Глава 18
Что самое интересное, так это то, что прибывшие с пополнением тяжёлые танки оказались очень похожими на ИС-3, правда назывались они просто ИС. Вот честное слово, честное пионерское, а я тут не причём, если по КВ и Т-43 я вставлял свои пять копеек, когда случилась такая возможность, то тут был полностью не причём. Я не был таким знатоком танков, но по моему мнению прибывшие танки вроде ничем не отличались от ИС-3. Всего их было 30 машин, считай батальон, и ведь это ещё был и знак внимания к нам со стороны командования, всё же не каждому станут посылать новейшие танки только пошедшие в серию, да ещё и к чёрту на куличики, ведь их могли дать и кому поближе, что бы не тащить их через половину Европы. Кстати они показали себя в первом же бою, не знаю каким образом, но на пути наших танкистов оказался взвод новейших немецких Тигр II, или как ещё их называли Королевских Тигров.
17 апреля 1944 года, Розенхайм, Бавария.
Командир отдельного гвардейского тяжёлого танкового батальона майор Рукавишников.
Когда я впервые увидел свой новый танк, то сразу же в него влюбился, хищная грация огромной боевой машины сочеталась с достаточной манёвренностью и большой огневой мощью. Конструкторы установили на боевой машине танковую версию корпусной пушки А-19 калибра 122 миллиметра, такого мощного орудия не имел больше ни один танк в мире.
Один момент, танковое орудие Д-25Т именно танковое, предназначенное как для борьбы с бронетехникой противника, так и для ведения огня по укреплённым пунктам и живой силе противника в полевых условиях. По сути, это универсальное танковое орудие пригодное для ведения огня по всем целям, в отличие от него, орудия немецких Тигров на базе 88 миллиметровой зенитки FlaK 18/36 были исключительно противотанковыми. Имея значительно большую начальную скорость снаряда, они имели лучшую бронепробиваемость. Так скорость нашего 122 миллиметрового бронебойного снаряда БР-471 была 800 м/с, в то время как у Тигр I c орудием KwK 36 и длиной ствола в 56 калибров скорость бронебойного снаряда Panzergranate 39 была 810 м/с, а бронебойный снаряд Panzergranate 40 имел скорость уже в 930 м/с. В свою очередь у Тигр II c орудием KwK 43 и длиной ствола в 71 калибра, скорость бронебойных снарядов была 1000 и 1130 м/с соответственно, что обеспечивало им очень хорошую бронепробиваемость практически всех видов бронетехники антигитлеровской коалиции. Лишь новейшие советские танки ИС-2 могли успешно противостоять Тигру первой модификации. На средней и дальней дистанции у Тигра практически не было шанса уцелеть при встрече с нашими ИС-2 в прямом столкновении. Пускай скорострельность Тигра была более чем в два раза больше, но их снаряды просто не могли на такой дистанции пробить лобовую броню ИС-2. Именно поэтому был издан специальный приказ запрещавший немецким танкам вступать в прямые танковые бои с советскими ИС-2. А имевшие гораздо более толстую броню самоходки Фердинанд и танки Тигр II были очень редки, за всё время было построено 91 Фердинанд, половина которых была потеряна во время Курской битвы, и 492 Тигр II причём в основно они воевали на Западном фронте, что не сравнить с производством наших тяжёлых танков. Всего за время войны было построено 3483 ИС-2, из них за два военных года с декабря 1943 до июнь 1945 было произведено 3395 танков ИС-2. Немцы построили 1351 танк Тигр I и около 6000 танков Пантера, который по классификации больше подходил под тяжёлый танк по своему весу в 44,8 тонны хотя он считался средним танком. В противовес этому СССР произвёл 35330 танков Т-34-76 и 25914 танков Т-34-85, что в совокупности составляет 61244 танков Т-34 обоих модификаций, а кроме того 3267 танков КВ-1 и 204 танка КВ-2, который больше соответствовал самоходной гаубице с вращающейся башней. Если суммировать общее количество танков, то у СССР было 66175 танков новых моделей, здесь ещё 107 танков ИС-1, он же ИС-85, 1185 КВ-1С и 148 КВ-85. У Германии было 16416 танков новых модификаций, в том числе и 8573 танков Т-4, это без учёта самоходок и танков старых модификаций таких, как Т-1, Т-2, Т-3, трофейных чешских и французских. У нас не учитываются танки Т-26, Т-28, БТ-2, 5 и 7.
