Что же можно придумать? Как попасть к Кате? Анька огляделась вокруг.
На территории больницы было тихо, запоздавшие посетители и те уже давно ушли по домам. Корпуса были заперты, так что больные тоже не ходили по дорожкам, прогуливаясь перед сном. Она была одна в надвигающихся на город сумерках. Анька снова обошла семиэтажное здание, выискивая в его защите уязвимые места. Не нашла. Даже окна на первом этаже были закрыты. Все. Хорошо, если бы хоть одна щелочка была. Тогда она как-нибудь смогла ее расширить и пролезть. Хотя с другой стороны окна были высоко от земли. И вряд ли она до них долезла просто так. Нужна была лестница как минимум.
Анька поискала глазами что-нибудь подходящее, но ничего похожего на лестницу или какую-то подставку не нашла. У корпуса были ухоженные газончики с яркими цветами и лавочки. О, лавочки! А ведь одну из них можно использовать в качестве подъемника. Она подошла к ближайшей и попробовала ее приподнять. Как ни фиг! Они были вмурованы в асфальт. Видимо опасаясь вот таких, как она «вандалов», предусмотрительный больничный завхоз приказал их зацементировать на установленном месте. Так что и тут Аньку ожидало разочарование. К тому же все равно открытых окон не было.
Оставалась только одна возможность — как-то вскрыть черный ход. Но тут Анькина фантазия дала сбой. В общем, в голову ничего умного не приходило. Ну что ж, придется все-таки ждать утра и снова сюда переться. А она хотела завтра сразу же отправиться к Саше-оперу со своими расспросами. А потом отыскать мокрицу Светку как можно скорее. Надо выручать любимого из цепких лапок этой злыдни. К тому же та и сама, похоже, не знает, что натворила. Так что дело не терпит никаких отлагательств.
Анька подошла в последний раз к двери черного хода и подергала ее. Вдруг случится чудо, и она откроется? Но нет. Железная оборона больницы не рухнула. Однако Анька заметила, что при подергивании двери, та немного, совсем незначительно, но ходит. Скорее всего, задвижка сидит там неплотно. Следовательно, ее можно расшатать. Теоретически можно. Ну а что? Она однажды так открыла дверь в школе, просто дергая ее туда-сюда. Такая же неплотная задвижка со временем отошла, и она нырнула внутрь. Было это в третьем классе, когда они с друзьями играли на школьном дворе в прятки. Никто не догадался искать Аньку за входной дверью. Так она и стала победительницей в той игре.
И сейчас решила проделать тот же маневр с больничной дверью. Она стала тихонько дергать ее, но вскоре устала, а дверь так и не поддалась. «А чего это я? — вдруг спохватилась. — Моей человеческой силы тут явно не хватает. А если применить нечеловеческую? С ветром-то я намного сильнее». И завела небольшой ураган, который тут же уперся в упрямую дверь. Анька ритмично направляла его в полотно около предполагаемой задвижки, а затем уводила в сторону. И так минут пять, пока не поняла, что щель между дверью и стеной становится больше. Незначительно, но уже ощутимо.
Обрадовавшись, она увеличила мощность потока ветра и со всей силы надавила на дверь… и та поддалась. Хотя эффект получился другим, совсем не таким, на который Анька рассчитывала. Задвижка не открылась, а просто согнулась, причем так сильно, что выскочила из паза в стене, в который входила. Отпустив ураган, Анька приоткрыла дверь и сунула голову внутрь, прислушиваясь. Затем осмотрелась. На темной лестнице, ведущей на первый этаж, никого не было. Здорово! А то пришлось бы драпать на всей возможной скорости, чтобы не схватил охранник и не предъявил ей иск за порчу муниципального имущества. Да и с полицией разбираться не очень хотелось. Но, похоже, охрана давно дрыхла на посту.
Убедившись, что ее проделки никем не услышаны, она юркнула в помещение корпуса, на ходу вытаскивая из пакета принесенный с собой белый халат тети Розы. Надела, свернула пакет и сунула его в карман халата. Застегнула пуговицы и, стараясь не шуметь, тихонько двинулась по лестнице на шестой этаж.
Когда она заглянула в палату к Кате, так никого и не встретив, у той округлились глаза. Но все же она встала со своей кровати, увидев, как Анька машет ей рукой, подзывая к себе, и вышла, поправляя на ходу розовый махровый халатик до колена, в котором она смотрелась как счастливый поросенок Наф-наф. Анька даже чуть не засмеялась, вовремя прикрыв рот ладошкой, чтобы Катя не услышала, как она хмыкнула.
— Ты чего? — зашептала Катя, плотно прикрывая за собой дверь палаты. — Ты как тут?
