Глава 11
Я знал, что легко нам не будет, но действительность была ещё страшней, это оставленные заслоны немецкой 24-ой танковой дивизии было достаточно легко снести, с нашими-то силами, когда против примерно пары немецких батальонов c двумя противотанковыми дивизионами ставших в оборону действовала моя полнокровная дивизия. Не смотря на то, что в качестве противотанковых орудий немцы использовали новейшие Раk-38 они оказались неэффективны против наших новых Т-43, имевших гораздо более толстую броню, чем старые Т-34.
Pak-38 имел бронепробиваемость обычным бронебойным снарядом вертикальной броневой плиты на дистанции в 500 метров 61 миллиметр. Наглядно видно, что новое немецкое противотанковое орудие сможет гарантировано поразить в лоб старую тридцатьчетвёрку с дистанции в полкилометра, но для Т-43 этого будет уже не достаточно. Оригинальный прототип танка имел лобовую броню в 75 миллиметров и бортовую в 60, так что даже поразить его в борт с такой дистанции было трудно.
Учитывая наше тотальное превосходство над противником в огневой мощи, а также большое количество техники, ведь кроме танков в атаку пошли и бронетранспортёры, то немецкие орудия успевали сделать не больше 5, максимум 10 выстрелов, прежде чем их обнаруживали и уничтожали. Так что максимум чего смогли добиться немцы, это обездвижить несколько танков перебив им гусеницы и поджечь с десяток бронетранспортёров. На этом все их успехи закончились, любые попытки остановить моих бойцов моментально подавлялись, а все огневые точки уничтожались. Шедшая следом за бронетехникой пехота умело использовала её, как защиту от вражеского огня, а когда наконец дошла до немецких позиций, то быстро её зачистила. Ну ни как не катил Маузер 98k, основное оружие немецкой пехоты, против наших ППС и ППШ. Бойцы просто огненной метлой вычищали немецкие окопы, не позволяя немцам даже поднять головы, а в наскоро отрытые блиндажи щедро летели гранаты, а потому, после того, как моя пехота достигла немецких траншей, немцы были обречены. На всё про всё ушло чуть больше получаса, после чего оба моих отряда соединились, перерубив пробитый немцами коридор. Сразу после этого мои бойцы заняли оборону по нашим старым позициям, благо пострадали они во время немецкого прорыва не сильно. И инструмента, и досок с кольями и брусьями хватало, их везли с собой, так что меньше чем через час позиции были полностью восстановлены. Бронетранспортёры по моему приказу откатились на километр от позиций, зря их терять я не хотел, а в предстоящих боях толку в обороне от них будет мало. Танки наоборот заняли позиции в заранее отрытых капонирах позади основных позиций, и их быстро замаскировали, в основном натянув над ними маскировочные сети, но и ветками с кустами укрыли тоже. За это время вернулись и бойцы державшие до этого тут оборону, так что сил у меня было достаточно, весь вопрос стоял только в возможных потерях, так как немцы всеми способами будут стараться деблокировать свою 24-ю танковую дивизию.
Первую атаку ринувшихся снова пробивать коридор немцев мы отбили легко, противник просто не ожидал от нас такого и попытался сходу, своими передовыми частями сбить нас с позиции. Уткнувшись в нашу серьёзную оборону, немцы вызвали авиацию, вот только сейчас был не 41-ый год, когда немцы считай безраздельно властвовали в небе, а потому немецкие бомбардировщики просто не пропустили к нам, в небе было достаточно наших истребителей. Командование под это дело выделило нам хорошее истребительное прикрытие, да и так это был хороших шанс для наших летунов немного проредить цыплят Геринга. Вот с артиллерией было немного по другому, сегодня, когда немцы пошли в нашу ловушку, уже наши бомбардировщики по разведанным заранее координатам нанесли бомбовые удары по немецким гаубицам. Так что артиллерия 24-той танковой дивизии немцев была немного не в тонусе, а кроме того, её уже подготовили к передвижению следом за танками и пехотой, пока пришёл новый приказ, прошло больше часа, так что пришлось им снова занимать позиции, а это всё время.
