Кабинет Нуремана напоминал музей. Большую часть просторного помещения занимал лакированный стол из красного дерева с резными ножками. Позади стола высился стул, сильно смахивавший на трон. Президент откинулся на высокую спинку, обитую зеленым сукном, и глядел на ряд старинных шкафов, закрывавших стены кабинета. Массивное черное дерево с витыми узорами и ликами чудовищ на ручках и выступах, притягивали взгляд Нуремана. У дверей стояли полицаи из «улучшенных», а посреди кабинета, опустившись на колено монотонно докладывал разведчик.
Единственный выживший из пятой экспедиции в грибной край. Первые четыре не вернулись, из последней, пятой, разведчик принес весточку от чего-то, что не пускало человека дальше под землю.
В дверь тихо постучали, Нуреман отвлекся от созерцания монстров на шкафах, и сделал знак, чтобы охрана впустила посетителя. Воины расступились, один из них взялся за ручку и с особым изяществом отворил створу.
На пороге показался толстяк в очень свободном, золотого цвета, в черную крапину жилете.
— А, Вульпра, проходи, проходи, — подбодрил своего заместителя, Нуреман.
— Уже пришли? — все еще задыхаясь спросил толстяк. Впрочем, сильно исхудавший за последние месяцы.
Некогда тугой живот, теперь обвис, одутловатое лицо с тяжелыми мешками под глазами говорили о плохом самочувствии правителя Паналеона.
Последние полгода выдались особенно сложными, еда закончилась, двадцать с лишним лет запасы поддерживали выживших, но силовые установки вышли из строя, и многие хранилища оказались отрезаны от жителей бункера № 5. Пришлось использовать буры. Обычные склады, устроенные в скальном массиве, открыть удалось, а вот специально укрепленные не поддались. Пробовали взрывать, вышло скверно, потеряли несколько тысяч тон запасов пропитания, да еще пробили брешь наружу, откуда полезла всякая мерзость.
Пробовали восстановить систему гидропоники, в итоге вскрылось, что оставшихся энергетических мощностей едва хватало на систему жизнеобеспечения. Тогда, три месяца назад, приняли решение разыгрывать между «улучшенными» «Продовольственную лотерею». Аристократы, к тому моменту потерявшие человеческий облик, и многие по собственному почину принявшиеся за слуг, с пониманием отнеслись к инициативе президента. А каннибализм, до того скромно замалчивавшийся, обрел новое дыхание. Все шло неплохо, пока Вал Рогонезе не устроил погром в «Роддоме», источник дешевого белка иссяк. Приятный бонус, отходы, остававшиеся от принесших свои жизни во благо великих, вполне покрывал потребности, растущих внутри родовых капсул организмов. Генетики превозносились как волшебники, сумевшие создать философский камень. Только здесь вместо золота выступал столь необходимый белок.
Капсулы пришли в негодность, а вместе с ними иссяк и источник питания. Слуги быстро закончились, и лотерея распространилась на удивленных аристократов. Мало кто ожидал, что его примут за кусок бифштекса. Тем не менее, безмозглые воины Нуремана, регулярно навещали счастливчиков, которым улыбнулась фортуна, подарившая статус избранных, и возможность послужить на общее благо.
К тому же нелегкая принесла соседей. Как выяснилось к ним пробились ледяные. Голодные и обмороженные, но очень злые и вооруженные жители замерзших бункеров устроили серьезную заварушку в стенах пятого убежища.
Нуреману пришлось отступить к проходам в таинственные пещеры. Благо личные покои, они же рабочий кабинет президента, располагались в том же районе. Правда врагу достались остановившиеся много лет назад заводы робототехники и вооружения.
Пилому Таминга осталась тысяча роботов, которые без источника энергии превратились в груду качественно обработанного металла, и завод с тысячами рельсотронов, сотней танков, и тремя сотнями военных катеров. Парк перевозок, и мотоциклов на антигравитации.
Зато у Нуремана в руках находился командный пульт, позволявший управлять армией киборгов за пределами убежища.
Больше месяца снаружи, за последним гермозатвором слышалась канонада, отдававшаяся дрожью по всему подземному миру. А затем все стихло, летающие разведчики вывели на мониторы картину жуткого разгрома. Полулюди сделали работу качественно, уничтожив противника без сожаления и сомнений. Бывшие люди убивали соотечественников как скот на бойне. Не помогли ни танки, ни пушки, ни катера, потери не пугали киборгов.
Разведчики показали выбитую в горном массиве каверну, уже замерзшую до звона. Среди руин застыли покореженные танки, разворочанные пушки и тысячи тел защитников бункера. Машина нырнула в черный пролом секретного ангара, Нуреман отшатнулся от экрана. Вульпра кинулся к вазе, толстяка несколько минут безудержно рвало. Нуреман осел на кресло и смотрел, как внизу проплывают кучи истерзанных граждан Куватры. Здесь спрятались аристократы, разведчик повис перед женщиной, прислонившейся к стене. Размозженное лицо не позволяло узнать погибшую, окровавленные волосы уже примерзли к гранитной стене. Сведенные предсмертной судорогой руки сжимали половину девочки, ноги где-то остались среди навалов, смерзшихся тел. Разорванная шубка, окровавленная понизу, удивительно не соответствовала жуткой картине. Казалось, ребенок уснул, так безмятежно выглядело лицо девочки.
— Оналгана, — прошептал Нуреман. — Прости я не хотел, — в глазах президента заблестели слезы.
— Кто? — оторвался от вазы Вульпра.
— Супруга Тенфена. С ребенком, — выдавил из себя Нуреман.
Порывисто отвернувшись он встал с кресла и выбежал прочь из операторской. В дверях президент налетел на слугу.
— Господин президент… — начал робочеловек.
— Пшол вон!!! — багровея заорал Нуреман. — Вон я сказал чучело безмозглое!!! — президент налетел с кулаками на бессмысленно улыбающегося слугу.
— Стой! Стой! — сквозь туман ярости, донеслось до сознания Нуремана. — Остановись, ты все здесь уделаешь в крови! — Вульпра ухватился за тощую руку президента и тянул его прочь от изуродованного человека.
Нога Нуремана ударила по голове слуги и череп повело, робочеловек не двигался, лужа темной крови расползлась по белоснежному кафелю. В штаб вбежали другие «счастливые», деловито подхватив бесчувственное тело, уборщики понесли его прочь из кабинета. Нуреман опустился на задницу, Вульпра пытался поднять его, но президент потерял связь с реальностью. Все внимание корпората захватила безмятежная улыбка трупа «улучшенного», которому он только что раздробил череп.
Прежде чем он опомнился, кровавое пятно исчезло, а об убийстве напоминал, только новый слуга, такой же улыбчивый и готовый на безусловное самопожертвование, как и его предшественник.
— Я ее любил, — тихо произнес Нуреман, сидя в домашнем кабинете против камина.
Вульпра неловко выбрался из кресла и отошел к бару, где зазвенел бутылками.
— Коньяк? — поинтересовался толстяк.
Не оборачиваясь Нуреман махнул рукой, давая согласие.
— Тенфен знал? — спросил Вульпра осторожно разливая темную жидкость по хрустальным бокалам.
— Знал. Ему все было нипочем, одним словом машина. Сынок его конечно проявлял недовольство, но меня это скорее забавляло, чем беспокоило.
— Удивительно, что генерал смог зачать ребенка, — ехидно усмехнулся Вульпра.
Толстяк плюхнулся в кресло и застыл, улыбка сползла с одутловатого лица.
— Это твоя?
Слеза скользнула по морщинистой щеке, Нуреман попытался проглотить подступивший к горлу комок. Дрожащая рука прикрыла глаза, стакан опрокинулся, пахучая жидкость пропитала плюшевое одеяло на коленях президента, а плечи Нуремана мелко задрожали. Вульпра порывисто отвернулся, вперив взгляд в огонь, заместитель смущенно пожевал пухлыми губами. Он впервые видел, чтобы Нуреман плакал, отчего испытывал удивительную неловкость.
Мотнув головой Вульпра отогнал навязчивые воспоминания и подошел к креслу президента.