Весь мой батальон состоял из опытных танкистов, уже успевших повоевать, причём все они воевали на тяжёлых танках, от КВ-1 до ленд-лизовских Черчиллей. Новые танки понравились абсолютно всем, думаю, не я один влюбился в грозную боевую машину с первого взгляда. Правда для получения этих танков весь наш батальон был отправлен в Челябинск, где на ЧТЗ мы и получили эти новые танки, после чего нас и отправили на фронт. Вместе с танками мы получили в Саратове, мимо которого проезжали новые машины, причём не наши, а сделанные на основе американских, с бронированными кабинами и кузовами. Кроме того получили походные кухни, а для меня оказалась и бронированная командирская машина, а также десяток бронетранспортёров для комендантского взвода, из которых шесть были зенитными со спарками 23 миллиметровых зенитных пушек, два разведывательных, штабной и обычный. Больше недели наш эшелон к фронту, остановок практически не было, даже паровозы в основном меняли, а не ждали, когда на узловых станциях их заправят водой и углём. К моему удивлению мы двигались всё дальше и дальше, пока нам не сообщили, что мы направляемся через Балканы в 1-ую гвардейскую ударную армию к Катукову. А известие о том, что Катуков уже воюет в Германии, только подняло всем бойцам настроение, сейчас, пока не вся наша территория освобождена от оккупантов, известие, что мы будем воевать в его логове, все восприняли с радостью и энтузиазмом. Наконец эшелон прибыл к месту назначения, мы выгрузились из вагонов и почти с ходу очутились в бою. Уже утром следующего дня я получил свою боевую задачу, поддержать наши войска в штурме немецкого города Розенхайм. Немцы уже успели превратить окраинные дома города в огневые точки, потому пехота нуждалась в нашей помощи, а наши мощные орудия в самый раз подходили для уничтожения таких укреплений. Хотя конечно наш калибр был поменьше, чем у Зверобоев (СУ/ИСУ-152), чьи фугасные снаряды могли полностью разрушить дома, но и у нас хватало мощи для уничтожения таких укреплений. Мы только стали выходить на позиции, когда со стороны противника появилась танки, их было около роты, одиннадцать машин, причём таких танков я ещё ни разу не видел, хотя во время Курского сражения повидал и Пантеру, и Тигр и даже такого редкого зверя, как Фердинанд (Другое название самоходки Фердинанд – Элефант, что значит по-немецки Слон). Внешне новые немецкие танки походили на Пантеры, вот только и они сами были чуть больше, и главное их башни были гораздо больше, чем на Пантерах. До противника было порядка двух километров, решив не тянуть, а заодно и испытать наши новые орудия, приказал открыть огонь. Жаль только, что я сам был не в танке, а в штабном бронетранспортёре и именно из него руководил по рации всем боем. Немцы тоже не стали ждать и со стороны их танков появились вспышки ответных выстрелов. В стереотрубу я отлично видел, как на лобовой плите одного из немецких танков сверкнули искры попадания в него нашего бронебойного снаряда, танк остановился, но не загорелся, я уже в уме вычеркнул его из боя, когда через несколько минут он снова тронулся вперёд.
Хотя на такой дистанции наш бронебойный снаряд и не способен пробить броню Тигра II, которая имела толщину в 150 миллиметров, но удар почти тридцатикилограммового снаряда тоже не проходит бесследно, кроме вероятности ранения экипажа сколами брони, ещё следует учитывать и возможность контузии.
