— Принято, — краткий кивок. — Сколько у нас времени?
— Я… Я не знаю… — Кастин качнула головой и дотронулась до раскалённого головной болью лба. — Два дня… Может, два часа.
— Не такого ответа я ждал. — Михаил вздохнул. — Тебе удалось что-нибудь ещё выяснить? Например… Почему он ожил?
Зайдя, Пилар прикрыла за собой дверь.
— Живамиж… Матерь Жизни, — на выдохе ответила мойра, и имя названной деми прозвучало приговором, значение которого было пока неясно. Женщина взяла в руки колоду карт. В сравнении с классической игральной, она была больше размером, а рубашка — однотонная, чёрная. — Вот, видишь?
Кастин выложила на стол рукотворную карту. На ней были начертаны две линии с кругом по центру — его края охватывали каждую из полос.
— Что это? — Монтгомери потянулся к карте, но в последний момент одёрнул руку и отвернулся. — Почему никто раньше не говорил о таких возможностях Живамиж?
— Мы не знали. Мы не могли узнать. Литеру открыли совсем недавно — её ещё даже в системе нет, и диагностика… Ты и без меня знаешь, что она не будет точной, пока не откроют все литеры. Мы стали ближе только на шаг к абсолютному прогнозированию.
Когда мойра ушёл, Михаил вновь попытался связаться с камнеградским подразделением. Оставив стационарный протофон с допуском, юноша сел за компьютер. Написал несколько сообщений. Принялся ждать. Несмотря на разницу с северо-западом в четыре часа, координатор по наивности рассчитывал на скорый ответ.
Оставшееся до рассвета время Монтгомери нервно расхаживал из угла в угол. Внешняя почта молчала. Испугавшись собственного отчаяния, Михаил написал сообщение своей сестре. Как единственной, кому бы он мог доверить свои переживания. Однако впоследствии он стёр всё, кроме: «Техника нестабильна. Сохраняй бдительность и береги себя».
Марианне ни к чему знать о Немоке, решил Михаил. Вскоре он с ужасом обнаружил, что ни одно из сообщений не отправилось. Несмотря на идеальное соединение с сетью, выйти с кем-либо на связь не вышло. На том официальная история Тардиградска подошла к концу.
То, что происходит дальше, с малой вероятностью станет известно.
— Куда ты бежишь? — в коридоре подловила координатора Пилар. — Михаил!
— Я ни с кем не могу связаться, — впопыхах ответил тот. — Надо перезапустить…
Не успела речь воспламениться, как Монтгомери закашлялся. Во рту ясно ощутился металлический привкус крови. Михаил выдернул из нагрудного кармана платок и промочил уголки губ. На шёлке проступили алые разводы.
Издалека тем временем донёсся отчаянный вопль. Немок, заточённый в доспехи Радиоактивного Кардинала, повернул голову. Сделал несколько шагов. Внешние камеры, установленные на окружающих Тардиградск стенах, уловили движение наблюдаемого объекта и подали сигнал на систему оповещения. Тревогой наполнились улицы. Прозвучала она отлично от других — парой чётких ударов, подобных бою в гонг.
Волнение сотрясло нутро погребального костра. На мгновение он стал ярче. Затем — практически погас. Обрушился его бревенчатый каркас. Сквозь пламя прорвалась обугленная рука, а после — ещё одна и ещё. В считанные секунды костёр развалился, и на промёрзшую площадь выбрался отряд ревенантов. Тела их — местами раздробленные, разложившееся — источали дым и пар.
Все немёртвые единым строем двинулись к приоткрытым дверям Санктория.
— Ты это слышишь? — откашлявшись, спросил Михаил. Он бросил обеспокоенный взгляд сначала на Пилар, а после на дверь. Женщина, вслушиваясь, вытянула шею и попыталась хоть что-то разглядеть за заледеневшим стеклом. — Будто снаружи кто-то есть.
Шаркающие шаги. Лязг металлических пластин. Скрип снега.
Из-за двери засмердело гарью, тлением.
— Да, — растерянно подтвердила прогнозистка. Михаил стянул с плеча винтовку Vyraj-UT 45-го калибра. Снял с предохранителя. — Надо опустить решётку.
Едва Пилар подалась к рычагу, как двери распахнулись. Порывом мощного ветра её отбросило в сторону рецепции — женщина ударилась головой об острый угол стола и, на долю секунды показалось, потеряла сознание. Веки её задрожали. Лицо исказила гримаса боли. Прогнозистка коснулась своего затылка, и на пальцах отпечаталась кровь.
На пороге появились несколько ревенантов. Искры отлетали от их обращённой в уголь плоти, а ноги копотью оставляли следы. Внешне немёртвые напоминали расколовшиеся древние статуи. Только дыры вместо глаз, носа и рта напоминали о том, что визитёры принадлежали к человеческому роду.
