Друзья сидели в кафешке китайца и попивали чаек. Он стал немного получше, чем пробовал Петр в прошлый раз, навестив поселок. Китаец зря времени не терял, видимо каждое утро выходя за поселок в поисках новых травок. Он даже насушил палочек, и натер их смолой, сделав импровизированные лучины. И теперь полутьма кафе озарялась их неярким светом и стала выглядеть поуютней. Конечно он пока не нашел чая, но травяной стал немного ароматней и сегодня в ассортименте было аж 4 вида, один из них даже с маленьким подвяленными красными ягодками. Муня с завистью глядел на хозяина заведения, красующегося планкой биолога аж третьего уровня. Сам он сегодня получил только первый, притащив в поселок полную кружку подсушенных листьев для сдачи на образцы в контору. На обмен вниз принесли на этот раз трех упитанных кроликов, двоих обменяв на три чайника чая и пару обычных брикетов пайков у китайца, а последнего сдали в контору за медяк. Прикупили еще лески для силков. Наглые свиньи, мало того, что на них больше не попадались, так еще и норовили раскопать и уничтожить поставленные людьми силки и, наученные горьким опытом робинзоны, на тропе больше их не ставили. Зато в силки выше лагеря у обрывов попались птицы, которых сразу гордо назвали куропатками. Они действительно напоминали диких земных куриц слегка другой окраски. Половину добычи съели сами, с удовольствием таким образом обогатив свой рацион, а другую пришлось отдать котятам, упорно не выходившим из грота, зато постоянно просящим жрать. Муня несколько раз пытался завести разговор на тему целесообразности нахождения кошек в лагере, но кореец каждый раз жестко пресекал его поползновения, угрожая заставить самого ставить силки, а не лазить сутками по ближайшей местности в поисках новых биолого- зоологических объектов для сдачи в контору.
Сегодня поселок не выглядел пустынным. Оставшиеся в живых после погрома, учиненного внезапно напавшими ящерами, двадцать с небольшим поселенцев с нетерпением ждали обещанного челнока с новым пополнением в колонию и почти все, сбившись в небольшие группки, находились на площади. В челноке умещались сорок пассажиров в крио капсулах, так что будущее пополнение поселка почти в три раза никого не оставило равнодушными. В кафешку зашел Сэм. Увидев русских, он широко улыбнулся, подхватил пенек, служивший здесь стулом, как, впрочем, и столики и подсел к ним.
— Тоже ждете? Как сами? Не подыхаете еще в своем лесу? Сегодня великолепный день. Новые люди, новости с Земли… Все отлично!
Муня в ответ протянул ему цигарку из сушеных листьев дурмана, завернутую в упаковку брикетов.
— Тест. Подарок. Не конопля, конечно, вставляет по-другому, но тоже нехило.
Сэм онемел. Бережно взяв в свои руки, больше похожие на ковши от мини трактора, он недоверчиво понюхал цигарку, и улыбка его стала в два раза шире лица.
— О мой бог, вы нашли наркотики?
— Не совсем. — Петр изучающе наблюдал за реакцией американца. В больших дозах это скорее всего смертельно, а вот такую Муня испытал на себе. Полчаса легкого кайфа вне зоны действия реальности. Правда, эйфории не наблюдалось, так, общая расслабленность и неспособность заниматься полезными вещами. Короче, на любителя. Если интересно, можем этим поторговать.
— Это одна из самых лучших новостей за все время нашего здесь пребывания! После того, как прилетит новое мясо, надо будет это отметить. Эй, китаец, готов к приему гостей под новыми средствами забытья от мирских забот существования на этой проклятой планете?
— Китаец вежливо поклонился в ответ, но ничего не ответил, хотя явно был заметен и его интерес к происходящему. Он не ушел к себе за перегородку, делая вид, что поправляет стулья-пеньки в зале заведения, если считать таковым помещение площадью примерно двенадцать квадратов. Сэм заметил, что кто-то еще собирается зайти внутрь и ловким движением спрятал подарок.
