Глава 16
На полную зачистку Мариуполя нам понадобилось пару суток, причём в зачистке нам очень хорошо помогали местные жители. Стоило только полицаю скинуть свою форму и одеться в гражданку, как для нас он становился невидимкой. Как нам, ни кого не знавшим, определить, кто перед нами, мирный житель или предатель – полицай. Это только местные хорошо знали друг – друга и предателей и без их помощи многие враги народа могли избежать заслуженного наказания. Выставленные вокруг Мариуполя посты ни кого не выпускали, так что покинуть город было достаточно сложно, но вот скрыться от местных было очень трудно и горожане, заметив полицаев или других предателей, сразу сообщали об этом нашим бойцам и вместе с ними приходили к их лёжкам. Пока шла эта зачистка мы поспешно приводили в порядок свои дивизии, так как засиживаться тут нам долго ни кто не даст. Армия Ватутина была уже на подходе, и как только она появится, я хотел двигаться дальше. Сначала я поделился своими планами с Севастьяновым, а потом, когда он дал добро на них, мы собрались уже всем штабом с командирами других дивизий и весь день зависнув над картой обсуждали мою задумку. Пока же разведка и диверсанты моей дивизии двинулись вперёд проводить разведку местности и готовится уничтожать преграды на пути следования нашей армии.
Через четыре дня в Мариуполь вошли передовые части Воронежского фронта и хотя мы уже считай неделю были здесь, но жители города всё равно вышли на улицы встречать наших бойцов. Вот и кинооператорам снова нашлась работа, эти кадры хорошо поднимут дух нашего народа, да и для истории тоже будут важны, а я с Севастьяновым под сильной охраной сразу рванул в штаб фронта, который расположился в Луганске. Путь занял весь день, но прошел без эксцессов, возможно из-за нашей охраны. На всякий случай мы взяли с собой десяток бронетранспортёров, причём пара из них была зенитными и два танка Т-70, так что для небольших групп противника, которые могли нам встретится по пути, мы были слишком кусачей добычей. Любая попытка нашего обстрела, не говоря уже про прямое нападение сулила такое количество ответного огня, что похоже даже если кто из немцев или полицаев нас и видел, то точно не решился на наш обстрел. Вот так спокойно мы и прибыли в штаб Ватутина под вечер. Сразу Ватутин нас не принял, велел сначала поужинать и сам вместе с нами поел в столовой штаба и только потом позвал нас к себе. В его кабинете кроме него самого были начальник штаба, член военного совета и начальник разведки. Расстелив на столе карту, я вкратце рассказал свою задумку, Севастьянов велел мне самому рассказать о своей идее, тем более, что все и так знали, что в основном все наши операции были придуманы и разработаны мной. Вначале, услышав о моей задумке, все опешили, всё же это было достаточно авантюрно и нагло, но после короткого обсуждения признали, что есть все шансы на успех. Операция состояла из двух частей и если она выгорит, то фронт будет в самом лучшем свете перед начальством. Итак после успешного сражения с немцами под Курском мы получили благодарность ставки и непосредственно самого товарища Сталина. Мой рейд по немецким тылам и захват ключевых городов позволил резко отбросить немцев назад, а если и новая операция выгорит, то фронт станет самым результативным в армии, а это новые награды и звания и кстати по последним, Ватутин меня огорошил сразу тремя сообщениями. Итак, во-первых, по совокупности всего мной сделанного мне присваивалось звание генерал-майора, во-вторых, за организацию рейда по немецким тылам и освобождение Харькова, Краматорска, Сталино и Мариуполя я награждался орденом Суворова 2 степени, и в завершении, я назначался на должность начальника штаба нашей армии, что несомненно было повышением. Наш начальник штаба шёл на повышение и меня назначали на его место, с одной стороны теперь будет легче строить немцам заподлянчики, а с другой стороны штабная деятельность меня не очень привлекала, но тут уже ни чего не поделаешь и всё же достоинства перевешивали недостатки.
За день до этого, Генеральный штаб, Москва.
