Прошу представить: вы не спали всю ночь, кошмары мучали вас, резко вырывая из полудрёма, а на утро пришлось любезничать с глупой подавальщицой, которая решила, будто бы вы нуждаетесь в услугах особого рода. Итак, думаю, для читателей становится понятно, в каком состоянии Витус покидал таверну. Он был хмурым, сонным, а потому злым. Только герой хотел сесть в экипаж, как тут же из заведения выбежал хозяин и стал ворчать:
— Ох, милый господин, куда же вы? А как же оплата? М-да, видимо ваша голова забита столькими важными вещами, что оплата комнаты и мясных изысков для вас стоит второстепенно. Ну, ничего, я рад напомнить вам о такой мелочи.
— О чём вы? Вчера я вручил вам…
— Господин! Как же, вы не знали? Ваши лошади, все девять, сожрали столько овса, выпили столько воды! Ох… Извините мою горячность, но тех рунитов, которые вы мне любезно вручили вчерашним вечером, едва хватит чтобы покрыть даже малую часть расходов за ваше пребывания.
Витус с минуту стоял как истукан, не понимая, чего от него хотят. В ином случае он уже давно бы отдал кошель золота и отвязался от докучливого хозяина таверны, но сейчас герой будто бы решал, столкнулись ли он с действительностью?; прикидывал расходы и недоумевал, как с него могут требовать столь баснословной суммы.
— Язык у вас больно длинный. Поглядите на этого рубаку. Это Вини по кличке Резец. Знаете, что он любит резать? — слова главы эскорта, мастера Мальцепани остудили пыл плута, и тот уже было уступил, но герой достал из-за пазухи ещё один кошель, толстый, как бурдюк вина, и кинул его хозяину заведения.
На сим претензии были исчерпаны, а разговор подошёл к концу. Этот нечестивец не узнал, что же любит резать рубака Вини, и почему он получил кличку Резец. А дело ведь обстояло в абрикосах. И вот копыта лошадей снова стучат по каменной кладке, экипаж вновь двигается в путь, а за ним, точно призраки, "пятёрка чёрных".
О, как же хорошо жить в Столице! Здесь можно любоваться на чудаков, носящих пёстрые одеяния, заигрывать с кокетками, покупать безделушки и слушать мелодичные голоса певиц, доносящиеся с кабаков. На площади, которую миновал экипаж Витуса, можно лицезреть громадную, прямо-таки гигантскую статую Галио — спящего титана, готового защищать свою отчизну; когда придёт время, он пробудится, и тогда врагам несдобровать. Местные художники облачили его в штаны, а совсем отчаянные вандалы умудрились пририсовать его неустрашимому выражению лица усы. Эта статуя была своего рода достопримечательностью. Автор книги <<Вокруг света с дырявым карманом>> советует первым делом по прибытию в Столицу навестить Галио и впечатлиться его несокрушимым станом. Живой ли он в самом деле, или же это россказни фантастов? Мы не знаем.
Вскоре экипаж добрался до оживлённой улицы, и дядюшка Винуен посоветовал Витусу продолжить дальнейший путь пешком. Наш герой поправил свою маску, перекинул через плечо сумку, положив туда всё, что могло быть необходимым, а кортик прикрепил к ремню. Готовый двигаться дальше, герой попросил эскорт оставаться здесь, ибо встреча с Кано обязывала его прибыть в одиночестве. По крайней мере, он так думал.
Руководствуясь логикой, Витус спросил у первого встречного, как добраться до дворца, тот ускорил шаг. Тогда он попытался ещё раз, но всё тщетно. Люд просто проходил мимо, а если и обращал внимание, то с видом крайнего недовольства и уже привычной юноше брезгливости. Стража так же не собиралась помогать, и слова о награде не заставили их передумать.