— Я надеюсь, вы больше никому не показывали это?
— Только тебе, — кивнул Петр.
— Приятно общаться с понимающими бизнес людьми. После прилета и распределения новеньких встречаемся здесь. Я тоже вам кое-что покажу…
В кафе вошли двое азиатов, и Сэм тут же ретировался из помещения. Русские тоже не стали долго засиживаться. Крючок был закинут, и возможно, сегодня вечером, им удастся наладить сбыт местной травки желающим отвлечься от этих суровых мест обитания. А главное, тогда у них появятся деньги на дальнейшее обустройство форта, как они решили пока называть свой лагерь. Ну, по крайней мере, их собственное существование в этом странном первобытном мире заиграет первыми цветными красками. Но сначала требовалось встретить челнок и попытаться привлечь к себе хоть кого-нибудь из новеньких. Если около лагеря было пока относительно безопасно, поскольку там до них властвовала кошка, то дальше они уходили строго втроем, опасаясь нападения других хищников. Да и грот оставлять без присмотра было страшновато. Придешь, а там уже другой хозяин. Попробуй его потом выгнать одними палками без острой железяки на конце. Пока им везло, и никто не нападал. Но вот насколько продлится это везение… Потолкавшись еще битый час на площади, робинзоны наконец услышали донесшийся с небес гул. Вот на небе возникла яркая точка, постепенно увеличиваясь и обретая формы космического корабля конической формы. Гул перешел в грохот и через несколько минут челнок застыл на поле за площадью. Еще через примерно полчаса, открылся шлюз и выдвинулся трап. Дальше ничего не было видно из-за домов. Жители поселка сгрудились у небольших ворот, через которые должны были выйти новенькие. Наконец они распахнулись и те стали выходить на площадь в одинаковых безразмерных одноразовых комбинезонах белого цвета.
— Желающие новой американской мечты! Все сюда!
— Из Европы есть кто?
— Братья-мусульмане, все к нам!
— Гости из Поднебесной и ее соседок, на левую улицу!
— Новое мясо, добро пожаловать в ваш новый персональный ад!
Крики встречающих в их ситуации не отличались разнообразием от виденных в голливудских фильмах. Только странное место встречи делало гротескным этот разноголосый гомон представителей колониального бардака. Оживились динамики, и, перекрывая крики встречающих, прозвучало сообщение о том, что вновь прибывшие немедленно должны пройти идентификацию и получить еду, одежду и необходимые аксессуары. Не сразу воткнув, что последнее — это про налобники, тут же нашлись комментаторы-остряки.
— Тату с гербом планеты на яйцо. Второе отрезают за ненадобностью. И у вас останется только один нетронутый аксессуар!
— Дополнительный расширитель для задницы выбирайте. Больше вам здесь ничего не потребуется!
— Господа шутники! — вновь донеслось из динамиков. — Просьба не нарушать режим встречи! Администрация Заповедника отключит самым злостным аппаратуру о предупреждении Зова.
Крики мгновенно утихли. Потихоньку переодетые новички стали возвращаться обратно и искать среди встречающих понравившимся им на первый взгляд кучкам старожилов.
Главное — реклама. Надо привлекать толпу только хорошим, — утвердительно произнес Муня и начал неустанно повторять тоном черного риэлтора родом из оседлых цыган. — В лесной форт есть желающие? Живем отдельно от поселка. Природа вокруг, красивые виды. Птички поют по утрам. Сами русские.
— Показывали ваш форт в трейлере. Как на вас ягуары нападают. Нафиг, нафиг! — бросил ему мужик с неприятными хищными глазами. — В поселке со всеми поспокойней будет.
— Стоп, какой такой трейлер?
— Обычный. Про вас теперь все показывают. Шоу «Матерые убийцы. Новая жизнь.»