Сталин лично прибыл на заседание Генерального штаба и тихо просидел всё время, пока обсуждались последние новости с фронта. Особое внимание было приковано к Воронежскому фронту под командованием генерала Ватутина, особенно к стремительному продвижению его армии и освобождению целого ряда городов. Особое обсуждение вызвало действия 4-ой гвардейской армии Севастьянова, которая оказалась в эпицентре всех важных дел. Когда доклад по последним событиям на фронте и последующее его осуждение закончилось, Сталин, глухо кашлянув, произнёс:
-Есть мнение, что товарищ Прохоров вполне заслужил звание генерал-майора, а также уже перерос должность командира дивизии, а если учесть, что практически все последние операции 4-ой гвардейской армии были разработаны и успешно осуществлены с его непосредственным участием, то должность начальника штаба армии будет ему в самый раз. По награде разберитесь сами.
-Товарищ Сталин, - Спросил Сталина Василевский. – а как же быть с нынешним начальником штаба 4-ой гвардейской армии?
-Переведите его куда с повышением товарищ Василевский, он тоже хорошо себя показал в прошедших боях.
-Будет сделано товарищ Сталин.
На этом Сталин удалился с совещания, по его мнению Прохоров за это время вполне набрался необходимого опыта, да и имя себе в войсках тоже сделал, так что теперь ни кто не назовёт его выскочкой за генеральское звание. А ещё через полгода пожалуй вполне можно будет поставить его командовать 4-ой гвардейской армией. Пока он ещё ни разу его не разочаровал.
Получив одобрение Ватутина и переночевав в штабе армии, на утро мы двинулись назад к себе, обратный путь тоже прошёл без сюрпризов, а прибыв к себе принялись за подготовку к новому рейду и через день, когда подготовились, выступили. В первой части моего нового плана мы должны были вдоль побережья Азовского моря с боями пройти до Крымского перешейка, после чего по возможности оттеснив немцев, полностью его занять, тем самым полностью отрезав армию Манштейна в Крыму. Так-то до освобождения Крыма еще почти год, ну может немного поменьше, а если у меня всё получится, то произойдет это значительно раньше.
В нашей истории освобождение Крыма от немецких оккупантов произошло весной 1944 года, во время проведения Крымской наступательной операции с 8 апреля, по 12 мая 1944 года.
Не смотря на то, что немцы уже успели придти в себя и выстроить оборону по новым рубежам, но сдержать наш натиск они не смогли, всё же мы били на достаточно небольшом участке фронта, что позволяло нам сконцентрировать там значительные силы бронетехники и артиллерии. До Бердянска мы дошли за день, но там пришлось задержаться почти на два дня, пока мы не зачистили город полностью. За то время, пока мы тут прибирались к нам подошли части Воронежского фронта, так что мы оставили освобожденный город на них и двинулись дальше. Следующим на очереди был Мелитополь и до него мы прорывались полтора дня, после чего пришлось брать его в планомерную осаду, так как противник нас ждал и с ходу его было не взять, да и время шло уже к вечеру. Отбросив немцев от города, мы окружили укрепившихся там противников и с утра приступили к штурму. Снова первыми шли тяжёлые штурмовые самоходки и танки, и пускай у КВ-3 калибр орудия был поменьше, чем у тяжёлых самоходок, но и его вполне хватало для городских боёв. Как только обнаруживалась огневая точка, как сразу самоходка или танк её уничтожали, а кроме того в этом активное участие приняли и бронетранспортёры. Они шли чуть позади тяжёлой техники, задрав к небу стволы своих пулемётов, и давили своим огнём любые проявления противника. Стоило только немцам где высунуться, как почти сразу раздавалась пулемётная очередь, а порой и не одна и осмелившегося открыть по нам огонь немца засыпало пулями. Пехотинцы шли прижавшись к стенам домов и позади бронемашин, попутно проверяя все встречные дома и то и дело в них вспыхивали короткие, но ожесточённые схватки, но преимущество в короткоствольном автоматическом оружии всегда решало их в нашу пользу. Здесь нам пришлось столкнутся с новой тактикой противника, когда эти утырки стали массово использовать мирное население в качестве живого щита. Они стали массово выставлять в окнах женщин и детей, а сами под их