Теплые воды Алтея, с гневным шипением накатывали на прибрежную гальку. Перемены, случившиеся в Алкмеях сразу бросались в глаза, город готовился к войне. Соседи по архипелагу первыми вкусили силу союза военной мощи Алкмей и богатства Ришама. Танаис открыто заявила права на империю деда. Эльфы делали вид, что ничего не случилось, кинув невзначай, что очередная самозванка пытается поднять бунт в неспокойном протекторате. Внешне спокойное заявление эльфов расходилось со скоротечным сбором армии, для похода в империю Золиды Седьмого.
Для того, чтобы началось всеобщее восстания хватило пары недель, по истечению, которых Ришам заполыхал. Эльфы бежали, оставив небольшой гарнизон в прибрежной крепости Лагаш. Те, кто не сумел вовремя добраться до порта, окончил свои дни в страшных муках. Народ Ришама ждал возвращения истинной правительницы, армия Алкмей уже стояла на границах Конфеи. Правитель города сбежал в Эманторан, ища спасения у эльфийских покровителей.
Спустя четыре месяца, к Крефеям прибыл огромный флот эльфов, армия Маттейоса уже переправилась на материк, и принимала под свое покровительство богатые города Ришама. К своему удивлению, спасители из Эманторана столкнулись с упорным сопротивлением местных, не желавших возвращения эльфийской руки на территорию архипелага. Конфеи так и не открыли врата, ссылаясь на подданство императору Маттею, и его супруге Танаис Самудр.
Чтобы ускорить отбытие незваных гостей, крефейские моряки выманили флот эльфов на мыс, прозванный местными в честь бога ветра Рог Энола. Неожиданно налетевшая стихия потопила немало эльфийских кораблей, разбивая их о подводные камни. Эманторан отступил в Ришам, где столкнулись с народным восстанием.
Позорное отступление еще многие годы темным пятном лежало на личной гвардии Дарелиана. Взбешенный король эльфов, срочно собрал совет айларов в надежде призвать под свои знамена армии Великих домов. Спустя полгода, три армии Эманторана сосредоточились на границе с протекторатом. На этот раз остроухие подготовились тщательно, Ришам подлежал полному уничтожению. Империю предполагалось очистить от проживающего населения, которому уготовили судьбу рабов, вечнозеленой империи эльфов.
Последний оплот эльфийской администрации на территории мятежной империи, Лагаш, встретил армию Эманторана со слезами на глазах. Суровые воины рыдали как женщины, доведенные до отчаяния голодом и болезнями. Силы Ришама, что осаждали крепость последние полгода, спешно отступили вглубь материка, едва на горизонте возникли паруса сотен кораблей эльфийской армады.
Рассказы выживших поражали, воины гарнизона в один голос говорили о мощи, и выучке армии молодого императора Ришама. Вскоре пришли данные разведки, навстречу эльфам шла многотысячная армия Крефей, пополняясь с каждым днем за счет местных повстанцев.
Король эльфов в раздумье мерил шагами желтый мрамор кабинета, за окном мелькал безмятежный пейзаж родной Самрумы.
Понятно, что, кто-то опытный стоит за мальчишкой. Кто-то, кто знает обстановку в мире, много лучше, чем заштатный царек, едва вылупившиеся в императоры дикого архипелага — размышлял Дарелиан, разглядывая резное кресло, повисшее над полом. Тонкий палец монарха ткнул его, и кресло легко скользнуло к окну. С глухим стуком толкнувшись в деревянную панель под окном, оно отлетело обратно. Стремительный шаг монарха пронес его тонкое тело мимо застывшего кресла, описав полукруг по краю вытянутого стола, что уперся фигурной ногой в инкрустированный пол кабинета, Дарелиан резко остановился и задумчиво уставился перед собой. Рыжая яшма всегда завораживала взгляд короля, вот и сейчас он загляделся изгибами прожилок, избороздивших столешницу.
— Молодая императрица, мало чем отличается от алкмейца. Учитывая, что и сама вышла из того же свинарника, что и ее резвый муженек. Кто же ведет их? И самое главное почему именно сейчас?
