Рано утром в светлой солнечной дымке Орацио вел свой грузовик, а сзади него, на другом грузовике, мчался Метастазио.
Они ехали след в след, по дороге вдоль канала, между Павией и Миланом. Они пели. Пели? Нет, это был плотный рев моторов. Рядом с Орацио сидел рабочий, тот самый, что хотел стать молодцом.
— Он мне сказал, что это хорошее лекарство.
— Хорошее лекарство?
— Да. Помимо прочего, это еще хорошее лекарство, так он и сказал.
— Жениться — тоже хорошее лекарство.
— Я женат.
— А я женюсь завтра.
Орацио указал туда, где в легкой дымке, в золотом холоде полей, что-то ехало на дороге, пересекавшей их путь.
— Что там?
— Какая-то штуковина.
— Это мотоцикл.
— Он с сайд-каром.[36]
— Это называется сайд-кар?
— Так его называли.
— Я таких не видал с тех пор, как под стол пешком ходил.
— Они давно уже устарели.
Доехав до перекрестка, они увидели, что мотоцикл, вынырнув из дымки, свернул на их дорогу, и переглянулись.
— Видел?
— Видел.
Орацио дал два гудка: один длинный — тире, один короткий — точка. Сзади ответил Метастазио: точка, тире, точка. Мотоцикл обогнал их, шел он ненамного скорее, чем грузовики.
— Чтоб его! — сказал Орацио.
Рабочий смотрел на него.
— Вот, может быть, случай как раз для тебя, — сказал ему Орацио.
— Чтобы поучиться?
— Чтобы начать.
Он прибавил скорость; мотоцикл трещал впереди: он уже не удалялся, расстояние до него даже сокращалось.
— Что тут нужно? — спросил рабочий. — «Девяносто первый» годится?
— Годится.
Сайд-кар (англ. side-car) — мотоциклетная коляска.