Вылазка Фаргрена прошла успешно. Если считать, что никто на него не напал. А вот обнаруженные почти полторы сотни жнецов и больше десятка древесников сводили этот успех на нет.
Выживших Фаргрен не чуял. Никаких следов людей на поверхности, никаких запахов, кроме тех, что наполняли Тёмные Чащи. Если здесь и были населённые подземелья, как в Вешках, то проверить это надлежащим образом он не мог. Но количество древесников не позволяло питать радужных надежд: эти Твари пускали свои лозы-плети и глубоко, и широко, насколько хватало — могли и обнаружить людей под землёй.
— Наконец-то! — сказал Рейт, когда Фар вернулся к напарникам. — Мы уже говорили о том, как быть, если ты не того… Выкладывай давай.
Фаргрен и выложил.
— Полторы сотни жнецов? — У Геррета даже глаза на лоб полезли. — Ты точно уверена, что воду тянули? — спросил он у Мильхэ.
В ответ получил только ледяной взгляд.
— Зуб даю, если там кто из людей остался, — произнёс Лорин, — то под тем домом из каменного дуба.
— Нарвёмся на стадо, ты и яйницу свою отдашь, — буркнул Геррет. — Полторы сотни!
— Если не столкнёмся со жнецами, — Фаргрен нашёл острую ветку и начал выцарапывать на земле план деревни, — то, может, и получится проскользнуть. Древесники от того дома далеко, тихо пройдём — они вряд ли сдвинутся. Все они сидят вот здесь, — сказал Фаргрен, тыкая в нужные места. — Плети же не такие длинные, их там точно не должно быть.
— Как бы Тварей, знаете, там тоже точно не должно быть, — съязвил коротышка.
Идея сунуться в деревню ему явно не нравилась.
— Нас как минимум трое за то, чтобы пойти, Гер, — сказал Рейт.
— Угли на ваши дурьи головы, — буркнул Геррет. — Повезло тебе, Фар, что у этих отожжённых тоже есть сестра, и они за неё всех готовы порвать.
Рейт весело подмигнул Фару, отчего тот даже удивился.
Он, честно говоря, до сих пор удивлялся близнецам. То есть их отношению к напарнику-оборотню.
Если бы не Мильхэ и Геррет, Рейт и Лорин прибили бы его ещё в Дубках. Это Фаргрен знал точно. Тем не менее новую идею о том, что не всех оборотней надо убивать, они приняли очень быстро, можно сказать, мгновенно. С чем связана такая широта взглядов у безбашенных наёмников, с лёгкостью хватающихся за оружие, Фар не представлял. Хотя… С безбашенностью, наверное, и связана.
А теперь они ещё и… понимают его, его отношение к сестре. И согласны пойти на риск ради волчьего выродка.
Три голоса против одного определили их ближайшее будущее с точностью в плюс-минус пять смертей. Мильхэ так и не сказала ничего. В ответ на вопрос, что она думает, ледяная ведьма выразительно и подробно промолчала.
Около часа ушло на то, чтобы сообразить какой-никакой план, и его первая часть — разобраться с оставшимися богомолами — решилась сама собой: Твари улетели от скуки и обиды. Поэтому, когда они наконец направились в деревню, Фаргрена беспокоил только поднявшийся северный ветер, из-за которого не получалось чуять, что впереди. А враги, кем бы они ни были, наоборот, получали преимущество.
Добравшись по краю рва до разрушенных изб, наёмники осторожно двинулись вглубь деревни. Отсюда до дома Фара получалось даже ближе, чем с восточной стороны.
Двигался отряд невообразимо медленно — идти приходилось как можно мягче и бесшумнее. У ледяной ведьмы получалось вполне сносно — дочь Леса, как-никак. Два с половиной медведя позади неё грозили испортить всё на свете. Пусть и шли они в круге тишины. Который тоже, кстати, замедлял: внутри круга ведь нельзя было услышать ничего снаружи. А значит, приходилось постоянно бдить, не появится ли кто сзади.
Мильхэ руководила передвижением. И Фаргрен уже почти не сомневался в синеватости её ранга: ведьма выкинула новый фокус — она умела видеть следы, которые оставляли Твари. Геррету фокус не понравился, ведь на этот, пусть и простой, как утверждала Мильхэ, приём уходили силы. Немного, но всё же уходили. А сила могла потребоваться им в любой момент без остатка. Тем более хранилища ледяных равнин опустели давным-давно, а на змеином рационе пополнять их не очень-то получалось. Но, как втихаря шепнул Лорин, Геррету просто-напросто стало обидно потому, что ему такой приём не был известен.