Э, я не убийца. Я — мошенник! — бросил ему вслед Муня и повернулся к товарищам. — Я же говорил, говорил! Вот, суки инопланетные! Кто теперь к нам пойдет?
— Я пойду, генацвале. — К ним подошел невысокий светлый парень средних лет.
— Сколько давали? — спросил у него Петр.
— Сколько дали, все мои. Пастух я. За кровную месть сел.
— За кровную месть, это хорошо. Ну то есть плохо, но нам хорошо. — сбился Муня с мысли. — Эмм… мы… А что умеешь делать?
— Как что? Скот пасти. Что другие пастухи делают, то и я умею.
— Не приставай с лишним. — попросил Петр Муню. — Мы под горой живем часах в пяти отсюда. Там грот большой, в нем и ночуем. Зверья много, птицы. В поселок приходим только по нужде. Устраивает?
— Конечно, дорогой! Еще как устраивает! Я же в родном селении зимовал только. Как снег сходил, в горы с овцами шел. Мне так лучше всего.
— Вот и славненько. Тогда добро, как говорится, пожаловать. Сейчас еще желающих поищем, потом чаю попьем, встретимся кое с кем и обратно в форт.
— А зачем вы отсюда ушли? — спросил пастух робинзонов, с любопытством озираясь по сторонам.
— Трудно ужиться с другими. У нас своя дорожка, в поселке другая. Вам нападение на поселок показывали?
— Мне вообще ничего не показывали. Начальники жалели, говорили, справедливо поступил. Так деды, пусть им земля периной будет, всегда делали. Там, говорили, свободен будешь, а в тюрьме быстро сгниешь. Только много работать будешь, зато волю опять увидишь.
— Интересно девки пляшут. Значит, динозавров не показали? — задумался Петр.
— Каких таких динозавров?
— Ладно, это все вечером узнаешь. Из русских видел кого? Я так чувствую, толерантные к нам не потянутся. Привыкли к удобствам.
— Да, а черномазые и ускоглазые нам задаром не нужны. Хунг, я не про тебя, ты ж наш, якут!
— Я — кореец!
— Ну, кореец… Все равно наш. Вы даже в войне против немчуры и япошек с нами воевали.
— Муня — ты козел. Мы и за тех и за других воевали. — угрожающе сказал Хунг.
— Да? Не знал. Ладно, замнем эту тему. Кажется, больше никого не будет, пошли с Сэмом встречаться.
Тут они заметили седого, интеллигентного на вид мужчину. Толпа уже расходилась, а он по — прежнему искал кого-то.
Мужик, кого ищешь? — спросил Муня.
Вы — русские?
— Ну да, а что?
— Вас то мне и надо. Я — профессор химических наук из Красноярска. Как я сюда попал, вам знать, думаю малоинтересно, а вот то, что я вам пригожусь, несомненно. В ответ прошу только малость. Скакать с копьями, как показывают по ящику, в моих годах смешно, да и среди уголовных элементов, честно говоря, тоскливо. А вы, судя по вашим разговорам, вполне вменяемые люди. Если вы мне поможете с пропитанием и защитой, то я, в свою очередь, приложу максимум своих знаний к улучшению условий жизни вашей группы.
— У нас и так двое котов. Тоже много чего обещали, но пока только жрут в четыре горла — скептически оглядев фигуру пожилого мужчины типичной комплекции детей мегаполиса, парировал Муня. — В будущем намечается, что станут охраной. Если не сбегут, конечно. Мы им верим на слово и кормим. А охраны нет и нет.
— То есть, я вам не нужен? — уныло переспросил профессор.
— Да живи пока, но на многое не надейся. У нас труднее. В поселке хоть за жрачкой полдня ходить не надо, если пайками обходиться. — решил Петр
Спасибо вам большое, вот увидите, я обязательно пригожусь.
