Первые две недели после начала войны Юга и Севера, как её успели окрестить жители Миглаха, были относительно спокойными. Стороны наращивали силы. Часть войск трёх Домов по восточному фронту пересекли Дом Цифры. В качестве сопротивления они встречали только постоянные дожди и ураганный ветер, явно приготовленные магами-цифирами в отместку за то, что проход по их землям не был согласован. Кетер, чтобы кровь его вассалов не проливалась, заблаговременно переселил всех, кого мог, с территории узкого участка своего Дома. Форсировав реку Геон, впадающую в Мёртвое море, легионы Квирина и Агорея дождались подкрепления, прошедшего мимо Омфала, и начали наступление на Дом Дианы. С одной стороны, земли ночного светила интересовали их так же мало, как и земля Цифры. Лишь препятствие на пути к владениям Лабриса. С другой, это была возможность отвлечь куда менее численные войска двух северных Домов, не дав им сконцентрироваться на западном фронте. Его открыли сотни кораблей, пройдя Центральным морем и переправив смешанные легионы аполонитов и арейцев.
Селена с Эндимионом стояли на крайней левой башне Агротерской крепости. Почти на стыке Домов Дианы и Цифры, она высокими крепкими стенами полукругом упирается в основание одной из двух скал, образующих ущелье с проходом в одноимённых горах. Могучий великан, архос ковена Щитов Галит, в серебристых доспехах, с копьём в руке и огромным мечом за плечами сидел на боевом барабане за спинами Селены и её советника. Даже сидя он не уступал в росте своим соплеменникам. Сверкающая пластинчатая броня Верховной Матери под плотным белым живым плащом виднелась с расстояния лиги яркой искрящейся точкой в лучах дневного светила. Эндимион предпочитал сковывающей стали гибкую упругую кожу и оттенял свою хозяйку плотной чёрной курткой с местами усиленной защитой. Плащи он так же не любил, как и другие знаки статусных отличий.
Напротив них, в конце хорошо просматриваемой равнины, почти в двух лигах с юга медленно надвигалось красное человеческое море, разбитое на правильные квадраты когорт и центурий.
Крепость имела толстые стены шириной в шесть метров, высотой до восьми человеческих ростов и протяжённостью в восемьсот шагов по дуге. Взять её приступом, учитывая больше полутора тысяч воинов внутри будет сложным даже для этой армады, во главе которой на огромном чёрном коне шёл сам непобедимый Квирин. Но иного короткого пути через земли Дома Дианы на север не было. Агротерские горы длинной неприступной грядой тянулись от ущелья на три сотни лиг северо-восточнее и ещё на две сотни в другую сторону, переходя холодными заснеженными вершинами во владения Дома Кроноса. Через ущелье, практически касаясь стен крепости пролегала дорога великого тракта и путь почти трёхсоттысячной армии преграждала только эта древняя, но мощная твердыня.
Квирин, пройдя девять десятых плоской равнины, остановил войска в семистах шагах от неприступных стен. Он ждал темноты, чтобы ослабить оборону и лишить возможности лучников дианитов легко прицеливаться. А тем временем подоспевшие инженерные войска уже собирали адские машины, ставили на колёса платформы катапульт и доставляли массивный, окованный железом ствол трёхсотлетнего дуба для стенобитного орудия. Пехота ставила палатки, разводила костры и готовила походную трапезу. Для многих она станет последней в пределах этого мира. Пообедав, отряды воинов располагались на короткий сон перед грядущей ночной битвой.
Галит встал, осмотрел устрашающий вид на долину, наводнённую противником, и обратился к Верховной Матери:
— Собираются отдыхвть. Я, пожалуй, тоже немного посплю. Нам пригодятся силы.
Возвышаясь на три головы над блестящими стальными шлемами прочих воинов, он спустился вниз по боковой лестнице стены.
— Как он может быть настолько спокойным перед лицом возможной смерти? — спросила Селена Эндимиона. — Всегда удивлялась отваге этого великана. Хотя, он прав. Пойдём немного отдохнём. У нас впереди самая сложная ночь из тех, что я помню.
Вечер наступил гораздо быстрее, чем хотелось бы запертым в крепости защитникам. Галит проснулся на закате. Словно гигантское изваяние между менее рослых соратников обходил он сторожевые посты, периодически подбадривая свои подразделения:
— Вставайте, дети Дианы, сегодня ночь нашей славы! Крепость Агротера никогда не уступала врагу своих рубежей. В былые времена наши предки не раз стояли за свою землю, и мы в чертогах древних героев не посрамим своей чести!
Воины боялись. Страх перед ордой противника, до горизонта заполнявшей равнину, был понятен. Но никто не паниковал. Все понимали, что жизни семей, детей и жён, матерей и отцов, братьев и сестёр зависят от их стойкости и отваги. Архос ковена Щитов подозвал распорядителя крепости. Не старый, но уже седой, коротко стриженный воин, быстро шагал между поднимающимися на стену лучниками.
— Доложи обстановку, — громко выпалил гигант, перекрикивая окружающий шум.
— Все солдаты готовы. На правом фланге командует Пир с пятью сотнями. В центре стоит Маназ. Он уже поднял две сотни на стену и ещё четыреста его людей внизу готовы сменять дозоры. На левом фланге — Кипир и его пять сотен. Маги уже рассредоточились по всей стене и в башнях. Артиллерия на задних рубежах взведена и пристреляна. Как только арейцы с герметами начнут наступление — мы встретим их по достоинству.
— Хорошо, — принял отчёт великан. — Проверь ещё раз готовность «последнего ответа». Когда-то придёт и его черёд…
Тяжело вздохнув, но не сказав ни слова, бывалый распорядитель чеканно кивнул головой и пошёл в сторону спуска в подвалы крепости.
Дневной свет утонул с обратной стороны острых белых зубов Агротерских скал по направлению Омфала. До этой поры спокойное красно-пурпурное море плащей, заполонившее равнину, вскипело. Послышались отдалённые крики и лязг металла, утонувшие в загудевших со всех сторон глубоких переливах военных горнов. Испуганные небывалым рёвом то здесь, то там взвились в небо стаи хищных птиц, интуитивно предвкушавших обильное пиршество. Квирин поднял армии. Тонкие ручейки первых атакующих потянулись из широкой долины к каменным стенам пограничной твердыни. Расширяясь вглубь воинства и сходясь своими вершинами в направлении крепости, они создавали для наблюдателей сверху грандиозную фигуру, похожую на половину колеса со множеством вытянутых спиц.
Первые небольшие группы уже пересекали отметку в сто шагов до стены, а на четырёхстах — армия Квирина уже шла сплошным строем. Затрубил звонкий рог высоким звенящим тоном. Залп. Второй. Третий и последующие, уже шедшие вразнобой. Слабое ночное свечение неба, ещё не успевшего остыть после заката, скрылось за тысячами стрел. Плотный мрачный рой неумолимо надвигался на атакующих. В слоях междумирья зазвучали гулкие ритмичные басовые голоса огненных магов Ареса. По их приказам на пути рассекающих небо посланников смерти начали равномерно вспыхивать объёмные облака пламени, сжигая стрелы сотнями и превращая в пыль буковые древка. Догоняя заклинания первых, запели, сливаясь в чистый хоровой тенор, маги-герметы. Они призвали навстречу непрекращающемуся потоку стрел порывы шквального ветра.
Межреальность вздрогнула. В полифонии мужского многоголосья медленно нарастало мелодичное чарующее сопрано Верховной Матери Дома Дианы. Голоса сравнялись. Уже не пение, а крик Селены заглушал противников, рождая кровавую резь в ушах всякого, кто был сейчас в стихийной плоскости и творил заклинания. Направленная волна, гасящая магию, смыла старания тех, кто прикрывал нападающих. Обычные воины ничего не слышали. Только необъяснимая тревога пробежала по стройным рядам атакующих, так и не успев проникнуть в их разум. Туча стрел, не сдерживаемая защитными чарами, обрушилась на армию. Воины падали сотнями, пригвождённые к земле, кричали от боли, укрывались за щитами, но стрелы находили маленькие щели и лазейки, добираясь до своих целей. Поле боя получило первый глоток крови.
Из центра наступающего войска, подобно раскату грома, перекрикивая гул битвы, разразился возглас Квирина. Обгоняя звук, над блестящими шлемами в сторону, откуда звучало пение Селены, пронёсся гигантский, размером с дом, «сгусток огня». Верховный Отец Дома Ареса упёрся головой в шею коня, разгоняя мрак, застилавший глаза — из нападавших только ему хватило сил перебороть «песнь молчания».
Мать дианитов прервала заклинание, заглушающее действие магов противника. Срываясь на визг, она приказала окружавшим адептам подойти, указывая на приближающийся шар. Эндимион и ещё пятеро встали кольцом вокруг Матери и сцепили руки. Щедро вливая энергию в хозяйку, все шестеро рухнули на колени. Напряжение выросло настолько, что тело Селены поднялось на метр над землёй и из её груди навстречу жаждущему смерти Огню вырвался поток Воды. Огромное облако пара взорвалось в шести десятках шагов, поливая бегущих внизу воинов тёплой капелью. Невидимые силы отпустили тело Матери, но оно не упало, вовремя подхваченное полами живого плаща. Через туман взаимно погасших заклятий не было видно подробностей. Но по отблескам вспышек стало ясно, что огненные ловушки арейцев, хоть и не так интенсивно, снова принялись уничтожать стрелы.
Трупы соратников лишь разожгли ярость в сердцах тех, кто шёл в атаку. Самые ретивые уже поднимали на стены лестницы и забрасывали верёвки с зацепами. Лучники на стенах перестали стрелять. Достали клинки мудрёной формы, как две капли воды похожие на фалькаты, с которыми в скором будущем ученик Держателя мира бросится на Отца цифиров. С внутреннего двора вторые ряды стрелков продолжали неплотный огонь навесом через стену. Приняв во внимание первые залпы, они сменили боеприпасы на тяжёлые металлические стрелы, которые пролетали сквозь облака пламени, лишь слегка раскалившись, и с ещё большим уроном разили врага. Дальние атаки прекратились. В слабом лунном свете начали просматриваться массивные механизмы, выходящие на огневые позиции с центра долины к цитадели.
Фундамент стены уже был завален трупами. Попытки пробиться к воротам встречали яростный отпор. Сверху сыпались камни, летели стрелы, срывались рождённые магией ледяные копья. На штурмующих лилась горящая земляная смола, проникая в доспехи, вызывая страшные ожоги и мучения, но первые отчаянные солдаты южных союзников уже пробирались и перелазили через невысокий парапет на стену. Лестницы с повисшими на них людьми дианиты сталкивали длинными раздвоенными на концах шестами, но на их место приходили новые и новые. Галит метнулся с башни, увидев множество красных плащей в проходе. Парапет был ему немного выше колена. Размахнувшись массивным трёхметровым копьём толщиной с крепкую руку, он просто смёл со стены четверых. Прямым отточенным ударом пробил насквозь через панцирь пятого занёс его тело на копье вправо и со всего размаху швырнул обратно в сторону долины. Убитый упал где-то в сорока шагах от подножья стены.
— Кипир! — взревел великан, заглушая гвалт битвы и положил копьё на открытую лестницу, ведущую к башне, на которой стояла Селена. Быстрыми точными выстрелами она снимала с лестниц поднимающихся по ним солдат.
К Галиту подбежал высокий воин, казавшийся на его фоне тростинкой, с фалькатой и кинжалом, по самую гарду залитыми кровью. С ним было ещё с десяток воинов.
— Охраняй! — скомандовал архос. Взял овальный щит размером с добрую дверь, достал огромный меч, который для других был бы двуручным, и направился на стену. — Мне нужно размяться.
Вслед Галиту протрубил рог, и повернувшиеся защитники на стене спешно отошли к её внутреннему краю. Гигант, держа щит левой рукой, просто побежал вдоль мерлонов, сметая, давя и ломая о камни щитом всех, кто попадался на пути. Покрыв два десятка своих шагов, он повернулся. На каменном полу лежали, корчась в агонии и хватаясь за переломанные конечности, пятнадцать противников. Там, где он начинал бег, на стену уже взбирались новые цели. Назад он шёл медленно, наотмашь рубя почти двухметровым цвайхендером, словно лёгкой саблей. Удар — труп. Удар — труп. Удар — сломанный меч врага и труп. Против неестественной мощи Галита не мог устоять ни один, даже опытный и сильный ареец. На стену с центра зашла группа из шести герметов с компактными скорострельными арбалетами. Полетели тяжёлые заточенные болты, один из которых прошёл касанием по ноге великана, разорвав мягкие ткани.
— Щиты! — скомандовал он, прикрываясь своим и указывая мечом в сторону стрелков.
В минуту все шестеро лежали, сражённые с башни стрелами Селены и Эндимиона.
— Возвращайся! — крикнул архос ковена Аналитиков, призывно махая рукой.
Галит побежал на площадку башни, попутно хлопая по плечу Кипира и заменяя его на посту охранника Верховной Матери. Полночь уже накрывала боевую сумятицу в ущелье.
— Смотри, — указала Селена вдаль, и Галит различил выведенные на позиции катапульты, — будут разрушать тыл.
Квирин понимал, что стены, скреплённые магией, не пробить. Тяжёлые каменные глыбы размером с двух коней каждая, полетели не в крепость, а выше. Намного выше — в тело скалы над Агротерой, стремясь вызвать обвал. Бросок. Второй. Третий… Десять мощных метательных орудий пустили снаряды.
— Круг! — закричала Селена, и собравшиеся с силами маги опять взяли её в кольцо. — Галит, огонь баллист!
Великан поднял вверх сигнальную трубку, выдернул снизу шнур и вверх вырвался яркий синий шар, потухший где-то в небе. На крайней левой башне Верховная Мать в глубоком трансе призывала силы Стихии. На восьми таких же площадках по сигналу Галита наводчики двадцати четырёх дальнобойных копьеметательных машин подожгли наконечники снарядов, наполненных огненной смесью. Двадцать четыре трассирующих полосы осветили небо и через минуту семь из десяти гигантских машин союзников вспыхнули. Пламя охватило их грузные деревянные тела моментально. Шесть снарядов прошли мимо и ярко взорвались дальше, почти на территории лагеря, вызывая кровавую панику.
Селена, впитав всю возможную силу, высушила с десяток своих подопечных. Все, кроме опытного Эндимиона упали замертво и больше не поднимались. К своему советнику Верховная мать отнеслась щадяще. Пространство загудело. Титанический купол «щита воды» укрыл скалу вместе с крепостью и мягко, с шипением и паром, принял восемь из десяти огромных каменных валунов. Те скатились вниз по прозрачной гладкой поверхности прямо на головы осаждающих стены армий. Однако, на горный участок над краем правого фланга крепости сил у Селены не хватило. Два снаряда, подкреплённые магией Квирина, с оглушительным грохотом врезались в монолитное тело скалы. Земля задрожала. Сначала послышалось шуршание, тонущее в звуках боя. Потом, по нарастающей, приближался громыхающий звук лавины. Первые камни упали, зазвенев о доспехи и щиты дианитов. Защитники правого фланга под руководством отважного Пира бросились бежать, спасаясь от комьев земли и камня. Но было поздно. Поток тверди, словно река, хлынул со склона горы, заваливая стену и часть крепости, погребя под собой сотни солдат.
Над полем боя раздался дружный боевой клич армии Квирина и человеческое море хлынуло в сторону образовавшейся насыпи. Сквозь пыль блестели мечи выживших на правом фланге сынов и дочерей Дианы. С центра стены на помощь соратникам поспешил Маназ и две сотни его воинов. А внизу, уже внутри крепости, резервные силы защитников встречали первых, преодолевших завал врагов в пурпурных и алых плащах.
Воспользовавшись оттоком сил с центральной части стены, сорок силачей-арейцев уже подкатывали к воротам крепости таран. Гигантский укрытый железом ствол, был закреплён подвесом на пяти треногах, установленных на подвижную платформу.
На башню к Селене примчалась посланница Маназа. Глава Дома едва стояла на ногах, опираясь на такого же ослабленного Эндимиона. Взгляд её был мутный, а из носа стекала тонкая струйка серебристой драгоценной крови Верховной Матери.
— Госпожа, — задыхаясь и кашляя выпалила воительница, — к Вам слова полководца Маназа: мы сделали всё, что могли. Крепость продержится не больше двух часов до полного уничтожения. Вам пора.
Грязная, в кольчуге, пропитанной кровью, она поклонилась и бросилась обратно в сторону боя. К Селене повернулся и без эмоций заговорил Галит:
— Верховная, нам пришло время прощаться. На этом месте наши пути расходятся. Если за Океаном Теней есть иная жизнь, я непременно пересеку его и продолжу служить тебе. А здесь тебе больше делать нечего. Мы оставим под этими древними стенами десятки тысяч врагов. И теперь они знают, что малой кровью наш Дом не пройти. А «последний ответ» послужит им хорошим уроком. Бегите, пока пещеры ещё свободны. Наш Дом — это ты, Верховная, тебе и жить. А лучники Кариатидского леса ещё отомстят за нас.
— Галит, — ответила непривычно словоохотному архосу уже твёрдо стоящая на ногах Селена, — ты нужен мне в этой войне. Идём с нами.
— Нет, хозяйка, долгие годы моей службы дали мне право ослушаться одного твоего приказа. Я выбираю этот. Мы выиграем для тебя ещё часа полтора. Прощай.
Великан развернулся, взял щит, поднял огромный цвайхендер и уверенным твёрдым шагом двинулся вниз по лестнице. Собравший силы Эндимион уже увлекал Селену в сторону тайного входа в лабиринт пещер, проходящий сквозь скалу. На другом конце их ждал экипаж, запряжённый четвёркой сильных коней.
Рассвет поднимал первые лучи Аполлона над уходящими на восток вершинами Агротерских гор, когда древняя пограничная крепость пала. Ворота разлетелись в щепки после десятка сокрушительных ударов окованного металлом дубового тарана. Против трёх сотен мечников, оставшихся от полуторатысячного гарнизона, в проём валила неисчислимая армада противников.
— Стоять до конца! — ревел, подобно грому, уже весь израненный, но не чувствовавший боли в предсмертном азарте великан Галит.
Его гигантский меч крутился направо и налево, снося головы, отрывая конечности и повергая в ужас обычно бесстрашных воинов Дома Ареса. Когда защитников осталось несколько десятков, архос ковена Щитов бросился в сторону одной из башен над входом в крепость. Он бежал, уже без разбора снося всех вокруг, словно бурная река деревянные щепки. Протиснувшись в дверь, явно не рассчитанную на его габариты, он захлопнул её за собой и припёр стоявшей наготове балкой. Впрочем, напрасно — никто из нападавших и не подумал его преследовать. Спотыкаясь, хромая на левую ногу, оставлявшую за собой отчётливый кровавый след, Галит спустился в подвал. В правой руке он нёс снятый со стены факел. Левая уже безвольно висела, сочась красными струйками из-под двух арбалетных болтов, намертво засевших в плече и необъятном бицепсе. Великан прошёл под землёй до места, над которым сейчас тысячи красных и пурпурных плащей ликовали, встречая тяжело доставшуюся победу.
Сознание мутилось в голове Галита. Он умирал. И лишь сейчас, на пороге Океана Теней, он вдруг понял, как беззаветно любил жизнь. Любил свой Дом и его чарующую Верховную Мать.
— Прощай, Селена! — закричал архос и бросил факел в сторону сотен бочек, которыми под завязку было забито просторное подвальное помещение.
Широкое плато ликовало. Лагерь завоевателей, раскинувшийся на половину равнины в средней её части, криками приветствовал отряды, взявшие пограничную твердыню. Триумфатор Квирин, окружённый легатами, сидел на коне в трёхстах шагах от разрушенных ворот Агротеры. Немного позади, опершись спиной на своего коня, стояла его супруга. Несравненная воительница Нерионис заботливо вытирала блестящий в рассветных лучах наконечник копья. Верховный Отец Дома Ареса повернулся к ней, поднял руку к небу, и широко улыбаясь прокричал:
— Слава победителям!
В ответ горное эхо вернуло пустоту. На долю секунды всё резко стихло: ни радостных воплей солдат, ни ржания коней, ни свиста утреннего ветра. А потом оглушительный рёв взрыва и следом за ним — срывающий почву со скальной породы подземный толчок. Четыре когорты, стоявшие между командованием и разрушенной линией обороны, почти на метр подбросило над землёй. Кони взбесились, встав на дыбы. Некоторые повалились наземь. Если бы не тысячелетний опыт Квирина, и он оказался бы на траве. Впереди, в двух-трёх сотнях шагов, под землю быстро уходила крепость, заполненная красными и пурпурными плащами. Взрывная волна качнула всю равнину. Столб огня, смешанного с пылью и кровью, взлетел, почти достигнув вершины скалы и медленно оседал в воронку, оставленную на месте Агротерской крепости.
