Уже сутки они вчетвером сидели на плато, дожидаясь окончания внезапно налетевшей непогоды, сорвавшей все планы по розыску места аварии шаттла, или что там было летающее, пассажиры которого устроили здесь уютное каменное гнездышко. Хорошо, что умудрились притащить сюда несколько шкур и факелы, а то бы было вообще тоскливо. В вырубленные когда-то каменные проемы в скале постоянно врывался ветер с щедрыми пригоршнями дождя, но в глубине коридора было тихо и спокойно. Делать было нечего от слова совсем и поэтому коротали время, завернувшись в шкуры и лениво беседуя. Сначала болтали о том, что их нападение на драконов не осталось незамеченным. Питер оперативно сгонял со своими разведчиками на место засады и подтвердил, что бой имел место. Узнав об этом, еще двое обитателей поселка ушли в форт, желая бить хвостатых. И несколько человек ждали от них известий, пока не решаясь менять свою жизнь. Из новеньких тоже трое решились попробовать пожить в горах. Один из них постоянно смотрел у себя в заключении инопланетное шоу, купив подписку на его показ и примерно зная все расклады обитателей Заповедника, а остальные по большей части купились на вид организованной группы, стоявшей молча в стороне от всей толпы, по обыкновению встречающей новых членов колонии приветственными криками в стиле футбольных фанатов, встречающих чужую команду. Русских опять не было, видно на Земле никак не хотели прочухать, что их представителей приглашают в Заповедник как съедобных участников шоу, а не равных другим и за места на шаттле вполне могла быть небольшая политическая драка между странами, в которой Россия частенько проигрывала, как в допинговых скандалах. Впрочем, пока это были только домыслы колонистов, реальное положение дел на Земле, с которой практически не доходили никакие вести, не знал никто. Или те, кто знал, тщательно скрывал, что тоже было возможно.
— Может, в слова поиграем? Или в города? — предложил Петр. — Совсем скучно. Были бы ружья с пистолетами, чистили бы их до посинения, хоть какое-то занятие.
— Здесь надо играть в одну игру — «сожрет-не сожрет». — хмыкнул Муня. — Вот, только с кем, непонятно. Сейчас самый завалящий ящер кости в своем логове обгладывает. Или сладко спит, видя во снах, как он ест. Вообще, мы в юности в такую лажу не играли уже. Мы в «дум» резались на компе. Тунгус, а ты во что любил играть в такую погоду?
— В карты. «Бур-козел», просто в «козла». Еще во что-то, уже не помню. Давно было.
— Петя, а что ты дальше планируешь делать? — подал голос Ежик, высунув лицо из-под шкуры.
— В смысле? Сегодня, чтоль?
— Не, не сегодня. Вообще. Вот спустимся в нижние гроты. Ну, обустроимся слегка. Так и будем в поселок ходить после Зова, засады ящерам устраивать и искать что-то?
— Наверно. А что тут еще делать? Или другие мысли есть насчет этого?
— Ребята думают, можно ли с Землей связаться. Или как хозяев нагнуть, чтоб можно было в человеческих условиях жить. Или хотя бы поселок под себя подмять, а то с местными постоянно мелкие стычки. Они теперь новую фенечку придумали, оскорбляют всячески и ждут, что не выдержишь и оружием грозить начнешь. Чтоб потом убить на законных основаниях и труп обчистить.
— Мне тоже такие шакалы попадались. — подтвердил Пастух. — Мы меньше чем по трое, теперь нигде по поселку не гуляем. Да и даже втроем не по себе.
— А что вы хотели, братцы. — хмыкнул Петр. — С таким контингентом, как наш, ухо всегда востро надо держать. Если б не запрет на убийства, в поселке бы давно беспредел властвовал. Это у нас еще пока что порядок, потому что добровольно в форт подписывались. А там, кто прилетел, тот прилетел, выбора нет. И поселок под себя подминать точно не стоит. Зачем нам их геморрои? Насчет Земли и хозяев не знаю, рано об этом думать. Потом, ну свяжешься ты с ними, и что дальше? Стингеры с джавелинами пришлют для освободительной борьбы? Или гуманитарную помощь? Они там у себя друг с другом разобраться не могут. И вообще, не забывайте о налобниках с такими разговорами. Расслабились тут от безделья.
