Загадочная незнакомка приподняла завесу таинственности и рассказала о себе. Её звали Дулси. Она помогает пожилому отцу ухаживать за ранеными и подбирает у обочин неудачных голодранцев вроде Витуса. На подобное замечание герой лишь хмыкнул, как бы и не замечая вовсе. Всё внимание юноши забирали диковинные растения, словно соревнующиеся в оригинальности. Они располагались вдоль дорог и на пологих холмах, подчас становясь жилищем для животных и других существ. Исконная земля любит своих детей, а потому удивляться подобному не следует.
Дулси внимательно глядела на героя с оттенком улыбки на своих широких губах. Но это была не усмешка, скорее, снисхождение к гостю из далёких стран. Об этом, кстати, Витусу пришлось рассказать. Юноша поведал спутнице про своё приключение (утаив все опасности, смерти и потери) и будто бы кораблекрушение, кое и заставило его оказаться на берегу острова. Подобная легенда была щитом от многих неудобных вопросов, а потому Гальего держался за неё, словно за спасательный плот.
Рядом с девушкой ему было спокойно; она словно маленькое солнышко светилась изнутри. Пожалуй бывают такие люди, способные растопить сердца своей теплотой. Это же произошло и с Витусом…
***
Они добрались до небольшого поселения возвышающегося на холме. Дома здесь были из дерева, что как бы претило законом Исконной земли. Казалось природа-матушка оступила это место стороной, уж слишком здесь царствовал человек. Мы говорим <<человек>> ибо большинство поселенцев были людьми, вастаии же на глаза герою не попадались. С высоты юноша окинул просторы: цепочки гор скрывающие храмы, озеро подле селения и душистые луга мака чуть северней. Если несколько минут назад герой ещё ощущал беспокойство, то теперь, наблюдая за раскрывающимися видами, все сомнения и тревоги канули в лету.
Лачуга, где жили Дулси и отец, была покорежена ветрами; настоящее чудо, что она до сих не развалилась. Внутри, по словам девушки, находятся главный зал, где располагают больных, небольшой склад с припасами и смежные комнаты хозяев. Вскоре Витус сумел найти подтверждение словам проводницы.
Они прошли внутрь, вдыхая терпкий аромат лекарств, сушеных грибов подвешенных у входа и миазмы тех, кто лежал на соломе. Таких бедняг оказалось трое. Первые два очевидно страдали от внутренних недугов, а их собрат по несчастью, вастаии, лишённый руки, тихо скулил. Рядом с ними стоял тучный, словно медведь, мужчина с седой бородой, доходящей до торса и такой же шевелюрой, закрывающей верхнюю часть лица.
— Отец, больным уже лучше?
— Они до сих пор живы. Очевидно, что нет. Пожалуй, это и роднит вастаии и людей; все мы хотим жить, но разве это так привлекательно? Э, господин разбойник, привлекательно спрашиваю? Особенно вам с одной-то рукой. Ну, мне-то что, моё дело малое: лечить и молчать. У нас гости?
Витус вышел в свет камина, обнаруженный бурчащим стариком. Очевидно, первое впечатление герой произвёл крайне негативное, потому как густые брови хозяина изогнулись дугами, открывая вид на впалые глаза.
— Да, отец. Я нашла его в Тууле, когда совершала покупки. Он помог мне принести корзины.
— И что же, юноша, у вас болит? Запор мучает или глисты шалят?
— Ему некуда идти, и я предложила погостить у нас.
— А сам-то отвечать не сумеет?
И тут Витус словно сбросил оцепенение: сделал два широких шага навстречу и представился, как подобает воспитанному человеку. Он повторил придуманную легенду и обещал щедро наградить старика, если тот позволит ему остаться. Дулсия шагнула вслед за ним, словно поддерживая; её глаза умоляюще глядели на отца.
— Ну, пусть остаётся на правах помощника. Э, господин разбойник, да вы опять намочились. Витус, вот твоё вступительное испытание: вымой пол и прибери за больным.
