Звуки пробивались сквозь пелену боли.
— …А ну держи его!.. — голос Рамондо.
— …Я маленькая, он меня скидывает!.. — голос Четвёртой.
Удар в челюсть. Может быть равно как от Рамондо, так и от Четвёртой.
Боль поглотила меня. Я не знал, сколько времени прошло — мгновение, минута, час.
За это время что-то поменялось — меня перестало выкручивать, челюсть слегка разжалась, я перестал мычать, только колотился.
— Ты чего полез систему переустанавливать? Или тебя твоя беловолосая хакнула? — возмущался Рамондо.
Машину трясло. Пару раз я вмазался головой о дверь, что не помогало прийти в себя. Я усадил приходящее в себя своё собственное ватное тело. Ночь, машина газует по залитой огнями автостраде. Я на заднем сидении, вроде цел. Машину повело в занос, но она выровнялась, а я в очередной раз вмазался виском в дверь.
— Дай мне, я поведу, — крикнул Рамондо.
— Не лезь! — отозвалась Четвёртая и мотор загудел.
Голос, который раздался в голове, был транслирован по специальному каналу.
— Ваши действия расцениваются как препятствие задержанию!
— Миротворцы? — простонал я и нашёл свою снайперскую винтовку в ногах в собранном виде.
Почти ничего не чувствующим телом я стал выносить заднее стекло.
— Ты что делаешь? — подал голос Зануда.
— Ты чего вылез? А ну сиди где сидится!
— Ты должен быть мне благодарен за тело, хотя это мне следовало тебя вышвырнуть, а не позволить доминировать.
— Сиди и не вякай! Задрал!
Я достал винтовку.
— Шон, что ты делаешь? — крикнула Четвёртая.
Мотор всё ревел на пределе, мелькали столбы. В выбитом стекле гудел воздух. За нами, не отставая, метрах в пятидесяти, гналось три машины.
— Перестреляю их и поедем в офис Йомсбур. Сегодня среда, конец месяца, отец обычно остаётся в офисе для улаживания экстренных дел, — бросил я.
— Ни черта не понимаю, — буркнул Рамондо. — Ты что-то понимаешь?
Видимо, девушка потрясла головой.
Машину дёрнуло, повело, но она выровнялась. Не знаю, что она там себе за прог понаставила по вождению, но стало получаться у неё значительно лучше.
— Марго, нам нужно скрыться, — крикнул я ей, перекрикивая шугающий через разбитое стекло ветер.
— Давай, иди назад, — голос Рамондо, — держи ногу на газу. Вот тут кнопка… Не бойся! Я держу руль, перелазь. Давай, быстрее!
Машина дёрнулась ещё раз, рядом появилась Четвёртая, вся в поту, глаза безумно бегают.
— Впереди развилка, что делаем? — спросил Рамондо.
— Марго, нужно сбить их, — затараторил я. — Ты можешь их отвлечь?
— Сразу всех? — округлила она глаза. — Не могу, с ними нэтраннер!
— Подсвети его.
Я высунулся из машины через заднее стекло и тут же ослеп от фар, никого не видя.
— Шон, куда едем? Шон! А, уже поздно, едем дальше.
Свистнула пуля, отскочила от багажника и оцарапала висок. Четвёртая потянула меня за руку — я пригнулся.
— Я ему баллистический сопроцессор сбила. Шон, не высовывайся, прошу! А то закончишь как Джек.
Какой Джек?
— Мы обосрались, — вылез Зануда. — Отец предупреждал. Теперь мы сами по себе. Мы… Нам конец.
Я побил себя по щекам, заталкивая Зануду поглубже.
— Четвёртая, соберись и подсвети мне нэтраннера!
Я принялся копаться за сиденьями, выискивая прожектор. У меня же он был? Я же его не выкладывал с той вечеринки? Был, не был, без разницы — буду считать, что был.
Я выудил из-под сидения небольшую лампу, настроил её на светомузыку, врубил и едва не засветил себе в глаза.
— Готово, но они тебя тоже таргетят, — предупредила Четвёртая.
Ещё одна пуля скользнула куда-то в пустоту. Машина дёрнулась.
— Блять, чтоб вас всех! — ругнулся Рамондо и зарычал. — Совсем скоро ещё одна развилка.
— Сворачивай, но…
— Я знаю как, не учи учёного, не первый раз. Но Шон…
— Не ссы! Четвёртая, скрипт. Объяснять?
— Нет.
Я видел красный силуэт с указателем в левой машине преследователей. Нэтраннер лежал на заднем кресле.
Я вынырнул, активируя синаптические ускорители и ставя моргающую лампу, чтобы в меня сложнее было прицелиться. От активации ускорителей ударило по мозгам так, что кровь из носа пошла, а глаза напряглись и я увидел снова глаз с алыми прожилками капилляров. Баллистический сопроцессор работал на полную. Я взял упор, выискав приблизительную траекторию — двойной рикошет: от двери соседней машины в крышу, от крыши в цель.