— А зачем они именно нас, зэков выбрали для своих игрищ, как думаешь? Потому что никому не нужны?
— Не только. Это в первую очередь зрелище для зрителей. И нужная, своя раса должна доминировать и побеждать. Что, собственно говоря, и происходит, исключая редкие случаи. С зэками, им скорее, удобно работать. Когда такой народ в камере, могут устроить бунт, дружны против тюремщиков в основной своей массе. Но в относительной свободе, как сейчас, они разобщены на мелкие группировки, которые тянут одеяло каждая на себя. Не думаю, кстати, что у драконов по-другому. Там тоже отнюдь не прогрессивные члены ихней расы. Но! Нужная картинка для хозяев все равно есть. Отдельные победы людей только щекочут нервы зрителям, драконы при этом жестко контролируют нашу популяцию. Просто им запретили нападать сразу всем, шоу бы закончилось.
— Думаешь, нам бы сразу писец настал?
— Уверен. При таком примитивном оружии, как сейчас, они сильнее нас на голову.
— Глупые только. — Кореец отбросил шкуру и потянулся, разминая мышцы. — Они здесь на силу только рассчитывают. Если мы хитрые будем, как в последний раз, будем их бить.
— Когда? — нетерпеливо спросил Ежик.
— Не завтра точно. — улыбнулся Петр. — Не торопись, Ежик. Завтра посмотрим, выставили ли они охранение на речке. В следующий приход в поселок узнаем, изменилось что-нибудь в их набегах. И только потом начнем думать о новом нападении. Я хотел вместе с поселковыми, но не срослось. И луки. Без луков мы дети в дальнем бою. И, пока их не будет достаточного количества, ни о каких драках с хвостатыми даже думать не буду. И еще. Срочно нужны железные наконечники для стрел. Будем переплавлять в них все ненужное железо.
— А получится, шеф?
— У нас просто другого выхода нет. Должно получиться. Когда спустимся в нижний лагерь, первое время не до войн будет, увидите.
Утро выдалось прекрасным. Проснувшись и увидев через окна подземного жилища пронзительное голубое небо, все сразу потянулись наружу, только кореец остался с биноклем внутри, пристально рассматривая окрестности, которые были сейчас отчетливо видны. Нехитро позавтракав, собрались спускаться к реке, предварительно в течение получаса поизучав сверху оголившийся от вырубки конец склона.
— Мне кажется, драконы забили на охрану опасного участка. — заявил Муня. — Во всяком случае, ни одного хвостатого не видно. Может поближе подойдем?
— Не стоит. — ответил Хунг. — Спустимся правее и выйдем к реке вот по тому отрожку.
— Там же осыпь. Запросто можно чебурахнуться, а потом по склону выпавшие из себя кости искать. — заволновался Муня.
— Хунг прав. Немного пойдем по ложбине, если там совсем плохо, придется на осыпь вылезать. Зато возможной засады избежим и не видно нас будет с реки.
Через час с небольшим все уже были внизу, но без происшествий спуск не получился. Осыпь была мелкая и в какой-то момент Ежик не удержался и заскользил вниз. Потом упал на спину и проехал таким образом еще пару десятков метров. Сломать ничего не сломал, но сильно ободрался. Пришлось вставать на привал и оказывать ему помощь.
— Дорогие нынче поисковочки становятся. — заметил Муня. — Пять серебряных, как осыпь языком слизала. Смотри, дырки на комбезе какие!
— Ничего страшного, заплатки из кожи поставлю, как новенький будет. — морщась от боли, ответил Ежик. — главное, сам цел остался.
— Это смотря на что смотреть. Первый раз вижу, чтоб такие большие синяки на сраке выскакивали. Как теперь сидеть будешь?
— Муня, иди лесом. Правильно Хунг говорит, тебе надо время от времени стрелы тыкать в мягкие места, чтоб было чем занять язык.
— Ладно, прости убогого. Очканул я, когда ты по осыпи покатился, подумал, что только голова с ушами вниз и доедет. Пойду-ка я, пока воду с речки тащат, отложу личинку, внутри от страха все переполнилось.
