К великой «радости» жителей Вешек наёмники задержались в гостях. Всё из-за Геррета: он настоял подождать ещё пару дней, а потом убрать щит с пирамидки. Не прошло и часа после этого, как вдалеке показалось несколько тёмных точек, передвигавшихся длинными перелётами-прыжками. Богомолы. Сомнений не осталось: пирамидка притягивала их. Непонятно только как. И какого хррккла её запихали в деревенский колодец.
Мильхэ предложила проверить каждую деревню по пути — вдруг найдутся ещё такие пирамидки. Все дружно согласились. Но в поселения к западу и востоку от основного маршрута решили пока не соваться и подумать об этом после дольмена, который в контракте значился целью похода. Какое-то время отряд даже размышлял, не вернуться ли во Всесвет. Где-то имелся неприятно огромный рой омерзительных треугольных рож. И может быть, не один. Это сулило возможность не вернуться вообще. Нездраво здравую мысль благополучно отвергли, и наёмники двинулись на север. Жаль только, что пешком.
Пирамидку они забрали, решив, что оставлять её в деревне неразумно — ещё бы! — и опасно. Селянам наказали не вылезать несколько дней. Понаблюдать за небом, и только потом, если Твари не появятся хотя бы в течение недели, послать за помощью во Всесвет.
В следующей деревне отряд оказался через двое суток. Распутица, к жнецам её… Ко всему прочему хлопот добавил невежливо разлившийся от талой воды ручей. Точнее, целых два. Без иллигена в отряде пришлось бы мочить лапки. И сушиться потом. Конечно, Мильхэ могла бы сделать что-то и с дорогой, но это отнимало бы у неё силы. А зачем им уставший генас, когда летают тут всякие?
Несколько раз от этих всяких пришлось отбиваться, но после столкновения с роем одиночный жук или несколько особей уже не казались ужасными. Ха! Да их теперь давили почти как тараканов. Если так можно выразиться об убийстве крылатой Твари-богомола размером с лошадь.
Следующее селение оказалось разорено полностью. Гораздо меньшее, чем Вешки, и представляло собой, скорее, хутор из нескольких дворов. Фаргрен не помнил его — видимо, появилось уже после того, как он покинул родные места. Если бы не Твари, через несколько лет здесь, наверное, выросла бы настоящая деревня.
Зрелище было совершенно удручающим. В Вешках не встретилось ни одного трупа или кости. Даже в домах, куда они залезли в поисках необходимых вещей. Здесь же у первой избы наткнулись на человеческий череп. Кричаще-белый и совсем небольшой… Трупного запаха Фаргрен не чуял, да и пахнуть давно уже нечему: то, что не сожрали или не утащили Твари, объели другие животные. А с приходом весны и тёплых дней дело завершили ранние насекомые. Насекомые, к хрркклу их…
Мильхэ и Геррет сразу же поискали силу пирамидки.
— Я не чувствую ничего. — Мааген, как всегда, хмурился. Он оглянулся на эльфийку. — А ты?
Та покачала головой. Ледяная статуя стояла между разрушенных домов и сосредоточенно глядела вниз.
— Под землёй, кажется, никого нет, — наконец, сказала она.
— Думаю, проверить всё же стоит, — произнёс Рейт, направляясь к останкам избы рядом.
Фаргрен хмыкнул. Если ледяная ведьма может чувствовать воду до глубины погреба, то…
— Не думал, что она настолько сильная, — пробормотал Геррет. — Не могу хоть приблизительно прикинуть уровень её силы…
— Гер, а от чего зависит сила нестабильника?
— Ты сейчас задал вопрос, на который даже остроухие точного ответа не знают, — осклабился коротышка. — Вероятнее всего, от настроения и общего самочувствия.
Хм… Ледяная ведьма сегодня в отличном расположении духа? Но если в хорошем настроении она сурова как Драакзан, то какая тогда в плохом?
Твари своим присутствием не радовали, и за четверть часа наёмники обыскали все постройки. Да и было их не так много. Погреба оказались пусты, как и разрушенные конюшни, загоны и птичники. То тут, то там белели кости. Может быть, животных, а может, и человеческие.