Выругавшись, я передал по рации приказ стараться бить или в гусеницы, что бы заставить вражеский танк развернуться и подставить нам свой бок, или бить в нижнюю плиту, которая наверняка менее толстая, чем верхняя. Поскольку и мы и противник двигались по полям, то наша скорость была достаточно низкой, так что сближались мы довольно медленно, однако уже четыре моих танка остановились и один из них начал разгораться, но и у противника стали уже три танка. Все они просто замерли и не подавали признаков жизни, в каждый из них уже попало минимум по два-три снаряда, но внешне это не чем не проявилось. Вот удачный выстрел одного из моих танков сбил с одного немецкого танка гусеницу, его развернуло к нам бортом и почти сразу практически два снаряда попали ему в борт, проломив броню, а затем последовал мощный взрыв, который снёс с него башню. Вот ещё одному немцу снаряд попал в нижнюю лобовую плиту, и судя по всему успешно её пробил, так как танк встал и буквально через минуту стал дымиться, как раз с его лобовой проекции, снизу потянулся вверх к небу достаточно густой столб чёрного дыма. Наша пехота с началом танкового боя залегла, дожидаясь его результата, гибнуть понапрасну ни кто не хотел. Вот ещё пара немцев потеряв гусеницы удачно подставила нам свои борта и практически сразу загорелись от попаданий. В итоге получасовой бой стоил мне половину батальона, хотя всех немцев мы уничтожили, а три танка оказались практически в исправном состоянии. Хотя их броня так и не была пробита, но вот экипажу так досталось от попаданий в их танки наших тяжёлых бронебойных снарядов, что они просто оказались не в состоянии вести дальше бой.
Дождавшись пока мы не разберёмся с немецкими танками, пехота наконец пошла вперёд и вот тут мы не сплоховали, хотя в строю осталась половина батальона, но и этого хватило, что бы огнём наших тяжёлых фугасных снарядов подавлять немецкие огневые точки. Как только мы захватили окраину города, я приказал сделать небольшую передышку, за время боя мы практически полностью израсходовали свой боекомплект. За всё надо платить свою цену и калибр и мощь танкового орудия значительно сокращают количество снарядов в боекомплекте, у нас было по 28 снарядов и практически все они были израсходованы, а потому было необходимо снова пополнить их прежде чем двигаться в город. Пехотный майор сначала попробовал возмущаться, когда узнал, что нам требуется остановиться, но сразу скис, когда я ему популярно объяснил,что если сейчас двинусь дальше, то поддерживать его буду только пулемётным огнём, так как стрелять из орудий уже просто нечем. Бронированные грузовики подвезли снаряды и пехота для ускорения процесса помогла загрузить их в танки. Они сами брали и подавали нам снаряды, так что экипажам оставалось только принимать их и заряды и укладывать в боеукладки. Вскоре мы пополнили запас снарядов и танки двинулись дальше, медленно продвигаясь по середине улицы, мои танки огнём орудия и пулемёта подавляли любые огневые точки немцев, а наша пехота двигаясь позади танков и по бокам улиц зорко следила, что бы к танкам не подобрались фаустники. Бой за Розенхайм продлился больше двух дней, за это время в уличных боях были подбиты еще шесть моих танков, к счастью их экипажи уцелели отделавшись лёгкими ранениями, да и сами танки подлежали ремонту, но по общему итогу за время боёв за Розенхайм мой батальон потерял две трети своих танков. После захвата города я отправился на доклад к командиру дивизии и вот там мне досталось по полной.
-Товарищ генерал, задание выполнено, оказана поддержка пехоте в ходе боёв за город Розенхайм, во время боёв батальон потерял 22 танка, из них 6 безвозвратно.
-Майор! Ты охуел!? Кто только доверил тебе командование? Это же уму непостижимо, в первом же бою потерять две трети своих танков, причём каких танков!? Это же новейшие тяжёлые танки!
