Иссеченная временем арка, с высоким сводом, нависла над монархом. Гвардейцы остались снаружи, Товард в одиночестве прошел в широкий зал. С фасада храм казался на много меньше, а тут огромная зала, ярко освещенная флуоресцентными лишайниками. Воздух напоил запах цветущей олании, ярко красные цветы устилали ковром пол храма. Журчание ручья, наискосок пересекавшего зал, успокаивало. За тысячи лет вода проточила в твердой породе русло. В прозрачных струях потока суетились бесцветные рыбки, вспыхивая время от времени яркими цветами синим, зеленым, красным, фиолетовым. Раньше Товарду никогда не приходилось бывать в доме Хозяйки, и гном не знал, как себя вести, король оробел. Он остановился у входа, потрясенный отрывшимся миром. От суеты города его отделял лишь вход, но перед глазами Товарда раскрылся другой мир, мир подземной жизни, царство Хозяйки.
Рука короля смело сдернула душу Капира с шеи, звенья цепи рассыпались по полу. Товард как во сне прошел к алтарю. Высокий камень в виде горного кряжа прильнул к дальней стене, на его поверхности ползали насекомые в таком количестве, что из далека казалось, будто монолит живой. Король в нерешительности постоял возле алтаря, прежде чем положить малиновый рубин на тарель в основании. Насекомые ярко вспыхнули, и взлетели в воздух, помещение наполнилось миллионами желтых огоньков, они как звезды вспыхивали и гасли где-то под потолком. Разинув рот Товард смотрел на окружающее волшебство природы.
— Еще один пал! — произнес грудной, женский голос.
Король завертел головой пытаясь определить откуда прозвучали слова.
— Не пугайся Товард сын Хельма и Маи, я знаю тебя, а ты знаешь меня! Только не помнишь! Благодарю тебя за дар!
— Кто ты? Хозяйка? — одновременно удивленно и испуганно спросил Товард.
— Так вы меня зовете. Я Предел! — прозвучал голос.
— Предел? Чему Предел?
— Всему! Капира жизнь украл чужак с ужасным взглядом?
— Да. Он просил принести этот камень в дар тебе. Не понимаю зачем, но такова его просьба, и я ее исполнил! Хотя с радостью оставил бы себе такую красоту.
— Древние души опасны для смертных.
— Почему? Что страшного в мертвом камне?
— То, что не мертвый он! Суть древних растлевает и навсегда порабощает! Чужак, друг настоящий, он спас рассудок твой.
— А тебе он зачем? Ты ведь Хозяйка всему, что есть под землей, живому и мертвому…
— Хозяйка? Нет я мать, а это мои дети. И те, что живы и те, что не живые! И сверху, и снизу все созданы мной! Я суть всего, начало и предел. Со мной все появилось, с моим уходом все исчезнет! За дар твой, дам я шанс тебе! Есть враг, что ты не видишь, он прячется во снах! Суть женщина, но лисий облик носит! Оделась в белое и исподволь сомнения в души смертных вносит. Ее ты берегись, твоей желает смерти, нежная хитрюга!
— Что? — удивленно переспросил Товард.
Краски постепенно начали меркнуть. Насекомые вновь сели на алтарь и погасили огоньки, цветы закрыли чашечки, а рыбки потеряли краски, Хозяйка ушла. Это Товард понял совершенно отчетливо, его словно выставили из покоев госпожи подземного мира.
***
Тихий голос Дарелиана поприветствовал королевский совет, главы старейших домов ответили поклоном. Владетели Эманторана худощавые мужчины без возраста, недоброжелательно смотрели на короля. Напряжение вызвал внеочередной Совет старейшин, что могло означать только одно, произошло нечто из ряда вон выходящее. Айларов беспокоило, что они совершенно не представляют, что послужило поводом для встречи.