Блуждая по городу, точно бочка в открытом море, выходец из лесов забрался в один из тех кварталов, которые стараются обходить стороной. Там всегда много мух, ночные горшки выливаются прямо на улицы, а их жители чаще всего не показываются из оконных рам. Это был неблагоприятный район, где проживали личности, просим прощения за неточность, где выживали личности безработные, осиротевшие и больное. Место, оставленное Кейл. Здесь смердело до слёз и даже крысы подыхали от клубов пара, вырывающегося из подвальных помещений.
Витус, понимая, что забрался в дурное место, решил двинуть назад, но на конце улицы путь ему преграждали шестеро личностей разного телосложения, вида и цвета кожи. Он мог бы дать им отпор, ибо понимал, что эти джентльмены не собираются приглашать его на чай, но решил быть более сдержанным, ведь был котом, терпящим нападки мышей. Тогда юноша отправился вперёд и, завернув несколько раз за углы домов, добрался до свободного выхода с улицы, идущей вдоль стен Столицы.
На пути героя, сидя оперевшись к стене здания, находилось существо, завернутое в лохмотья. Оно было всё грязное, смердящее и потерянное. Казалось, он сторонился солнечного света, был ребёнком тьмы, рождённый и тут же брошенный. Витус не понял, скорее почувствовал, что это не низкий человек, а дитя. Дитя! Тогда он достал толстый кошель со своей сумки и самым безразличным видом прошёл мимо, оставляя золото под ногами нищего, будто бы оно только что упало с неба.
— Ждут.
Юноша остановился, обернулся на сиплый голос и в конце улицы обнаружил несколько стремительно приближающихся теней.
— Лево. Право. Лево. Вперёд. Ключ от калитки под ковриком.
Герой не сразу разобрал слова мальца, а после, собрав их воедино, юркнул в левый проход. Следуя подсказке нищего, он сумел добраться до нужного заграждения и даже ключ отыскать не составило труда. Открыть дверь, закрыть её снова и забрать ключ с собой убегая на оживленную улицу — всё это заняло у Витуса всего ничего. Он будто бы только что побывал в шторме и выбрался оттуда живым. Адреналин ещё не успел покинуть его крови, а взгляд Витуса уже обнаружил величественное здания дворца. Таким вот странным образом герой добрался до цели и был этому несказанно рад.
Мы могли бы описать дворец и дать читателю роль призрака, бродящего по его длинным коридорам, тёмным закоулкам и величественным залам, однако всё это не касается нашего рассказа, но, признаёмся честно, соблазн был велик. Чтобы добраться до места, о котором далее пойдёт речь, следовало спустится на нулевой этаж, пользуясь боковой лестницей, расположенной в саду дворца. И, когда вы минуете ступени, освещённые тусклым светом канделябров, сможете лицезреть длинный коридор подземелья, где холод пронизывает даже через самую тёплую одежду. Витус именно так и поступил, предварительно предъявив рекомендательное письмо одному из стражников у входа.
Не передать словами, какое выражение лица было у этого стража закона. Он будто бы съел пересоленный кусочек рыбы, при этом разрываясь между долгом и личной неприязнью. Всё-таки, долг победил и облачённый в латы мужчина отвёл прибывшего куда следует, оставив там в гордом одиночестве. Но оно долго не продлилось, и вскоре послышались шаги, а следом перед очами Витуса предстал тощий как скелет старик в длинной рясе тёмного цвета, будто бы специально подобранной в цвет зубов.
— Вы, должно быть, Витус Гальего?
— Да. Я прибыл по рекомендации…
— Господин Кано уже заждался вас. Прошу, за мной.
И он повёл его через сеть коридоров, кажущимися лабиринтом. Не прошло много времени, и не названный нами мужчина оставил Витуса одного в обширном помещении, которое по первому взгляду можно было назвать лабораторией. Там, в центре зала, находилось некое устройство, которое тут же привлекло внимание героя. Оно имело форму сосуда, было сделано из камня, поверхность которого насчитывала множества рун. Судя по звуку внутри нечто вибрировало, будто бы стрекоза машет своими крыльями.