-Товарищ генерал, сразу же с началом боя мне противостояла рота новейших тяжёлых танков противника. Их танки вполне держали выстрел из нашего орудия в лоб, после боя я лично осмотрел эти танки, там лобовая броня в 150 миллиметров. Их орудия длиннее обычных пушек Тигров, так что вполне пробивали лобовую броню моих танков и всё же мы их уничтожили, причём три танка захватили практически в исправном состоянии. Еще шесть танков были потеряны в городских боях, но пять из них подлежат восстановлению. Подбитые в первый день танки также возвращаются в строй, необходимо только пополнить экипажи и через несколько дней батальон снова будет полностью готов к боям.
Услышав про новые немецкие танки, про которые у меня просто пока не было времени докладывать начальству, комдив немного успокоился.
-Показывай майор, что там за новые немецкие танки у тебя.
-Товарищ генерал, придётся ехать к Розенхайму, трофейные танки там, вместе с моим батальоном.
-Хорошо, едем.
Взяв свою охрану, мы вместе выехали к городу, к моей командирской машине и бронетранспортёру присоединилась машина комдива и четыре бронетранспортёра охраны, один из которых был зенитным, всё же немецкая авиация еще не была уничтожена, и похоже запасов бензина для самолётов пока ещё и хватало, хотя интенсивность её действия значительно снизилась. К вечеру мы прибыли в расположение моего батальона, дорога прошла спокойно, ни одного нападения не случилось. Хотя солнце уже клонилось к закату, но было ещё достаточно светло и комдив лично сначала осмотрел поле боя, на котором застыли сгоревшие немецкие танки и пятеро моих, шестой танк сгорел в городе. Затем мы поехали в расположение моего батальона, а расположился я немного в стороне. Там было большое крестьянское подворье с небольшой реммастерской, что лучше всего подходило для моего батальона. Весь личный состав расположился в нескольких больших домах, а подбитые танки по очереди ремонтировали в мастерской. Трофейные танки под маскировочной сетью стояли чуть в стороне от моих, но рядом с домами. Выйдя из своей машины, комдив сначала осмотрел немецкие танки снаружи, в том числе и следы от попадания моих снарядов в них, а затем полез внутрь. Около получаса он осматривал трофейные машины, пока казалось не излазил их полностью, а затем наконец произнёс.
-Ладно майор, похоже я немного погорячился, таких зверей действительно нелегко завалить, показывай свои танки, те, что подбиты в бою с этими зверями.
Я проводил его к мастерской, там и стояли подбитые танки, комдив тщательно их осмотрел, в том числе и следы от срикошетировавших снарядов, ибо не каждое попадание немецких снарядов пробивало броню, всё же скошенные углы лобовой брони в ряде случаев не дали немецким снарядам пробить броню танков.
-Майор, а тебе как эти танки? – Указал комдив на мои ИС-ы.
-Отличные товарищ генерал, только боекомплект маловат, а так отличные.
-А как же прошедший бой? – Ехидно спросил меня комдив.
-А что прошедший бой, ведь ни кто не предполагал, что у противника окажутся такие танки, у них и орудие значительно длинней, чем у Тигра, вот и бронепробиваемость выше и лобовая броня толще, но мы всё равно с ними справились, правда сначала пришлось попотеть, пока не нашли их слабое место.
-Это какое?
-Нижняя лобовая плита, она вполне пробивается нашими снарядами, да и так если сразу несколько танков одновременно выстрелят по одному новому немецкому, то контузия экипажу обеспечена, или сбить ему гусеницу и заставить его таким образом подставить нам свой бок.
-Ладно майор, за захват новейших танков противника хвалю, обеспечь им охрану, а я пока сообщу о них наверх и организую их вывоз к нам в тыл.