— Какого?! — Михаил отскочил в сторону. — Кас?!
Ревенанты повернулись на его голос.
Находившиеся в помещении радиоприёмники зашипели. Покрывшиеся инеем динамики прохрипели:
— Наступает наш Парад… — и подтверждение тому Михаил увидел сам. — Наступает наш Парад…
Координатор выстрелил. Оружие он держал уверенно, целился быстро и метко. Однако тела ревенантов впитывали пули точно губки; свинец нисколько не замедлял немёртвых. Существа, что прежде относились к демиборцам, наступали медленно, но неумолимо. «Наступает наш Парад», — звучало отовсюду и вокруг. Чему или кому принадлежали эти слова — радиоприёмникам или усохшим глоткам — определить было сложно.
— Проклятье! — Монтгомери, попятившись, перезаряжал винтовку. Патроны выскальзывали из его рук. Лицо молодого человека исказилось волнением и страхом. — Их ничто не берёт?
Пилар не без труда встала и зло посмотрела сначала на ревенантов, затем — на рычаг. Струящаяся кровь пропитывала рыжеватые волосы, растекалась по лицу и застилала глаза.
— Давай, — потребовал Михаил и жестом подозвал мойру к себе, — пошли!
Вместо этого Кастин бросилась к рычагу. Она буквально повисла на нём, и вход в Санкторий закрылся решёткой. Горизонтальные её прутья насквозь проржавели, но вертикальные — деметалловые — всё ещё сверкали новизной первого дня. Оставшиеся ревенанты, единиц шесть-семь, остались снаружи. Они не пытались снести преграду или пробить её. Немёртвые, будто чего-то ожидая, замерли перед порогом.
— Кастин! — продолжая отступать, крикнул женщине Монтгомери. — Давай, пошли!
Кивнув, она попыталась просочиться мимо ревенантов.
Но было слишком поздно.
Если два ревенанта просто потянулись к ней, то третий обнажил саблю и, схватив Кастин за плечо, проткнул её. Рот прогнозистки открылся в хриплом крике. Глаза широко распахнулись. Женщина рефлекторно протянула координатору руку, но тот, увидев растекающуюся под ней лужу крови, покинул вестибюль.
Едва Монтгомери переступил порог, как ревенант снял Пилар с лезвия и встряхнул его. Кровью окропило всё вокруг — несколько капель попали и на самого Михаила. Тот поморщился. Глядя предсмертные трепыхания Пилар, он переборол себя и закрыл дверь. Ревенант с разящим клинком подошёл к ней вплотную и посмотрел в небольшое окно, что отделяло его от остального Санктория.
Дрожащими руками Михаил нашарил ключ. Запер дверь. Поторопился в ангар. По пути активировал через протофон городскую систему оповещений. Вбил сообщение:
— «Внимание-внимание! Сбор в ангаре № 1 через 10 минут!» — в последний раз транслировал репродукторы. — «Внимание-внимание!..»
Сам Монтгомери оказался на месте через пять минут, не позабыв при этом закрывать за собой двери — где на ключ, а где на обычную щеколду. К тому моменту уже всё немногочисленное население военного городка стянулось в ангар. Среди присутствующих не было пожилых и детей — в Тардиградске остались только те, кто держал в руках оружие.
— Миша! — подлетела к молодому человеку юная пилотесса, Ивон Герц. При обращении её «ш» звучало как «щ». — Что с тобой? Почему… Ты весь в крови!
Он рукавом стёр с щеки кровь и ответил:
Помещение наполнилось тревожными перешёптываниями.
— Это не моя кровь, — вздох. Глубокий, хриплый, надрывающий грудину. — Ревенанты… Они ожили… и убили Пилар…
— Что?! — Ивон истерично взмахнул руками. — Как такое может быть?!
Монтгомери, рассматривая лица своих подчинённых, шагнула вперёд. Собравшись с мыслями, заговорила:
— Друзья… и подруги. У меня для вас… плохая новость: живыми мы отсюда уже не выберемся. Больше не имеет значения, что скажут литеры — отныне мы предоставлены сами себе. Прямо сейчас на город движется Немок в обличии Радиоактивного Кардинала. Неважно, верите ли вы в меня, Императора или во что-либо еще — сейчас только от нас зависит, когда Немок двинется дальше и поразит иные участки России, а после и всего мира.
Никто не покинул ангар. Начинается подготовка: в доспехи облачаются крематоры, а вестницы заправляют кадильницы. Каждому предоставляется оружие, боеприпасы. Всё происходит невероятно организованно и быстро.