— Пришла тебя проверить. Немного не успела, но через черный ход пробралась, там открыто, — отмахнулась Анька, считая, что времени на пустяковые расспросы у нее нет. Мало ли что. Вдруг кто-то проверит выход и, увидев сломанную задвижку, поднимет тревогу. И вполне возможно после этого охрана побежит по этажам, ища злоумышленника, и наткнется на нее. Доказать, конечно, не докажут, что хрупкая девушка согнула железный пруток. Тем более, не пойманный на месте преступления — не вор. Но это усложнит ей жизнь и заберет убегающее время. — Что случилось с тобой? Рассказывай.
— Да офигеть вообще! — зашептала Катя с возмущением. — Ты представляешь, какой-то идиот решил меня ограбить. Меня! Хотя других на улице не было. Но ведь это не повод меня не бояться. Наверное, какой-то наркоша, которому срочно нужны были деньги. Никто бы другой в здравом уме и трезвой памяти на меня нападать не стал бы.
— Это да, — усмехнулась Анька. — Ему бы не поздоровилось.
— Вот и я о том же. Придурок, не иначе, — согласно мотнула головой Катя. — Понятное дело, напал сзади. Я даже не слышала, как он подошел, гад.
Из рассказа подруги Анька выяснила только одно — та никого не видела до того, как получила по голове. Упала в обморок от удара, а когда пришла в себя, обнаружила рядом с собой распотрошенную сумку и разбросанную косметику с банковскими картами и кошельком. Правда кошелек был открыт, а деньги и карты лежали рядом. Хорошо, что ветра почти не было и ничего не унесло. Или она очень быстро пришла в себя, что даже посторонние не успели чего-то стащить. Как, впрочем, и сам грабитель.
Однако если поразмыслить, то он мог запросто забрать хотя бы деньги, ведь пара тысяч у Кати в кошельке лежала. Уж точно от испуга быть обнаруженным кидать их на асфальт не стал бы. Это абсолютно не вписывается в психологию грабителей. Ведь если нашел смелость напасть на человека, то украсть после того, что он сделал — обычное дело. Это и было загадкой, над которой Катя ломала голову все это время. Но ничего нового рассказать больше не могла. Что искал грабитель, так и осталось ею не понятым.
Кстати, снятие отпечатков на сумке и кошельке ничего не дало, как сказал ей следователь, которому попалось в работу Катино дело. Он сразу сказал ей, что глухарь, потому что грабитель действовал в резиновых перчатках. Значит, заранее подготовился. Опрос свидетелей, из которых была всего лишь одна бабулька, разглядывающая в это время двор из окна собственной квартиры, тоже практически ничего не дал. Старушка видела только то, что «к толстой девочке подскочил парнишка в черной курточке с капюшоном, надвинутым по самые брови, и стукнул ее по голове чем-то похожим на скалку». Катя заржала, когда читала показания старушки. Особенно ее порадовало, что она назвала ее девочкой. На «толстую» подруга не обратила никакого внимания.
Слушая Катю, Анька думала, рассказать ей о том, что на нее тоже напали в саду и спрашивали про амулет Велеса или промолчать. Ведь подруга жива и цела, ну лишь немного не здорова. И стоит ли ее снова пугать? Хотя опять же остается угроза, что нападения могут продолжиться, ведь, судя по всему, грабитель того, что искал, не нашел. Значит, будет искать дальше. И чем это может закончиться — неизвестно. В один момент не рассчитает свою силу, и кто-то из них отдаст богу душу. Анька от такого предположения поежилась, и ей стало страшно. И за себя, и за подругу.
А еще она подумала, а не замешан ли здесь Колядин-старший? Чем черт не шутит. Может тот таким вот образом подбирается к ней? Ведь в данном случае грабитель ничего у Кати не спрашивал, а ей-то мужик в шапке про амулет Велеса талдычил. Может это звенья не одной цепи, как она считала изначально, а разных? Блин, как надоело думать обо всем этом! Как хочется спокойной жизни и никаких колдунов с ведьмами и ворожеями. Хотя от силы талисмана отказываться она не собирается. А следовательно — снова в бой! Значит надо узнать, кто в этом замешан. И прежде всего, сходить на пасеку. Она снова пришла к этой мысли, а значит, это верное направление в поисках.
Узнав правду об амулете Велеса, и кто его ищет, она отсечет одно из направлений. А то как-то навалилось все и сразу. А разделавшись с мелочью, по крайней мере, она считала мелочью номер один — нападение колдуна с лианами, потому что запросто с ним разделалась, а значит, не так он и страшен, и номер два — поиски русалки, которые ничего ужасного кроме нервотрепки за собой не влекут, Анька возьмется за главное. Этим главным она считала Колядина с кольцом Посвиста, так как это возможная смерть, что очень и очень страшно.
Именно в этот момент Анька услышала в голове:
— Она тут. Магия с пасеки — она тут.