Тряпку в руки, и вперёд…
***
С описанной нами сцены прошло два дня. Витус исправно помогал Дулси и её отцу, старался зарекомендовать себя как молодца с золотыми руками. Что ж, отчасти это получилось. Утром, он собирал травы, днём глядел за ранеными, вечером готовил лекарства. Его обширные знания в области медицины, полученные задолго до путешествия, наконец-то, пригодились. Не смотря на всестороннюю помощь юноши, старик продолжал ворчать, но заметно меньше, ведь в кое-то веке получил время на отдых. Герой мог использовать свою кровь, чтобы облегчить страдания больных, но посчитал это слишком рисковым, а потому быстро отбросил эту затею.
После сдачи мокрого экзамена, юношу наградили новой одеждой, следует заметить, не первой свежести. Впрочем, всяко лучше, чем ходить в рваных обносках. Рубаха и бриджи были на два размера меньше, а потому герой представлял из себя крайне уморительное зрелище. Витусу позволили спать в гостевой комнате, больше похожей на каморку для крыс, нежели на комнату. Четыре стены, кровать, в которой приходилось сгибаться, чтобы поместится — вот новый дом героя на ближайшие время.
Плащ из ткани икатии Витусу пришлось продать, чтобы получить разрешения на работу в кузне и приобрести нужные детали. Благодаря этому герой восстановил маску, но надевать не спешил: это могло вызвать неудобные вопросы.
Время пролетало незаметно: миновала неделя. Теперь старик по-дружески относился к герою, а Дулси всё чаще искала повод побыть рядом с ним. Они вместе готовили завтрак, собирали растения, ходили на вечерние прогулки. Девушка откровенно навязывалась, но герою это лишь льстило. Однажды вечером после привычного обхода хозяин остался с Витусом один на один и как бы невзначай сказал:
— Дулси уже большая девочка, но женщиной она становиться не готова.
Это был толстый намёк, который герой тут же понял. Да, девушка и правда выражала некую симпатию по отношению к юноше, но он сам никогда бы не стал сближаться с кем бы то ни было. Витус презирал любовь, нарекая её бесполезной тратой времени. О чём не преминул сказать.
— Сделаю вид, что поверил тебе, парень, но если ты мою деточку хоть пальцем тронешь…
— Ваша дочь прекрасная девушка, и пользоваться её добродушным нравом означает прослыть последней гнидой. Я никогда не посмею прикоснутся к этому светочу.
Старик многозначительно улыбнулся, продолжая толочь травы в ступке. Этот разговор заставил Витуса задуматься об Антуанетте. К стыду героя, он ни разу не вспоминал о девушке после написания письма, да и тогда он включил её в список только из-за слов Патриция. Она ждала его, но в этой сказке победило зло.
— Господин разбойник, кажется, снова обмочился. Витус, ты знаешь, где тряпка…
***
Они загоняли её в ловушку, обходя с двух сторон. Маленькое, пухлое существо ловко уворачивалось от когтей Витуса, оставляло позади клыки Овида. Братья работали сообща, но едва ли были способны изловить прыткое существо, по форме напоминающее вытянутую каплю. Это была душа Патриция, а охота происходила "по ту сторону". Сейчас герой сладко спит в лачуге Дулси, но это не мешает ему пройти за заслон и оказаться в хрупком мире, кое создало его сознание.
— Витус, он бежит к тебе, не упусти!
И юноша не упустил…
***
Витус щурил глаза от яркой души Патриция. Она расположилась на торсе героя, освещая помещение ярче звезды. При каждом прикосновении этот призрачный комок колебался, а пальцы то и дело проходили сквозь воздух. Гальего твёрдо решил, что больше не будет оплакивать наставника, ведь тот учил его быть сильным. Он вдоволь наплакался, отомстил. Да, огонь гнева в его сердце до сих пор не угас, но это пламя может обжечь окружающих. Может обжечь Дулси…
***
— …Дулси.
— Я здесь.