— Присаживайся, чего стоишь. Разговор долгий будет, — указал Нуреман на кресло у книжного шкафа.
— Так и что сказали разведчики? — торопливо опускаясь в кресло, спросил заместитель.
— Не разведчики, а разведчик. Никто не выжил, — поправил Вульпру президент.
— А это кто? — удивился заместитель, разглядывая обшарпанный костюм воина, явно из разведчиков.
— Он не живой. Видишь, там, на затылке, следы от укуса?
Нуреман подошел к разведчику и отвел белые волосы в сторону. В основании черепа четко виделись два отверстия, каждое не толще карандаша.
— И чего это? — Вульпра тоже подошел к воину.
— Магда говорит, ему кто-то влез в башку. Наша прошивка отключена. Она говорит какая-то биотехнология. Вроде как белок, что ли. Я в ее биологии несилен.
— Его перепрограммировали? — выпучив серые, водянистые глаза спросил заместитель.
— Вроде того, но каким-то ядом или веществом, — уточнил Нуреман.
— И что он говорит? Чего ему там нашептали? — Вульпра показал глазами в сторону буровой и тоннелей.
— Просят, чтобы я пришел один. Обещают мне полную безопасность, и … помощь. Они знают, что мы голодаем, — президент подтвердил догадку Вульпра, которая читалась на лице заместителя.
— И ты пойдешь? — Вульпра выпрямился, удивленно глядя на президента.
— Ну в общем выбора у нас особо нет. Наш бункер на грани катастрофы. Еще немного и аристократы поднимут бунт. Оно и не удивительно, жрем уже друг друга.
— А вдруг это ловушка? Придешь такой же, вот как этот, — Вульпра коснулся затылка разведчика, и брезгливо тряхнул пальцами. Словно отряхиваясь от невидимой грязи.
— Вот об этом нам с тобой и надо поговорить, — заговорщически снизив голос ответил Нуреман.
Вульпра огляделся, в кабинете находились двое охранников, и разведчик.
— Ты чего шепчешь? Эти нас не выдадут, — усмехнулся заместитель.
— Я в том не уверен, — почти прошептал президент. — Я теперь вообще ни в чем не уверен, — добавил Нуреман, приглашая толстяка следовать за ним в соседний, тайный кабинет.
Массивный шкаф отошел в сторону, из черного прохода в нос ударил запах восточных благовоний, и сигар. Вульпра мечтательно закатив глаза потянул воздух. Аромат, такой знакомый и в то же время давно забытый, точно из другой жизни или сна, дразнил и манил толстяка.
— У тебя остались сигары? — без особой надежды спросил Вульпра.
— Идем, там и на тебя хватит, — смущенно улыбнулся Нуреман.
****
Нуреман впервые находился в новом мире. Прежде ему приходилось видеть пробитые буром коридоры только с экрана монитора. Плоская картинка не передавала ни пряный грибной запах, ни ощущение от податливого укрытия каменных стен. Проход в несколько часов затянула подушка губчатой, нежно-кремовой массы. Местами она блестела и казалась очень жесткой. Под ногами выпирали полусферы яйцеподобных плодовых тел, стальные сапоги задели хрупкую шляпку. Сочно хрустнув, чешуйчатый свод провалился внутрь, с обломанных краев потек млечный сок. На воздухе бледная жидкость быстро набирала фиолетовый цвет.
С потолка спустились огромные пауки, шустро перебирая ворсистыми ногами, животные добежали до противоположного конца заросшей мицелием кишки. Серые пауки, с ярким серебристым узором на брюшке, накинулись на мембрану надежно закупорившую выход из коридора. Паучьи лапы, с тремя когтями на концах, ловко поддевали плоские чешуи, густо поросшие лишайником. С громким треском преграда расползлась под напором восьминогих. Из-за мембраны пришел густой аромат влажной земли, прелых листьев и чего-то еще, что нос Нуремана не смог опознать. Флуоресцентный свет резанул глаза человека, латная перчатка поднялась к лицу. Пауки заползли в образовавшийся проход, и застыли, рассевшись по кругу огромной дыры.
— Здравствуй человек, — пришло из глубин. — Проходи, не бойся.
Глубоко вздохнув Нуреман зашагал к паучьей ловушке. Три твари сидели на потолке, прямо над проходом, и недобро поблескивали рядами застывших, черных глаз.
— Они тебя не тронут, — вкрадчиво напутствовал голос, остановившегося в нерешительности президента. Неуверенно глянув наверх Нуреман перешагнул кромку разодранной пауками мембраны, которая прежде отделяла его от пещеры освещенной переливающимися лишайниками и грибами.
Пауки не тронулись с места, человек шагнул на мягкий ковер трубчатой субстанции, по стенам побежали разноцветные пятна. На толстой нити спустился ярко-желтый паучок, в отличие от здоровяков у входа, этот в размерах не превышал собаку. Покружив около гостя, желтый убежал куда-то вперед, легко огибая толстые колонны окаменевших ножек грибов. Нуреман задрал голову, к горлу подступила тошнота. Наверху, в складках гигантского мицелия, висели тысячи плодовых тел. Круглые, овальные они свисали точно скальный город, что лепился вверх ногами на потолке пещеры. Человеку почему-то показалось, что он смотрит на один из горных южных городов, с высоты птичьего полета. Так плотно лепились грибные сферы, наползая и перекрывая одна другую. Между домами-грибами, ползали тысячи пауков. Серые, черные, синие и ярко-желтые, кое-где мелькали вишневые брюшки, на высоких, точно сухие палки ногах. Размеры пауков поражали. Черные, волосатые могли достигать в размахе лап среднего военного катера. Серые с крестами, или пятнами на брюхе, встав на две ноги, чуть превышали размеры высокого человека. А обладатели багрового брюшка имели средний рост.
Несмотря на высоту, Нуреман совершенно четко видел, что многие из тварей изменили природную внешность. В каждой особи едва заметно читались человеческие пропорции. Вроде пауки, а вроде и не совсем они.
— Это Циакан, он тебя проводит ко мне, — прозвучало в голове человека.
С потолка тем временем спустился огромный паук, ярко-красного цвета. В уши ударил высокий, цикающий звук. Нуреман отступил и надел на голову шлем, дурнота ушла. Стоя на восьми, высоких и тонких как сухая ветка ногах, паук, что-то пытался объяснить отупевшему от впечатлений гостю. Не добившись понимания, Циакан поднялся на две ноги, и сразу стал выше куватранца на целую голову. Одна из ног, теперь служившая рукой протянулась к человеку. И прежде чем президент успел что-либо предпринять, крепко уцепила, снабженной тремя пальцами с черными, крючковатыми когтями лапой, покрытую сталью кисть гостя.
Паук поволок упирающегося корпората вглубь пещеры. Нуреман то останавливался, то бежал, следуя непреодолимой мощи тощего человекообразного паука. Сейчас он отчетливо разглядел вытянутое брюшко, тонкие конечности, двучленное тело, что-то похожее на голову без шеи. Иногда Циакан останавливался и поворачиваясь всем телом издавал пронзительное циканье и треск. В этот момент внутри у Нуремана холодело, на него смотрели шесть, черных, выпученных глаз. Человек мог поклясться, что в немигающих глазах монстра читалась мысль. Страшные жвала, чем-то уже напоминавшие верхнюю и нижнюю челюсти, с рядами хитиновых чешуй, двигавшихся подобно мышцам на лице человека, вполне точно, передавали эмоции присущие виду Нуремана.
Пещера расширилась, казалось Нуреман вышел на поле с редкими деревьями. Папоротники, которые исчезали высоко над головой, хвощи, и огромные грибы с ножками похожими на гигантские колонны прерывали плоскость, раскинувшуюся во все стороны. Под ногами начало хлюпать, они шли по узкой тропе среди первобытных болот. Над головой прогудела стрекоза, у хищника в лапах дергался огромный муравей. Перехватив поудобней добычу, стрекоза, одним движением похожих на щипцы челюстей отсекла голову несчастного. Кувыркнувшись в воздухе, она плюхнулась в покрытую зеленой ряской промоину в десяти шагах от гостя. Из воды что-то вынырнуло и тут же увлекло останки на дно. На горизонте, в неясных движениях марева виделись высокие холмы.