Задействовав весь свой софт, кибернетические волокна в мышцах, резервы гормонов в ампулах, я выдохнул, останавливая своё сердце. Пусть мои синаптические ускорители и не были способны на такой коэффициент замедления, а операционная система не была способна на вычисления в таких условиях, я понимал, что либо сейчас я совершу чудо, либо это будет конец всему.
Я вспомнил Тёмного, как тот остановил время. Это не было суперреакцией или действием какого-либо рода импланта. Это не было скриптом. Это была остановка времени, мистическая и пугающая технология, как вечно спящие боги или попадание дважды в люк в асфальте при прыжках с большой высоты.
Время послушно замедлилось ещё больше и я дождался, пока машина качнётся на амортизаторах — траектория совпала на мгновение — выстрел.
— Он отвлёкся! Ты попал! Он отвлёкся!
Марго не могла поверить, зажмурилась и запустила скрипт, повиснув у меня на шее.
Мы остановились в какой-то подворотне далеко за городской чертой, заглушили мотор. Четвёртая, с покрасневшим лицом, приходила в себя, периодически сдерживая рвоту и обдувая себя всеми возможными способами. Рамондо перевязался, не доставая пулю, вышел покурить, оставив дверь открытой и периодически комментировал, когда было что.
— Мы выбрались! Твоего друга Джека жалко, — Марго рассматривала свои руки. — Весёлый был.
— Какой Джек? Это был я! — выкрикнул я и ощупал себя. — И я жив. Благодаря Зануде.
— Кто-то меня благодарит? Я должен был бы выпереть тебя на мороз, но ты доминируешь в моём собственном теле! — возмутился Зануда.
— О, старый добрый Шон с двумя операционками, — улыбнулась Марго. — Скажи мне, как всё прошло? Задание закрыто? Мы можем уже на полноценное свидание сходить?
Я сел, унимая дрожь и борясь со слабостью. Мне протянули воду. Я выхлебал залпом полбутылки.
— Всё… — я хотел сказать «плохо», но передумал, вспоминая уговор с Ирви. — Всё неважно.
— Что это значит? — нахмурилась Четвёртая.
— Ашура и Викторианцы в сговоре.
Лицо её изменилось на изумлённое.
— Об этом следует доложить моим, они быстро разберутся.
— Уже разбирались, — вздохнул Зануда. — А операция провалилась, у отца больше помощи просить бесполезно, так что светит нам за шпионаж, за сопротивление при аресте, за…
— …ткнись, — буркнул я. — У меня данные.
— Какие данные? Те самые данные? — влез Рамондо. — Удали их нахер. В суде прикинешься невменяемым, у тебя неплохо получается.
— Шарлота! У меня есть козырь среди всех козырей.
— Как ты их достал?
— Мне их сунул прямо в слот Тёмный, пока никто не видел. А ключ когда-то подобрала Ринжина. Хотя я что-то не уверен, что никто не видел.
Я перебирал сейчас данные, пересматривал их, отвечая на их расспросы. Судя по данным Ирви была рядом, прямо около города, в начале гряды Туирских гор. «Где-то в Туирских горах», вспомнил я слова Четвёртой.
— Там был Джек, — помассажировала виски Марго. — Я ничего не понимаю.
Так же чувствовал себя обычно я, разговаривая с Ирви.
— Там. Был. Я.
Марго открыла рот. Закрыла. Проделала это ещё пару раз.
— Тебе напомнить, почему ты ЭмЭм, рыба моя?
— Я не мёртвая! Меня ударили по затылку, от такого не умирают.
— Тебе прострелили голову из «малютки», от такого не выживают!
Она помотала головой.
— Шон, это видел только ты. Все остальные видели другое. Не думаешь, что объективная реальность строится немного по другим законам? — нахмурилась Четвёртая. — Я не умирала — Ринжина подтвердила.
— Не важно, что ты видел. Важно — во что веришь, — вспомнил я слова Ирви.
Марго вздохнула:
— Мне кажется, ты просто сходишь с ума.
— Ладно, раз ты такая умная. Как я мог получить данные?
— Я не знаю. А что на них?
…Несанкционированный доступ…
— Четвёртая! — возмутился я и девушка закрутила головой, вытянувшись по струнке, после посмотрела на меня и покраснела.
— Извини, я не подумала.
А сама уже во всю рассматривала секретную информацию.
— Тёмный дал мне зашифрованную версию. Сам её расшифровать не смог. А у меня был ключ, а данных самих не было. Ринжина не обманула — ключ подошёл.
— Я ничего не понимаю. Тут, считай, схема какого-то странного вечного двигателя. И в центре него аномалия, генерирующая магнум высокой интенсивности. И… — её глаза стали круглыми. — Тут вообще бред какой-то. Ашуре понадобились эзотерические сведения расположения гробницы Мелиссы? Я должна доложить начальству.