Глядя в стереотрубу, я смотрел, как немцы разворачиваются из походного положения в боевое и начинают выдвигаться в нашу сторону. Первыми на нас двинулись новенькие Тигры, около полутора десятков машин, а следом за ними шли четвёрки, но не со своими старыми окурками, а уже с новыми длинноствольными орудиями. Также я был более чем уверен, что лобовая броня у них тоже увеличена за счёт экранов. Вот сейчас новая немецкая четвёрка с лёгкостью сделает нашу старую тридцатьчетвёрку, по крайней мере бой на дальней дистанции она выиграет практически со стопроцентным результатом. Хотя новенькая Т-43 значительно сильнее и по бронированию и по вооружению старой Т-34, но она тоже не выдержит прямого попадания со средней дистанции, шанс конечно есть, но тут как повезёт, а потому надо опасаться немецких танков.
С конца 1942 года немцы стали выпускать новые модификации среднего танка Т-4, который имел лобовую броню сначала 50, а затем и 80 миллиметров, а новая длинноствольная пушка могла на дистанции в километр, в зависимости от типа снаряда пробить от 85 до 100 миллиметров брони. Это позволяло им с лёгкость бороться с нашими Т-34-76, так как наш танк теперь мог поразить четвёрку только со средней дистанции.
Сейчас мои Т-43 стояли в капонирах, над землёй только накрытая маскировочной сетью башня, так что в глаза противнику они не бросаются, а Тигры всё же очень хорошо бронированы и начинать вести по ним огонь с дальней дистанции просто глупо. Будь тут КВ-3 со своими ЗИС-6, то тогда да, они и на дальней дистанции пробьют лобовую броню Тигра, тут даже два километра расстояния не спасут немецкую кошку от уничтожения, но к сожалению они все у Севастьянова, ему они сейчас нужней. Тигры приближаются, мы молчим, пехота вообще делает вид, что её здесь нету, и правильно кстати делают. Всё равно ничего сделать Тиграм они пока не могут, так зачем нести ненужные потери, это когда, вернее если Тигры всё же доползут до наших окопов и начнут их утюжить, то тогда пехота с гранатами и бутылками с зажигательной смесью сможет бороться с немецкими танками, а пока приходится ждать. Кстати противотанковые ружья тоже малоэффективны, хотя и они и есть, но толку пока от них нет, если только гусянку немцам сбить и обездвижить их танк, но если это сделать далеко, то тогда немцы просто начнут с места гвоздить по нашим позициям, а мы мало что сможем им сделать в ответ. Вот когда фрицы подползут поближе и наши 85 миллиметровые орудия смогут их уверено поражать, тогда да, стрелять начнут все, кто только сможет нанести им ущерб, а пока все схоронились, как мыши под веником. Над окопами не видно даже голов наших бойцов, все спрятались на дне окопов и нос наружу не кажут, а за противником наблюдают только из укрытий и наблюдательных пунктов. Вот Тигры приближаются к нашим позициям, до них уже около полукилометров, вот теперь пора, сейчас наши орудия уже могут уверено пробить их лобовую броню. Все цели распределены заранее, танкисты отслеживают приближающихся немцев, причём на один немецкий танк приходится сразу по паре орудий, которые его ведут, и как только звучит моя команда, следует залп. Пламегасители хорошо справляются со своей работой, вспышки выстрела орудия не видно, только лёгкий дымок сгоревшего пороха вырывается наружу, а потому и немцы пока не поняли, кто и откуда по ним выстрелил, зато результат залпа видно хорошо. Передняя шеренга немцев состоявшая из одних Тигров разом останавливается, правда некоторые танки ещё немного проезжают вперёд, прежде чем остановится, но и так видно, что они больше не бойцы. На нескольких танках происходят мощные взрывы, это рвётся их боекомплект и башни с них срывает, но в основном над остановившимися танками начинает подниматься вверх густой чёрный дым, который очень быстро перерастает в огненные всполохи начавшихся пожаров.