Я не особо рассчитывал на награду за захват этих танков, мне хорошо было уже то, что комдив не стал ставить мне в вину потерю большей части своих танков, хотя почти все они через несколько дней вернутся в строй. А захваченные Тигры забрали через три дня, я как раз заканчивал ремонт своих танков, когда под усиленной охраной прибыли эвакуационщики, в качестве тягачей были тридцатьчетвёрки без башен, и они тянули платформы. Загнав танки на них своим ходом, тягачи потянули платформы и вскоре скрылись из виду. А за захват этих танков мне всё же дали орден Ленина, в дальнейшем я лишь дважды столкнулся в бою с этими танками, которые, как я чуть позже узнал, были новейшими Тигр 2. Все остальные боестолкновения с немецкими танками неизменно заканчивались нашими победами, через месяц мой батальон пополнили недостающими танками и до самого конца войны я потерял ещё семь танков безвозвратно.
Прибывший батальон новеньких ИС-1 отличился в первый же день, он столкнулся с новейшими Тиграми 2, и хотя уничтожил их, но и сам понёс большие потери, но к счастью безвозвратных было мало. В качестве приза нам досталось три трофейных танка, которые и были отправлены в Москву на Кубинку. А так положение на фронтах было хорошим, В Прибалтике Первый Прибалтийский фронт окружил в районе Клайпеды остатки немецких войск и прибалтийских предателей. Наши войска продвигались достаточно медленно, сопротивление было очень сильным, а командование, не желая терять понапрасну своих бойцов во всю использовало артиллерию и танки с самоходками. Наиболее тяжёлые бои шли в городах, хотя очень многие прибалты воевали за немцев, но командование велело максимально обезопасить мирное население, вот и приходилось аккуратничать. Второй Прибалтийский фронт в это время подошёл к Кёнигсбергу и встал. Оплот немецкого милитаризма был очень хорошо укреплён, а вокруг города была сеть мощных фортов и железобетонных дотов, а также хорошо оборудованных полевых укреплений.
Строительство укреплений началось ещё до начала Второй Мировой Войны и активно велось всё время вплоть до весны 1945 года. За это время немцы превратили сам Кёнигсберг и его окрестности в мощнейший укрепленный район. За несколько лет до войны крепость была максимально модернизирована и перевооружена на новейшие орудия, а сам укрепрайон состоял из трёх поясов обороны, где укрепления имели подземные ходы сообщений между собой.
Для начала весь укрепрайон, который представлял собой Кёнигсберг и его окрестности, был окружён нашими войсками, а затем началась планомерная осада. Укрепления были построены с расчётом противодействия бомбардировкам и обстрелу из тяжёлой артиллерии, а потому они использовались в основном против полевых укреплений. Кроме них в первом кольце обороны были 15 фортов и большое количество дотов, а поскольку против них обычные орудия калибра 122 и 152 миллиметра были малоэффективны, то в штурме использовали штурмовые самоходки СУ-122 и СУ-152, которые выходя на дистанцию прямого огня, били прямо по амбразурам дотов и фортов. Ответный огонь немцев был малоэффективен, толстая лобовая броня самоходок хорошо их защищала против казематных орудий дотов и фортов, которые в основном не имели крупного калибра, а огонь немецкой тяжёлой артиллерии сразу подавлялся нашей контрбатарейной борьбой. Если учесть, что у нас было больше тяжёлых орудий, а преимущество в авиации позволяло обнаруживать вражеские батареи и с воздуха корректировать огонь, то немецкая тяжёлая артиллерия была быстро подавлена.
Хотя штурм Кёнигсберга идёт на год раньше, но судя по общему положению фронта не думаю, что силы сторон существенно отличались от того, как было в реале. Тогда СССР имело 5200 орудий и миномётов против 4000 немецких, а в авиации было абсолютное преимущество, 2174 наших самолётов против 170 немецких.