— Главное, — влез Рамондо, — убери из рапорта моё имя.
Я сел за руль, Марго перепрошила маячок в машине и так мы въехали в город, высадив сразу же Шарлотту там, где ему было удобнее.
— Поехали отсюда, — устало предложила Четвёртая. — Завтра я обо всём доложу, а ты заляжешь на дно. Пара дней, и от Ашуры с Викторией прилетят официальные извинения, я уверена.
— Но вначале пойдём пожрём. Сломаешь мне вон те камеры, чтоб нас никто не увидел?
Она нахмурилась, но сделала.
Вновь брикетики, вновь личинки, на этот раз перемолотые, потому хер знает, чего они ещё туда насыпали. Четвёртая ела без удовольствия, я же уминал за обе щеки совершенно не ощущая вкуса.
— Марго дело говорит, нужно залечь на дно, а потом делать все наши дела по тихому, — вылез Зануда.
— Мне больше нравилось, когда ты был отдельной личностью, — буркнул я.
— Шон, тебя обязательно нужно будет полечить, — заметила Четвёртая.
— Согласен, но не раньше, чем я всё сделаю, — пожал плечами я. — Я хотел с тобой поговорить об Ирви. И это очень важный разговор, не знаю, поверишь ли ты мне.
Пауза, которую Четвёртая не выдержала.
— Я слушаю, давай, не томи.
— Ты веришь, что Тёмный остановил время и разговаривал со мной, а не дрался, тогда ещё, в первый раз? Веришь, что в открытый люк я дважды угодил не случайно? Что ты была мертва и я потерял себя, но воскресил тебя? — она смутилась. — Веришь, что это мне прострелили голову из дробовика? Тебе не показалось странным, что Аманда достала его из дамской сумочки? Веришь мне?
Она ничего не ответила. Я продолжил.
— Ирви — это Мелисса Нотре. Она доказала это. Мне снилась она, во сне я видел Тёмного — мёртвого, без глаз. Я видел глаз… — я вдруг сам для себя замолчал. — Глаз, который я видел на одежде Самото, глаз, который я видел когда Лидия меня била, глаз, который я видел на своей одежде. Я как-то с ними связан. Это неважно, — я помотал головой. — Ирви — великая богиня.
— Это… Это какой-то бред. И глядя на тебя я понимаю, почему ты можешь бредить. Но ладно, Шон, я очень хочу тебе поверить. Ты звучишь безумно, но допустим, что всё это так, и… Блять, — она ругнулась, наверное, впервые за всё время. — Ну Шон, если это шутка, то очень херовая.
— Не шутка. Мелисса Нотре у меня в голове. И знаешь что? Она может всё изменить. Она мне помогала уже.
— «Мне Ирви помогла», — вспомнила Четвёртая мою фразу.
Взгляд её был затуманенный. Жёлтая личинка повисла на кончике вилки.
— Да, именно. И я с ней договорился, — стал с жаром рассказывать я. — Я же много всего утворил. Гримма, Майклсон, ещё куча людей, о которых я не знаю, плюс ещё куча погибнет, да и не решит это ничего. Бедные как были бедными, без образования, без медицинской страховки, без нормальной еды, так они и останутся бедными. Но она…
— Что она попросила? — нахмурилась Марго. — Это Тёмная богиня, Шон. Мелисса Злая. Она…
— Всё это враньё, — безапелляционно заявил я. — Она помогала Фреске, вела мир к процветанию. А мы вот что сделали! Видишь?
— Что она попросила? — Марго задала вопрос ещё раз, её голосом можно было заморозить вулкан.
— Разбудить её.
— Но она мертва!
— Нет, она просто спит. Её нужно разбудить, всего лишь разбудить, и она вернёт свою силу. Я знаю, что она меня не обманет, я верю ей.
— То есть ты собираешься найти и разбудить бабу, к которой ты ходишь каждую ночь и отказываешься из-за неё лечиться?
В глазах Марго заплясал огонь.
— Марго, успокойся, пожалуйста. Ирви не против наших отношений.
Она смутилась.
— Я против ваших, — нашлась вдруг она, проговорив это дрожащим голосом. — Я не хочу тебя видеть с другой, а ты собрался… Да и как мне конкурировать с богиней? — в глазах её налились слёзы. — Да и не честно это. Я же для тебя… Я тебе доверилась, я хотела быть с тобой, а ты… Давай просто заляжем на дно, решим все наши проблемы, начнём сначала. Шон, прошу тебя, пожалуйста!
— Она просто подруга, — я понимал, что вру. — Я обязан ей помочь, — и опять вру.
— Не обязан, — зло произнесла она и встала. — Идём со мной! Зачем рисковать? — она утёрла слёзы и протянула руку. — Я люблю тебя, Шон, и очень не хочу потерять!