Немцы ещё не поняли изменения обстановки, вторая линия их танков объезжая погибших товарок двигается дальше, что бы вскоре так же замереть обявшись пламенем. Боекомплекты полные, а потому от огня вскоре внутри танков начинают рваться снаряды, и ещё у нескольких танков взрывами отбрасывает башни. Я с огромным удовольствием смотрю на это, а рядом со мной тихо стрекочет кинокамера, я специально выбил себе кинооператора и он снимает всё с самого начала. Другой кинооператор у Севастьянова, так что в итоге будет отличный киноотчёт о этой операции, думаю в наших кинотеатрах отбою не будет от людей. Надо не забывать про хорошую пропаганду, а ни что не поднимет людям дух и настроение, как документальный фильм о наших успехах.
Сейчас танкисты начинают вести беглый огонь по немцам, к сожалению в это демаскирует их, хотя всё равно попасть по ним достаточно трудно, но немцам это удаётся, и вот уже наши танки начинают гореть, хотя над землёй торчит только башня боевой машины. Немцы усиливают свой нажим, бросая в бой новые силы, а отдаю приказ на открытие огня из 120 миллиметровых миномётов. Это вся моя артиллерия, всё остальное у Севастьянова, а также вызываю авиаподдержку. Через полчаса под прикрытием истребителей появляются наши бомбардировщики и на атакующих немцев с неба сыплются бомбы. Всё поле перед нашими позициями в огне и дыме горящих немецких танков. В дело вступает немецкая артиллерия, она бьёт и по нашим окопам и по ближайшему тылу, стараясь вслепую нащупать мои укрытые в капонирах танки. Артиллерийские наводчики сейчас малоэффективны, так как всё затянуто дымом от горящей техники, а использовать воздушного разведчика им не дают наши истребители. Я честно не ожидал, что немцы так упорно будут пытаться пробить снова коридор к своим попавшим в окружение камрадам. У меня почти уже закончились снаряды к орудиям и мины к миномётам, когда наконец немецкая атака выдохлась. Бои шли уже практически у самых окопов, в ход пошли и противотанковые ружья, и гранаты, и бутылки с зажигательной смесью, а под прикрытием всего этого и немецкая пехота смогла укрываясь остовами подбитой техники практически в упор подойти к нашим позициям, но и тут главную роль сыграло автоматическое оружие. Подавляющее преимущество в автоматах позволило не допустить их до самих окопов, давя немецких солдат огнём, так что в итоге они не выдержали и отступили.
Я сняв фуражку, вытер вспотевшую голову платком, наконец немцы отошли, такого накала страстей я ни как не ожидал, теперь надо подсчитать потери и подготовится к новой атаке. Поправить окопы, которым снова хорошо досталось, пополнить боекомплекты танков, подвести мины к миномётам, а самое паршивое, подсчитать свои потери. Уже вечером я слушал доклад по своим потерям, такие сильные я ещё не нёс. Было потеряно почти сорок процентов танков, из своих 60 Т-43 я потерял 25 штук, причём 22 безвозвратно. Ещё три танка отделалась лишь сквозным пробитием башни, правда экипажам досталось, из всех подбитых танков выжило лишь примерно треть экипажей, остальные погибли. Как бы цинично это не звучало, но мои потери более чем окупились, всё поле перед нашими позициями было заставлено сгоревшей немецкой техникой. Кроме танков тут были и многочисленные самоходки, от старой Штуг 3, правда с новой пушкой, всё той же KwK-40, что ставилась и на новые четвёрки, а кроме них и новые немецкие самоходки.
В преддверии Курской битвы дивизия «Великая Германия» получила на вооружение большое количество новой техники, кроме модернизированных StuG III, также самоходки Marder III, Wespe и Hummel, а также роту тяжёлых Тигров.