— Чудная вещь, не правда ли? — голос Куина испугал Витуса, и, пока гость приходил в себя, хозяин медленными шагами достиг его.
— Что это? Никогда подобного не видел… — с восхищением и неким страхом разглядывал устройства приезжий.
— Это так называемый "Подавитель магии", название рабочее. Благодаря волнам на низких частотах, мы можем регулировать магическую энергию.
— И усиливать её.
— Да, — коротко ответил Кано, будто бы его упрекнули в чём-то. — И отныне он защитит народ Демасии.
— От кого? Некроманты? Твари из Фрельйорда?
— Маги. Маги — главная угроза для нас.
— Я не уверен, что понимаю…
— И не стоит забивать себе голову всякими пустяками. Вы нужны мне здесь для дела более…щепетильного, нежели проекты, связанные с военными действиями. Ведь, право, мы не варвары! Ну же, мой друг, прошу, сопровождайте меня во время прогулки.
— С радостью, маэстро Кано.
На этом разговор был окончен, и оба мужчины покинули затхлые подземелья, устремившись к яркому свету и чистому воздуху…
***
Куинос водил своего гостя по всевозможным местам, начиная от блинной и заканчивая оружейной лавкой. Вид он имел важный, но, тем не менее, улыбка никогда не спадала с его лица. Он задирал подбородок, кивками здоровался с горожанами, и, когда те обращали внимания на Витуса, физиономии их кривились. Да что же за невежество в этой Столице?! Правду молвят: приезжих недолюбливают!
Быть может, так, а, возможно, дела обстояли иначе, мы не можем ручаться за это, но некая ненависть по отношению к герою явно прослеживалась во взглядах люда. Они миновали толпы народа, делали остановки на скамейках, чтобы перевести дух. В такие моменты Кано восклицал:
— Ах! Как же я люблю Столицу, этот чудесный город с чудными жителями. Здесь дышится полной грудью, чувствуется свобода и ощущается безопасность. Нет места лучше, чем города Демасии, и вы, мой юный друг, вскоре в этом убедитесь.
В памяти героя всплыла встреча с нищим, но он не стал возражать, молча выслушивав мужчину. Таким образом, совершая длительную прогулку, они стали свидетелями следующей сцены: несколько детей в обносках, видимо, принадлежащих к низшим сословиям, силились решить написанную на земле задачку; их учитель был более благородно одет и, завидев маэстро Кано, совершил поклон, здороваясь с покровителем. Куино финансировал несколько знатоков математики и языка, чтобы они обучали подрастающих детей. Мы говорим "знатоки", потому как это были крестьяне, которые получили образования, что называется, отовсюду понемножку. Завязался разговор:
— Какие чудные головки, какие ясные умы. Ну-с, детишки, и чего мы не понимаем? — учёный вложил свои пальцы в ткань сюртука, как бы показывая превосходство. — Быть может, вы, Витус, сможете подсказать им решения? А то так глядишь, и вечер настанет.
Гость Столицы вытянул спину, заложил руки за спину всем своим видом показывая, что он слушает. А учитель тем временем стал вещать:
— Вам требуется перевезти через реку капусту, волка и овцу, при этом ничего не потеряв, что же вы предпримите?
— Перевезу овечку с волком, чтобы капуста уцелела, — будто бы услышав нечто очевидное ответил юноша, не особо задумываясь над глубиной загадки.
— Ох, какая шутка! — воскликнул Кано, заливаясь притворным смехом. — Вы сегодня, очевидно, навеселе. А ведь, между прочим, в Ионии нет волков.
— Но я из южного Ноксуса.
Повисла тишина. Учитель повернулся спиной к гостям и, приобняв детей за плечи, намеревался покинуть занятое ими место. Витус глядел на Куина глазами наполненными недопониманием, а тот коротко ответил:
— Старые раны ещё не зажили.
