Лошади хлюпали по зловонной жиже переполненных нечистотами улиц Сарпенте. Над головами нависали вторые этажи покосившихся зданий, составлявшие главную улицу убогого городишки. Жерар прижимал надушенный платок к носу, силясь хоть как-то отбить нестерпимую вонь, Эстебан с улыбкой наблюдал за мучениями ученика.
— Потерпи Жерар, вон дом Непрада, там должно поменьше вонять — произнес Патрицио, указывая на потертый, но все еще красивый особняк, показавшийся в конце клоаки, что служила улицей.
Жерар кивнул, и благодарно глянул на рыцаря. Эстебан пришпорил коня и брызги мерзкой жижи полетели во все стороны, оседая на одежде путников. Чаллоти едва сдержал рвотный позыв, когда капли грязи окропили его лицо. С неимоверным усилием, ученик справился с навалившей дурнотой, и покачав головой последовал за мастером.
Пышность дома жреца, совершенно выбивалась из окружающей городок убогости, помпезные ворота отворились, пропуская путников внутрь. Копыта застучали по камню, мостившему двор, навстречу засеменил объемный мужчина, облаченный в одежды жреца, следом вышла вся его родня, и дворня.
— Как мы рады видеть в своем доме великого мастера Баргаса — затараторил хозяин дома. — Позвольте — не унимался жрец, помогая Эстебану спуститься с коня. — Представляете, у нас вчера разразилась жуткая гроза, а тут вы, словно сам господь пожелал смыть всю скопившуюся в городе скверну, к вашему приезду — смущенно хихикнув продолжил толстяк.
— Юлай мы устали с дороги, потому у меня будет к вам просьба — повелительно оборвал излияния жреца, инквизитор.
— Да все, что угодно — неуклюже подпрыгнув на месте ответил Юлай.
— Приготовьте для нас ванну, а к вечеру отчет о положении дел в вашем приходе — инквизитор внимательно взглянул в испуганное лицо жреца.
— Как пожелаете ваше священство — сглотнув комок, подступивший к горлу, ответил толстяк.
Сильные руки быстро перелистывали желтые листы книги прихода города Сарпенто.
— Так значит у вас нет никаких проявлений темного? — с нажимом спросил инквизитор, после внимательного изучения содержимого отчета, что предоставил ему писарь жреца.
— Ваш вопрос, говорит о сомнениях в правдивости моих отчетов — с обидой ответил жрец. — Я понимаю, что раз вы здесь, значит что-то прошло мимо моего внимания. Потому прошу вас мастер Баргас, скажите прямо, что случилось.
— Приятно наконец увидеть жреца, а не подобострастного лакея, что встретил меня у порога этого дома — с улыбкой ответил инквизитор.
Юлай поежился, и густо покраснел. Толстые щеки воротником, ложившиеся на шею, покрылись капельками пота, а лысая голова заблестела.
— Скажите в вашем доме работает полотерка Илга …?
— Илгая Нерато — подхватился Жерар, заметив сомнение мастера.
— Да именно.
— Илгая? Ну да, есть такая. А, что? Она замечена в колдовстве? — удивленно спросил жрец.
— Пока нет.
— Она немного помешанная, дочь потеряла недавно, но честно скажу вам, вряд ли эта женщина способна, на что-то большее чем сплетни — с сомнением произнес Непрада.
— У Илгаи есть супруг? — продолжал допрос Эстебан.
— Да какой там супруг, был когда-то мой конюх, а потом истопник, а теперь она уж второй год одна.
— Странная осведомленность о личной жизни прислуги — с сомнением заметил инквизитор.
— Ваше святейшество, Илгая с самого детства при моем доме. Сирота она, можно сказать выросла на моих глазах. Потому мне многое известно, я ей заменил мать с отцом — пояснил жрец, еще больше краснея и потея.
— Ясно. А что вам известно о каменщике Джероме Мирамо?
— О ком? О таком лучше спросить у управляющего моим приходом, он ведает набором мастеров.
— Тогда позовите его к нам.
— Лоренцо!!! — закричал жрец.
В комнату вбежал служка, и подобострастно согнувшись подле Юлая, остановился в ожидании приказаний.
— Позови сюда Николо Абеле — приказал Непрада.
Служка выбежал прочь, оставив за собой неистребимый запах Сарпенто.