«Последний ответ» настиг ликовавших в переделах древних стен победителей.
— Убери своё оружие, юноша, — устало и монотонно сказал Фульгур Дигону, выскочившему из пелены врат Талари. — Я не сторонник силовых методов. Не люблю убивать. А если бы захотел твоей смерти, ты бы сейчас уже смотрел на мутную гладь Океана Теней.
Ученик Целума в боевой готовности вопросительно посмотрел на сидевшего за пультом управления. Достаточно молодой мужчина с недлинными, слегка вьющимися каштановыми волосами и короткой заострённой бородой с улыбкой спокойно смотрел на гостя. Тот сместил плоскость меча в сторону говорящего.
— Сомневаешься? — проговорил хозяин. — Сомнение — это хорошо. Излишняя самоуверенность — плохо. Я, возможно, и не обладаю столь же сильной магией, как прочие Отцы, но у меня есть не менее полезный инструмент. Разум.
Глава зевитов кивнул головой в сторону справа от Дигона, указав глазами на прислонённый к стене манекен, одетый в тяжёлую панцирную броню. Тот посмотрел на куклу, потом перевёл глаза на Фульгура. Сидевший достал из-под живого, отдающего успокаивающей синевой плаща короткий, длиной с локоть предмет. Правой рукой он держал его у основания, где располагались какие-то механизмы, а левой подхватил за середину, с которой начиналась стальная труба с толстыми стенками и отверстием в два пальца. Раздался щелчок и следом — громкий пронзительный хлопок, от которого зазвенело в ушах. Дигон даже прищурился. Посмотрел снова на манекен и увидел, что тот лежит на полу, а прочная стальная кираса в самом центре разворочена. Казалось, что в неё вошёл заострённый таран и оставил дыру, в которую с лёгкостью вошли бы две руки.
Молодой маг опустил свой сомнительно эффективный в данной ситуации меч и округлившимися глазами смотрел на правителя зевитов.
В этот момент из врат вышла слегка смущённая Лаянна. Посмотрела на Фульгура, на своего возлюбленного, на изуродованный манекен, а руки автоматически потянулись к стрелам. Дигон остановил её:
— Спокойно, родная, всё в порядке. Мы просто говорим.
— Мы, юноша, не участвуем в этой войне, — продолжил так же спокойно Верховный Отец Дома Зевеса. — Но на нас никогда не нападают по двум причинам. Первая — мы нужны каждому из Домов, поскольку от наших машин зависят очень многие сферы их жизни. Все поголовно увлечены своими фокусами, и никто другой, кроме нас, их не может ни создавать, ни обслуживать. Вторая заключается в том, что науку можно применять не только во благо, но и значительно ускоряя процесс смерти. Например, такими вот игрушками. Они гораздо эффективнее луков, в десятки раз мощнее, бьют в два раза дальше и более метко, чем многие из искусных стрелков-дианитов. Да простит эту неприятную правду моя вторая гостья. Конкретно эта — для ближнего боя. Я называю их «морты» в честь нитей жизни, которые они весьма умело обрывают. И нигде больше в Миглахе вы не увидите ничего подобного. Это — наша гарантия спокойствия и весомый аргумент в политических дискуссиях.
Дигон вложил меч в ножны за спиной.
— Нет-нет, постой пожалуйста, не прячь, — подняв руку, попросил Фульгур. — Я наслышан о необычайных свойствах твоего оружия. Позволь взглянуть на него.
Снова достав меч, Дигон подошёл к хозяину Дома. На миг обернулся и кивнув появившемуся из врат Ямлиху. Тот сразу упал на колени с пунцовым лицом и глазами, сверкающими, как раскалённые угли костра. Похоже, он впервые путешествовал переходами местных изобретателей. Повернувшись к зевиту, молодой маг протянул ему клинок рукоятью вперёд. Фульгур встал, поместил морту в замысловатую кобуру, прикреплённую к бедру, и правой рукой принял рукоять меча. Неизвестно, действительно ли он не любил битвы или только так говорил, но обращаться с оружием точно умел. Покрутив вокруг себя пару хитроумных финтов, искусно заведя лезвие за спину, провернув над головой, резко остановил в вытянутой руке параллельно полу. Потом поднёс лезвие к глазам и долго рассматривал сам металл, гравировки узоров, исполнение рукояти. Плащ, до этого висевший, не подавая вида, оживился, пробежал волнами и, казалось, взъерошился тонким ёжиком.
— Хм, чувствует, стервец, незнакомую силу, — проговорил про себя зевит и обратился уже к Дигону. — Да, весьма незаурядное творение. Не знаю из чего он сделан и даже не могу предположить кем и когда. А это, юноша, в нашем мире маловероятно. Думаю, он действительно из другого мира. Из того, о котором теперь так грезит Кетер. Откуда он у тебя?
— Это подарок учителя, — ответил Дигон, принимая назад меч и вкладывая его в ножны.
— А, того самого, уже наслышан. На Верховном Совете он знатно всех обескуражил. Представляю себе запал ярости, который получили Квирин с Гиперионом, вернувшись домой на неделю позже запланированного, — он рассмеялся тихим злорадным смешком и продолжил. — Как я понимаю, ты добился своих целей, раз всё ещё жив и даже добрался ко мне?
— Да, Верховный, — более почтительно после показательного выступления с мортой и мечом ответил Дигон. — Мы пробились и через заслон аполонитов, и сквозь арейские земли.
— И даже умудрились подраться с самим Гиперионом, — прервал хозяин. — И выжить при этом. Тоже наслышан. Небывалая удача, скажу я тебе. Идёмте за мной. Во внутреннем дворе куда приятнее вести беседу, чем в помещении врат.
Все четверо вышли из обитой металлом комнаты, миновав стоявших за дверью пятерых воинов, которых Фульгур отпустил, приказав прибраться в помещении. Охрана была необычной. Закована в странные доспехи. Гибкие, но упругие, похожие на броню-ящерицу самого Дигона, но без явно выраженных чешуек. Поверх костюмов находились какие-то механические каркасы, повторяющие движения конечностей, на которых были жёстко закреплены. Передаточные механизмы от каркасов сходились в железные короба на спине. Воины передвигались легко и непринуждённо, несмотря на явную тяжесть всего висевшего на них оборудования, а каждый шаг сопровождался монотонным жужжанием.
Спустившись на улицу первой, Лаянна поразилась удивительной гармонии двух, казалось бы, несочетаемых вещей — природы и металла. Небольшой вытянутый дворик с тыльной стороны дома Верховного Отца сплошь был выложен резной чугунной плиткой. Низкие кованные заборчики огораживали пятнадцать широких круглых участков открытой почвы. Они располагались тремя чёткими рядами, образуя идеально выверенный прямоугольник. В центре каждой такой прогалины рос сильный высокий клён, как две капли воды похожий на все остальные. Сочная тёмно-зелёная листва плотно укрывала раскидистую крону. Основания стволов каждого дерева тонуло в густом аккуратно постриженном кизильнике, обильно усыпанном спелыми красными ягодами. От корней кустарника вплотную к ограде стелился синий ковёр лаванды. Кроме маленьких садовых островков по всей площади равномерно стояли монолитные лавочки и двухметровые вытянутые металлические скульптуры. Все разные, но выполненные в одинаковом абстрактно-техногенном стиле, напоминающем сплетение виноградной лозы и часового механизма. Внутри каждой замысловатой фигуры горело яркое красно-синее пламя, обильно освещающее всё пространство. Пока дианита с восхищением любовалась красотой рукотворной симфонии, закованной в металл, а Ямлих пытался высмотреть источник необычного огня, Фульгур отвёл Дигона в сторону.
— Мне уже рассказали и Урания, и Кетер, какие цели преследует этот Целум, — начал Отец Дома Зевеса во дворе, присаживаясь на узорчатую скамейку, отлитую из металла. — Но это то, что он им сказал. А меня вот больше интересует твоё мнение. Твое личное. Ты сам зачем всё это делаешь?
— Я обязан учителю всем, что имею, — ответил, не задумываясь бывший цифир. — В принципе, даже жизнью. Его цель нужна каждому из нас и всему Миглаху. Я дал слово и намерен его выполнить любой ценой.
— Нет, друг мой, это то, что тебя связывает с происходящим. А какова твоя собственная цель?
— Равновесие. Наверное, — сказал, немного смутившись, Дигон. — Мы все живём на одной планете, мы все — части единого мира. Пока я проходил обучение, мне открылись многие тайны и теперь я знаю, что нет ничего обособленного. В конечном итоге есть только одно большое «МЫ», в составе которого малое незначительное «Я» — лишь крошечная составная часть общего Единства. Моё предназначение — собрать снова все разрозненные детали некогда монолитной, но разорванной души мира. Продолжение существования Миглаха напрямую зависит от того, пройду ли я свой путь до конца.
Фульгур улыбнулся:
— Ты снова не понял моего вопроса. Хотя рассуждения твои красивы и правильны, а обозначенные идеалы — это несомненное благо, но я спросил не об этом. Что именно тебя побуждает действовать? Отбрось в сторону философию и веру, забудь о великих целях и ответь мне. Какие намерения у тебя лично?
Маг Единства молчал. Он никогда не ставил перед собой таких дилемм: ни будучи поставщиком информации Дома Цифры, ни сейчас, выступая доверенным лицом Держателя мира.
— Да, похоже не понял, — ответил наконец он. — Я не задумывался над этим и никогда не разделял общее и частное. Сделать это для меня, пожалуй, невозможно. В моей новой природе сплелись мировые первоэлементы, привнеся с собой как великие возможности, так и обширные знания о мироустройстве. А ещё о боли. О страданиях и невыразимой горести души Миглаха. Они так же стали моей неотъемлемой частью. Урания научила меня жить с ними, но никто не может научить их забыть. Это слишком тяжёлая ноша для одного человека. Это мучения. Я хочу, чтобы они прекратились. Я всем своим существом стремлюсь избавить мир от ужаса смерти, потому что таким образом я избавлю от боли себя самого. Свою любимую женщину и всё, что мне дорого.
— Достаточно, — остановил своего собеседника зевит. — Я услышал ответ на свой вопрос. И я с лёгким сердцем отдаю тебе пиксиду. Торопись молодой маг. Не теряй времени. Его у нас нет.
Фульгур отвёл троих гостей в свои конюшни и дал шесть прекрасных сильных лошадей, чтобы путники могли добраться до мрачных границ Дома Гадеса как можно быстрее. Дигон не бывал в этих краях, а тем более не посещал земли нетленного господина, и им предстояло преодолеть много сотен лиг обычным проверенным способом.
После половины пройденного пути по приказу Фульгура ко всадникам присоединился ещё один спутник. Ближе к владениям Маркара местность была незаселённой, да в последнее время всё чаще приходили новости о пропаже людей на границе земель, так что проводник, знающий эти места, пришёлся кстати. Им оказался молодой маг и учёный по имени Карней, с трудом избежавший смерти, в Доме Кроноса, когда там началось наступление Гипериона. Он работал на юге владений Лабриса, проводил плановый ремонт судостроительного оборудования. В дороге за посиделками у костра от него герои узнавали новости о событиях начала войны. О том, как больше двух месяцев назад почти тысяча больших и малых кораблей Домов Аполлона и Гермеса покинули порты на южных окраинах Центрального моря. Через десять дней они доставили на побережье в Доме Кроноса без малого двести тысяч воинов. На утро одиннадцатого дня горизонт водной глади залива Палагия, на котором стоит одноимённый кронианский порт, закрывали длинные широкие гексеры и небольшие манёвренные либурны, на полном ходу стремящиеся к берегу. Эпических морских баталий не произошло. Было истребление. Флот Лабриса, конечно, пытался остановить их ещё на подходе, но колоссальная армада смела его, потеряв лишь с десяток своих судов.
Карней говорил много. Он рад был путешествию, отвлекающему от страха, который ему пришлось пережить. Говорил о первых неделях войны, когда высадившиеся на берегу Палагия сорок легионов оставили корабли и маршем двинулись в глубь континента. О том, как он попал в плен после падения портовой крепости и как его отпустили только спустя три недели, когда разобрались, что Дом Зевеса не принимает участие в войне. Как горели поселения и сотнями гибли первые жертвы в плохо организованных местных ополчениях. Как начинались сражения с регулярной армией Лабриса, которая давала весьма ощутимый отпор, но несла при этом серьёзные потери. Как быстро и яростно вошли стройные ряды южных союзников в земли Дома Кроноса, пока не увязли в гуще Кариатидских лесов и их стремительный прорыв не замедлился.
На обратном пути по морю в свой Дом до Карнея доходили новости, что не так легко стало нынче армиям, которые возглавил сам Гиперион. Что леса стали для них тяжёлым испытанием, а земля, повинуясь воле стихийного хозяина, требует куда больших усилий от захватчиков. Так же говорили, что армии Квирина с непрерывными боями пробились через Дом Дианы. Конечно, они разбили большую часть сил дианитов, но потеряли до трети своей численности и подоспели подкреплением к легионам, которые пришли с моря. Теперь огромное войско южных союзников из почти четырёхсот тысяч воинов объединило две группы и прорывается вверх во главе с Отцами Аполлона и Ареса. С правого фланга они отражают атаки оставшихся дианитов, а на переднем фронте теснят армию Лабриса. С потерями, но не сбавляя темпа, смертельная лавина из южных земель идёт великим трактом к столице Дома Кроноса.
На тридцатый день после выхода из Гангилата четыре путника уже стояли перед бледно светящейся синей линией, уходящей за горизонт по обе стороны от них. Всего в полушаге от неё смутной дымкой чёрно-белыми тонами проходила такая же, оповещая о начале владений нетленного хозяина Гадеса.
— Друг мой, Ямлих, — заговорил Дигон, отвлечённо смотря в сторону непроницаемых для света облаков, — держи. Последний белый офион. Теперь ты можешь начать новую жизнь, как и мечтал. Дальше тебе нет смысла рисковать собой. Барды и без того вплетут твоё имя в вечную рифму памяти. Тебе стоит вернутся с Карнеем.
— Да сейчас же! — удивлённо поднял брови и посмотрел на него полукровка, но белоглазую змейку принял и спрятал во внутренний карман. — Когда я покидал Дом Венеры, Урания мне сказала идти за тобой на край света. И чё-то я тут края не вижу.
Дигон грустно улыбнулся:
— Поверь, друг, он именно здесь. Дальше великая тьма, а значит свет заканчивается.
— Ты мне тут софистику не разводи. Я софистикой вашей уже вот как насытился, — и Ямлих провёл торцом ладони по горлу. — Зажал ещё пол офиона за последнюю пиксиду — не вопрос. Это я пойму. А конец света, начало тьмы — для нас, ночного народа, не принципиально.
Дигон рассмеялся. Лаянна, смотря на привычную уже наглость полукровки, тоже хихикнула.
— Ну что ж, твоя воля. Пойдём дальше.
Три всадника и шесть коней, уже дважды заменённых по пути из Гонгилата, пересекли две полоски пограничья. А одинокий путник в синем плаще ещё немного подождал и отправился обратно домой. Кристалл Дианы, уютно расположившись в желобке вздымающейся груди хозяйки, начал осторожно мерцать жёлтым в предвкушении объятий истинной тьмы.
За восемь с половиной месяцев работ над заказом Кетера песчаное побережье Дома Зевеса обросло инфраструктурой. Появились сотни мобильных вагончиков и даже первые стационарные одноэтажные дома. Открылись баня, цирюльня, магазин и две небольшие таверны, в которых усталые рабочие снимали напряжение после тяжёлых трудовых будней. Сеть улочек, соединяющих важные узлы нового поселения, даже принялись кое-где выкладывать плоским слоистым камнем. Особо догадливые дельцы, поняв, что затевается долгострой, ещё в самом начале организовали компактный заводик по изготовлению пива, и теперь он уже во всю приносил доход. Последние пару недель его производство работало сверх мощности. Намечался большой общий праздник.
Радостные и суетливые зевиты спешно бегали, устраивая на ровной площадке широкие ряды столов на восемь сотен человек. Их разместили недалеко от законченного и испытанного гигантского кристаллизатора. Обособлено держались шесть десятков цифиров в фиолетовых плащах, в основном сильные маги. Но и они участвовали в общем приготовлении, возясь больше на кухне и в пивоварне, собирая обильные угощения.
Ближе к вечеру, в лучах жаркого летнего Аполлона, Кетер и Фульгур сидели на своём привычном месте, возвышаясь в полутора сотнях шагов от объекта. На холме уже была отстроена широкая смотровая площадка — крытый павильон на пяти дубовых колоннах с крышей, мастерски выложенной черепицей. В нескольких метрах от кресел правителей организовали барную стойку, за которой хозяйничала молодая весьма колоритная зевитка.
— Знаешь, друг мой, — довольным и бодрым голосом заговорил Кетер, — признаться, я порой даже сомневался в том, что мы сделаем это.
— Что ты, — смеясь и размахивая полупустой кружкой, отвечал Фульгур, — нам с тобой всё по полечу. Нет преград разуму, кроме тех, что он сам себе создаёт. Я только боялся на счёт сроков, и наши первичные расчёты действительно подкачали, но за двести шестьдесят дней создать с нуля такой агрегат — это тебе не шутки.
— Да, давненько я не чувствовал такого азарта, — размяв пальцы добавил цифир.
— Вот твой азарт — он меня и настораживает. Когда мы начинали, всё это казалось прекрасным приключением. А теперь мы стоим перед действующей системой, которая создаст реальный артефакт. Ты уверен в своих расчётах? Я, конечно, и сам неоднократно проверял твои исследования. Всё сходится. Но мы столкнёмся с явлениями, неподвластными нашему разуму. Ты не думаешь, что может стать хуже?
Кетер перестал улыбаться и ответил:
— Об этом — не думаю. Но уверен, что если мы ничего не предпримем — точно будет хуже. Мы обязаны снять «сферу безмолвия». Без этого нашему существованию придёт конец. Тем более теперь, когда южные громят Север, у нас нет иного выхода. Не знаю, сработают ли планы этого Целума и что вообще у него на уме, но если нет, то рано или поздно огненные разобьют и Селену, и Лабриса. Что потом? Ты задумывался?
— Потом накажут Уранию, наверное. Тем более, она уже очень слаба и «залюбить» всех не сможет. А вот дальше? Дальше будет передел мира, конечно же.
Кетер закрыл глаза и откинул голову назад, будто ловя кожей тёплые касания летнего ветра. Слова его стали тихими и монотонными:
— И в этом новом порядке уже не останется места тому спокойствию, к которому мы привыкли. Миглах исчерпает свои силы в агонии войны. А значит нам остаётся только идти до конца…
Вечернее небо уже затянулось лёгким сумраком. Внизу, между холмом и кристаллизатором, стояли накрытыми семь рядов длинных стометровых дугообразных столов, направленных к объекту своей вогнутой частью. За ними, по выпуклым сторонам, уже расселись и потихоньку начинали пировать все участники уникального предприятия. Первые два ряда возле огромного стального бака занимали синие и фиолетовые плащи профессиональных магов, инженеров, учёных и проектантов. Пять последующих, заполненных, в основном, мастерами и разнорабочими, не утруждали себя конвенционными отличиями. С высоты раздался громкий, усиленный магией, голос Фульгура:
— Тишина!
Шум внизу моментально стих и все повернули головы на Верховного Отца.
— Сегодня совместными усилиями двух Домов мы закончили амбициозный проект, разработанный Отцом Кетером. Таких конструкций ещё никогда не создавал человеческий гений. В очередной раз мы доказали, что можем воплотить в жизнь даже то, что когда-то казалось невозможным. Мои поздравления, друзья!
Последнее слово утонуло в одобрительных аплодисментах, вспыхнувших в тишине. Слово взял глава цифиров:
— Присоединяюсь к брату Фульгуру. Наши старания увенчались успехом. Но это — лишь первый этап большого дела, которое нам ещё предстоит. За ближайшие два с половиной месяцев наш новый агрегат создаст величайший из кристаллов памяти, когда-либо видевший свет. За это время перед нами стоит ещё одна задача, не менее трудная — возведение для него достойного монумента, способного силой моего Дома насытить и поднять кристалл в необъятные просторы неба над Миглахом.
Снова овации заглушили ответное эхо. Фульгур подошёл к стоящей в пяти шагах от него вертикальной трубе и нажал ногой пусковой механизм. Раздавшийся хлопок выстрела сопроводил направленный в небо светящийся ярким огнём шар. В безоблачной вечерней выси десятки тысяч маленьких синих и фиолетовых огней разлетелись ровной правильной окружностью. Звук взорвавшегося в небе фейерверка перекрыл зычный крик Фульгура:
— Старт!