Анька чуть не подскочила от неожиданности. Не потому, что услышала голос души талисмана, а потому, что где-то в больнице каким-то образом оказалась магия, которую он почувствовал еще там, на пасеке. Вот это было странно. Неужели за ней следит колдун и где-то здесь прячется? Пришел за Катей или за ней? Вот черт! Только этого не хватало. Анька опасливо повертела головой вокруг, присмотрелась к полутемному коридору вдалеке, никого не увидела и немного успокоилась. Но не факт, что он не стоит где-то на лестнице, поджидая ее. Как она убедилась на своем опыте, в это время между этажами никто не ходит. А постовая медсестричка в Катином отделении пялилась в свой телефон и, мельком взглянув на нее и увидев белый халат, снова занялась просмотром видео. Так что помощи в случае чего от нее никакой.
— Где она, эта магия? — спросила Анька мысленно у души талисмана. — Ты поточнее не чувствуешь?
— Рядом совсем, — ответил душа. — Но я ведь не радар, чтобы показать красную точку, — усмехнулся.
— Ну и чем нам это поможет? — задала очередной вопрос Анька. — Ходить вокруг корпуса и выяснять ближе магия или дальше? — хмыкнула сама, представив, как она словно ищейка рыскает в кустах вокруг здания и принюхивается.
— Надо тут поискать, — резонно заметил душа и, немного подумав, сказал. — А попроси-ка ты свою подругу сумку нам принести.
— А?.. Зачем? — поинтересовалась Анька, не понимая его логики. — Причем здесь она? Я имею в виду Катю.
— Притом, что она вместе с тобой была на пасеке. А теперь и магия вместе с ней тут. Вот мне и кажется, что это неспроста. Не бывает таких совпадений.
— Хмм, — задумалась Анька. — Ну, если ты так считаешь, то проверить надо.
— Давай, действуй. Я же чувствую эту магию. Она та же самая, что и на пасеке. К тому же Катя с нами рядом стоит, а магии тут нет, она дальше. А что у Кати дальше? Тумбочка и возможно в ней сумка с магией, — пояснил душа.
— Ну, как вариант, — согласилась Анька и произнесла вслух. — Кать, а ты точно всю сумку проверила? Может все же что-то пропало?
Катя, рассказывавшая в это время, как она накостыляла бы маньяку, напади он на нее не сзади, ошеломленно уставилась на подругу. Задумалась, глядя ей в глаза. Было видно, что в голове у нее происходит мозговой штурм. Она зависла как компьютер, у которого не идет программа, а через минуту выдала:
— Нет, ничего не пропало. Даже ерунда всякая на месте. Тушь в тюбике, подводка для глаз, зеркало, ножик, фонарик, ключи, ручка шариковая… Что-то еще, не помню уже. Да все вроде на месте.
— А что это что-то? — ухватилась Анька за пробел в памяти подруги.
— Да много чего. У меня не сумка, а целый склад. И вроде все нужно. О-оо, — вспомнила Катя. — У меня даже камешек с Волги есть, похож на драгоценный. Я его в качестве талисмана таскаю. А еще есть…
— Стоп, Катя, — прервала ее Анька, понимая, что перечисление ненужных вещей может затянуться надолго. А душа просил, чтобы подруга сумку принесла сюда. Поэтому у нее возникла здравая мысль, которая не позволит Кате заподозрить что-то странное в Анькином поведении, но выполнит желаемое, и как бы невзначай спросила. — Может, вместе посмотрим? У тебя, скорее всего, глаз замылился, как говорил Шарапов, а я своим взглядом что-нибудь новое увижу. У тебя сумка здесь?
— Здесь, — согласно кивнула Катя. — Меня же вместе в ней в больницу привезли. Я все с асфальта туда покидала, а потом уже тут разобрала от нечего делать. Так что все в ней на месте, кроме телефона, который мама утащила. Вредный дядька-врач сразу ей сказал, что мне он пока не нужен. А та и рада стараться. Я даже позвонить никому не могу, хотя у соседок телефоны есть. А номеров-то я не помню, они все в моем остались…
— Катя, не тяни, иди за сумкой, — подтолкнула ее Анька к действию.
— Даже твой не помню, хотя звоню тебе чаще всех, — не обращая внимания на Анькины слова продолжала Катя, видимо оправдываясь и объясняя, почему не звонит подругам. — Надо бы выучить хотя бы пару ваших с Иринкой. И мамин. Я тут пыталась его вспомнить, но фигушки с маслом, не смогла, хоть тресни, — увидев нетерпеливое выражение лица подруги, прервала свой монолог о телефонах и перешла разговору о сумке. — Не знаю, чем нам поможет твой новый взгляд. Хотя идея неплохая. Я тоже «Место встречи…» люблю. Ладно, ладно, не пыхти, — увидела, как Анька показала ей указательным пальцем на дверь палаты. — Сейчас принесу.
Она развернулась и, тихонько приоткрыв створку, заглянула внутрь. Убедившись, что две ее соседки спят, а третья, молоденькая девчонка с перевязанной левой рукой что-то писала в телефоне правой, не обращая внимания на скрип двери, Катя протиснулась в палату. Через некоторое время вернулась к Аньке с сумкой и спросила:
— Ну и куда мы будем содержимое выкладывать? Не на пол же. Постовая точно офигеет, если увидит, что мы тут разложились.
