Боль.
Боль выжгла всё, что человеческого могло в ней сохраниться.
То, что осталось от Вилены, поднялось на ноги и пошатнулась. Голова её, не в силах держаться прямо, постоянно опрокидывалась. Сипение разрывало грудную клетку. Чернильная кровь вытекала из глазниц.
Пустая оболочка. Движения её были неумелы и резки. Она, схватив себя за волосы, подняла голову. Задрала нос. Взгляд её будто стремился куда-то вперёд. Из приоткрытого рта клочками падали фрагменты поражённых органов.
Краем глаза уловив движение, Кемром обернулся. Лицо его исказилось страхом, когда перед ним очутилась немёртвая сектантка. Тело её едва переставляло ноги; она чуть ли не падала, когда наступала на правую — сломанную. С каждым шагом перелом открывался всё больше. Плоть женщины иссохла, и кости рвали высушенные мышцы и кожу. Даже несмотря на отнятый демиган, в Вилене ещё трепыхалась жизнь. Подобрав с площадки обломки меча, она бросилась на Анастази. Не успела та испугаться, как ренегатку перехватила Вейлон Вайс.
— Делай, что должен, — напоследок обратилась к Кемрому предвестница, — а мы осветим эту ночь новым костром.
Лицо мужчины вмиг разгладилось, и он кивнул. Анастази не знала природу эмоций, мелькнувших в его глазах, но она не сомневалась, что происходящее правильно.
— Госпожа, — вступила ворвавшаяся следом Хольт, — вы точно к этому готовы?
— Иного выбора у нас нет: этому городу нужен новый костёр.
Даже будучи немёртвой, Вилена пыталась вырваться. Неуклюже, жалко. Верховная Жрица с лёгкостью сдерживала порывы названной дочери. Взмахнув свободной рукой, предвестница выпустила из латной перчатки заточку и с каменным спокойствием полоснула по своему горлу.
Тотчас Хелена достала бензиновую зажигалку и, выжегши огонь, бросила под ноги Верховной Жрице. Её пролившаяся кровь подобно топливу быстро воспламенилась.
— Забери мои кости, — напоследок наказала ундине тихоходка, — и разнеси их по свету. Нельзя допустить, чтобы ночь коснулась оставшейся земли.
Едва Верховная Жрица полностью оказалась в огне, как цвет его потускнел, и белёсые языки пламени столбом взметнулись к небу.
Эпизод шестой
Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)
площадь Дангери
2-27/995
Никогда прежде Анастази не видела самосожжения жриц. Чтимый Чёрными Зорями обряд обходил её стороной, но уважение, с каким упоминали пожертвовавших собой сестёр, завораживало. Именно с возгоранием нового костра кровавый морок над столицей начал рассеиваться. Однако все, кто стоял на крыше, понимали, что это ещё не конец.
— У набережной стоит теплоход, — сообщил ундине Кемром. — Трезвых разумом отправь туда. Скоро отчалим.
— Снова собираешься это сделать? — уточнила женщина.
Лайне с удивлением отметила, что говорили эти двое как старые знакомые.
— Fon. Постарайся сократить потери. — Выглядел капитан как никогда серьёзным и задумчивым. Неожиданно он обратился к Лайне. — Тебе лучше пойти с ней.
— Что? Нет, — воспротивилась девушка. — Вместе начали — вместе закончим, — и ринулась к выходу.
Кемром спешно её обогнал и преградил проход к лестнице:
— Анастази. — Балтийка сурово нахмурилась и посмотрела на выставленную руку. — Я… Я хотел бы тебя предупредить. Hor ты намерена идти со мной, возможно, тебе придётся убивать людей. Ты готова к этому?
— Это сектанты, Антон, — уверенно ответила и, пригнувшись, прошла дальше. — В мои моральные ориентиры не вписываются те, кто толкает мир в объятие Бездны.
Выдохнув, капитан согласился:
— Справедливо.
Здание продолжало сотрясаться из-за воплей Раге. Однако Кемром и Анастази спускались вниз с абсолютно каменными лицами. Вестница, полная немой решимости, следовала точна за капитаном. В руках она держала готовую Dis-UT и не сомневалась, что скоро она понадобится.
— Кемром, — внезапно их перехватил запыхавшийся Залерт, — у нас проблемы.
— Что на этот раз? — спросил капитан и тут же увидел через окно восставшую Дочь Революции. — Fon, вижу. Это она туда вернулась?
— Да! Я не успел её…
— Что ж, я впечатлён. Подобная решимость заслуживает ответной аккуратности. Не беспокойся.
— Но… Диагностика показывает Некру.
— Правда? — наигранно. — Запомни, Залерт: не литеры управляют человеком, а человек — литерами, и дай это сюда.
Кемром бесцеремонно забрал у странника рацию и рванул по лестнице вниз. Не прошло и нескольких секунд, как динамики заголосили:
— Дочь Революции вызывает агента Залерта! Ответь!
Внутри мужчины что-то ёкнуло, когда он услышал перепуганную девушку. Непростительно молодую, как позже думал демиборец, чтобы погибнуть на поле чужой войны. Рта его коснулась слабая улыбка. Словно то, что давно было утрачено, вернулось к нему. Воспряло из стагетского пепла и обрело голос:
— Приём. Говорит капитан Реверсон. Дочь Революции, обездвижьте демиурга. Повторяю, обездвижьте демиурга. Приём.
— Какого лира?! Где Залерт?!
— Приём. Агент Залерт наводит панику. Приём.
— Приём. Вас поняла. Конец связи.
Когда Кемром и Анастази спустились, воды на площади им было по колено. Число сектантов, как и демиборцев, заметно сократилось. Бои шли вяло, и зачастую даже смерть противника не останавливала нападающего. Красморовцы остервенело рвали друг друга, ундины с выжившими гардами пытали вестниц, а сектанты, будто соревнуясь меж собой в силе веры, резали себя и подливали кровь в Дунари.
— Стой сзади, — скомандовал капитан, — и будь осторожна.
Анастази согласно кивнула, и Кемром заслонил её собой. Достав из-за спины винтовку, Лайне дёрнула затвор. Начала прикрывать мужчину — отстреливать всякого недруга, что поворачивал в их сторону.
Тем временем капитан подвернул рукав. Поморщившись, натянул на кисть серебристую перчатку. Стоило иглам соприкоснуться с органикой, приникнуть к плоти, как они зазмеились и устремились к одутловатым венам.
Забулькала тёмная кровь: она вязко потекла по трубкам. Кемром, ослабленный недавним заключением, едва не упал.
— Чтоб тебя! — ругнувшись, Анастази снова выстрелила.
В паре метров от неё рухнул ещё один сектант.