Прогулка продолжилась, но веселье покинуло их вместе с наставником малышей, оставив место задумчивости. Теперь разговоры были короткими и преисполненными вежливостью; идти в тишине было дурным тоном. Такими темпами, двигаясь больше по инерции толпы, они добрались до площади, на которой происходило нечто интересное; люд был в предвкушении.
Витус поинтересовался, что здесь происходит но вместо ответа получил несколько презрительных взглядов горожан. Куинос прокомментировал:
— О, это, видимо, казнь.
— Казнь? Кого казнят?
— Очевидно, мага. Поглядите туда, нет, мой юный друг, чуть левее, да во-он туда.
И Гальего посмотрел тут же пожалев об этом. Двое облачённых в длинные плащи цвета грязи тащили под руки заключённого; кандалы намертво обхватили его запястья и щиколотки. Шанса сбежать у этой дамы не было, а меж тем она походила на обычную женщину средних лет. Можно даже сказать, эта несчастная была хороша собой, но миловидное личико портила запёкшаяся кровь, множественные бугорки гематом и выражение полной отрешенности. Её походка была слаба, а если быть точнее, то её волокли как послушную скотину, брезгливо морща носы от испражнений остававшихся на ногах. Она была одета в тряпки, едва прикрывающие срам и каждый мог видеть множественные следы пыток у неё на теле. То что её пытали — факт, и факт неопровержимый.
О, насколько же люди бывают жестоки! Какие коварства подчас скрывают добрые улыбки, ласковые слова. Кажется, в этом мире нет ничего страшнее смерти, но в одночасье ты видишь подобных создания, чья душа ушла в пятки, чьё сердце ещё бьётся но уже без желания. Смерть — это единственный выход, это счастье, покой, отдых от бесконечных пыток железом и огнём, водой и плетью. Как же жестоки человеческие души! Мы против этого! Мы за гуманность по отношению к живым организмам.
Всё это взбудоражило Витуса, он ощутил, как вспотела его спина, пересохло во рту, а ноги будто бы одеревенели. А меж тем так называемого мага подвели к виселице. Она представляла собой многим известное сооружение в виде буквы П с крепкой, тугой верёвкой посередине. Когда наступает момент, палач дёргает рычаг, и под ногами жертвы открывается люк, точно пасти пираньи. И вот, этот несчастный дёргается в агонии несколько секунд, а после затихает и, как бы, с облегчением глядит на толпу. Да, мы говорим с облегчением. Дух этой несчастной уже давно покинул тело, остался запертый в темницах вместе с истязателями; мы можем видеть лишь пустую оболочку того, что некогда называлось человеком. Испустив последний вздох, она освободится. Толпа взорвалась овациями:
— Казнь! Казнь! Казнь! — скандировали горожане, начиная от босых оборванцев и заканчивая местными буржуа.
— Убить ведьму! Убить её! — ещё громче разразилась толпа.
— Затягивай верёвку! — продолжались выкрики.
Куинтос, морща лицо от шума, тронул Витуса за запястья, тот согнул колени, наклонил голову, стал слушать:
— Вы можете лицезреть казнь мага, как я уже и сказал. Те господа в треуголках и длинных плащах являются охотниками на магических выродков и занимаются охотой на подобного рода мерзопакость.
<<Мерзопакость?!>> Тут же хотел взреветь юноша, но лишь крепко сжал кулаки и судорожно бегал глазами по головам толпы. Здесь следует сделать паузу в рассказе и порассуждать о добродетели или же, если будет угодно, спасении утопающих. Представим ситуацию: отряд матросов выкидывает за борт зараженного чумной лихорадкой товарища, его друг резво бросается за ним. И что же мы имеем в итоге? Возможно, двух спасшихся, которые смогут побороть водную стихию, или же утопленников опускающихся на дно. Кто виноват в этой ситуации? Матросы или же товарищ заражённого? Ответ кроется в добродетели, в том чувстве долга к ближнему своему и бескорыстной жертве олицетворяющей небесное сияние Кейл. Но в то же время поступок спасающего утопца откровенно говоря идиотский, ведь он жертвует собой ради того, кто уже одной ногой в могиле. Мы говорим об этом, приводим аналогии лишь для того, чтобы читатель понял дальнейшую ситуацию, которая даже нас поставила в тупик.