прикрытием вели по нам огонь и в таких условиях бить на поражение из орудий и пулемётов мы не могли, так как это гарантировано убивало заложников. Пришлось нам на ходу менять тактику боя и вместо орудий и пулемётов использовать снайперов, которые точечными меткими выстрелами стали отстреливать немцев. В ответ наши бойцы перестали брать пленных, если до этого они не убивали сдающихся в плен, то теперь пощады не давали ни кому. Раненых безжалостно добивали, даже когда бойцы захватили немецкий госпиталь, то перестреляли всех и раненых и медиков. Бой за город шёл почти неделю, нам пришлось даже разделится, часть армии сдерживала попытки немцев прорваться к окружённому городу, а другая часть пусть медленно, но планомерно зачищала Мелитополь. Бойцы проверяли каждую комнату, каждый закуток и каждый подвал, так что в конце абсолютно все немцы были уничтожены, а захваченный живьём комендант города вместе с несколькими своими подчиненными был показательно повешен в центре города. Всё это, а также и выставленных в окнах домов заложников из мирного населения приданные нашей армии кинооператоры засняли на свои кинокамеры и затем мы отправили эти плёнки спецрейсом под охраной истребителей в Москву. Я хотел, что бы об этом узнали все, и у нас и у немцев, что бы те знали, что за такие штуки мы будем уничтожать всех, не глядя, здоров ты или ранен и в таких случаях негласное соглашение по госпиталям и раненым не будет работать, под нож пойдут абсолютно все, и выживших тут не будет. За эту неделю немцы успели построить новую линию оборону, но и у нас не оставалось другого выбора, как зачистить Мелитополь, сил на продвижение вперёд с учётом задействованных на штурме города не хватало, а потому нам и пришлось задержаться. Наконец город был захвачен и зачищен, после чего оставив там один полк, мы двинулись дальше, правда для этого нам пришлось прорвать довольно сильную линию немецких укреплений, которую немцы успели построить буквально за неделю. Наши потери росли, но пока были в допустимых пределах и за три дня дошли до Крымского перешейка. Сначала один полк захватил Геническ и переправившись через протоки продвинулся на пяток километров, после чего сапёры принялись спешно строить постоянные переправы, причём для их маскировки настил располагали чуть ниже уровня воды. Затем одна дивизия ударила на Чонгар и с ходу овладела им, после чего переправившись через водную преграду двинулась вперёд и остановилась только у села Тотай (Сейчас это Ермаково), где и стала спешно строить укрепления. Остальные части нашей армии ударили на Перекоп, который и захватили, после чего пользуясь возможностью, дошли до Красноперекопска и тоже стали вставать в оборону, перекрывая проходы между озёрами и проливами. При этом нам ещё приходилось держать оборону и снаружи, так как немцы нас в покое не оставят. Сейчас получалось так, что наша армия отрезала немецкую и румынскую армии в Крыму от своих основных сил. То, что нам удалось так легко захватить Крымский перешеек я мог объяснить только несогласованностью немецких войск. Похоже немецкое командование в Крыму просто не могло предположить такой наш стремительный бросок и даже наша задержка в Мелитополе похоже прошла мимо них. Теперь же, когда немцы опомнились, нам следовало ждать их яростных контратак, тем более, что после того, как мы прошли, немцы вернулись назад и пока западней Мелитополя наших войск не было. Припасов у нас хватало, а долго держаться в обороне не придётся, как только мы захватили перешеек, Севастьянов доложился Ватутину об успешном завершении первой части нашего плана и теперь 1-ая гвардейская танковая армия Катукова, которая за это время успела пополнить свои потери, выдвигалась к нам. После Мелитополя крупных населённых пунктов не было, как и водных преград, так что Катуков сможет быстро придти к нам в усиление, так как для его танков раскатать снова созданные немцами укрепления не проблема. В качестве усиления с Катуковым была ещё одна наша армия из четырёх пехотных дивизий, они очень пригодятся нам потом для наведения порядка в Крыму, когда мы разобьем основные силы противника. Это всё конечно хорошо, вот только и нам надо дожить до того момента, когда эта помощь подойдёт к нам.