— И чем же этот каменщик привлек внимание инквизиции? — нервно теребя край сутаны поинтересовался жрец.
— Это мы узнаем, как только я смогу поговорить с Илгаей, господин жрец — оборвал ненужный разговор Эстебан, крепко сжимая жесткие губы.
— Я могу ее позвать — спохватился Непрада.
— Нет! Не сейчас — повысил голос инквизитор.
Резкий окрик остановил, поднявшуюся в порыве услужливости, тушу жреца. Он испуганно взглянул на инквизитора, и обреченно осел на стул, специально приготовленный для него. Инквизитор занял его кабинет, и казалось совершенно не смущался тем, что допрашивает хозяина в его же доме. Эстебан сидел, откинувшись на высокую спинку резного стула, руки инквизитора спокойно лежали на красном сукне, вместительного стола черного дерева. Широкополая шляпа распласталась на пюпитре писаря, что расположился подле окна.
Холодный взгляд остановился на пухлом лице жреца, казалось, инквизитор задумался, и совсем не смотрит на свою жертву, но жрец ерзал на месте, поминутно отдуваясь. Из своего угла, за всем происходящим наблюдал Жерар, подмечая малейшие подробности инквизиторского ремесла.
В дверь постучали, Эстебан гаркнул, разрешая войти. В комнату прошел невысокий мужик средних лет, он остановился в нерешительности у двери, теребя поношенную шляпу из серого войлока. Бросалось в глаза отсутствие большого пальца на левой руке, крупные капли пота поползли по морщинистому лицу управляющего. Служка скрылся, тихо прикрыв за собой двери.
— Проходи! Чего встал? Не бойся — нетерпеливо морщась подбодрил его Эстебан.
— Звали ваше священство? — сделав неуверенный шаг вперед склонился управляющий.
— Звал. Скажи-ка нам, есть в твоей бригаде Джером Мирамо? — слегка улыбаясь спросил инквизитор.
— Хромой что ли? Ну, да. Он у нас работает больше года, но ничего плохого, я о нем сказать не могу…
— А тебе и не надо ничего говорить. Меня интересует только один вопрос, где проживает этот человек? — прервал оправдания управляющего инквизитор.
— У сторожа церковного кладбища, в его домике на краю городского погоста — испуганно ответил Николо Абеле.
— Сейчас он там?
— Думаю, что там. Работы закончились больше двух часов назад — нехотя ответил Николо.
Инквизитор сделал знак рукой, Жерар быстро вышел из кабинета. Минуту спустя по лестницам протопали рыцари, во дворе заржали лошади. Зацокали подковы, отряд проехал в ворота, и исчез на грязных улицах Сарпенто.
— Спасибо господин управляющий, ты нам очень помог. Сегодня тебе придется провести ночь в стенах гостеприимного дома Юлая Непрадо — ехидно улыбаясь проговорил инквизитор.
Жрец подхватился и попытался выйти из кабинета, но по другую сторону двери его уже ждала городская стража. С бесстрастными лицами они преградили дорогу Юлаю, жрец отшатнулся обратно в комнату.
— Что вы делаете? Это нарушение субординации — вскричал он в отчаянии.
— Вовсе нет, вы допустили появление ереси в вашем приходе. Мало того, о случившемся нам доложили прихожане города, а не тот, кто поставлен блюсти волю всевышнего. Так, что заткнись и сядь в кресло! — рявкнул Эстебан на жреца.
Туша Юлая безвольно осела, удивленно открытый рот беззвучно зашевелился, а затем закрылся, так ничего и не извергнув. Стальной взгляд Эстебана окончательно раздавил волю Непрадо, управляющий ошалело глядя на патрона, присел возле шкафа, прямо на ковер устилавший пол кабинета.
Шум во дворе возвестил о возвращении отряда, вскоре по ступеням прогромыхали тяжелые шаги рыцарей. Двери распахнулись в кабинет внесли, придерживая под руки молодую женщину. Рыцари поставили арестованную на ноги, но она тут же повалилась на пол. Патрицио сдержано, но твердо вернул ее в исходное положение. Коррадо отошел к двери, перегородив собой выход, латная перчатка легла на эфес меча. Жрец скосил перепуганные глаза на рыцаря, а затем на женщину.
— Здравствуй Илгая! Меня зовут Эстебан Баргас, я дознаватель…
— Я знаю, кто ты такой — хрипло прозвучал голос Илгаи.