Трижды отряд менял направление, несколько раз все прятались в развалинах. Но потихоньку приближались к центру, и Фаргрен подумал, что у них, кажется, всё получается. Впрочем, тут же решил — зря он такое вообще думает: всё получается очень редко, а запас удачи они исчерпали ещё в Дубках.
Будто в ответ на неосторожную мысль, впереди из-за полуразрушенного дома показались рога. В следующий миг морду жнеца покрыло мерцание, и Тварь рухнула, а никто даже сделать ничего не успел. Фар уже почти услышал треск и скрип проснувшегося древесника, но осознал, что жнец будто висит в воздухе: Мильхэ подхватила уже мёртвую тушу на щит. Правда, порадоваться расторопности ледяной статуи тоже никто не успел. Через секунду с другой стороны улицы появился ещё один рогач, а потом и ещё один.
— Геррет, сделай щиты, как я! — прошипела Мильхэ, окутывая силой страшные морды.
Через пару мгновений Геррет осторожно опустил тела, и все облегчённо расслабились — Твари мертвы, древесники не проснулись. Фар подумал, что коротышка всё же неприлично талантлив: да, ледяная ведьма вытворяла странные вещи, но Геррет мгновенно соображал, как и что надо делать. А может, у него тоже синий ранг?
Проходя мимо жнецов, Фаргрен удивился — огромные! Даже на Тракте такие нечасто встречаются. У одного он насчитал одиннадцать пар рогов-лезвий, уродливым ожерельем опоясавших шею. А верхние рога выходили из такого мощного костяного нароста на лбу Твари, что прорубить голову, наверное, не вышло бы.
Фаргрен заметил заинтересованно-хмурый взгляд Геррета — тот внимательно осматривал убитых Тварей. Мильхэ, без сомнения, уложила их своей странной атакой, которую все заприметили ещё в Дубках. Бросив взгляд на морду жнеца, Фар отметил, как из узких дыхательных щелей на носу-топоре течёт тёмная кровь. У других было так же. Как же Мильхэ валит Тварей? Набрасывает щит, это точно, но отчего они умирают?
— А ведь они какие-то странные, — сказал Геррет. — Я никогда не видел у жнецов такой шкуры. Разве на ней бывали шипы?
Фаргрену даже стало немного стыдно: он заметил это только после слов коротышки. Чешуйчатая шкура убитых Тварей бугрилась отвратительного вида наростами с мелкими шипами. И Фар тоже никогда не встречалтакой.
— Знаете, я вообще думаю, что этот поход становится всё чудесатее и чудесатее, — сказал Рейт. — Богомолы, которые никогда не вылазили из Чащ, люди, живущие под землёй, новые жнецы и… — тут он замолчал и махнул рукой на Мильхэ: та шла впереди и не могла этого видеть.
Геррет ухмыльнулся, Лорин расплылся в улыбке. Фаргрен тоже бы улыбнулся, но мог только оскалиться.
Отряд шёл дальше, двигаясь теперь ещё медленнее. Северный ветер сменился хаотичными порывами с разных сторон, и Фару это тоже не нравилось.
— Тихо спит в лесу древесник, сплюшки спя-а-а-т, — вдруг пропел Лорин известный всем наёмникам мотив.
Ну да, самое время петь чащобную колыбельную. Сейчас этот образчик наёмничьего фольклора вспоминался как недоброе предзнаменование.
Которое быстро сбылось.
Когда Рейт, следивший за тылом, вдруг воскликнул: «Жнец!» — Мильхэ резко развернулась и убила Тварь. Но было поздно — копыта успели простучать по земле, хотя они этого не услышали. Тварь выскочила из далёкого переулка, где ледяная ведьма уже не могла чувствовать следы.
Пара оглушающих мгновений — и… Задрожала земля. Геррет снял ненужный круг тишины. Все услышали треск ломающегося дерева. Проснулся древесник, а значит, им надо бежать. Позади, из переулков выскочили ещё жнецы, отрезая путь к отступлению. Впрочем, отряд уже давно прошёл «точку невозврата» — до неё они могли бежать назад. А вот после…
Все помчались к дому из каменного дуба.
Мильхэ сумела убить половину жнецов, но остальные догнали отряд. Близнецы выпустили стрелы Тварям по ногам, и четыре упали. Огненные шары разворотили грудины ещё двум.