Если учесть, что из тяжёлой бронетехники у меня было всего два батальона танков, один мой собственный, и второй из бывшей дивизии Севастьянова, а противотанковой артиллерии вообще не было, то результаты более чем хорошие, так как только по первоначальной прикидке немцы потеряли в этом сражению около восьми десятков танков и самоходок, и это не считая бронетранспортёров, которых тоже будет с полсотни. Почти все мои бронетранспортеры целы, но вот против танков их не бросишь, правда трофейщики обрадовали, они притащили немецкие противотанковые пушки, не все они были уничтожены, когда я немецкий коридор схлопывал, у многих просто расчёты перебили, а сами орудия остались целы. До ночи наскрёб на них расчёты, тут на меня сыграло то, что у нас при выписке из госпиталей бойцов направляли не в свои части назад, а куда люди нужны, причём их воинские специальности практически не учитывались, так что артиллерист мог спокойно попасть в пехоту, вот и получилось, что некоторые пехотинцы прежде были артиллеристами. Главное, смогли наскрести достаточное количество наводчиков, а заряжающих и подносчиков взяли и из тех, кто в артиллерии не служил. Ночью выкопали для орудий позиции и тщательно их замаскировали, трофейных боеприпасов хватит на один, максимум два хороших боя, но думаю если и не завтра, то послезавтра точно наша армия полностью уничтожит попавших в ловушку немцев и тогда помощь будет в полном объёме, да и немцы хорошо получили от нас по зубам, так что без дополнительных сил атаковать не смогут, а это время.
Вечер того же дня, штаб дивизии «Великая Германия»
Генерал-лейтенант Вальтер Хёрнляйн, который буквально накануне стал командиром дивизии «Великая Германия», сменив на этом посту генерал-лейтенанта Германа Балька угрюмо выслушивал доклад своего начальника штаба.
Генерал-лейтенант Вальтер Хёрнляйн командовал ещё полком «Великая Германия» будучи в звании полковника. После того, как 1 апреля 1942 полк «Великая Германия» был преобразован в дивизию, его командир также получил повышение и стал генерал-майором. Затем в марте 1943 года его сменил на посту командира дивизии генерал-лейтенант Герман Бальк, но 30 июня 1943 года Вальтер Хёрнляйн вернулся назад на место командира дивизии.
Доклад начальника штаба не радовал, согласно полученному приказу командира 4-ой танковой армии генерал-полковника Гота, его дивизия должна была усилить 24-ую танковую дивизию, которая смогла наконец прорвать оборону русских и пошла в прорыв, но снова встретила сильную оборону противника. Его дивизия как раз уже была на подходе, когда русские захлопнули пробитый коридор, и 24-ая танковая дивизия оказалась в окружении. Попытка деблокировать её, снова пробив коридор не увенчалась успехом. Удар двух моторизованных полков, танкового батальона, дивизиона штурмовых и дивизиона противотанковых самоходок не смог пробить оборону русских, зато дивизия в тяжелейшем бою потеряла почти всю свою тяжёлую бронетехнику. Подошедший артиллерийский полк не смог преломить ситуацию, более того, он подвергся бомбардировке русскими самолётами и понёс потери. Теперь было неясно, чем снова атаковать русские позиции завтра, ведь коридор надо пробить, а бронетехника уничтожена и ещё неизвестно какие подкрепления этой ночью получат русские. Судя по тому, как складывался бой, вернее по тем силам . которые оказались у русских, всё походило на хорошо спланированную ловушку, когда 24-ой танковой дивизии специально дали прорваться в этом месте, а когда она полностью втянулась, захлопнули мышеловку. Согласно рапортам нескольких офицеров, у русских оказалось два батальона новейших танков, которые были очень хорошо замаскированы и все стояли в капонирах, а это быстро не сделать. Похоже капониры были отрыты заранее, а камрады из 24-ой танковой дивизии просто не обратили на них внимание. Сейчас же генералу Хёрляйну предстоял очень неприятный разговор с генерал-полковником Готом, и вполне возможно, что в дивизии снова сменится командир, так как потери оказались просто катастрофическими и это прямо накануне большого наступления, в котором наконец то можно будет уничтожить основные силы русских и снова двинуться на Восток.