Колодец оказался целым. Если в нём когда-то и лежали чуждые деревенскому быту предметы, то либо их уже забрали, либо спрятали гораздо лучше. Но только кто это сделал?
— Идём дальше? — спросил Рейт, глядя в небо: солнце стояло ещё высоко, но полдень уже давно миновал. — Всё равно, я так понимаю, тут делать нечего.
Далеко они не ушли. Через пару часов ветер сменился на северный и принёс с собой кислый запах богомолов. А ещё через час перед ними красовался ров, полный стрекочущих Тварей.
***
Прикинувшись камушками под снегом, они думали, что делать. Вариантов имелось немного: обогнуть рой по большой дуге с востока, вернуться во Всесвет или придумать, как расправиться с богомолами. Первое отмели сразу же — такой путь займёт несколько дней. К тому же Твари всё равно могли найти обнаглевших двуногих: от роя в разные стороны то и дело улетали разведчики.
По предположению Мильхэ, это был рой из Вешек — не мог ведь он исчезнуть бесследно. Пирамидка больше не тянула их в Вешки, но гнездо, видимо, всё равно требовалось. Возможно, родительское находилось слишком близко, и Тварям не хватало еды.
«Сколько же жрёт такая орава?» — мелькнуло в мыслях у Фаргрена.
Судя по хитиновым останкам, богомолы уже ели собственных братьев, слабых или больных.
Самым разумным представлялось вернуться во Всесвет, убедить заказчика набрать больше людей и снова пойти на север. Ага. Этот вариант опять отвергли именно потому, что он был слишком разумным. Наёмники они или погулять вышли?
Вся наёмничья братия уже начатое задание прекращала только в крайнем случае. И очень часто понимание, что вот сейчас и есть этот самый крайний случай, приходило немного поздно — за мгновение до смерти. Или вообще не успевало прийти. Наёмничий азарт — убийственно весёлая штука. Особенно если дело касалось Тварей. Как далеко ты сможешь зайти в этот раз? Сколько монстров удастся прикончить, прежде чем придётся отступить? Никто ведь не думает, будто сдохнет. Кто-то, конечно, сдохнет, но точно не ты.
Ну, а ходящих в Чащи, тем более чащобных маньяков, без зазрения совести можно считать самоубийцами. А их отряд собрался как раз из таких. Из немножечко безумных немножечко самоубийц. И маньячка у них имелась. Но для приличия они нашли доводы крепче каменного дуба.
Во-первых, возвращение будет долгим. Даже если в Сизом Доле удастся раздобыть лошадей, пеший путь туда займёт больше времени, чем ушло на то, чтобы оказаться здесь. Ведь ещё и приходилось добывать пропитание. Жители Вешек дали им хлеба. Но совсем немного с учётом маагена в отряде.
Во-вторых, пока они будут ползти обратно, рой может снова долететь до Вешек. Какая тогда разница, где бить богомолов?
В-третьих, солидная оплата. В-четвёртых… Да какое там «в-четвёртых», достаточно и трёх причин.
Поэтому теперь они раздумывали, как укокошить этих Тварей. И лучше — одним махом всех до единой.
— А как выглядит матка? — спросил Геррет.
— Так же, как и все, но у неё брюхо длиннее, и она чуть крупнее. Видите богомолов в центре роя? Почти не двигаются и не летают. Это защитники, а значит, матка там. Они никогда не оставляют её. Если справиться с летунами, то разделаться с ними и маткой не очень трудно. Особенно с расстояния.
Не в первый раз Фаргрен подумал, как им повезло с эльфом в отряде — о лесе, в том числе Тёмных Чащах и Тварях, остроухие знали гораздо больше. Знания Мильхэ были неоценимы, она же и предложила тактику, на которую все согласились.
Её безумно-разумный план предполагал накрыть ров огромным щитом, который не позволит Тварям быстро разлететься. На вопрос, сможет ли Геррет создать такой щит, тот ответил утвердительно, ни секунды не раздумывая. Фаргрен даже удивился. Да, коротышка силён, но всем известно, что для такого щита недостаточно одной только силы. Требовалось и немалое мастерство.