В кабинет тихо вошел глава разведки Эманторана Иллонар Кивой, он остановился подле двери и грациозно склонил голову, приветствуя короля.
— Сир позволите? — несколько смущенно поинтересовался Кивой.
— Что еще случилось, мой милый друг Кивой? — устало вздохнув, Дарелиан повернулся к командиру разведки.
— Нам удалось выяснить, кто стоит за молодым Атнайцем.
— И кто же? — с деланным равнодушием произнес король, после недолгой паузы.
— Его имя Ксенон, пока непонятно откуда этот человек родом, и что за интерес заставляет его помогать самозванцам.
— Ксенон? Вы уверены? — удивился Дарелиан.
— Тут не может быть сомнений сир. Один из раджей Гуппарана прислал нам своего человека. Он много лет служит короне, и потому нет оснований сомневаться в его словах.
— А конкретнее — раздраженно переспросил Дарелиан.
— Мачарахра Гундра, правитель королевства Чадарай. Если верить его словам, то вся долина Заванара, готова примкнуть к нам, взамен они просят вернуть им право выбирать царя Ришама, согласно традиции их предков.
— Мачарахра, внук Чадаара?
— Именно так Ваше Величество.
— Передай раджам. Эманторан готов удовлетворит их просьбу.
Король отвернулся к окну, Иллонар Кивой также тихо покинул кабинет, а Дарелиан погрузился в глубокую задумчивость. Вспомнились мрачные подземелья гномов, где ему впервые пришлось столкнуться с Золотым Ксеноном. Этот человек появился ниоткуда, и также исчез, три поколения гномов назад. Прошло более тысячи лет. Люди так долго не живут, скорее всего самозванец. Вопрос только откуда ему известно о Ксеноне, если только он не связан с гномами… Ну конечно, это все тот же интриган. Родриго Амадо! Этот авантюрист имеет тесные связи с Рибигудом, оттуда и Ксенон. А он не так глуп, как мне казалось. Вытащить древнего героя, чтобы поднять боевой дух людей, весьма неглупо. У людей короткая жизнь, и еще более короткая память, их так легко обманывать. Сейчас уже, пожалуй, никто и не помнит настоящего Ксенона, а зря.
Король улыбнулся, план созрел. Теперь осталось привести его в исполнение.
Поражение Эманторана в войне с Железной долиной вызвало внутренний раскол, старшие дома вновь сцепились с младшими. Пока еще не появились мысли о необходимости перемены короля, но они появятся, Дарелиан это знал. Положение удачно спас тупой братец Фирафира, эпично стравивший пар. Поражение поостудило чрезмерную активность айларов, но больше так не повезет, с Ришамом придется вести войну всерьез.
Внутри Дарелиан даже восхищался удачливым авантюристом, который уже раз сумевшим поломать планы эльфов.
В ставку эльфийской армии прибыли послы от императрицы Танаис. Правительница Ришама потребовала от эльфов покинуть границы ее государства. Впервые люди выдвинули эльфам ультиматум, мирное предложение содержало угрозу. Танаис пообещала уничтожить всех захватчиков, что решаться остаться на ее земле к началу следующего дня.
Сознательный вызов, брошенный эльфам, не остался без ответа, из всего посольства вернулся только один, с мешком у седла, в котором терлись друг о друга окровавленные головы послов. У самого посыльного отсутствовал язык, и все пальцы на руках, на шее болтался свиток, с печатью короля Дарелиана.
В свитке содержалось требование сложить оружие, и подчиниться воле хозяев, что рождены править смертными рабами. В противном случае все участники похода объявлялись врагами Эманторана, и подлежали полному уничтожению. Полному, что означало уничтожению даже семей восставших.