Муня спустился с маленькой полянки под осыпью в ложбинку, поросшую густым кустарником и, ободрав по пути несколько подходящих листьев для своего ответственного дела, исчез в ее глубине.
— Если украинцы все такие, я не удивляюсь, что вы, русские, на них постоянно наезжали. У всех язык без костей, но у него еще и без тормозов.
— Ладно тебе обижаться, Мунька безобидный. Языком и правда чешет, как помело, зато не скучно с ним. Идти то сможешь дальше? — Петр критически посмотрел на Ежика.
— Вроде да. Болит, конечно, но терпимо. Зря мы на осыпь взобрались, нехорошо вышло.
— Ну, извини, хотели, как лучше. В распадке тоже был не сахар, через колючий-то кустарник. А уж, когда заросли ихней ежевики стали попадаться, вообще невмоготу стало. Вот на осыпь и вышли.
— Петя! Ежик! — раздался голос взволнованного Муни. — я пока в кустиках сидел, смотрите, что нашел!
Муня торопливо карабкался из ложбины вверх, волоча за собой неузнаваемый издалека предмет. Когда он подошел поближе, Петр ахнул от восторга.
— Остатки колеса от вертолета! Муня, ты красава! Мы нашли его! Там еще чего-нибудь есть?
— Только это увидел. Сам понимаешь, в сортире не до красот, надо напрячься, чтоб хорошо получилось, в крайнем случае подождать, почитать, что под руку попадется, поразмышлять о твоей бренной составляющей… Вот я и глазел вокруг, пока это колесико не заметил.
— Плевать! Главное, что он рядом совсем оказался. Наверняка на склон упал плашмя, когда электроника отказала и скатился вниз. А то, что вертолет, а не шаттл оказался, даже лучше! Значит, его железо можно будет на все нужное форту переплавить, вряд ли, судя по колесику, он из каких-то хитрых сплавов. Сейчас мужики с водой вернутся, Ежика в божеский вид приведем и начнем искать все остальное.
Через несколько часов, когда дело близилось к вечеру, Петр радостно потирал руки, разглядывая небольшую горку покореженных кусков железа, вытащенных бойцами из ложбины. Искали не торопясь, небольшими квадратами прочесывая подлесок и вырубая мешающийся кустарник. До самого вертолета пока не добрались, он еще лежал незамеченным где-то ниже, а пока собирали отдельные обломки. Немного смущало отсутствие лопастей от винтов и хвоста. Вполне возможно, они сейчас погребены под осыпью, копаться на которой было откровенно страшновато. Мало ли, какой камень вздумает свалиться сверху во время поиска деталюшек. То, что это была действительно обычная гражданская вертушка, а не навороченный модный в обиходе у фантастов Флайер, или шаттл, как говорили хозяева, Петя окончательно убедился, когда нашли обломки редуктора. Его трудно было с чем-то спутать, хотя это была абсолютно незнакомая конструкция. А перед уходом в лагерь нашли и сам вертолет, почти полностью скрытый от глаз густыми зарослями кустарника и вьюнов. Пробравшись внутрь через дыру, сиротливо чернеющую вместо отвалившегося хвоста, Петр с Хунгом убедились, что помародерить тут еще можно, но лучше оставить это приятное занятие на завтра. И забрав большую часть найденных железок, отряд вернулся в лагерь, где с помпой объявили следующий день «днем мародера».
Утром уже десять человек с большими кожаными мешками спешило к месту аварии с надеждой хорошо поживиться. На всякий случай выставив охранение в виде трех лучников, забравших из форта весь запас стрел, весь остальной отряд стал извлекать из недр вертолета все нужное и ненужное и относить это наверх к подножью осыпи. А через два часа на них напали.