Восемьсот пар глаз оторвались от затухающих огоньков и обратились в немом ожидании к баку автоклавы, который по команде главы зевитов начал мерно гудеть. Оператор запустил процесс. Внутрь огромного сосуда нагнеталось давление. Параллельно с ним по изогнутым трубам пошёл заблаговременно подготовленный расплав обогащённого мнеморина и катализатор реакции. Вся конструкция завибрировала, затряслась и сотни наблюдателей буквально перестали дышать. Бак заполнялся. Вибрации усиливались и послышались звуки скрипа металла, словно царапающие изнутри душу. Некоторые даже пригнули голову, а маги первых рядов приготовились на всякий случай создать стену щитов, если процесс выйдет из-под контроля.
Обошлось. Колебания агрегата затухали. Датчики показывали плановое заполнение реакционного пространства. Процесс вошёл в управляемую фазу. Ряды за столами облегчённо выдохнули и с криками «Да!» подняли наполненные холодным пенным пивом кружки. Пошли разговоры, воспоминания о курьёзах строительства, немудрёное хвастовство и задушевные байки. Праздник продолжался почти до рассвета и даже Верховные Отцы, отложив в сторону привычное высокомерие, развлекались со своими вассалами.
На следующие два дня Фульгур объявил выходные. После них центр работ сместился на пару сотен метров дальше от моря. Там уже была выровнена и подготовлена обширная плотформа твёрдой чёрной земли для второго объекта.
В течении следующих одиннадцати недель и Кетер, и Фульгур почти не будут покидать новой строительной площадки, помогая работникам силами изощрённого разума и мощной магии. С карьеров Танских гор на восточной границе с Домом Гадеса к месту возведения комплекса доставят семьдесят семь огромных каменных блоков, обработанных по чертежам Кетера. Их изготовление началось сразу же, как только Фульгур дал согласие на реализацию всего плана отца Цифры в пределах своих земель. Длина их колеблется от трёх до восьми метров, ширина — от метра до двух и толщина — до полутора метров. Камни поменьше добудут и приведут в нужную форму на месте. Число персонала из обоих Домов увеличится почти до трёх тысяч и строительный посёлок станет больше похож на маленький городок.
По периметру площадки будет вырыт широкий ров диаметром в сто десять шагов. Вынутая из него порода пойдёт на возведение огромного внутреннего вала на голову выше человеческого роста и диаметром в сто шагов, открытого узким проходом со стороны, выходящей к морю. Будущая задача этого ограждения состоит в сдерживании энергии стихии Земли, которую Кетер собирается накапливать внутри круга после запуска комплекса в работу.
В самом центре окружности установят небольшой по сравнению с другими монолитами алтарный камень. Он служит центром и осевым ориентиром всей конструкции. Далее, его обнесут частоколом небольших, заострённых в верхней части блоков. Если смотреть на конструкцию сверху, то алтарь будет находиться на дне вытянутой овальной сумки, открытой с противоположного конца, направленного в сторону разрыва земляного вала. После, на проектное место водрузят десять каменных исполинов высотой от семи до восьми метров. Их расположение так же повторит форму подковы, открытой в ту же сторону, что и овал малых камней внутри. Эти монолиты попарно соединят длинными, квадратными в поперечнике перекладинами, возложенными сверху. Далее, всю центральную часть комплекса по чёткой закрытой окружности обнесут паланкой ещё из восьмидесяти малых заострённой камней. Последним этапом будет создан общий круг тридцати пяти шагов в диаметре из тридцати продолговатых вертикальных блоков больше четырёх метров высотой и двух метров шириной каждый. Сверху на них уложат тридцать в половину менее массивных перемычек, так что их верхнее кольцо образует полный замкнутый круг.
Весь этот циклопический хоровод тридцати внешних каменных громад, согласно расчётам Кетера, послужит одной цели — концентрировать и накапливать колоссальные объёмы стихийной энергии, которую они в своё время вольют в огромный девятитонный кристалл памяти. Десять самых крупных блоков создадут силу, способную отправить заряженный мощью объект в сторону «сферы безмолвия», которая сковала Миглах своим губительным куполом.
Последним, в тридцати метрах от окружающего артефакт рва, будет установлен камень оператора. На одной линии с ним находится алтарь, середина дуг «подковы» транспортных камней, незамкнутый проход сдерживающего вала и центральная линия Дома Цифры, которая проходит по его великому тракту в сотнях лиг восточнее. Это место предстоит занять Кетеру и, рискуя жизнью, пропустить через себя концентрированный поток силы своего Дома для активации и управления работой всего комплекса.
За время строительства второго объекта, первый благополучно закончит свою работу. Под радостные крики, бурные овации и неизменное праздничное пиво, зевиты и цифиры воплотят величественный проект. Учёные и инженеры, эксплуатировавшие агрегат, извлекут наружу сверкающий и слепящий великолепием правильных граней, гексагональный трапецоэдр Великого Кристалла Памяти…
Всё это произойдёт уже в скором времени, а сейчас сотня рабочих уже копает глубокий ров вокруг площадки и план Верховного Отца Цифры стремительно двигается к своей завершающей фазе.
К середине первой недели третьего месяца лета, когда душистые травы уже отсыхали, рождая наполненные будущей жизнью семена, а тёплые сухие ветра разносили их по округе, армии под командованием Гипериона и Квирина приближались к половине пути сквозь земли Дома Кроноса. Союзники Юга непрерывно теряли людей. Малочисленные, но неуловимые в лесах, окружающих дорогу, дианиты мастерски освоили методы партизанской борьбы. Их стрелы без промаха забирали жизни захватчиков, атакуя с востока растянувшееся на несколько лиг по великому тракту войско. С севера локальные разрозненные атаки небольших отрядов кронианцев непрерывно атаковали армаду, словно пчёлы голодного медведя, забравшегося в улей. Из пятисот пятидесяти тысяч воинов трёх Домов, рубеж середины земель Кроноса едва преодолели триста. Спасение было близко: территория обширных Кариатидских лесов заканчивалась, открывая выход на открытую гладь степных просторов Севера. Там организованным и хорошо обученным военному делу легионам не угрожала хитрая тактика защитников и стремительный марш к Анциломету уже ничто не сможет остановить.
В это же время Кетер и Фульгур вторую неделю вели строительство огромных колец каменного артефакта. А тройка путников во главе с молодым магом Единства, держа по паре коней под уздцы, перешагнула порог земель Дома Гадеса.
Кони встрепенулись, заржали, забрызгали слюной и один за другим вставали на дыбы. Они чувствовали неприятности куда тоньше даже искусного кристалла на шее прекрасной Лаянны. Друзьям пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить животных. Казалось, будто они вышли из уютного натопленного дома под пелену угрюмого холодного моросящего дождя. Уже первый шаг на территорию нетленного управителя дал о себе знать. Волна холода встретила гостей. Но не обычного холода зимней стужи или влажного осеннего утра, а пугающего неестественного озноба с привкусом сырой земли, гниющей травы и разросшейся подвальной плесени. Дом Гадеса поприветствовал посетителей. Все трое остановились, едва переступив границу и посмотрели друг на друга, плотнее запахнув плащи.
— Ну что, не передумал? — спросил с недоброй усмешкой Дигон, глянув на Ямлиха.
Тот лишь поправил кинжалы, чтобы их рукояти дальше выходили за полы одежды:
— Ещё чего! Я тебе не кидала какой. Я честный вор. Дал слово — держи. А ты офионы готовь.
Лошади успокоились, хотя продолжали напряжённо смотреть по сторонам в поиске источника опасности. Холодная волна спала. Но уже позабытое чувство тяжести от сопротивления чуждой энергии Дома вернулось. Стихии внутри Дигона напряглись и насторожились. Ни одна из них не признавала Смерть подобной себе. А Смерть не принимала их. Лаянна резко загрустила. Задор и жизнерадостность последних двух месяцев смыло волной. Казалось, только неугомонный полукровка не изменился в лице под гнётом Дома Гадеса.
Путники сели на коней и направились на север в поисках великого тракта, который рано или поздно приведёт их в столицу Флегетон. Время в пределах владений Маркара ощущалось иначе. Тяжёлые тучи, прочно застилавшие небо, не пропускали прямые лучи Аполлона днём, а ночью сами источали тягучий мутно-серый свет. Поэтому казалось, что вокруг постоянный поздний вечер. Опустошённая почва дышала сухой пылью. Обычные растения не выживали в отсутствии света, но твёрдую каменистую поверхность плешивым ковром покрывали пятна лишайника и бесцветной сонной травы с почти прозрачными тонкими стеблями. Порой встречались и низкие кустарники. Их заскорузлые ветви напоминали волнисто колышущиеся на ветру пальцы с вяло-безвольными хлипкими листьями. Птиц или зверей, кроме изредка проползающих ни то змей, ни то многоножек, всадники так и не заметили. Миазмы Смерти сполна напоили тленом земли Гадеса, век за веком превращая некогда полные жизни просторы в подобие берегов Океана Теней.
Отблески редко встречающихся огней поселений гади были видны издалека. Путники старались обходить их стороной, хотя иногда встречали одного-двух бледнолицых хозяев этих земель. Те удивлённо поднимали пустые белые глаза и провожали взглядом столь диковинно-редких гостей. «Живые», как называли прочих жителей Миглаха в этих краях, заходили сюда очень редко. Что и понятно — кто захочет по своей воле оказаться в тенетах безрадостного успения.
На шестой день пути вглубь страны мрака дорогу героям преградила река Ахеронт, впадающая на северо-западе в Плутово море, которое раскинулось между домами Гадеса и Зевеса. Берега её были почти столь же пустынны, как и всё вокруг. Даже наличие влаги не могло восполнить растениям недостаток животворящих лучей Аполлона. Текла она медленно и лениво, а вода в ней при скупом свете казалась чёрной земляной смолой. Дигон повернул коней налево, и они поскакали вдоль берега в поисках моста. Половина дня прошли впустую. Надежда найти переход начинала таять, когда вдруг из невысокого и редкого, почти белого подобия камыша раздался хриплый дребезжащий голос:
— Эй, живые, тормози!
Кони остановились.
— Куда скачете?
Дигон спешился и, передав поводья Ямлиху, подошёл к обрыву над рекой. Внизу дрейфовал большой массивный прямоугольный плот шагов пятнадцать по диагонали. На деревянной палубе стоял крепкий паромщик неопределённого, как и большинство гади, возраста.
— Мы путники с Юга, — громко сказал маг Единства. — Едем в столицу на встречу к Верховному Отцу.
То, что Маркар не знает об этой встрече, он решил не уточнять.
— К самому Маркару, значит? — переспросил беловолосый. — Важные гости, значит. Наверное, переправу ищите?
— Так точно. Ищем.
— А переправа здесь я. Ближайший мост в двух днях в обратную сторону.
Дигон с досадой посмотрел туда, откуда они прискакали, и спросил:
— А шестерых коней с нами плот выдержит?
— Чего ж не выдержать, выдержит, если брыкаться не станут. Чем платить будешь?
— У меня есть серебро Гермеса и Кроноса. Примешь?
Гади, казалось, улыбнулся:
— А чего ж не принять. Кронианские мне больше нравятся. По серебряному с человека и семь за коней.
— Немалые у тебя цены. Но я согласен.
— Конечно немалые, когда на тридцать лиг в окрест ни одного моста. Заходи на борт. Да не бойтесь. Вечно вы, пришлые, нас боитесь, как самой Смерти. Я вон огня тоже боюсь, так что мне теперь, каждого арейца стороной обходить?
Путники благополучно переправились на другой берег. Паромщик, которого звали Таном, указал им как добраться до тракта. Кони, вспотев от испуга после чёрного потока реки, радостно застучали копытами по твёрдой сухой земле. Мало-помалу они привыкли к обстановке. Тяжёлая атмосфера воспринималась, как неприятная особенность очередного этапа пути. Ещё семеро суток прошли в таком же однообразии, только огни поселений стали встречаться чаще. На восьмой день Дигон, Лаянна и Ямлих стояли на гладкой поверхности широкого каменного тракта. Припасы заканчивались и нужно было искать провиант. На горизонте виднелась большая группа светлых точек и нужда заставила путешественников направиться прямиком к ним.
К концу дня трое всадников въехали в тихий аккуратный городок. Дома были больше похожи на вытянутые вверх шпили башен в Доме Дианы. Они словно тянулись к скудному свету, скрытому грязно-серыми облаками. Удивляло то, что в городе, хоть и редко, но попадались не только гади. Спустившись с коня перед худым и высоким кронианцем с серым обветренным лицом, Дигон заговорил:
— Привет тебе, редкий прохожий. Подскажи неместным, где здесь подкрепиться и ночь провести, а то в полях спать уже кости ломят.
Серолицый сначала насторожился, но как только разглядел на маге броню-ящерицу, тут же, только что не кланяясь, затараторил:
— Большие гости, доброго вечера! Хотя, какой он тут добрый, в этих краях. Вы не из наших ли земель сюда прибыли? А заночевать — так вон туда, вдоль по улице и в конце направо. Там таверна будет.
— Твой Дом я очень давно покинул. Сейчас там война идёт, не слышал разве?
— Да, как же, как же! И слышал, и видел. Я-то от войны и сбежал сюда. Видишь, как получается: от войны, да в лапы Смерти. Тут много наших сейчас. Выбирать не приходится.
— Понимаю, — ответил Дигон, — спасибо за подсказку.
Через два часа молодой маг Единства и его возлюбленная уже лежали в просторной деревянной кадке с тёплой водой и отмокали после долгой тяжёлой дороги. А Ямлих спал. Он лишь наскоро перекусил и как был, в одежде, рухнул на кровать в своей комнате.
Завтрак был небогатым, но мясо и кое-какие овощи на столе присутствовали. Гади почти не ели пищу, обычную для других жителей Миглаха, и путникам повезло, что в эти земли стали прибывать беженцы из Дома Кроноса. Таверны стали запасаться нормальной едой. При этом, дети Гадеса оказались не такими уж и страшными, какими их рисовала молва других народов. Да, они были нелюдимы и мало разговаривали, иногда казались грубыми и высокомерно отстранёнными. Да, внешний вид их немного отталкивал, но в остальном простые граждане мало чем отличались от тех же крониан или дианитов. В землях же других Домов они не появляются больше потому, что лучи Аполлона приносят им страдания, а вовсе не из ненависти к «живым». Но это касалось исключительно простого люда. Ничего такого нельзя было сказать о старших кастах, о воинах, о руководстве Дома, о Маркаре и его окружении. Их-то и сами рядовые горожане боялись не меньше смерти.
Закупив провизию, странники направились дальше по великому тракту. Ещё три недели они двигались к Флегетону и чем дальше углублялись, тем реже попадались беженцы и таверны с хорошей пищей. Тем сильнее давила на них обстановка. Ощутимее нарастал подкрадывающийся страх, а нравы и внутренняя природа местных становились всё более суровыми. Души глубинных жителей Гадеса всё больше наполнялись инфернально-потусторонней энергией тленного Дома. Кристалл на груди Лаянны пылал оранжевым светом. Приходилось его прятать под плотной одеждой, чтобы не вызывать и без того достаточных подозрений в объятиях вечного мрака.
До столицы оставалось не больше одного дня, когда в сознании Дигона возник позабытый родной голос учителя:
«Сын мой! Мне трудно говорить через пелену Смерти. Слушай! Отойди полторы лиги на юг. Отыщи одинокий дом. Останься там на ночь. Будь осторожен. Прячься!»
Звук исчез. Ученик Целума остановил коней и развернул их резко влево. Соратники удивились, но молча последовали за ним. Проскакав меньше лиги, они увидели вдали двухэтажное здание с широкой покатой крышей, напоминающее, скорее, дешёвые постройки других Домов, чем остроконечные прибежища гади. Найдя глубокий неприметный овраг, какими вокруг пестрила потрескавшаяся земля, друзья оставили коней. Лаянна, потратив немало сил, наложила на них мощные усыпляющие чары, от которых они вряд ли сами проснутся ещё сутки.
Не поднимая шума, три тени прошли ещё пол лиги пешком и проникли в странное здание. Оно пустовало, но обстановка говорила о том, что совсем недавно здесь были люди. Количество стульев, кресел и лежанок указывало на немалое их количество. Прихватив себе по плотному покрывалу, и забравшись на чердак под балками крыши, друзья установили поочерёдное дежурство и легли спать. Не прошло и двух часов, как Ямлих аккуратно растолкал Дигона и Лаянну, закрывая им рты рукой и показывая наружу через круглое окно. Со стороны, противоположной Флегетону, к зданию двигалась процессия из полутора десятка беловолосых всадников, укрытых смутными плащами. Во главе шёл небольшой мускулистый мустанг, а распахнутая мантия его наездника раскрывала красивое женское тело, стянутое тугим кожаным корсетом. Наброшенный на голову капюшон скрывал лицо хозяйки, но под ним отчётливо виднелась пара тлеющих недобрым красным огнём глаз.
Компания вошла в дом и расположилась на первом этаже. Голоса их ясно разносились в абсолютной тишине окружающего мрака.
— Госпожа, а если они не придут? — спрашивал низкий хриплый голос.
— Придут. Я не оставила им выбора, — отвечал чистый женский голосок, свойственный, скорее, театральной певице, чем какой-то «госпоже». — Я показала им силу, которую мне дала кровь. Испепелила двух охранников. Придут, никуда не денутся.
— Ты, конечно, нас прости, — зазвучал другой, явно более молодой мужской голос, — но твоя затея пахнет волнами Океана Теней для всех нас. Одно дело потрошить «живых» по границе и совсем иное — нападать на главу Дома. Он же бессмертный.
Женщина ответила и её речь наполнилась звоном металла:
— Океан Теней я покажу тебе сама, если ты будешь сомневаться, Игорит. Я не для того выпила силу сотен жизней, обрекая себя на вечные муки, чтобы развлекаться грабежом и убийствами в придорожной пыли. Древние покровители Тьмы мне ответили, и я отплачу им достойной жертвой.
— Да я-то что, — оправдался молодой, — мне просто интересно, ради чего всё это. Я, как бы, к Маркару ничего хорошего не испытываю. Мне такая жизнь ничего, кроме боли не дала. Но нападать на него — это же самоубийство.
— Не забывай о награде, — перебил его первый хриплый голос. — Госпожа покажет нам путь к таким же силам. И мы не будем больше изгоями в этом мире. С такой мощью мы будем править «живыми», а не прятаться, как крысы, под тучами Гадеса.
С улицы донёсся стук конских копыт и через несколько минут в дверь постучали. Вошедшие без приветствий, как это принято у гади, сразу перешли к делу. Речь говорящего звучала уверенно и немного высокомерно.
— Я привёл тебе проводника, кровавая госпожа. Завтра ночью, как мы и договорились, путь в покои Маркара будет свободен. Выполни и ты своё обещание.
— Пойдём со мной, — ответила девушка.
Две пары тяжёлых каблуков со стуком поднимались по лестнице. Дигон аккуратно придвинулся к чердачному люку, чтобы видеть происходящее. Впереди шла невероятно красивая гади с масляной лампой. Если бы не её иссиня-бледная кожа и бесцветно-седые распущенные волосы, её можно было бы спутать с прекрасной молодой венеткой. Длинные стройные ноги в высоких сапогах, доходивших до колен, отмеряли короткие шаги. Невероятно тонкая талия переходила в ритмично раскачивающиеся широкие гладкие бёдра, до середины прикрытые походными шортами. Высокая грудь вздымалась над корсетом двумя круглыми холмами, в мерцающей тени огня казавшимися ещё больше. На юном лице проступала дразнящая ехидная улыбка с чуточку приподнятой развитыми клыками верхней губой. И глаза, каких никто ещё никогда не встречал на просторах Миглаха, горели недобрым алым светом. За ней шёл высокий статный мужчина в лоснящейся смутной накидке поверх дорогой чёрной одежды.
— Садись, архос, — предложила девушка и указала ему на стул. Сама же села напротив, поставив лампу на крепкий деревянный стол.
— Ты дала слово поведать мне свою тайну. Я никогда не видел такой силы в действии. Ты на моих глазах буквально выпила двоих воинов. Как ты получила эти способности?
— Дала, значит сдержу. Слушай. Когда Маркар забрал мою Клиодну и вернулся назад без неё, я проследила тропами успения их путь. Он привёл меня к тому месту, где ранее, выполняя задание, мы встретили неведомую силу. Следов Клиодны не было. Но была зияющая дыра в междумирье, оставленная взрывом такой мощи, какую могло высвободить только жертвоприношение. О том же говорили и следы смерти, не ко времени оборвавшей могучую жизнь. После стольких десятилетий верной службы этот древний выродок принёс её в жертву. И с тех пор он практически не появляется. Сидит, наверное, пожинает плоды. Тогда я вспомнила, что Клиодна говорила о нижних слоях мира, к которым она опускалась в том месте, и о жутком исполинском глазе, что она там встретила. Я догадалась, что Маркар не зря потянул её туда. Он понял, что именно нашла Клиодна и одним ударом решил две проблемы: убрал свидетельницу и принёс жертву древнему спящему божеству. Я была в отчаянии, сгорала от гнева. И сделала то же самое. Я притащила к развалинам храма попавшегося под руку мальчишку из местной деревни и вот этими руками вырвала его дёргающееся сердце. Я орала что есть мочи: «На! Возьми! Дай мне силы отомстить!». И услышала голос. Тягучий, низкий, злой, звучащий внутри каждой моей частички голос, ответил. Он принял жизнь этого мальца и указал мне путь к силе древних богов Тьмы. Тех, о которых мы даже не догадываемся, низвергнутых в бездну ещё до становления Старого мира, на заре жизни планеты. За несколько месяцев я ритуально принесла в жертву этим силам сотни невинных. Я металась тропами успения по всему Миглаху и пожирала их сердца, выпивала их кровь, упрочняя связи с истинной природой Зла. Сила моя стала расти. С каждой новой жертвой я становилась могущественней на часть их нерастраченного жизненного потенциала. И теперь я та, кем стала.
