Взял он раз больного и измерил его температуру. У больного оказалось тридцать девять градусов с чем-то.
Больной, как водится, отправить себя в больницу не дал. И фельдшер махнул на него рукой.
– Не набросить же на него аркан и волочить его в больницу.
Через несколько недель фельдшер встречает его.
Тот смеется, бодрый, веселый такой, и как гаркнет:
– Здравия желаем!
– Что за оказия?! Ты?! Сидоров?! – делает большие глаза фельдшер.
– Так точно!
– Как же это ты, скажи на милость, вылечился? У тебя ведь тиф был?
– Как?! А… монополькой!
Есть тут над чем призадуматься! Не так ли?!
Фельдшер кончает свою работу поздно. Надо ведь всех больных принять, опросить и зарегистрировать их в книгу.
Фельдшера часто прерывают и зовут в приют.
Кто-то перепился. Лежит, уткнувшись в матрац носом, и вокруг него – лужа.
Фельдшер вытирает его лицо, очищает рот от слизи и дает ему освежающих капель.
Бывает, фельдшер покончил со своей работой. Он убрал уже инструменты, спрятал бинты, книги, потушил лампы и направился к дверям.
Вдруг вваливается субъект.
– Василий Неонович! Сделайте милость! Перевязочку!
– А ты где был раньше?
– Виноват!
Фельдшер снова зажигает лампу, открывает шкаф, вынимает инструменты и делает ему перевязку.
Дикари, несмотря на всю любовь к фельдшеру, не прочь иногда подшутить над ним. Зовут его, например, наверх. Человек, говорят, отходит.
Фельдшер бежит.
И видит он – лежит субъект, болтает ногами и орет:
– Ой, ой! Колет! Отправьте меня в больницу.
А вокруг хохочут.
Фельдшер догадывается о шутке и вспыливает:
– Ты что же это дурака строишь?!
Субъект вскакивает с матраца, смеется и просит:
– Дайте, господин фельдшер, на монополию!…
Так работает в порту этот «маленький человечек», этот большой человек!
В анатомическом покое. (Прим. автора.)
Ракушки лепятся вокруг свай. (Прим. автора.)