Первым заметил почти незаметное шевеление в лесу Зяма. Он сидел в охранении с луком немного выше и левее ложбины, где нашли вертолет. Немного расчистив перед собой кустарник, чтоб было больше видно из своего импровизированного укрытия в виде небольшого упавшего дерева, вырванного с корнем, Зяма с легкой грустью вспоминал родную тайгу с ее сырыми запахами мха и хвойного леса. Здешний лес совсем отличался от нее. Колючий кустарник, пытающийся с каждым движением вонзиться в твою плоть, каменистые склоны, в лесу прикрытые тонким слоем опавшей листвы, постоянная жара, — ко всему этому он уже привык, но так порой хотелось развалиться на мягком влажном мху и, глядя вверх на могучие кроны вековых лиственниц и елей, бездумно пощелкать кедровых орешков. Эти приятные и немножко грустные мысли оборвал мелькнувшее в кустарнике ниже размытое движение. Он вначале подумал, что это какой-то зверь и начал вглядываться в то место. Хорошо, что он немного расчистил перед собой свой сектор обзора, теперь все, кроме отдельных участков было видно метров за тридцать. Движение не повторилось, и он почти успокоился, но тут обострившийся от беспокойства слух уловил среди далеких приглушенных звуков раздербанивания вертолета шорох осыпающихся камней совсем в другой стороне. На всякий случай положив стрелу на толстую леску лука, служившею тетивой, он начал еще тщательнее вглядываться в кустарник. Если там местный кабанчик, было бы неплохо подстрелить его, обеспечив неплохой обед отряду, мелькнула мысль у него в голове. Шорох камней повторился, теперь он услышал его отчетливее и Зяма стал ждать, когда его источник появится в зоне видимости. Когда вместо ожидаемого кабана он увидел высунувшуюся из кустов голову ящера, разглядывавшего окрестности, первое, что пришло ему в голову, пустить стрелу в ненавистную серо-зеленую башку и удрать с криками наверх из ставшего вмиг опасным места. В принципе, давая инструктаж охранению, такие действия и предполагал Хунг, выдав каждому по небольшому рогу для предупреждения о возможной атаке хвостатых. Протрубить в рог и изо всех сил дать деру вверх по склону в надежде, что атакующие на какое-то время замрут от неожиданности и этим дадут еще несколько секунд форы. Но, оглянувшись назад, Зяма понял, что он малость лоханулся, не проверив путь отхода. Пришлось бы удирать вслепую, рискуя залезть в самую гущу колючек и ободрать об них все до костей, не говоря уж о возможных каменных стеночках, обходя которые, пришлось бы терять драгоценное время. Склон горы здесь был не такой крутой, как в месте засады и его вполне могли догнать. Поэтому Зяма остался на своем месте и начал лихорадочно думать, что ему делать. А ящер, удостоверившись в отсутствии людей, стараясь не шуметь, начал двигаться к очередной чаще кустарника, все ближе подходя к убежищу Зямы. Обернувшись налево, он тихо зашипел и ниже по склону появился еще один хвостатый.
— Хотят сверху напасть, чтоб не сбежали и прижать к реке, если сразу сожрать не получится. — прикинул Зяма. — Если они сейчас все здесь, то бежать от них наверх не имеет большого смысла. Можно попробовать махнуть выше по склону и одновременно в противоположную сторону от вертолета. Главное, своих предупредить. Стоп, а где остальные лучники? Ниже меня должен японец сидеть, почему его не слышно? Еще один левее и чуть ниже, похоже он никого не заметил. Хунг расставил всех так, чтоб безопасней убегать было. Точно, японец ниже ложбины сидит, а эти твари случайно просочившись между нами. Хотя, как просочились, я ж их вижу. Надо попробовать подранить одного и уж потом валить. Он заорет и у вертолета услышат. Да, давненько я такой дозы андреналина не получал… Сердце, оказывается на месте, вон, как бьется, родимое.
Немного подуспокоившись от собственных мыслей, он нащупал копье, прикидывая, что если твари к нему подойдут еще ближе, можно попробовать швырнуть именно его, луку Зяма особенно не доверял. А драпать лучше налегке, это он запомнил, когда завалили двух солдатиков, неожиданно обнаруживших их браконьерскую избушку. Знали бы тогда, что те не по их душу, а ищут каких-то сбежавших зэков, не сидел бы он здесь, разглядывая через корни дерева хвостатых гадов. Друган еще сдуру прихватил автомат одного из убитых ими, да вдобавок набрал полный вещмешок разного барахла, и погоня, разом забыв о зэках, настигла его уже на второй день. А сам Зяма, почти налегке, еще бегал после этого целых три дня. И ушел бы, жаль, ногу не вовремя подвернул.
