Охотник специально приотстал, чтобы не мешать расстроенному гному.
Когда Сэм подошел к месту бойни, Гимли уже стоял в её центре и смотрел в лес. Его губы двигались, словно он что-то шептал. Прислушавшись Сэм уловил едва слышные незнакомые слова, поэтому как можно тише отошел назад, чтобы не мешать незнакомому реквиему.
— Я их большинство с пеленок знал: — внезапно нарушил тишину гном: Райн, босиком бегал под стол, когда его мать меня пирогами кормила. С Реа мы сражались плечом к плечу в прошлом мире. Арк был неплохим конюхом. Поможешь упокоить их?
— Кислотой? — догадался Сэм.
— А чем же еще? — опустил голову Гимли: только сплети что-нибудь позабористей, чтоб даже костей не осталось.
— Понятно, — сказал Сэм: только нужно убрать их с дороги.
— Вот тут ты прав, — согласился гном и подхватил одного из погибших за подмышки.
Гномы несмотря на свой маленький рост оказались весьма тяжелыми. А еще Сэм старался не смотреть на лица, застывшие в маске ярости — видимо не только у людей есть проблемы с жёлтым металлом.
— Ты удовлетворен, карр? — прошелестело у него в голове.
— Не знаю, — подумал Сэм: как-то это неправильно. Столько жертв и все из-за какой-то жадности.
— Золото обещает много, но требует за это плату, карр, — проговорил ворон в голове у Сэма.
— Да ты у нас философ, — съязвил Сэм.
— Просто богатый жизненный опыт, карр, -
Когда они закончили стаскивать тела, Сэм был промокшим от пота и холодного промозглого дождя. Он пошевелил плечами, чтобы поправить прилипшую между лопаток одежду, и принялся плести заклинание кислотной сферы, которую использовал при зачистке леса от паутины.
Когда они с гномом отошли на сотню футов, Сэм повесил сферу над сложенными телами и лопнул её. Кислота пролилась мутными желтоватыми потоками. Запахло особенно противно и стало горчить во рту, но Сэм сплел еще одно заклинание и снова лопнул его над телами. Чтобы полностью растворить трупы, Сэму понадобилось сплести три сферы, из-за чего он почувствовал себя выжатым досуха лимоном.
— Спасибо, Сэм, и прощай, — похлопал его по лопатке Гимли.
— Пока мы их догоняем я отдохну, — произнес Сэм.
— Спасибо, но дальше я сам. Мой тебе совет: беги из Грейпхавена — этот город проклят, — мрачно произнес гном.
— Кем? — спросил Сэм.
— Мягким светом желтого металла, глупостью, тщеславием, — произнес Гимли и затянулся сигарой: просто сейчас мне нужно побыть одному. А у тебя и так много дел.
— Когда отправишься? — спросил охотник.
— Сейчас, огниво у меня есть, мясо подстрелю. Справлюсь как-нибудь, — вздохнул Гимли и направился в сторону леса.
Сэм еще простоял какое-то время, наблюдая как спина гнома скрывается в лесу. В его голову лезли какие-то мысли, но он продолжал стоять
Правильно ли он сделал, что отпустил его одного? Может стоит догнать пока еще не поздно. Так ничего не решив, Сэм развернулся и побрел в сторону города.
***
— Может останешься? Охотник нам сейчас не помешает, — спросил у него Райан, поежившись от холодного ветра. В мятой одежде с красными от недосыпа глазами и мешками под ними капитан больше всего был похож сейчас на запившего мастерового.
— Нет, — ответил Сэм: время еще есть, поэтому можешь написать письмо в Лигу, а я передам.
— Хорошо, — произнес Райан: я сейчас гонца пришлю с письмом — в городе творится черте что: Гвайд заперся в квартире и окружил себя гвардейцами, торговцы верещат о каких-то выплатах, гномы требуют выплатить им плату за постройку города. В общем полный кавардак.
— Я у них плату сегодня забирал — они явно чем-то обеспокоены, — произнес Сэм.
— В этом городе все обеспокоены, а у меня голова болит. Еще и Клаус на своем големе вчера убежал, эх. Побежал я. Не забывай про нас и счастливого пути, — сказал Райан.
— Спасибо, будешь в Лондоне — заходи в Печеную устрицу, я там изредка бываю, — ответил Сэм.
Райан побежал в сторону ратуши, а Сэм расслабленно уселся на чемодан, подставив лицо теплым весенним лучам солнца.
— Сильно ты устал, карр, раз не боишься Уинберри, карр, -
— Вряд ли она страшнее Кукловода или пауков, — ответил Сэм.
Ему пришлось просидеть еще полчаса, пока дилижанс не выгонят и не запрягут в него лошадей. Он старался не обращать внимания на горожан, которые затравленно на него косились. В конце концов у них есть стража, гвардия и два мага. Роза, правда, перебралась за город и объявила аукцион. Но в случае опасности поможет жителям города.
— Капитан просил передать вам письмо, — произнес подбежавший стражник.
— Хорошо, я отнесу его в Лигу, — уже на ступеньках принял конверт Сэм.
Когда он закрывал дверь, то расслышал тихое: "Крыса". Но проигнорировал оскорбление, хотя и хотелось выйти из дилижанса и набить стражнику морду.
— Не больно они нас любят, карр, -
— Уже не важно, — произнес Сэм и уселся у единственного бокового окна.
— Давно читал газету? — спросил у него ворон.
— Да, а что? -
— Просто кто-то забыл её на заднем сиденье, карр, -
— Отлично! Сейчас почитаем, — обрадовался Сэм.
Газета валялась на заднем сиденье масляная, словно в нее что-то заворачивали. Развернув её Сэм прочитал: " Сегодня нашли пятую жертву загадочного Потрошителя. Когда мы сможем выпускать своих жен на улицу?"
Эпилог
Джессика Уинберри нетерпеливо дожидалась Айзека в своем кабинете. Сработало — один идиот все-таки решился добраться до Сэма Уореса. Она прикрыла глаза вздохнула и медленно выдохнула. А потом нетерпеливо отпила из чашки с чаем. "Ну где этого идиота насит?" — подумала она и посмотрела на часы. Вот уже три часа прошло с того момента, как слуги принесли ей записку от молодого человека. Парень распинался в своей крутости и посетовал на то, что какие-то наемники не дали ему совершить правосудие — глупый. Она все равно узнает все из первых рук. Джессика предвкушающе облизнула губы и еще раз отпила из чашки.
Её отдали замуж в возрасте шестнадцати лет. Никакой любовью между нею и мужем и не пахло. Это был насквозь политический и экономический союз между её родителями и немолодым графом. Потом были тяжелые роды, смерть мужа на охоте и грызня с его дальней родней за наследство, которую она не только пережила, но и вышла в плюс.
Поздней ей пришлось стать фавориткой принц-консорта. После тяжелых родов она стала бесплодной и Её Величество попросила "присмотреть" за её мужем, который в силу железного характеры жены был той еще тряпкой.