— Тем лучше — после некоторого молчания произнес инквизитор. — Ты знаешь зачем я здесь?
— Тебе нужен Джером Мирамо.
— Так, и что ты нам можешь рассказать о …
— Ты ищешь не того. Не он зло.
— Что ты имеешь в виду? — удивился инквизитор.
— Джером излечил мои раны, освободил меня от страданий. Он добро, он посланник всевышнего — произнесла полотерка кусая губы.
— Понятно. А кто тогда зло? — все более веселясь спросил инквизитор.
Женщина дернула рукой, освобождаясь от стальной хватки Патрицио. Рыцарь придержал ее, но Эстебан кивнул, и латная перчатка разжалась, даруя свободу полотерке. Женщина развернулась и ее тонкий, дрожащий палец указал на Юлая. Глаза жреца расширились, и поползли из орбит, дыхание сбилось, а руки непроизвольно попытались отстраниться от немого обвинения.
— Жрец? — еще более удивляясь произнес Эстебан. — Ты должно быть шутишь?
— Нет господин инквизитор. Он убил мое дитя, на его руках кровь моей девочки… — голос оборвался, женщина застыла, уставив безумный взгляд в жреца.
Дальнейшее осталось в памяти инквизитора в виде отрывочных воспоминаний. В дверь постучали, Коррадо отошел в сторону, показалась рыжая голова Жерара. Патрицио повернулся к двери, Эстебан кивнул, давая разрешение войти, Илгая, с удивительной для ее тела ловкостью подскочила к Юлаю. Прежде чем Патрицио успел перехватить ее стремительное движение, она оказалась сверху на туше жреца, продолжавшего все так же сидеть на стуле. Резкий рывок опрокинул женщину на пол. Она упала на спину и безумно рассмеялась, Патрицио вынул меч, и пригвоздил сумасшедшую к доскам пола.
Рука, поднятая для того, чтобы предупредить убийство, опустилась на стол.
— Зачем?! — вскричал Эстебан.
Жерар изумлено, тараща глаза прошел к столу, и застыл, уставившись на жреца, его рука слегка дрожала, когда он указал на Юлая.
Толстое тело медленно завалилось на бок, и опрокинув стул, ножки которого не выдержали непомерный вес жреца, упало на пол. Инквизитор присмотрелся, из глаза Юлая торчало оголовье женской заколки, которую рыцари проглядели в густых волосах Илгаи.
Патрицио сплюнул, и резким движением вынул клинок из тела убитой.
— Что за привычка сразу убивать!!! — заорал Эстебан. — Она же не одержимая, ты убил ценного свидетеля!!! — продолжал кипятиться инквизитор, гневно сверкая глазами.
Патирцио смущенно уставился себе под ноги. Жерар осматривал тело жреца, а Коррадо сдерживал натиск любопытной стражи, ввалившейся в раскрытые двери кабинета. Клокочущий кашель заставил всех повернуться к телу полотерки. Эстебан выбежал из-за стола, и склонился к женщине, отмахиваясь от Патрицио, который попытался отстранить инквизитора от опасного свидетеля.
— Почему ты считаешь, что жрец убил твою дочь?
Она взглянула на него совершенно ясными глазами, от безумия не осталось и следа.
— Потому, что он ее убил. Мне показал Джером… он… он добро, не за тем ты охотишься господин инквизи… — глаза женщины уплыли под верхнее веко.
— Сейчас же поезжайте на городской погост, в домик могильщика! — скомандовал инквизитор.
Забренчали латы, все вокруг пришло в движение. Эстебан приподнялся, но холодная рука удержала его.
— Ты опоздал, его предупредили, еще тогда, когда вы только въезжали в Сарпенто — Илгая усмехнулась и застыла, хищно оскалив зубы. Холодный пот прошиб инквизитора столь ужасен оказался облик умершей женщины.
— Постойте! Я с вами! — выглядывая в окно крикнул Эстебан.
Домик, как и следовало ожидать оказался пуст, допрос могильщика ничего не дал. Пришел вечером, поел, лег спать, а куда пропал после не знаю. Вот и все полезные сведения, что удалось выбить из несчастного.
Пристрастного допроса не избежал никто из подчиненных жреца. Под конец подошла очередь и членов семьи Непрадо. В процессе скончался управляющий Николо, и могильщик. Жерар не узнавал мастера, инквизитор точно одержимый пытал, допрашивал, не жалея крови и каленного железа, его жестокость казалась неутолимой.