Со стороны Ришама послышался звук боевой трубы, забренчали доспехи и оружие, топот тысяч ног поднял облако пыли, скрывшее начало построения армии Маттейоса. В ответ зазвенели трубы эльфов. Лагерь остроухих ожил, собирая в спешке стройные ряды, против построения повстанцев. Эманторан успел выстроить войска раньше людей, и Каэлькор повел свою армию навстречу мельтешившим впереди Ришамцам. Молодой полководец представлял интересы младшего дома Кладае. Несмотря на молодость Каэлькор обладал большим опытом ведения войн, его армия ни разу не потерпела поражения, что пугало многие старшие дома. Никто не желал появление нового Эйлаха.
Заря окрасила медные доспехи гоплитов в красный, утренний туман сполз с полей, открывая полный обзор. Со стороны людей высились стены городка Рафа, прямо под ними показались длинные шеренги воинов Алкмей. Гоплитов скрыли войска Ришама, теперь же южане отступали неорганизованной массой к стройным рядам островитян. Фаланга медленно разошлась, пропуская ришамцев между рядами. Каэлькор обомлел, слухи об огромной армии оказались правдивы.
Все поле закрывала армия Моттейоса, центр заняли построенные зигзагом гоплиты Крефей. С левого края, наступали Алкмеяне под командованием самого Маттейоса, его тыл и фланг прикрывали мечники Гуппарана, а с правого края расположились копейщики ришама.
Каэлькор приказал построить войска таким образом, чтобы его преимущество в луках сказалось максимально эффективно в ходе сражения. Эльф собрал войска в компактную группу построив перед укрепленным лагерем копейщиков, в пять рядов, разместив по бокам по девять сотен мечников.
Первыми в бой вступили лучники, точный огонь эльфов-стрелков косил войска противника сотнями. Стоявшая позади пехота Эманторана ждала команды разойтись, чтобы пропустить лучников в тыл, за укрепленные стены лагеря, откуда им предстояло продолжить вести огонь по неприятелю. Эльфийская конница томилась в ожидании сигнала к атаке, на левом крыле, в ста метрах от пешего построения.
Не дожидаясь пока эльфийские луки возьмут свою кровавую жатву, Маттейос приказал фаланге выдвинуться на противника, от топота тысяч ног вздрогнула земля. Стрелы легко поражали воинов Ришама, но от прочной брони алкмейчких гоплитов отскакивали, подарок Рибигуда спас в этот день не одну человеческую жизнь.
Медленно, но непреодолимо, фаланга приблизилась к эльфийским порядкам. Лучники легко проскользнули в открытые для их отхода коридоры, в построении копейщиков, и влившись в лагерь расположились по краю стены, продолжая расстреливать людей уже с защищенной позиции.
Копья скрестились, щиты ударили в противника, люди пошатнули эльфийский строй. Челночные удары, находили наиболее открытые участки в броне врага. Из-за стены копий эльфийской стороны, на корточках подползли легкобронированные мечники. Задние ряды крефейской фаланги уперлись жалами копий в хитрецов.
Тяжелый шаг словно единое движение ощутимо толкнул врага, эльфы падали, или поворачиваясь спиной протискивались между соратниками, подставляя себя под меткие уколы гоплитов, и мешая товарищам по оружию отбивать стремительные атаки человеческих копий. Конница эльфов врубилась в правый фланг, Ришам побежал. Тяжелые всадники Кулума растоптали легкую пехоту южан.
Стрелы, завывая впивались в тела бегущих, всадники Кулума развернули лошадей и направили атаку в тыл алкмейской фаланге. Со стен Рафа прогудел сигнал рога, и дробный топот тяжелой кавалерии Ришама заставил эльфов спешно перестроиться на встречу коннице врага.
Каэлькор не ожидал увидеть всадников противника на поле, они появились точно из-под земли. Позже, лучники, наблюдавшие из лагеря наступление южан, рассказали, что люди вывели конницу из города, где, судя по всему, и скрыли ее для хитрого маневра.
Звук флейты привел в движение построение алкмейцев, гоплиты забегали, перестраивая ряды. Крефейская фаланга продолжила наступление по фронту, тогда как алкмейцы развернули построение в тыл, и выставив копья неспешно двинулись в направлении эльфийской конницы.
