10 день 3 месяца 524 года новой эпохи
Утро десятого дня третьего месяца Эйсгейр провёл в Эвенрате — король решал вопросы, касавшиеся договоров с заморским Унат-Хааром. После пришлось нанести визит вежливости королеве.
Покинув её, рыцарь уже собирался призвать вихрь и вернуться домой, как заметил в коридоре темноволосого мужчину. И без труда догадался кто это, хоть и видел только спину, — на плаще, подбитой серым мехом, красовались серебряные мантикоры.
Эйсгейр решил задержаться на самую чуточку и догнал Шелана. Тот, услышав шаги, обернулся:
— О, великий лорд Эйсгейр!
— Ваша светлость, какая неожиданность.
— Был в Королевской академии. Решил поинтересоваться, как там у них дела.
— Присматриваете, куда отправить детей? Насколько мне известно, на юге предпочитают частных учителей.
— И я бы предпочёл такой вариант… — герцог препечально вздохнул, — да только лучше оторвать их от материной юбки. Слишком уж сильно в неё вцепились… Вот, приехал посмотреть на всё, с ректором поговорить.
— И что советует ректор?
— О, Гилрау, конечно, рекомендует отдать детей учиться к ним, — сказал Шелан и усмехнулся. — Дескать, лучшее образование и всё такое. Человеческое образование… — он помолчал, а потом, едва Эйсгейр успел удивиться этому уточнению, спросил: — Скажите, милорд, как вы думаете, действительно ли мы, люди, слишком зависим от эльфов?
От этого вопроса рыцарь удивился ещё больше.
— Не знаю, что и ответить, ваша светлость. Не буду отрицать влияние Детей Леса, но зависимость?.. К тому же здесь важны и другие вопросы, которые идут следом.
— Какие же?
— Если эта зависимость есть, то что с нею делать? Бороться? Искоренять? Как определить, что подверглось эльфийскому влиянию, а что нет?
— Я вообще никогда не думал об этом, — признался Шелан, останавливаясь посреди коридора. — Просто во всяких этих беседах о будущем детей вдруг проскользнуло, вот и…
— Такие разговоры об эльфах не редкость, ваша светлость. Но когда люди от слов переходили к делу, это ни разу не приводило к чему-то хорошему. Но хоть случалось такое редко. Всего дважды при моей жизни. Или даже трижды.
— Вы имеете в виду войны Периамской и Алинасской империй со Светлым Лесом?
Эйсгейр кивнул.
— Периамский император Лекарт ещё до войны с Лесом сказал мне: «Эльфы слишком сильно влияют на людей». А потом как началось… Чем закончилось, вам известно.
— Да, конечно, — задумчиво проговорил Шелан. — Ну а третий раз?
— Периамские законы, ваша светлость, — спросил в ответ Эйсгейр и увидел, как герцог явно смутился. — Не буду критиковать Периам, в чужой пруд со своей водицей, сами знаете… Но подумайте, что-то хорошее из этого получилось?
— Да ничего… Но что, если эльфы используют своё влияние, чтобы подмять под себя людей?
— О, ваша светлость, мне вспомнился недавний разговор с Обществом Знающих, — сказал Эйсгейр, и его внимания не ускользнуло, как Шелан чуть вздрогнул. — Был среди них генас, убеждённый, будто эльфы придумали какое-то оружие и только ждут подходящего момента уничтожить людей… Вы, ваша светлость, например, стали бы ждать, имея мощное оружие, которое гарантированно поможет вам скинуть ярмо Алинаса?
Шелан будто разом и растерялся, и рассердился. Насупился, нахмурился, но открыв рот — явно собираясь сказать что-то гневное, — тут же закрыл его.
Эйсгейр намеренно ткнул в самое больное место всех мирарских герцогов: власть Алинаса. Когда Алинас и Мирар были завоёваны Великой Долиной, малолетний алинасский принц стал великим лордом, а мирарский — его вассалом. Вопиющая несправедливость!
Тычок этот, судя по виду Шелана, вполне удался.
— О, простите, ваша светлость, — поспешно извинился рыцарь. — Я не имею в виду, будто вы хотите войны или чего-то такого. Всего лишь привёл пример, простите, получилось неудачно.
— Полноте, я не в обиде, — пробурчал герцог, всё так же хмурясь, — но смею заметить, я предпочёл бы другой способ решения этого вопроса.