Город тихо сопротивлялся насилию инквизитора, пришлось отойти от террора и переключиться на самый эффективный метод поиска виновных. Весть о вознаграждении мигом облетела все окрестные деревеньки, но вопреки ожиданиям, очередь так и не выстроилась к дому жреца. Эстебан метался по кабинету, лихорадочно думая, как еще можно заставить простолюдинов выдать лицедея.
Время давно перешагнуло за полночь, когда в дверь постучали, на пороге переминаясь с ноги на ногу стоял Жерар. Лицо парня белело полотном, в свете ручного фонаря.
— Что случилось? — нетерпеливо выпалил инквизитор.
— Он здесь — выдохнул Жерар.
— Откуда сведения?
— Сейчас в своем доме убит Витале Тристар.
— Как убит? Кем?
— Родственники услышали крики и пока добрались до спальни градоначальника, нашли только его труп.
— Почему думаешь, что это наш? Может это родственнички разборки устроили под шумок общей сумятицы? — раздраженно спросил Эстебан.
— Это вряд ли, чтобы не повторяться, я прошу вас спуститься во двор. Там тело убиенного.
Не говоря более ни слова, инквизитор сбежал во двор, там возле ворот, на телеге лежало тело, укутанное в простыни. Стражники перешептывались и постоянно, повторяли гимны-обереги.
Легким движением Эстебан скинул холстину, и отшатнулся. Из-под полотнища на него смотрел бледный, точно бескровный, труп градоначальника. Вместо глаз зияли провалы глазниц, но их не вырвали, а скорее высосали, стянутый в гримасе ужаса рот также обескровленный, оголил плохие зубы. Эстебан раздвинул его еще шире, в поисках языка жертвы, у самого корня он нащупал иссохший остаток тканей.
— Упырь? — спросил он скорее у себя, чем у Жерара.
— Вряд ли — отозвался ученик.
— Вот и я думаю, что вряд ли. Точно темный, но лицедей ли? — задумчиво ответил Эстебан.
***
Весть о смерти прекрасной эльфийки, принявшей после гибели матери титул самой красивой женщины Эманторана, потрясла двор Протены. О жутком убийстве говорили несколько месяцев, пышные похороны прошли без Амадо.
Чужеземец исчез, а немного погодя пришли вести об убийстве двух глав старейших домов Эманторана. Дома Дэйван и Илкатаэль лишились своих айларов, разгневанные эльфы объявили награду за голову убийцы. Имя убийцы называлось совершенно четко, Родриго Амадо.
Маттейос не узнал чужестранца, когда Амадо появился при дворе, его потемневшее лицо осунулось, а глаза горели странным огнем. От взгляда Родриго и раньше часто пробирала дрожь, а теперь они вызывали оторопь, и панику.
— Зачем ты убил этих эльфов? — спросил Маттейос стараясь говорить, как можно мягче.
— Меня ввели в заблуждение — сухо ответил Амадо.
— Ты опять поставил себя вне закона, за тобой будут охотиться — нерешительно произнес император.
— Я скоро уйду. Мне нужно, кое, что выяснить, но как только получу нужные мне сведения, я покину твое королевство — спокойно ответил Амадо.
— Что ты ищешь? — спросил Маттейос, после некоторого молчания.
— Слышал ли ты о культе Королевы смерти?
— Да. Это древний культ Ришама, но зачем тебе дикие фанатики?
— Возможно убийцы адепты этого культа — ответил Родриго.
— Это вряд ли, они приносят в жертву коз, и овец. Никогда не слышала, чтобы они убивали людей — с сомнением проговорила Танаис, внимательно слушавшая разговор мужчин.
— Откуда ты знаешь? — удивился Маттейос.
— Я родилась здесь! Это история моего народа — не без гордости ответила Танаис.
— Я не уверен в словах моего информатора, но все же проверю — ответил Амадо. — Ты не знаешь кто стоит во главе культа? — спросил он девушку, уставив на нее жуткие глаза.
— Что убьешь? — спросила она с улыбкой.
— Нет, поговорю — спокойно ответил Родриго.
— О твоих беседах легенды ходят, да такие, что от подробностей кровь в жилах стынет — отозвался Маттейос.