— Муравейники, — поразился про себя Нуреман.
Справа, от земли к потолку, тянулась необычная конструкция. Белая с черными вкраплениями земли, покрытая множеством каверн, в которых возились небольшие, прозрачные пауки. Они чистили отверстия, проникая внутрь строения, и вынося грязь, которую тут же утилизировали в местном болоте. Из черной воды болота, по кругу необычной конструкции, торчали обмыленные временем скалы. Приглядевшись Нуреман определил, что скалы напоминают остатки огромного пузыря или каменного яйца, сохранившего жалкие крохи от некогда прочной скорлупы. Именно из центра гигантского круга и произрастала дырчатая масса, распространяя плотную сеть белой губчатой поросли по округе. Она заполняла все пространство пещеры, исчезая только под мутной водой болота.
Тропа повернула в круг, и они направились к живой колонне, верхушка которой терялась высоко над головой. Не доходя десяти метров до строения, паук отпустил руку человека и легко скользя по поверхности болота убежал к городу под потолком.
От мицелия вытянулась белая полоса, разрастаясь на глазах, она достигла человека. На конце отростка набухла сфера, увеличиваясь в размерах она вытянулась, превратившись в гигантское яйцо. Плодовое тело истончилось посередине, стенки хрустко лопнули и верхняя часть, очень напоминавшая шляпку гриба, ушла к потолку. Перед человеком вырос гигантский гриб, ростом не уступавший Нуреману. Тонкая пленка, опала, и на месте, где президент ожидал увидеть ножку, открылось тело. Руки, ноги, и голова под широкой белой шляпкой. Огромные глаза, покрытые тонкой мембраной, моргнули, пленка лопнула, открывая зеленые радужки существа. Изумрудный цвет приводил Нуремана в непонятный восторг. Умный взгляд гриба, казалось пробирается в самые потаенные уголки сознания человека.
— Можешь снять шлем, — услышал в голове Нуреман.
Президент с удивлением отметил, что рта у гриба нет, как, впрочем, и носа. Шлем сполз на затылок, дыхание сбилось, а в голове закружилось.
— Много кислорода, для вас это не привычно, — гриб поднес руку, на которой не читалось не одного сустава, к голове, и одним движением прорезал широкую щель на том месте, где обычно у человека располагался рот.
На секунду Нуреман заметил, тонкий и острый как бритва коготь.
— Сейчас полегчает, — улыбнулся гриб.
Рука существа прошлась перед Нуреманом, рассыпая едва различимые споры. Человек закашлялся, слезы навернулись на глаза.
— Я задыхаюсь, — преодолевая удушье прохрипел президент.
— Дыши Нуреманчик, воздух для твоего рода вполне пригодный. Мои споры тебе дадут много интересных способностей, — приветливо улыбнулся гриб.
Дыхание человека выровнялось, в глазах прояснилось, слух обострился. Он услышал, как булькает болото, шелестят далеко под потолком пещеры папоротники, даже от муравейников долетал шум бесконечной возни.
— Откуда ты знаешь мое имя? И как мне тебя именовать? — Нуреман обернулся на шуршание.
Через болото шла процессия огромных, черных, волосатых пауков. Они тащили склеенные из шелка или чего-то похожего на дорогую ткань ладьи. Невесомые с виду суденышки легко скользили за мощными животными.
— Зови меня Миленций. По крайней мере это ты сможешь выговорить. Что же до второго вопроса, то я много о вас знаю. И о тебе, и о людях в целом. Ты создан наивной Аар, я же порождение земли, нет у меня ни отца, ни матери. Удивительно, но вы люди, тоже ведете свой род от порождения земли.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — Нуреман с сомнением взглянул на Миленция.
— Знаю, знаю. Откуда тебе. Ты так мало живешь. Сантар, Мудрым вы его зовете, дал вам свой образ, но сам он случайное создание Фанариона. Просьба к Аар, породила вас как род. Впрочем, некоторым глупец подарил вечную жизнь. Всем, но только не тебе. Так ведь? — гриб поднял голову, шляпка отошла немного назад, открывая добрые глаза цвета изумруда.
— Тебе правда много известно, — президент моргнул, пряча досаду.
— Не стыдись своих желаний, они естественны для всего живого. Одно отмечу, Аар имеет вкус и великолепное предвидение. Если заметил, я подарил моим друзьям, вы их пауками зовете, ваш облик. Со временем они смогут сочетать лучшее от обоих видов.
— Я думал они слуги, — Нуреман оглянулся в поисках пауков.
— Зачем слуги? Мы друзья. Они мне приносят пользу. Ухаживают за мицелием, оберегают от врагов, а я забочусь о благе их вида. Болото, что ты видишь, не существует уже миллионы лет, но я сохранил маленький кусочек давно забытого мира. Правда под землей, но лучше тут, чем вовсе исчезнуть. Ну вы меня поймете, — гриб весело глянул на президента.
— Это придурошный Сантар нас загнал под землю, да еще твари снаружи. Нам надо выжить. Мы последние люди.
— Ну, не драматизируй, Нуреманчик. Людей еще не мало, и север и юг обитаемы. Правда вам не повезло, вы заперты оказались в прозрачной клетке. Сантар такой шутник, — засмеялся гриб.
— Мне не до шуток, у нас голод, — возмутился президент.
— Сочувствую, потому вас и позвал. Вы же еще как дети, не знаете, что брать силой не самая лучшая стратегия. Иногда лучше найти компромиссы, — хитро улыбнулся Миленций.
— Давай-ка пройдемся. Я хочу тебя кое с кем познакомить, — гриб ступил на гладкую поверхность поросшего рыжей ряской болота.
Под ногами гриба тут же появился мягкий покров, он вырос из глубин черной воды.
— Идем, — позвал Миленций.
Человек несмело попробовал ногой мягкий ковер белоснежной грибной массы. Гриб бодро зашагал вперед, стопы Миленция отрывались от белоснежной дорожки совсем немного, отчего шаг существа сделался мелким. В то же время Нуреман отметил что от стопы гриба к поверхности покрова по которому они шагали тянутся белые нити. Казалось, что Миленций пришит к возникающей из болота дорожке. Президент обернулся, позади покров уже исчез. Теперь они шли по дорожке, прямо посреди мутного водоема.
Показались берега, поросшие камышом и осокой. Немного в стороне шуршал сухой рогоз, соударяясь коричневыми початками на слабом ветру. Навстречу вышла вереница муравьев. Гигантские насекомые тащили огромные охапки прелой листвы плотно зажатые в челюстях. Поначалу Нуреман принял их за строителей муравейников, но позади следовал, смешно переступая на длинных, тонких ногах паук охранник. Страж удерживал толстую нить, которая связывала муравьев между собой. Возглавлял процессию муравей охранник, его глаза, затянутые пленкой из тех же нитей, что связывали рабочих муравьев, ничего не видели. Но воин уверенно шагал в сторону паучьего города. Работники следовали за ним поминутно пробуя воздух, членистыми усиками. Пленников вел химический след вожака. Нуреман заметил дыру во второй части тела трехчленного насекомого. Также затянутая белой пленкой, дыра казалась заплатой на ране, от которой тянулась тонкая нить к мощным челюстям паука надсмотрщика.
Мелко вибрируя, нить управляла муравьем воином, точно ездовым животным.
— У нас тоже есть борьба за ресурсы и живую силу, — усмехнулся гриб, заметив удивление на лице человека.
— Конечно, куда же без борьбы, — согласился президент. — Куда ты меня ведешь? Я ожидал, что мы договоримся о проходе через твой край. Мне нужно выйти на поверхность, и только.
— Терпение мой друг. Сейчас мы встретимся с тем, кто поможет решить все твои проблемы, — успокоил человека разумный гриб.
Недовольно повертев носом, Нуреман промолчал и лишь ускорил шаг, чтобы не отстать от Миленция. Камыш с шелестом разошелся в стороны и глазам президента открылся настоящий лес, с тропическими деревьями, лианами и вездесущими гигантскими травами. Шишки хвоща, лапник папоротника и кора древовидных трав обильно устилали землю, скрадывая шаги гостей. Под Миленцием все так же возникала грибница, которая сопровождала каждый шаг древнего существа.
