Костры из ольховых и ивовых веток языками взметались в небо, оранжевые искры мелькали в лиловом небе. Люди танцевали, возносили молитвы духам животных, что кормят их весь год. Так кончалась ежегодная четырехдневная церемония — каждый из дней был посвящен одному из времен года. Всем сердцем радовался Народ Волка Обновлению мира, поверяя свою радость Блаженному Звездному Народу. Пусть Духи, что живут в небесах, увидят их огромные костры, и почувствуют их благодарность, и даруют им больше счастья в наступающем году.
В розоватом свете белой ночи чумы из шкур мамонтов, карибу и мускусного быка отбрасывали на траву загадочные тени. Ветряная Женщина, дыша нежно и мягко, как обычно среди Долгого Света, летала по лагерю и разносила запахи жареного мяса, радостные крики и песни. В другое время их не будет…
— Маловато народу в этом году, — сердито прошептал Вороний Ловчий.
— Не забывай, какая была Долгая Тьма. Сколько душ забрала она с собой… Такого никто не упомнит, — напомнил ему Удар Молнии. — Да и лета такого жаркого давно не бывало.
Воины прошли мимо чумов к главному костру.
Они дождались, пока кончится Священный Танец и прозвучит клич, обращенный к Блаженному Звездному Народу, обитающему в небесных высях.
Перед толпой появился Кричащий Петухом. Отблески костра ложились на его морщинистое лицо. Надменно шагнув вперед, он воздел руки и воскликнул:
— Народ жив!
Песни постепенно стихли, все взоры обратились к старому шаману.
Кричащий Петухом улыбнулся:
— Наш долг — поблагодарить Блаженный Звездный Народ. Души животных слышат нас и отзываются на наш зов. Сила их живет в нас. Их молитвами мы живы. Они глядят на нас с неба и видят нашу радость и благодарность.
По рядам прошел шепот, в котором смешались благодарность и надежда. Время пировать! Люди стали расходиться каждый к своему костру, где готовилось мясо. Снова поднялся гул голосов.
— Есть еще кое-что! — Вороний Ловчий выступил в освещенный малиновым пламенем костра круг. Его последователи пока что вели себя сдержано, но он чувствовал, что, когда настанет час, они пойдут за ним без всяких оговорок. — Пока вы танцевали, — начал Вороний Ловчий, — я тайком ушел из лагеря. Со мной ушли еще четверо мужчин. — Он переводил взгляд с одного лица на другое. Соплеменники глядели на него с явным удивлением. — Мы вернулись с победой!
Только шипение огня нарушало молчание. А он держал в руках дротик, извлеченный из груди Другого. Народ ждал.
Вороний Ловчий поднял копье и показал Народу его окровавленный наконечник.
— Вот победа, Народ мой! — воскликнул он. Кричащий Петухом вышел ему навстречу, его единственный глаз вспыхнул.
— Ты убил зверя! Ты знаешь, что никто не должен проливать кровь во время праздника Обновления. Как ты мог…
— Я не убивал никого из наших четвероногих братьев, — холодно улыбнулся Вороний Ловчий. — Я не нарушал запрета.
Собравшихся все больше охватывала тревога. Люди стали возбужденно шептаться.
— Тогда кого? — выкрикнул кто-то.
— Мы вместе, — указал Вороний Ловчий на своих товарищей, ~ мы, сыновья Народа, убили Других. — Как будто ободренный внезапно наступившим молчанием, Вороний Ловчий во весь голос закричал:
— Других, которые перебили Народ из отряда Гейзера. Которые убили наших родичей, согнав их с земель предков, земель, богатых оленьими стадами!
— Нет! — воскликнул один из стариков, выйдя вперед. — Мы не должны убивать. Это не наш путь. Мы люди мирные…
— Мы больше не можем отступать! — взревел Вороний Ловчий, потрясая своим окровавленным копьем. — Эта земля наша. Наша! Куда нам еще идти? К Великому Леднику? В Соленые Воды? Мы загнаны в угол!
— Теперь они придут и перебьют нас! — Старик обратился к возбужденной толпе:
— Это не путь Народа! Мы не убиваем людей! Этот Вороний Ловчий навлечет на нас их гнев. Что же мы будем…
Удар Молнии вышел вперед:
— Они убили моего отца, Гейзера! Я… в прошлом году я бежал от них! Слышишь, Дедушка? Мне надоело бегать, как затравленному зверю! Слушайте все! Этих людей надо разбить, согнать прочь с наших мест! Пусть уходят, откуда пришли! Слушайте Вороньего Ловчего, он знает верный путь.
— Это не наш путь!
— Трусы! — воскликнул Вороний Ловчий, перекрикивая старика. — Что, мы уже не имеем права отстаивать нашу землю, защищать наших женщин и детей?
— Но Другие…
— Думаете, если мы оставим их в покое, то и они нас не тронут?