«А не предлагают ли ему такой способ? — подумал Эйсгейр. — Опивки тухлые, Виркнуда бы сюда. Он бы смог лучше пощупать Шелана».
Вместе они дошли до порталов, разговаривая уже о разных пустяках, и там расстались. Шелан отправился в свой город, а рыцарь перенёсся стихией в Ледяной дворец.
«Итак, у нас имеются три принца, один из которых явно недоволен своим текущим положением, — размышлял Эйсгейр уже вечером, готовясь ко сну. — Предположим, тогда на королевском приёме Гилрау уговаривал Шелана присоединиться к заговору. Получается, сам Гилрау уже участвует в нём. А если его купили титулом великого лорда или, может, короной Алинаса, то не обещает ли он теперь похожее Шелану?»
Герцог произвёл на рыцаря приятное впечатление. Даже удивительно: слаб на передок, жену не любит и не уважает, злоупотребляет мирарской казной… Так чем же он понравился рыцарю? Тем, что хоть немного, но задумался над сложными вопросами? Судя по сегодняшнему и подслушанному разговорам он пока ни в чём не участвует. Сомневается, размышляет и…
Раздался стук.
— Милорд? — Слуга тихонько открыл дверь и заглянул в комнату. — Господин Виркнуд послал узнать, не спите ли вы.
— Пусть идёт в мой кабинет.
Эйсгейр сначала хотел переодеться, но потом решил, что Виркнуд простит своему владыке появление в халате.
— Тебя, как всегда, встретил его пушистость, — сказал рыцарь, войдя в кабинет.
Там уже сидел и Виркнуд, и Ярл Мурмярл.
— Ну, с чем пожаловал?
— По Нирии всё чисто. Боится уступить первенство, потому и торопится. Слух прошёл, будто «Утренняя заря» собирается продавать новый набор из нежной мази на основе пустынника, масла для умывания и питательного молочка для чувствительной кожи.
Рыцарь улыбнулся — слышать такое от тёртого разведчика неожиданно и даже забавно. Не к лицу суровому Виркнуду говорить о кремах и коже.
Оборотень продолжил отчёт, кратко описав слухи и рассказав об «Утренней заре» — главных соперниках Нирии на Севере. Те, вроде как, собирались порадовать женщин новыми штучками через месяц. Это и взволновало главу Всесвета, вынудив её поспешить со своими планами.
— Ладно, отзывай ребят от неё. Зря напрягались.
— Никогда не мешает перестраховаться, — возразил Виркнуд, и Эйсгейр согласно кивнул.
«Раз всё в порядке, пусть везёт свои штучки через портал, — подумал рыцарь. — Заждалась, наверное, моего ответа».
Говоря Нирии, что решение о портале он не может выносить единолично, Эйсгейр несколько покривил душой. Согласно указу, изданному лет тридцать назад, лордам действительно не позволялось распоряжаться порталами, как заблагорассудится. Ввели всякие правила, расписания… И рыцарь следовал им, если дело касалось порталов, появившихся в Ледяном дворце уже после того, как Северные земли вошли в состав Королевства людей. Но у Эйсгейра имелась парочка других. И вот ими он распоряжался как хотел.
— Что ещё? Или так не терпелось рассказать мне об этих чудесных кремах, что пришёл аж на ночь глядя?
Виркнуд фыркнул, отпихивая от себя надоедливого Мурмярла.
— Мне хватает того, что дочери присели на хвост с ними.
«Хочешь не хочешь, а запомнишь, как их штучки называются, да?» — со смешком подумал Эйсгейр.
Он знал: фыркнул Виркнуд, скорее всего, притворства ради. Своих дочерей рыжий оборотень любил до последней шерстинки и даже не раз злоупотреблял положением: выведывал подноготную некоторых слишком настырных ухажёров — хотел защитить своих кровиночек. Но делал он так прежде всего потому, что был ар-вахану. Натерпелся в юности всякого. И пусть его дочери, рождённые от обычной женщины, волчицами не стали, тайну своей семьи рыжий разведчик хранил как зеницу ока. Не хотел, чтобы дети хоть как-то из-за неё пострадали.
Эйсгейру вдруг вспомнилась недавняя поимка знаменитого Чёрного Хвоста. Молодой король наконец решил эту проблему — разбойник-ар-вахану сидел в печёнках у всего королевства едва ли не глубже Ортхирского Мясника.