А три оказались совсем рядом. Фаргрен нырнул под одного жнеца и вспорол когтями мягкое подбрюшье. Монстр по инерции пролетел вперёд и рухнул.
Рейт, увернувшись от другого жнеца, с размаху рубанул ему по шее. Лорин ударил с другой стороны, и Тварь, пробежав ещё немного, повалилась на землю. Последнему жнецу Геррет умудрился перерубить передние ноги топором.
Отряд помчался дальше.
Земля задрожала, вспучилась и разорвалась чёрными комьями. В воздух взвились лозы-плети и со свистом опустились обратно.
Сам древесник ещё не появился. Зато впереди показались жнецы. И уже гораздо больше. Под рёв-треск древесника они сорвались в галоп, склонив головы и раскрыв рога-лезвия.
Несколько упали. Но Мильхэ не могла убить сразу всех.
Отряд бросился в развалины домов. Геррет задержался: мелькнула яркая точка — и стадо встретила волна огня. Сам мааген тут же поспешил следом за напарниками, чтобы не попасть под копыта горящих жнецов.
Ближайшие улицы закидали дымовыми гранатами. Когда стадо развернётся, дым успеет ослабить Тварей.
Всё тряслось от плетей древесника в земле. Пробираться по развалинам было трудно. Выбравшись на свободное пространство, пятёрка безумцев снова ринулась к дому.
— Там! — крикнул Геррет, метнул вправо огненный шар и поставил защитный купол.
К ним приближалась куча веток, палок и листьев. Она возвышалась над развалинами на половину человеческого роста.
Древесник был уже близко.
Он поднял узловатые, перевитые лозами конечности. Взметнулись плети и со свистом обрушились на отряд, но щит Геррета выдержал удар.
Оставалось совсем немного. До убежища всего пара домов и перекрёсток…
Оттуда, с обеих сторон, выскочили жнецы.
Фар нырнул под вставшую на дыбы Тварь и разорвал ей брюхо. Уходя из-под падающей туши, он увидел, как Рейт, вонзив меч прямо в пасть другой Твари, развернулся и рубанул жнеца рядом.
А в следующий миг плети древесника накрыли их всех.
Лоза свистнула прямо у Фаргрена перед носом. От её удара вздыбилась земля, взрываясь чёрными комьями и размозжёнными тушами жнецов.
Фара откинуло в сторону. Вскочив, он угодил в захват рогов, но успел разорвать горло жнецу до того, как сомкнулись рога.
Что с Рейтом?!
Ударив очередную Тварь по глазам, Фар бросился туда, где только что был Рейт. Прискакавший туда же жнец как раз опускал рога. Фаргрен вцепился ему в глотку, одновременно оттаскивая от напарника.
Рядом оказались Лорин и Геррет. Они подхватили Рейта и потащили его к дому.
За ними ринулся было жнец, но Фаргрен бросился на него и вспорол Твари брюхо.
По улице позади пронеслась волна воды, превращаясь в ледяные копья. Они пронзили нескольких жнецов, пригвоздили древесника к земле.
Но это не мешало ему хлестать плетьми.
Одна взвилась вверх, и если бы не щит Мильхэ, укреплённый льдом… Фара осыпало холодным крошевом, но он остался цел.
Мильхэ и сама уже была рядом. Драконья атака, запущенная ею, почти исчерпала свой запас, но льда оставалось достаточно, и ведьма на бегу метала в Тварей копья.
Оба помчались следом за напарниками к дому из каменного дуба.
Лорин пытался выбить дверь.
— Заперто! — проревел он.
— Отойди! — Мильхэ призвала воду и обернула ею кованые петли и замок.
Земля снова вспучилась и разорвалась. Второй древесник — низкий, ниже домов, но длинный и широкий — подобрался к ним с другой стороны.
Геррет поставил щит и охнул, когда по нему хлестнула плеть. Она снова взвилась в воздух и ударила. Геррет то ли рыкнул, то ли простонал, но щит удержал.
От следующего удара купол раскололся.
За несколько секунд — пока Мильхэ морозила железо — древесник ударил трижды, и Геррет трижды ставил щиты.
Четвёртый щит раскололся, как раз когда Фар и Лорин выбили дверь. Земля пошла ходуном, и Геррет не устоял на ногах. Лорин и Мильхэ занесли Рейта в дом, а Фаргрен сцапал коротышку за шиворот и втащил внутрь.
