Херсонесский морской порт
3-1/995
С первыми лучами весеннего солнца «Каэльтина Дунария» причалила к херсонесскому порту. К тому моменту на причале собрались уже не только протолекарии с красморовцами, но и журналисты с любопытствующими гражданами. Вспышками заслепили десятки фотокамер, когда на землю сошли пассажиры последнего градеминского круиза.
Хольт, сойдя на сушу, взяла всех новостников на себя. Рядом с ней вскоре возник Евгений — он, как капитана корабля, не мог миновать внимания общественности. Оба отвечали чётко и по делу: Ливерий рассказал о своевременной починке второго двигателя и трудностях прошедшего рейса, а Хелена — о подвиге карпейских демиборцев и гибели многих, в том числе — жертве Вейлон Вайс, предвестницы столичного Санктория.
Кемром не сомневался, что увидит Элиота здесь. Выглядел тот неважно: помятый, постаревший будто на десяток лет. За ограждение, которым обнесли весь причал, парня не пустили. На мгновение капитан даже подумал о том, чтобы избежать разговора… Однако, собравшись с мыслями, подошёл первым.
— Моя сестра, — взволнованно начал Элиот, — где она?
Кемром безмолвно посмотрел на море. До парня не сразу дошло, что это и было ответом. Однако стоило осознанию укорениться в голове, как Лайна парализовало.
— Мне очень жаль, — наконец произнёс капитан. — Оставить поражённое тело на борту означало бы подвергнуть опасности остальных.
— Я-я… Я понимаю. — Пытаясь сохранить остатки здравомыслия, Элиот отвернулся. — Без шанса на посмертие, да?
— Да, — твёрдо повторил Кемром, — забвение, абсолютное. «Панацея»… Не беспокойся, причастные к её кончине умерли прежде, чем сердце её остановилось, — и выглянул из-за спины парня, когда увидел приближающегося красморовца. — Ты… Ты приволок с собой пернатого?
Только Элиот открыл для ответа рот, как Дайомисс влетел на мостки и зарядил капитану кулаком в лицо. От неожиданности тот чуть не упал. Из носа хлынула кровь. Брызнула на доски. Чернила окрасили рот да подбородок.
— За Линейную, — проговорил Дайомисс, — ублюдок.
— Ejsten, — свирепо глянув на синекамского златоклюва, выругался Кемром и зажал нос. — Что ж сразу не убил?
— Имело бы это смысл, — обескураженно ответил охотник. — Что с Анастази? — Он посмотрел на побледневшего Элиота. — Понятно. — И, прежде чем вернуться к «Грачу», сказал: — Знаешь, где меня найти.
Тот рассеянно кивнул.
Несомненно, капитан знал, что при иных обстоятельствах его попробовали бы арестовать. Возможно, он бы даже подыграл. Но делать это перед одухотворённой спасением публикой Дайомисс не рискнул.
Так Лайн и Кемром простояли ещё несколько минут. Балтиец отрешённо смотрел себе под ноги: разглядывал то шнурки на ботинках, то шершавую поверхность причала. Испытав острую необходимость сделать хоть что-то, Кемром расстался с последним трофеем:
— Возьми это, — и протянул парню эголетсо.
Всё, что осталось от Рагнары.
От Анастази.
Элиот удивлённо посмотрел на крест. Вопросительно вскинул бровь.
— Она носила его, когда мы встретились в Градемине, — пояснил Кемром. — Полагаю, лучше, hor он будет у тебя.
Едва эголетсо оказался у Лайна в руке, как капитан ушёл — слился с толпой, оставив Элиота наедине со своей болью. Взволнованный и злой, тот со всей силы сжал украшение, и по кисти его побежала кровь.
Новую весну Элиот встретил в одиночестве — Анастази не встретила вовсе.
Глава пятнадцатая. Потеря человечности
Внимание! В эфире Единая Высота! Сегодня, двадцать восьмого февраля, с лица земли исчез Градемин. Карпейская столица храбро сражалась с поразившей планету сектантской скверной, но вынужденно пала под натиском врага. Этот день объявляется международным трауром, и каждый имеющий сердце гражданин вправе выказать скорбь. Помяните братьев своих и сестёр, родственников и воинов, что пожертвовали своими жизнями во имя мира.
Высший Совет Сателлитов Единой Высоты приносит свои искренние соболезнования семьям тех, кто стал жертвой падения Градемина. Но не отчаивайтесь — Тризония услышала вас, и следующего раза не будет: наша военная мощь велика, и ни одна из Высот не узрит более Восхождений,
— М. Аспертус, из обращения к гражданам Высоты.