Второй ящер тем временем переместился к первому, а тот направился еще выше, уже приблизившись на расстояние примерно пятнадцати метров к Зяме и оказавшись к нему боком.
— Пора! — решился Зяма. Он вскочил из-за бревна и швырнул копье в жирный бок гадины. Все вышло, как нельзя лучше. Ящер, услышав шорох сзади, инстинктивно слегка повернулся к нему и тут же тяжелое копье пробило его тонкую шкуру в самом неприятном месте. Он жалобно заверещал и выдернул копье из себя, нанеся себе еще больший вред, наконечник-то был с зазубринами. Зяма торопливо поднес рожок ко рту, сильно дунул в него и бросился бежать. Как стихли звуки возле вертолета, он уже не слышал, судорожно вдыхая горячий воздух и изо всех сил стараясь удержать равновесие и не застрять в зарослях на склоне. На его счастье, второй ящер, поняв, что сейчас более крупная добыча, чем одинокий человечишка, начнет ускользать из их лап, яростным ревом скомандовал атаку и рванулся в сторону ложбины с останками вертолета. Там, услышав крик раненого дракона и звук охотничьего рожка, лихорадочно бросились готовиться к обороне прямо там, где находились. Двое остались в вертолете, куда догадались с собой захватить копья, остальные бросились наверх за остальным оружием, рассчитывая отбиться от хвостатых гадов на склоне и, когда все шесть, кроме раненого, нападавших ворвались в ложбину, там уже никого не было. Не желая, в отличие от людей, разделяться, лишь один из них заинтересовался вертолетом и остался внизу, намереваясь в него проникнуть и понять, что там искали двуногие, ящеры помчались наверх и оказались на поляне. Не обнаружив и там вожделенной добычи, они немного затормозили и, переводя дыхание, мотали головами, пытаясь понять, в какой стороне спрятались люди. Свистнувшая и попавшая в бок одного из них стрела, впрочем, не причинившая тому особого вреда, подсказала им направление, и они дружно помчались к подлеску на склоне. Вылетевшие из него дротики и крутой подъем заставили изменить их мнение о легкой доступности добычи и хвостатые достали пращи. В ответ дротикам полетели камни, выпущенные с неимоверной силой. За десять минут такого обстрела подлесок поредел раза в два. Ящеры уже бросились в атаку, но тут снизу раздались жалобный истошный визг. Это добравшийся наконец, до дыры в вертолете, полузакрытой деревом, получил оттуда по любопытной морде копьями. Наверху опять тормознули с атакой, немного подумали и, оставив двоих дальше бить из пращей по подлеску, рванули вниз узнать, в чем дело. Обнаружив своего любопытного товарища с пробитой копьем пастью, обезумев от ярости, они перевернули вертолет набок, но людей опять не обнаружили. Услышав случайно своим необычайно острым слухом, в отличие от зрения, далекий грохот падающих камней ящеры длинными прыжками понеслись вниз, где и разорвали одного беглеца из вертолета на части. Наверху события разворачивались менее трагически. Увидев, что противников осталось только двое, люди, до этого спрятавшиеся на склоне, как мыши, осмелели и начали отвечать на обстрел камнями. В отличие от них, ящеры были видны под осыпью, как на ладони, и им удалось, хоть и безрезультатно, пару раз попасть по ним. После нескольких минут такой дуэли двоица хвостатых поняла, что без поддержки она с людьми не справится и почесала вниз. Обратно они уже не вернулись. Забравшись выше по склону и безрезультатно прождав пару десятков минут, Хунг встал из своего укрытия между большим обломком скалы и расщепленным до состояния трухи дерева и молча направился на поляну.
— Хунг, ты чего? — недоуменно крикнул Ежик, высовываясь из своего укрытия.
— Все, Ежик, отмахались от басурманов. Больше не придут пока. Надо собрать всех.
— Ты в этом уверен?
— Да. Поняли они, что просто так нас теперь не взять, а туда-сюда по склонам бегать только совсем глупые будут. Ушли они. Кричи, чтоб все собирались. Домой пойдем.
Сидевшие на склоне бойцы, все еще не веря, что отбились, потихоньку спустились под осыпь. Все они остались целы, отделавшись небольшими царапинами и ушибами.