— Ой, да спит она давно. Не видно даже, где она. Сама посмотри, — они обе повернули головы в сторону сестринского поста и убедились, что Анька права, там никого не было. — Пойдем вон к тому окну в конце коридора, — сообразила Анька. — На подоконник можно все вытряхнуть и снова перебрать, — направилась в указанную сторону, заодно решив пока Катя здесь, проверить лестницу.
Так, на всякий случай. Она помнила о своих предположениях на счет колдуна. А с Катей не так страшно, тем более на этот раз ему вряд ли удастся напасть на нее сзади, ну, если конечно это был он. А если подруга даст отпор, то никакому маньяку не поздоровится, и скорее всего он угодит в соседнюю мужскую палату с травмами «не совместимыми с жизнью». Хотя нет, так не надо, а то упекут Катю в места отдаленные.
Анька подошла к двери, ведущей на лестницу, немного приоткрыла ее и выглянула в щелку одним глазом. Осмотрелась, прислушалась. Не увидев там никого и не услышав посторонних шумов, на всякий случай вышла и посмотрела между пролетами вниз. За ней грузно ввалилась Катя, спрашивая глазами, что она делает. Видимо сообразила, что Анька прячется, поэтому ничего говорить не стала. Все-таки умная у нее подруга! Анька ответила ей совсем тихим шепотом, что «решила разведать обстановку, мало ли что, вдруг кто из врачей придет и их увидит». Катя согласилась и тоже стала всматриваться вниз. Затем шепнула «никого», и они вернулись к окну, плотно прикрыв входную дверь.
Катя аккуратно, стараясь не шуметь, вывалила содержимое своей сумки на подоконник, а Анька усмехнулась, увидев, как много «нужных» вещей скопилось в сумке подруги. Хотя у нее и самой-то ненамного меньше. Чего тут только не было! Кроме уже перечисленных была даже крестовая отвертка. Анька взяла ее и, повертев в руках, спросила:
— А это-то зачем?
— На работу брала розетку прикрутить, — тут же отозвалась подруга. — А то крышка разболталась и начала выскакивать, когда зарядник вытаскиваешь, а электрика вечно фиг дождешься. Так я сама все сделала, а выложить дома забыла. Вот и таскаю, — Кате самой стало смешно, но она гордо заявила. — Вот такая я хозяйственная.
— Ага, хозяйственная, — автоматом повторила за ней Анька, вытаскивая из кучи вещей старинную бутылочку из непрозрачного зеленого стекла с витиеватыми выпуклыми узорами на ней и золотистого цвета закручивающейся крышкой.
— Тут, тут! — услышала она радостный вопль души талисмана, прозвучавший так неожиданно и громко, что зазвенело в ушах. — Она это. Вещица с магией!
Анька положила бутылочку обратно на подоконник и сжала виски руками, чтобы унять звон, и почувствовала жжение в ладони левой руки. Повернула ее к себе и увидела, что бледный рисунок знака Стрибога порозовел, а лучи Ярилы-солнца ближе к ободку сильно покраснели. Там и жгло. Теперь у нее на руке переливался от розового к красному многолепестковый цветок, напоминающий герберу, с бледным центром и усиливающейся окраской к краям. Она сжала ладонь в кулак, чтобы рисунок случайно не увидела подруга, и прислушалась к внутреннему голосу.
— Хватай ее скорее и тащи домой, — потирал ручки дедуля с бородой в красной рубахе, скакавший вокруг своего пенька в предвкушении подарка. Это Анька так себе представила. А может, это было на самом деле? Ведь проекция деда возникала у нее в голове именно в таком образе. — Забирай быстрее.
— Успокойся, — сказала Анька мысленно и снова потерла виски. — У меня сейчас башка треснет от твоих воплей.
— Ой, прости, — убавляя громкость, откликнулся душа талисмана. — Не подумал, — и стал снова подталкивать Аньку к краже раритета. — Чего ждешь? Забирай и линяем.
— С ума сошел? — осадила она деда. — Что я Кате скажу, если ни с того ни с сего домой понесусь с ее штуковиной? Бутылочка пока ее. Мозг включи, — и хихикнула, поняв, что мозг деда в ее же голове. Какой-то запутанный симбиоз получился. — Надо сначала попросить. И так, чтобы она сама отдала. Придумал же, — снова хихикнула, — хватай и беги. Шустрый какой.
— Ладно, ладно, — все больше успокаивался душа. — Нашли, уже радует. Ну, выпрашивай, подожду, — и стих окончательно.
