Двинем вперед, друзья.
Даль путевая, весна золотая
Все впереди, друзья.
Припев.
Где шли наши отцы,
Светлый остался след.
Путь, друзья — к дням
Новых побед.
- * * *
Снег лежит пеленой,
Он укрыт тишиной,
За окном не слышно голосов.
Много звезд ночь зажгла,
Ярко светит луна,
Раздается мерный звон часов.
Этот тихий звон
Навевает сон,
Спокойной ночи,
Мой друг любимый.
Под этот мотив
Хорошие сны
Присниться должны.
Спокойной ночи,
Спокойной ночи!
Быть может, мой друг,
О нашей весне
Ты вспомнишь во сне…
Полистала дневник Мудрецовой. Уже собралась в сторону его отложить, но вдруг спохватилась: а "личное"? Почему-то Антонина ничего не пишет о своих отношениях с парнем, которым увлекалась в прошлом году, с которым так и не познакомила меня. Нет, одна запись, посвященная этому "засекреченному" "В", имеется.
— Разговор Тони с В.
Сидя за столом они, чтобы не подслушали родители, переписывались друг с другом, использовав для этой цели дневник Антонины.
Тоня. Как ты сдаешь?
В. Нормально. А почему ты спрашиваешь?
Тоня. Мне хотелось бы выяснить, зачем ты учишь свои предметы. Чтобы знать или чтобы сдать?
В. Чтобы сдать.
Тоня. Еще меня интересует, считаешь ли ты такое положение вещей правильным?
В. Да. Как и все студенты-вечерники.
Тоня. А вот твоя мама придерживается другого мнения. Анну Никифоровну беспокоит, что ее чадо поступает нечестно.
В. Хватит вопросов. Теперь я буду их задавать, а ты отвечай. Есть ли у тебя близкая подруга?
Тоня. У меня их много.
В. Нельзя дружить с десятком сразу. Ответь, с кем именно из девочек ты дружишь?
Тоня. Не знаю.
В. Как это ты не знаешь? Может быть только да или нет. А если не знаешь, значит дружбы нет.
Запись обрывается. Мне было очень неприятно читать эти строки. Комментарии к ним, как мне кажется, излишни.
— Общественное
Однажды обратила я внимание на то, что Инна Иванова стала очень плохо учиться: не вылезает из двоек и чуть ли не каждый день пропускает уроки. Я забеспокоилась: ее же могут не допустить до экзаменов, и она потеряет год. А ведь Инна — неглупая девчонка. В шахматы, например, играет не хуже, чем я.
Но тут, мне кажется, нужно сделать отступление и рассказать, когда и при каких обстоятельствах приобщилась я к этой древнейшей, доступной лишь избранным интеллектуальной игре.
Среди моих родственников и соседей по бараку, в котором я родилась и выросла, не было ни одного шахматиста. Зато шашистов хоть пруд пруди. Играть в шашки меня научил отец, когда я, как говорится, под стол пешком ходила. К 14 годам так навострилась, что, кроме отца, обыгрывала всех, с кем приходилось состязаться. О шахматах же пока мне оставалось только мечтать. И я мечтала. А если сильно чего-то желаешь, как известно, судьба дает тебе шанс. Так было и со мной.
Когда мы переехали на Правый, круг моих знакомых расширился. Среди них нашелся один шахматист. Он играл в силу II или даже I категории. Это был старший брат моей одноклассницы Лены Орловой. Как и Тоня Мудрецова, она жила в одном дворе со мной. Мы с Антониной частенько заходили к ней. Летом, после окончания 8 класса, можно сказать, не вылезали от Орловых. От нечего делать резались в шашки. Как-то раз Иван (так звали брата Лены), придя с работы, застал нас, трех подружек, за этой игрой и изъявил желание принять участие в нашем турнире.
Сначала сразился с Тоней. Одержал победу. Затем — со мной. Потерпел поражение. Решил: случайно. Спросил, улыбаясь: "Повторим?" Мы "повторяли" с ним целый вечер. И ему не удалось выиграть у меня ни одной партии. Это его поразило, и он вызвался научить меня играть в шахматы. Так я к ним и пришла — через шашки. Иван объяснил мне, как ходят фигуры, показал несколько гамбитов. Потом предложил решать задачи. Над одной из них думала я, с места не вставая, битых четыре часа. И все же нашла правильный ход. Иван похвалил меня, сказав: "Если и дальше будешь так же серьезно относиться к этому делу, станешь неплохой шахматисткой".