— А где остальные? — неуверенно произнес кто-то.
— Не знаю. Должны скоро прийти.
— Надо сигнал дать, что все закончилось, и мы здесь.
— Сейчас. — отреагировал Пастух, положив большую железку на камень и принявшись равномерно стучать по ней обухом топора. Потом остановился, немного подумал и хлопнув себя по голове, достал рожок и начал в него дуть.
— Так лучше. — заметил Хунг, улыбнувшись.
Потихоньку снизу стали подходить остальные бойцы. Первым пришел Зяма. Не видя за собой погони, он отдышавшись от утомительного бега и прислушиваясь к тишине леса, которую нарушало лишь треньканье птах, вернулся обратно на место, где ранил своего ящера, подобрал брошенный там лук и, услышав звуки рожка, пошел к осыпи. Потом пришел Петр, потирая ушибленный до крови лоб. Он как раз был внутри вертолета, когда услышали звук рожка. Поняв, что пока они с бойцом выберутся из вертолета, а они копались в тот момент в кабине пилотов, могут запросто показаться на виду у ящеров, решили, что будет лучше, если затаятся с копьями внутри. Так, по крайней мере они дорого продадут свои жизни. К сожалению, судьба не всегда преподносит везение. После того, как удовлетворили копьями любопытство хвостатого и выбрались из вертолета, запас везения резко начал иссякать. Чтобы расстроить возможную погоню, они бросились убегать в разные стороны. Петр буквально через несколько десятков метров запнулся об корягу, сильно ударился головой об камень и из последних сил забился в какую-то первую подвернувшеюся щель. Его бы быстро нашли, но бойцу не повезло еще больше, судя по предсмертному крику. Придя окончательно в себя от звуков рожка, Петр, еще пошатываясь от неудачного падения, кое-как доковылял до осыпи. Теперь не хватало только японца и еще одного лучника.
— Я схожу, гляну, куда они ушли. — сказал Хунг.
— А стоит? — равнодушно спросил Петр.
— Не знаю. — пожал кореец плечами. — Хоть узнаю, по следам крови, по какой стороне реки ходят. Бинокль дашь?
— Возьми тогда кого-нибудь с собой. Одному не надо таскаться.
Я с Хунгом схожу. — предложил Пастух. Вы пока железо наше с оружием подберите, где побросали.
— Хорошо, согласился Петр. — У вас есть два часа, час туда, час обратно. Через два часа мы уходим, больше ждать не будем, и так вернемся впритык к темноте.
— Хорошо. — согласился кореец. — пойдем мы.
Вернулись они вовремя, да не одни, а с японцем. Тот, оказывается, в начале атаки драконов поспешил наверх и почти сразу наткнулся на самого первого гада, раненого Зямой. По всем правилам он подкрался к истекающему кровью дракону, пытающемуся добраться до реки, дождавшись удобного момента, прыгнул на него с уступа и снес своим мачете голову. Все остальное время боя он снимал шкуру с убитого ящера и сняв ее большую часть, отмывался в реке. Теперь он гордо тащил все это в лагерь. На вопрос, зачем ему столько, он заявил, что был в «красных драконах» и навсегда останется в их рядах, продемонстрировав свою татуировку во всю спину. Но только у него единственного будет настоящая куртка из кожи дракона.
— Чем бы дитя не тешилось, лишь бы детей не рожало. Впрочем, на этой планете детей не заведешь, так что нехай тешится. — высказался на это Муня.
Кореец же поведал, что прошел еще километра полтора- два по реке. Судя по следам крови, найденным на прибрежных камнях, ящеры сильно торопились уйти к себе. Учитывая раненого, это было логично. Никаких лежек для засад или наблюдательных постов Хунг не обнаружил.
С большим трудом доковыляв после всех своих приключений до лагеря, Петр неожиданно обнаружил там пропавшего лучника. Он прибежал испуганный уже давно и рассказал всем о нападении, в красках описав начало нападения, утверждая при этом, что мало, кто вернется. После того, как его сгоряча хорошенько попинали, за то, что сбежал, Петр объявил, что этот человек либо будет всегда сидеть в лагере, либо пусть собирает удочки и уматывает в поселок, такие неврастеники и паникеры в форте нафиг никому не уперлись. Некоторые в запале предлагали немножко утопить или значительно попортить трусу шкуру, но быстро вспомнили что он при отсутствии лекарств может и загнуться. А нести клеймо убийцы здесь желающих не нашлось. Посмотрев на серого от всего сказанного человека, Петр послал его в грот, наказав крепко подумать о своем будущем.