В ноздри ударил запах мака, щёки ощутили тёплые прикосновения. Витус открыл глаза, но ничего, кроме сидящего рядом силуэта, не разглядел.
— Ты бормотал во сне, — хихикнув, сказала девушка, накрыв пальцы героя ладонью, словно пытаясь успокоить. — Это было очень забавно.
— Вот как. И что же я бормотал?
— Звал какого-то Патриция и всё время просил остановится.
— Извини, наверняка, я разбудил тебя.
— Хуже, ты разбудил отца, несносный мальчишка, — Дулси в шутку пихнула юношу, но тому было не до смеха.
— Извини.
— Хватит извинятся, а то я напишу у тебя на лбу: <<Главный виновник>>.
Она прыснула от смеха, и даже Витус, обуянный странным волнением, улыбнулся. И снова Дулси становится лекарством от дурных мыслей; не зря дочь лекаря. За стеной скрипнули половицы; видимо, проснулся старик; девушка подвинулась ближе. Герой ощущал её дыхание, бьющееся сквозь ткань сорочки сердце. Тьма скроет любой каприз, нужно лишь поддаться вперёд.
— Витус, — неуверенно начала Дулси, пустив руку по бедру юноши.
— Ч-что?
— Я кажется…
— А?
— Нащупала твой хвост.
— Это не хвост.
Сегодняшний утро и правда началось необычно…
***
…А продолжилось ещё интересней. После забавного пробуждения, Дулси, что-то пролепетав, покинула коморку героя, а он сам несколько минут пытался избавится от эрекции под дикий хохот Овида.
— Не знал, что ты по девушкам, братец.
— Овид…
— Ну?
— Мы в одном теле. Так? Так. Значит мои руки — это твои руки. Соответственно, если я буду снимать напряжение…
— Да пошёл ты.
***
Сегодня Витус был в добром расположении духа. Нет, утренние события совершенно не повлияли на это. Дело было в дуэте больных, которые, наконец-то, причислили себя к здоровым. Они рассыпались в благодарностях перед юношей, стариком и его дочкой. Как оказалось позднее, один из них работает булочником в Тууле, а второй занимается доставкой писем в пределах Чжунь. Первый пообещал угостить всё семейство самым вкусным хлебом, а его товарищ заявил, что никогда не забудет доброты лекарей.
Так уж получилось, что в этот день Дулси собралась в Туулу пополнять запасы лекарств. Девушка пообещала, что зайдёт в хлебобулочную лавку, а Витусу как раз требовалось явиться на почту. Возможно, корреспонденция уже пришла. Старик отпустил их с неохотой, метая в юношу тяжёлые взгляды; ему не нравился их союз.
Какие бы мысли не роились в голове у травника, но решение дочери он изменить не сумел. Через пять минут по дороге в Туулу можно было разглядеть силуэты двух путников.
***
— Эй, Тифон, да это, кажись, наш дух воды. Да не там, вот чуть левее, идёт с какой-то красоткой.
— Эх, ну хоть кому-то повезло, а меня Николета так и не накормила.
— Забудь ты про эту сварливую бестию. Пойдём лучше поглядим, куда это они идут.
— Зачем?
— А почему бы и нет!
Аргумент был принят, и дуэт рыбаков помчался вдоль берега навстречу нашим героям. Они не хотели попадаться на глаза раньше времени, а потому затаились за углом почты, внимательно следя за Витусом.
— Ну и бедняга он, видать, в рабство подался.
— Тьфу на тебя, дурья башка! Где ты ошейник видишь, а где цепь?
— Да ты погляди на его одежду: на два размера меньше. Это же… Страх какой-то. А в руках у него что? Э? Да две корзины, набиваемые кралей.
— В лавку булочника зашли… Эт тот, помнишь, ну, которому мы червяка в компот подсунули.