Не спеша выезжая, самоходки выходили на дистанцию прямого выстрела, и остановившись, спокойно начинали бить прямой наводкой точно в амбразуры дотов и фортов. Даже закрытые броневые заслонки амбразур не могли сдержать тяжёлые бронебойные и фугасные снаряды. Самоходчики работали весь день, делая паузы только на перезарядку, для чего им приходилось задним ходом, что бы не подставлять свои борта и корму противнику, отъезжать назад. Выйдя задним ходом из зоны досягаемости противника они пополняли свои боекомплекты, в чём им активно помогала пехота, после чего снова выезжали вперёд и снова вели огонь. Такая карусель продолжалась целый день, немцы видя, к чему это приводит уже не стреляли просто так и тогда наша пехота медленно пошла вперёд. Как только по ней открывался огонь она залегала, а самоходчики начинали работать по проявившим себя огневым точкам. Учитывая, что самоходки регулярно отходят назад задним ходом, пехота даже не пыталась использовать их в качестве укрытия. Если в обычных боях пехотинцы предпочитали двигаться вперёд под прикрытием брони танков и самоходок, то сейчас все отлично понимали, что самоходки назад двигаются практически вслепую и потому старались близко к ним не подходить, особенно сзади. Весь день шли ожесточённые бои и основная нагрузка тут легла на самоходчиков и артиллеристов и хотя первую линию немецкой обороны так и не прорвали, зато большая часть укреплений противника была выведена из строя.
Вечером ремонтники спешно обслуживали самоходки, исправляя поломки и повреждения от вражеского огня, а также загружая боекомплект для завтрашних боёв. С самого утра самоходки снова вышли на дистанцию прямого огня и дождавшись, пока немцы не откроют огонь по подходящёй пехоте, принялись глушить ожившие огневые точки. Ещё пять раз самоходкам приходилось отъезжать для пополнения своего боезапаса, пока наконец во второй половине дня пехота не овладела первой линией обороны противника. Кое где немцы заперлись в дотах и во всех фортах, ведь сами укрепления не были разрушены, им только разбили и уничтожили орудия и пулемёты. Наша пехота окружив их, принялась в прямом смысле слова выкуривать из них немцев, в разбитые амбразуры полетели зажженные дымовые шашки, а сапёры через вентиляционные отверстия в крышах принялись лить вовнутрь бензин, а потом закинули туда и зажигательные шашки. В итоге к вечеру практически все доты были нашими, оставшиеся в живых немцы из них массово стали сдаваться в плен. Вот с фортами было намного хуже, это не дот, а миникрепость с высокими стенами, здесь использовали другую тактику, самоходки высадили своими снарядами ворота форта, после чего сапёры под прикрытием пехотинцев принялись устанавливать подрывные заряды на двери укреплений. Взрывчатки, гранат и патронов хватало, подорвав дверь, вовнутрь бросали гранаты и только потом шли сами. Причём готовясь к штурму, командование учитывая специфику предстоящих действий приготовило для бойцов, как кирасы, так и большие ростовые щиты и облачённые в эти кирасы и каски, под защитой этих щитов автоматчики двинулись вперёд, заливая всё перед собой огнём не жалея патронов.
С начала 1943 года, когда Красная Армия пошла вперёд, перед командованием встал вопрос о слишком больших потерях при штурмах населённых пунктов и тогда вспомнили про панцирную пехоту. В результате на вооружение штурмовых инженерно-сапёрных подразделений Красной Армии был принят стальной нагрудник толщиной в 3 миллиметра и весом в 3,5 килограмма. Для панцирной пехоты отбирали не старых бойцов с опытом войны и хорошими физическими параметрами, а кроме того их учили рукопашному бою, метанию ножей и бою на сапёрных лопатках. Во время Кёнигсбергской операции были созданы 26 штурмовых отрядов и 104 штурмовые группы.