— Я рад видеть всех айларов, на нынешнем Совете — поприветствовал глав старейших домов Эманторана, Дарелиан. — Понимаю, вы озадачены. Всех вас мучает вопрос, что послужило поводом для нашей встречи в Лунной ротонде.
Гомон птиц заглушал тихую речь монарха, а журчание воды в каскаде небольших озер, наполняло сад дремотой, усиленной жаром надвигающегося полудня. Лунная ротонда, выстроенная в форме вытянутой подковы, своей открытой частью смотрела в дивный сад, где цветение кустарников соперничало в красоте с листвой деревьев и оперением птиц, порхающих меж ними.
Эльфы чинно выстроились вокруг широкой чаши, выточенной из серебристого, искрящегося в лучах солнца, камня. Тридцать стариков с молодым телом решали судьбу мира. Многие помнили эти места еще в первозданной красоте.
— Не стану томить вас — прошелестел голос короля. — Нам предстоит война, но война с противником равным нам по силам. С теми, кто многие века служил для нас дверью на север. С теми, кто всегда нам клялся в союзничестве, но в сложный час предавал. Через десять дней королевские войска осадят Южную цитадель Железных королей, пришло время взять то, что по праву наше. Пришло время вернуть потерянное по недоразумению наследство мудрых, что оставили нас сохранять и приумножать дарованный нам мир.
В ротонде повисла тишина, нарушаемая галдежом птиц. Глава дома Илкор, Наймел, посмотрел стальным взглядом на Дарелиана, его лицо ничего не выражало, но взгляд говорил о крайне степени возмущения.
— Почему совет узнает о столь важном решении только сейчас? Вы нас ставите перед фактом, заставляя принять войну как неизбежность.
— Так сложились обстоятельства уважаемый Наймел — прервал его Дарелиани не принимая вызова, возмущенного айлара. — Как все вы знаете, на востоке военная катастрофа. Чума Ургеноя вырвалась на свободу, и теперь ее носитель некромант из Караманта.
— И что? Эманторан сегодня не способен избавиться от одного чернокнижника? — язвительно спросил Наймел.
— Наймел! Перед тобой король! — не выдержал архиварий Ванелор.
Глава дома Илкор смерил его презрительным взглядом, моментально поставив выскочку из низов на место, и продолжил.
— Если у нас поводом для войны служит, появление некроманта среди людей, то королевство вряд ли может себе позволить войну с таким врагом как Фарайз — припечатал айлар короля.
— Даже если некромант король Кейст? — тихо спросил Дарелиан и равнодушно посмотрел в сторону Наймела.
— Король? Да Кейст правит самым занюханным королевством востока, и опять же причем здесь Железная долина. Как по мне так лучше сохранять железных рыцарей как буфер, между нами и тем сбродом, что живет за Аселраэлем! — не унимался Наймел.
— Кейст давно уже не занюханный корольчик из маленького восточного королевства. Его армия вот-вот разобьет Аморат и Сальяд, затем наступит очередь Железных королей, и я сомневаюсь, что они смогут выстоять против тысяч орков Некроманта. К сожалению, люди слабы и не могут противостоять соблазну получить бессмертие, пусть и в таком извращенном виде. Много веков назад, во времена Ургеноя, эльфам уже пришлось столкнуться с полчищами мертвецов, и это стоило нам больших жертв. Напомню, тогда мы потеряли нашего короля Камаэльдана Мудрого, поэтому эльфы должны остановить распространение заразы некромантии. Как король Эманторана, я считаю, что лучше это сделать на территории врага, чем в наших лесах, и так перенесших немало горя за последние годы. Одно Восстание вайи чего стоило!
— Почему такое сомнение в силах Гвидо? — с недоверием спросил Солзейр, глава дома Вайтра.
— Кейст разбил его отца, короля Гумберта, запер гномов под горой, и уже вышел на границы Амората. К тому же его силы постоянно растут. Некромант принимает в свою армию полчища подземных орков. Дикари считают его воплощенным божеством, и готовы положить жизнь за своего господина.
