Ночью Конрад на удивление быстро уснул. Так как в последние дни его одолевала жуткая бессонница. Но, видимо, занятия с Бригидой на свежем воздухе и сытный ужин сделали своё дело. Однако сон наёмника не был спокойным. Перед мужчиной вновь сияли зелёные глаза Амелии. Он пытался спасти её, но ноги не двигались с места. Мужчина со всей силы бил кулаком по стенам купола в видении, что в действительности одна из его рук ударилась о спинку кровати.
Конрад открыл глаза. По костяшкам пальцев разливалась волной боль. Он больше не мог и не хотел спать. Несколько минут наемник молча посидел в темноте и вышел прочь из комнаты таверны, чтобы вновь напиться. Хотя рано утром ему нужно продолжить обучение с девочкой.
Наемник выполз на ночной холод. И стал бродить с винной фляжкой по пустующим улочкам. Он не готов был оставить прошлое позади… Слишком сложно. Ибо в нëм находились два близких человека. Грегори часто прикрывал его, не один раз спасая от смерти. А он не смог ему помочь. Конрад вспоминал все их совместные приключения и переделки. Рядом с другом жизнь казалась интересной игрой. Но сейчас его будто вырвали вместе с корнем и бросили в бездонную пропасть, называемую реальностью. И вот он летит совершенно один, а на стенах сидят разные люди. Они заняты своими делами и никто его больше не замечает. Некому с ним посмеяться и некому ему помочь. Он как засохший лист в этом колодце без воды и земли. Должен лететь, чтобы крошиться целую вечность.
И тут же опять всплывал образ Амелии. Девушка, живущая ради всех. Наёмник так и не смог разгадать её до конца. Почему она отреклась от богатого наследия родителей и решила посвятить себя магии. Конраду сначала казалось, что никто так не умеет давать отпор тяготам, как ведьма. Но сейчас ему чудилось, как она лишь плыла по течению, совершая поступки, ради которых и была рождена. То, что одним предстаёт сопротивлением, для неё являлось выстроенным потоком бытия. Волшебные способности пришли к ней сами. Они либо есть с рождения, либо нет. Вопрос состоял только в том: развивать ли их. Однако чародейка вряд ли выбирала. Наёмник пришёл к выводу, что за неё это всё уже кто-то выбрал давно. И это чувство ему не нравилось. Словно кто-то ведёт подсчет их поступков при помощи небесного абака. И сейчас ему стало интересно, куда же кость его жизни на доске сдвинут дальше.
Он мотнул пьяной головой, пытаясь разогнать странные размышления. Мужчина огляделся вокруг, чтобы понять, как далеко его занесло от таверны. Перед глазами всё тряслось. Конрад повалился на спину и перевернул фляжку вверх тормашками. Та оказалась пуста.
— Вот я и нахрюкался, свинья! — высказался он сам о себе вслух. — А значит, и спать мне где-нибудь в хлеву.
Глаза его застыли, как завороженные. Он всматривался в небо. Мириады ярких сказочных звёзд искрились на нём. На душе, наконец, стало спокойнее. Не хотелось подниматься. Но наёмник ощутил, как холод обволакивает всё тело.
— Негоже это замерзать, как собаке, — он перевернулся на живот и встал.
Неподалёку мужчина смог распознать городскую конюшню. Для него не составило труда пробраться внутрь, перевалившись через хилые доски над боковыми воротами. Конрад сильно ударился, промахнувшись мимо мягкой подстилки. Разбуженные кони раздраженно фыркнули и навострили уши, но, поняв, что опасность им не грозит, вновь задремали. Наёмник проковылял к куче сена и мигом уснул, подстелив под голову свою кожаную куртку.
Некто следил за ним. И тоже проник внутрь помещения. На мужчине свободно сидел коричневый комбинезон из бумазеи, подвязанный широким ремнём на талии. Короткие сапоги осторожно ступали по пыльному проходу. А плечи его покрывала кудрявая накидка из шкуры бизона, переходившая сверху в капюшон на голове. В одной руке тот держал острый кинжал с изысканной рукояткой из красного дерева. Он мог прекрасно различать все денники и комнаты, так как яркий месяц пристроился над незастекленным окном у самой крыши главных ворот. Наконец он добрался до наемника, спавшего сбоку от коридора. Ещё один шаг и можно дотянуться до него рукой. Однако годы, проведённые в жестоких и страшных битвах, приучили работать мозг Конрада в любом положении. Он сразу услышал своего преследователя.
Наемник быстро вскочил и одним ударом припечатал незнакомца к бревенчатой стене. Нарушитель сна не успел ничего произнести. Голова его опустилась вниз, и из носа капала кровь.
— Сними свой капюшон и назовись! — разум Конрада словно молниеносно протрезвел.