Анька снова взяла в руки бутылочку и стала ее рассматривать. Размером она напоминала шкалик, набор из которых когда-то давно подарили маме на день рождения ее подруги. В тех стограммовиках были коньяк, водка, вино и еще какой-то алкоголь, который Анька по своему малолетству не запомнила. Вроде ром, а может что-то другое. Восемь пустых бутыльков в красивой коробке и сейчас хранятся где-то на антресолях, а может благополучно переехали в сад в качестве хлама. Она давно не видела эту коробку. Но помнила, что бутылочки там были обычными копиями пол-литровых бутылок из-под водки с длинным горлом, только меньшего размера.
Катина же емкость выглядела как небольшая вазочка для цветов высотой сантиметров 10–12 с широким округлым пузиком и небольшим коротким горлышком, которое закрывалось завинчивающейся металлической крышкой под золото. Но явно не золото, цвет не тот, слишком желтый. По пузику бутылочки тянулись со дна выпуклые стебельки с остроносыми трехпалыми листочками каких-то неизвестных ей растений, извивающихся то влево, то вправо. С одной стороны, вместо этикетки был расцветший бутон этого растения с пятью почти круглыми лепестками тоже из зеленого стекла. «Блин, опять эти лианы, — подумала Анька. — Преследуют они меня что ли? Странно все это».
— Красивая штучка, — произнесла вслух.
На что Катя ответила, немного смутившись и почесав нос левой рукой:
— Ага. Мне тоже понравилась.
— Откуда такой раритет? — тут же спросила Анька. — На антиквариат похоже.
— Наверное… антиквариат, — подтвердила Катя и замолчала, о чем-то думая. Затем решившись, ляпнула. — Я его с пасеки стащила, — и замерла, уставившись на Аньку, пытаясь понять, какое впечатление произвело на подругу ее признание.
— Серьезно? — Анька поставила бутылочку на подоконник и спросила. — Почему раньше молчала?
— Так получилось, — смущенно пожала плечами подруга и рассказала, что произошло тогда на пасеке.
А дело было так.
Когда Катя зашла к пасечнику за медовухой, он попросил ее подождать на веранде, а сам юркнул в дверь, ведущую в дом. Катя еще недоумевала, зачем он туда пошел, ведь на веранде было полно разных по емкости бутылей, наполненных бледно-желтой мутной жидкостью. В некоторых из них в пластмассовых крышках торчали резиновые трубки, уходящие в ведра с водой. Это в тех, которые литров по двадцать были. На столе же стояли полторашки и литрушки, видимо готовые на продажу.
Хозяин почему-то задерживался, и Кате стало скучно. Она стала разглядывать хозяйство, выставленное на полу веранды, прислушиваясь к шипению пузырей в воде, а потом услышала жужжание за оконной занавеской. Она подошла к окну и откинула белую плотную ткань, увидев, как о стекло отчаянно бились несколько заблудившихся пчел. Катя попробовала открыть окно и выпустить бедолаг, но не получилось. Задвижка почему-то не открывалась. Тогда она решила отогнать пчел от стекла, чтобы они сами нашли выход в открытую дверь.
Но размахивая найденной тут же старой газеткой (не руками же она пчел гонять собиралась), она случайно уронила одну из бутылочек, стоявших рядком на подоконнике. Расшугав пчел, которые стали безумно метаться на этот раз по всей веранде, она нагнулась за бутылочкой, которая откатилась далеко к столу. Но успела ее только поднять, как вернулся продавец, неся с собой запотевшую полторашку. Видимо перед продажей он хранил алкоголь в подвале.
И чтобы он не подумал о ней плохо, мол, шарилась тут и чего-нибудь сперла, она спрятала руку с посудиной за спину, а затем, пока он отсчитывал ей бонусную сдачу, сунула бутылочку в карман шортов, намереваясь потом кинуть ее у входа. Типа она тут ни причем и почему валяется бутылочка за дверью, а не стоит на окне, абсолютно не знает. Но в суматохе забыла и унесла раритет с собой в сад к Аньке. А когда обнаружила ее утром у себя в кармане, так и не решилась выбросить. Уж больно красивая оказалась штучка. Вот так и таскала ее с собой, как и все забытые в сумке вещи.
— И что теперь делать? — спросила Катя. — Вернуть? Я уже думала об этом. Но не знаю как. Небось, медовуху там уже не продают, тем более следствие идет, и посторонних не принимают. А зайти без дела будет подозрительно. Да и полиция похоже на меня всех чертей повесила, так что мне лучше там не появляться.
— Это да, — согласилась с ней Анька. — Думаю, не надо тебе на эту пасеку. Жена погибшего может следачке нажаловаться, даже если ты где-то рядом пройдешься. И будет тебе лишняя головная боль, — посмотрела на подругу и поняла, что сказала ерунду, у Кати и так наверное голова болела, иначе бы уже выписали. — Ой, извини. Голова-то болит еще?
— Нет, не очень. Иногда как-то мутит. Да фигня все. Я уже домой прошусь, но нет, не пускают, — ответила Катя. — Так что делать-то? Может Саше твоему позвонить и спросить? — она верила, что в полиции работают не только злые незамужние тетки, но и хорошие опера, которые могут выручить и объяснить, что делать.