— Но почему обязательно война? Мы можем соединить наши силы с Железной короной! — вновь вступил в беседу Наймел.
— Послушай Наймел, хватит! Все знают о твоих торговых связях с Фарайзом, но это не повод предавать интересы королевства! — возмутился Майрен глава дома Лайран. Взгляды айларов сцепились, выражая непримиримую вражду.
— Причем тут мои интересы, когда завтра мы начнем войну с союзником, и будут гибнуть наши близкие! — вскричал эльф, теряя самообладание.
Майрен довольно усмехнулся, и пробубнил, как будто про себя, но так, чтобы все услышали.
— Да, особенно из твоего дома! — намекая на то, что дом Илкор уже много веков не участвует в войнах, откупаясь деньгами.
Наймел побледнел, назревала ссора, но Дарелиан быстро перехватил инициативу.
— Уважаемые члены совета, главы древних семейств Эманторана! Я призываю вас принять участие в войне, что стоит у нас на пороге. Мы не сможем отсидеться, как обычно за неприступными горами. К нам идет враг, опаснее десятка человеческих королевств. И нынешний некромант едва ли слабее прежнего, нам придется принять вызов Темного короля. Наша задача подготовиться к встрече с могущественным врагом!
Дарелиан внимательно осмотрел членов совета, эльфы неуверенно переглядывались.
— Что случилось с моим народом? Откуда страх в повелителях мира?! Вы и ваши дома правят Этланом! И только нам решать кто достоин жизни, а кто должен уйти! — неожиданно вскричал Вонтай, сверкая зеленными глазами на соплеменников. — Мы не боялись старых людей, мы никогда не робели перед прихвостнями Братьев! Енгард Тиран, Ургеной, Тизкар Нома, Сарназар все они пали от наших мечей, всех склонила непреклонная воля айларов. Наймел ты вел свой дом на бой с Ургеноем, что с тобой случилось брат мой? — эльф повернулся к главе дома Илкор.
— Вонтай, ты не терял сына, и лучших воинов твоего дома. У тебя и сегодня самый сильный род. Назови Рейтай и любой житель Эманторана, предупредит тебя не произносить это имя без нужды. Дому Илкор не тягаться с твоим, не в родовитости, ни в силе, поэтому не укоряй меня. Ты и сам все это знаешь, так к чему эти пафосные манипуляции, они не заставят меня участвовать в авантюрах Дарелиана. Семья Илкор не поднимет меч против союзника, коему дано столько клятв дружбы.
Эльф повернулся спиной к королю и покинул совет, демонстративно не прощаясь с остальными айларами.
— И так, кто еще готов продемонстрировать свое слабоволие? — спросил Кеннар из дома Алраер, представитель самой старой семьи эльфов.
Он единственный в совете оставался воином. Самый старый герой, подвиги которого наполнили многие древние легенды эльфийской традиции, и не только. Иные народы передавали мифы о его приключениях, и спорах с богами. Никто не посмел противопоставить свое слово, слову великого героя.
Дарелиан попросил айларов положить знак рода в серебристую чашу. Кеннар пересчитал знаки, и подвел итог.
— Единогласно!
Архиварий Ванелор принес королевский указ о мобилизации, тонкий пергамент лег на летающий столик подле Дарелиана. Айлары послушно приложили печати семьи к пергаменту с решением совета, дав согласие дома на участие в войне. Документ тут же попал в золотую тубу, а ловкие руки архивария Ванелора вцепились в ценную добычу. Не тратя время на церемонии Дарелиан поблагодарил совет за понимание, и объявил о его закрытии. За неподобающее поведение семья Илкор лишалась права участия в совете на десять лет, а лично Наймел получил прозвище Робкий, что легло пятном на честь всей семьи.