Всей дружной компанией они пошли в кафе. Денег на чай уже не было, но ушлый Муня принялся выпрашивать у китайца его в долг, обещая завтра точно отдать. И клялся мамой и какой-то тетей Розой. Китаец долго молча слушал его словесные изливания, ничего не отвечая. Когда Муня уже отчаялся, он вдруг кивнул головой и пошел кипятить воду. Дожидаясь Сэма, друзья принялись в красках описывать прилетевшим реалии местной жизни. Их слушали не перебивая, только пастух иногда цокал языком и то и дело произносил «вай — вай». В кафе вошли посторонние, и опасаясь чужих ушей, разговоры сразу прекратились. Все молча пили чай. Наконец внутрь ворвался Сэм.
— Прикольная дрянь, только отошел. А, вы не одни… Неужели нашлись еще такие же мазохисты? Тоже небось русские. Муня, тут тесновато, пошли наружу, поговорим.
— Я с Петром, один ничего решать не буду.
— С Петром так с Петром. — Они вышли на улицу.
— Я с проверенным человечком попробовал вашу дрянь. Ничего похожего на земную дурь, но приход есть. Слабенький пока, но, думаю это исправимо. Еще есть?
— Почем возьмешь?
— Пока по монете, денег кот наплакал, да и другие темы надо разворачивать. Кто будет первым, того и тапки.
— Идет. — Муня протянул Сэму еще три цигарки. Тот достал кредиты и, не светя их, вложил в ладонь Муне.
— Наша первая сделка! Надо отметить! — торжественно произнес Сэм.
— Обойдемся. Нам много чего еще для форта надо.
— Понимаю… Ну на нет и суда нет. Есть большая просьба. — Сэм оглянулся по сторонам и тихо произнес — Я надеюсь, что эта тема так и останется только для нас троих. Тема сколькая, но денежная. А желающих ей заняться, чувствую, вскоре появится ой как много. Сбыт на мне, остальное ваше.
— И тесак. — вставил Петр.
— Какой тесак? — не понял Сэм.
— Такой как у тебя. До места, где эта дрянь растет, еще живым бы дойти. Для защиты нужен. Да и в дороге может пригодиться.
— Не наглейте. Он мне денег нормально дает.
— Тогда в аренду. В счет будущих поставок. Без оружия больше рисковать не будем. Свой купим — отдадим обратно.
Сэм мигом погрустнел.
— Какие гарантии, что вы сюда вообще еще придете?
— Как обычно, уши, лапы, хвост. — вставил Муня.
— Чьи уши?
— Наши уши. Мультик в России такой есть. Нам больше нечего предложить.
Сэм надолго задумался. Ситуация для него была совсем непростая. Палашей, как их еще называли в поселке, было всего три. Исчезновение одного из них вскоре станет известно всем без исключения. И объяснение, что он его отдал русским, будет воспринято однозначно негативно, хотя он и являлся его личной собственностью. С другой стороны, он уже поделился секретом с бывшим главарем небольшой бандитской группировки. Тот сразу оценил масштаб новых возможностей обогащения и влияния на других представителей Совета поселка, в который его выбрали. Оставался вопрос, одобрит ли он это. Если русских сожрут или они сгинут в лесу, Сэм не просто потеряет деньги. Они с Карлом потеряют доверие других и восстановить все обратно станет невероятно тяжело. С другой стороны, маячащая перед ними перспектива было воистину огромна и риск того стоил. Сэм ни разу не сомневался, что в случае отказа русские, если останутся живы, смогут найти себе новых сбытчиков. Например, того же китайца. Он, хоть и молчит все время, но наверняка не откажется от такого предложения. А с азиатской мафией бороться чрезвычайно тяжело и кроваво, Сэм это знал по личному общению с ними в далеком теперь отсюда родном городе. Решать надо было быстро.
— Черт с вами. Будет вам палаш. Убить бы кого за награду, проблемы бы не было. Медяк за сутки. — и он улыбнулся во все 32 зуба.
— Половина! — начал торговаться Муня. — Денег пока нет.