Эльфийка подняла льдом дверь на место и заморозила все щели. Стены из каменного дуба сотрясались от ударов, но стояли. А вот лёд трескался, и дверь грозила вылететь. Мильхэ приходилось возвращать воду на место и морозить заново.
«И на сколько её так хватит?» — пронеслось в голове у Фаргрена.
Вместе с Лорином они помогали Мильхэ держать дверь.
— Гер, найди погреб! — крикнул Лорин.
— В комнате справа вход в подклеть, — сказал Фар, превратившись в человека.
Геррет пополз в указанную сторону на четвереньках — так много сил потратил на щиты, что не сразу смог подняться.
— Заперто! — Геррет выполз обратно, шатаясь, встал на ноги и прохрипел: — Дайте-ка мне…
Фаргрен и Лорин, увидев ярко-оранжевый шарик у маагена в руке, поспешили убраться с порога. Мильхэ сняла лёд. Древесник хлестнул плетью по дому, и дверь с грохотом рухнула на пол. Геррет метнул драконью атаку и следом огонёк.
На Тварей хлынул поток пламени. Фар даже на секунду испугался, что огонь прорвётся внутрь.
— Надо уходить в погреб, — сказал Геррет, когда драконья атака кончилась.
Фар натягивал одежду и старался ни на кого не глядеть.
Теперь у них смертельно раненный напарник, и они сидят в доме. В его доме. Пока Твари не совались сюда из-за жара после драконьей атаки, но воздух быстро остынет.
Смотреть на Рейта было выше его сил — при виде него Фаргрену чудилась мёртвая мать и море крови. На том же самом месте. Сейчас крови почти не было, ещё не было, но… Как и тогда, всё снова по его вине — они не пошли бы сюда, не реши Фар отыскать Ирму.
Рейта перетащили к входу в подклеть. Мильхэ собрала оставшуюся воду и окутала ею крышку, превратила в лёд…
— Лорин, попробуй открыть, — сказала она через несколько секунд.
Тот со всей дури дёрнул за ручку, и крышка поддалась.
— Вода, — прошептала Мильхэ.
Из погреба высунулись колья и вилы.
— Мы люди, Твари вас задери! — заорал Лорин кому-то внизу. — У нас раненый! Так, давайте сюда его, — сказал он уже напарникам.
— Осторожнее! — вскрикнула Мильхэ, глядя, как он и Фаргрен перемещают Рейта.
Дом дрожал от ударов — по стенам не переставая бил древесник.
Лорин спустился первым, следом Мильхэ. Потом кое-как спустили Рейта. Фаргрен даже не видел, кто помогал им снизу — он нырнул в подклеть последним.
Там ледяная ведьма уже возилась с Рейтом.
Резаная рана у него, кажется, была всего одна — видимо, тот жнец всё-таки успел… Да ещё и так неудачно попал под полу доспеха… Но страшное было не это. А удар древесника. Осталась ли у Рейта хоть одна кость целой? Как он вообще не сразу умер? Фаргрен отчаянно надеялся, что Рейт не попал под прямой удар. Нет, точно не попал, иначе сейчас… вообще не было бы Рейта. Только кровавые ошмётки и смятые доспехи.
— Геррет, нужна «слеза»! — потребовала Мильхэ. — И свет! Больше света!
Разлетелись огоньки, и будто наступил день.
— Быть не может! — ахнул кто-то. — Фаргрен?
— Эй-эй-эй! — воскликнул Лорин — против них снова поднялись вилы.
— Ирма, стой!
От имени Фаргрен замер. А когда глянул на девушку — она шагнула было вперёд, но один из мужчин её удержал — сердце его разорвалось на куски: на него смотрели глаза матери.
— Точно он!
Острые палки придвинулись ещё ближе.
— А может, они все?.. — произнёс кто-то.
— Да что разбираться, вышвырнуть вон, и всё!
— Твари сраные, спокойно! — проревел Лорин. — Если из-за вас мой брат умрёт, я всех тут порешу.
Вперёд выдвинулся здоровенный мужик, такой же высокий, как близнецы, а руки его были даже толще.
— Ну, попробуй давай.
Внезапно сверкнули серебристые волосы, и Мильхэ встала между ними. У селян отвисли челюсти.
— Мне нужна вода, — раздался ледяной голос ледяной ведьмы. — Кто у вас здесь водник?
Фаргрен увидел, как Ирма медленно поднимает дрожащую руку.