Наверху, прячась в кронах, пронеслись какие-то существа. Посыпались большие куски коры, от головы Нуремана отскочила шишка хвоща, президент ойкнул и присел.
— Это стража. Тут владения Циании, — пояснил гриб испуганному человеку.
С веток, на толстых нитях, к ним спускались гигантские пауки. Многие встали на две лапы, их тела в основных пропорциях напоминали строение млекопитающих, единственное, что сверху мышцы покрывала хитиновая броня. В трех когтистых пальцах воины сжимали мечи, удивительное изобретение человека, оказалось достоянием насекомых. Человек попытался определить из чего же сделаны клинки тонких мечей.
— Это специальным образом обработанная нить пауков, они ткут из нее клинки и броню, дома и дорогие ткани. Не удивляйся многие из моих друзей уже потеряли свой первоначальный облик и больше похожи на человека. Конечно с огромными оговорками, и оглядкой на происхождение пауков.
— Это невозможно, у пауков нет развитой центральной нервной системы, кровообращение не позволяет усложняться…
— Нуреманчик, неужели ты думаешь, что я этого не знаю. Теперь у них все есть, и развитая сеть кровоснабжения, и многокамерное сердце, и пропитанный капиллярами мозг, и даже мышцы. Правда их мускулатура куда сильнее вашей, да и хитин прекрасно укрепил их внутренний и внешний костяк. Линять конечно приходиться, как и прежде, но это плата за происхождение.
— Тебя послушать, так они почти люди, — недоброжелательно глядя на Миленция произнес Нуреман.
— До этого еще далеко, да и не будут они людьми. Они пауки, и их суть останется с ними. Они лучше людей во всех отношениях. Многие из ваших эволюционных приобретений оказались как нельзя кстати, пауки соединят в себе лучшее от обоих видов.
— Тогда зачем мы тебе? — следуя по узкой тропе за грибом, поинтересовался президент.
— Не все получается. Мои друзья пока несовершенны. Мне не хватает материала для познания вашей сути. Тех людей, что ты так любезно ко мне прислал слишком мало. Не могу пока решить проблему с дыханием, легкие никак не желают формироваться. Потому пауки привязаны к моим болотам, тут кислорода достаточно, чтобы они могли расти и развиваться, — гриб обернулся к человеку.
Перед ними стояли джунгли. Натянутые нити гигантской паутины опутали ветви старых, кряжистых деревьев. Нуреман приметил, что между кронами перекинуты целые дороги из белоснежного материала. При других обстоятельствах он принял бы их за длинные полотнища шелка, которые кто-то очень богатый из прихоти раскинул по ветвям дикого леса.
— Вот мы и пришли, — на слова Миленция, ответил пронзительный цикающий звук.
От леса в их сторону побежали, стоя на двух лапах, низенькие пауки с красно-черными брюшками. Тремя парами лап, они тащили каток с накрученным на него синим полотнищем. За их спиной, по земле, стелилась парадная дорожка. Черный узор по краю ткани напоминал иероглифы старых языков человеческого мира. Паучки остановились в двух шагах от гостей, и склонились перед Миленцием. По дорожке опираясь на две пары ног в развалку шли двое стражей. Эти пауки напоминали брюшком серебристо-черные барабаны, оставшиеся четыре конечности, что служили руками, держали короткие копья. Не доходя трех метров до края дорожки, воины остановились. Похожие на барабан брюшки подогнулись, вывернув заднюю, плоскую сторону вперед. Теперь Нуреман увидел, что плоскость, которую он принял за ударную поверхность барабана, покрыта витиеватым узором из плотно подогнанных друг к другу хитиновых чешуек, и служит стражам подобием человеческих щитов.
— Вот и почетный караул, — растянул беззубую щель гигантский гриб.
— Ага, — с сомнением проговорил человек, опасливо косясь на трехгранные наконечники копий.
Несмотря на то, что копья смотрели вверх, по спине Нуремана пробежал холодок. Жуткие хари огромных пауков, каждый из которых превосходил его в размерах более чем на голову, пугали какой-то мешаниной человеческих черт, скрытых под мелкой чешуей и множеством черных глаз. Удивление вызвали и наконечники коротких копий, их совершенно определенно сделали не из металла.
— Из чего их копья? — не удержался Нуреман.
— Это особый полимер из млечного сока моей грибницы смешанного с хитиновой крошкой из панциря меченосца и особым образом обработанным секретом жидкой паучьей нити. Удивительно, но получается крайне прочный материал. Достижение лучших умов из паучьего рода, — не без гордости пояснил Миленций.
— И впрямь поражает, — согласился президент.
Пауки-стражи расступились, в освободившийся проход шагнул грациозный силуэт женщины. Нуреман мог поклясться, что перед ним именно женская особь. Прозрачная ткань укрывала детали длинного тела, но красота четырех тонких ног, узкой талии, и двух пар рук, сложенных на подоле, не вызывала сомнений. Голова на длинной шее, совершенно человеческой, и красивое лицо, с огромными черными глазами, под густыми ресницами настолько гармонично сочетались с общими пропорциями паучихи, что у Нуремана перехватило дыхание. Блестящая, черная кожа, совершенно без чешуи, и панцирного хитина переливалась в мигании вездесущих лишайников и люминесцентных мхов.
— Королева, — шепнул гриб.
Рука, лишенная суставов, пригласила человека к поклону. Нуреман ни минуты не сомневаясь склонился, особое чувство благоговения пронизало все его существо.
Королева ответила, слегка опустив острый подбородок. Три длинных пальца с острыми когтями вместо ногтей, прошлись по голове, где зашелестели ажурно свитые в толстые косы цепочки хитиновых чешуек. Настолько черные, что отливали синим, а иногда отдавали и темной зеленью. Прекрасное лицо пришло в движение, очарованный Нуреман, отшатнулся. Высокие цикающие звуки впились в сознание, человек зажмурился и схватился за уши. Нижняя челюсть женщины разошлась, открывая загнутые внутрь длинные, белые клыки. Верхняя губа задралась, обнажая ровный ряд вполне человеческих зубов, но верхние клыки вытянулись, не уступая в размерах нижним собратьям. Внимательные глаза, под густыми ресницами следили за человеком. В голове у президента путались мысли, он отчетливо увидел, как на гладком лбу прорезались четыре щели. В прорезях блеснули четыре глаза, много меньшего размера чем основные, но пугающе пустые.
— Королева приветствует человека, — перевел Меленций.
— И я… — преодолевая навалившуюся одурь, ответил президент, опуская глаза. — Благодарю… благодарю за прием, — наконец выдавил из себя Нуреман.
Цикающий звук сменил тональность, теперь он воспринимался легче. Нуреман поднял глаза на королеву, лицо красавицы вернулось, остались только четыре глаза на лбу.
— Не пугайся король человеческий, — продолжал переводить гриб, — мы выглядим иначе чем вы, но наши желания во многом совпадают.
— Полагаю, что так и есть, — ответил ошеломленный президент.
— Благодаря милости моего друга, — Циания улыбнулась, вполне человеческой, как показалось Нуреману даже милой улыбкой, — мой род стал совершеннее. Одна печаль, жизни наши слишком скоротечны. Смерть забирает нас пяти лет от роду. Мы не успеваем осознать опыт предыдущих поколений.
— Сочувствую Ваше Величество, мой род преследует та же беда, — грустно произнес президент.
— Не совсем так, — вмешался Миленций, — у вас есть Сантар.
— Есть. Только не у нас, он дангрисид. В Дангрисиде и остался секрет бессмертия, — сокрушенно опустил плечи Нуреман.
От переполнявших чувств, шею президента повело. Он отвернулся, чтобы справиться с отчаянием, разрывавшим душу престарелого правителя.
— Ну с твоей бедой я помогу, — добро глянул на человека гриб. — В мои руки попал один из обладателей дара Мудрого. Пришлось потратить много лет, чтобы разгадать суть изменений, что вызвал звук творения Сантара. Позволь мне исправить несправедливость, — гриб приблизился к человеку.