— Половина того, что я имею сейчас и никаких гарантий? Это плохой бизнес.
— Нормальный бизнес. Мы ходим за травой, приносим сюда. Тебе остается только наладить сбыт. Мы рискуем при этом собственными жизнями, ты только этой железякой. А продавать будешь в два конца. Да, еще бумага нужна. На крайняк, обертки от пайков соберите.
— А вы не такие простые, как кажетесь. Хитрые — погрозил пальцем американец. — Хорошо, договорились. Палаш будет через час. Охотники утром завалили что-то крупное, одолжили разделать. Скажу, чтоб закруглялись.
— Сэм, давай только побыстрей. Нам пора к себе, а один будет точно тормозить.
— Кстати, зачем взяли старого? На мясо в голодное время?
— Русские своих не бросают — объявил Петр.
— Украинцы тоже. — гордо добавил Муня.
— Ну, ну. Толку с такого задохлика, задаст он вам всем проблем. Точно мазохисты. — усмехнулся Сэм и ушел за палашом.
— Уфф, прокатило. — облегченно выдохнул Петр. — Вот теперь сделаем лагерь лагерем. Огородить от хищников с помощью этой одной железяки не получится, конечно, но с дровами станет легче. Скамейки со столом соорудим. Да много чего.
— Петя — ты гений! Я бы ни за что не додумался. Выморщить у америкосов треть их оборонного инвентаря в это смутное время — неслабо. Завтра сходим, накосим травки. Потом насушим и с комсомольскими песнями в путь.
— Не спеши. Про Зов не забыл? Уйдем далеко от лагеря, и все. Скосит всех быстрее травки. Вернемся в поселок уже в качестве зомби. Сколько там сказали, перерыв между выбросами?
— Каюсь, уже забыл про эту заразу. Вроде от недели до двух.
— А прошло уже пять дней. Смекаешь? Придем в форт, обсудим это. Надо дождаться Зова и только тогда гнать за твоей травой. А пока — никуда из лагеря на расстояние больше десяти минут ходьбы. И молимся, чтобы это не произошло сегодня. И надо еще в гроте подыскать самое безопасное место Зов пережидать.
— Да понял я понял. Был бы дурак, не понял. Ты прав на все сто. Покойникам деньги не нужны. — Муня страшно огорчился. Он уже представил себе в красках, как будет пить и есть, хоть и из пластиковой, но нормальной посуды, они за ходку заработают на свой тесак и вообще жизнь станет хоть и не прекрасной, но, по крайней мере, в ней появятся какие-то яркие пятна между серым унынием настоящего. Весь обратный путь в форт он ныл, как ребенок по всякому пустяку. Потом начал язвить над профессором, который с непривычки хождения по пересеченной местности дышал как загнанная лошадь и периодически отставал от группы. Петр даже огрел Муню плашмя копьем и пообещал добавить, если он не прекратит заниматься словоизвержением в виде постоянного нытья. Дошли они уже только через час после наступления темноты. Профессор стер ноги до задницы и, нахлебавшись у родника холодной воды на прилипший к спине желудок, яростно блевал, пугая окрестную ночную живность. Муня продолжал ныть, хоть и негромко. Но тональность его стенаний резко усилились, когда стало понятно, что площадка для сна маловата для пятерых, а шкуры хватает накрыться только поперек лежащих, да и то не всем. Так что ночь обещала полный кейс холода и недосыпания. Пришлось по очереди одному дежурить, пока остальные с трудом спят. И не у костра, а на холодных камнях. Только котята неплохо себя чувствовали. Хотя кормить их было нечем, кореец предположил, что спокойное поведение зверьков говорит о том, что они днем выходили наверх и нашли, чем полакомиться. Профессор ночью храпел как танк среднего класса, и даже мыши, вернувшиеся утром под родимый свод грота, не смогли сразу успокоиться и шныряли под потолком, пугая коротавшего однообразным заунывным пением время дежурства пастуха.