***
Губы молодого короля дрожали, гнев пятнами выступил на скулах бывалого война. Сейчас он впервые осознал, что его власть простирается не дальше дворца. Все давно подобрали слабые руки Могущественного кастрата. Скюло в грубой форме отчитал его за потерю Лампеды, намекая на трусость. Как опытный вояка Гвидо знал, что выйти в открытое поле против полчищ Кейта самоубийство, но верховный жрец требовал именно этого. Новому королю Амората и Сальяда предлагалось встретить врага на границе, где Кейст мог с полной отдачей использовать численное преимущество своей армии. Гвидо противился этому как мог, несколько раз король предлагал Скюло послать посольство в Эманторан с просьбой о помощи. Анна, мать молодого монарха, не раз говорила о том, что только эльфы могут справиться с неведомой силой Темного короля. Не принимая никаких доводов, Скюло стоял на своем, и категорически отказывался дать согласие на посольскую миссию. Верховный не мог признать, что его политическое чутье дало сбой. Жрец уже посылал легата с тайным визитом в Эманторан, предлагая сотрудничество и вечный мир, в обмен на помощь в войне с Кейстом, но эльфы отказали. Позже из проверенных источников стало известно, что Эманторан готовит армию к походу. Кто на этот раз станет целью эльфов, для Скюло осталось секретом. Страх, что его посольство могло дать повод к новому походу западного соседа, постоянно разъедал душу всесильного скопца.
Гвидо попытался обойти упрямого старика, но столкнулся с откровенным саботажем своих приказов, что стало неприятным сюрпризом, и сильно ударило по гордости короля.
Сейчас Скюло сидя на резном кресле, украшенном драгоценными камнями, не менее пышно чем трон королей, отчитывал его. Происходящее доставляло видимое наслаждение верховному жрецу, Гвидо едва сдерживал всплески бешенства. Оружие у него отобрали при входе в храм, а вокруг стояли суровые ветераны, прошедшие множество битв, и давшие клятву служить до своей смерти вестнику бога. И их суровые лица не вызывали сомнения в том, что они выполнят любой приказ воплощенного божества. Скюло тоже прекрасно понимал расклад сил. Старик видел гнев короля, и еще более распалялся в своем стремлении унизить молокососа, возомнившего себя равным ему, тому, кто силой ума возводит королей на трон и низвергает целые династии в небытие.
Вбежал молодой служка и объявил, что королева Анна просит аудиенции. Верховный жрец махнул головой, и в помещение вошла высокая, худощавая женщина, с глазами цвета стали, несмотря на возраст все еще красивая. Рыжие волосы, наполовину седые, причудливо заиграли в лучах света, окрашенного разноцветием витражей.
— Ваше священство! — произнесла она, кланяясь Скюло.
Жрец привстал и изобразил ответный поклон. Так и не осилив до конца движение, Верховный бессильно опустил тощий зад обратно в кресло. Бросилось в глаза насколько он изношен, движения Скюло, отражали все объемлющую немощь.
— Я прошу Вас простить моего сына! Это я ему дала неумный совет, а он слишком мало еще знает о государственном управлении! К тому же потеря Гунберта тяжело отразилось на душевном состоянии нашего короля! Обещаю Вам впредь не принимать никаких решений, без вашего высочайшего согласия и одобрения! — Анна склонилась почти до пола.
— Ну же Аннушка! Что ты? Дитя мое. Я же знаю Гвидо с младенчества, я любил его отца и люблю его многомудрую мать — приторно улыбнулся Скюло.
Нофль ухмыльнулся сидя на невысоком табурете по правую руку жреца.
— Я нисколько не гневаюсь, лишь печаль омрачает мое сердце. Недоверие к вашему слуге, слуге королевства, слуге бога! Во истину, что я, слабый червь пред божественным промыслом, пыль, ничто. Меня не обижает Ваше непослушание. Меня удручает неверие в чистоту моих помыслов. Мне кажется, что весь мой земной путь служит тому неоспоримым доказательством. Так скажи мне дочь моя, чем я заслужил обман? — он вопросительно уставился на Анну, голова Скюло слегка дрожала, на иссохшей шее.