На создание обороны у нас был весь вечер и часть ночи, вчера немцы просто обалдели от нашей наглости, но за вчерашний вечер успели придти в себя и сегодня с утра попёрли на нас с обеих сторон. Со стороны Крыма на нас попёрли войска генерала Йенеке, а с наружи Манштейна, который после поражения на Курской дуге зализывал раны, но сейчас. Осознав опасность для всей крымской группировке вермахта, он теперь пытался сбить нас с позиций для восстановления статус-кво. С самого утра на нас бросили танки, подтянуть артиллерию немцы пока не успели, зато пользуясь отсутствием у нас авиаподдержки, их бомбардировщики с самого утра висели в воздухе основательно портя нам жизнь. Казалось вернулся 41-ый год, когда немцы почти безраздельно властвовали в воздухе, вот только в отличие от того страшного года теперь у нас было достаточно мобильных средств противовоздушной обороны. Большое количество мобильных зениток и зенитных пулемётов на технике, а также достаточно высокие углы подъёма пулемётов у бронетранспортёров не позволяли немцам безнаказанно штурмовать наши части, а потому они были вынуждены бомбить на с высоты, что крайне отрицательно сказывалось на точности бомбометания. Но даже так наши потери от авианалётов были довольно болезненны, хотя и не катастрофичны. Вот немецкие атаки были отбиты с лёгкостью, зарытые под срезу орудий в землю, наши танки и самоходки уверенно расстреливали немецкие танки, не подпуская их близко к нашим позициям. Новейших Тигров и Пантер у немцев не было, почти все новые танки ушли под Курск, в основном были четвёрки разных модификаций, но и они после замены своего окурка на нормальный ствол стали достаточно опасным противником. Несмотря на то, что нам пришлось держать оборону на двух направлениях, вследствие чего танки и самоходки распределились на достаточно большой площади, за счёт мощи их орудий нам удалось сдерживать противника, а кроме того свой вклад внесла и артиллерия, которую мы тащили с собой. Весь день шли ожесточённые бои, в танках и самоходках четырежды полностью пополняли боекомплекты, но свои позиции мы удержали. На против них вовсю чадили или горели немецкие танки, а земля была усеяна трупами немецких солдат. Правда к вечеру стало тяжелее, немцы подтащили тяжёлую артиллерию, и она принялась долбить по нашим позициям. Штаб нашей армии мы разместили в Армянске, он был равноудалён от обоих линий обороны. Когда немцы подтащили свою тяжёлую артиллерию, то досталось и нам, правда пока не сильно, всего один получасовой обстрел. За этот день немцы в общей сложности потеряли почти сотню танков, по количеству живой силы сказать было трудно, но и там у них были большие потери. Ночью, наши разведчики и диверсанты, пользуясь тем, что единой обороны у немцев пока нет, достаточно легко просочились в их тыл, их основной задачей было уничтожение тяжёлой артиллерии и складов боепитания. Не смотря на трудности, больше половины немецкой артиллерии они всё же смогли взорвать, досталось и нескольким складам, так что на следующее утро немецкий обстрел вышел достаточно жидким. Компенсируя слабый артиллерийский обстрел, немецкая авиация сегодня с самого утра висела в воздухе и налёты следовали каждый час. Словно предчувствуя это, мы по дороге собрали два десятка уцелевших немецких зениток калибра 88 миллиметров и разумеется все снаряды к ним, так что вкупе с тремя батареями наших зениток калибра 85 миллиметров по мере наших возможностей не давали немцам прицельно бомбить и на высоте. Все крупнокалиберные зенитки разместили в наиболее важных местах и они работали на полную мощь, так как налёты не прекращались. Судя по таким темпам снарядов нам хватит ещё дня на три, но надеюсь к этому времени Катуков со своей армией будет тут, а вместе с ним и боеприпасы с топливом, хотя последнее мы частично захватили у немцев.
Когда пришло сообщение, что русские захватили Крымский перешеек, тем самым отрезав всю Крымскую группировку немецких и румынских войск, то в штабе Манштейна случился шок. После грандиозного поражения на Курской дуге его войска отступили и сейчас приходили в себя. Известие о взятие русскими Мелитополя не прошло мимо Манштейна, но там русские возились целую неделю. Манштейн проанализировав действие русских, и их рейд вдоль линии фронта с захватом ряда ключевых городов тоже не прошёл мимо него, но подумать, что они решатся оторваться от своих основных сил так глубоко во вражеский тыл и не просто для рейда, имея возможность в любой момент уйти, а встать намертво, перекрыв собой Крымский перешеек он не мог. Тем же вечером, как только стало известно о блокировании немецких войск в Крыму, Манштейну позвонили поздно вечером из Берлина и приказали немедленно, любой ценой деблокировать Крым. Уже