В её словах был резон. Пусть я бы и не вернул Майклсона, пусть и не выполнил бы всех своих обещаний, но её путь был безопасным и гарантированным. Естественно, доложи мы Миротворцам, и тут же пойдут разбирательства. На фоне грызни откроются многие возможности для Йомсбура и в течение года, а может и меньше, я получу свою должность. И вроде бы долгожданная победа, но Мелисса Нотре, хрупкая девушка, пусть и богиня, та, что вела меня к моему величию, помогала и поддерживала — останется не у дел.
Либо был второй вариант: доверится великому божеству, не мечтать частично, исполнить уговор. Но я смотрел на Марго, глаза которой были на мокром месте. На её протянутую руку и понимал, что выбор не даётся между хорошим вариантом и плохим…
— Я не хочу выбирать, — вырвалось у меня.
— Но тебе придётся! — ударила она по столу.
Я стиснул зубы, глядя на её миниатюрную фигуру и красивое личико. Сердце моё жгло от огня, его сжимало в тиски, я не мог поверить, что сейчас стою на таком распутьи. И решать, куда пойти, было невыносимо больно.
— Прости, Марго, но я действительно должен. В этом смысл всего.
Слезинка побежала по её щеке, лицо не отразило эмоций. Она выпрямилась.
— Вот так, да? Я поняла…
Я дёрнулся встать.
— Сиди уже, не надо мне ничего объяснять.
— Но я тоже тебя люблю, — вырвалось у меня.
— Сейчас это звучит очень глупо и неуместно. Прощай.
Она развернулась и ушла, а я не стал её догонять.
Я пытался прийти в себя, сидя в одиночестве в забегаловке на окраине города. Еда в глотку не лезла.
— «Глупо и неуместно». А я, между прочим, так и чувствовал себя. Глупо и неуместно, — бурчал Зануда.
— Хватит ныть. У нас есть план. Мы можем исправить всё, понимаешь? И это тоже!
— Всё или ничего, — вздохнул я снова.
Да, Зануда тоже был я. Это всё был один я. Ныть и делать — фраза, описывающая нас и всю мою сознательную жизнь.
— А что значит «чистка»? — вдруг задался вопросом Зануда.
— Самото упомянул, когда Аманда расстроилась.
— Аманда? Не Лидия?
— Лидия нам нравилась, прикрывала нас иногда, мы ей доверяли. Эту сучку я буду звать Аманда и никак иначе.
— Ага, прикрывала. Наверняка шпионила, — возмутился Зануда и был прав.
— Но у них с Самото тоже не всё так просто. Давай подумаем. Мы пришли туда, ты тоже должен был видеть, наблюдать за всем, дополняй если что. Я пришёл, высказал аргументацию, и Аманда тут же согласилась, но достала из дамской сумочки метровую М6. Это что за приколы?
— На ровне с остановкой времени Тёмного, — согласился Зануда. — Оно логике не поддаётся. Но я тоже видел, так что это не глюк и тебя не взломали.
— Хорошо, — кивнул я сам себе. — Она избавилась от данных и Самото намерен был отмахнуться какими-то жалкими судебными разбирательствами и штрафом вместо того, чтобы припасти что-то напоследок или устроить разборку. Странно?
— Не странно, штраф огромный и репутационный. Возможно, Аманде после такого грозило смещение.
— «Вечный двигатель» против «грозило смещение», — покачал я руками, изображая чашевые весы.
— Согласен, — выдавил из себя Зануда.
— И вот они собирались расходиться и…
— На тебя напал Тёмный. Напал и принялся избивать. Он снёс тебя на землю, пробовал пробиться через твою оборону, но ты держался на удивление хорошо.
— Так выглядело?
— Да, так и было.
— Значит очень реалистично подыграл. Однако дальше случилось то, чего я вообще понять не могу. Сразу после выстрела. Выстрел в голову Тёмного я ещё понять могу.
Я замолчал, пытаясь вспомнить диалог. Помог Зануда.
— Они говорили о том, что Самото проморгал кого-то из посторонних. Жаль, в том районе нет камер наблюдения. Какой-такой посторонний мог вывести так из себя Аманду.
— Её и нечищеные зубы выведут… — буркнул я с нескрываемой злобой.
— Ты предвзят, — обвинил меня Зануда. — Она холодная когда надо, а вся её несдержанность наигранная. Но тогда… Мне кажется она не играла.
— Ладно, посторонний. Что дальше? Я постоянно вижу этот кровавый глаз в изумрудном шестиграннике, постоянно видел. Он как-то с этим связан. Но дальше… Что же было дальше?
— Аманда с Самото что-то увидели в тебе. Самото предложил провести чистку. Аманда была не в восторге и пристрелила тебя. Самото разругался с ней, сказав, что без тебя у них ничего не выйдет и система выйдет из равновесия, и вместо… Как он сказал? Вместо… Я не могу вспомнить, там сложная формулировка была. Что-то вроде вместо пути наверх они уйдут в фазу удержания.