Нуреман открыв рот смотрел в изумрудные глаза Миленция.
— Ну что скажешь?
— А что взамен? — облизал мигом пересохшие губы правитель Куватры.
— Немного людей, для моих опытов, — приветливо улыбнулся гриб, широкая шляпка задралась, открывая жуткий лик существа.
— Нас мало, — с досадой ответил Нуреман.
— Нуреманчик, мне много и не надо. Пусть будет по два в месяц.
В воздухе зазвенело паучье циканье.
— Я добавлю к нашему договору, обязательство обеспечить твой народ едой, — перевел Миленций.
Тонкая, черная рука изящно обвела округу, а глаза проникновенно заглянули в расширенные зрачки человека.
— В моем королевстве еды достаточно. Мои подданные смогут накормить и свой род, и твоих собратьев, — услужливо пояснил гриб.
— Что меня ждет? — все еще с не доверием поинтересовался Нуреман.
— Не бойся Нуреманчик, после моего дара, ты забудешь о страхе смерти, болезнях и старости, — вкрадчиво пел гриб.
— А гарантии.
— Хм, по-моему, я уже доказал, что мне можно верить, — обиженно ответил Миленций. — Я обещал тебе что не трону, если придешь ко мне без сопровождения?
— Обещал.
— Я сдержал слово?
— Сдержал.
— Тогда откуда такое недоверие? Заметь, я прекрасно слышу голос друга в твоем ухе. Да и о воинах у пещер знаю.
— Я …, — начал оправдываться человек.
— Знаю, знаю, ты правитель, от тебя зависит благо народа, что доверил тебе свою судьбу. И все-таки отряд отборных головорезов у моих дверей, а я проявляю радушие к их командиру, — гриб добро улыбнулся человеку.
— Прости, я не желал тебе зла, — смущенно произнес Нуреман.
— Ничего страшного Нуреманчик, вам, людям, непросто. Ваша природа сделала вас главным врагом рода человеческого. Так дай мне исправить несовершенство вашего создателя, которого вы почему-то зовете Мудрым.
Гриб коснулся плеча президента, Нуреман взглянул на Миленция, и улыбнулся приветливому созданию.
— Давай свой дар. Я тебе верю, — человек смело взглянул на королеву. — Благодарю Вас Ваше Величество, — склонил голову президент.
Огромная шляпа гриба покачнулась, из губчатой мембраны посыпались споры. Янтарного цвета частицы закружили над человеком, и медленно оседая, облепили кожу, проникли в нос и глаза. Несколько секунд Нуреман кашлял, сильно перегибаясь в пояснице, на глазах у президента выступили слезы. Затем дыхание выровнялось, а радужки засияли янтарным. Дряблая кожа на лице разгладилась, приобретая упругость и плотность молодой. А спина расправилась, возвращая пожилому правителю стать, и утраченную с годами силу движения.
— Как удивительно… Я как будто после сна очнулся, — растерянно оглядываясь заговорил Нуреман.
— Спасибо тебе Миленций, и Вам Ваше Величество! — улыбаясь, как дурачок, выпалил президент.
Тонкий писк, приятно коснулся уха человека.
— Завтра твой город получит обещанное, — перевел гриб. — От себя же добавлю, что жду двоих из твоего народа, — гриб совершенно серьезно взглянул на Нуремана, теперь в глазах существа читались холод и отстраненность.
Слегка склонив голову, королева попрощалась с человеком и грациозно раскачивая бедрами удалилась в лесной город. Стража развернулась, скрывая круглыми щитками барабановидных брюшков Цианию, и тронулась следом за королевой.
— Пойдем, прием окончен, — гриб зашагал, не дожидаясь человека.
Нуреман поспешил следом за провожатым, не рискуя оставаться подле леса, кишащего плотоядными насекомыми. Возвращались обходя болота по краю берега. Иногда им попадались ряды деревьев, на которых произрастали белые нити с зелеными коробочками по всей длине стеблей. Среди нитей курсировали огромные муравьи, с дырами в средней части трехчленного тела. Трудяги обрабатывали сад каким-то порошком. Бело-серый налет лежал на всех деревьях удивительного сада.
— Что они делают? — спросил Нуреман.
— Работают.
— Нет, я спрашивал, чем они посыпают деревья.
— Хитином. Вон видишь, там дробильная, — в это время человек вывернул следом за Миленцием из-за гигантского ствола древовидного папоротника, и его глазам предстала абсолютно голая пещера. Земля слегка задрожала, из болота показался меченосец, следом еще один. Напрягая толстые как стволы древних деревьев ноги, они тащили несколько ладей из похожего на шелк материала. Теперь корабли наполняли горы серого вещества. Из пещеры, навстречу меченосцам выбежали крабы. Огромные клешни ухватили толстые канаты, которые с усилием тянули меченосцы. Земля вздрогнула, Нуреман оглянулся, метрах в двадцати, один из крабов ударял клешней о гранитный пол. Из-под клешни что-то вылетало, звонко щелкая о стены пещеры. Краб отошел, на земле остался муравей. Жидкое содержимое его тела, стекало по специальным желобам в черную воду болота, а хитиновый панцирь превратился в перемолотую массу.
— Вот так и производиться хитин, — улыбнулся гриб.
Нуреман поморщился, и отвернулся.
— Да брось, я пошутил. Хитин мой, из грибов его делают. На той стороне целые плантации лишайников. А этот бедолага был наказан за попытку к бегству. Ну, думаю, что скорее всего за бегство, — заметив отвращение на лице Нуремана объяснил Миленций. — Ты так расстроен, как будто у вас не так, — удивился гриб.
— Да, все так же, просто я еще не привык. С людьми, с ними проще. Немного поправил мозг и человек счастлив и послушен. А тут и мозг вскрыли, а все равно к свободе стремится.
— Нет. Не к свободе. Феромоны королевы ведут этих бедолаг. Они не мыслят, ими движет инстинкт. Хорошее средство для подчинения, — загадочно улыбнулся гриб.
****
В обстановке ванной комнаты чувствовалась женская рука. Стены, укрытые кремовой плиткой с выдавленными силуэтами нарциссов, удивительно натурального цвета. Огромное зеркало занимавшее всю стену с встроенным посередине умывальником. С боков полочки, забитые сотнями баночек и бутылочек с кремами, шампунями, скрабами и еще бог знает, чем. У правой стены, наполненная горячей водой купель, которая спускалась тремя широкими ступенями ниже пола. Блестящий обруч огибал маленький бассейн, придерживая на золотых кольцах светлую шторку. У противоположной стены вытянулись сушилка и широкий шкаф с множеством полотенец и халатов.
Дверь в ванну осталась открытой, она чернела прямоугольником в отражении огромного зеркала. Яркое освещение с необычайной четкостью выхватывало все содержимое приватной комнаты. Обнаженная женщина, совсем еще молодая, не мигая смотрела на свое отражение. Белые волосы крупными кольцами опускались на костистые плечи. Голубые глаза, совершено без краски, оттого еще более юные, напряженно вглядывались в облик ладно скроенной красавицы, напротив. Тонкая рука приподняла грудь, точно проверяя не привиделось ли, затем прошла по плоскому животу и застыла на крепком бедре.
Изменения начались несколько недель назад, ей женщине за шестой десяток, не верилось в произошедшие метаморфозы. Обновленное тело вызывало приятное возбуждение, пугала лишь неопределенность. С тех пор как выяснилось, что неожиданно вернувшаяся молодость несет за собой полное разрушение тканей организма, радость от неожиданно свалившегося подарка, померкла. Жители бункера № 5 боялись любых изменений в своей внешности, о болезни стало известно только через год после того, как Нуреман сходил к вездесущему грибу. Истории, рассказанные президентом, поначалу удивляли, а пища которой их снабжали необычные пауки и плата за столь щедрую помощь вызывали недоумение. Два раба в месяц, за действительно полноценный рацион, слишком щедро. Зеленые шарики, оказались на удивление удачно сбалансированы. И белок, и углеводы, да еще полный набор необходимых микроэлементов и витаминов. Магда изучила вдоль и поперек состав нового продукта, но не нашла ничего опасного для человека. За год жизнь наладилась. Ушла необходимость в лотерее. Теперь каждому приходилось по очереди отдавать роболюдей. Рабов стало меньше, зато аристократы целы, и ученым теперь не надо ломать голову о пропитании. Все внимание жителей убежища переключилось на подготовку переселения выживших в земли на поверхности. Данные со спутников показали, что юг вполне пригоден для проживания. И температура не выше двадцати пяти, и воды в изобилии, и даже люди имеются. Можно пополнить запас слуг.
