Кошки теперь постоянно уходили из лагеря. Двуногим новоявленным папашам и самим нечасто доставалось мясо, так что приходилось добывать пропитание самостоятельно. Впрочем, к ранней взрослой жизни они быстро привыкли и время от времени приволакивали свою добычу в грот и там ее поедали, иногда оставляя про запас. Муня страшно ругался на них, постоянно находя в разных местах остатки пиршеств, уже источающие запах тухнущей мертвечины. Зато, почуяв опасность, быстро растущие зверьки стремглав неслись к гроту и рычали оттуда на невидимых врагов. Люди в таком случае, тоже забирались в грот, мечтая о жести для наконечников копий, которые надо было приобрести первой после покупки проволоки для силков, хотя профессор уже мастерил им костяные. Силки Хунг сделал сразу. В них уже попалась куропатка и еще зверек, похожий на кролика, только уши его были короче и хвост был, как у крысы. Все были безмерно счастливы. Однажды один из кошаков вернулся в грот на трех лапах. Удивительно, но он не стал сопротивляться осмотру раны и лишь тихо порыкивал при прикосновении. Лапу он порезал об какой острый камень. Пришлось промывать ее и тут вспомнили про подарок с Земли. В коробке находилась мазь для быстрого заживления ран, видимо присланная для корейца. Все обошлось и без нее, и вот теперь наконец то чудодейственное средство решили опробовать. Муня торжественно взял баночку с мазью в руки, открыл, но запах ему не понравился. Он поморщился и начал читать состав.
— Итак, что в этой дряни есть? Состав: хлорамфеникол, (левомицетин), метилурацил, (диоксометилтетрагидропиримидин), полиэтиленоксид, ПЭО (макрогол-400), рисуйте на земле, что еще надо, мы вас видим… Не понял, надо еще разок…
— Стоп! Не надо вслух. Быстро отдал мне! Ну! — Петр про себя перечитал надпись, держа баночку на расстоянии вытянутой руки.
— И что это значит? — непонимающе спросил Муня.
— Это сообщение нам с…
— Помолчите профессор. Вы все слышали и все поняли правильно. После Зова, снимем налобники и обсудим.
— Мне кажется, у вас, Петр, паранойя.
— А мне кажется, я знаю, за что вам влепили двадцатку.
— Двадцать три.
— Тем более. Может, у меня и паранойя, но обкашляем эту тему позже. А пока сделаем вот это, — и Петр схватил палку и начал выковыривать ей на земле буквы. Закончив, он ухмыльнулся. «Принял» — едва угадывалось начертанное. Он подождал минуту и стер надпись. Потом попросил у Хунга обломок его керамического лезвия и тоже положил на траву, указав на него рукой и повертев потом перед налобником.
— Вот так. Теперь ждем, сработает или нет. И больше ни слова. Профессор, мажьте уже кошаку лапу, а то сбежит.
Кот возмущенно рыкнул, когда начали мазать лапу, выпустил когти, но вытерпел процедуру и улегся на шкуру, попробовав слизать мазь. Морда от вкуса мази у него вытянулась, он обиженно взревел и начал нервно бить хвостом по ногам профессора.
— Терпи! — сказал тот и потрепал кошака по загривку. — Вы, наверно, правы Петр. Я все-таки простой ученый, хоть и хороший, но не шпион.
— Проехали. Вы придумали что-нибудь из сказанного мной?
— Пока только вот это. — Профессор указал на кучу небольших колышков разного размера.
— Для чего они?
— Расширить проход в комнату под гротом. Найти трещины в углах и попытаться вбить туда клинья. Может удастся сбить мешающий нам угол.
— Попробуем, хотя трещин я там не видел. Не приглядывался, может. А вот с камнями на потолке прохода и сверху грота может все выгореть. Завтра попробуем их оттуда снять. Ходу оттуда четырнадцать минут, я засекал. Если кошки не будут уходить и предупредят, можно попытаться успеть
— Не торопись, Петя. — сказал Хунг. Иначе на месте трупов врагов, плывущих мимо по течению, окажемся мы.