— Этого я уже не слышал. Но я же попал в тело и отключился!
— Нет, не отключился. Мне было неприятно, что с мозгом снова что-то не то было, меня поколотило, но потом отпустило и я даже попытался снять Аманду, но не успел. Она будто знала, куда смотреть.
— Она нас видела. Она знает, что я жив. Что мы живы. Минус козырь. Ну спасибо, Зануда!
— Ты бы так же поступил, нечего наезжать, — взъелся Зануда.
Рядом проходящая официантка посмотрела в нашу сторону с нескрываемым любопытством. Убедившись, что я очередной бедняга с перегруженной нервной системой, она нахмурилась и ушла своей дорогой.
— И как же она могла знать, что ты жив? — задумался Зануда.
— Да как бы она явно знает больше, чем я. Нужно это срочно исправить. Нужно всё исправить. Всё, пошли.
— Куда?
— Нам нужен вертолёт.
Глубокая ночь. Здание, у основания освещённое фонарями, возвышалось настолько высоко, что шея уставала смотреть. Оно утопало в дымке, горящий свет в окнах казался порталами в другие миры. Место с улицы казалось мёртвым, но я знал, что в этом месте люди никогда не спят.
Офисы даже в это время были открыты. Свободный график подразумевал необходимость иногда спать на работе. Свободный график — это не график, который ты можешь выбрать и которому можешь при желании следовать. Свободный график — это график, который выбирает начальник и который ты должен соблюдать. Такова реальность, если хочешь работать на суперкорпорации.
В здании уже началось ворошение. Огромный бокс, находящийся на предпоследнем этаже, раскрылся. В нём оказалось около тысячи чипов на ножках с нейроразъёмами. Чипы обладали своей графической системой и даже своей простенькой системой принятия решений основываясь на вводных данных. К моему сожалению из тысячи на ножки встало только около двух сотен. Это была моя система «паучье гнездо», которое должно было минимизировать потери во время выполнения операций, хотя ещё предстояло доказать, чем такие малютки лучше боевых летающих дронов.
В данный момент мы с Занудой могли контролировать не более троих, и то стояли у двери, облокотившись на неё, с лицом зелёного цвета, готовые вот-вот блевануть. Остальные паучки действовали, подражая контролируемым.
Разведку шесть паучков произвело уже на более чем тридцати этажах, отмечая охранников и потенциальные проблемные места. Решив, что справимся по ходу и больше времени терять нельзя, я отдал остальным ботам приказ, а сам вошёл в здание.
— Господин Шон, Вас приказано задержать и сопроводить к господину Альфри. Сдайте, пожалуйста, оружие.
Я не показал вида, хоть в планы это и не входило, но достал пистолет и выложил его на стол, поднимая руки. Тучный охранник ощупал меня, а сам достал оружие.
— Извините, нас так инструктировали.
Я не знал, что ему ответить, закипая от гнева. Тело перехватил Зануда.
— Всё в порядке. После того, что я сделал, отец имеет право злиться, — выдал он, как обычно делая себя жертвой.
Охранник на мгновение замер.
— Что-то случилось?
— Н-нет, ничего. Идёмте, господин Шон.
Лифт ехал бесконечно долго, хотя ехать нужно было на восемьдесят седьмой этаж, далеко не самый последний. Томясь в ожидании, я уже думал, что мы никогда не приедем.
Стоило двери лифта открыться, как охранник попятился к стенке.
— Что за чёрт?
Пол был усеян паучками. Их механические тельца бликовали в неярком свете ламп.
Я схватил охранника за руку, выбивая пистолет и скручивая в болевом захвате. Один из паучков резво взобрался ему на шею и воткнулся в нейропорт, запуская вирус, перегружающий систему. Глаза охранника закатились и он рухнул.
Я подхватил пистолет. Остальная маленькая армия по моему приказу последовала за мной.
Я потянул за ручку двери и открыл дверь, впуская вперёд паучков.
— Это нападение, сэр! — крикнул Таретто.
Отец был не один и не собирался со мной нянчиться.
Выстрел, второй, третий. Крик. «Сними его с меня!». Ещё крик и хлопок. У меня едва мозг не вышибло. На мгновение мне показалось, что я отключился, система ушла в аварийный режим.
Заглянув в проём, я увидел Таретто Дэннинга, у которого проходил стажировку по отработке навыков телохранителя. Того самого, кто помогал в организации операции против Тёмного. Лишь немного замешкавшись, я надавил на спусковой крючок. Кровь брызнула на окна в человеческий рост и он упал. Я шагнул вперёд, видя ещё два лежащих тела его подчинённых, которым повезло больше.