Больше года куватранцы бурили проход к южным рубежам. Огромная сеть тоннелей должна была обеспечить максимально быстрый исход из замерзших земель Куватры. Благо удалось пробить купол, да и пауки на удивление благосклонно отнеслись к чаяниям людей. Членистоногие помогали чем могли, породу таскали огромные черные пауки, и меченосцы с крабами. Магда полагала, что меченосцы вымерли миллионы лет назад, но то, что показывали камеры, установленные в шлемах роболюдей, поражало. Огромные насекомые не только сохранились, но приобрели нечто близкое к разуму. Подданные Циании проложили широкую дорогу через болота и подземные леса. В голове не укладывалось, как в глубинах горы могло сохраниться столько растений, да еще в условиях полного отсутствия солнца.
Женщина тронула лицо, проверяя упругость кожи. Ей казалось, что черты немного поплыли, хотя уверенности не было. Страх выворачивал нутро Магды.
После возвращения, Нуреман всех убеждал в скором избавлении всего рода человеческого от старости и смерти. Но природу не обманешь. Сам Нуреман оставался бодр и свеж, а вот Вульпра после омоложения, превратился в сгусток разложившейся плоти. Правитель Паналеона стал первой жертвой Энтры, болезни скосившей не одну сотню людей. Хотя, как выяснилось позже, были и такие кому повезло. Происходящее напоминало лотерею. Кому-то приз, а кому-то разложение.
Болезнь пытались купировать, но с изоляцией явно опоздали. Признаки заражения проявились у большинства жителей бункера. Янтарный цвет глаз, и обильное выделение особой субстанции, прямо через поры кожи. На пот она мало походила, скорее на жидкую смолу, с ярким хвойным ароматом.
Долгое время Магда не замечала симптомы ни у себя, ни у дочери. Наверное, помогали антибиотики. Иногда Даля, ее дочь приносила из школы лихорадку, тогда Магда начинала безотлагательное лечение. И долгое время это спасало, но вот пришел и ее черед сыграть в лотерею.
Дети на удивление редко погибали, растущий организм быстро приспосабливался к происходящим изменениям. А вот взрослым не повезло, чем старше был заболевший, тем больше вероятность гибели от Энтры.
Внимание Магды привлекли янтарные прожилки в глазах. Медовые нити заполнили всю радужку, только расширенные от ужаса зрачки чернели на фоне непривычной рыжины.
Изящная рука прошлась по гладкому лбу. От испуга выступила испарина. Магда взглянула на пальцы, оранжевые капли тягуче ползли к краю ладони. В ноздри ударил хвойный дух, в ушах зашумело. Сведенные страхом пальцы вцепились в раковину, а голова приблизилась к зеркалу, так, что лицо почти касалось гладкой поверхности. Небольшое пятнышко запотело, отмечая взволнованное дыхание Магды. В глазах двоилось, а в ушах нарастал шум, ее стошнило, все той же пахучей субстанцией рыжего цвета. Дурнота отступила, женщина порывисто вздохнула, и отстранилась от зеркала.
— Похоже пронесло, — подумала Магда.
Позади послышался шорох, женщина резко повернулась. В проеме стояла семилетняя девочка.
— Мама, тебе плохо? — испуганные глаза ребенка вглядывались в Магду.
— Все хорошо, мой лисенок. Иди ложись, я сейчас приду, — женщина мягко улыбнулась.
— Мама!!! — закричала девочка.
Магда развернулась к зеркалу, губы и кожа на лице потекли вниз, навсегда стирая прекрасные черты женщины. Последнее, что увидели, лишенные век, огромные, голубые глаза, это обнажающийся череп и ключицы, выступившие из-под осевшей плоти.
Рыжая слизь расплескалась по голубому кафелю, доли секунд обнаженный скелет продолжал стоять. Череп скатился первым, ударившись о раковину кость оплыла, теряя четкие линии сфера осела, превращаясь в бесформенную бело-серую массу.
— Мама!!! — закричала Даля. — Мамочка!!! — с рыданием вырвалось из груди ребенка.
Девочка хотела подбежать к оранжевым лужам, оставшимся на том месте, где минуту назад стояла Магда, но страх заставил ребенка прятаться. Выглядывая из-за дверного косяка расширенными от ужаса глазами, потрясенная Даля кричала.
— Мама!!! Мамочка!!!
****
Короткое восстание погасло едва начавшись. Несколько зачинщиков отправились на опыты к Миленцию, а остальные аристократы, с удивлением для себя обнаружили, что Магда времени даром не теряла, и сумела под видом медпомощи «улучшить» их породу. Восставшие потребовали тщательного изучения Энтры. Многих смущало, что президент отказывается проводить серьезные исследования пугающего недуга. Более того Нуреман запретил всякие разговоры о причинах гибели людей. «Улучшенные» беспрекословно приняли правила игры, а сохранившие разум попытались сопротивляться, но силы изначально были не равны. Роболюди принадлежавшие повстанцам арестовали своих же хозяев и перешли на сторону Нуремана. Заодно передав в руки полиции зачинщиков бунта.
Гриб принял подношение с огромным удовольствием, что случилось с несчастными дальше навсегда осталось тайной.
Широкой рекой, людской поток двигался по дороге, проложенной через болота пауками. Больше суток понадобилось, чтобы двадцать тысяч людей прошли через узкую щель, пробитую в прозрачном куполе. И вот сегодня обитатели бункера двинулись к заветным проходам на юге. Несколько грузовиков медленно позли над толпой беженцев. Среди машин мелькали, пяток мотоциклов и личный автомобиль Нуремана. Много техники пришлось бросить в ангарах убежища, хронический дефицит энергии привел к полной деградации автомобильного парка. Старые машины вышли из строя, а заводские мощности работали исключительно на буровиков. Потому из более чем сотни грузовиков, на ходу осталось только двенадцать штук, остальные машины пожертвовали детали, чтобы вернуть работоспособность избранным везунчикам.
Водитель плавно обогнул колонну, внизу проплыла людская масса, серая и безликая. Нуреман давно уже не отличал слуг, все они слились для него в одного исполнительного раба. Окинув глазами толпу, президент взглянул на девочку, что с безучастным выражением лица сидела, напротив. Смерть Магды потрясла Нуремана, слишком рано она ушла, единственный человек которому он безусловно доверял. Президент часто посещал дом медсестры, многолетняя дружба сделала их близкими друзьями. Потому, когда пришло известие о гибели Магды, он не смог отвернуться от Дали.
Пережитое потрясение сделало ребенка замкнутым, казалось она находиться в другом мире. Поначалу заполошные крики, и странные разговоры с умершей матерью вызывали оторопь. Но прошло несколько месяцев и все встало на свои места. Последнюю неделю Даля перестала бояться прикосновений, и даже пару раз посмотрела на него. Сейчас девочка уставилась в окно, в широко раскрытых глазах отражались разноцветные блики люминесцентных лишайников.
Глядя на погруженную в свой мир девочку, Нуреман вспомнил другого ребенка. Перед внутренним взором встало продолговатое лицо Оналганы. Глаза цвета кофе смотрели с восхищением и любовью на президента. Внимание Нуремана остановилось на круглых, похожих на спелые вишни глазах, черты Оналганы поплыли, и перед ним возник образ юной кокетки. Нала взяла лучшее от матери, те же правильные черты, яркий, цапучий взгляд, и легкий нрав. После катастрофы, Нуреман впервые почувствовал, что у него есть семья. Появление Налы наполнило жизнь президента новыми смыслами, теперь он знал для чего столько лет создавал свою империю.