— Я так и знал, что это ты! — незнакомец поднял лицо, и его озарил свет луны. — Не так своих друзей встречают.
— Иорик?! — рот наемника раскрылся от изумления.
Поэт приложил руку к разбитому носу и задрал голову. Свободной пятерней он крепко похлопал Конрада по плечу.
— Что с Тарой и с Карлин? — с нетерпением вырвалось у него.
— А что с ними может быть не так? Всё как обычно. Улизнули из-под носа самого правителя пограничья.
Наёмник тепло улыбнулся и сам ринулся обнимать Бэбкока с такой радостью, что ноги друга отрывались от земли.
— Прости, что ударил. Я же не знал, кто за мной следит. Я вообще уже было решил: никогда и никого из вас не увижу.
— Да, — отмахнулся Иорик, усевшись на тюк соломы. — В порядке всё.
— А как ты меня нашёл? Ты ведь в курсе, что за твою голову обещают огромную награду? В Остбоне для тебя слишком опасно, — Конрад пристроился на корточках рядом.
— Знаю, — пробурчал Бэбкок. — Вот что бывает, когда дружишь с чокнутыми ведьмами. И Тара самая безумная из них, — он вздохнул. — Меня в столице мало кто знает в лицо. Так что я единственный мог вернуться, чтобы передать тебе слова сестёр. Про тебя я слышал, Конрад, что ты пьянствуешь. Весь Остбон шепчется о наемнике-пьянчуге. Несколько дней искал тебя по всем кабакам. Но внутрь старался не заходить. Дожидался по вечерам на улице. Однако ты всегда ускользал. Но сегодня ночью я тебя заметил. Решил, что какой-то пьяница шатающийся. Приглядевшись же, различил оружие. Вот и следил, чтобы убедиться в том, что то был точно ты.
— Что они хотели мне передать?
— Извинения.
Наёмник, не понимая, ждал объяснений. Кровь у поэта остановилась, и тот исподлобья взглянул на друга.
— Сразу предупреждаю: я абсолютно трезв. Ибо то, что я сейчас скажу, будет звучать слишком странно.
— Говори, Бэбкок, — Конрад закусил верхнюю губу.
— Эх. Когда Тара с Карлин пребывали в мире мертвых, то узнали, что все маги после смерти становятся рабами. Над ними издеваются в Терминасе. Никто из волшебников не перерождается и уж тем более не попадает на небеса. Они встретили свою мать. Её там превратили в сторожевую собаку и избивали. Так что сестры решили пойти войной против богов, чтобы разобраться с несправедливостью. Ведь именно создатели занимаются распределением самих душ.
— Что ты мелешь? — только и смог вымолвить Конрад. — Ты сам-то понял, что сказал?
— Вот и у меня была такая же реакция, когда девчонки мне об этом заявили. Но это ещё не всё… Пока мы с ними прятались по лесам и притворялись бродягами возле небольших деревень, то услышали от болтливых лесорубов о битве в окрестностях Торианвиля. Мы знали, что ты жив и что… Что Грегори и Амелии больше нет. Если честно, то я в тот момент очень беспокоился за Тару. Так как ей пришлось отдать кольцо Гильдегарды переправщице из пограничья. И она горько сокрушалась по этому поводу. Она стала винить себя, что уже не сможет спасти ни Грегори, ни Амелию. Нам с Карлин долго пришлось ей объяснять, что по-другому бы не вышло выбраться. Хотя я понимаю Тару. Ей столько тяжёлых моментов пришлось пережить за последнее время, что тут у любого бы нервы сдали. Она несколько дней вообще не ела. Ты бы видел, как они боролись с Карлин, когда та пыталась впихнуть в неё хотя бы одну ложку каши.
— Ты сказал, что сестры хотели передать мне извинения. За что?
— За то, что покидают тебя. Оставляют одного. Ведь в такой период друзьям необходимо держаться наоборот, вместе. Бросают тебя и битву с Узгулуном, и всех. Они хотят освободить души своих родителей из рабства. И обеспечить магам справедливость после гибели. Это их война. И никто из них не знает: увидимся ли мы все ещё. Меня они тоже отослали, как уж видишь.
— И как они намерены начать битву против богов? — не веря своим словам, изрёк наёмник.
— Сестры пораскинули мозгами. И поняли, что для начала стоит узнать всё про богов. То, что не ведает никто из смертных. Необходимо разобраться в их внутренней иерархии. Точно никому из людей неизвестно, какой создатель отвечает за перераспределение душ. Для нас это тайна, покрытая мраком. Так что Тара, любящая читать бестиарии, решила отправиться на поиски существа, знающего о богах абсолютно всё.
— Разве стоит верить всему, что там пишется? Я не спорю, конечно, есть и правда. Так как я сам обращался к их страницам не раз охотясь на мерзких тварей. Но в письменах присутствует и много выдуманного.