Мутные глаза впились в королеву, Анна, изображая покорность преклонила колено, и пригласила Гвидо последовать ее примеру. Король, сжимая кулаки упал на колено. Унижению не было конца, его заставили стоять в присутствии зарвавшегося скопца, а теперь еще требуют и склониться.
— Простите нас отче, и освятите своим благословением! Обещаю мы никогда более не посмеем усомниться в Вашей благосклонности к нам!
Скюло нехотя выбрался из кресла и громко шаркая ногами в белоснежных туфлях, из тонкой оленьей кожи, подошел к королеве. Положив руку на голову Анны, жрец произнес.
— Раба божья Анна, святость всезнающего, всевидящего, все любящего Ундо да пребудет с тобой! — Скюло поднес руку к губам королева.
Ритуал повторился с Гвидо, король с отвращением поцеловал перстень на испещренной темными пятнами руке мерзкого старика.
— Ничего, мальчик, для тебя это хороший урок смирения. И королям иногда нужно чувство собственной ничтожности — подумал Скюло, произнеся вслух.
— Гвидо, мальчик мой, прими мою дружбу, помощь и любовь! Тебе предстоит стать великим властителем новой империи, что рождается в этот непростой час. И я готов жизнь положить дабы помочь тебе достичь твоего величия! — он улыбнулся Гвидо, как ему казалось доброжелательно.
Короля поразила плотоядная ухмылка верховного жреца, но он улыбнулся в ответ, пряча очередной приступ гнева.
***
— Успокойся!!! — крикнула она ему в лицо.
Руки Анны обхватили голову Гвидо, она сверлила мутные от гнева глаза сына, стоя на коленях перед его креслом. Король сидел наклонившись вперед, и словно не замечал ее.
— Не смей!!! Слышишь меня!!! Не смей!!! Ты меня хочешь оставить одну, со старым упырем!!! — трясла она его голову, крупные слезы потекли по лицу женщины.
— Нет — глухо ответил Гвидо, не своим голосом.
— Пойми, сейчас у него все ниточки управления королевством, он силен как никогда. Гунберт, земля ему пухом, был доверчив, и прямо скажем не шибко умен, но ты другое дело. Главное справься с гневом, и отринь уязвленное самолюбие. Твоя гибель не принесет чести или славы нашему имени, а я буду обречена влачить жалкое существование в тени мерзкого кастрата. Ты единственная моя опора, моя защита, моя надежда. В тебе сосредоточено все будущее нашей династии. В одном святоша не лгал, тебе предстоит окончательно объединить Юг и Север, и заложить имперскую династию. И я не позволю никому, будь то верховный жрец, или его подручный инквизитор отнять это будущее у тебя, у меня, у наших потомков — она, не отрываясь вглядывалась в расширенные глаза сына, завороженно смотревшего в лицо матери.
— Прости. Ты права. Сейчас у меня нет власти наказать святошу, но что нам делать? Он не отдаст власть, ни при каких обстоятельствах — сокрушенно проговорил Гвидо.
— Не отдаст, но он смертен. Ты ничего сделать не сможешь, а вот я совсем иное дело. Для него я глупенькая Анни, с трудом принявшая обычаи Амората. Потерпи сынок, я сделаю все сама. Я верну тебе трон, только потерпи — женщина встала с колен, необычайное волнение охватило все ее существо.
От напряжения тело Анны потряхивало, в ее голове созрел план, неожиданно простой и в то же время опасный.
— Что ты имеешь в виду, мама? Не нужно идти на риск, предоставь мне самому расправиться с узурпатором…
— Нет!!! — вскричала Анна, и дико посмотрела на сына.
— Сделай, что хочет старик. Иди и разбей Кейста, если не сможешь, то обязательно возвращайся, ты мне нужен здесь, а я… я тем временем решу нашу беду.