Все испортил Пилом. Старый интриган желал и после развала корпорации главенствовать над акционерами, а главное над ним. Нуреман попытался договориться, но привычка не принимать всерьез управляющего привела стороны к конфликту. Акционеры разделились на два лагеря, одна партия встала на сторону президента, другая поддержала самого богатого вкладчика. Противоречия нарастали настолько быстро, что Нуреман не успел вовремя среагировать, и начавшаяся война застала его Оналгану на вражеской территории. Привычка скрывать личную жизнь, спасла любимую женщину от роли заложницы. Пилом так и не узнал, что у него в руках оказался такой козырь, но отступая мятежник насильно увел всех жителей той части бункера, что примкнула к его партии. Среди прочих ушла и Оналгана с их дочерью.
— Мама! — неожиданно вскрикнула Даля.
Девочка согнулась пополам и раскачиваясь вперед, назад что-то бормотала себе под нос. Нуреман вздрогнул всем телом, и выпал из воспоминаний.
Опустив стекло, президент выглянул наружу. Первые ряды переселенцев уже скрылись в джунглях. Неожиданно до Нуремана дошел сигнал, суть его президент до конца уловить не смог. Прямая связь с «улучшенными», последний подарок от так не вовремя почившей Магды, позволяла отдавать приказы роболюдям, и получать от них данные в виде ощущений и самых сильных эмоций.
— Все-таки умна была бестия, — подумал президент, — металлы в мозгу «улучшенных», и его считывающее устройство, напечатанное прямо на обратной стороне свода черепа. Овцы и пастух, что держит рабов на невидимом поводке. Гениально!
До конца освоиться он еще не успел, слишком большой поток информации остался не расшифрован, но основные команды и жесткий контроль над поведением роболюдей Нуреману были доступны.
Сейчас пришло ощущение страха и изумления, смешанного с восторгом и благоговением. Нуреман попытался отдать приказ переселенцам, скрывшимся в лесу. Тягуче потекли секунды, ответа не последовало, людей точно выключили. Решительно отворив дверь, президент подозвал воина, сидевшего верхом на мотоцикле. Выхватив руль у охранника, Нуреман пересел на его место, боец перебрался в машину. Правитель приказал ему охранять ребенка, а сам поплыл над дорогой к джунглям. Мимо проносились пауки и лодки из шелка, муравьи на плантациях, воины с барабанными брюшками, и желтые с красным слуги.
Толпа роболюдей запрудила тракт в паучьем лесном городе. Люди остановились не в силах пошевелиться. На мысленные приказы президента «улучшенные» не отвечали. Мотоцикл влетел в пределы города, над головой поплыли тканные дороги, сбоку, в стволах, в семь обхватов, показались выстланные окаменевшим мицелием дупла. Внутри кишели пауки, где-то далеко впереди белели округлые очертания дворца королевы Циании. Серые пауки на длинных, тонких ногах деловито стаскивали застывших людей с дороги. Среди древовидных трав и деревьев, показались лазурные пауки, полностью покрытые упругими ворсинами, они казались лохматыми чудовищами. Одновременно прекрасными и жуткими.
Сделав хитрый вираж, мотоцикл опустился на дорогу. Задыхаясь от волнения Нуреман подбежал к стражу с барабанным брюшком.
— Почему они стоят? Куда вы их тащите? — посыпал вопросами президент.
Страж равнодушно отвернулся. Тем временем лазурные мохначи подбирали обездвиженных людей и уносили куда-то в сторону королевского дворца.
— Вы меня слышите?!!! — закричал Нуреман.
Трехгранное жало копья уткнулось в грудь президента, предупреждающее циканье заставило Нуремана зажмуриться и прикрыть руками уши.
Собрав всю волю в кулак, президент направил приказ силам, оставшимся позади, на дороге, проложенной в болотах. Доспехи покрыли воинов, и бойцы устремились на помощь к хозяину. Отступая от грозного стража, Нуреман искал объяснение случившемуся. Стальные подошвы гремели по дороге все ближе, но прошла минута, две, а атаки так и не случилось.
Копье ушло в сторону, страж-паук отошел, пропуская вперед королеву. Позади раздался звон, Нуреман повернулся, его воины стояли на коленях, а их доспехи, собранные в пояса, лежали на красном граните дороги. Мечи и рельсотроны также покоились подле коленопреклоненных. Люди не отрываясь глядели куда-то за спину правителя. Нуреман попытался достучаться до своих рабов, но в ответ уловил лишь всепоглощающее обожание. Обожание королевы Циании.
Куватранцы продолжали входить в лес, застывая едва переступив границы зеленого омута. В голове Нуремана путались мысли. Он искал опоры хоть в ком-то, затем президента накрыло всепоглощающее чувство благоговения. Медленно, точно против воли, Нуреман повернулся к стражу. Синяя, шелковая дорожка почти достигала его стоп, перед ним высилась Циания, тонкая и прекрасная. Королева легко коснулась лица президента, по телу прошла волна блаженства, а на тонких когтях паучихи остались капли оранжевой жидкости. Циания поднесла пальцы к лицу, нос с шумом втянул аромат янтарной субстанции, а затем жуткий рот раскрылся и выпростал тонкий, рассеченный надвое язык. Острые шипики на концах языка жадно впились в рыжие капли. Вздох изумления и наслаждения паучихи, отозвался ответным экстазом во всем теле президента. Воля ушла, сопротивляться не осталось сил. Нуреман хотел, чтобы им правили, человек желал служить Великой богине.
****
Катер сорвался с места, пушки развернулись в сторону покинутого перрона. Тусклые лампы вдоль пути следования машины, мелькали над головой размытыми пятнами света. Киган напряженно вглядывался в мониторы на пульте управления. Урдо прилип к прозрачному полимеру, составлявшему верхнюю часть военного катера.
Киган взглянул вперед, через лобовое стекло воин увидел габаритные огни грузового корабля. Еще двадцать шли где-то впереди.
Им удалось бежать, но военные остались прикрывать их отход.
После атаки на Летнюю резиденцию монархов Йяота, пришло тепло. Зима все так же стояла за воротами бункера, но минус больше не падал ниже двадцати пяти, а небо очистилось и радовало людей солнечным теплом и лунным светом по ночам. Наверное, поэтому к ним стали приходить выжившие йяотанцы. Многие знали о бункере у города Огно. Со всех концов Йяота шли путники, по одному, семьями или небольшими отрядами. Пришлые рассказывали о жутких машинах, что взламывали убежища, и истребляли все живое внутри. Взвесив полученные сведения, Военный Совет Огно принял решение покинуть бункер. Седой Ильдом конечно сомневался в разумности такого решения, но принял мнение большинства. Началась подготовка к переправе на другую сторону пролива. Отряды разведчиков спустились на нижние уровни бункера, туда где еще при отце Урдо выстроили подземную трассу, которая проходила под морем прямо к Лесному краю. Для Йяота осталось загадкой, что послужило причиной возведения купола Дангрисиды в столь глухой местности как Приморская тайга. В те времена северяне еще не знали о войнах в центре материка, знание пришло позже, с появлением кораблей Куватра. От края моря, до купола Дангрисиды лежала полоска леса шириной десять километров, туда-то и стремились йяотанцы.
Разведка выяснила что тоннель поврежден и заполнен морской водой. Лишь небольшой участок у самого бункера остался сухим. Оно и не мудрено последние тридцать пять лет Фанарион словно сошел с ума. То корпораты с Дангрисидой ушли на север, вместе с куполом и материковой плитой на которой покоились. То Лесной край, оставшийся вне купола, развернулся на юг, и начал дрейфовать к южному полюсу. А после с юга пришла материковая плита, и расплющилась о Тенафарский хребет, сделав его в два раза шире, а заодно запечатав тайгу в недрах новой горной гряды. Тогда же Тенафар вернулся, на свое место, то есть встал на той стороне пролива, принеся с собой часть южной плиты. И уже пять лет они быстро уходили все дальше на север. Голая равнина занявшая место лесного края, покрылась торосами и сугробами размером со стоэтажные дома Куватры.
Несмотря на постоянные морозы, море оставалось открытым. Теплое течение продолжало хранить жизнь в соленной пучине.