— Я не испытываю удовольствия от мук людей, но порой это единственный способ узнать правду — грустно ответил Амадо.
— Ну, и как? Узнал? — спросил Маттейос.
— Нет, но зато точно знаю, что они не виновны…
Высокий смех Танаис прервал его слова, заливисто смеясь она хваталась за живот. Маттейос с удивлением посмотрел на жену.
— Что смешного в том, что он говорит?
— Нет ты представь, … он приходит, мучает, пытает, а потом говорит, извини, я ошибся. Редкостный цинизм, но забавно ха, ха, ха!!! А я тебе помогу, ты мне помог, и я тебя не оставлю в беде — проговорила она, вдруг сделавшись совершенно серьезной.
— Буду благодарен…
— Ой да не стоит, ты меня не сможешь отблагодарить. Ну если только согласишься выйти со мной на поединок в полную силу! А?! — хитро прищурившись спросила Танаис.
— Нет! Мы уже не раз это обсуждали! — быстро вмешался Маттейос.
— Нет Ваше Величество, я никогда не посмею бросить Вам вызов — с поклоном ответил Амадо.
— Ну как хочешь, а другого мне от тебя не надо, так, что прими мою помощь как подарок — озорно улыбаясь ответила императрица.
***
Спать по ночам инквизитор не мог, его вновь мучали кошмары. На несколько недель они отступили, и, казалось, оставили в покое. Но после смерти Витале Тристара, Сессилия возвращалась каждую ночь, все настойчивей требуя ответа на свой вопрос.
— Ах вы негодник, бросили меня одну, а сами уехали в Сарпенто — прозвучало точно гром над ухом инквизитора. — Приветствую вас мой дорогой Эстебан!
Инквизитор испуганно оглянулся, перед ним стояла невысокая женщина, с переплетенными в витиеватый узор волосами, каштанового цвета. Огромные серые глаза лучились добротой и радостью встречи.
— Фрида? Как вы здесь оказались? — удивился инквизитор, стряхивая ставшую уже привычной одурь бессонницы.
— Я услышала о страшной судьбе Витале. Мы старые приятели, сразу я не смогла приехать, но то, наверное, и к лучшему. Говорят, что на завтра назначены похороны градоначальника, теперь у меня есть возможность поприсутствовать на печальном мероприятии. Засвидетельствовать свое почтение к покойному.
— Что ж, вы вовремя. Сейчас покойника готовят к обряду. Вот только не знаю, как быть, родственники требуют скорейшего погребения, а расследование нуждается в уликах.
— Поговаривают, что Витале умер не своей смертью. Говорят, что-то неестественное — улыбнулась Фрида.
— Да умер он прямо скажем жутко — отозвался инквизитор и поманил Фриду за собой.
Они прошли в комнату бальзамирования, где тело умершего набивали соломой, пытаясь придать хоть какой-то объем. Нарисованное лицо, мало похожее на настоящий облик покойного, безмятежно улыбалось.
— Фу, какой ужас — прикладывая носовой платок к лицу выдохнула Фрида. — Он точно вяленное мясо — проговорила женщина, легко касаясь тела градоначальника, с видимым отвращением отдергивая палец. — Известно, что с ним произошло?
— Пока не ясно. Может вампир, но тоже странно, обычно у кровососов иной почерк.
— Я полагала, что упыри суть выдумка необразованных обывателей? — сверкнула жемчугом зубов Фрида.
— К сожалению, не только — грустно улыбнулся инквизитор.
— А что ваши сны? Все также докучают? — участливо спросила женщина.
— Да, все также — смущенно ответил Эстебан, и взглянул в ясные глаза собеседницы.
Как и много раз до этого, его сердце часто застучало, а голова слегка закружилась, он отвел глаза и порывисто вздохнул.
— Что совсем худо?
— Не могу спасть, сегодня уже третьи сутки. Пару часов днем, и то пока солнце в зените, вот весь мой отдых. У меня такое чувство, что она хочет моей смерти, требует отмщения.
— Ну не сгущайте краски. Вам это не к лицу, мой дорогой инквизитор. Вас боятся все монстры Амората, а уж с каким-то сновидением я думаю мы как-нибудь справимся. Нужен хороший лекарь. У меня, к сожалению, на ум не приходит ни один из близ живущих. Нет лекари, конечно, есть, но они нам не подойдут.