— Почему нет? — заметил старик. — Мы им не враги. Вороний Ловчий скрежетал зубами от ярости. Он больше не в силах был владеть своим голосом.
— А Гейзера и его людей они оставили в покое? А? — Он указал на рослого юношу, стоявшего рядом с ним. — Спросите у Удара Молнии. Они перебили всю его семью!
Старик беспокойно задергал головой:
— Я прошу прощения у этого мальчика, но наверняка Гейзер сделал этим Другим что-то такое, что рассердило их…
— Ничего! — горько воскликнул Удар Молнии. — Ничего мы им не сделали!
Все затихли; Вороний Ловчий выждал мгновение и пояснил:
— Ничего — просто они не поделили стада оленей.
— Тогда надо договориться с ними. Объяснить им, что мы им не желаем зла. Разделить по справедливости места охоты…
— Ты хочешь, чтобы мы подали руки убийцам? Признали их? Рассказали им об Отце Солнце и Блаженном Звездном Народе? Научили их жить по-человечески? — Вороний Ловчий помолчал, отер рот рукавом и, глядя на хмурую, молчаливую толпу, выкрикнул:
— Им от нас ничего не нужно, кроме нашей крови!
Эхо разнесло его слова по зеленой равнине. Некоторые юноши одобрительно зашептались. Старики ворчали. Какая-то старуха, прикрыв лицо лисьей шкурой, стонала и раскачивалась.
Мышь протиснулась сквозь толпу и подошла к своему мужу, Удару Молнии.
— Моего мальчика больше нет, — со слезами промолвила она. — Как же нам мириться с этими Другими которые убили его? Они не из Народа… и обычай у них совсем иной. Я горжусь, что мой муж убил Других! Послушайте! Сколько несчастных оплакивает своих родных! Сколько еще народу навсегда выронит в этом году свои копья? Подумайте об этом, а уж потом о том, чтобы ручки не запачкать.
— Она права! — воскликнул Вороний Ловчий, потрясая могучим кулаком. — Разве Отец Солнце создал нас на забаву этим Другим? Все вы видели, как Дедушка Бурый Медведь играет с лососем: вертит его в воздухе, давит, рвет когтями, а потом оставляет его тело гнить, потому что он, видите ли, сыт. Я не хочу, чтобы Другие эдак развлекались со мною. С этого дня, да будет известно, я готов сражаться, готов убивать, чтобы отстоять землю моих отцов! — Он глубоко воткнул в землю копье — свой окровавленный тотем. Сердито скрестив руки, он глядел на толпу. Яркие отблески костра ложились на его гневное лицо — пламя отражалось в глазах.
Юноши кивали. Народ все громче шептался. Мало-помалу всех охватил праведный гнев. Молодые женщины восторженно смотрели на новых героев. Их белые зубы зазывно блестели в свете костра.
Только старики что-то растерянно бормотали друг другу, бегая глазами по лицам своих молодых и горячих родичей.
Кричащий Петухом тщетно воздымал руки к небу. Лицо его осунулось.
— Такого… такого прежде не случалось. — Он повернул голову и встретился глазами с Вороньим Ловчим. — Но что-то делать надо.
— Нельзя воевать с Другими! — выкрикнул из толпы старик. — Что дальше? Опять странствовать? Нет, это не выход!
— А иначе — смерть! — Вороний Ловчий указал пальцем на восток:
— Там начинается Великий Ледник. Высокие горы, а на них — вечный лед. Во льду нет дичи, Дедушка, там только голод и смерть. А на юге, мы знаем, — холмы, каменистые горы, сухие пустоши, а в конце концов — опять Ледник! Подумайте, что мы уже отдали Другим: Соленые Воды с их дарами, густые дуга, богатые дичью… Только отбросив Других назад, мы обретем мир.
Из линии танцоров вышел Поющий Волк:
— Бегущий-в-Свете сказал, что есть дорога через Большой Ледник к местам, богатым дичью и…
— И ты туда же, — самодовольно оборвал его Вороний Ловчий. — Опять Волчий Сон! Не хватит ли с нас? Поющий Волк покачал головой и тяжело вздохнул:
— Я… я не знаю. Но мы же пошли за ним — и выжили. — Эти слова придали самому ему уверенности. — Слышишь — мы выжили! — воскликнул он.
— А сам-то мой братец где?
— Остался со старой Цаплей. — Поющий Волк осекся и замолчал.
— С ведьмой, стало быть. — Вороний Ловчий хмыкнул. — Небось учится приваживать Злых Духов, чтобы отомстить нам за то, что не поверили в его лживые Сны!
Поющий Волк нахмурился:
— Да ты что! Он хороший парень… Он никогда…
— Тогда почему он сам не пришел сюда, чтобы рассказать нам про дорогу сквозь Ледник?
— Не знаю… — робко прошептал Поющий Волк.
— Наша судьба — в наших собственных руках, в руках молодых мужчин, вооруженных меткими копьями!