Эльфы заметались, ища подсказки командующего конницей. Старый Здоар по прозвищу Ветер, протрубил в рог, указывая направление атаки. Всадники Кулума развернули лошадей навстречу коннице южан. Стальная стена из всадников и лошадей, сшиблась с конницей людей опрокидывая менее крупных скакунов Ришама. С трех сторон появились конные стрелки, засыпавшие стрелами бронированную конницу Кулума. Эльфы опрокинули тяжелую кавалерию южан и атаковали конных стрелков, но тяжелые лошади Кулума не могли тягаться в быстроходности с легконогими лошадками стрелков. Стрелы, громко щелкая отскакивали от доспехов, почти не причиняя вреда эльфам, метавшимся по полю в бесплодных попытках наказать зарвавшегося врага. Здоар Ветер, натужно выдувал очередной сбор, стремясь собрать кавалерию, для организованного удара по медленно, но, верно, приближающейся фаланге. Но всадники, окрыленные легкой победой, слишком увлеклись погоней за разбитым противником.
Крефейцы уже опрокинули пешее построение эльфов, Каэлькор в бешенстве метался по стенам укрепленного лагеря, выстраивая оборону. Несмотря на прочность доспехов, меткие выстрелы эльфов постепенно вырывали воинов из стройных рядов фаланги, поражая даже самые узкие просветы в защите.
Собрав все, что услышало его призыв, Здоар обошел алкмейцев, и нанес удар в незащищенный фланг. Неповоротливая цепь копейщиков, попыталась развернуться для того, чтобы принять удар, но гоплиты не успели. Удар пришелся в то место, где стоял Маттейос, завязалась жестокая рубка. Охрана императора прикрыла его отход, приняв на себя весь удар. Бронированные лошади топтали бронированных копейщиков, уничтожая лучшие силы Алкмей. Отряд вскоре смяли, и размотав в разные стороны оголили полководца. Верный удар копья пробил голову Маттейоса. Амадо видел, как император упал на землю, но пробиться к нему не смог. Подоспели отставшие эльфы Кулума, они оттеснили еще живых телохранителей, и вывели из-под удара своего командира.
Фаланга не смогла даже приблизиться к врагу, конница Кулума стремительно ушла в сторону, и ударила в тыл крефейской фаланги, опрокинув ее центр.
Воспользоваться победой эльфы не успели, тяжелый топот, заставил остроухих развернуть лошадей. Стальные ноги механического скакуна вырывали куски земли, отбрасывая их далеко назад. Иссиня-черный доспех играл синим отливом в лучах жаркого солнца. Копье ударило в доспех рыцаря Кулума, пробив его насквозь, и опрокинув тело на землю, как тряпичную куклу. Клинок, то превращаясь в копье, то снова становясь мечом, разил эльфов, одного за другим. Рыцари попытались окружить человека, но его конь пугал лошадей всадников Кулума, а клинок слишком точно наносил удары. Оружие эльфов оказалось бессильно против доспеха мстителя. Конница дрогнула и подалась в разные стороны, подоспела алкмейская фаланги, сходясь, с вернувшей порядок в свои ряды крефейской. Рыцари Кулума пустили лошадей вдоль сходящихся построений фаланги, стремясь выбраться из ловушки. Позади заработали луки, стремительно вырывая гоплитов из строя, в ответ засвистели стрелы конных лучников Ришама.
Мощный удар подбросил Амадо в седле, он оглянулся. И прозевал второй удар, по звону отскочившей стрелы он понял, что кто-то его выцеливает, надеясь покончить с ним, здесь и сейчас. Глубокие вмятины медленно затягивались, металл восстанавливал первоначальную форму. Родриго скорее почувствовал взгляд своего врага, чем увидел его. Со стены лагеря какой-то эльф целился в него.
Человек рванул коня и помчался по прямой к противнику, стрела звякнула и отлетела в сторону. Удар разошелся по металлу брони, стальной скакун врезался в стену, разбрасывая бревна ее составлявшие, и повергая эльфов в ужас. Армия побежала, спасаясь через противоположный выход, эльфы садились на корабли и тут же поднимали якоря, бросая товарищей и лошадей. Большая часть, видя, что на корабли им не успеть кинулась к мосту, ведущему через глубокий ров к воротам крепости Лагаш.