— Я знаю о подобных ритуалах, — уже не высокомерно и с нотками ужаса в голосе произнёс второй собеседник. — Их практикуют адепты кровожадного малого Дома Тифа на дальних северо-западных архипелагах. За это их последователи нещадно уничтожаются.
— Я обещала раскрыть тебе свою тайну. Я не обещала, что тебе она понравится. Ты пойдёшь за мной?
— Я не могу без причин начать убивать. Смерть — естественная часть мироздания, пока она приходит в назначенный час. А ты предлагаешь путь крови в нарушение этого равновесия.
Голос девушки стал холодным и тяжёлым, словно слова произносила старуха:
— Тогда каста Чтецов останется без архоса.
Дигон увидел, как красные глаза превратились в две яркие пылающие звезды и лицо их хозяйки покрылось сетью чёрной паутины вен. Она резко встала со стула и положила ладонь на лоб собеседника. Пальцы её рук вытянулись, стали узловатыми, чёрные ногти удлинились и скрючились, как у хищного орла. Кожа на руках и ногах потемнела и обрела зеленоватый оттенок, местами затягиваясь сухими блеклыми чешуйками. Сапоги треснули и стройные ноги вырвались из них, изгибаясь в дополнительном коленном суставе, вывернутом в обратную сторону. Лицо исказилось, покрылось старческими складками и вытянулось вверх, обнажая рот, полный острых загнутых клыков. Кинжал, который мужчина в плаще успел вынуть из ножен, безвольно упал на пол. Он сам рухнул на колени и уронил голову на грудь. Так он и стоял перед уродливым двухметровым чудовищем. А оно одной левой рукой отшвырнуло массивный стол, освобождая пространство. Монстр начал ходить вокруг жертвы, продолжая держать правую руку на его голове и что-то распевно шипеть на непонятном языке. Сделав три круга, мерзкая тварь, на месте которой только что была соблазнительная девица, остановилась перед архосом касты Чтецов. Схватив его за волосы, запрокинула голову назад. Огромная пасть раскрылась, отодвигая нижнюю челюсть почти до ключиц, и резко впилась в горло стоящему на коленях. Через минуту, когда вялое ослабленное тело держалось вертикально только усилиями самой твари, она отвела правую руку назад и молниеносно ударила жертву в центр грудной клетки, проломив затрещавшие кости. Уродливая химера вырвала сердце и жадно вгрызлась в него острыми зубами.
Лаянна которая подползла посмотреть, что происходит, закрыла руками рот и дёрнулась назад, разглядев ужасную картину. Её нога запнулась о доску, и та с лёгким шумом отодвинулась. Все трое замерли, медленно покрываясь холодным потом. Тварь дёрнула голову, повернувшись вправо, и сделала два шага в сторону от кровавого месива. Дигон крепко сжал в руке эфес меча.
— Госпожа, ты в порядке? — послышался с первого этажа хриплый голос её подельника. — Мне подняться?
— Нет! — Завопило чудовище дребезжащим гортанным звуком.
Ни у кого желания проверять не возникло. Отвратительное создание тьмы прошло обратно, подняло стул и село. Прошла минута и лицо обретало прежнюю миловидную форму. Крючья пальцев вновь стали нежной девичьей ладонью, а стройные точёные ножки снова могли возбудить желание у любого, кто их увидит. Но теперь точно кроме Дигона.
Скинув рваные сапоги и поправив одежду, госпожа спустилась вниз. Произошедшее выдавала лишь кровь, которой была покрыта шикарная девичья грудь, выпадавшая из разодранного корсета.
— Гости дорогие, — обратилась она к кому-то на первом этаже, — к сожалению, с архосом Климентом у нас возникли некоторые разногласия. Я надеюсь, с вами у нас таких проблем не будет.
Похоже, те, к кому она обращалась, согласились.
— Вот и прекрасно, — прозвучал её ласковый нежный голосок. — Вы располагайтесь, отдыхайте. Завтра у нас тяжёлый день. А я пойду приму расслабляющую ванну.
Через пару часов, в доме наступила полная тишина, нарушаемая только шагами двух дежурных, иногда встававших размять ноги. Дигон ещё трясущейся рукой показал Ямлиху на окно и сказал шёпотом:
— Вытаскивай нас отсюда.
Вор с хирургической точностью и без единого лишнего скрипа вынул раму со стеклом, сидевшую на продольной оси. Все трое аккуратно выползли на пологий скат крыши и стали у её края. Дигон прыгнул первым и, вспоминая уроки Кетера, плавно опустился на воздушную подушку внизу. Махнул рукой своим друзьям и те, немного поколебавшись, сделали то же самое. Уплотнённый волей мага Единства воздух охотно принял гостей. В полной тишине, не произнеся ни слова, они направились к своим лошадям. Только там, когда от злополучного дома их отделяла половина лиги, Лаянна смогла спросить:
— Пресветлая Диана, да что же это было такое? Ни один ночной страх не сравнится с этим.
— Не знаю, дорогая, — ответил Дигон и обнял дианиту, — не знаю. Но если такие монстры стали гулять по Миглаху — добра не жди. Эта тварь обездвижила архоса Чтецов Дома Гадеса, как мальчишку. Их каста — сильные маги. Они хранят знания о природе Смерти и могут через её потоки заглянуть в будущее, могут определить каким образом и когда нить Морты живого существа оборвётся. А он, их глава, не смог и пальцем пошевельнуть в ответ. Это плохо.
— Срань морских чертей! — выругался Ямлих. — И что этой каракатице нужно? Я был далеко, но понял, что она идёт во Флегетон?
— Да. Она хочет убить Маркара. Уж не знаю, можно ли его убить вообще, но проверять мы не будем. Он нужен нам. Без него мы будем искать в этом мраке последнюю пиксиду, пока мир сам не развалится. А ты не получишь ещё денег.
— Да какие там деньги! — на полном серьёзе ответил полукровка. — Я одним глазком на эту мразь глянул, так чуть не обмочился. Я тебе сам денег дам, чтоб больше никогда не видеть этого.
— Да шучу я, друг. От тебя заразился, — и оба как-то неестественно попытались улыбнуться.
— Что делать будем? — спросила Лаянна, проверяя натяжение тетивы. — Атакуем?
— Подожди, — вставил Ямлих, — горячая дианитская дева. Подумайте сами — вы как к Маркару пройти думаете? Позвать его? «Маркар, выходи»? Мы ехали вслепую, а тут подарок судьбы. Они нас и проведут к Верховному. А уж потом — атакуем.
— Нет. Это не подарок судьбы. — Сказал Дигон. — Это Целум меня направил к тому дому. Это его наводка. Прав ты, друг Ямлих. Прав. До Флегетона одна дорога. Выследим и воспользуемся их планом проникновения.
Столица Дома Гадеса представляла собой впечатляющее зрелище. Десятки тысяч разномастных, рвущихся из земли вытянутых конусов. Некоторые шпили доходят до нескольких сотен метров. Их острые макушки теряются в мутной мгле тяжёлого люминесцирующего тумана, который опускается с клубящихся в небе туч. Тела длинных башен местами прорезаются круглыми окнами, словно выеденные термитами иссохшиеся стволы омертвелых деревьев. Во многих виднеются трепещущие, едва побеждающие темноту огоньки свечей. Но это — только верхушка столицы гади. Основные помещения, каналы, транспортные развязки и тоннели между норами располагаются глубоко под землёй. Потому на поверхности и народа было не так много, как в других столицах. Однако, после сотен лиг пустынного одиночества, даже здесь чувствовалось оживление большого города. Местные, среди которых несколько раз попадались и инородцы, неспешно ходили по широким просторным улицам без ограничения дорог и тротуаров. Здания просто вырастали из черной гранитной брусчатки и тут же устремлялись вверх, словно не желая терять времени здесь, на унылой поверхности.
Дигон, Ямлих и Лаянна добрались к воротам Флегетона через день, как и планировали. Представились охране из касты Наблюдателей, как беглецы от войны из соседних Домов, благо молодой маг в его броне подозрений не вызвал. Только один из воинов высказал замечание, что и руководство уже покидает свои края. Но деньги нужны даже детям Смерти. А у руководства их обычно много. Вор и так был наполовину кронианцем, а острые ушки дианиты не оставляли сомнений в причинах появления здесь троицы «живых». Друзья поселились в гостинице и успев лишь пообедать, тайком покинули её. Они снова отправившись за городские стены. Хотя, и стенами-то их назвать нельзя было. Красивая, плавная, изогнутая наружу ограда в два человеческих роста, словно застывшая каменная волна морского шторма. Строение, для защиты города совершенно бессмысленное. Как и любая идея напасть на Флегетон.
Просидев несколько часов на открытой площадке в таверне у великого тракта, с которой открывался хороший обзор окружающей депрессивной каменной элегии, друзья заметили первую пару знакомых коней. Те быстро приближались с равнины, со стороны странного дома. Подъехав к тракту, они сбавили скорость и направились вперёд, мало чем отличаясь от других путников, идущих в столицу. Тут же вдали возникла вторая пара. Третья. Дигон с товарищами сели на коней и так же неспешно пошли вслед третьей группы, выдерживая приличное расстояние. Долину уже пересекала четвёртая пара.
Стражи на воротах не оказалось. Покойный архос не обманул. Пройдя по городу за последней парой в течение минут двадцати, и углубившись в какие-то немыслимые столичные дебри, друзья спешились. Возле неприметного низкого здания стояла конюшня, а в ней — шесть уставших чёрных скакунов с жадностью поглощали не весть откуда доставленное сюда сено. Своих коней трое преследователей отвели дальше и оставили возле тихой таверны в двух кварталах. Когда они вернулись, в конюшне стояли уже восемь голодных ртов.
— Ждём ещё Игорита и Минфу, — сказал за приоткрытым окном знакомый приятный голос. — Они замыкающие. Потом выдвигаемся. Окно смены караула через полтора часа. Так ведь?
— Да, госпожа, — ответил кто-то из прибывших вчера с архосом. — Через полтора часа наша смена.
— Не забывай, что ты умрёшь первым, в случае чего. Помнишь своих друзей? — угрожающе произнёс мужской голос.
Оставь, Гестас, — прервал его женский, — он и так воняет страхом.
Вскоре прибыли последние заговорщики. Без особых промедлений десять тёмных смутных плащей, сливаясь во мраке с камнем строений, перебежками двинулись в сторону шестибашенной короны входа в подземелье Маркара. Трое преследователей украдкой пошли за ними. Пять малых шпилей высотой до ста метров располагались в форме звезды, а шестой, толстый и мощный, выходил по центру между ними и взлетал в полтора раза выше. Заговорщики дождались, пока караул покинет свою смену чуть раньше запланированного, и тихо вошли в один из круглых арочных боковых проёмов. За ними нырнули Дигон, Лаянна и Ямлих. Дианите пришлось снять кристалл и спрятать его глубоко в сапог за голенище, поскольку яркий красный свет больше мог привлечь внимания, чем предупредить про явную опасность.
Коридоры подземного замка главы гади тянулись на тысячи шагов. Проводник вёл банду к цели. Преследователи не отставали. Трижды им пришлось прятаться за тёмными поворотами закоулков лабиринта, слабо освещённого лампами с запертыми в них душами. Кто-то из десяти идущих впереди иногда останавливался проверить нет ли за ними слежки. За момент до этого кристалл слегка обжигал ногу Лаянне и трижды они успевали скрыться, а проверяющий видел пустые проходы.
Заговорщики остановились. Впереди, за поворотом, был широкий полукруглый тоннель тридцати шагов в длину, заканчивавшийся массивной двустворчатой дверью и четырьмя охранниками перед ней. Одинаково холодные и бесчувственные двуликие в затянутых кожей доспехах стояли не шелохнувшись. Оставив одного из своих с проводником, восемь воинов тени решительно вышли из-за угла. Один нападавший так же оказался из числа двуликих и на его месте в миг возникло мутное серое облако — след успения. Шестеро достали из-под плащей взведённые арбалеты и спустили затворы. По двойным направляющим двенадцать болтов метнулись в охрану. Те явно не ожидали нападения у самих покоев Верховного Отца. Один страж упал изрешечённый, словно ёж. Ещё один быстро успел шагнуть за грань реальности и теневое облако двинулось навстречу врагу. Последних двоих стрелы лишь слегка зацепили. У одного оперение торчало из ноги, второму прострелили левый бок. Раненые не могли обратиться — успение чувствует кровь, словно пищу и в секунды выпило бы их. Они быстро сняли со спины маленькие щиты и вынули короткие сабли.
Лаянна выскочила из-за поворота и с пяти метров выстрелом в голову на вылет повалила того, кто остался стеречь проводника. Вынырнувший из-под её руки Ямлих подбежал к встававшему предателю и ударом тяжёлой рукояти кинжала лишил его сознания. Дигон с мечом Целума, уже бежал мимо них к начинавшейся за следующим поворотом драке. Чёрный символ зеркального трезубца с кругом вспыхнул ярким переливистым пламенем. Оружие почувствовало мощную незнакомую магию. И она присутствовала. Шестеро заговорщиков бросились наперерез двум охранникам, а возле стены два мутных облака крутились в смертельном танце, выбивая в реальность искры и струи тёмной магии. В это время восьмой плащ уже лежал на полу, а на месте прекрасного тела молодой предводительницы мерзкая тварь расправляла длинные чешуйчатые руки.
Дигон сконцентрировался и отчётливо увидел двух дерущихся в тени успения. Он знал, что обычное оружие не навредит им, но решил попробовать. Подлетев к ничего не подозревающим двуликим, он с разбега рассёк пространство с тенями размашистым низким круговым батманом. Пляска стихла. Медленно на полу проявились два тела, рассечённые пополам в области талии. От неожиданности молодой маг даже хмыкнул, поражённо смотря на подарок учителя.
К охранникам у двери уже подбежали противники. По трое на каждого. Даже ранеными, эти воины превосходили умением нападавших. Оба крутили саблями, отбивая град ударов, которые сыпались со всех сторон. Выпад. Щит. Финт. Защита. Восьмёрка. Блок щитом. Защита. Финт. Натиск. Отработанные до автоматизма движения выполнялись с каменными лицами. Трое из нападавших уже замертво лежали на земле. Левая рука одного из стражников, выронив щит висела, не двигаясь, а на плече зияла красная полоса вывернутой плоти. Второй держал вес на одной ноге, а рядом с торчащим арбалетным болтом виднелась ещё одна дыра, из которой периодическими фонтанами вырывалась кровь. Он согнулся, подпрыгнул на здоровой ноге и в последнем порыве насадил на лезвие одного из врагов. Оба упали на бок. Из спин обоих торчали окровавленные клинки. На оставшегося стража, уже медленно и тяжело дыша, наступали двое, так же покрытые мелкими ранами.
За минуту до этого Лаянна вышла из-за стены и выпустила одну за другой три стрелы в только что успевшее трансформироваться двухметровое чудовище. Острые и мощные наконечники отлетели от чешуйчатой зеленоватой кожи, даже не поцарапав её. Ямлих с разбега метнулся в ноги, стараясь попасть кинжалами под сухожилья неестественно вывернутых вторых коленных суставов. Проезжая на спине, прошёлся по ним, но результата не было, как и от стрел. Оружие не причиняло твари никакого урона. Она развернулась и уродливой ногой, похожей на обезьянью лапу, со всего размаха прыгнула на полукровку, наступив на плечо. Раздался звонкий хруст, утонувший в болевом крике. Сжав его тело длинными пальцами ног, отбросила в сторону. Повернулась к Лаянне и с писком, походившим на шипение, зашагала в её сторону, тяжело проседая на вогнутых коленях. Путь преградил Дигон, ударив сверху вниз по выставленной вперёд передней лапе. Существо остановилось. Удивлённо и с возмущением уставило на ученика Целума выпученные горящие красным глаза. Издало странный звук. Глухой низкий, уходящий корнями в сами лёгкие, словно попыталось на вдохе спросить: «Что?!». Из раненной лапы, рассечённой до кости, на пол стекала вязкая зелёная жижа, невыносимо воняющая гнилой мертвечиной.
Последний двуликий пятился к стене, выставив вперёд оружие. Заговорщики не спешили. В этот момент распахнулись широкие дубовые двери и в помещение тоннеля вышел Верховный Отец Дома Гадеса. Увидев прямо перед собой двоих наступающих, он взмахнул рукой и вслед за ней в воздухе потянулась длинная четырёхметровая полоска концентрированной энергии разложения — «плеть Танатоса». Движение ладони вперёд. Резко назад. Полоска хлыстом обвилась вокруг двух заговорщиков, стянула их вместе и с жадным шкварчанием медленно погружалась внутрь, насыщая неуёмную жажду. Броня под нитью лопнула. Она коснулась живой плоти и её края почернели. «Плеть» входила всё глубже и глубже, превращая кожу, мясо, ткани органов в осыпающийся пепел праха. Маркар резко дёрнул и мучения прекратились: четыре половинки двух тел рухнули, как совсем недавно рассыпались двое теней под ударом Дигона.
Тварь повернулась. Увидев свою цель, она резким ударом ноги отшвырнула замешкавшегося мага Единства в стену и с диким рёвом, подобным разъярённому буйволу, бросилась в сторону Маркара. Тот лишь мгновение стоял ошарашенный невиданным уродством, и метнул «стрелу Танатоса». Чудовище лишь отмахнулось от неё, как от назойливой мухи. Расстояние сокращалось. Двадцать шагов. Почти касаясь головой потолка, оно приближалось. Маркар закрутил руками перед собой и навстречу бледно-зелёной коже всплыла «сеть смерти» — широкая паутина, сплетённая из нитей, подобных «плети Танатоса», жадных до плоти. Хрюкающая и брызгающая слюной мразь лишь замешкалась. Сеть не вредила этому созданию. Маркар ничего не понимал. На его вечной памяти ещё не было существ, устойчивых к Смерти. При этом, магию оно не применяло. Оно само было магией. Он начал «крик Гадеса». Дигон, подхватил бессознательного Ямлиха и с разбега повалил его и Лаянну за угол. Крик нарастал. Тела погибших в схватке, лежащие по всему коридору, превращались в пепел и разлетались, словно сдуваемые сильным ветром листья. Разбросанное оружие покрывалось червоточинами, мгновенно ржавело и таяло, не долетев до противоположной стены. Даже камень, которым обложены стены, начал потихоньку выщербливаться, осыпаясь песком. Но и это не убивало загадочную тварь. Кожа стала болотной, побагровела, куски её начинали отслаиваться, обнажая гнусное зелёное мясо и источая смрад падали, но монстр ещё больше рассвирепел, зарычал в последнем рывке агонии и понёсся на Маркара. Даже «крик» не добил уродину. Схватив главу гади скользкой рукой уже без кожи, со стекающей по всей поверхности зловонной жижей, она бешено швырнула его о стену. В месте удара на каменной кладке образовалась вмятина и пошли трещины. Но Маркар даже после такого чудовищного удара попытался встать на одно колено. Из головы по бесцветным волосам обильно текла смутная серо-белая кровь Отца.
Озверевшая тварь замахнулась правой лапой, намереваясь снести противнику голову, и прорычала: «КЛИДНА!».
На расстоянии ладони от головы Маркара пролетел обрубок лапы, забрызгивая его зелёной гнойной массой. Большая часть, начиная от локтя, упала, отрубленная в прыжке Дигоном. Последний рёв был уже затухающим. С бульканьем и хрипом вырвался он из того места, где только что была изуродованная голова с местами оголённым черепом. Тварь рухнула. Верховный Отец, медленно качая головой, поднял глаза на своего спасителя.
— Благодарю, кто бы ты ни был! — почти шёпотом, сдерживая кровавый кашель, произнёс он и поднялся, найдя опору в руке Дигона. Искренне произнёс впервые за тысячи лет.
Потом посмотрел внимательнее на спасшего его, закрыл глаза и, немного помолчав, добавил:
— Хм, меч Урана. Оружие древних богов в твоих руках. Не тебе я бы хотел быть обязанным жизнью, Разрушитель. Но эта тварь…
Он указал на то место, где только что лежала груда зловонной тухлятины, и осёкся. За спинами Дигона и подоспевшей Лаянны лежало совершенно голое ужасно истерзанное, почти без кожи и с вывернутыми наизнанку участками обугленного мяса человеческое тело. А чуть в стороне — наполовину сожжённая голова некогда прекрасной воительницы Захарии.