Шутники засмеялись и были вынуждены ретироваться со своего укрытия, потому как Витус держал путь точно в их сторону. Юноша зашёл на почту, и через две минуты вернулся с толстым пакетом писем, торчащим из кармана. Следом герой двинулся к девушке, та взяла его под руку, и они направились по мощенной дороге в сторону ворот. Наши соглядатаи не были бы соглядатаями, если бы решили бросить дело на полпути. Им жизненно необходимо было узнать, откуда такая цацка явилась и каким образом познакомилась с охотником на красного дубовика. Короче говоря, их слежка продолжалась.
Через четверть часа чета путников добралась до уже знакомого читателю селения, названия которого нас попросили не разглашать. Они зашли в лачугу, а их преследователи спешно смешались с толпой.
— Дам-с, Тумба, вот такие дела. Оказывается, наш дух воды — вовсе никакой не дух воды. Он этот… Дамский момоник!
— Угодник, Тифон, угодник он. Судя по всему, очень талантливый, а ты кончал бы слушать приезжих, ни то слов набирёшься, потом стыдно за тебя становится. О, гляди, выходят!
И правда, не прошло и пары минут, как герои покинули лачугу. Витус держал на плече сеть, а девушка о чём-то активно рассказывала. Читатель наверняка помнит об озере, о котором мы ему сообщали ранее. Именно туда направилась чета, а вслед за ними привычно двинулись преследователи. Они спустились по склону, засели в кустах тише воды, ниже травы и всем своим существом обратились в слух. Услышанное того стоило.
***
Витус без труда распутал сети, закинул их со своей привычной силой до середины озера. В округе летали пташки, под напором ветра шумел камыш, небо плаксиво хмурилось. И была причина, ведь солнышко, Дулси, спустилось на грешную землю, чтобы развеять мрачные думы героя. Они уселись на бревно, устремив взгляд за горизонт. Порою важно почувствовать рядом с собой человека, не быть одиноким, всеми оставленным. Юноша был рад, впервые искренне рад, что рядом с ним болтушка. Она напоминала ему Овечку, такую же тёплую, ласковую, но временами суровую. На душе разливалась нега.
Чтобы не прослыть замкнутым, Витус завёл беседу:
— Дулси, твой отец удивительно много знает для ионского врача. Он практиковался где-то за границей?
— Не совсем, — отвечала девушка, срывая очередной цветочек для своего венка. — Мы сбежали из Демасии, когда началась война.
— Хах, значит наши пошли в атаку… Ноксус снова устраивает резню.
— Тёмный владыка напал на Тербизию, а дальше… Ну, ты и сам понимаешь, как оно происходит. Обычным людям приходится убегать от этой лавины, чтобы не быть похоронёнными под гневом рубак.
— Представляю, какого вам пришлось. А твоя мама?
— Погибла.
— Извини.
Девушка зыркнула на Витуса, поднесла палец к его лбу и одними губами произнесла: <<Главный виновник>>.
— Да ну тебя, — с улыбкой отмахнулся герой, а после задумался:
<<Ещё месяц назад Мордекайзер укреплял власть, заводил знакомство и переманивал на свою сторону баронов. Чтобы они последовали за ним, должны быть веские поводы. Неужели всё так изменилась за два, нет, за три месяца моего путешествия? Даже если и так, у Тёмного владыки должны были быть войска, но в прошлый раз, когда я виделся с ним, ничего не предвещало беды. Неужели здесь замешана магия йордла?>>
И будто героя осенило, он спросил:
— Когда началась война?
— Ну и вопросы у тебя, — усмехнулась девушка, но ответила: — Семнадцать лет назад.
— Но ведь Тербезию основали четырнадцать лет назад, как это возможно?
— Витус, Тербезии уже пятьдесят один год.
— Пятьдесят один год…
***
Витус сконфуженно вернулся в лачугу. Он тщетно искал способы убедится во лжи девушки; наверняка, она дурачила его, просто издевалась. Вот уж девчонка, да как она смеет?! Герой ходил взад-вперёд перед глазами "господина разбойника"; в голове жужжал рой мыслей. Юноша собирал каждую из них в цепочку, пока не добрался до истины.
— Не может быть… — шептал Витус, протирая вспотевшее лицо.
Был только один способ узнать правду.