— Согласен. Однако ведьмы уверены в существовании бессмертной Мантикоры. Она является дочерью самого первого из богов, который поработил небытие и воссоздал себя из него…
— Да, — прервал Конрад. — Я читал об этом. Бог без имени. В него верили предки всех народов и рас многие века назад. Он и есть разум пустоты. Первый бог перед венчанием с богиней времени сходил налево и осеменил одну из ангелов, рождающую из своих чресл всех животных, населяющих земли. Так и появилась Мантикора. Она долгие годы жила в небесном дворце и наблюдала за всеми, пока, наконец, богиня времени не понесла законное дитя дальнего предка самого Дахмана. И тогда супруга первого бога из страха за сына изгнала Мантикору.
— Всё так, — кивнул Иорик. — По легендам, она скрывается в долине вулканов. Откуда ещё никто не выбирался живым. Так что девчонки направились именно туда. Согласись, что это в их духе? — попытался пошутить поэт, чтобы унять волнение.
— А почему они не захотели взять меня с собой? Что мне здесь делать? Сидеть и ждать, когда вернётся непобедимый Узгулун? Лучше уж сгинуть в битве куда раньше этого.
— Они устали, Конрад… Устали терять близких людей. Я думаю, что ты их прекрасно можешь в этом понять.
Наёмник поднялся на ноги.
— Тебе нужно убираться отсюда, Бэбкок! Уходи в дальние края. Король вряд ли отступится от своего решения расквитаться с вами.
Поэт с печалью уставился в противоположную стену.
— И что мне делать? Кругом чума. В любой момент может вернуться повелитель хаоса. А мои лучшие подруги отправились на верную смерть.
— Ты в них не веришь?
— Я верю лишь тому, что из долины вулканов действительно никто не возвращался. И знаю, что одолеть бога может только другой бог. Вот и всё. А ты сам-то уверен в них?
Конрад задумался, сжимая и разжимая пальцы одной руки в кулак.
— Неважно. Главное, что я ими горжусь. И надеюсь, что мы с ними ещё увидимся, — последние слова прозвучали с большим сомнением в голосе. — Так что ты намерен делать дальше, Иорик?
Поэт тоже встал. Пыль при свете звёзд проносилась вокруг его лица.
— Я вижу только одну смерть впереди, Конрад. И ничего более… Я всегда любил наблюдать за этим миром. Писал стихи и сочинял интересные истории, опираясь на то, что видел. Мне нравилось отображать жизнь одних людей, чтобы другие что-то могли из неё почерпнуть для себя. Но когда ты совершенно не уверен в будущем, то остаётся лишь смело идти к нему навстречу. И я готов. Ты обещал научить меня боевому искусству. Я это прекрасно помню. Пора сразиться за то, что так дорого каждому на Барнаре. И я буду биться за дружбу, за красоту природы и за любовь.
Конрад совершенно не ожидал услышать такой речи от него.
— И с кем же ты собрался сражаться? С Узгулуном разве?
— Разумеется. Эта сволочь ещё вернётся.
— Иорик, мы перед ним бессильны, — наёмник оперся руками о пояс. — Даже если ты научишься хорошо орудовать мечом, тебе его не одолеть. Так что нет смысла.
— Ведьмы собираются укокошить кого-то из богов. Попробуй сказать им, что нет смысла стараться, и они тебя в крысу превратят. Конрад, ты рано сдался. Неужели на краю бездны не хочется жить так, как считаешь нужным? Отправимся с тобой в путь. Будем ходить на задания и убивать злодеев и прочее отродье. И, может быть, наткнемся в своих путешествиях на подсказки.
— И кто тебе оставит эти подсказки? Боги не вмешиваются в судьбы живых. Они сидят в стороне и смотрят, как повелитель хаоса уничтожает всех подряд. Хотя тот успел нам сказать, что и до них рано или поздно доберётся.
— Вот именно, — улыбнулся поэт. — Кому-то из богов придётся прийти к нам на помощь. Мы и есть рубеж между мирами. Мы — та самая стена, защищающая небеса. Иногда мне кажется, что нас для этого только и создали. Люди, эльфы, гномы, вампиры и прочие удерживают чашу весов в равновесии. Чтобы враги создателей не добрались до них.
— Ты хочешь сказать, что мы сторожевые собаки?
— Можно и так выразиться. Но чтобы собака охраняла, её нужно кормить. И я уверен, что рано или поздно нам кто-нибудь всë же кинет кость в виде подсказки.
— Слушай, а почему я раньше считал тебя идиотом? — прищурился Конрад.
— Сам не понимаю, почему все вокруг думают, что я тупой, — всплеснул руками поэт.
— Я рад, что вновь встретил тебя, Бэбкок! — наёмник протянул ему свою жилистую руку для пожатия. — Так что нужно обучить тебя искусству войны, чтобы больше никто не смел недооценивать твоих мыслей. Но имеется одна проблема… У меня есть уже ученица. Её зовут Бригида.