Первый месяц осени перешёл свою половину и короткий период тепла в северной части Миглаха давно покинул эти края. Заметно короче становились дни, а ночи длиннее и прохладнее. Растения, бурно переживавшие быстротечное лето, словно пытаясь по максимуму насытиться за это время, уже отходили и к природе ощутимо приближалось увядание. Жухлая трава под копытами чалых коней Литы и Астры вминалась в сырую от первых дождей землю. Сёстры так привыкли быть рядом, что даже лошадей выбрали одинаковых и, как всегда, не отставали от супруга.
— Что будет дальше? — Спросила старшая, немного оторвавшись вперёд и подойдя к Гипериону. — В этих проклятых лесах осталась почти половина наших армий.
Младшая догнала свою жену и пристроилась с другого бока от мужа.
— Не вспоминай об этом ужасе, дорогая, — ответил он, — мы давно покинули чащи Кариатида, и до Анциломета осталось не больше шестой части всего пути. Здесь, на равнинах, эти трусы не смеют атаковать нас даже с половиной войска. К тому же, и мы лишили их под сотню тысяч солдат, а для них такие потери куда существеннее. Эти северяне никогда не шли в открытую. Вот и сейчас сбежались все на перевал Анта и думают, что стены столицы Кроноса их защитят.
— Осада? — спросила юная Астра.
Яркая приталенная золотая кольчуга с пластинчатыми вставками смотрелась на ней не хуже бального платья. За спиной красовался чёрный с серебряными вставками лук из железной берёзы, подаренный Верховным Отцом Дома Аполлона в день свадьбы. Он посмотрел на то, как молодое тело подпрыгивает в такт ходу лошади и улыбнулся:
— Нет, милая, не думаю. Такой форпост, как Анциломет можно удерживать годами. Две мощные крепости по обоим склонам прохода в горах и огромные стены самого города на расстоянии полёта дальнобойного снаряда от крепостей — это очень выгодная позиция. Тем более, за перевалом океан и они смогут получать ресурсы.
— Так мы сами скорее вымрем под его стенами, — сказала Лита.
Её доспехи были почти как у Астры, с тем лишь различием, что крест-накрест через плечи на ней висела широкая портупея из белой кожи со множеством сумочек и заполненных чем-то кармашков. На спине пошатывался длинный металлический резной посох, на тонком древке которого оранжевым огнём сиял кубический камень гелиодор, насаженный по оси между двумя из дальних вершин.
— Да, Лита, ты права. К тому же, мы потеряли много осадных орудий. Это не лучший вариант. Но с него нам, похоже, и придётся начать, а обстоятельства покажут. Нам с Квирином нужно попасть на остров в заливе. Возможно, мы выиграем войну раньше, чем падут стены Анциломета.
Трёхсоттысячное войско, растянулось по великому тракту и придорожным полосам почти на четыре лиги. С одного конца этой блистающей железом доспехов реки не было видно второго. На открытом степном пространстве, хорошо просматриваемом во все стороны, легионы шли гораздо быстрее. После того, как силы Юга оставили позади лесные массивы, нападать на них действительно никто не решался. Только по началу бывали случаи, когда ночью небольшие отряды прокрадывались и слегка покусывали незваных гостей во время стоянок. Но организованные профессиональные воины очень быстро доказали, что потери несоизмеримы и такая тактика больше не принесёт успеха. Обороняющиеся отвели остатки сил назад и сконцентрировали их в горах Анта, на перевале и в предместье столицы, готовясь дать врагу отчаянный последний отпор. На подготовку у них было меньше месяца.
Неделей ранее в соседнем Доме Гадеса, в библиотеке Маркара, после долгого крепкого сна двум гостям дома подавали горячую оленину с грибами в молочном соусе. Левая рука ученика Целума была подвязана и зафиксирована, но сухожилие, вывернутое ударом «Госпожи крови», уже не болело под действием каких-то жгучих мазей местных лекарей. Куда меньше повезло Ямлиху. Монстр сломал ему плечо, ключицу и почти все рёбра с правой стороны, раздавил одно лёгкое. Он лежал без сознания в отдельной комнате, а вокруг него неусыпно дежурил целитель.
— Ваш друг сейчас на туманном берегу, — спокойно произнёс Верховный Отец Дома Гадеса, хромая переступив порог библиотеки. — Он уже слушает тихий шёпот волн Океана Теней. Мои медики ему помочь не в силах. Но я послал весть Урании. Никто, кроме неё не сможет вытащить с того берега живого. Не знаю, откликнется ли. Она — словно сок жизни, под моими облаками ей тесно. Так что Мать венетов не была в моих землях ни разу. И врат Талари у меня нет. Отсюда только я могу творить порталы. И сюда тоже. Здесь властвует Смерть и стихийные переходы не найдут в моих землях себе источника. Но несколько недель мы подержим твоего мальчика у грани. Пока что он не умрёт.
Маркар сам был весь перевязан бинтами и походил на высыхающую старую мумию. Ходил он с трудом. Значительная часть костей его тела сломалась под непомерной мощью «Госпожи крови». Многие органы смяты. И хоть регенерация бессмертного организма началась очень быстро, с таким количеством повреждения даже она справится не скоро.
— Благодарю Вас, Верховный, — робко начал Дигон. Я пришёл в твой замок…
Хозяин гади поднял руку:
— Я знаю с какой ты здесь целью. Не утруждай себя рассказом. Ешь. Я виделся с Держателем и знаю, что он ищет. Нашу последнюю встречу нельзя назвать тёплой. Да и нет на то причин. Ни у него, ни у меня. Но я помогу тебе. Именно тебе. Смерть не терпит долгов. Нужно торопиться — орды южан уже близко к цитадели Лабриса. Поэтому скачи кратчайшим путём обратно в землю Дома Зевеса. Когда покинешь мои границы — сможешь перейти на Дагарок. Ты ведь освоил технику порталов, не так ли? А мне нужно побывать в Омфале. Кровь Агадира, в которой другие Отцы умирают и перерождаются, теряя часть своей жизни, исцелит меня. И я прибуду к перевалу Анта отплатить за спасённую жизнь. А теперь заканчивай и иди. Пиксида перед тобой, на столе. Советую не перчить её содержимым мясо. Передавай привет… папе.
Маркар вышел и больше не возвращался. Лаянна раздвинула подносы с олениной и овощами, а между ними лежала капсула с прахом Всеотца.
— Как-то, я уже и наелась. Ты ему доверяешь?
Дигон подумал и ответил:
— Смерть всегда приходит, даже если не обещает. А сейчас он дал слово. Думаю, мы скоро увидимся.
Ученик Целума и прекрасная дианита, всё-таки, закончили трапезу. Как только они встали из-за стола, где-то сбоку открылась неприметная дверь и вошли двое гади в смутных плащах поверх чёрной брони. Похоже, из двуликих.
— Ваш провиант, — сказал первый и положил на землю наполненные большие кожаные сумки, приспособленные для крепления к сёдлам.
— Четыре ваших коня готовы и ждут у центральных ворот, — произнёс второй. — Я провожу.
Ближе к полудню два всадника на четырёх конях уже мчались во весь опор тем же маршрутом, которым ещё недавно втроём они прибыли во Флегетон. Путь назад протекал немного быстрее. Магу и лучнице не приходилось уже мыкаться наугад в поисках дороги и даже обременять себя тяжёлыми походными запасами. Весть о героях, раскрывших заговор против Верховного Отца, быстро распространилась по всему Дому и по распоряжению свыше в городах их ждал несвойственный здешним краям тёплый приём. На великом тракте, недалеко от большого поселения, в котором когда-то трое путников встретили первого бежавшего от войны кронианца, Дигон и Лаянна пересеклись с невиданной процессией. Навстречу им, не щадя коней мчалась фигура в разгоняющем окружающий мрак лучезарном живом зелёном плаще. Едва поспевая за ней, скакали четверо сопровождающих воинов двуликих. Заметив их издали, двое влюблённых переглянулись и, не сказав ни слова, съехали с дороги. Затаились, не желая задерживать Верховную Мать Дома Венеры в ситуации, когда каждое мгновение могло стоить жизни их другу полукровке. Пропустив всадников, они поскакали дальше к рубежу границы зевитов.
Даже старый паромщик Тан не потребовал в этот раз за переправу ни гроша и пытался неумело улыбнуться своим клиентам:
— А я сразу понял, что вы, друзья, не просто так к нам пожаловали. А где третий ваш, который шустрый?
— Он отдыхает у вашего повелителя, — ответила Лаянна. — Его приключения пока что подождут.
— А жаль. Весёлый он малый, — покачал головой хозяин парома.
— Что слышно, уважаемый, — спросил его маг, — какие вести с севера несёт молва?
— Да переправлял вот вчера две семьи «серых», они в земли Зевеса бежали. Рассказывали, что плохо там всё, что войска Домов Кроноса и Дианы почти разбиты. Их оттеснили уже к стенам Анциломета и бои идут на плоскогорье вокруг. Но куда там тягаться с бесчисленными легионами юга. Они враги неукротимые. Сметут в Океан Теней защитников силой или голодом заморят.
Дигон всё-таки вручил Тану пять монет серебром, чему тот искренне обрадовался, и путники устремили почти выдохшихся коней дальше.
В тысяче лиг от них по промозглой степи остатки передовых отрядов дианитов и крониан, отступали к перевалу Антовых гор. Благодаря их отваге защитники города успели, по возможности, подготовить цитадель к осаде, окружить её рвами с земляной смолой и настроить дальнобойные орудия, организовать гарнизоны.
Военный совет занимал величественный тронный зал Лабриса. Он и Селена стояли в окружении своих полководцев возле необъятного стола с разложенной на нём картой горной гряды. Скалы закрывали полукругом Дагарокский залив и тянулись от него вдоль берега Ледового океана на восток и на запад. Ближе к перевалу Анта, вокруг Анциломета, стояло множество конусных фигурок белого и чёрного цветов. Последняя линия обороны. По паре разноцветных статуэток располагались в трёх точках справа и в трёх слева на территории с изображением гор. Они обозначали шесть фланговых крепостей на острых вершинах Анта, готовых дать отпор, если вдруг нападающие решат брать труднопроходимые утёсы и обходить столицу с тыла. Удерживать эти форпосты на голых скалах было просто и удобно, так что враг потерял бы десятки своих людей за одного павшего в бою защитника. Основные силы сгруппировались в масштабно увеличенном на карте Анциломете и его предместьях. Некоторые белые и чёрные фишки находились чуть ниже, вдали от гор. А ещё ниже, уже на подступах, территория равнины была сплошь заставлена красными, золотыми и пурпурными фигурками. Перед столом было шумно. Селена возбуждённо говорила, указывая на дальние рубежи карты:
— Я смотрела сквозь пространство. Наши не успевают. Первые конные центурии уже стригут отступающих, словно траву на покосе. Уже через два дня со стен сторожевых башен мы сможем видеть их плащи.
Лабрис опёрся руками на карту попеременно смотрел то на военачальников, то на Слену:
— Нельзя пока что подпускать их слишком к заградительным позициям. Так они слишком рано узнают про рвы. Просто подожгут их сами и пересидят, пока все не выгорят. Нужно заставить ушедших вперёд вернуться к основным силам. Или наоборот — выманить из общего строя как можно больше противника и нанести первый удар.
— Сколько передовых отрядов нагоняют наших? — спросил архос фракции боя Сатор.
— Не более тысячи. Почти все арейцы. — ответила Селена. — Жадным до крови детям войны не терпится напоить свои мечи чужими жизнями.
— Владыка, — продолжил военачальник, — позвольте применить отряды конников. За день они обойдут по флангам передовиков и окажутся на месте их появления раньше. Они смогут защитить отступающих. Или отрезать их преследователей от основных сил. У нас всего тысяча двести коней, но для такой вылазки этого более чем достаточно. Дальше может и не представится шанса их использовать.
— Хороший план. Но мы поступим немного иначе, — ответил на просьбу Сатора Лабрис. — Конница выйдет на день позже, завтра к полудню, и пройдёт вглубь материка не больше, чем на полторы лиги. Там отряды дождутся эту когорту головорезов и обойдут их с тыла. Навстречу отступающим остаткам наших лучников мы сегодня направим гонцов. Чтобы те не слишком спешили, сгруппировались и могли вступить в сражение, когда увидят подмогу. Так мы зажмём врага в тески. Нужно потянуть бой, чтобы основные силы южан увидели разгром своих особо ретивых братьев. А потом — стремглав обратно. Ни Гиперион, ни тем более Квирин сдержанностью не отличаются. Они непременно бросят в погоню большие силы. Так мы заманим их на рвы и покажем, что огонь не так дружелюбен их Домам.
— Тогда позвольте я сам поведу конницу в бой, Верховный.
— Это твои люди, Сатор. Я знаю, что ты не подведёшь их. Собирай вылазку, — скомандовал Лабрис и архос, поклонившись, направился готовить операцию.
Пока обречённые защитники столицы Дома Кроноса ожидали встречи с многократно более сильным противником, Дигон с Лаянной загоняли коней по пустыне Гадеса. В это же время на западном берегу Центрального моря, недалеко от границы с Домом Венеры, Фульгур и Кетер подгоняли полки не воинов, но инженеров. Жара стояла редкая. Травяной сухостой давно сменил собой сочный зелёный ковёр вокруг песчаного берега и нового городка на четыре тысячи жителей. Большая часть из них работала на таинственных объектах глав Домов. Исполинский каменный круг уже заполнили установленные мегалиты. Кетер дни и ночи безвылазно находился в его границах, постоянно что-то вымеряя, рассчитывая, и проводя бесконечные ритуалы с группой из десяти приближённых магов. Ещё два десятка адептов Цифры, используя энергию своего Дома, все эти месяцы трудились над структурой растущего кристалла, которая позволит ему пить информационные потоки. И сегодня этот долгий процесс подошёл к концу.
Аппаратуру вывели из работы. Стравили давление и отвели остатки ионизированного расплава мнеморина. Трое суток ушло на то, чтобы плавно, опасаясь резкого перепада температур, понизить жар внутри агрегата. И вот, тёплым ясным утром, неповторимый Великий Кристалл Памяти увидел свет Аполлона. Сильно вытянутые к вершинам неровные трапеции его граней сначала скромно поблёскивали. Знакомились с миром. Питались информацией о Стихиях, первоэлементах, энергиях Домов и всех других бесчисленных тонких материях, пронизывающих естество Миглаха. Кетер коснулся его и поприветствовал. Кристалл принял своего хозяина. Вспыхнул мириадами огней всех возможных и невиданных цветов. Заискрился. Засиял и свет этой вспышки подобен был ярчайшему беззвучному взрыву тысяч огненных шаров. Даже кони влюблённых героев, почувствовав рождение великого артефакта за шесть сотен лиг, в краю вечного мрака, встрепенулись и громко заржали, а окружающий тяжёлый мутный воздух на мгновение, как будто, посветлел. Все, кто непосредственно наблюдал за происходящим, и по велению Кетера не успел закрыть глаза рукой, едва ли скоро смогут нормально видеть. Кристалл, как самую большую ценность этого мира, аккуратно переместили в подготовленный мегалитический круг и установили вертикально в тело алтаря с идеально подогнанным под него отверстием. Играя отблесками света Аполлона, он создавал причудливые тени на поверхностях десятков окружавших его каменных исполинов. Кетер во главе трёх десятков магов-цифиров укрылся за стенами двухметрового земляного вала. Они готовили своё невиданное оружие против «сферы безмолвия».
На утро шестого дня после того, как беловолосый паромщик-гади удовлетворённо простился с двумя всадниками, они пересекли неярко полыхающую синюю линию границы Дома Зевеса. Оба резко остановились, слезли с коней и тут же бросились на вялую траву с обширными рыжеватыми проплешинами. Глубоко осеннее, но ещё помнящее трепет жизни покрывало разительно отличалось от блеклых скелетов, устилавших пустоши земель нетленного правителя. Лошади последовали примеру своих хозяев и даже лёжа жадно вгрызались в сочный покров, видимо, стараясь навсегда забыть о двух с лишним месяцах диеты из сухой пустотелой соломы. Дигон и Лаянна лежали на спинах и, как ныряльщики за жемчугом дальних южных островов после долгих погружений, что было сил, наполняли грудь свежим утренним ветром. Казалось, будто десятипудовый груз свалился с плеч и на его месте выросли невесомые ангельские крылья. Не меньше часа они просто лежали, не говоря ни слова. Даже ненадолго уснули, измождённые непрерывным бегом. Тоска, уныние и гнёт чуждой вязкой энергии Гадеса уходили в прошлое вместе с тягучим застоявшимся туманом, наполняющим воздух его сумрачных границ. Проснулись они, когда Аполлон уже приближался к своему зениту. Страдания мира, вновь пришедшие в сознание Дигона из тени могильного мрака, ослабли. Стабильные потоки привычных Стихий вернули их душам равновесие и даже возродили проблески надежды. Все пиксиды были собраны. Задание Целума выполнено. Оставался, казалось, последний шаг — туда, на северный край мира, за которым лишь холодные воды Ледового океана и конец затянувшегося похода.
Лаянна сняла ставшие ненужными упряжи и сёдла с лошадей, ласково потрепала им гривы и несильно шлёпнула каждую по ляжкам:
— Бегите, добрые друзья! Вы верно послужили людям и достойно завоевали свою свободу. Прощайте!
Дигон сел на землю и сконцентрировался. Он вспоминал прошлое, казавшееся таким далёким и светлым на фоне безудержного темпа почти что года скитаний. За это время они прошли вокруг всего Миглаха, побывали в сражениях и не раз стояли на пути в Океан Теней, посетили самые тайные и свято хранимые места континента. Он стал иным. Впитал мудрость, силу и боль всех стихий и энергий этого мира, обрёл мощь, местами недоступную даже Верховным Отцам. Он был готов завершить свой путь. Дигон вспоминал изнурительные тренировки и долгожданные часы отдыха, проведённые в иллюзорной башне Держателя Мира.
— Сын мой! — загремел в голове ликующий бас Целума. — Я снова отчётливо вижу тебя. И я чувствую, что все части утраченного мной при тебе. Торопись! Армии непокорных Домов Юга уже готовятся штурмовать Анциломет. У нас мало времени. Мы должны закончить начатое. Ещё можно помочь умирающему миру.
Голос стих. Дигон представил древние развалины храма в южной части острова Дагарок. Вспомнил огромные валуны от расколовшегося в незапамятные времена циклопического храма Всеотца. Возродил в памяти каждый камень, через который он пробирался, стремясь выполнить задание тогда ещё своего Дома. Промозглый воздух, холодящую душу высоту серого кронианского неба. Запах океанического сырого ветра, который после затхлого марева Дома Гадеса казался свежим бризом. Потянулся вглубь своего естества. Сначала он подумал выудить поток земной стихии для создания прохода, но энергии четырёх первооснов сплелись так плотно, что он взял их все. Направил бурной рекой к рождённому в воображении образу, и те неожиданно легко повиновались. На границе земель зевитов, в полуметре над танцующими стеблями травы вспыхнул идеально круглый радужный портал Эфира. Его трепетная вуаль переливалась в лучах Аполлона неестественным фосфоресцирующим свечением.
Лаянна даже подпрыгнула:
— Ого! Это что-то новенькое. Какая красота!
Дигон обхватил свою женщину за талию, крепко поцеловал, и они вместе перешагнули порог тоннеля в межреальности. В тот же миг на острове Дагарок, над каменистым покровом гигантской воронки, невдалеке от руин Старого Мира, открылся рождённый учеником Целупа проход. Первый за десять тысяч лет эфирный портал, созданный не машинами зевитов, а волей мага.
Всего в десятке лиг от него архос фракции Боя, неустрашимый Сатор, выводил две группы кронианской конницы из ущелья перевала Анта. Шестьсот отборных всадников он повёл сам, повернув налево, вдоль гряды скалистых гор. Такие же шесть сотен пошли направо под предводительством его заместителя, молодого витязя Арнура. Пройдя по половине лиги каждый в свою сторону, чтобы враг не обнаружил засаду раньше времени, они развернули коней и параллельно устремились в глубь материка.