Закрыв дверь, я подпёр её тяжёлым столом и подошёл к окну, рядом с которым стоял отец.
Горел ночник, работал компьютер, выводились какие-то графики на белую стену. Альфри смотрел в окно, за которым был парк, а дальше, за парком, напоминание, куда я вернусь, если всё закончится плохо — промышленный район с трубами, столбами дыма до небес и нескончаемыми перестрелками. Отец не повернулся, скрывая свои эмоции, хотя они у него были, я в этом был уверен.
— Ты же знаешь, что после твоего поступка, у тебя нет больше будущего? — спросил старик.
— Мне бы хотелось сказать, что мне плевать, но мне не плевать, — вздохнул я.
Отходя назад, я приставил пистолет к его затылку. Параллельно я поставил прокси на ближайший узел внутренней коммуникации и установил блок на все входящие в него запросы. Альфри это заметил, вздохнул.
— Вначале ты провоцируешь хрупкий баланс, потом подвергаешь опасности компанию, а теперь у тебя в заложниках родной отец? Можно уйти из неблагополучного района, но район от этого из тебя не уйдёт.
— Да что ты знаешь о нормальной жизни? — бросил я в сердцах. — Мы с мамой всегда жили впроголодь, а ты кормил нас завтраками, пока она не заболела. Можешь не рассказывать, что ты не мог её вылечить, потому что я знаю, что мог! Тебе было просто плевать на ту женщину. Ты видел лишь сына-гения, легко обучаемого и полного сил и потенциала. Ты же сам считаешь, что поступки определяют людей. Как твой поступок определяет тебя?
— Ты ещё не дорос, чтобы понимать, что было на кону и как я поступил с ресурсами. Я всё же здесь, а ты до сих пор там.
Он не поворачивался, но я мог поклясться, что этот разговор его злит.
— И не хочу понимать. И знаешь что? Наверное, я и всего этого не хочу! Я хотел стать директором для доступа к ресурсам, а сейчас ресурсы у меня есть, но ты здесь ни при чём.
— Тогда зачем ты здесь?
— Мне нужен вертолёт.
— Так у тебя ж есть ресурсы, иди и возьми, — подначил он меня.
Я толкнул его, упёр лицом в стекло, приставив ствол к голове.
— Завтра же, — прошептал он, — ты будешь мёртв, а всё твоё прошлое похоронено. Помяни мои слова. У тебя было всё, но ты не смог этим распорядиться. Я дал тебе всё, а теперь отниму, неблагодарная ты сволочь. Я не стерплю подобного к себе отношения!
— Мне. Нужен. Вертолёт! И я не хочу в тебя стрелять. Что тебе стоит дать его мне? Что тебе до меня? Ты ведь никогда и не хотел меня видеть в роли главы.
Я ослабил давление, отвёл пистолет. Отец развернулся. Лицо его покраснело от напряжения.
— Ошибаешься. Я делал для этого всё, что в моих силах. То, что посеяно в благодатную почву даст плоды в тридцать, шестьдесят и сто крат.
— Дало плоды?
— Почва была неблагодатной, — плюнул он.
— Ну ты и мудак, — процедил я сквозь зубы. — Всегда им был…
За дверью послышалась стрельба и крики, но вскоре шум вместо того, чтобы улечься, лишь усилился. Раздались тяжёлые удары в дверь.
— Я снимаю блокировку, а ты выдаёшь мне вертолёт, иначе я клянусь Мелиссой, я вынесу тебе мозги.
Я направил пистолет ему в голову.
Альфри Йомсбур вздохнул и кивнул.
Он не обманул. Вертолёт с автопилотом быстро вынес меня за городскую черту. Подо мной простирались пейзажи выветренной земли: выжженные солнцем лысые горы, мутные озёра, выкопанные шахты — рубцы на теле планеты. Небо пестрило от серо-зелёных туч, что периодически выпадали кислотными дождями. И дело даже не в заводах: микропластик проник везде, он стал выпариваться, выпадать в виде осадков. К нему, благодаря магнуму, добавились какие-то экзотические соединения, очень реактивные и опасные. Учёные устали бить тревогу и просто сдались, поглощённые корпорацией, продающей жизнь под куполом как единственный правильный способ эту жизнь жить. А между делом «воюющие страны» стараются выжить, вылавливают остатки рыбы, рожают изуродованных, мутировавших детей и жрут человечину, удобряя останками поля с кукурузой.
Скала, у которой сел вертолёт, была совершенно неприметной, и если бы не точные координаты, я бы никогда не нашёл тот проход, замаскированный под обычный грот. Естественно, ничего из того, что можно было бы засечь со спутника, не было: ни ПВО, ни радаров, ни признака электроники.
Я шагнул в проход, двигаясь медленно и не спеша.
Через несколько десятков метров вглубь горы тоннель стал освещён яркими лампами дневного света, тут и там стояли виртуальные окна, показывающие выход на природу, куда-то в зелёный лес. Послышались голоса людей.