Это случилось быстро, за несколько секунд, за двадцать шагов.
Три шага. Витус начинает расталкивать толпу, точно пловец, борющийся с волнами.
Десять шагов. Герой толкает рядом стоящих, ощущая, как учащённо бьётся его сердце, а грудная клетка будто бы принимает внутри себя стаю птиц, намеревающихся вырваться.
Пятнадцать шагов. Вот-вот он доберется до виселицы, ладонь его уже сжимает рукоять кортика, а блеск стали бросается в глаза инквизиторов.
Двадцать шагов. Резким движением Витус вскакивает на эшафот и в тот момент, когда один из карателей дёргает за рычаг, когда глаза женщины округляются, а зубы пронзают язык, срубает натянутую верёвку под возмущенный гул толпы. Он сделал это с удивительной скоростью, лезвие его клинка мелькнуло подобно вспышке молнии.
Названная магом падает в червоточину люка и скрывается во тьме. Двое инквизиторов тут же хватаются за мечи, подоспевшая стража становится стеной для неконтролируемой толпы, бросающей в юношу не только крепкие слова, но и тяжёлые вещи. Кажется время замедлилось или быть может остановилось, по крайней мере Витусу так показалось. Он выцепил из море людей глаза Куиноса, они смотрели с разочарованием и некой досадой; голова мужчины удручённо качалась.
Один из инквизиторов схватил Витуса за плечо и тут же герой оттолкнул его, тот стукнулся об балку; послышался хруст костей, а после тело мешком осело на землю. Факт убийства ещё больше подзадорил толпу и понимая, что помощи от Куинтоса дожидается не стоит, герой совершил несколько финтов в сторону стражи, не наступая, но пугая служителей закона. Далее спрыгнув вниз, с криками и ударами наотмашь, стал прорываться через толпу.
Он слышал, как визжат девушки, видел фонтаны крови, застилающий взор. Витус был настолько напуган гонением, ощущая себя овечкой среди полчища волков, что без раздумий стал бить направо и налево. В ту минуту он не хотел никому причинять вреда, но подскочивший адреналин и страх дали непредвиденный результат. И если бы юноша обернулся, сумел бы лицезреть плоды своих трудов: несколько тел, бьющихся в агонии, десятки раненых и двое трупов. Если следовать вышеуказанной аналогии, то он стал другом чумного, обрекающим себя на гибель.
Мы не станем заострять внимания на этом моменте, ибо наши мнения разделились. Каждая ли жизнь заслуживает спасения? Если да, то можно ли пожертвовать одним человеком во благо сотни? Если нет, то не означает ли это эгоизм по отношению к народу, государству или же любой другой группе. Что такое одна жизнь? Песчинка. Что такое сотни жизней? Пустыня. Если одна песчинка затеряется, никто не заметит, но если пропадёт пустыня начнётся паника. Повторимся: мы не станем разглагольствовать на эту тему и продолжим повествования оставив право размышления читателям.
Витус нырнул в переулок, но на каждом шагу ему встречались испуганные лица горожан. Некоторые звали стражу, другие намеревались быстрее покинуть окроплённого кровью, в стальной маске и кортиком в руках, безумца. Когда надежда покинула сердце героя, раздался сиплый голос, кажется, на самом небе. Герой поднял голову вверх и обнаружил на одном из балкончиков существо, завёрнутого в обноски. Он узнал его, а тот в свою очередь указал на дверь противоположного дома. И в тот момент, когда хранители закона вбежали в переулок, след Витуса уже был потерян: он будто бы растворился в воздухе, и лишь читатель знает, где он нашёл укрытие. По крайней мере, Витус так думал…