Проскакав по полторы лиги и спрятавшись от лишних глаз за холмами, они выставили дозорных и стали ждать появления красных плащей. В аккурат посередине между двумя частями конного полка бежали, кто на лошадях, а кто и пешим ходом, измождённые бесконечной погоней остатки армий Домов Кроноса и Дианы. Те самые, что встречали врага на всей протяжённости северных земель. Единицы гнали коней ещё с Кариатидских лесов, но основная часть — с равнин. Леса мало кого выпусти из-под своих крон, обильно насыщая почву погибшими с обеих сторон. Долгая погоня уничтожила почти всех, кто четыре-пять месяцев назад первыми встречали удар с Юга. Больше было белых плащей — до воротника заляпанных грязью и кровью, разодранных и обгоревших. Но когда-то белых. Чёрные плащи по своей специфике больше ввязывались в ближний бой и чудовище войны пожирало их чаще. Оставшиеся лучники Дианы не спешили. Группировались небольшими мобильными отрядами по двадцать — тридцать стрелков, выбирали главного и в любой момент готовились развернуться и отомстить преследователям за смерти своих товарищей. Они знали уже, что где-то на этих рубежах должна прийти подмога и доверяли свои жизни мудрости правителей.
Враг не заставил себя долго ждать. Первые несколько десятков всадников выскочили из-за холма с яростными криками и, увидев скопления преследуемых, подняли вверх копья с реющими на ветру красными лентами. Сзади нарастал гул копыт остальной части авангарда. Опьянённая в предвкушении крови врага когорта из почти тысячи конных воинов вынесла щиты вперёд, чтобы лучники не могли их достать. Выстроившись двумя широкими рядами и ощетинившись копьями, арейцы рванули вниз собирать смертельную жатву. До первых групп лучников оставалось не больше половины лиги.
Ветер на время будто стих. Стрелков на широком гладком поле было немного, сотен пять. Почти все пешие. Но они были рассредоточены на большом расстоянии. Оставшиеся мечники уже были далеко и приближались к первым линиям защиты подступов к Анта. Да и что они сделают против закованной в латы и прикрытой щитами кавалерии? Лучники боялись. Страх витал в воздухе, привлекая извечных гостей на ристалище — крылатых падальщиков. За рядами набирающих скорость всадников южан начала подниматься пыль. Её плотная пелена вздрогнула от зычного неистового пения боевого горна Сатора. С другой стороны ему мелодично ответил второй рог Арнура. Стук копыт арейских скакунов постепенно тонул в гулком топоте более тяжёлых, мощных, но не предназначенных для долгих походов, лошадей крониан. А на дальних холмах, закрывающих горизонт в трёх лигах южнее, уже показывались первые сотни алых, пурпурных и золотых флагов необъятного войска союзников Огня и Воздуха.
Ряды передовой атакующей когорты замешкались. Горны всё трубили, быстро приближаясь. Группы лучников, радостно ликуя, быстро собрались в пять больших отрядов по сотне в каждом и натянули тетивы. Тысячей отчаянных всадников Дома Ареса командовала младший архос братства Копья, ужасная Беллона. Она поздно поняла свою ошибку. Куда бы теперь она не повернула, в спину всё равно ударит враг: или конница Кроноса, или дети Дианы. В воздухе засвистели первые стрелы, отлетая от панцирей и щитов. На холмах сзади, со стороны основного войска, уже ревели низким тенором десятки боевых рогов. Увидев издали засаду, они собрали не меньше легиона в погоню за кровавым ответом священной мести. Четыре или пять тысяч разноцветных плащей оторвались от основных сил и погнали коней на помощь авангарду.
— Вперёд! — обезумев от неотвратимой смерти, заорала дикая всадница. Белонна понимала, продолжение атаки на лучников, даст ей возможность забрать с собой в Океан Теней куда больше врагов, чем битва с кавалерией, и это осознание подогревало её неукротимую ярость.
Когорта уже слишком растянулась, собираясь ловить разрозненных беглецов, чтобы эффективно противостоять тяжёлым всадникам. Правый и левый её фланги начали тонуть в полукруглых строях конниц крониан. Словно гигантские пасти пожирали они десятки за десятками настигаемых красных плащей. Первая волна всё-таки успела нагнать пять групп с лучниками и длинными копями впилась в их неплотные ряды. Трупы разлетались во все стороны, многих с пронзёнными насквозь телами на копьях так и потащили дальше. Больше третьей части из пяти сотен дианитов смяли за раз. Вторая волна уже не смогла организоваться. Большинство атакующих уничтожила засада защитников. Остальные рассыпались во все стороны и медленно гибли, сражаясь с грозным натиском мощных коней Кроноса и от метких стрел Дианы. Выстроившись ровными шеренгами, отряды Сатора и Арнура прошлись навстречу друг другу, заканчивая внезапный разгром яростной когорты арейских берсеркеров. Тело Белонны, внушающей страх даже мёртвой, сидело на погибшем и рухнувшем на колени коне. Из её головы, спины и груди торчали десяток оперённых древков, но поводья она так и не выпустила.
— Перекличка! — скомандовал архос фракции Боя и спешился. Подошёл к первому попавшемуся дианиту и крепко обнял. — Надеюсь, это не последняя наша победа. Распределитесь по всадникам и готовимся к отступлению. Но не сразу. Заманим за собой сколько сможем.
Несколько минут все отдыхали после боя, унесшего жизни почти двухсот стрелков и немного меньше кавалеристов. Легион мстителей уже преодолел больше половины пути к месту битвы. Сатор не торопился. Ждал, пока они подойдут ещё ближе, заставляя своих людей хаотично двигаться на месте и создавать иллюзию продолжающейся битвы. Сквозь налитые облака пыли разглядеть подробностей было невозможно. Расстояние быстро сокращалось. Выжившие лучники расселись на освободившихся коней. Хватило всем, даже остались не осёдланные.
Когда до несущейся во весь опор орды оставалось пол лиги, архос скомандовал отступление. Тяжёлые лошади, потратившие немало сил в бою, двигались ощутимо медленнее своих преследователей, но это было только на руку плану Лабриса. Отходящие силы продвинулись на две трети лиги, а нагонявший их легион рассыпался и шёл широкой рассредоточенной тучей уже вот-вот собравшейся поглощать первых отстающих. В этот момент солдаты Сатора начали выбрасывать в стороны заранее заготовленные пакеты с зажжёнными фитилями. Прошло ещё не больше половины минуты и там, куда они упали, рождались огненные вспышки, разбрасывая далеко от себя россыпи крупных капель пламени. То там, то здесь от них загоралась сухая трава. Красно-жёлтые языки быстро обрастали чёрным клубящимся дымом, передавая запал скрытым под дёрном неглубоким рвам, которые заполняла земляная смола. Огонь быстро расходился под плотным ветром, дующим с океана.
Пространство на равнине загудело. Наполнилось криками и звуками арейских горнов, прекращающих атаку. Но поздно. Коней на всём скаку не так легко остановить. Первые ряды уже стушевались, резко встали, кони заржали, отпрыгивая назад, стараясь убраться подальше от губительного жара. Сзади на них наваливались всё новые и новые эшелоны, к ним присоединялись десятки и сотни других с флангов, пытаясь стряхивать с копыт липкую пылающую чёрную жижу. Продолговатые борозды вспыхивали одна за другой во все стороны вслед за отступающими. Огонь быстро покрывал поле, усеянное сваленными в кучу лошадьми и их наездниками. Над равниной сгустилась непроглядная чёрная копоть, закрывая свет Аполлона, а над землёй уже выше человеческого роста буйствовал шквал ярко красного с бордовыми прожилками пожара. Адская картина силуэтов, обречённо метавшихся внутри трепещущего моря пламени, предстала глазам выживших. Не больше пятой части легиона успели вовремя остановиться. Рванули назад, обгоняя разносимую порывами ветра копоть, наполненную маслянистым пеплом и смрадом горелой плоти. Почва пустоши, обильно пропитанная земляной смолой, выгорала ещё много часов, заставив отодвинуть конец триумфального наступления разъярённой армии захватчиков.
Ночью этого дня, ставшего роковым для авангарда союзников, далеко на юге Верховный Отец Дома Цифры вышел из кольца могучего земляного вала наружу. Ни один из тридцати магов-цифиров, вошедших с ним в каменный круг четырьмя днями ранее, назад не вернулся и следов их больше никто никогда не видел. Исполинский мегалитический артефакт преобразился. Даже в свете ясного неба над ним очевидно проглядывался напряжённый сферический купол, приплюснутый сверху, похожий на гигантскую каплю росы, растянутую по периметру окружности земляной стены. Ночью эта эфемерная прозрачная шапка светилась насыщенной плотной энергией, пропитавшей сочный воздух внутри её пределов. Сама фигура Кетера, покинувшего своё творение, излучала невиданную мощь. Когда он проходил мимо, волосы окружающих наблюдателей сами собой поднимались в разные стороны, а мелкие металлические предметы начинали заметно подрагивать. Если присмотреться, то можно было заметить кокон лёгкой искрящейся ауры вокруг него на расстоянии вытянутой руки. Глаза его пылали, но были стеклянными, словно смотрели в одну точку, не меняя положения зрачка. Хозяин Цифры молча, ни на кого не обращая внимания, прошагал к камню оператора в тридцати метрах от рва, упёрся в него спиной. Раскинул руки и впился взглядом в кристалл, источающий потоки света.
Не прошло пяти минут и пространство песчаного берега напряглось. Мельчайшие окатанные частички кварца по всему пляжу завибрировали. Тихая водная гладь морского залива вздрогнула и покрылась неестественной мелкой рябью, словно стадо из тысячи раззадоренных буйволов неслось по земле где-то рядом. Самого потока не было видно, но все присутствующие узнали о нём. Ощутили другими чувствами. Подсознанием. Он нёсся, не зная преград из самого сердца Дома Цифры, стремительно пересекая Центральное море. Приближался неистово и быстро. Влетел. Ворвался, растолкав привычную леность и вальяжную неспешность учёного Дома Зевеса. Ударил в камень оператора, слегка даже накренив его, и волну этого столкновения почувствовали все наблюдатели. Кетер прижал руки к груди и взвыл. Не своим. Даже нечеловеческим голосом. Трубным, со звоном металла в недрах. Его резко оторвало от земли и плавно опустило обратно. Он снова расправил руки и уже видимый дымным фиолетовым светом, массивный и плотный поток энергии Дома Цифры полился через Верховного Отца, насыщая Великий Кристалл Памяти.
Молчаливая и бесплодная земля в воронке вокруг руин Старого Мира вздрогнула: рукотворный эфирный проход Дигона прорвал устойчивую ткань реальности. Первым под мелкий моросящий дождь, смывающий и без того скудное полуденное тепло Дома Кроноса, вышел молодой маг. За ним, удивлённо улыбаясь, выскочила Лаянна и восхищённо затараторила:
— Я плыла! Ты видел, я сама плыла в потоке! Тебе не приходилось защищать меня от стихийных сил в межреальности. Этот проход был просто великолепен! Я чувствовала, как Вода внутри меня радовалась и пела, почувствовав сотворённый тобой поток Эфира! Это просто сказочно!
Казалось, что проблемы мирской суеты, тяготы походной жизни, даже боль и ужас войны Юга и Севера совершенно не интересовали прекрасную молодую дочь Дианы. Она кружилась и глотала слова от переполнявших чувств. Лишь кристалл Дианы на её шее пульсировал цветом опасности. Дигон подошёл и обнял её:
— Пойдём, душа моя, нам осталось совсем немного.
Взявшись за руки, широко переставляя ноги, они зашагали вниз по небольшому склону к сокрытому в камнях проходу внутрь заброшенного зала.
— Как здесь тихо и одиноко, но в то же время вдохновенно величественно, — протиснувшись в расщелину, оценила остатки былой славы храма притихшая дианита.
Дигон вошёл за ней. Тут же, отражаясь эхом от стен, прогремел голос Держателя мира:
— Ты даже не представляешь, насколько ты права, дитя! Несказанно тихо и бесконечно одиноко!
Лаянна закрыла рот рукой и даже присела. В самом центре разрушенного зала зародился маленький пыльный вихрь. Он закручивался, креп, рос, быстро набирая обороты. Через мгновение достигал уже половины высоты сводов и несколько обхватов в диаметре. И, вдруг, резко остановился, раздвигая набравшее скорость серое облако до самих стен помещения. Гости невольно зажмурились, а когда открыли глаза, то уже стояли на чистом мраморном полу в просторном и светлом зале иллюзорной башни Целума. Он сам, положив руку на алтарь безжизненного Чёрного Камня Кибелы, стоял в центре.
— Подойди, мальчик мой, я так рад снова видеть тебя! — зазвучал чистый, не искажённый расстояниями и междумирьем, голос учителя. — И ты, прекрасное юное создание, ты тоже подойди, я хочу посмотреть из-за кого мой ученик потерял покой.
Дигон и Лаянна приблизились к великану с тёмно-каштановыми с проседью волосами. Целум положил огромные тёплые руки на плечи обоим.
— Путь ваш был наполнен непредсказуемыми странностями, и я часто терял нить твоей судьбы, мой верный ученик. Я рад, что не ошибся в выборе. Ты стал сильнее и мудрее, чем я только мог предположить. Но расслабляться рано. Мне нужно подготовить ритуал, поработать в реальном времени над составляющими, смоделировать наиболее подходящую совокупность потоков. На это уйдёт не час и не два. А, возможно, и пара дней. Но огромная союзная армия трёх Домов уже в половине дня пути от перевала Анта. Сегодня хитроумному Лабрису удастся ненадолго остановить их, но уже завтра утром враг набросится на охранные кордоны и крепости Анциломета с удвоенной яростью. Ты должен помочь нашим соратникам сдержать этот свирепый натиск, пока я не буду готов выйти к ним сам.
Он повернулся к Лаянне и продолжил:
— А ты, милое дитя, поможешь мне. Я знаю, что ты искусный стрелок, но на стенах столицы Дома Кроноса и без тебя хватит героев. Мы займёмся куда более важными вопросами.
Дианита немного помолчала, задумчиво склонив голову и сказала, протягивая свою сумку:
— Возьмите, повелитель. Это Ваше. Позвольте мне недолго побыть с любимым, и я буду в Вашем распоряжении.
Целум отпустил своих гостей, а глаза его полыхали чёрно-красными вспышками и запирало дыхание, когда дрожащими руками он выставил на идеально глянцевую чёрную поверхность алтаря девять вожделенных пиксид. В это время Дигон и Лаянна сидели в гамаке на цветущей лужайке дворика храма. Сидели молча, держали друг друга за руки и смотрели в глаза. Что-то въедливо-гнетущее терзало их души, что-то страшное и необоримое, казалось, стояло за спинами влюблённых и ждало подходящего момента, чтобы рухнуть на них и оборвать хрупкую связь человеческих жизней. Иллюзорный весенний покой дворика башни никак не сочетался с этим тяжёлым иррациональным страхом. И только кристалла Дианы вторил предчувствию даже не красным, а бордово-алым трепетным огнём.
Ближе к вечеру, под бледно-жёлтыми лучами Аполлона, бегущего за рваный кордон Антовых гор, на гигантской внешней стене Анциломета появился исполненный достоинства, величественный молодой маг Единства. С его плеч спадал широкими фалдами, переливаясь радугой в закатных лучах, сотканный серебром живой эфирный плащ Единства. Последний подарок Держателя мира, подготовленный им для своего ученика. Завидев под ним чёрную броню-ящерицу, безотказно служившую хозяину в течении всего долгого похода, окружающие радовались, ликовали, в их глазах загорался луч надежды. Кто-то почтительно отходил в сторону, учтиво кланялся, кто-то наоборот — стремился дотронуться, просил благословления.
«Скорее, смотрите! Дигон-боритель вернулся!», — шептали люди друг другу.
«Дигон-боритель с нами!», — раздавалось громким эхом по рядам защитников.
Людская молва превратила Разрушителя в героя, разнесла и, конечно, приукрасила его подвиги. Во все времена в период безысходности и перед лицом надвигающейся гибели людям был нужен живой светлый идеал непобедимого воина, сокрушающего врагов одним своим видом. И таким кумиром, сам того не подозревая, стал для них Дигон. Вот он, о ком уже слагают легенды. Вот он здесь, обладатель магических сил, недоступных прочим. Вот он, рядом с нами, кто победил даже в битве с Верховным Отцом Гиперионом. Никого не интересует правда. Никто не хочет знать, что и он смертен, что его разрывают сомнения и пожирает боль всего мира. Никто и не поверит, что в схватке с Гиперионом он хоть и искусно, но просто бежал. Реальность — это не тот герой, которого жаждут люди в час беспросветной обречённости. Ученик Целума осознавал это, глядя в глаза запертых на последнем рубеже защитников. И он принимал эту роль, взвалив на себя ещё одну тяжкую ношу, понимая, что никто кроме него этого не сделает. Он взял вороного коня и поехал по улицам понурого города. Полки мечников-кронианцев, готовых стоять до последнего за свою землю, сотни лучников-дианитов и неуловимых спарингистов из ковена Щитов той же крови, отряды неопытных в боях, но готовых на жертву из любви к миру воинов-венетов, вооружённых, в основном, луками — все они вздымали стяги, едва завидев скачущего по сырой от мелкого дождя брусчатке всадника в серебряном плаще. И след его словно светился восстановленной из пепла верой в то, что не всё ещё потеряно, что Океан Теней ещё подождёт их неприкаянные души. Только ночью, далеко после заката, Дигон остановил коня и передал поводья страже на воротах гранитного замка хозяина Дома Кроноса.
Военный совет давно разошёлся раздавать последние указания и немного отдохнуть перед завтрашним днём. Никто не мог ответить на вопрос: что же задумали узурпаторы с юга. Только две фигуры в полумраке свечей ожидали почтенного гостя. Лабрис и Селена сидели за столом и молчали. Всё, что нужно, уже было сказано. Оставалось лишь толика времени, тонущая в долгих тысячах лет их жизни.
— Приветствую вас, Верховные! — устало произнёс ученик Держателя мира, входя в открытые управителем дворца двери тронного зала. — Я выполнил задание учителя и пришёл к вам стоять перед армиями врага. Целум просит сдерживать их, пока он готовит ритуал возвращения в наш мир.
— Целум не просит, а требует, — возразил глава крониан. — И, в принципе, имеет на это право. Я рад видеть тебя в наших рядах, молодой маг. Твоя помощь не будет лишней. Слышал, как зовёт тебя народ? «Дигон-боритель». Ты нужен им, и как я понял, ты сам это знаешь, раз несколько часов ездил по военным расположениям. Ты очень вовремя.
— А что случилось с дочерью моего Дома? — взволнованно спросила Селена. — Когда я последний раз смотрела на нити реальности, вы были вместе. Она в порядке?
— Да, ночная госпожа, — ответил Дигон, — она сейчас в самом безопасном месте Миглаха, рядом с Целумом, помогает ему в подготовке. Твоя дочь справилась лучше, чем я мог даже мечтать. Прошу тебя, если всё закончится… нет, когда всё закончится — благослови её стать моей женой. Я знаю, что союзы брачные между Домами вне закона, но всё равно прошу тебя.
Селена впервые за несколько последних месяцев тихо по-доброму улыбнулась. Подошла к молодому магу и положила правую руку на плечо. Эфирный плащ возмутился. Одёрнулся. Покрылся рябью, изучая впервые встреченную высшую силу, но тут же успокоился, не найдя опасности.
— Ого! — донеслось удивление Лабриса. — Каким ты другом обзавёлся. Это же Эфир! Как я раньше не обратил внимание. Всё от дикой суеты этой проклятой резни. Живой плащ уже имеешь. Так тебе скоро в пору будет свой Дом основывать. Жаль, ты один такой — последователей не сыщешь.
— Его Дом это весь Миглах, — сказала дианита. — Так что, по большому счёту, ваш брак не будет союзом разных Домов. Я благословлю его. Если сама Лаянна пожелает.
— С ней я договорюсь, — пошутил в ответ Дигон.
— Это всё, конечно, мило, — подошёл к ним Верховный Отец Дома Кроноса, — и такие моменты мне нравятся куда больше того, что творится за стенами, но положение наше ужасно. Осаду мы сможем выдержать очень долго. Даже такого бесчисленного войска как это. Скажем, Агорей именно так и поступил бы. Но я знаю и Гипериона, и Квирина. Они не смогут долго сидеть без действий. Два — три дня и начнутся вылазки, атаки, попытки обойти с флангов. Если бы не спешка, с которой они проводили эту компанию, то были бы и корабли со стороны океана. Мы сделали всё, что в наших силах. Пойдём к столу, я введу тебя в курс дела.
Все трое подошли к карте.
— Вот здесь, вдоль горной гряды, по три сторожевые крепости с боков от прохода. Между ними где-то по пятьсот метров. Они не большие, но хорошо защищены и очень неудобны на подходах. Фактически, они на острых отвесных скалах. Слишком высоко и для катапульт с равнины, и для нападения пехоты. Так что, реши враги напасть с фангов — им понадобится не одна неделя, чтобы обойти по горам и вдоль берега эти твердыни. Не думаю, что южане пойдут этим путём, но и его мы не упускаем из вида. Пожар на равнине за перевалом затухает, и я уверен, что завтра мы будем наблюдать их армаду во всей красе. Здесь, прямо над проходом перевала, два боковых форта Анта — уже уязвимы для дальнобойных орудий, но только из узкой полосы посередине холмистой пустоши. А они сами имеют по десять катапульт. Не таких мощных, как наземные, но с куда более высокой точки они могут бить дальше. Этого вполне хватит для расстрела всего, что враг выкатит на полосу огневого рубежа. А после — только наши пятнадцатиметровые стены. Великий тракт упирается в треугольный клин нашей крепости. Если огненные решатся на штурм, то не знаю, сколько мы сможем их сдерживать. Пару дней, не больше. Надеюсь, этого времени хватит Целуму для возвращения.