Что-то сильно рвануло седока вниз, и Амадо оказался на земле, под ногами отступающих. Сотни ног, втаптывали его в грязь центральной улицы лагеря. Кто-то, проходя над ним наносил удары, но из-за дефицита времени бросал начатое и бежал за остальными.
С трудом, словно из трясины, Родриго поднялся на ноги, шею кренило на бок. Поводок не пускал, его сдернули шипованным ухватом. Освобождаясь от цепкого захвата поводка, Амадо увидел того, кто его скинул с лошади. Юноша эльф, лежал уставив стеклянные глаза в синеву летнего неба, его нижняя часть тела, безвольно распласталась по земле растоптанная отступавшими. Рука все еще сжимавшая древко ухвата, держалась не нескольких сухожилиях, лишь петля на конце древка не давала ей отпустить орудие. Судя по всему, мальчишка упал, стягивая Амадо с лошади, и был растоптан своими же.
Родриго застыл на несколько секунд, разглядывая изнанку войны. Лошадь оказалась неподалеку, вскочив в седло, Амадо огляделся в поисках стрелка, но эльф сбежал вместе с отступающими. Подбежал Кагемон Широкий стратег Маттейоса, окровавленный доспех, покрылся пылью и теперь казался черным.
— Бегут суки!!! — прокричал гоплит. — Победа наша!!! Мы победили!!!
Его крик эхом отразился в рядах алкмейцев, входивших в лагерь врага. Начался грабеж, и Амадо повернув скакуна протиснулся к выходу, он торопился к месту гибели Маттейоса.
Флот эльфов уходил в Эманторан, на другую сторону Эльфийского моря. Давка на мосту унесла сотни жизней воинов врага, в беспорядке отступивших в Лагаш. Маленькая крепость не смогла всех вместить, многие знатные рыцари старших домов попали в плен, их свобода дорого обошлась надменным эльфам. Несмотря на понесенные потери Эманторан оказались в выигрыше, за одного своего воина эльфы забрали жизни двадцати человек.
Армия Ришама перестала существовать, гоплиты союзников с архипелага потеряли до двух третей своего состава, легко отделались лишь Алкмеи, сказалась выучка, и дисциплина. Правда, они потеряли лучших из лучших, что составляли охрану царя.
Идея Амадо о том, чтобы Маттейос оделся обычным гоплитом и встал в их ряды, спасла жизнь молодому царю, и дала шанс нарождавшейся империи.
Родриго перевернул тело Аналая Решительного, молодого стратега, одного из немногих, кто сразу поддержали нового царя. Копье пробило шлем, расколов сферу пополам, вместе с черепом, Аналай умер мгновенно.
— Что же это за воин? Такой удар — поразился Амадо.
— Это Гилха из дома Саэсел — ответил седой ветеран, Родриго с трудом припомнил его имя. Евкадий кажется.
— Ты видел, как это случилось? — спросил он ветерана.
Ветеран криво улыбнулся и вытянул перевязанную руку.
— Это его лошадь меня ударила. Гилха никогда не мажет. Великий воин, хоть и остроухий — Евкадий щербато усмехнулся.
Амадо улыбнулся в ответ и слегка кивнул головой.
— Похороните его со всеми почестями. Он спас жизнь императора — сказал Родриго, прикрывая плащом, расколотый череп Аналая.
Поднимая пыль подъехала Танаис, возбужденно сверкая глазами, и весело смеясь она рассказывала о том, как гнала остроухих до самой воды. Императрица выросла странной, вместо шитья, отдавая предпочтение мечу, и луку, балам, конную выездку, а семейным радостям, боевой кураж.
Вместе они вернулись в Рафа. По дороге Танаис не умолкала, а Амадо грустно улыбаясь слушал ее болтовню, вспоминая маленькую девочку, спасенную им когда-то.