Эпизод первый
Балтийская Республика: Родополис
Оутилканис 9-1-9
3-22/995
Средства массовой информации вышли из-под контроля. Слетела негласная цензура о событиях в Градемине — забылись ограничения на освещение падения Линейной и Тардиградска. Первый месяц весны стал триумфом независимой прессы, и прежние рычаги, что сдерживали журналистов, перестали работать. Обнародование данных такого масштаба разрушительным вихрем пронеслось по гражданам Единой Высоты. Шок, печаль и ужас — всё стало единым, а траур — единственным общественным событием, которое мировое сообщество принимало с готовностью. Все развлекательные мероприятия отменили, увеселительные заведения прикрыли, а репродукторы не умолкали. Каждый час начиналась новая поминальная служба.
Это был острый месяц. Если прежде люди объединялись, чтобы пережить горе, то теперь разобщённость поразила их сердца. Даже смельчаки в окружении близких не рисковали высказываться, опасаясь, что любое неосторожное слово станет катализатором нового Восхождения. Новой трагедии.
Вопреки успеху Нисхождения Раге, победа имела горькое послевкусие. ABICO, точно воспользовавшись разрозненностью, обрела сторонников по всему миру, и с каждым днём их число росло. Никто не знал, каким будет их следующий шаг — никто не ведал, что Война, пустившая корни в Градемине, грибницей оплела весь земной шар.
Впрочем, всё это мало трогало Элиота. О чём-то он слышал в разговорах прохожих, у кассы придомового магазина или по телевизору — но всё это в итоге стало неизбежным фоновым шумом. За ситуацией ни в стране, ни, тем более, в мире парень не следил. Он жил на автопилоте. Удовлетворял физиологические потребности — разве что ел и спал зачастую через силу, но лекарства принимал по расписанию.
— И ещё пачку «Морамнаве», пожалуйста, — кивнув на табличку с перечнем табачной продукции за прилавком, попросил Элиот.
Немолодая женщина, устало кивнув, вытянула с одной из полок бело-синюю пачку. Затем пробила продукты, выложенные на транспортёрную ленту. Товаров было мало: лапша быстрого приготовления «Саноройс» со вкусом говядины, упаковка сосисок, пара картофелин и несколько банок огуречного «Бустидюпа».
Людей в магазине, помимо самого Элиота, было немного: в узких проходах, среди стеллажей с пустыми калориями, шаталась пара подростков, а в очереди за самим Лайном стояла соседка с бутылкой лунного сияния и парой упаковок нори. В ослепительно белом магазинном свете все продукты выглядели неприглядными, а кожа — нездоровой. Утомлённо вздохнув, парень отвёл взгляд от своих сухих рук.
— С вас пятьдесят девять, — пробив все товары, сообщила кассирша.
Кивнув, Элиот приложил протофон к кассовому терминалу, а после собрал все покупки в рюкзак и вышел из магазина.
Окраину едва тронула эпидемия траура. Жили здесь, по большей части, привычно. Разве что детей стало меньше на площадках, а у школ с садами круглосуточно дежурили роботарии-воспитатели. Модели второго поколения, внешность которых была максимально приближена к человеческой, бдительно следили за маленькими гражданами. Не только за их безопасностью, но и тем, что делают те да говорят — воспитанникам госучреждений воспрещалось как играть в демиборцев-сектантов, так и называть деми поимённо. В иные времена, невольно вспомнил Элиот, за этим следили не так строго — в детстве он не раз с Фрицем и Анастази выступал на стороне демиборцев, пока Алиса отыгрывала роль коварной Ра…
Улыбка, только тронувшая губы, вмиг исчезла. Элиот отвернулся от окружённой забором детской площадки, по которой, играя в догонялки, носились дети.
…ге.
Едва подъездная дверь закрылась за ним, как его ослепил яркий свет. С непривычки Элиот заслонил глаза, а после, когда тот исчез, парень увидел у почтовых ящиков прототипа-почтальона. То был роботарий, достаточно крепкий на вид, напоминающий формой мифологического кентавра — антропоморфный верх переходил в механическое копытное тело, загруженное множеством сумок с набитыми карманами. Форма на прототипе давно истрепалась, а линза левого глаза неисправно искрилась. Вместо привычного рта у почтальона был большой круглый динамик.
— Господин Элиот Лайн, — скрежещущим голосом обратился к жильцу прототип, — вас приветствует почтовое отделение номер пятнадцать города Родополиса. Сегодня утром на ваш адрес поступила заказная…
— Что там? — кивнув на коричневую коробку в клешнях роботария, отрешённо спросил Элиот.
— Посылка от господина Евгения Ливерия, капитана теплохода «Каэльтина Дунария», — повторил по инструкции почтальон и шагнул ближе. — Пожалуйста, если вы Элиот Лайн, подтвердите личность при помощи паспорта. Мы просканируем его и, в случае совпадения с номером в базе данных, отдадим посылку вам.
— И что ему от меня понадобилось…