Проходя территорию комплекса по диагонали, Лайне зашла во внутренний двор. На небольшом клочке земли, зажатом среди трёх жилых корпусов, высилась собранная из поражённой мебели гора. Венчало её чучело с приклеенным лицом цесаревича Оскара, и шелестящее пламя неторопливо пожирало стихийную свалку. Среди деревянных обломков и прочего мусора проглядывали фрагменты детской площадки — уничтоженная, она обугленными пластиком да железом взрезала припорошенную пеплом поверхность.
— Давно не виделись, — прозвучал неподалёку уловимо знакомый голос, — Нази.
— К-Корвин? — голос Анастази дрогнул. Камнеградский посредник — Лайне хотелось протереть глаза — стоял на крыльце парадного входа в здание. Чуть запрокинув голову, он гортанно усмехнулся и, вскинув бровь, спросил:
— А кого ты ожидала увидеть?
Вестница даже растерялась. Призналась честно:
— Да кого угодно, на самом деле, но только не тебя. Ты же видишь, что…
— Ты не рада меня видеть?
В направлении Корвина тепловизор отчаянно сбоил: от минусовой температуры он резко переходил к плюсовой, а после заплывал помехами, и так по кругу.
— Нет… — судорожный вздох. — В смысле… Как это возможно? Кемром сказал, что ты умер…
— И ты ему поверила? — Мужчина криво ухмыльнулся. — Я же тебе говорил, что пока у тебя моя винтовка…
— …шанс на встречу есть всегда, — подхватила Анастази.
Её взяла оторопь, когда, присмотревшись, она увидела на шее Рейста глубокую рану. Края её запеклись чёрной коркой, а нутро источало элегию. Тонкой струйкой субстрат вырвался наружу — уличный дозиметр, установленный рядом с термометром, выдавал невероятные данные по элегическому загрязнению.
— Здесь сейчас небезопасно. — Корвин демонстративно посмотрел по сторонам и понизил голос: — Повсюду патрули. Нам лучше переждать — тебя могут искать. Мне бы не хотелось, чтобы ты ещё хоть час провела в инсектарии.
Сказав это, проводник скрылся за дверьми жилого комплекса. За стеклянным окном, что укрывало от прокопчённого воздуха внутренности здания, всё темнело под воздействием отравляющего вещества.
— Откуда ты знаешь? — изумлённо.
Но Корвин этого не услышал.
Анастази глухо ругнулась. Посмотрела сначала на вход, а затем на тропинку. Роботарий уже скрылся из вида — шаги посредника доносились из утробы здания. На раздумья ушло меньше минуты: ноги сами собой понесли вестницу к крыльцу жилого корпуса. Она шустро взбежала на него и дёрнула за ручку.
При входе Анастази чуть не споткнулась о брошенный у порога пакет с продуктами. Плитка белела разлитым молоком. Обойдя лужу, девушка выглянула в вестибюль.
— Кор? — Анастази испуганно озиралась по сторонам. — Кор, ты где?
Пока ноги её несли вглубь жилого комплекса, в голове лихорадочно сменялись мысли — девушка понимала, что происходит нечто неправильное. Она не сомневалась, что Кемром ей не соврал, и Корвин в действительности мёртв. Однако надежда ослепила её — связь с реальностью ослабла. Анастази непроизвольно окунулась в те дни, когда на краткий период жизнь в Линейной могла считаться сносной, и Рейст был рядом.
У вахтёрской коморки неподвижно лежал крематор. Валяющийся рядом «Сварог» был смят, а бак огнемёта — пробит. По полу, переливаясь, растекалось топливо. Уняв в коленях дрожь, вестница в считанные минуты поднимается наверх и застывает перед указателем с номерами квартир. Память подсказывает повернуть направо. Элегический фон продолжает ухудшаться. Фильтры противогаза горчат. Закашлявшись, вестница припадает к стене. Коридор расплывается кляксой. Перед глазами мошками роятся хлопья субстрата.
«Асфриксия», — голосом Кемрома всплыло воспоминание о лишившихся рассудка синекамских охотниках. Непослушными руками Лайне стянула с головы клюв и отбросила его. Субстрат у головы уплотнился. Полезли волосы. Нестерпимо заныла, обгорая, кожа. Девушка почувствовала, как элегия впивалась в губы и выжигала глаза.
Щурясь, Анастази слепо шарила руками перед собой. Отражение, мелькающее в замызганных зеркальных поверхностях, едва на неё походило.
Пространство вокруг начало искажаться. Точно кошмары, дремавшие не одно десятилетие на границе сознания, высвободились и обрели материальность. Двери, мимо которых Анастази проходила, хаотично распахивались и захлопывались. За каждой из них находилось нечто, едва ли напоминающее убранство квартир. Улицы, магазины, школьные классы и парки — всё неведомым образом умещалось в скромный метраж. Жильцы, не успевшие выбраться из своих апартаментов, с воплями паники носились по комнатам, точно не могли найти выход. Анастази не понимала, что происходит. Впрочем, не меньше она сомневалась и в том, что хочет в этом разобраться на своей шкуре.