Поражение Эманторана не помогло окончательно решить вопрос о статусе Ришама. Эльфы продолжали считать эту территорию своим протекторатом, который узурпировала парочка самозванцев. В то же время жители империи с восторгом приняли возвращение законной наследницы трона. Пышная церемония сочетания Танаис и Маттейоса по материковому обряду, закрепила соединение государств в единую империю, получившую вместе с новым императором и новое имя, Протены.
Молодой император предпочитал заниматься внутренними делами, оставив внешнюю политику своей неуемной супруге. Танаис провела несколько компаний против мятежного Патара, принудив горделивых махараджей признать власть нового императора.
Протены быстро набрали мощь, подавив пиратство в Эльфийском море, и вернув в свои уютные гавани торговые корабли. Несколько неудачных морских компаний вынудили Эманторан подписать перемирие, и согласиться на раздел сфер влияние в водах Эльфийского моря, которому люди подарили новое имя, в честь молодой императрицы Киританаис.
Год спустя родился Латрей, будущий император Протены. Танаис постаралась переложить все заботы о ребенке на плечи многочисленных нянек и кормилиц. Почти сразу же, после родов, включившись в новую военную компанию против Арси. Поэтому сын лучше знал отца, чем мать, и во многом перенял его рассудительность и осторожность.
***
Тишина, воцарившаяся во дворце, могла поспорить с глухой тишиной Великой бездны, что рассекала подземелье Тенафара пополам. Угрюмо глядя на склоненного гнома Торн, молчал, обдумывая как поступить. Редко приходилось принимать столь тяжелые решения. Сейчас перед ним лежал его враг. Простершись ниц, он умолял помиловать, и разрешить вернуться в город.
— Итак Довард, ты пришел предложить мне свою жизнь, рассчитывая искупить вину, что легла на твой дом несмываемым пятном. Смело ничего не скажешь, но глупо, что тоже факт. Однако меня зовут милосердным и не зря, поэтому хоть ты и заслуживаешь смерти, я подарю тебе жизнь. С одним условием, ты завтра покинешь город и более никогда не вернешься в Даност, иначе тебя казнят без следствия, как беглого преступника. Ступай и обойди город, когда-то бывший тебе домом, запомни его запах, дома и лица жителей, вслушайся в его звуки, поскольку ты более никогда их не услышишь, и не увидишь.
Довард растрогал сердце Торна, но король тут же забыл о старике, к столице подходил новый вождь орков, Урга Кар Турх, что значило Угодный Богам. Железные воины орков, разрушали поселения, и мастерские, а гномов убивали или уводили глубоко под землю. По донесениям разведки, орки должны подойти не ранее чем через неделю, но в городе уже ввели сухой закон и комендантский час. Правда пришлось сделать исключение для Крамвуда, всего на один день. Пусть старик попрощается с домом.
Не теряя драгоценного времени, Довард отправился в кабак «Белокурая Роза», и гульнул от всей души, пол квартала стояло на ушах. Стража не вмешивалась, приказ короля запрещал им мешать Крамвуду прощаться с родным городом.
Глубоко за полночь гном подошел к часовым городских ворот, и разговорившись предложил выпить за его отъезд. Стража отказалась, и чуть не избила старика, на что Довард упрекнул воинов в жестокости и не благодарности. Напомнив им, что именно его сын принес Танорту процветание, а он сам помогал вернуть корону законному монарху.
— Ведь ты же Тен стоял плечом к плечу с Хельмом во время битвы. Ты помнишь, как он храбро сражался, а теперь ты меня как последнюю собаку, пинком!!! — старик заплакал и отошел прочь.
Немного погодя стража заметила, что Крамвуд забыл бутыль превосходного эля. Сухой закон гномам уже поднадоел, да и стража сегодня не смогла насладиться временной поблажкой, подаренной королем жителям Танорта. Близился третий час ночи, командир давно спит дома со своей благоверной, почему бы не выпить по чуть-чуть. Все равно завтра старику Крамвуду будет не до эля, да и прав он, хороший у него вырос сын, жаль только с королем не сумел поладить.