— Сколько у нас солдат? — спросил Дигон, рассматривая карту.
— Шесть малых крепостей по скалам не учитываем — они не будут принимать участие в битвах. Их задача — пассивная защита флангов и они её выполняют просто находясь там. В двух боковых фортах по три сотни лучников, несколько магов и артиллерия. В столице мы смогли собрать большие силы. Не считая особых отрядов, семь тысяч моих мечей, четыре тысячи стрелков Селены и около пяти тысяч воинов Урании, которые пришли сюда океаном почти месяц назад. Стреляют они, конечно, неплохо, но военной подготовки — ноль. Что мои тренеры смогли — за это время сделали. В общей сложности выходит примерно один к двадцати с южанами. Учитывая плюсы нашего расположения, совсем неплохо. Если нужно немного потянуть время, выдерживая осадную изоляцию. И катастрофически, если враг будет наносить короткие точечные удары или, упаси Покровители, пойдёт в лобовую атаку. Нас загнали в угол, как диких зверей. Очень надеюсь, что план Целума сработает. Или в Миглахе станет минимум на два Дома меньше.
— Завтра на рассвете, — начала Селена, — мои стрелки начинают нести круглосуточную вахту на стенах по тысяче в каждой смене. Будем разбавлять двумя тысячами венетов — пусть привыкают к полевой службе и учатс…
Верховная Мать Дома Дианы не закончила. Монолиты древних, как сам Миглах, скал задрожали от басистого гула большого сторожевого рога. Сразу за ним отозвался чуть более высоким тоном рог второго форта над перевалом. Армии южных Домов пришли в движение. Лабрис ошибся, говоря, что знает горячую натуру Гипериона и Квирина. Нет. Не достаточно знает. Они решили не ждать даже до утра и, загасив остатки тлеющих очагов пожара, бросились в бой немедля. Без меры разозлило их дерзкое сожжение брошенного в погоню легиона.
Вторя сигналам сторожевых фортов, вся крепость Анциломета наполнилась разноголосыми переливами горнов сотен военных подразделений. Шум разрезал только наступившую ночную тишину. Едва успев отойти ко сну, солдаты вскакивали, надевали броню, подхватывали приготовленное с вечера оружие, беспорядочно бегая в поисках своих отрядов. Лучники спешно поднимались на огневые позиции, стражи катили из складов бочки земляной смолы, тащили массивные острые каменные глыбы, расчёты тяжёлых копьемётов и катапульт натягивали тугие тетивы и поднимали противовесы, готовили снаряды, сгруппированные сотни мечников, подняв тяжёлые башенные щиты, организованными рядами устремлялись на широкие пролёты стен.
Словно отвечая позывным из крепости, вдали, со стороны равнины прилетели звуки горнистов южан. Тысячи их. От тонких писклявых рожков до мощных гулких труб, напоминая запертым в стенах цитадели о несметных ордах приближающегося врага. С площадок двух сторожевых фортов по обоим склонам перевала полетели первые ядра — плотные, изготовленные из прессованных опилок и пропитанные смолой снаряды. Оставляя за собой клубы чёрного дыма и длинный огненный хвост, один за одним они помчались в сторону равнины. Значит враг уже подошёл достаточными силами на четверть лиги от прохода в горах. Через десять минут прогремел второй залп, направив два десятка огненных комет в сторону наступающих.
Дозорные на вершинах башен подняли шум указывая вверх. В мутном от моросящего мелкого дождя небе, в слабом свете Дианы, со стороны пустоши показались тени четырёх огромных птиц. Летели они высоко, так что лучнику не достать.
«Целься в небо!», — кричали расчётчики копьемётов, ожидая, что крылатые твари подойдут ближе. Но те резко спланировали над башнями боковых фортов, сбросили десятки небольших предметов, после чего развернулись обратно. Через три минуты склоны ущелья засветились десятками ярких огненных пятен, вслед которым до защитников Анциломета донеслись острые звуки взрывов. Правый форт запылал, буквально обливаясь огненной лавой. Горели люди, катапульты, огонь стекал с каменной кладки. Ещё немного и форт буквально раскололся от взрыва изнутри — пламя добралось до смоляных складов. Блоки известняка сыпались сверху, порождая оползни. Затем почти половина огромного каменного здания съехала вниз по склону. Левому форту повезло куда больше: только несколько огненных шаров вспыхнули на основной площадке орудий, воспламеняя деревянные катапульты. Основная масса невиданных зарядов прошла мимо, укрыв полыхающим ковром горный спуск ниже и в стороне от его стен.
«Поворачивают!», — кричали дозорные, и было видно, как едва различимые тени в небе над равниной совершают широкий разворот.
— Что это за невидаль такая?! — удивилась Селена. — Кого они к нам притащили?
Она, Лабрис и Дигон стояли почти на пике треугольного клина крепости. Птицы возвращались. Верховная Мать Дома Дианы села, скрестив ноги, и подложив под себя плащ. Сконцентрировалась. Её чувства слились с тяжёлым, наполненным влагой небом Кроноса. Птицы уже подлетали к уцелевшему форту. Дигон вовремя спохватился и сел напротив. Легко нащупав след сознания Селены, он устремился туда же, в размытую высь над ущельем. Тучи сгустились, и по воле правительницы дианитов мелкие разобщённые капли не выпавшего дождя закручивались гигантским водоворотом. Медленно. Слишком медленно. Птицы уже на подлёте. Дигон обратился к стихийным силам, вливая в разгоняемый поток энергию Воздуха. Со всей округи в небе виднелась чёрная воронка, засасывающая в себя мрачные облака. Напряжение нарастало. По телу перевёрнутого конуса то там то здесь появлялись тонкие яркие нити. Не сговариваясь, два мага резко потянули вихрь в сторону четырёх крылатых бестий. Одну за другой двоих из них закрутило неудержимым потоком и разорвало на части. Но две пролетели дальше. Похоже, сторожевой форт, потерявший артиллерию, уже не интересовал их. Две тени, увеличиваясь в размерах, летели прямиком на Анциломет. Селена попыталась направить вихрь им вслед, но тщетно. Слишком велика инерция. Дигон погрузился в глубины своего естества и вынул нити огненного потока. В реальности змейки меленьких молний, покрывавших всю поверхность воронки, сбежались в одну точку, и раскатистая направленная сеть грозового удара перекинулась на успевших обогнуть завихрения птиц. Первая крылатая тень взорвалась мгновенно, раскидывая пламя сдетонировавших зарядов в воздухе. Вторая выпустила полосу дыма и тихо снижаясь, продолжила планировать дальше. Удивлённые наблюдатели на башнях не поверили своим глазам, когда увидели странный летающий аппарат с широкими, в два десятка шагов, стальными крыльями. Он стрелой спикировал вниз и разбился у основания городской стены, извергая клубы дыма и пламени почти на всю её высоту.
Ураганный водоворот в небе не стихал. Дигон и Селена, не тратя понапрасну сил, устремились навстречу армиям противника, увлекая за собой атмосферный катаклизм. Они увидели первые ряды квадратного построения, строевым шагом мерно входящие в ущелье. Те остановились, прижались к земле, создавая щитами подобие полукруглого обтекаемого купола над землёй. Да, командовали ими далеко не бездари. Но мощь вихревого потока была огромна и первых солдат начало вырывать из черепашьих конструкций. С нарушением строя рассыпались и остальные. Не меньше двух сотен разноцветных плащей уже кружились с неистовой скоростью. В этот момент воздух затрясся от широкого громогласного звука голоса, умело заклинающего стихию Воздуха. Отец Агорей присоединился к нападающим. Силы его были неестественно могущественны. Похоже, Гиперион открыл свои запасы и подпитывал соратника. Ураган стих так же быстро, как и появился, а на стене Анциломета откинулись на спины уставшие маги. Волна одобрительного крика прошла по рядам армии Юга.
Бой боевых барабанов, отмеряющих шаг легионеров, заглушал речь и периодически нужно было переходить на крик. Гиперион, Лита и Астра не прятались за спинами солдат и двигались в общих рядах, намереваясь отойти в сторону перед стенами Анциломета и наблюдать ход боя с самого его начала. Они прошли в проём двух горных склонов перевала, когда легионы авангарда уже маршировали вдоль груды камней, оставшихся от правого сторожевого форта. Но левый не был уничтожен, как они того ожидали. Вниз полетели стрелы, камни, первые подожжённые бочки со смолой. Несколько сотен бойцов, ушедших вперёд, отрезало коридором огня от остальных и со столичных стен послышались команды наводчиков копьемётов. Огромными тяжёлыми снарядами выкашивали они первые ряды наступающих. Часть копий прорывалась сквозь огненную стену. Они оставляли за собой в пламени вихрящиеся прорешины и сбивали остановившихся перед заслоном воинов. Щиты закрывали их от стрел с форта, но окованные металлом копья с грохотом врезались в группы, вынося по четыре — пять щитоносцев за раз.
— Один форт уцелел! — прокричала Лита и рванула вперёд, расталкивая корпусом лошади не успевших отойти солдат. — Астра, за мной!
Верховный Отец Дома Аполлона не стал сдерживать жён, но потянулся к пламени, бушевавшему и нараставшему от бочек, летящих сверху. Огонь подчинился хозяину. Новые снаряды перестали взрываться, а лишь лениво вспыхивали и горели, словно сырая древесина. Лита спешилась в ста шагах от огненной ловушки.
— Качай! — сказала она подоспевшей сестре и сняла со спины посох.
С размаху вогнала его нижнюю часть в землю и оставила стоять вертикально. Кубическое оранжевое навершие вспыхнуло так, что даже со стен Анциломета, в половине лиге от происходящего, сквозь чёрный дым можно было заметить его яростный свет. Картина была удивительной: прекрасная златовласая воительница стояла, держа двумя руками древко, окружённая чистой искрящейся сферой. Вокруг метались воины, танцевали языки пламени и клубился дым. Вторая дева, похожая на немного уменьшенную копию первой, будто валькирия, прильнула коленями к основанию посоха. Подняв руки вверх, она сжимала его чуть ниже, касаясь пальцами ладоней своей сестры. Сфера густела, наливалась оранжевым, а став почти непроглядной, в мгновение схлопнулась в области кристалла. Он грянул волной ослепительной вспышки. В тот же момент раздирающий уши грохот донёсся сверху. Сначала огонь тонкими длинными лентами вырвался из окон и бойниц возвышенного строения, потом полез из щелей и, наконец, разорвал изнутри вторую охранную цитадель. Длинные волосы цвета сочной спелой соломы плавно покрыли чёрный камень. Две женщины опустились на неприветливую сырую почву по обе стороны затухающего посоха, который так и остался стоять вплавленный в обугленную поверхность. Над потерявшими сознание жёнами, широко вытянув вперёд руки, застыл их величественный горделивый муж. Ни один камушек, ни одна пылинка не коснулась их тел, вылетая из нагромождения кирпичной лавины. Ворох камней так и застыл напротив такой же груды с противоположной стороны прохода. Защитные форты пали. К широкому ристалищу у подножия монументальных стен непреступной твердыни Анциломета, гонимые слепой яростью, хлынули потоки золотистых, красных и пурпурных плащей.
Сверху к узким мерлонам, расстояния между которыми вмещали по три лучника, подходили правители Домов Кроноса и Дианы в сопровождении молодого мага Единства. Стрелки ближайшего проёма разошлись в стороны, шепча друг другу: «Я же говорил, что Дигон-боритель теперь с нами. Вот он!». До самых подошв окружающих гор в тысячу шагов по периметру виднелись три лучезарных живых плаща. Пространство, примыкающее к стенам, постепенно заполнялось движущимся морем факелов противника. Начиная с краёв, от пределов скалистых утёсов, армада медленно наползала на центр. Долина окрашивалась цветами легионов вторжения, словно пёстрым ковром под трепещущим светом десятков тысяч огней. На какие-то секунды всё замерло. Онемело. Слышно было только бьющиеся на ветру мокрые полотна стягов. Тишину растрощили единогласно грянувшие горны, чьё эхо утонуло в криках боевого экстаза. Все факелы разом погасли и страшной медленной волной хлынуло человеческое море в направлении стен крепости.
«Готовьсь!», — зазвенели команды мощных дальнобойных расчётов.
«Цельсь!», — завопили голоса наводчиков лучников.
«Огонь!», — разнеслось эхо по склонам вечных гор.
Ливень стрел и копий посыпался вниз на мрачные потоки атакующих. И было бы им куда сложнее пройти стрелковый заслон, если бы в подкорке мира не зазвучал снова глубокий лёгкий тенор Отца герметов. Агорей гнал плотный ветер навстречу несущимся оперённым древкам, сбивая их с пути и отклоняя от цели. Залп, второй, третий — прошли, едва задев десятой части от намеченного. Наперекор его заклинаниям наполнилось междумирье голосом Дигона. Словно нотный ряд распевал он какие-то звуки и колебались струны мировой души, гася порождённые Агореем ветра. Четвёртый и последующие выстрелы входили в ряды армий южан без сопротивления, но тысячи бегущих теней уже перешли рубеж поражения стрел.
«Вира!», — раздались громкие крики из долины и высоким навесом хлынули снизу через стену тысячи ярких точек, неся с собой частичку пламени. Каменным стенам домов они, конечно, ничего сделать не могли, но деревянные части зданий то там, то здесь загорались, несмотря на сырость. Падали первые сражённые воины и одежда их тут же покрывалась огнём. В трёх местах по огромной протяжённости стен прогремели взрывы и оранжево-красные пятна растеклись, обрекая на гибель окружающих защитников — огненные стрелы попали в бочки с земляным маслом. Селена встала на колени. Эндимион, присоединившись к сражению, встал напротив неё и взяв за руки. Стремительным броском они направили своё сознание ввысь и тучи над столицей Дома Кроноса сгустились, полностью закрывая и без того слабый серебристый свет Дианы. Дождь усилился. Лёгкая изморось сменилась тяжёлыми каплями, плотно хлынувшими к земле, гася запалы огненных стрел и подавляя уже начавшиеся пожары. Молнии засверкали в небе, тут же разнося гулкое эхо грома и освещая бесчисленную орду под столичными бастионами.
Первые каменные глыбы из мощных катапульт и требушетов, выставленных нападающими вдоль противолежащих скал, прилетели в цитадель Анциломета. Артиллерия союзного войска не целила в стены — их мощная кладка из массивных мегалитов неподвластна никакому оружию. Снаряды били по мерлонам и площадкам с дальнобойными орудиями. Били неестественно метко в цель, усиленные магией удачи от Дома Аполлона. За три захода семь из двадцати площадок были уничтожены. Лабрис подозвал к себе четверых из фракции Книги: архоса и трёх его помощников.
— Стройте круг, мне нужна вся мощь, которую вы сможете собрать!
Четверо магов взялись за руки вокруг своего правителя и пошли по кругу, распевно бормоча слова силы. Верховный Отец вознёс руки к небу и раздался «крик Кроноса». Он ширился вибрирующими волнами, затмевая гулкие удары каменных ядер. Через пол минуты затряслась сама твердь, зашатались вековые стены твердыни Анциломета и навстречу наступающему войску двинулась волной земля, поднимая на своём гребне маленькие фигурки людей на высоту их роста. Сами солдаты даже не обратили на это внимания, исключая некоторых, упавших. Но целью были не они. Дойдя до границы гор, волна впилась в них и затрещали каменные исполины, поднявшиеся здесь ещё до времён прихода людей. Ринулись вниз валуны с вершин сотрясённых скал, собирая с собой всё новые и новые камни, и лавина смела расставленные у подножья орудия, как мелкие щепки, погребя под собой сотни стоявших рядом разноцветных плащей. Четыре мага рухнули без памяти вокруг опустившегося на колени и воющего от боли хозяина. С ристалища донёсся отчаянный вопль Квирина. В отместку он яростно выпустил шесть раскалённых огненных шаров туда, где недавно блистали живые плащи правителей обороняющихся народов. Но не достигли они цели, хотя и забрали жизни двух десятков воинов, мгновенно испепелив их тела. От гнева арейца Селена и Дигон закрыли себя и Лабриса мощным «щитом Воды».
А на стенах уже кипел бой. Далеко за полночь отряды бесстрашных солдат, в основном из Дома Ареса, уже бились в смертельной схватке с хладнокровными мечниками-кронианами. Со стен лились потоки смолы, вспыхивая внизу и топя в пламени десятки живых факелов, но быстро гасли под проливным дождём и телами погибших соратников. Летели камни, трупы убитых, стрелы, но сотни атакующих всё равно проникали в проёмы мерлонов, рубили лучников и сами гибли, сражённые мечом или стрелой. Выдвижные лестницы доставляли всё новых и новых отчаянных рубак.
К цитадели подкатили широкие площадки, вмещавшие до пяти десятков человек сразу. Их механизм выпрямлял крестообразно соединённые и сжатые, как пружины, балки основания, поднимая платформы с грузом на высоту стен.
— Стреляйте в помосты! — Кричал неустрашимый витязь Сатор, архос фракции Боя, командовавший обороной.
Он влетел на площадку и сам развернул в сторону вдоль стены копьемёт.
— Заряжай!
Тяжёлое металлическое копьё в полтора человеческих роста легло в желоб направляющих. Архос подбежал к колёсам, натягивающим канаты тетивы, приподнял и немного передвинул хвостовую часть, корректируя выстрел.
— Огонь!
Дуги зазвенели, выпрямившись и отпуская снаряд. Огромный стальной шест с тяжёлым навершием разнёс в щепки одну из платформ, которая поднимала с пол сотни красных плащей, и те с криком посыпались вниз. Пройдя насквозь, копьё вонзалось в почву, проломив панцири ещё двоих под стеной.
— Корректировать огонь по машинам! — закричал Сатор, вынул меч и бросился наперерез четверым бегущим к артиллеристскому расчёту золотым плащам.
Смерть уже вовсю пировала не только на стене, залитой вязкой кровавой кашей, но и на улицах города. Наиболее сильные из магов-герметов, пользуясь даром левитации, просто перелетали через высокие стены. Благо, что таких способностей достигали не многие. Ещё почти половина легиона из арейцев и аполонитов нашли какую-то узкую горную тропу. За ночь они успели перебраться через скалы, утратившие защиту уничтоженных фортов. Побережьем они вошли через порт в самый тыл защитников и сейчас дрались с отрядами под предводительством Арнура на узких улочках прибрежного района. Стражи крепости неумолимо теряли преимущество. Они выдохлись и ослабли под неистовым натиском величайшей из армий, когда-либо маршировавших просторами Миглаха.
Ночь близилась к завершению и укрытые вековыми ледниками рваные гребни скал на востоке уже светились отблесками рассветного зарева. А дикой бойне не было конца. Ливень прекратился, выжав из неба над Анцилометом всю воду до капли и теперь чистое звёздное небо величественным вечным шатром покрывало суетящиеся под ним народы. В центре огромной эспланады перед стенами столицы на белом коне стоял Агорей, получая со всех сторон донесения, анализируя ход сражения и раздавая команды. А Гиперион и Квирин куда-то внезапно исчезли с поля битвы.
Последние ночные минуты застали Кетера стоящим спиной к камню оператора. Он продолжал напитывать великое творение нескончаемым потоком энергии своего Дома. По всему Миглаху народ Цифры чувствовал это. Резкая головная боль одновременно охватила более ста двадцати миллионнов цифиров. Магия перестала слушаться их, а от косящей усталости спасал только мгновенно накрывающий сон. Воздух окрест каменного круга звенел перетянутой струной, готовой вот-вот лопнуть от слишком высокого напряжения. Наблюдателям пришлось отойти на сорок-пятьдесят шагов от рва, наполненного сейчас водой. Интенсивность, с которой артефакт набирал мощь, уже казалась опасной. Во рту стоял привкус калёного металла, а каждый вдох наполнял лёгкие свежестью предгрозового озона. Ближе к земляному валу волосы поднимались дыбом, делая людей похожими на перезревшие одуванчики, а кожа покрывалась мурашками и на ощупь казалась шероховатой и липкой. За стенами вала периодически разгорался и нова затухал гигантский кристалл. Ещё вчера вспышки свечения происходили каждые две — три минуты. Потом одна. Всю ночь интервалы стабильно сокращались. Пол минуты. Двадцать секунд. Десять. Сейчас световое представление, разыгравшееся в пределах каменного круга, уже представляло собой едва уловимое мерцание, почти ставшее сплошным непрерывным потоком.