— Есть один лекарь, Римантом зовут, но найти его не просто, а иной раз и небезопасно — вспомнил Эстебан.
— Что ж это за лекарь, которого опасно искать? — удивилась Фрида.
— Опасен не сам лекарь, а болезни, которые он лечит, чаще всего это мор. Там, где вспышка заразы, там и он.
— Хороший должно быть лекарь — задумчиво протянула женщина, глядя как покойного облачают в тунику.
— Я попробую найти его для вас, мой дорогой друг — сказала Фрида, легко касаясь руки инквизитора.
Эстебан удивленно и испуганно взглянул на спутницу, и устало улыбнулся в ответ на ее улыбку.
***
Год поисков не принес никаких результатов, кто-то постоянно опережал его, уничтожая любого, кто хоть, что-то знал об убийстве Лафны. Протены захлестнула волна террора, дороги стали опасны, с заходом солнца люди бесследно исчезали. Иногда несчастных находили, в наскоро вырытых могилах, как правило неподалеку от места гибели. Вскоре появился и почерк, общий для всех убийств. Стены гостиниц и сараев, где приняли смерть жертвы, стали украшать изображения цветка рафлезии, что прямо говорило, кому погибшие принесены в жертву. Королева смерти снимала жатву, оставляя свой символ, рисованный кровью жертвы. Изображение назвали глазом Утнаты, несущей разложение и красоту.
В особняк, Амадо так и не вернулся, хотя несколько раз внимательно осматривал дом, и, к своему удивлению, обнаружил глаз Утнаты в детской. Он мог поклясться, что ранее рисунка там не было.
Эли с Товардом удачно добрались до Алкмей. Эйлайн прислал письмо, где просил не волновать Эли известием о смерти ее матери и сестры, обещая рассказать девочке о случившемся, когда придет время. Ланаэль избегала Амадо, он так и не смог с ней поговорить. Спустя год Эйлайн приехал в Протены. Перед отъездом он рассказал о трагедии Эли. Узнав о смерти матери, она отказалась возвращаться в Ришам. Месяц девочка молчала, Эйлайн уже начал беспокоиться за ее рассудок, но молодость взяла свое и вскоре Эли пришла в себя.
Родриго случайно встретил эльфа в дворцовом саду, первая неловкость скоро прошла, и теперь сидя у каскада они вспоминали былые времена. Эйлайн рассказал об Эли, о том, как Лафна страдала, от долгих разлук с Амадо.
— Не думаю, что это эльфы — с сомнением произнес Эйлайн.
Брови эльфа сошлись на переносице. Разговор коснулся щекотливой темы, и Эйлайн не знал, как себя вести.
— К сожалению, я тоже пришел к такому заключению — ответил Родриго, глядя как прозрачные струи срываются с искусственного возвышения, и пролетев кристальной полоской до следующего уступа разбиваются на мириады брызг. Отчего сбоку постоянно блестела неполная радуга.
— Почему к сожалению? — удивился Эйлайн.
— Потому, что я убил твоих соплеменников. Убил зря, и теперь Эманторан обязательно ответит Протенам, а убийца остался безнаказанным — с досадой в голосе ответил Амадо. — Иногда мне кажется, что в этом и заключается истинная причина убийства.
— Это слишком изощренно, кто может так умело сталкивать стороны? — с сомнением отозвался эльф.
— Да кто угодно. Не исключая и твоих сородичей.
— И все-таки я сомневаюсь, что это Эманторан — продолжал настаивать Эйлайн. — Сам посуди, у них и официальных поводов достаточно, чтобы лишить жизни Лафну и ее детей, так зачем скрывать свою причастность к настолько показательному убийству. Ведь эльфы и были первыми к кому ты отправился.
— В твоих словах звучит мудрость, Эйлайн. Наверное, ты прав, но меня все больше беспокоит вопрос. Зачем? Спустя год мне кажется, будто это я, сам убил их — с горечью произнес Амадо.
— Твоей вины тут нет, Родриго. Лафну не вернуть, но мы сделаем все, чтобы не пострадали твои девочки. Я прослежу за ними — Эйлайн положил руку на плечо Амадо, и открыто улыбнулся.
Человеку очень хотелось верить мудрому эльфу, но он знал, что ему придется дойти до сути случившегося. Иначе девочки останутся под ударом, и рано или поздно невидимая рука убийцы вновь его нанесет.