— Кстати, что там было в Южных Клыках?
Виркнуд ведь мотался туда — хотел посмотреть на всё это, и Эйсгейр отпустил его.
Разведчик поморщился.
— Вешали почти без разбору. Чёрный Хвост ведь последний месяц в Южных Клыках и сидел. Запугал там всех. И всех за укрывательство осудили.
Рыцарь знал о планах поймать Чёрного Хвоста и даже обсуждал их с королём, когда тот серьёзно взялся за этот вопрос. Тогда Эйсгейр решил, что молодому правителю нужно делать всё самому, и не стал вмешиваться. А теперь пожалел. Понадеялся, что король будет щепетильнее — не допустит произвола, не прибегнет к помощи наёмников. Ведь все прекрасно знают о проблеме «отделённых». Да, если Чёрного Хвоста поймали и повесили, дело можно считать закрытым. Но не будет ли в будущем от этого ещё больше бед? Появятся новые Хвосты из выживших. И будут мстить за учинённую властями резню.
А проблема ар-вахану всегда влекла за собой другую, не менее серьёзную, — порченые. Ведь их значительная часть — это те, кто в детстве подвергся нападению подраставших оборотней. Как искоренить ненависть к оборотням, если люди ненавидят людей?
— Но Чёрного Хвоста точно повесили?
— Точно. Сам видел. И, милорд, я… — Виркнуд замялся, но, прокашлявшись, продолжил: — Когда вытаскивал там некоторых, двух наёмников и одного солдата того… прирезал.
— Океан-отец, кого ты вытаскивал?!
— Успел вывести пару семей до облавы, и потом ещё трёх щенков и женщину. Они непреступники, милорд, я их лично знаю. Но справедливого суда они бы не дождались. А эти… женщину и девочку изнасиловали.
Эйсгейр вздохнул. За насилие полагалась смертная казнь. Тем более над детьми. Деяние Виркнуда можно было расценить как справедливую кару за преступление, но и сама кара вышли за рамки закона.
— Тебя видели?
— Волком только, может. Не узнают, милорд, если вы об этом. Но я просто… не смог остаться в стороне.
Рыцарь подумал, что и сам бы не смог. Нет, всё-таки стоило заявиться в Южные Клыки…
— Где спасённые сейчас?
— Осиротевших и одну семью увёл в Топи. Остальные не захотели.
В Айсенских Топях жили оборотни-ар-вахану — рыцарь сам выделил им это место подальше от людей. И старался не трогать. Топи жили отдельно ото всех и даже никаких податей не платили. Но при этом за несколько десятков лет селение почти не выросло. Почему-то среди ар-вахану было мало тех, кто хотел подчиняться законам Северных земель и жить мирно.
Рыцарь догадывался почему: многие оборотни выбирали путь мщения людям. И не доверяли никому. Так и крутился этот круговорот: «отделённые» мстили людям за себя и близких, люди делали то же самое. Каждая смерть становилась ещё одной каплей, которых уже накапал океан. Океан ненависти. И как его осушить, никто не знал.
Виркнуд вернулся к тому, с чем пришёл:
— Граф Дайен встречался с Гилрау Лаэрдэтом в Бергнесе.
— Так далеко от Макитура?
— Далеко, — согласился Виркнуд. — По словам слуг, он ни с того ни с сего стал раздражительным, нервным, ходил так чуть ли не неделю и, в конце концов, поехал в Бергнес. Разведчик пробрался туда, где граф встречался с ректором и слышал, как Дайен возмущался. Мол, некие «они» не дают никаких гарантий и кормят обещаниями вот уже целый год.
«Год… — Рыцарю вспомнилась недавняя беседа с наместником. — Эамонд говорил, что год назад Шелан ездил в Периам».
— Гилрау просил Дайена проявить терпение, утверждал, будто спешить нельзя, да и нет никаких причин для спешки. Тем более, ещё не все согласились участвовать, а некоторым мероприятиям требуется тщательная подготовка и несколько попыток.
Эйсгейр решил, что одно из мероприятий — убийство владыки Светлого Леса. Но как собираются устранять Милихэна, если сами эльфы не могут попасть к своему королю?
Океан с ними, с эльфийскими загадками. Тут людские бы разгадать…