Я дёрнулся было спрятаться, но не успел. На меня вынырнули двое в белых халатах, окинули меня взглядом и полностью проигнорировали. Охраны я не видел. Чем глубже я уходил, тем чаще я встречал людей: наладчики, инженеры, программисты, какие-то вообще не пойми кто. Они здесь, судя по всему, и жили, и работали. Разговаривали, даже смеялись о чём-то своём, некоторые ругались в отнорках. Я слышал обрывки фраз про план, про испытания и прочее.
«Никаких пропусков, никакой системы безопасности», — буркнул Зануда у меня в голове.
«Может у них сегодня день открытых дверей?»
Это действительно было странно.
Я шёл довольно долго, рассматривая мониторы с выведенными на них графиками, которые я не понимал. Где-то отдельные куски чертежей, математические и физические выкладки. У некоторых мониторов люди что-то живо обсуждали.
Впереди была арка. Я шагнул за неё и замер.
Комната напоминала огромную высеченную из камня пещеру. Своды её были настолько обширны, что детали терялись в полумраке. Каждый шаг должен был бы раздаваться эхом, но вместо этого даже я не слышал собственных шагов.
Комната была нагромождена огромным количеством конструкций, похожих на очень хитрые генераторы магнума, и очень большие, соединённые в кластеры. Трубы подводили охлаждение, свинцовые кубы содержали в себе какие-то специфические реагенты, огромный стенд светился от индикаторов, рядом дублирующийся программным интерфейсом. Посреди этого великолепия стоял куб с ребром где-то в два с половиной метра из оргстекла, идеально отполированный. В белом свете, завёрнутая в простыню, там лежала девушка. Я сразу её узнал.
— Ирви, — прошептал я, подходя ближе и доставая пистолет.
Она была измученной, исхудавшей, бледной, с синяками под глазами, какой бывает человек перед смертью. Её волосы были причёсаны и аккуратно уложены, тело чистое, но выглядела она гораздо хуже, чем в моём сне.
— Стой, Шон, не делай того, что ты собираешься делать, — произнёс голос Самото у меня за спиной.
Я же не собирался даже разворачиваться.
— А что я собираюсь сделать?
— Выстрелить, — предположил он. — Я же знаю, что ты хочешь её разбудить. Что она тебе наговорить успела?
Я всё же повернулся к Самото. Выстрелить я мог и не целясь — куб был большим, а я стоял к нему почти вплотную.
— Держать человека вот так взаперти…
— Человека? Шон… или лучше Альфри? Это тот самый момент, когда по незнанию ты начудишь больше, чем с осознанием. И я согласен с Амандой — лучше уж стагнация, чем деградация. Она не человек, Шон. Пусть её внешность тебя не обманывает. Она чудовище.
— Это вы напридумывали, что она собиралась уничтожить весь мир, поэтому кто-то там из ваших предков её остановил?
Самото вздохнул. Сегодня он был в своём кимоно, подпоясанный расшитым алыми глазами поясом. Он был здесь совсем один, совсем безоружен. Это он подпустил меня сюда, позволил прийти. Зачем?
— Шон, не кто-то из наших предков. Это были мы. Я, Аманда и ты. Мы втроём.
— Как? Зачем? — я удивился.
— Она не рассказала? Впрочем, зачем тебе это знать. Скажи, она пообещала тебе бессмертие, могущество? Что она пообещала?
— Сделать мир справедливым, — пожал я плечами, не видя смысла скрывать.
Самото поднял бровь.
— Даже так? Вот врушка. Если что-то делается, то на это есть веские причины. Мы сражались, Шон, сопротивлялись. Тогда, тысячу лет назад, мы были на грани гибели. Железный Вильвер, который был нашим союзником… Его убили. Его, семью, детей, их родственников, а после и весь клан. Тысячи растерзанных трупов, валяющихся на дорогах, и один безумный парень, лишившийся глаз. Он сидел, смотрел в небо пустыми глазницами, и просил его убить, но у нас не получилось. Он молил, умолял, но сознался, что Мелисса оставила его как живое напоминание.
— И почему же я этого не помню? — пожал плечами я. Его история как-то мало трогала. Ирви всё же оставалась единственной, кто помогал мне тогда, когда никто не мог. А рядом всегда была Лидия… — Лидия знала?
— Аманда? Да, она знала. И хочет твоей смерти. А знаешь почему? Это ответ на всё тот же вопрос: потому что ты стал творить херню. Понимаешь, в чём история?
Он принялся расхаживать взад-вперёд.
— Тысячу лет назад нам пришлось… защищаться. Не смотри так, будто это мы захватчики. Нет! Мелисса вырезала деревню за деревней, оставляя лишь грудных детей. Почему? К тому моменту, как мы успевали на выручку, груднички были в таком состоянии, что их нельзя было спасти. Ей нравилось видеть наше отчаяние. И мы защищались. Что ещё оставалось?