Как только штурмовая группа доходила до перекрёстка, так снова сначала за угол летели гранаты, а затем под прикрытием щита бойцы всё давили огнём своих автоматов. Если перед ними были закрытые двери, то их подрывали толовыми шашками, и всё продолжалось по отработанной схеме. За 3 – 5 часов штурмовая группа брала форт при этом почти не неся потерь, а потому к вечеру вся первая линия немецких укреплений была захвачена. На следующий день армия двинулась дальше, пока не упёрлась во вторую линию обороны, и тут пришлось встать. Немцы превратили все здания в укреплённые точки, видимо решив превратить Кёнигсберг в немецкий Сталинград. Разбив все тяжёлые танки и самоходки на небольшие группы, их придали в помощь пехоте. Двигаясь по середине улицы, они огнём своих орудий и пулемётов расчищали дорогу нашей пехоте, которая двигалась позади них и вдоль стен домов. Пехотинцам приходилось проверять каждый дом, снизу доверху, а учитывая фанатизм немцев, к которым пришла война домой, то приходилось выбивать их чуть ли ни с каждой комнаты. Немцы отчаянно сопротивлялись и потому наши бойцы не особо замарачивались, есть ли в домах гражданские или нет и бросали в помещение гранаты не проверяя, есть ли там кто или нет, и кто он. А вот танкистам и самоходчикам приходилось ещё думать, когда они стреляли. Их тяжёлые снаряды порой превращали дом в груду руин и тут надо было не допустить, что бы рухнувший дом не перекрыл проход. Продвижение вперёд резко затормозилось, на то, что бы дойти до третьей, внутренней линии обороны им понадобилось три дня. Также нашими войсками были захвачены порт и железнодорожный узел. После этого командование предложило немцам сдаться, но комендант Кёнигсберга отверг это предложение, к тому же и Гитлер приказал удерживать Кёнигсберг до последнего немецкого солдата. В дополнение к гарнизону города, который к этому времени понёс большие потери в оборонительных боях, комендант приказал мобилизовать в фольксштурм всех мужчин от 16 до 70 лет, их обмундировали и вооружили со складов города, часть которых уцелела. Правда вояки из них оказались ещё те, ими разбавили регулярные части, но особой роли в обороне города они не сыграли. Абсолютное преимущество в выучке и вооружении сказало свою роль. В условиях городских боёв, особенно в зданиях, скорострельные и ухватистые автоматы давали сто очков форы нашим бойцам, немцы просто не успевали перезаряжать винтовки, их давили массированным автоматным огнём, да и широкое использование гранат нашими бойцами тоже играл свою роль. Зачастую, когда они врывались в помещения после взрыва гранаты, их встречали полуоглушённые и ничего не соображающие немцы. Утром 21 апреля наши части вышли к третей линии обороны города, здесь были 9 фортов и превращённые в доты дома внутреннего города. Коменданту Кёнигсберга снова предложили сдаться, и он снова отверг это предложение, после чего на форты принялись сбрасывать тысячекилограммовые бомбы, а самоходки и танки принялись вести огонь по выявленным огневым точкам. Весь день центр города бомбили и обстреливали, а утром следующего дня штурмовые части пошли вперёд. За это время большая часть огневых точек была подавлена, в фортах полностью, и пехота, укрываясь за многочисленной бронетехникой, пошла вперёд. Два дня шёл очесточённый бой, немцы фанатично сопротивлялись и если фольксштурм и обычные солдаты ещё сдавались в плен, то эсесовцы, которых было достаточно много, дрались до последнего. Лишь 24 апреля немцы официально сдались, вернее немногочисленные остатки гарнизона и то, многие из них скрылись в развалинах города активно используя при этом и канализацию с многочисленными подземельями. Их потом ещё пару месяцев вылавливала комендантская команда. Главное, что такой мощный укрепрайон взяли примерно за десять дней с достаточно небольшими потерями. К этому времени немцев окончательно выдавили с наших земель и теперь война полностью переходила на земли Германии и оккупированных ей земель.