— Петя, что завтра то делаем? — после ужина пристал Выживальщик.
— Лично я спать ложусь, чего и тебе советую. — буркнул в ответ тот.
— Не катит. Обчество желает знать, где подыхать придется.
— Не будет ничего. До Зова все в лагере. Забыл про него?
— А как же вертолет? — недоуменно спросил Ежик. — Оттуда еще много чего не вынесли.
— Подождет, никуда не денется. А если денется, то и хрен с ним.
— Там теперь засада может быть. — задумчиво сказал Хунг.
— Вот именно. Не факт, что отобьемся, как сегодня. Но главное — Зов. Единственное укрытие от него там — хозяйский домик. А он далеко наверху.
— Может, все-таки рискнуть и сходить забрать добычу? — предложил Игорь.
— Нет. — решительно ответил Петр. — Хочешь рискнуть, в пещеру пойдем. Профессор, у нас есть свободные мешки и шкуры?
— Зачем?
— Вниз спустить до завала. Мало ли, что может случиться. Туда уже больше четырех часов идти. Потом, если там копаться, полный день выходит, а обратно надо место для отдыха. Надо площадку делать для сна, я так думаю. С кондачка теперь пройти дальше не получится.
— Не хочу я там спать! — воскликнул Муня. — Там мерзко и холодно.
— Шкур мало. — предупредил Профессор. — А свободных мешков нету, все, что успели пошить, нужны и по прочим делам. Леска сшивать, тоже заканчивается, надо еще покупать.
— Короче, придумывайте, что хотите, но два мешка со шкурами и жратвой завтра тащим вниз. — решил Петр. — И идти надо уже вчетвером. Двое площадку будут делать, двое проход искать.
— Может, не все сразу? Если мешки там оставить, намокнет все и шкуры испортятся. Как под ними потом ночевать?
— Почему потом? Завтра и попробуем.
— Плохая затея. — поморщился Игорь. — Без горячего остынем быстро, замерзнем ночью, обратно будем возвращаться совсем никакие. А обратно нести все набухшее от влажности — полная труба.
— Ничего, разок потерпим. — заупорствовал Петр. — Заодно поймем, что еще требуется. Я пока и сам слабо представляю, как там ночевать, вот и попробуем. Обратно так или иначе налегке пойдем. Шкуры, конечно, жалко, но что поделать, самим бы целыми выбраться наверх.
— Не верю я, что дальше пройдем. Глухо там все на вид. Если знать, куда ковыряться, может и получится. А вслепую…
— Если не искать, вообще ничего не выйдет. — отрезал Петр. — Да, я понимаю, что это не сахар, но понимаю и другое. Кончилась халява. К вертолету возвращаться — на драконов можно нарваться, в пещеру дальше лезть тоже опасно. Игорек, я тебя не узнаю, ты на Земле выживанием занимался или крестиком вышивал? Да, теперь плюшки труднее заработать, но предложи мне другие варианты, пока ниже не переселились. Кроме, как сидеть на жопе в лагере и охотиться?
— Ну… Хотя ладно, прав ты. Сидеть и месить глину или мочой с сажей кожи натирать совсем неохота, по крайней мере мне. Пастух, пойдешь с нами?
— Зачем спрашиваешь, генацвале, знаешь же, я за любой кипиш. И чего ругаетесь, меня лично все устраивает. Немножко ищем и мерзнем, немножко сражаемся. Чего тут еще делать?
— Тогда и я с вами. — сказал Ежик. — Неохота в лагере сидеть.
— Вот и славненько. — обрадовался Муня тому, что его не пригласили прогуляться под землю. — А я вам за это время новую панихидку сочиню «за здравие раба божьего Петра со товарищами».
— Вот вернемся мы и такой тебе реквием устроим, мало не покажется. — пообещал Игорь и ушел в грот. За ним потянулись и все остальные.