— Мама, что ты хочешь… Ты попытаешься его…
— Не надо. Не произноси этого вслух, нас могут услышать. Доверься мне. Я все улажу — Анна ободряюще улыбнулась сыну.
***
Армия медленно скрылась за горизонтом. Король Объединенного королевства повел войска навстречу Кейсту. Полчища орков перешли границу и двигались к столице, Гвидо торопился перехватить врага.
Беженцы потоком, устремившиеся к столице, наперебой рассказывали ужасы, о том, как орки расправлялись с пленными. Издевательства и насилие среди рассказов казались не самым страшным, людоедство, вот, что внушало ужас простолюдинам. Орки воспринимали жителей Амората как корм, для себя, и своих питомцев, свор огромных волков и жутких свиноподобных существ, прозванных муттами. Люди истреблялись без различия возраста и пола, дикари не брали в плен даже рыцарей, пренебрегая их родовитостью и выгодами, что несло их почетное пленение.
Обе армии вышли к Паттирам, бескрайним полям, засеянным пшеницей, одновременно. Легкая конница Амората врезалась в передние ряды неготовых к бою орков, и погнала степняков рубя все, что двигалось в высокой пшенице. Преследователи так увлеклись, что не заметили, как оказались в плотных рядах противника. Эффект неожиданности исчез и казалось, что им суждено сгинуть в этот прекрасный, летний вечер.
Положение спасла вовремя подоспевшая тяжелая кавалерия, она опрокинула опомнившихся орков. Разметав подземников и степняков по бескрайним полям Паттира.
Завыли волки, и с диким рычанием налетели на конных. Испуганные лошади метались в попытках спастись от жутких клыков огромных хищников. Тем временем на поля спустились сумерки, Гвидо остановил войска на краю бескрайнего моря пшеницы. Армия быстро выстроилась, повинуясь командам сотников и тумакам десятников. Высоко привстав на стременах Гвидо наблюдал в трубу с волшебным стеклом, за боем, что шел в полях. Изобретение его академиков, позволяло увидеть удаленные предметы как будто они находились совсем рядом, хоть какая-то польза от бестолковых умачей, вечно воняющих химикатами.
Картина вырисовывалась невеселая, его рыцари массово отступали, бренча доспехом, всадники мчались в сторону войска. Следом, едва не настигая, воя и рыча неслась лавина орков на волколаках. Лошади вязли в высокой пшенице, а волки, юзом рассекая траву нагоняли беглецов.
Прозвучал рог короля, первые ряды ощетинись копьями, рыцари выстроились на правом фланге, и приготовились к рывку. Отступающие рыцари развернули лошадей, на звук рога, Гвидо протрубил еще раз, и повел конницу навстречу серой лавине. Волки догнали рыцарей, огромные хищники прыгали на лошадей опрокидывая скакунов на бок, нередко напарываясь при этом на выставленное копье. Топот сотен лошадей слился с невообразимым визгом и рычанием. Сошлись металл и природа, сталь поражала орков и волков, те отвечали, вгрызаясь острыми зубами в железо и плоть. С левого фланга подоспела конница Сальяда, застигнув врасплох волчью кавалерию. Орков в плен не брали, Гвидо ворвался в первых рядах, короля спасла преданность телохранителей, и великолепная броня, полностью покрывавшая его тело и верного скакуна.
Король собственноручно изрубил с десяток врагов, орки бежали. К нему подъехал командир сальядской тяжелой кавалерии Егарно Фарен. Рыцарь поднес руку к голове и коснулся шлема приветствуя короля.
— Сир враг отброшен, но мы слышали звук рога неподалеку, их основные силы на подходе нам следует…
С раздирающим уши скрежетом, лопнула пластина на груди у лошади короля, его опрокинуло, скакун даже не захрапел, верный спутник многих битв, погиб сразу. Не понимая, что происходит Гвидо пытался выбраться из-под лошадиной туши, но прижатая нога не позволяла это сделать. Вокруг все смешалось, он не мог разобрать, что происходит, мимо протопало что-то огромное: — «Кабан?!» — удивился король.