Отец Кетер заметно постарел всего за один день. Если раньше в его густых седых волосах ещё проблёскивали перья былой черноты, то теперь пепельные безжизненные пряди спадали на осунувшиеся плечи блеклыми сосульками. Кожа потемнела, чёрные глаза впали и едва различались в одутловатых буграх потемневших век. Руки его дрожали, но так и не опустились, держась крестообразно, как ветви усыхающего дерева. Всё тело утратило обычную статную мощь, но воля его крепла, несмотря на боль, заполнившую собой ночь величественного ритуала.
Наконец, с первыми лучами Аполлона, проложившего широкую блестящую полосу на тихой морской глади, мерцание кристалла слилось в постоянство. Перламутровое тело ярко вспыхнуло, затмевая восходящее светило. Вал защитил окружающих от новой возможности ослепнуть, но вверх из его границ поднялся огромный столб зардевшегося потока. Из проёма в стенах вала, через который сила Дома Цифры втекала в каменный хоровод, вырвался пронзительный луч и ударил в правителя цифиров. Он пошатнулся, и кожа его побагровела. Немощный старик с нарастающим усилием свёл окоченевшие руки перед собой ладонями навстречу обжигающей линии. Она попятилась назад. Медленно преодолела тридцать шагов и вернулась в границы круга. Кетер собрал остаток сил и породил «крик Цифры». Заклинание выдалось мощнее, чем бывало на его долгой памяти. Наблюдавшие за процессом рабочие зажали уши, стараясь спасти свои барабанные перепонки. Тело едва стояло на ногах. Колени подкосились и с тыльной стороны камня оператора к нему подбежал Фульгур, сопротивляясь разразившейся вокруг дикой стихийной пляске. Он положил руки на плечи друга и стал вкачивать в него энергию на пределе своих ограниченных способностей. Буквально на глазах молодой Верховный Отец Дома Зевеса высыхал, съёживался, становясь похожим на его брата-цифира. Но его помощь завершила задуманное. В периметре, огороженном стеной земли, раздался пронзительный хлопок. Часть исполинских камней, вкопанных в землю, раскидало, как осенние листья порывом ветра. Почва под ногами людей на всём песчаном берегу затряслась и, приподнявшись, осела. Купол звенящей энергии, покрывавший комплекс артефакта, озарился красно-синей вспышкой и начал плавно спадать, тускнея и угасая. Из самого центра круга навстречу голубому утреннему небу взметнулась пылающая фиолетовая комета Великого Кристалла Памяти. Мгновение, и два совершенно седых старика в изнеможении повалились на разгорячённую ритуалом землю.
На монументальных стенах Анциломета кипело беспорядочное варево сражения, сверкали клинки, разрывались огненные сгустки и мелькали стрелы. С обеих сторон вершина мегалитической кладки покрылась липкими кровавыми потёками. Десятки тысяч мёртвых тел горами укрывали основание по два бока нерушимой каменной преграды. Сегодня Смерть получила поистине бесценный дар от народов Миглаха.
— Дигон! — прогремел в голове молодого мага Единства гром голоса его учителя.
Вокруг бурлил бой. Он быстро отправил в Океан Теней очередного штурмующего крепость солдата, и без промедлений открыл портал к самому входу в разрушенных стенах древнего храма. На камнях возле проёма стоял Гиперион. Из его рук вырывался плотный поток огня, обтекая массивную тень. Это был Целум, каким его видел Дигон в иллюзорной башне, но образ его был размытым, полупрозрачным, едва очерченным серыми дымными нитями. Однако он был здесь, в реальности, почти полностью проявившимся. С западной стороны к сражающимся бежал Квирин с мечами-близнецами в руках. Его стальная сияющая кираса была измята, местами проглядывал оплавленный металл, а живой кроваво-алый плащ хлипко висел на плечах, подставляя ветру чёрные обугленные проплешины. Ученик Целума из-за огромного валуна бросился ему наперерез и попытался достать арейца неожиданным нападением. Неусыпная защита ещё работала. Взлетевшая навстречу переливающемуся мечу ткань обернула клинок, и он заскрежетал, увязнув в ней. Дигон рванул оружие на себя и вверх, раздирая магическую плоть. Она лопнула, источая подобие плача, но спасённый хозяин отскочил в сторону, заметив нового противника. Бросился в атаку, замахнувшись клинками через правую сторону и ударил ими одновременно. Зачарованный металл, выпивший тысячи жизней, встретился с непоколебимой силой таинственного меча. Противников даже оттолкнуло друг от друга разлетевшейся волной. Квирин с удивлением посмотрел на противника:
— Достойный меч. Но стоит ли его достоинства носитель? Ты — Разрушитель и тебе не место в моём мире, — выпалил глава арейцев.
По правую руку от Дигона вспыхнул воздух между двумя потоками. Яркая оранжево-красная река из рук Гипериона встретилась с мутной, переливисто-серебряной полосой со стороны Целума.
— Я не возродился ещё! — промелькнуло в голове ученика. — Я не выдержу долгого боя в реальности.
Дигон зачерпнул стихии Воды и ударил «ледяным копьём» в бок аполонита. Плащ защитил его, но тот отвлёкся, давая передышку учителю. В этот же момент один из близнецов с размаху влетел в плечо молодого мага. Удар был огромной силы и левую руку свело тупой болью, но и эфирная мантия Единства была под стать своим братьям из Домов Миглаха. Меч упёрся в материю, выпивая пропитавшую её силу. Серебряный участок на плече потемнел, словно покрываясь изъянами ржавчины, но тело носителя осталось целым.
— Ага, и защита, значит, у тебя имеется! — опять удивился Квирин. — Хорошо тебя старик подготовил.
Коротким толчком плоского дола Дигон отбросил тонкое лезвие от своего плеча и сделал выпад, используя свой меч, как рапиру. Квирин парировал, уводя клинок в сторону левым близнецом, а сам развернулся через правый бок и нанёс круговой рубящий удар в область головы, не закрытой плащом. Молодой маг успел присесть и нижним горизонтальным тондо попытался достать ноги противника. Не тут-то было. С энергией разворота на себя принял удар второй клинок Квирина. Дигон отпрыгнул назад. Потом снова вперёд, стараясь попасть по руке финтом справа. Но соперник невероятно быстр — радужно сверкающий металл лишь коснулся правого плеча над стальной кирасой, оставляя красную кровавую полосу. А Квирин уже успел развернуться и ударить рукоятью меча в оцарапанной руке. В голове Дигона зазвенело, и он вслепую рубанул батманом в пару одновременно выставленных близнецов. Привыкшие пить силу противопоставленного им оружия, мечи главы Дома Ареса, должно быть, удивились ответу подарка Целума. Вибрирующий от напряжения металл вложил столько мощи, что парные клинки отбросило назад и тупой обух одного из них ударил в лоб хозяину, оставив чёткий синий след. Глава арейцев зарычал от злости. Закрутил вокруг себя мечи, выписывая идеально ровные восьмёрки, и пошёл в атаку. Сблизившись, стал наносить размашистые диагональные удары сверху вниз по очереди: справа, слева, справа, слева. Непрерывный град сыпался с неистовой скоростью и уйдя в глухую защиту его соперник едва успевал отбивами гасить силу атак. Сталь звенела, словно выбивающий маршевую дробь барабан. Улучив момент между двумя лязгами, Дигон нанёс прямой удар ногой в живот. Сапог словно упёрся в каменную стену, но атака остановилась и противник был отброшен. Сделав короткий обманный прыжок влево, ученик Целума резко перешёл в нападение, прыгнув на два метра вправо. Оказавшись сбоку от Квирина, ещё в воздухе начал выполнять рубящий сгуалембро. Глава Дома Ареса просто отскочил с линии удара и пока его соперник не восстановил равновесие после прыжка, ударил его ногой в бок. По инерции тот рухнул на землю. Не в правилах Квирина было так просто добивать врага:
— Вставай, тупой щенок! Эти твои пляски могут удивить моих слуг, но не меня. Покажи на что ты ещё способен, пока мне не стало скучно.
Дигон встал. Фехтовать с лучшим воином Миглаха было бессмысленным. Собравшись с силами, он вызвал в мир стихию Воды, оставшуюся после адской ночи защиты крепости. Она натужно вырвалась из глубин его сущности, отдавая себя без остатка. Меч покрылся инеем. Вращая им, попеременно проводя в левой и правой плоскости, маг Единства быстро сформировал по бокам два блестящих, до предела насыщенных холодной влагой диска. Резко остановился. Раскинул руки и раскрученные синие круги разлетелись в стороны. Один врезался в Гипериона, уже готового добить тень учителя, прижатую пламенем к потрескавшейся стене башни. Того отбросило в и, покрывшись паром, он покатился по земле от неожиданного удара. Второй диск ринулся в Квирина. Тот выставил перед собой скрещённых близнецов, уже покрытых языками пламени, и упёрся правой ногой в землю, отставив её далеко назад. Но и это не сильно помогло. С грохотом вода врезалась в пылающие мечи, истлела взорвавшимся облаком, но опрокинула арейца на спину. Дигон повернулся к учителю, но того у стены уже не было.
Он остался один против двоих. Гиперион встал, отряхиваясь и тихо бормоча ругательства. То же делал и Квирин. Уже вымотанный и уставший молодой маг медленно попятился назад, стараясь держать в поле зрения обоих врагов. Сил хватало только отступать. Они не спеша подходили с двух сторон.
— Ну, теперь ты мне ответишь за пирамиды, червяк! — стирая с лица золотистую кровь процедил хозяин Дома Аполлона.
Два Верховных Отца подошли друг к другу и остановились в десяти шагах от выставившего перед собой меч Дигона.
— Спалим его! — сказал Квирин и оба протянули руки в сторону врага.
Оранжево-красный раскалённый вихрь, закручивающий призванные силы двух Домов, рванулся на свою жертву. Но цели так и не достиг. С размаху он налетел на невидимую преграду в двух шагах от Дигона. Воздух сгустился, вырастая стеной, наполненной мутной серо-чёрной дымкой. Между раскаляющейся преградой и учеником Целума из разжиженной каменистой почвы медленно поднималась бледная фигура нетленного Маркара. Сила успения растекалась от него мощными монотонными волнами. Сегодняшняя ночь с избытком наполнила посмертие энергией бесчисленных прерванных жизней, и правитель Дома Гадеса предстал в пугающем величии небывалой мощи.
— Пришло время отдать тебе мой долг. Я не стану убивать своих братьев, но и твоя смерть сейчас не наступит. Беги.
Не задавая никаких вопросов, пошатываясь, Дигон побежал в сторону руин древнего храма. За спиной звучали проклятия Гипериона, обращённые то ли в его сторону, то ли в адрес вынырнувшей из-под земли фигуры бессмертного. А в этот момент далеко над центром континента, где на тихом песчаном берегу нет и тени пирующей в разгар битвы смерти, фиолетовый свет рвущегося ввысь камня уже походил на яркую звезду в утреннем небе.
Внутри развалин оплота Старого Мира было ещё темно и сыро. Рассветные лучи только начинали проникать в проёмы высоких окон и покрывать светом искажённые временем картины фресок. Центр внутреннего зала был очищен. На полу сиял матовой восходящей дымкой ровный круг десяти шагов в диаметре. Центром его был Чёрный Камень Кибелы, разительно отличающийся от окружающей обстановки своим законченным совершенством. Внизу у его подошвы стояли девять вскрытых пиксид. Из них тонкими ручейками взвивалась вверх пыль праха и стягивалась к уже более проявленной тени Держателя мира, сидящего на коленях. А на самом камне без чувств лежало на спине прекрасное обнажённое тело Лаянны, безвольно свесив ноги и руки в аккурат по направлению рёбер сверкающего чернотой куба.
Дигон замешкался. Увиденное закрутилось в голове калейдоскопом стушёванных картинок. В животе что-то скрутилось и заурчало, а по мокрой после боя спине пробежал предательский холодок озноба. Руки затряслись от непонимания и гнева.
— Что… Что происходит?! — только и смог с трудом выдавить он из себя.
Образ Целума уже почти сформированный, но ещё местами тусклый и призрачный, оторвался от ритуала. На его лице ясно читалось недоумение.
— Ты выжил? Против двух иерофантов? Не думал, что ты настолько хорош.
— Что ты творишь? — уже громче повторил вопрос ученик, чувствуя, как злость наполняет душу, готовая выплеснуться наружу.
— А ты думал, что Камень Кибелы — это ящик с подарками? — насмешливо произнёс великан, поднимаясь. — Древняя жертва меня убила, твоя жертва вырвала мой дух из заточения, а её жертва вернёт мне тело.
Лаянна медленно повернула голову и её затуманенные, покрытые белесой поволокой глаза открылись. Едва шевеля пересохшими бледно-розовыми губами, девушка прошептала: «Дигон…».
Он рванулся с места. Ярость добавила сил и любые рассуждения в голове стихли. Пробежав с десяток шагов, его тело с глухим ударом врезалось в прозрачную стену, поднявшуюся от дымки на полу по периметру начертанного круга.
— Не всё так просто, мой верный ученик! — слова звучали издевательски и насмешливо. — Твоё чувство справедливости сейчас бурлит, а отравленное любовью сердце жаждет спасти эту дочь Дианы. Признаюсь, она хороша. Даже очень. Но стоит ли это судьбы целого мира?
Дигон поднял меч, выпавший из рук от столкновения, занёс над головой и со всей силы опустил на поверхность цилиндрической защиты. Синевато-фиолетовые переливы стали клинка запылали. Белый сноп не то искр, не то капель разлетался в стороны от острой кромки. Меч медленно и плавно раздвигал тягучую пелену заслона, создавая в ней треугольный, направленный остриём вниз проход. Всё покрывало от пола до потолка колыхалось волнами голубоватого цвета. Образ Целума, уже почти реальный, широко раскрыв глаза, обогнул алтарь с противоположной стороны. Но его ученик уже запрыгнул внутрь, а разорванная защитная стена сзади него сомкнулась, снова став матовой белесой дымкой.
— Неблагодарное отродье! — заревел великан. — Я дал тебе власть, недоступную правителям этого мира, а ты смеешь идти мне наперекор?!
Вооружённый только коротким жертвенным ножом, он действовал грубой неукротимой силой. С разбега ударил ногой в корпус. Живой эфирный плащ отреагировал куда быстрее хозяина и принял всю мощь массивного молота на себя, заметно потускнев. Это спасло Дигона. Он отлетел в сторону, упёршись в границу круга, но кроме звона в ушах и тянущей боли в мышцах, не пострадал. Стал в стойку, приготовившись встретить следующую атаку. У него было преимущество — подаренный древний клинок. Выставив его перед собой, он пятился задом, выжидая момент. Время торопило Держателя, и он бросился на врага снова. Удар монтанте по правому бедру наступающему гиганту затормозил его. Он всё так же плохо защищал позицию ног. Клинок впился в призрачную плоть и из раны потекло серебристо-белое подобие крови.
— Моим мечом! — заорал Целум. — И он породнился с тобой? Сейчас мы это исправим.
Разбрызгивая по полу светящуюся жидкость, он всем весом навалился на ученика и снова закричал — лезвие прошло между рукой и корпусом, оцарапав эфемерные рёбра. Но зажав подмышкой меч и резко развернув туловище, он вырвал оружие из рук противника. Дигон оказался под тяжёлым телом Держателя, упёршись в него выставленными коленями. Великан весил с доброго кронианского грузового коня. Но руки были свободны, и он выпрямил их, одновременно погружаясь в глубины собственного духа и призывая оставшиеся запасы Стихий. Отозвались трое из них. Закрученный поток Огня, Земли и Воздуха ударил в широкую грудь Целума. Тот закряхтел и был слышен скрежет оскаленных зубов. Сдавив поток энергий огромными руками, он развёл их, формируя яркий серебряный шар, Который начал медленное движение сквозь бело-красно-чёрное переплетение. Эфир был тоньше Стихий и постепенно продвигался вниз, к телу Дигона. Освободив одну руку, тот нервно нащупал кармашек в броне и вытащил подаренную некогда Эндимионом сферу Воды, засунул её себе в рот и с хрустом разрушил оболочку. Словно бурная река, до поры сдерживаемая плотиной, прорвалась холодная влага, заполняя собой всё естество молодого мага. Он собрал этот бешенный поток и вплёл в завихрения своей магии, рвущейся навстречу убийственному шару Целума. Вибрирующий столб окрасился синим, смешался с прочими цветами, вспыхнул, и с переливистым звоном теперь уже поток серебряного Эфира рванул навстречу такому же сгустку. Всплеск света раскинул сражающихся, отшвырнув обессиленное пустое тело Дигона к алтарю, а взбешённого Держателя мира подбросив на пять метров вверх и ударило о землю.
Захрустели призрачные кости. Но хруст этот утонул в неведомом грохочущем звуке, залившем всё пространство истерзанного мира. Он ширился, нарастал, становясь нестерпимым, причиняя дикую боль в ушах. Больше миллиарда жителей Миглаха одновременно повалились на землю, бессмысленно закрывая кровоточащие уши руками. Утренний свет Аполлона безнадёжно померк перед ослепительной фиолетовой вспышкой далеко в небе. Её волна за считанные секунды испарила облака, обогнула планету и вернулась полыхающим заревом. Всё пространство светилось огнём конвенционного цвета Дома Цифры. Затем недосягаемая высь, будто мелкими пчелиными сотами, покрылось сетью пылающей паутины «сферы безмолвия». Великий Кристалл памяти достиг своей цели и разнёс в дребезги закрывающий Миглах купол.
Планета вздохнула. Первый раз за десять тысяч лет она жадно впитывала безграничный поток силы жизни из Единого начала. И вздох этот прогремел по всему континенту. Земля словно расширилась, покрывая титаническую твердь исполинскими трещинами. Весь необъятный Миглах приподнялся и снова рухнул в потоки кипящей оранжево-красной магмы, порождая гигантскую волну смеси расплавленного камня и воды океанических глубин. Из бездонных, шириной в десятки тысяч шагов трещин, разорвавших континент на шесть огромных частей, вверх вырывался пар и раскалённые лохмотья густой лавы. Осунувшись, словно тяжёлые камни на песчаном бархане, шесть кусков тверди поползли в разные стороны. Планета дрожала и ревела. Земля пульсировала, разрушая дома, дворцы и храмы народов, которые, казалось, стоять будут вечно. Десятки миллионов жизней прервались в одночасье, поглощённые смесью воды и кипящего камня. Повезло только тем, кто оказался далеко от пламенеющих разрывов…
На крайнем севере остров Дагарок накрыло волной, и вся вогнутая долина вокруг руин Старого Мира заполнилась солёной водой. Над её поверхностью остались лишь развалины древнего храма. Качаясь в такт континентальной тверди, облущенные временем камни едва держались один за другой. Два недавних противника встали на колени, пытаясь понять, что случилось, но в памяти обоих не было и следа прошлого. Как и у всех на бескрайних просторах новых континентов. Умирая, Великий Кристалл Памяти лишил народы бывшего Миглаха почти всех воспоминаний. Ошарашено оглядываясь по сторонам, израненный Дигон и поверженный великан пытались зацепиться хоть за что-то в поисках понимания происходящего. Но тщетно.
В головах обоих вдруг возник тонкий, почти детский женский голос:
— Вы слишком долго терзали этот бедный мир своей алчностью.
В стороне заваленного прохода возник силуэт девочки, лет тринадцати, в накинутой поверх голого тела грязной рваной хламиде. Босиком она шла по воде, залившей пол разрушенной башни, и следы её ступней оставляли лёгкие мерные круги.
— Десять тысяч лет я томилась в глубочайших слоях междумирья, куда даже сила жизни Единого не знает путей. Десять тысяч лет меня терзала разрушительная природа Хаоса, которой вы заполнили моё мёртвое тело. Я вернулась, и что я вижу? Очередную жертву на том же месте, где была сама? Десять тысяч лет я беспомощно наблюдала за тем, как мир вянет и гибнет вашими стараниями. Пришло моё время править.
Девочка подошла к центру круга. Цилиндрическая пелена защиты сама послушно расступилась перед ней. Она дёрнула рукой, будто стряхивая с неё капли, и тело Лаянны слетело вниз, как лёгкая тряпичная кукла. Маленькая тонкая ладонь коснулась центра Чёрного Камня Кибелы. Он задрожал, приподнялся над полом, повинуясь пальцам новой властительницы. Зеркально-чёрный цвет постепенно сменился раскалённо-красным, завибрировал в такт сотрясаемому катаклизмом миру и взорвался.
Из недр под развалинами храма, проходя сквозь материю, поднялась огромная энергетическая сфера, поглотила руины и окружающую их воронку. Потом резко схлопнулась в точку и разлетелась по миру, последней волной успокаивая разбушевавшиеся стихии. Когда пыль и пепел над островом Дагарок рассеялись, жалкие остатки храма Старого Мира уже покоились, погребённые глубоко под землёй.