Не менее печальными были и думы командира 24-ой танковой дивизии генерал-майора Максимилиана фон Эдельсхайма. Его штаб так и не успел снятся с места, так что по прежнему находился на старом месте, зато вся боевая часть дивизии оказалась в русском мешке. Неожиданный фланговый удар русских, который захлопнул коридор оказался полной неожиданностью, а всё вместе говорило о ловушке противника для его дивизии. То, что на второй линии обороны внезапно оказались русские тяжёлые танки и самоходки, причём в больших количествах, а также большое количество тяжёлой артиллерии ясно говорило, что их ждали, причём именно тут, и им специально дали сюда прорваться, а когда вся дивизия втянулась в котёл, просто перерезали коридор и захлопнули ловушку. То, что дивизия «Великая Германия», которая должна была усилить его дивизию, не смогла снова пробить коридор, наглядно это доказывало. Да и заслоны оставленные для охраны коридора оказались довольно легко смяты, а это значило, что русские ударили крупными силами. Мало того, что он сам влез в приготовленную для него ловушку. Так ещё получается дезинформировал вышестоящее начальство и в итоге под русскую раздачу попала и дивизия «Великая Германия», а судя по тому, сколько перед русскими позициями оказалось уничтоженной техники, потери дивизия понесла очень немалые и в итоге ответственным за все неудачи сделают его. Мало того, что подвёл свою дивизию под уничтожение, так ещё и соседа подставил. Это был крах всего, на карьере точно можно было ставить крест, в лучшем случае его просто выпнут из армии, но скорее всего обвинят в предательстве, накануне большого наступления угробить свою дивизию и подставить соседнюю ему не простят. Выпив полную бутылку отличного французского коньяка, генерал фон Эдельсхайм достав свой вальтер поднёс его к виску и нажал на спуск, грохнул выстрел и когда в его кабинет ворвались адъютант и начальник штаба, то они увидели лишь безжизненное тело своего командира сидевшего за своим столом.
Наблюдательный пункт генерала Севастьянова.
Командующий фронтом генерал Ватутин вместе с членами своего штаба в стереотрубы наблюдал за разворачивающимся сражением. В какой то мере это была репетиция предстоящей большой битвы, в которой будет определён победитель в этой войне. Обе стороны ставили всё на кон, а первые сведенья о предстоящем сражении мы получили ещё зимой от нашей разведки.
В частности о предстоящем сражении доложил советский разведчик Николай Кузнецов, который под видом немецкого офицера Пауля Зиберта действовал на Украине. Кроме разведки, его основным заданием было уничтожение высокопоставленных офицеров и функционеров Германии, так в частности им были ликвидированы Альфред Функ, глава юридического отдела рейхскомиссариата Украина, Отто Бауэр, доктор Генрих Шнайдер. Также именно от Кузнецова были получены сведенья о подготовке покушения в Тегеране на глав правительств союзников. Более подробно все желающие могут прочитать про Николая Кузнецова в книге Дмитрия Медведева «Сильные духом».