— Да, ты прав. Только, боюсь, не успеем мы к нападению приготовится. Хоть камни приготовить оттуда вниз валить…
Потянулись долгие дни ожидания Зова. Все это время обустраивали грот. В меандре удалось лишь выбить один камень на повороте с помощью клиньев. Их пробовали заливать водой, но все было бестолку, порода была хоть и хрупкая, но без железных инструментов не поддавалась людям. И все-таки в комнату уже можно было пролезть, не ставя на излом колени. За комнатой проход тоже слегка расширили и прошли дальше по меандру метров сто пятьдесят. На дне появился маленький ручеек, но там было узко и нормально пройти можно было только в верхней части, перебирая ногами по скользкой от глины неширокой полочке и упираясь руками в противоположную стену, рискуя каждый момент свалиться вниз. Муня, не выдержав, сказал, что в гробу и белых тапках он имел всю эту занимательную спелеологию и вообще боится темноты и замкнутого пространства, торопливо свалив наверх. Пастух с Хунгом прошли дальше метров тридцать и вышли в засыпанный огромными валунами и глиной зал. У правой стенки зала неподвижно застыли небольшие глубокие лужи кристально чистой воды. Стояла необычайная полная тишина, изредка прерываемая падавшими с потолка каплями. Шаги и голоса в зале звучали непривычно глухо, растворяясь в глубине зала. Словно другой мир открылся перед вынужденными исследователями. Эта тишина и завораживала, и угнетала, хотелось побыстрей снова вернуться в обратно наверх в привычный мирок, полный звуков и ярких красок. Еще было очень страшно остаться без света в этой грозной, обволакивающей липкой коркой беспомощности разум, темноте. И люди, не выдержав гнета этой чуждой подземной жизни, повернули обратно, договорившись как-нибудь потом сходить и пройти дальше.
Выбрались наверх перемазанные глиной от головы до пяток и долго отмывались от нее у родника. Описали подробно увиденное остальным. Муня заявил, что мода на пещерных людей прошла еще четыре тысячи лет назад, все это конечно интересно, но дальше комнаты вниз он больше ни ногой. Профессор с Петром были больше оптимистичны и предложили организовать в зале убежище от ящеров. А что, вода есть, пайки можно потихоньку накапливать. Удобно, недалеко, безопасно. Но их влажные и сладкие грезы об уютном и безопасном месте Муня сразу грубо растоптал об суровую действительность. В своей саркастической манере речи, он поинтересовался, насколько долго можно протянуть людям в холоде, сырости и темноте, после которых карцер в тюрьме выглядит гораздо симпатичнее. И с чего это нападавшие откажутся подождать их, просто валяясь в неге наверху и оставив одного дежурного у прохода, который с превеликим удовольствием сожрет их по очереди, как только они попробуют высунуться наверх. А ждать в пещере ухода врагов до седых волос в зоне бикини они не способны. В ответ Петр заявил, что путь до зала придется все равно расчистить, пайки туда складывать и не спеша продвигаться дальше, исследуя пещеру. Если ничего не делать, то и ничего не будет. И подготовить грот к возможной осаде — пока единственный шанс остаться целыми и невредимыми при внезапном нападении хвостатых.
К Зову уже начали привыкать. Опять первые о его начале предупредили кошки. Увидев их встревоженное поведение, профессор закричал «тревога!» и через десяток минут все обитатели форта уже заползали в комнату, не особо торопясь. Налобники заверещали, когда все уже находились в надежном месте. Профессор и в этот раз не стал тискаться в меандре, и, лежа в начале прохода, стиснул зубами деревянную палочку, справедливо опасаясь во время Зова прикусить язык. На следующий день сходили на поле и нарвали травы. Нарвали гораздо больше, кореец, когда сдавал старые лохмотья комбинезона, отрезал от него штаны и из них сделали два мешка, вмещавшие приличное количество сырья. Муня отличился встречей с медведем. Зверь, его сильно напоминающий, попался небольшой. Встретились они, как водится, в густой траве нос к носу и оба наложили в штаны, убегая друг от друга. Над Муней долго ржали и потом всю дорогу подшучивали, доведя бедного до белого каления. Потом четыре дня бродили по окрестностям, отмечая возможные укрытия от Зова. Карта на налобниках исправно отмечала новые места. Принцип ее работы был таков: она отрисовывала то что видят глаза, а также автоматически фиксировала рельеф местности. Гаджет был удобный, но приходилось все время ходить разными маршрутами, пока он не закрасит черные пятна, остающиеся после прошлых ходок. Профессор нашел на налобнике значок группы и теперь карта у всех была одинаковая, что радовало. Сходили и к нижнему гроту, заготовив там сушняк для костра и сделав площадку для ночевки. Целый день потратили на исследование склона над гротом. Искали возможный второй вход в пещеру, да так и не нашли ничего похожего, только исцарапав руки в колючих кустах в попытке обойти каменную стену, которая тянулась аж на полкилометра, прерывая проход наверх. До вершины горы тоже не добрались. До нее еще оставалось идти метров двести-триста, когда наступил закат и повернули назад, решив не рисковать спускаться по темноте. Трава наконец подсохла и из нее скрутили 23 боле-менее ровные сигаретки, настолько хватило оберток от пайков. Профессор с Хунгом наконец сделали станок для их свертывания. Кусочек жести, выпрошенный у Сэма, согнули буквой «п», пробили с великим трудом там отверстия, вставили два деревянных валика и натянули на них квадратик материи комбинезона, прихватив леской. Получилось некрасиво и ненадежно, но в целом закручивать было можно. Муня сразу схватил одну попробовать, но ему дали по рукам и отобрали желанную гадость. Он надулся как индюк и больше не общался ни с кем до вечера, уйдя в лес и рубя там со злости дрова.