— Может быть, — задумчиво протянула Анька, поняв, что тем самым Катя упрощает ей жизнь. А то она все это время думала, как забрать у подруги бутылочку, не вызывая у нее подозрений. И вот та сама подсказала. — Давай тогда сделаем так. Я твой раритет с собой заберу и Саше покажу, как раз завтра к нему собираюсь. И мы что-нибудь с ним придумаем. Или вернем ее на пасеку незаметно, или просто забудем, что она у тебя была.
— Ой, как было бы здорово, — благодарно посмотрела на нее Катя. — Гора с плеч, — обрадовалась, что неприятное дело свалила на Аньку. Ну, а для чего еще подруги нужны? Чтобы выручать в делах, которые не хочется делать самой. В основном. Ну и дружить, конечно. — Потом расскажешь что к чему?
— Обязательно, — согласно мотнула головой Анька и спрятала бутылочку в сумку. — Пойду я, а то поздно уже. Вдруг черный ход заперли, придется тогда тут у тебя ночевать, — улыбнулась, радуясь, что поручение души талисмана выполнила без лишних хлопот. — А я домой хочу.
— Ну да, иди, — Катя сгребла свои вещи с подоконника и всей кучей забросила в сумку, сказав. — Завтра разложу. Все равно делать нечего.
Попрощавшись с подругой, Анька выскользнула на лестницу и тихонько, стараясь не шуметь, потопала вниз. Дверь черного хода оказалась в том же виде, в каком она ее оставила, и запросто открылась. Выйдя из больницы, Анька пошла пешком до самого дома. Маршрутки уже ходили редко, и пришлось бы долго ждать, а вызывать такси она не стала, потому что решила перестраховаться. Вдруг полиция будет искать того, кто задвижку в госучреждении сломал. Она читала в детективах, что таксисты самые разговорчивые свидетели. И если будут искать того, кто в это время отъезжал от больницы, запросто наткнутся на нее. А с учетом, что она и Катя уже замешаны в одном преступлении, первым подозреваемым будет точно Анька. Ну и на фига это нужно?
Тем более вечер был теплым и даже еще светло. Легкий ветерок прохлады особой не приносил, но с заходом солнца дневная жара поутихла. Так что идти было вполне комфортно. Проходя мимо Иринкиного дома, Анька вспомнила, что так и не отзвонилась подруге по поводу Кати. Посмотрела на светившиеся окна ее квартиры и подумала, не зайти ли. Однако посмотрев на часы в телефоне, от этой идеи отказалась. Время близилось к десяти вечера, а если еще и посидеть с подругой часа два, это как минимум, возвращаться домой придется совсем поздно и затемно. Сегодня не хотелось тащиться ночью. Лучше выспаться, а завтра взяться с новыми силами за свои дела.
Но не успела положить телефон в сумку, как он затрезвонил сам, и на экране высветилось улыбающееся лицо подруги. Как будто учуяла, что Анька где-то рядом. Надо же! Какая бывает интуиция у людей. Или просто совпадение? Интересно. Или Иринка ее в окно увидела? Да нет, вряд ли. Анька остановилась, подняла голову и присмотрелась к окнам третьего этажа. Движения занавесок точно не было. Она повернулась и пошла дальше, нажимая в телефоне на зеленый кругляшок.
— Алле, — ответила подруге. — Ты чего так поздно?
— Сначала ждала, что ты сама позвонишь. А потом сели с Колей ужинать, да и закрутилась. Вот только вспомнила, что ты не перезвонила. Думаю, не спишь все равно. Ну как дела?
Пришлось Аньке всю оставшуюся до дома дорогу рассказывать, что она все же попала к Кате через черный ход, умолчав само собой, как она его открыла. И о том, что у больной все в порядке, та почти здорова и запросто бегает по коридору. Потом разговор плавно перетек в рассказ о походе, и Аньке пришлось делиться с подругой своими неприятностями и говорить про их испортившиеся отношения с Ксандром.
Иринка всегда давала ей дельные советы, касающиеся парней. И на этот раз не удержалась, чтобы сначала не поругать Аньку за то, что та в походе вероятно мало внимания уделяла Ксандру, и он опять что-то себе напридумывал. Может ревновать ее к другим парням начал, да к тому же Славику, который уж больно к ней благоволил. Это она сделала такое заключение из Анькиного рассказа. За прозвучавшими выводами последовали те самые дельные советы. Мол, надо позвать Ксандра к себе и ублажить по полной. Что Иринка имела под этим в виду, Анька спрашивать не стала, решив, что изложение подробностей затянется, а она уже подходила к дому. Согласно пробормотала «да, да, я тоже так думаю, завтра и займусь» и попрощалась с подругой.
Прошла по пустому двору мимо стоявших там машин, пикнула магнитным ключом от подъезда, взбежала на четвертый этаж и зашла в квартиру. Не заметила только одного. В черном внедорожнике за ней пристально наблюдал мужчина с внешностью бывшего боксера.