Следом за Корвином Анастази забежала на четвёртый этаж. Всякий раз, когда удавалось сократить дистанцию, Рейст отдалялся: как бы Лайне не бежала, мужчина шёл быстрее. Со стороны казалось, что его скорость не менялась вовсе, а искажалось пространство.
Внезапно Корвин скрылся за одной из таких дверей. Переступив порог, девушка словно очутилась в квартире, где провела своё детство.
— Какого [лира]?.. — Анастази потрясённо замерла.
На кухне скрипнули половицы. Девушка непроизвольно попятилась — упершись в дверь, вестница нащупала ручку и дёрнула. Та не поддалась. Анастази повернулась и увидела, что всё, вплоть до замочной скважины, поросло органикой.
— Зи? — Девушка услышала голос брата. — Это ты?
Тем временем за дверью что-то заскрежетало. Будто тысяча лезвий пытались процарапать преграду снаружи.
— Элиот?..
Близнец вышел из ванной комнаты, рукой закрывая левый глаз. У него там, напоминала себе Анастази, протез.
— Я думал, — продолжил Элиот и убрал от покрасневшего глаза руку. Не протез, свой собственный, — ты не вернёшься. Почему ты мне ничего не сказала?
Это не её брат, с запредельной чёткостью понимала Анастази. Оно выглядело как он, говорило его голосом, но вело себя в точности так, словно вырвалось из кошмаров. Запахов девушка не слышала, но гнетущее чувство, точно пришедшее из паллиатива, охватило в её сердце.
— Ты обещала вернуться, — напомнил Элиот и с упрёком посмотрел на неё. — Ты опять меня кинула.
Тем временем Элиот — то, что притворялось им — подошёл к вестнице практически вплотную. Буквально зажал её в угол. Исходящего от человеческого тела тепла Анастази не ощутила. Стоило ей на мгновение прикрыть глаза, как она вмиг почувствовала себя в одиночестве. В безопасности. Однако вскоре это переменилось: когда расстояние меж Анастази и существом сократилось до пары сантиметров, вестница услышала пробирающий до мозга костей запах прокисшего мёда — в точности такой, какой она неоднократно чуяла ещё в квартире на Ковне.
— Ты обещала, — повторил Элиот, и Анастази, вжавшись в стену, попыталась отвернуться, — что вернёшься.
Когда она ненароком глянула вперёд, призрачно серые глаза находились совсем близко. Элиот — почти интимно — наклонился к ней и провёл языком по её губам. Покрасневший глаз разорвался, и из дыры полезли черви. Лайне, не в силах шевельнуться, зажмурилась, когда дурно пахнущая слюной наждачка коснулась её кожи.
— Я обещала вернуться, — проговорило существо, и к когда Анастази открыла глаза, увидела перед собой себя.
Оно снова изменило облик, стало ниже и меньше. Несколько мгновений девушка смотрела на свою зеркальную копию — на рот, растянутый в болезненной улыбке, и пьяно блестящие глаза. Оправившись от первого шока, вестница оттолкнула существо от себя, и оно тотчас изменилось. Исказилось. Привлекательность молодости трансформировалась в изуродованную Федрой массу, сотканную из сочащихся медовой лимфой нарывов и опухолей плоть.
Повторился удар в дверь. На этот раз её пробило: в дыре показалась металлическая лапа роботария. Падальщик, пытавшийся всё это время вызволить из заточения девушку, начал крошить дверь.
Выбравшись из квартиры, Анастази рефлекторно задержала дыхание. Элегическое загрязнение стало столь велико, что плотность парящего в воздухе субстрата мгновенно забила нос. На лестнице в глазах окончательно потемнело, и только благодаря усилиям своего временного спутника Анастази выбралась наружу.
Эпизод третий
Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)
Вестаниловская 28-1
2-26/995
— Ну посмотрим, как они справятся без АДАМ… Выслали всех пилотов и стоят с пафосными минами… — под нос бормотала Нина, складывая вещи в рюкзак. — Превозмогаторы [драные]…
Выпрямившись, она сдула упавшую на лоб прядь и упёрла руки в бока. На застеленной кровати лежал распечатанный билет на автобус. До выезда оставалось чуть больше пары часов. Девушка, взволнованно закусив губу, взяла распечатку в руки. Обнаружила, что место её шло 47-ым. Точно таким, под каким значился их с матерью номер в сгоревшей «Каэльтине Дунарии».
Листок выскользнул. Недоброе предчувствие овладело Ниной. В надежде отвлечься, она подошла к окну и застыла, когда увидела у староградского причала непобедимую «Каэльтину Дунарию» — теплоход, переживший всех своих тёзок.