Соседка Русановой сквозь слезы: Тебя бы исключили…
Русанова: Еще посмотрели бы…
Соседка Русановой тихо: А как он умеет унижать! Не-на-ви-жу!
Учитель, делая вид, будто не замечает, что за первой партой шепчутся: Ну, Воробьева, выходи! Я хозяин в классе. Ты обязана подчиняться мне!
Воробьева вышла, стоит у доски спокойная, бледная. Смотрит учителю прямо в глаза уничтожающе — насмешливым взглядом.
Учитель, взвинченный до предела, кричит: Ну, отвечай, Воробьева!
Воробьева, смирившись: Больше не буду разговаривать на уроках!
Учитель, немного остыв: Этого мало. Ты нагло себя вела. Я вам покажу! Я умею и по-другому разговаривать. Никто еще за вас как следует не брался, а я возьмусь. Разболтались дальше некуда!
Русанова елейным голоском: Ох, Павел Николаевич, как вы заинтересованы в нашем воспитании!
Класс смеется.
Учитель, притворяясь, что плохо понял сказанное ученицей:
Ты что там, Русанова! Что это за разговоры? Вечно болтают с Мудрецовой!
Русанова невозмутимо: Но я же не с Мудрецовой сейчас говорю, с вами!
Учитель громко, но без злости: Чтобы я тебя не видел за первой партой. Вон на последней посиди, где свободное место!
Класс хохочет вызывающе.
Учитель, осматривая присутствующих, оглядываясь на дверь:
Что за смех?! Я вам посмеюсь, вы у меня пожалеете! Пусть это может к чему-то привести (махнув рукой в сторону двери), но я доведу свое дело до конца. Слышите?! Садись, Воробьева, да знай, как надо извиняться. Вон Ростов с Родниным нагрубили мне, а потом на лестнице извиняются. Прощения надо так просить, чтобы все видели и слышали. Понятно, Роднин?! Роднин встал. Широкоплечий, сильный, лучший в школе спортсмен:
— А мы и не извинялись.
Учитель грозно: Что-о-о?! Повтори!
Роднин молчит.
На этот раз Павел Николаевич не настаивает на своем. С мальчишками он ведет себя более осмотрительно.
Учитель: Вы прекращайте свои фокусы! Мне надоело уже с вами разговаривать! Я не настолько низко пал, чтобы одно и то же каждому повторять по 20 раз. Я устал от ваших выходок. Я к ним не привык и не желаю привыкать! Хватит! Понятно! Хватит!
Русанова: Павел Николаевич! Вы уже хватили через край!
Учитель: Ты опять, Русанова?! Вон из-за первой парты.
Русанова: Не могу пересесть. Я плохо слышу.
Ребята смеются. Всем известно, что у Русановой стопроцентный слух.
Учитель неуверенно: Тогда Мудрецова пускай пересядет…
Класс хором: Да она у себя под носом не видит ничего!
Учитель молча смотрит в сторону Мудрецовой. Класс, наконец, затих, точно провалился в бездну. Но вдруг поднимается рука.
Учитель сердито: Ну, что еще, Мудрецова?
Мудрецова, вытирая слезы: Павел Николаевич, разрешите спросить тетрадь.
Учитель милостиво: Спроси.
Девочки передают Мудрецовой ее толстую тетрадь, с которой списывают все по очереди, почти без исключения.
Мудрецова берет тетрадь, садится на место и… хохочет громко, истерически. Смеется одна. Другие торжествующе, с ненавистью уставились на учителя, как бы говоря: ну, что? Довольны? Видите, чего вы добились своими фокусами?!
Учитель, делая вид, что он тут ни при чем и очень сожалеет о том, что лучшая ученица класса оказалась такой же бестолковой и недисциплинированной, как и другие.
— Ну вот, пожалуйста, посмотрите на нее. Только что все было сказано, как будто все до всех дошло. А она опять…
Прозвенел звонок. Учитель, прихватив журнал, который ему так и не понадобился, вышел. Ученики остались в кабинете. Долго шумели, обсуждая учителя, передразнивая его. Кто-то предложил пойти пожаловаться на него директору, но предложение это никому не понравилось. Все же Коротаев был хорошим учителем — такое было общее мнение, хоть как педагог перегибал вечно палку. Решили дальше терпеть его нравоучения. До экзаменов, выпускных, осталось ведь всего-ничего: 3 месяца. Договорились не опаздывать.
Чувствовалось: в его жизни что-то не ладится, отчего, наверное, он и пьет, и куролесит на уроках. Кое-кто даже знал, в чем дело. Со временем это узнают все…
Исаковский
Летят перелетные птицы
в осенней дали голубой,
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою,
родная навеки страна,
Не нужен нам берег турецкий,
И Африка нам не нужна.
Немало я стран перевидел,
Шагая с винтовкой в руке,