— [Дурак], — проворчал он и глубоко вздохнул.
Потребовалось ещё несколько минут, чтобы прийти в себя. Затем, небрежно сунув коробку подмышку, Лайн достал ключи и отпер дверь.
— Я дома! — Домой вернулся Элиот к полудню. Нащупав в полутьме выключатель, включил свет. Непроизвольно замер, когда посмотрел на пустую студию и спальный уголок с ноутбуком. — А, ну да…
Каждый раз по возвращению в опустевшую квартиру Лайн замечал, что та и впрямь выглядела необжитой. Вещей — скупой минимализм, а прежний уют ушёл с потерей одного из жильцов. Мозг, впитавший в себя десятки фильмов и сериалов, отказывался принять, что такое возможно. Что Анастази действительно могла умереть. В конце концов, они вместе выбрались из Линейной… Разве её путь мог прерваться так скоро? Ответов на эти вопросы у Элиота не было. Как и веры, что сестра никогда не вернётся домой.
Оставив пакет с продуктами на кухонной тумбе, Элиот схватил нож и вместе с коробкой прошёл к рабочему столу. Включил настольную лампу. Данные адресата были написаны на карпейском — догадался об этом Лайн только по сочетанию своего имени с неизвестными словами, а вот об адресанте ничего не нашлось: ни обратного адреса, ни контактов. Пальцы крепче сжали рукоять ножа, и Лайн вскрыл коробку.
На её дне лежала маска.
Та самая, синие прожектора которой ознаменовали трагедию в Линейной. Белые пластинчатые сегменты — обгоревшие или вовсе отсутствующие — составляли собой новый вид накладки. Из-за внутренней стороны топорщились провода, а светодиодные линзы перегорели.
Элиот дрожащими руками взял маску и поднёс к самым глазам. В лёгких захрипело, и парень едва её не выронил, когда кашель вырвался наружу. Отложив посылку, бывший стагетский почитатель пошатнулся и рухнул на кровать. Приступ сокрушительной силы сжал лёгкие на пару минут. Под конец увлажнённое медовым секретом горло горело так, что речь даже в зачатке обжигала его.
— Это ошибка, — не своим голосом прохрипел Элиот и подорвался к посылке в надежде найти обратный адрес.
Но такового не было. Как и, впрочем, вещей, которые могли бы принадлежать Анастази. Ни в скомканных газетных листах, призванных обеспечить целостность посылки, ни под ними.
А меж тем маска, оставшаяся на столе, словно со злобной ухмылкой смотрела на потерянного парня. Из пепла вмиг восстал образ поражённой элегией Линейной — умершего города, который удалось покинуть лишь телом. В ушах зазвучала воздушная тревога, а с потолка, казалось, начали падать частицы субстрата. Засбоило электричество. Пахнуло смертельным холодом. Вспыхнула льдом перевязанная ладонь.
Из-под бинта пробивалось что-то чёрное, плотное. Вздрогнув, Элиот размотал его. Рана от эголетсо открылась: края её почернели, а из вскрывшихся рубцов сочились элегические споры. Сама рука меж тем расползалась в трупных пятнах, практически лишалась подвижности. Парень слабо вскрикнул. Попятился. Запнулся о подножье кровати и упал на пол.
— Ты думал, — шепнул позади женский голос, — тебя оставят одного?
— Зи?.. — Элиот испуганно обернулся.
Никого рядом не было.
Сразу после этого всё прекратилось. Заглохла сирена. Шрам на ладони принял обычный вид, и никаких пятен. Даже электричество вернулось. Только холод никуда не исчез. С каждой минутой, проведённой на земле, его становилось больше. Элиот потрясённо посмотрел по сторонам. Не в силах подняться, он прислонился к стене и прикрыл глаза. Сердце, как и голова, гудело. Паника сменилась недопониманием: парень не знал, что это было, но именно в тот момент понял, что всё изменилось. Бесповоротно.
Элиот, который по всем прогнозам должен был умереть раньше сестры, пережил её. Это казалось настолько неправильным и нереальным, что из тупой надежды парень схватил с прикроватной тумбочки близняшки забытую ею заколку. Меж её металлических зубьев серебрились застрявшие волоски — этого было достаточно для формирования андеры.
Но свет мерцал и прежде. Холодно было всегда. Ничего, в сущности, не менялось. Не произошло.
Dajomiss M.Z. [3.22, в 16:45]: Связаться с Ливерием пока не могу, но ты прав — от Анастази ничего не должно было остаться. Её сожгли, так как «Панацея» превратила труп в переносной очаг Воздействия.
Написать Дайомиссу — бессознательное желание, с которым Элиот не смог совладать. Несмотря на то, что совместных занятий, кроме первых двух, больше не было, парень регулярно списывался с синекамским знакомцем.
Dajomiss M.Z. [3.22, в 16:46]: Что именно он тебе отправил?
N Ø Я Ŧ H [3.22, в 16:46]: маску кемрома
Dajomiss M.Z. [3.22, в 16:52]: Серьезно? Похоже, посылку собирали болванчики с его посудины. Они, судя по рассказам карпейских, барахлили. Я бы предложил тебе избавиться от маски, но решай сам. Главное — не неси ее мне.