— А в чем сложность? Так ведь даже лучше. Мы сможем вместе с ней тренироваться.
— Это да. Однако, чтобы спокойно вести занятия, не привлекая внимания, нужно уехать из Остбона. Иначе тебя здесь повесят, если узнают, кто ты. А Бригида ещё ребёнок. У неё никого нет, кроме тяжело больной матери. И та лежит в храме, находясь под присмотром сестер святого ордена. Девочка же не сможет бросить её. Так что придётся нам с тобой и больную женщину с собой в путь брать. А это для неё может быть слишком опасно. Таким не место в сложном путешествии. Не знаю, как быть.
— Я надеюсь, это не чума? — сморщил лоб Бэбкок.
— Нет, — помотал головой Конрад. — Что-то иное. Для её матери понадобится удобная повозка, и нам с вами нужны лошади. И провиант на первое время, пока не найдём работенку в другом месте. У меня, конечно, остались еще монеты с продажи своего коня. Но их для нашего совместного пути не хватит. Правда, в имении магов, в конюшне находятся скакуны Амелии и Грегори. Леди Эрлин обещала, что о них позаботятся. Но нам на них никуда не уехать с больной.
— А что, если найти какое-нибудь дело неподалёку? Заработаем монет и приобретем всё, что нужно.
— Везде на дорогах выставлены стражники, так как грабителей и убийц стало слишком много. Тебя могут допросить. Рискованно. Кстати, а как ты пробрался?
— В начале моей дороги мне помогли Тара и Карлин. Отвлекли внимание постовых. А потом я прикинулся чумным доктором. Костюм у меня в сумке с собой. Как я уже говорил, в лицо меня знает только несколько человек из королевского дворца и также директриса и некоторые из её работников.
— Это хорошо. Доктора, может быть, и пропустят. Но вот меня… Ходят слухи, что король не желает меня видеть. Я у него тоже не в милости. Так что вряд ли кто-то обратится ко мне за помощью в этих местах.
— Тебя хотя бы правитель казнить не приказал, — усмехнулся Иорик. — Интересно: а до Розгальда дошли слухи о том, что случилось с бальи? Ведьмы же убили его и всех людей.
— Само собой, дошли. Столько времени прошло.
— Удивительно, что король и из-за этого не в гневе. Всё-таки тот был наместником и служил ему.
— Я думаю, что этому делу не дают сдвинуться горожане Гринстоуна. Многие его ненавидели. Так что вряд ли новый избранный бальи будет подговаривать Розгальда разобраться с нами. Это им невыгодно. К тому же народ на нашей стороне. Правитель явно помнит, что мы были при исполнении. Поэтому нам повезло. Иначе бы и меня определили на виселицу вместе с тобой. Кстати. Я слышал, что с перемещением сейчас везде проблемы. Странников убивают не только разбойники, но и люди короля. Из-за эпидемии практически никого не пропускают. Если так затянется, то будет сложно убраться подальше.
— Признаки чумы: бубоны или кашель. Так что если нет ни того и ни другого, то могут пропустить. Правда, не всегда… Но уж доктора-то точно не задержат, как и наёмника, когда в нём будут нуждаться. Многие замки защищаются от набегов всяких шаек, а людей нынче мало. Так что работы у тебя не убудет, Конрад. Хотя платить явно станут меньше, чем в прежние времена. Если распространение заразы слишком затянется, то и вовсе за еду задания брать придется.
— Ты прав, Иорик. Осталось только надеяться, что поблизости сейчас кому-то понадобится моя помощь. Но сильно в этом сомневаюсь… — он почесал затылок.
— Ну и зря. Видимо, пиво и вино совсем затуманили твой разум. Пора выходить из спячки. У тебя есть ученики теперь, — он улыбнулся. — Целых два. И впереди ждёт много дел и разгадок.
— К чему ты это ведешь?
— Я так понимаю, что ты не слышал о том, что в соседних городах завёлся потрошитель. Какой-то неуловимый безумец перерезает всем глотки и вспарывает животы. Причём он никогда и никого не грабит. Что не поддаётся никакому логическому объяснению. Если только, конечно, он не сводит личные счёты. И в самом Остбоне тоже уже есть жертвы от его рук, если судить по почерку убийств.
— Такими делами занимаются люди короля. Обычно правители сами нанимают охотников. Но Розгальд ни за что не попросит меня об этом. Не в его духе менять решения.
— Может он и не попросит. Но явно найдутся другие люди, которые до сих пор верят в твою силу и ловкость. Нет таких жителей, что не слышали о прежних подвигах Карающего Меча. Страх всегда приводит к вынужденным мерам. Так что не стоит мочиться, коли рыба сама на ужин влачится.