Как и было предусмотрено планом операции, немцев остановили на заранее подготовленных позициях. Сначала это была разведка на мотоциклах, которую мгновенно ликвидировали, а затем достаточно слабый штурм немецких передовых частей. Атаку с лёгкостью отбили, после чего наступила пауза, всё время Ватутин слегка нервничал, вдруг немцы не рискнут штурмовать наши позиции и отойдут, но по прошествии двух часов немцы попёрли вперёд. Ватутин не только следил за боем, но и посматривал на Севастьянова, который командовал всем действом. От своего фронта на эту операцию Ватутин выделил полк Катюш, которые, когда пришло время ударили. Хорошо спланированная операция шла без неожиданностей, а кроме того в боевых условиях опробовали и новые КВ, которые с лёгкостью расправились с немецкими кошками. Как только завертелось, Севастьянов дал отмашку полковнику Прохорову, и тот захлопнул мышеловку, вот только по его сообщению ударить немцам в спину он не сможет, так как на него очень сильно насели, пытаясь снова открыть коридор. Бой длился больше часа, после чего немцы стали отступать и тут Севастьянов приказал своим войскам перейти в контрнаступление. Первыми вперёд двинулись КВ, это на тот случай. Если у немцев ещё остались танки, всё же они лучше всего бронированы и их трудней всего подбить. Вслед за КВ двинулись Т-43 и самоходки, а уже следом за ними и бронетранспортёры с пехотой. Двигаться вслед за войсками Ватутин не стал, а остался на наблюдательном пункте, ведь сюда стекалась вся информация. Теперь они будут следить за обстановкой по карте, но долго это не продлится, слишком большой перевес в силах. Отступивших немцев сжали с трёх сторон, с фронта на них давил Севастьянов, а с флангов две дивизии, они же и перекрыли немцам пути отхода, выслав две группы, которые и оседлали дорогу, тем самым не давая противнику отойти. Удар танков по деморализованному противнику был страшен, тем боле, что противотанковых средств у немцев не осталось, а потому их легко удалось рассечь надвое, а затем началась агония. До вечера всякое организованное сопротивление прекратилось и началось добивание. Небольшие группы немцев, а зачастую и просто одиночки пытались улизнуть в лес и затем добравшись до линии фронта постараться ночью перебраться к своим. Небольшие маневренные группы на бронетранспортёрах принялись патрулировать дорогу и углубились в лес.
Вся информация продолжала стекаться на НП, так туда поступил и доклад полковника Прохорова, он успешно отбил все атаки противника, но понёс достаточно серьёзные потери, хотя противник потерял гораздо больше. Обсудив с Севастьяновым и своими штабными сложившуюся ситуацию, Ватутин принял решение оставив тут одну дивизию с приказом обшарить все окрестные леса в поисках разбежавшихся немцев, еще одну вместе с противотанковыми самоходками перебросить в помощь Прохорову, а остальные могут вернутся на своё место дислокации. Чуть позже от Прохорова пришло подробный рапорт нарочным, в котором описывался прошедший бой. Как оказалось, прорваться к окружённым немцам пыталась элитная немецкая дивизии «Великая Германия», но потеряв в ожесточённом бою почти всю свою бронетехнику, откатилась назад. Надо признать, что задумка полковника Прохорова удалась на славу, и она можно сказать даже перевыполнена, кроме одной немецкой дивизии, которая была считай полностью уничтожена, по крайней мере её боевая часть, ещё просто огромные потери понесла и другая и это накануне большого наступления. Кто знает, вполне возможно, что именно этих сил не хватит противнику что бы выиграть в предстоящем сражении. Проведя ночь на НП, где оказались нормальные блиндажи оборудованные всем необходимым, хотя их построили в авральном порядке, следующим утром Ватутин с охраной двинулся назад в штаб фронта. Севастьянов после отъезда начальства тоже не стал тут задерживаться, операция считай закончена, до вечера его бойцы отловят сбежавших немцев и его непосредственное командование этим не нужно, а потому и он двинулся с охраной в свой штаб. На НП остался небольшой пост, что бы тут не появился кто посторонний, кто знает, может эти позиции еще понадобятся нашим войскам, битва ещё не состоялась, а обстановка может изменится в любую сторону и подготовленные позиции могут пригодится. Его бывшая дивизия выдвинулась к дивизии Прохорова, так что теперь точно немцы там не прорвутся.