Вот и всё.
На собственном примере Элиот убедился, что самое страшное — ждать. Он успел привыкнуть к перепискам с сестрой и теперь, вопреки известию о её смерти, упорно продолжал ждать от неё сообщения, проверять протофон, заходить на её страницу в «Ментаксионе», но, тем не менее, осознавать, что больше её не будет.
Ни там, ни где-либо ещё.
Элиот достал из кармана штанов эголетсо и неуверенно сжал его. Трофей… Уголки рта оттянулись в нервной болезненной улыбке. Слёзы омывали крест.
Но домой Анастази так и не вернулась.
Проходили дни, недели, и ничего в жизни Элиота не менялось. Когда он наконец перестал ждать сестру, в голове поселились тревожные мысли — одна крамольнее другой: никто же не заметит, если он сам однажды не вернётся? Даже Дайомисс едва оторвёт глаза от планшета, а больше и некому… Какой в этом смысл?
Эпизод второй
Балтийская Республика: Родополис
мурмурационное отделение г. Родополиса
3-27/995
По всему Карпейскому Каэльтству бубонами раскрылись ячейки ABICO. Неожиданно многочисленные и удивительно сильные. Помимо того, что оказались они вооружены, вера их была настолько сильна, что слепила разум случайных свидетелей. По этой причине в ряде крупных городов — в том числе и в Родополисе — начался интенсивный набор странников, которых впоследствии перенаправляли в пограничную службу. Западная граница Балтийской Республики стремительно выстраивала стену из кордонов, а призванные из столицы вестницы возжигали по всему периметру погребальные костры. Сухопутного сообщения с Карпейским Каэльтством не осталось: лишь тайные тропы, за контроль которых красморовцы боролись с партизанскими отрядами секты.
N Ø Я Ŧ H [3.27, в 13:56]: Сегодня свободен?
Когда воспалилась незаживающая рана Войны, Марк Дайомисс служил охотником и уже не мечтал вернуться к должности златоклюва. В Линейной, возможно, он был лучшим, но и провинциальные требования значительно ниже столичных. Впрочем, это больше не имело значения. Дайомисса, как и прочих рядовых служителей, одним приказом переквалифицировали в странника с последующим назначением на приграничные территории.
Dajomiss M.Z. [3.27, в 14:07]: Боюсь, что нет. Я вынужден на некоторое время покинуть Родополис. Можем продолжить, когда все уляжется.
— Получается, — меж тем из коридора слышался разговор столичной златоклювой с гостем мурмурация, — Раге [трахнули], но с Тардиградска на нас прёт весёлая компания из Отца Болезней, Матери Жизни и Отца Кошмаров?
— Получается так, — меланхолично подтвердил второй. — Но думать о них пока не стоит — если русские не справятся, то тогда…
— Я знаю, Залерт, — перебила его женщина, — ты здесь из-за кошмаров. Удалось найти что-нибудь в Ракоди?
— Немного. Погост сильно изменился с моего… последнего визита. В Александрийскую прорвались только через сутки — местные андеры оказали нам не самый лучший приём… Что до библиотеки, то да, информация о кошмарах там была, но она тебе точно не понравится: они неуязвимы.
— То есть как это?
— «Не выковано ещё того оружия, что способно изничтожить порождение Лира, и никакое сияние не разгонит тьму его воплощений», — преисполненным пафосом голосом процитировал один из источников странник. — Проще говоря, ни металлы, ни радиация нам не помогут. В некоторых книгах — карпейских, правда — говорится, что кошмар может одолеть его владелец, но лишь временно.
— Обнадёживает, — с сарказмом бросила красморовица, — но ничего принципиально нового в этом нет. Думаю, ты здесь не за тем, чтобы похвастаться путешествием и красным дипломом ВАДа?
— А ты, как всегда, сама тактичность, Жанна. Я здесь по распоряжению Аристова.
— Аристов? Вот уж не думала, что ещё услышу эту фамилию… — в голосе златоклювой прозвучали нотки напряжения. — Что этому опричнику могло понадобиться от нас?
— Он хотел, чтобы я поделился…. актуальной экспозицией с Родополисом, поэтому, прошу, оставь своё красноречие на внерабочие часы. Ты должна понимать, что кошмары — достаточно серьёзная угроза, чтобы просто так игнорировать её. Если сектантов ликвидировать легко, то порождения… Послушай, стоит им погубить своего владельца, как они обретают… независимость, да. И, в отличие от андеров, их не ограничивают ни очаги, ни что-либо ещё.
— И что ты… вы тогда предлагаете? — спросила Жанна серьёзно.
— Не знаю, но… Я слышал, российский Красмор консолидируется со STAind, чтобы установить во всех губерниях какие-то сверхчувствительные камеры, способные зафиксировать появления кошмаров… Впрочем, когда это работало? — нервный смешок. — Думаю, вам стоит ждать распоряжения от сателлита, но пока его не было, мой совет — старайтесь не пренебрегать вызовами, даже самыми, кхм, несерьёзными.