«Может, наверное, даже потягаться со стихийниками, — подумал Фаргрен, поглядывая на Геррета. — И точно, выше всех нас рангом. На один, а может, и на два».
Как только коротышка поставит щит, Мильхэ должна будет оглушить богомолов. Этот момент удивлял сильнее всего, Геррета особенно. Как она собралась оглушать, но не глыбой льда по башке? Это ведь обычно аирогены так делают! Не будь ведьма такой ледяной, они бы её спросили. Точнее, Геррет уже спрашивал, ещё в Вешках, но в ответ получил промороженное ничего. Приходилось удивление держать при себе.
Значит, богомолы будут оглушены, или, как утверждала неправильная ледяная ведьма, всего лишь сбиты с толку. Поэтому первые секунды Твари не смогут быстро двигаться, и Геррет сожжёт их драконьей атакой. Жуки, которые спасутся от огня, станут задачей близнецов. А те, кто всё-таки сумеет добраться до отряда, предназначались Фаргрену. Он не сомневался: таких будет достаточно. С ними ему должна помочь Мильхэ, но прежде всего на ней лежала защита. Причинять боль богомолам во рву у неё не получится — после драконьей атаки там не останется ни капли влаги. В самом конце предполагалось уйти в рощу рядом, чтобы богомолам было труднее нападать с воздуха.
Отряд подобрался ко рву поближе. Геррет поставил щит, через несколько мгновений раздалась команда Мильхэ, и коротышка, отойдя чуть в сторону, кинул драконью атаку. Твари затрепыхались, зашевелили чудовищными лапами, маленький огонёк Геррета ударил в генасский снаряд… И волна огня пошла по рву, выжигая всё на своём пути.
Драконья атака поражала мощью — на мгновение все даже забыли, что должны делать.
Фаргрен кинул взгляд на Геррета и застыл от удивления — на его вечно хмуром лице играла безумная улыбка. Такими же безумными были глаза. В них отражалось бушующее пламя.
От огня отделилась огромная плеть и потянулась к маагену, постепенно утолщаясь и сворачиваясь в кольцо.
— Твари чащобные! — выругался Рейт. — Лорин!
Но тот сам уже спешил ближе к Мильхэ и Фаргрену. Вихрь огня угрожающе завивался вокруг Геррета, который, казалось, не стоял, а парил среди языков пламени.
— Щит! — прокричал Рейт: пламя ревело, заглушая всё.
В следующее мгновение вихрь Геррета разорвался, и огонь понёсся во все стороны. Мильхэ охнула, когда их накрыл раскалённый поток. Рейт глянул на неё и заставил всех прижаться друг к другу. Купол вокруг тут же уменьшился — такой проще держать.
— Башню снесло тупице! — зло выдавил Рейт, оглядываясь на Геррета, но в огненном урагане ничего нельзя было увидеть.
С обезумевшими генасами Фаргрен не сталкивался. Но, как и все, знал — любой генас мог полностью утратить контроль над собой вблизи больших источников силы. Ощущение невероятной мощи ударяло в голову и сносило её напрочь. Опытные генасы справлялись с этим. Но ведь и Геррет не новичок! Почему он потерял рассудок?
— Сколько он будет бушевать? — спросил Фар, глядя на Мильхэ, закусившую губу.
— Пока действует атака, — ответил Рейт, тоже не спуская глаз с эльфийки. — Может, на несколько секунд дольше.
Ледяная ведьма, всхлипывая, таяла от безумного огня. Воздух внутри купола начал нагреваться — щит становился слабее. Выстоит ли он против Геррета, да ещё и усиленного драконьей атакой?
— Дерьмо жнецовье! — выругался Лорин: у Мильхэ носом пошла кровь.
Капли не падали на землю, а взлетали вверх, растворяясь в мерцающем куполе. Ледяная ведьма уже не всхлипывала, а почти выла.
— Доставайте мешки и одеяла, — сказал Фар. — Ляжем, укроемся ими, хоть пару секунд выиграем, если щита не хватит.
Они распластались на земле. Фаргрен помог лечь Мильхэ и следил за ней, чтобы укрыть сразу, как исчезнет щит.
И щит исчез.