— Так вы же схватили и убили её мужа, — парировал я.
— Она тебе плакалась? Да, было такое. Но лишь после того, как три года земля не давала урожая. Она морила нас голодом, а тех, у кого было хоть что-то поесть — заставляла платить больше. Магнум — кристаллы — они были всем, и удобрением, и пищей. Без них ничего не росло, ничего не родило, а она заставляла нас добывать их и отдавать, живя впроголодь! Три года — вот предел нашего терпения. Что ты на это скажешь, Шон?
Я ничего не мог сказать.
— Но сейчас… Время изменилось, её сила истрепалась, мы можем пойти в нападение.
— Что вы хотите сделать? — нахмурился я.
— «Вечный магнум». Ну не то, что вечный. Понимаешь в чём проблема текущей ловушки? Она почти ничего не отдаёт. Всё, что нам удаётся собрать — жалкие крохи. Так может длиться вечно. Но «вечный магнум» — это способ выпить Мелиссу полностью, до самого дна, и эта сила… — он закрыл глаза, облизывая губы, подошёл ко мне вплотную. — Ты был против, очень сильно против. Более того, ты говорил, что пришла пора всё изменить, поговорить с этим чудовищем, — он кивнул в сторону спящей девушки.
— И вы меня перепрошили?
Как я перепрошил Четвёртую.
— Что-то вроде того. Мы поменяли тебя. Отделили Альфри и создали Шона, — он задумался. — Но, видимо, это что-то повредило. Два месяца назад… Наверное тогда ты и принялся просыпаться.
— Это и называется «почистить»?
— Мы подменили твоё прошлое, создали историю, поработали над декорациями.
«Первооснователи могли силой мысли сдвигать горы и возводить города», — вспомнил я то, что говорил мне Четвёртая. Эх, Марго, как ты там без меня? Небось рыдаешь или злишься, что я такой упрямый говнюк. А я вон, без тебя попал в передрягу. И лишь один шаг отделял меня от того, чтобы нажать на спусковой крючок, потому как раз Самото такой расслабленный, он может… Что, перехватить пулю? Если он один из первооснователей, то может. Так и я, выходит, один из них.
— Ты просто не понимаешь Шон, не осознаёшь, что будет, если ты получишь часть её силы. Ты станешь подобен богу. Она пообещала тебе сделать мир справедливым? Пф. Сделаешь это сам. Но прошу, не буди её. Если она проснётся, мы просто все умрём. Я не шучу. Все. Умрём. Она убьёт всех, а тебя в первую очередь.
— Нельзя заключать сделки с тёмными богами, жаждущими возмездия, — стал убеждать меня Зануда. — Тем более что ты сам её заточил, был одним из трёх.
Резонно и логично, как и всё, что вылетает из открывшейся пасти Зануды, и как и всё, им сказанное, абсолютно лишено веры в хорошее.
— Я вот одного не пойму, Самото. Можно ведь просто Самото, без титулов, господинов и прочего? — он кивнул. — Столько много слов, такая сила убеждения. Ради чего?
— Одному мне не совладать с этой силой, её нужно разделить. А с Амандой часто тяжело иметь дело.
— То есть мы её прокинем?
Он улыбнулся.
— Ты быстро соображаешь. Я знаю, что она тебе всегда нравилась. Ещё тогда, тысячу лет назад. С этой силой сможешь сделать её своей постилкой.
— Сила, ведущая к абсолютной власти, разделённая с человеком, так же стремящемся к абсолютной власти, — рассудил я вслух, а про себя добавил «или честное исполнение сделки и исправление собственных ошибок». — И в этом случае… — стал я говорить.
Я видел, что внимание Самото полностью приковано ко мне. Он развесил уши и не спускал с меня глаз, ожидая ответа на свои вопросы. Он уже почти поверил, что я соглашусь, что разногласия можно решить миром.
Выбор свой я сделал, и обычно контракты не нарушал, поэтому надавил на спусковой крючок.
Пистолет бахнул, но звук не разнёсся эхом. Пуля с плюмкающим звуком отскочила от куба, не загремела, не высекла искры. Лишь в мгновение касания я увидел окровавленный глаз, обрамлённый в изумрудный шестигранник.
— Жаль… — произнёс Самото и мир погрузился во тьму.
— Шон… Шон!.. Проснись, Шон, пожалуйста. Я не хочу, я отказываюсь. Проснись, Шон!
Я едва продрал глаза.
Ирви сидела надо мной растрёпанная и вся в слезах. Луна светила ярко. Поляна утопала в мягком голубом свете. Я никогда не видел это место ночью. Всегда в моём сне был только лишь день.
Она увидела, что я проснулся, нахмурилась, сказала сурово:
— Я расторгаю наш договор!