— А Другие? — вмешался еще один старик. — Думаешь, они просто так позволят нам перебить их? Они же всех нас уничтожат!
Вороний Ловчий покачал головой:
— Прыгающий Заяц, сколько мы сегодня потеряли Народу?
— Нисколько.
— Да, кому-то придется умереть, — продолжал Вороний Ловчий. — И я сам могу умереть! — Он расхаживал взад-вперед рядом со своим воткнутым в землю копьем. — Но я не хочу подыхать, как загнанный олень. Неужто Народ вконец потерял гордость?
Удар Молнии встал рядом с Вороньим Ловчим:
— Если мы будем сидеть сложа руки и позволим Другим перебить нас, кто отпоет наши души, чтобы они достигли Блаженного Звездного Народа? Отец Солнце низвергнет их во тьму!
— В вечную тьму — за нашу трусость, — зловеще прибавил Вороний Ловчий.
Народ охватило смятение. Старики и женщины растерянно глядели друг на друга. Дети, широко раскрыв глаза, с любопытством взирали на происходящее. Совсем маленькие недоуменно сосали пальчики, держась за руки старших братьев и сестер.
На отшибе Вороний Ловчий заметил прекрасное и печальное лицо Пляшущей Лисы. В это мгновение решалась его судьба и судьба Народа, но, увидев ее, он улыбнулся. Лиса опустила глаза. «Значит, она вернулась… Ну что ж… Настанет час…»
— Это — будущее, Народ мой. — Вороний Ловчий вырвал из земли и поднял над толпой окровавленное копье. — Мы должны спасти себя сами, надеяться нам не на кого. Я буду поститься четыре дня. А на пятый я пойду и изгоню Других из нашей земли. Я возьму с собой всех, кто пожелает. — Он поглядел на юношей. — А если ни у кого не хватит храбрости, я пойду один!
Он поймал взгляд Пляшущей Лисы. Быстро оглянувшись, она пошла прочь от возбужденной толпы — в сумерки.
И он тоже повернулся и ушел. Он чувствовал себя игроком, бросившим кости, как никогда, удачно.
— Не нравится мне это, — покачала головой Зеленая Вода, пробираясь в темную глубину чума. — То, что затеял Вороний Ловчий.
— А я бы попробовал, — возразил Издающий Клич, следуя за ней. — Попытка не пытка, а?
— А Другие? Они… ой! На моих шкурах чья-то нога.
— Нога?
— Это Пляшущая Лиса, — отозвался тихий голос. — Куда-то же мне надо было пойти.
Зеленая Вода заметила, как недовольно поежился Издающий Клич.
— Надо было…
— Вороний Ловчий! — в отчаянии прошептала Лиса. — Он ищет меня. Он хочет…
— Мне нет дела до того, что он хочет, — начал было Издающий Клич. — Нельзя же так вот, без спросу, забираться в чужой дом…
— Замолчи! — оборвала его Зеленая Вода. — Вороний Ловчий хочет овладеть ею силой. Ничего удивительного, коли женщина, за которой гонятся, ищет себе любое убежище.
— Овладеть… — Голос Издающего Клич смягчился.
— Я пойду… — прошептала Пляшущая Лиса. — Я не хотела…
— Прекрати! — строго приказала Зеленая Вода. — Эти шкуры большие, всем хватит места.
— Нет, все правильно. Ведь Кричащий Петухом, как-никак, проклял меня. Не правильно, если я перенесу заклятие на ваши души. Я сперва не подумала.
— Кричащий Петухом! Да он личинку заклясть не может, чтобы из нее не вылупилась мошка! — рассмеялся Издающий Клич.
— Места хватит, — повторила Зеленая Вода. — Я согласна с мужем. Мы видели Сновидцев. Кричащий Петухом просто самозванец.
— Но он прогнал меня. И проклял, — напомнила Пляшущая Лиса.
— Я знаю. И знаю, с чего все это началось. Ведь он избивал тебя?
— Эй! — перебил ее Издающий Клич. — Разве муж не вправе взять свою жену всякий раз, когда он ее хочет?
— Ты, когда тебе приспичит, входишь в меня, как мамонт в мамонтиху во время течки, и так долго не унимаешься, что всю твою одежду заносит снегом!
— Я бы никогда…
— Конечно нет! — мягко ответила ему Зеленая Вода. — В том-то все и дело.
— Я, пожалуй, пойду… — вмешалась Пляшущая Лиса.
— Никуда ты не пойдешь, — удержал ее Издающий Клич. — Ведь Зеленая Вода сказала тебе: места хватит.
— А ты не слишком резвись, — сухо добавила Зеленая Вода, ткнув своего мужа под ребро.
— Ой! К чему это ты?
— А это на всякий случай. Чтобы тебе не вздумалось часом запустить в Пляшущую Лису свою маленькую штучку.
— «Маленькую штучку»? Маленькую? Ну и ну!