Под утро мне на помощь подошла бывшая дивизия Севастьянова, но главное пришли противотанковые самоходки, так что теперь немцам тут точно ничего не светило. К моему удивлению утром ни чего не произошло, это если не принимать в расчёт дежурный артиллерийский обстрел, но и он был обычным, как сказал мне комбат занимавшего тут оборону батальона. Да, те наши части, что держали тут оборону снова заняли свои позиции, а им в усиление прибыл дивизион новых сорокопяток. Хотя калибр остался старым, но вот за счёт увеличения длины ствола бронепробиваемость пушек возросла. Если в среднем старая сорокопятка на дистанции в полкилометра могла пробить 40 миллиметровый броневой лист, то новая М-42 уже 61 миллиметр, прирост мощности значительный и это теми же снарядами. Дивизия Севастьянова вечером, когда стемнело, ушла к себе, а я пока остался. Лишь убедившись, что немцы не планируют снова тут атаковать, а державшие тут оборону бойцы полностью восстановили укрепления, да и пополнили свой состав, я под вечер следующего дня тоже ушёл. Посредине ночи мы втянулись в своё расположение и все рухнули спать, караул несли комендачи, они всё это время охраняли мой штаб и расположение дивизии. Утром я встал достаточно поздно, и к обеду прибыл в штаб Севастьянова.
-А, Игорёк, проходи дорогой, садись, чай будешь?
-Добрый день, не откажусь, ну как у вас всё прошло?
-Просто отлично, потери минимальные, а немцев раздавили как клопов. Командующий фронтом остался доволен, на счёт нового звания для тебя не знаю, но думаю крутить дырку для ордена ты можешь.
-Так не за ордена воюем.
-Не скажи, это показывает всем, как ты воюешь.
-Знаете, я вот думаю, а откуда у штабных ордена, не спорю, некоторым действительно за дело, заслужили, но многие и близко не стояли, а ордена по блату получили.
-Ты только ещё кому такое не брякни, могут тебе дискредитацию командования приписать. А что у тебя было, слышал ты тоже хорошо немцам прикурить дал.
-Это да, уничтожил большое количество техники дивизии «Великая Германия», но и у меня потери оказались большими, вам уже доложили о потерях в танковом батальоне вашей бывшей дивизии?
-Доложили. – Севастьянов при этом заметно посмурнел.
-Как, успеют нам возместить эти потери до начала битвы или придётся выкручиваться с тем что есть.
-Не знаю, заявку я уже дал, а там как начальство решит, но надеюсь, что если и не полностью, то по крайней мере частично удовлетворят. Мы на особом счету у ставки, да и танки не просто так потеряли, а в ходе успешной операции, где противник понес намного более большие потери.
-Как командующий?
-Остался очень доволен, тем боле у меня почти без потерь обошлось, только ты хорошо танки потерял.
-А как их было не потерять, итак старался максимально минимизировать потери.
-Так тебя никто и не обвиняет, кстати, ещё задумки есть?
-Понравилось?
-Хорошо получилось.
-К сожалению второй раз такую комбинацию уже не разыграешь, по крайней мере не тут и не сейчас. Боюсь что теперь нам придётся ждать сражения, зато потом есть прекрасная возможность развлечься у немцев в тылу. Сейчас к сожалению не выйдет, а вот когда мы им тут задницу надерём, то в начавшейся у них панике и неразберихе можно будет скататься всей армией им в тыл. наведём шороху, может под шумок и Харьков сможем захватить.
-Думаешь?
-А чем чёрт не шутит? Это когда противник тебя ждёт и подготовился к обороне попробуй захвати город, а вот внезапно, когда он тебя не ждёт может и прокатить. Если сможем незаметно подойти, то вполне можно ночью войти в город и заблокировать немецкие части в местах их дислокации, после чего просто расстрелять их из орудий.
-Интересно… а знаешь, возможно ты и прав, стоит об этом подумать.
-Сначала надо тут немцев разгромить, а там видно будет.
Прохоров уехал к себе, а генерал Севастьянов принялся обдумывать новую идею Прохорова, но водном он прав. Прежде следует разгромить немцев в предстоящем сражении, а там будет видно.