утром следующего дня, согласовав свои действия по радио с командующим Крымской группировкой войск генералом Йенеке, его войска провели первый штурм, оказавшийся неудачным. Из-за спешки он не успел подвести тяжёлую артиллерию, но уже к вечеру она прибыла на позиции и даже обстреляла русских, а той же ночью русские диверсанты нанесли свой удар, уничтожив около половины орудий и несколько складов с боеприпасами. Все последующие атаки также оказались безуспешными, зарывшись в землю, русские встали насмерть не отступая ни на шаг, а наличие у них достаточного количества орудий и главное танков с новейшими самоходками позволило отбить им все танковые атаки. Как в 41-ом году русские Т-34 и КВ-1 при правильном использовании вставали костью в горле немецких войск, так и сейчас их новые Т-43 и КВ-3, а также штурмовые и противотанковые самоходки жгли ещё на дальней дистанции немецкие танки и даже новейшие Тигры и Пантеры уничтожались ещё за пару километров до русских танков и самоходок. Массированное применение авиации помогало мало, так как у русских оказалось приличное количество зенитных средств. При попытке штурмовки их позиций и техники немецкие пикировщики встречал настоящий шквал огня, казалось, что с земли по ним со всех сторон бьют многочисленные огненные струи. Мгновенные значительные потери заставили немецких лётчиков отказаться от пикирования и проводить бомбёжки исключительно с высоты, что значительно снижало точность и эффективность бомбёжек. За три дня ожесточённых боёв, потеряв в общей сложности почти две сотни танков и бронетранспортёров, а также значительное количество солдат, войска Манштейна и Йенеке так и не смогли сбить русских с их позиций. Берлин требовал немедленных результатов, но Манштейн делал всё, что только было в его силах, а затем со стороны Мелитополя ударила русская танковая армия и Манштейн был вынужден срочно отходить, что бы не потерять все свои войска. Он уже по достоинству оценил мощь русского стального катка, который на своём пути сметал все преграды, и оказаться на его пути без подготовленных позиций и достаточных сил означало только одно – полностью потерять все свои войска. На все вопли из Берлина он отвечал, что у него нет достаточных сил для деблокады Крыма, а попытки продолжения штурма русских позиций приведёт только к потери его армии. ОКХ направило к нему комиссию, которая должна будет проверить все его действия, также с комиссией летел и новый командующий армией, а его самого отстраняли от командования и переводили в резерв.
В реальной истории Манштейн за постоянные споры с Гитлером и начальством, а также за самовольное отступление для спасения своей армии был весной 1944 года отстранён от должности и выведен в резерв, таким образом в нашей истории это случилось на полгода раньше.
Получив приказ от командующего фронтом Ватутина, Катуков, который за это время привёл свою армию в порядок после прошедшего сражения, и даже почти полностью её пополнив, получил также в качестве усиления 69-ую армию, немедленно выдвинулся к Мелитополю. Сам город уже был захвачен армией Севастьянова и в нём находились передовые части фронта, а сам Севастьянов пошёл дальше. И вот слушая приказ, Катуков только завидовал Севастьянову и удивлялся его успехам. Оказывается после своего ставшего уже легендарным рейда, он захватил Крымский перешеек и встал там намертво, заблокировав Крымскую группировку немцев. Ватутин приказал ему усилить Севастьянова и войдя в его подчинение освободить Крым, а в качестве усиления ему придаётся 69-ая армия, которая тоже уже успела частично восполнить свои потери и на данный момент вполне боеспособна. Не теряя времени, Катуков связался с её командующим, генерал-лейтенантом Крюченкиным и почти сразу они выступили. До Мелитополя дошли быстро и без проблем, так как эта территория уже была освобождена, а после Мелитополя, снеся немецкую оборону, он двинулся вперёд, с ходу уничтожая все встречающиеся ему немецкие подразделения, и к вечеру уже встретился с передовыми частями армии Севастьянова. При его приближении штурмовавшие позиции Севастьянова немецкие войска поспешно отошли и взгляду Катукова предстало поле сплошь заставленное сгоревшей немецкой техникой и горой трупов немецких солдат. Бойцы Севастьянова, державшие тут оборону, с радостью встречали его части. Сам Катуков с охраной проехал в Армянск, где был штаб Севастьянова, там и произошло совещание, где с ним поделились с планами по освобождению Крыма. Оставив сильный заслон, основная часть их объединенных армий переходит в наступление, а по морю им перебрасывают топливо и боеприпасы, правда из-за особенностей ландшафта баржы с припасами будут плоскодонными и приставать для разгрузки в Ауз-Кирк (Медведевка).