Когда Анька скрылась за подъездной дверью, тот вытащил из небольшой сумочки, лежавшей на соседнем сиденье, телефон и нажал на нужный контакт, цифры которого висели на панели вызовов. С этого номера ему уже звонили раз десять, а он до сих пор не мог сказать ничего определенного про объект слежки, которым была девушка по имени Анна-Мария. Теперь он позвонил сам и после недолгих гудков сказал:
— Викентий Павлович, она появилась.
— Ну, наконец-то, — выдохнули на том конце. — И что там? Почему я ее еще не слышу?
— Не знаю, — задумчиво ответил громила и потер правой ладонью свой сломанный когда-то давно нос. — Она была с сумкой и с кем-то болтала по телефону. Может смартфон Иллариона дома выложила, — рука перешла на поглаживание коротко стриженого затылка. — Или зарядка в нем сдохла. Он же не ее, — услышав, как собеседник чертыхнулся, стал оправдываться. — Я же к ней в сумку не заглядывал. Приказа такого не было.
— Да понял я, понял. Ты все правильно делаешь, Игорь, — теперь задумался Викентий.
Три дня Анькиного молчания, когда она действительно выложила гаджет Иллариона и укатила в поход, вывели его из равновесия. Ему казалось, что она обо всем догадалась, и выбросила телефон с прослушкой. И это бесило его неимоверно, потому что говорило, что он болван, а девица не так проста, как он о ней думал. Хотя могло оказаться, что она просто выбросила аппарат за ненадобностью. Но и это опять же намекало Викентию, что он болван. Ведь весь его расчет состоял в том, что Анна-Мария приберет смартфон себе, и он беспрепятственно будет слушать ее в любое время.
В общем, рассчитывал на ее жадность, свойственную современным молодым бабам. И теперь ему казалось странным, что пользоваться дорогущей игрушкой она не стала, хотя смартфон Иллариона был намного круче, чем у нее. Все это сильно нарушило его планы. А теперь он остался совсем без связи. А ведь ему так нужно было узнать о ней побольше! И в первую очередь о том, какой силой девчонка обладает сейчас. Хотя по пустым разговорам с подружками понять это было совершенно невозможно, но некоторые детали все же выдавали, что та развивает свой дар.
Еще Викентия бесили ее наезды в сад к родителям. Почему? Да потому, что тогда она бросает свою сумку где-то в доме и никогда не берет с собой на улицу. Что она делает в это время — не известно. Потому что ничего не слышно кроме монотонного бормотания телевизора и позвякивания посуды (видимо родительница что-то готовит) да еще периодических забегов в дом отца, который каждый раз спрашивал «обед скоро?». «Когда вы там уже нажретесь?» — со злостью в такие моменты думал Викентий и выключал прослушку.
Вот бы он удивился, если бы услышал, как Анька бабочек-белянок среди капусты ветром гоняет, припечатывая тех забору. Как вырывает организованное ей торнадо извивающиеся лианы хмеля с корнями. Как Анька чудит на озере, создавая шторм, чтобы вызвать на разговор хозяина мутного омута. Не говоря уж об издевательстве над бедным водяным Васькой-щуром, вдоволь покрутившемся в водяном смерче, от которого еле-еле пришел в себя. Все это прошло мимо ушей любопытного Викентия. Но он о чем-то таком все равно догадывался. Ведь не может не использовать свой дар тот, кто им владеет. Как он, например.
После обретения силы кольца Посвиста он провернул несколько удачных сделок. Продал старинную серебряную чашу, обнаруженную его студентами на раскопках древнего кургана в южных степях, затем еще тройку вещиц из закромов деревенских музеев, когда антиквариат вывозили в Казань, а музеи ликвидировали, укрупняя. В общем, не было бы в этом ничего особенного, реликвии он продавал и раньше, если бы не один ушлый покупатель, который захотел его нагреть, заплатив только половину стоимости и выставивший его после этого из своего трехэтажного особняка.
Пригрозив, что спустит Викентия с лестницы, и намекая, что ученому-историку не стоит тягаться с сильными мира сего, к которым он себя причислял, он захлопнул у него перед носом дверь. При этом сказав, что и той суммы, которую заплатил, вполне достаточно для поддержания штанов науки. Чем окончательно разозлил Викентия. Ведь с ним давно уже никто так себя не вел, пообщавшись в свое время с Илларионом. Поэтому спустившись с лестницы и выйдя во двор, Викентий открыл рот и создал туман.
Густой белой пеленой заволокло сразу все. Дорожку, ведущую в дом, красиво подстриженные кусты, ее обрамлявшие, газоны с цветами, окна особняка и камеры наружного наблюдения, развешанные по углам. Сидевший за пультом охраны мужик даже оторопел, когда на экранах мониторов появилось белое полотно, сквозь которое ничего не было видно. Он попытался переключить настройки, но видео не изменилось. Тогда он выглянул в окно и удивился еще больше. Снаружи было точно такое же белое марево, как будто после апокалипсиса на Земле остался только их дом, за которым не было ничего, кроме мглы. Ему стало страшно, и он побежал к хозяину сообщить о странном явлении.