И повод есть выпить: «За Хельма Доварда верного слугу короля, без временно почившего от королевской опалы».
Старик плакал совершенно искренне, сегодня он узнал, как умер его сын. Его Хельм умер в тюрьме от сердечной болезни, тело кремировали, а прах удобрил поля гномов. И теперь он лежит где-то внутри горы, освещенный отраженным солнцем, питая своим прахом злаки. Сердце старика сжалось и окаменело, большего оскорбления к останкам его сына и представить сложно, саму память о Хельме смешали с навозом, чтобы удобрить поземные поля, вместо того чтобы вернуть отцу камня, как это принято у гномов. Терпеливо ожидая пока воины по очереди отопьют из его бутыли, Крамвуд предвкушал месть. Мертвым сном отблагодарил Довардов эль вояк. Гном прислушался, и когда все стихло быстро прошел к вороту, что открывал городские врата.
С грохотом отворился проход в Танорт, стража всполошилась, но поздно в город уже вошли отряды бронированных орков. Их становилось все больше, зазвучал набат, на улицу повалили горожане, встречая смерть на пороге своих жилищ. От казарм побежали воины гномов, завязалась беспорядочная битва на городских улицах, появился Торн, король вел в бой гвардейцев.
Воодушевленные примером монарха горожане оказали яростное сопротивление, орки дорого заплатили за разорение столицы Даноста. И все же численный перевес армии Урга не оставил шанса защитникам Танорта. Окруженный телохранителями Торн утонул в волнах атакующих орков, его, до неузнаваемости изрубленное тело, позже выставили на площади перед дворцом, привязав к позорному столбу.
Почему-то последнее, что выхватил взгляд погибающего монарха, оказалась лицо Доварда, смотревшего как его убивают с высокого парапета дворцовой лестницы. Их глаза встретились, и король поразился холодной ярости, горящей внутри безумных глаз Крамвуда, улыбка торжества играла на губах старика. Торн все понял, и умирая, монарх впервые испытал чувство сожаления о том, что когда-то совершил.
***
Ночью голова Торна исчезла, и никто не мог сказать кому она понадобилась и куда делась, исчез и Крамвуд. Сколько не искали старика, найти так и не смогли. Оставшихся в живых гномов насильно увели в орочье королевство, бросив город абсолютно пустым. Вскоре Танорт наводнили поселенцы, те кто проживал неподалеку пришли заселить разоренную столицу. Вернулись и бежавшие тайными тоннелями члены Торговой палаты. После недолгой междоусобицы, торгаши вырезали последние силы Традиции камня. Патриоты обвинили Торговую палату в предательстве, и подняли мятеж, не мало поселенцев поддержало восставших.
После восстания торгаши провели расследование обстоятельств последней ночи перед падением Танорта. Немногие выжившие, кого судьба увела из столицы в роковую ночь, все как один вспоминали проводы Крамвуда Доварда. Быстро выяснилось, что произошло, и Довардов официально прокляли, навечно запретив им появляться в границах Даноста, а за голову Крамвуда объявили солидную награду.
Вновь Даностом правили торгаши, они собирали в королевство гномов со всего света, приглашая всех желающих поселиться в разоренных городах. Чтобы привлечь переселенцев, из казны даже выделили подъемные деньги.
Орки вывезли из Танорта, так много золота, что их арбы рассыпались под тяжестью драгоценного металла, а длинна обоза растянулась на пять километров. Богатая добыча позволила Урге собрать мощную армию, его войска начали войну с независимыми племенами подземных орков Тенафара. Решительный предводитель постепенно собирал орков во едино, под своей рукой.
Торгаши Даноста не желая мириться с потерей значительных территорий, начали войну с орками. С трудом возвращая утраченные шахты и мастерские, они завязли в бесконечном противостоянии. Отряды Каменной головы наводили ужас на жителей Дикого подземелья, террор, развернувшийся против орков и гоблинов, вскоре переплюнул потери гномов в столице. Гномы мстили, и мстили страшно, казалось, все вернулось на свои места, королевство возрождалось.