За последние три дня, во время своих безрезультатных штурмов, немцы понесли большие потери, в том числе и в технике, а когда танкисты Катукова пошли в атаку, то противник потерял и всю свою тяжёлую артиллерию, которую успел выдвинуть к перешейку для штурма наших позиций. Стальная лавина танков просто снесла расположившиеся тут немецкие части и почти не встречая сопротивления двинулась дальше. В панике генерал Йенеке стал поспешно стягивать все свои войска к перешейку, в надежде остановить танки Катукова, и через день в Керчи под прикрытием Черноморского флота произошла высадка десанта. Морская пехота сначала высадилась с торпедных катеров в порту Керчи и быстро его заняла, после чего к пирсам стали подходить корабли с десантом и всё увеличивающимся потоком захлестнула город, так что к вечеру Керчь была полностью освобождена, а непрерывно пребывающее подкрепления сразу выдвигались вглубь полуострова. Сообщение о высадке в Керчи русского десанта заставило Йенеке срочно перегруппировывать свои войска и организовывать новую линию обороны. На этом его неприятности не окончились, так как следующим утром русский флот сначала обстрелял немецкие укрепления в Севастополе, а затем и там был высажен десант морской пехоты. Таким образом сразу с трёх частей полуострова на него наступали русские и если их десанты ещё передвигались достаточно медленно из-за нехватки техники, то вот на главном направлении русские танки сметали любые укрепления и неудержимо двигались вперёд, а за ними следовала пехота, которая зачищала от остатков немецких частей захваченные территории. Румыны, которые тоже были тут, сначала воевали так себе, но когда узнали, что русские за их зверства против мирного населения в плен их не берут, а убивают сразу, стали воевать намного лучше. Но всё равно им не хватало выучки и умений немецких солдат. Назначенный на место Манштейна генерал-полковник фон Бок попытался деблокировать Крым, но у него было слишком мало для этого сил, и его попытка провалилась.
В июле 1942 года фон Бок серьёзно разругался с Гитлером, критикуя решение раздробить группу армий «Юг» на Сталинградское и Кавказкое в результате чего 15 июля он был отстранён от командования и отправлен в резерв фюрера с официальной причиной – «по болезни».
Одновременно с этим активизировались и партизанские отряды, которые стали массово обстреливать немецкие войска и минировать дороги, а встретившись с нашими войсками выступали в качестве проводников. В результате действенное сопротивление немцы и румыны могли оказать только в достаточно крупных населённых пунктах, где преимущества нашей техники терялись. В целом операция проходила очень успешно и постепенно немецкие и румынские части откатывались к Симферополю. Абсолютное доминирование в Чёрном море советского флота не позволяло противнику подвозить подкрепления и припасы по морю в отличии от нас. Адмирал Октябрьский получивший накануне операции начальственный пендель от самого Сталина был вынужден действовать активно.
В принципе деятельность адмирала Октябрьского во время всего сражения за Крым по моему мнению требует трибунала. Слишком много он допустил просчётов, и слишком дорого стоило это нашим войскам.
Как только были освобождены первые достаточные территории в Крыму, как туда была переброшена авиация и вскоре наши войска получили надёжное воздушное прикрытие, кроме того истребители с дополнительными баками прикрывали корабли Черноморского флота и те могли теперь не так сильно опасаться немецкой авиации. В итоге к середине августа основные силы немцев и румынов в Крыму были уничтожены. Наши войска покончив с ними, с помощью партизан, которые тут всё знали, приступили к зачистке территории. Разбившись на батальоны и роты, на бронетранспортёрах в качестве усиления, они принялись прочёсывать всю территорию полуострова, вылавливая небольшие группы противника, а также проводя зачистки в татарских селениях. Прекрасно зная за прошедшее время, кто пошёл на службу немцам, они безошибочно выводили наших бойцов на такие селения, где всех замешанных в службе немцам вешали. К концу августа практически всех немцев и румынов переловили, если немцев ещё брали в плен если они сразу сдавались, то вот румынов не щадили и в плен не брали, уничтожая на месте. Как только основные бои закончились, так сразу в Крым перебросили тяжёлые бомбардировщики и возобновили регулярные бомбёжки Плоешти, что сразу сказалось на снабжение Германии нефтью. В начале сентября меня, Севастьянова и Катукова вызвали в Москву, где в Кремле наградили орденом Суворова первой степени, таким образом у меня получился полный комплект. Отдохнув в столице пару дней мы вылетели назад, война пока ещё не закончилась и впереди ещё много дней сражений, но думаю теперь она точно закончится не в мае 45-го, а в следующем году.