Застал его сидящим за столом в каминном зале и рассматривающим вновь приобретенные фарфоровые статуэтки 18-го века, которые по какой-то дурости стал недавно коллекционировать. Так делали многие его собратья, вышедшие в свое время из братков и разбогатевшие после смутных 90-х. Теперь он известный бизнесмен, помимо основного бизнеса занимающийся и антиквариатом. Не покупкой-продажей, это удел мелких дельцов, а именно созданием коллекции старинного фарфора. И сейчас он радовался, что смог купить такую красоту за сущие пустяки, по привычке обманув седовласого профессора.
От созерцания старинного искусства его отвлек вопль охранника:
— Смотрите, что за окном делается! Вдруг это газовая атака террористов? Или хуже. Что-то где-то взорвалось, и ядовитая смесь ползет на нас. Надо окна законопатить!
Хозяин особняка посмотрел в окно и тоже обомлел. Цветочные газоны, видимые ранее из окна, пропали, и за стеклом установилась белая стена, иногда вспыхивающая всполохами более плотных сгустков. Совсем так, как в одном из фильмов ужасов Стивена Кинга. В том, где в точно таком же тумане прятались загадочные монстры, поедающие людей, выходящих на улицу. Ему стало страшно, потому что таких туманов на самом деле не бывает. Он уже хотел последовать совету охранника и броситься конопатить окна, хотя там были стеклопакеты, и никаких щелей в них быть не могло, как услышал странные звуки, раздававшиеся на крыше.
Это стучали по черепице крупные градины, которые потрясая волосами, вызвал Викентий. Затем он направил поток ветра в сторону входной двери и окон фасада так, что градины на бешеной скорости стали врезаться в стекла, разбивая их. Отчего находившимся внутри показалось, что это били осколки снарядов реактивной установки «Град». Они тут же бросились на пол, растянувшись за диваном и закрывая головы руками. А хозяин стал думать, кому же он перешел дорогу, что его решили ликвидировать таким способом.
Вдруг внезапно все стихло, и в оглушительной тишине раздался негромкий стук во входную дверь. Затем желающий попасть в дом, немного подождал и постучал снова, на этот раз более громко и настойчиво. Не услышав ответа, он повернул ручку и открыл дверь, которая протяжно скрипнула. Прятавшиеся за диваном люди услышали шаги вошедшего, а охранник опасливо выглянул из-за дивана. Шепнул хозяину «ваш недавний посетитель» и поднялся с пола. За ним последовало начальство.
— Что ж вы на полу валяетесь? — с усмешкой произнес Викентий, с удовлетворением увидев напуганного партнера по сделке, и со змеиной улыбкой спросил. — Что-то случилось?
— Да не понятно, — только и смог ответить тот, отряхиваясь от пыли, собранной на полу. — Вы-то как тут? Живы? Похоже, во дворе что-то взорвалось. Вот мы и спрятались.
— А это был я, — хмыкнул Викентий. — Нам бы поговорить наедине. И я вам кое-что объясню, — повернулся к окнам, сквозь разбитые стекла которых было видно, как рассеивается туман.
А когда хозяин отправил охранника выполнять свою работу, рассказал, чем чревато для него невыполнение ранее принятых обязательств. Тот был не дурак и понял основное — с Колядиным больше так не шутить. Принес оставшуюся сумму и попросил никому о случившемся инциденте не рассказывать, на что Викентий согласно кивнул, изображая благосклонного царя. После этого он в полной мере ощутил, как здорово пользоваться даром самому, а не просить племянника унимать обнаглевших клиентов.
Но этой силы ему становилось мало, он хотел быть всесильным, поэтому так нужна была мощь Стрибога, путь к которой преграждала девчонка. А еще он никак не мог определиться, когда сможет эту силу у нее забрать. Ведь для этого нужно знать о ней все. И сейчас был не доволен, что облажался с прослушкой. Хотя Андрей, начальник службы безопасности, предлагал поставить ее и на телефон Анны-Марии. Так ведь нет, Викентий решил, что проще обойтись уже готовой. Меньше телодвижений — больше дела.
Он так решил и оказался не прав. А признавать свою неправоту перед подчиненным ему не хотелось. Поэтому посылать в Йошкар-Олу Андрея не стал, а отправил своего постоянного мальчика на побегушках — Игоря. Немногословного и исполнительного, который никогда не задает лишних вопросов. Вот и сейчас тот тихо сопел в телефон и ждал, что скажет начальство.
— Следи за ней и мне докладывай. Только мне лично. Андрей не должен знать, что ты там, — наконец произнес Викентий в трубку. — Будет возможность, поставь прослушку ей на телефон. Пока все.