Неприятное открытие вынудило йяотанцев собрать семь бригад, которые день и ночь разбирали завалы. Рабочие прошли вдоль затопленного участка, до разрыва в тоннеле. При осмотре повреждений выяснилось, что восстановить проход не удастся. Вторая половина навсегда ушла следом за материковой плитой. В качестве альтернативы строители предложили, в месте обрыва, оснастить выход в море.
С потеплением вылазки из бункера на поверхность стали равносильны смерти. По вечным ледникам блуждали киборги, кое-где еще появлялись роботы, а некоторые выжившие рассказывали о танках-шагоходах. Верные сыны Куватры, точно потеряли управление, и в неутолимой жажде крови беспрестанно искали укрытия людей. Иногда, над засыпанным снегом куполом бункера, бесшумно проносились военные катера с йяотанских аэродромов. Киборги освоили их технику и теперь активно использовали для разведки. Враг оккупировал земли отважных северян и методично проводил зачистку территории.
Работы подошли к концу. Проход восстановили, но он вел на стометровую глубину, и транспортникам предстояло выдержать подъем на поверхность моря.
Погрузчики проплывали от складов к машинам, загружая все необходимое для переселения в новый дом, на материк, который теперь никому не был нужен. Снежная пустыня не ждала гостей, уже больше недели там бушевала буря.
Йяотанцы давно подключились к спутникам корпоратов, и Дангрисиды, но метель скрыла появление железноголовых. Киборги сразу отрезали центральный вход, и обложили секретный выход. Киган предположил, что они много дней вели разведку, прежде чем напасть. Скорее всего их привели беглецы, за которыми полуроботы скрытно следовали.
Центральный вход выдержал два дня, пока не появились шагоходы. Танки сняли пушки у входа, а военные катера, повредили купол бункера. Остальное заняло не более часа. Гермозатвор в бункер пал и киборги ворвались внутрь. Секретный выход вынесли рельсотронной пушкой, да так, что в убежище смогли пройти танки.
Имеал прикрывал отход йяотанцев со стороны центрального входа, а Ильдом встал на пути шагоходов, перекрыв проход к перрону у которого принимали людей транспортные корабли.
Киган занявший должность Бодара, вынужденно сел на военный катер прикрытия. В его обязанности входила защита правителя и его семьи. Он пытался сопротивляться, но Ильдом отчитал его и выставил прочь.
Стены тоннеля затрясло, бетон пошел трещинами, мимо пронеслась волна раскаленного воздуха и пыли. Катер швырнуло на впереди идущий транспортник, машина упала на дно тоннеля, и взорвалась, остальные корабли метались впереди. Ударяясь о стены и потолок, два ушли вниз, и больше не подавали признаков жизни.
Киган матерился у пульта управления, доспех укрыл тело воина. Шлем наполз на голову Урдо, правитель настороженно вглядывался в ту сторону откуда пришла взрывная волна.
— Идут!!! Киган, они идут!!! — заорал голос правителя в шлеме. — Там танки!!!
Урдо подскочил к Кигану, и тряхнув его за плечо указал на что-то позади. Киган нажал клавишу автопилота, и оглянулся.
В свете задних фар показались покатые корпуса шагоходов, мелькнула стальная нога. Бойцы расселись по рельсотронным орудиям. Мгновение спустя ударила первая пушка, раскаленная болванка ушла в тоннель, выхватывая световым кольцом округлые очертания прохода. Танк противника присел, и ответил, но промахнулся. Позади первого шагохода показались еще четыре. Орудия танков ударили в унисон, но снаряды прошли мимо, выхватывая огромные куски бетона, они с чудовищными взрывами испарялись. Катер отшвырнуло на дно тоннеля. Не долетев несколько метров до бетонного пола, машина взмыла под потолок тоннеля, и выровняв курс вновь рванула во мрак. Киган с размаху ударился о стальные полы посудины, и сразу же потерял силы. Преодолевая невыносимую слабость, капитан развернулся к правителю. Тело отказалось слушаться, и Киган повалился на пол. Глаза успели выхватить как воздух, словно летнее марево прошел через катер. Бойцы на орудиях захрипели и откинулись на креслах, за панелью управления. Пустые глазницы воинов уставились на рифленый потолок, а изо рта вырвалась кровавая пена.
На нос корабля пролетел Урдо, через прозрачное забрало Киган видел, что внутри месиво из крови и мозгов. Урдо застыл у лобового стекла, выбив солидный кусок полимера, великолепной броней семьи Унато.
Катер со всего маха вошел в воду, за бортом зашуршало, а скорость заметно упала. Танки отстали, но мощный луч света зацепил катер и больше не упускал. Затем включились еще два прожектора, послышались новые взрывы, катер завертело вокруг оси. Бешено вращаясь бронированное судно несколько раз ударялось о стены и потолок, пока наконец не рухнуло на пол.
Волны потащили судно к транспортникам, они шли где-то впереди. Киган отплевывая кровавую кашу, пополз к энергетической установке. Силы покинули воина, лишь воля гнала его вперед, над головой вновь замерцало марево, оно ушло в сторону беглецов.
Шагоходы стучали стальными ногами уже совсем близко, Киган полз. Сжав зубы, он цеплялся пальцами за рифлёные панели пола. Наконец слабая рука дотянулась до рычага. Он дернул что было сил, ручка медленно подалась. Заголосили датчики, предупреждая о перегрузке систем. Киган коснулся панели на боковой стенке установки, и нажал снять блокировку. Силовая установка взвизгнула, и угрожающе загудела.
Шагоход топнул в метре от катера, ослепительная вспышка на долю секунды вырвала из мрака тоннеля танки, несколько отрядов киборгов, и семь катеров, что ушли далеко вперед, преследуя транспортные суда.
Юка прильнула к иллюминатору, ее корабль, и еще четыре уже поднялись с морской глубины. И теперь она с нетерпением ожидала подхода оставшейся группы судов. Они слышали звуки пальбы, а также получили известие от пятнадцатого транспортника, что их атаковали неизвестным оружием. Сколько преследователей, так и осталось неясным. Разобрать что-либо сквозь кашель и хрип не представлялось возможным. Рядом край шарфа теребила Инильда.
Поднялись еще четыре транспортных корабля, а следом из морской пучины вырвалась ослепительная вспышка. Зеленая вода взорвалось, и протянув гигантский гриб к ночному небу, обрушилась на корабли. Два транспортника утянуло под воду, но вскоре они вновь показались над волнами. Вместе с водой выбросило куски бетона, рваную сталь и военный катер.
Катер выровнял курс и направился к транспортнику. Юка с надеждой всмотрелась в очертания машины, но не узнала ее. Сердце женщины часто забилось.
— Кто это? Киган? — прошептала прямо в ухо матери Инильда.
— Нет, — пугаясь собственного ответа произнесла Юка.
На соседнем корабле открылся боковой люк, а затем еще на четырех. Инильда не видела, вышел ли кто от их корабля, но частый огонь рельсотронов в несколько минут изрешетил покореженный катер. Из кабины выбросились стальные тела, киборги ушли в черную воду, даже не ответив. Катер еще некоторое время висел в воздухе, а затем взорвался и камнем рухнул в пролив.
В каюту вбежал коренастый парень, его руки сжимали рельсотрон.
— Видали как мы их! — закричал он, возбужденно сверкая глазами. — Будут знать твари, как лезть к нам в Йяота! Железноголовые уроды!
— Оната… — заговорила Инильда. — Оната… отец погиб, — дочь Юки закрыла лицо руками.
— Откуда… Ведь еще…, — Оната пошатнулся и сел на стул у двери.
— Взрыв. Это его катер, — Юка опустила глаза, голос женщины дрожал.
— Постойте, может все еще…, — начал успокаивать женщин парень.
— Нет, — Юка покачала головой, и поднесла к глазам белоснежный платок.
Батист нелепо смотрелся в стальных пальцах искусственной руки. Оната поморщился, парень почему-то до ужаса боялся протеза бабки. Он растерянно взглянул в иллюминатор, море уже исчезло, буря почти улеглась, и перед ним расстилалась белоснежная пустыня, погруженная в зимний сон.