Огромные свиноподобные твари носились между рыцарями, ловко поддевая последних мощными мордами, оснащенными толстыми как колья клыками. Лошади в ужасе разбегались, создавая давку, сбиваясь и падая на скользкой, плотно утоптанной стерне. Острые копыта мутаммов, позволяли им прочно цепляться за землю, придавая ловкость поджарым тушам на высоких ногах.
Кто-то потянул за руку, король попытался отбиваться.
— Сир это я, Жофруа, не мешайте! Я сейчас Вам помогу! Вскоре подоспели Анри Бурнет и Бежар де Олла, вместе они смогли сдвинуть тяжеленую тушу скакуна, облаченную в доспех, освободив короля из его стеснения.
Свиньи неожиданно исчезли, словно растворились в бескрайности пшеничных полей. Гвидо подвели лошадь, помогли сесть, он осмотрел конницу, рыцари растерянно топтались в ожидании повторного нападения. Протрубив сбор, Гвидо направился к правому флангу войска, взгляд машинально зацепился за знакомые латы, изуродованный доспех, пробитый в нескольких местах без сомнения, принадлежал Егарно.
Промелькнула отстраненная мысль: — «Где его голова?».
Потрясение постепенно спало, к рыцарям возвращалась былая уверенность, выстраиваясь за королем конница отступала к своим. Позади послышались крики, звон оружия, кто-то вел бой. Гвидо оглянулся, кровь отлила от его лица. Рассекая ряды всадников Амората, на него неслась конница Кейста, мертвецы сбивали воинов с лошадей, унося десятки жизней.
Гвидо развернул коня, и ринулся навстречу врагу. Мертвецы застряли в массе рыцарей, закрывшей собой короля.
Описав дугу, Гвидо вывел свою охрану в тыл воинам Кейста, привстав на стременах он увидел, что из полей к ним приближается черная масса пехоты, оставалось не более двухсот метров. Пришпорив коня, он атаковал врага с тыла. Немногочисленная конница Кейста, дрогнула и подалась назад. Мертвецы переключились на отряд Гвидо, методично уничтожая цвет рыцарства Амората. Гвидо прорвался к одному из них, в тот момент, когда мертвец пытался добить спешенного рыцаря. Тяжелым палаш короля снес голову мертвяку. Обезглавленный труп беспорядочно замахал руками, вслепую нанося удары. Спасенный рыцарь, поприветствовал короля.
— Как тебя зовут? — спросил Гвидо.
— Алан Брюс сир! — хотел было склониться рыцарь, но король знаком приказал ему оставаться на ногах.
— За твою отвагу, дарую тебе имение Де Клото! — пафосно произнес король.
— Ваше Величество сейчас не время — обеспокоенно произнес Жофруа. — Надо отступать к нашим войскам.
— Погоди, ты как всегда прав мой мудрый Жофруа, но у меня есть еще один должок — король развернул лошадь в поисках главного врага.
Впереди кто-то невероятно сильный опрокинулась лошадь, туда и направил своего коня король.
— Стой!!! — прокричал Жофруа вдогонку, но Гвидо уже не слышал его.
Шум битвы заглушил крик телохранителя, лошадь вынесла Гвидо прямо на некроманта.
Темный, словно почувствовал приближение короля. Кейст удачно подгадал момент, чтобы ударить огромной булавой в голову королевского скакуна. Конь полетел кувырком, выбросив Гвидо из седла. Король сгруппировался, и после падения, сумел быстро встать на ноги.
Жуткое орудие убийства взорвало землю, в том месте, где только что находилось тело монарха. Палаш Гвидо со свистом рассек воздух, и отрубил правую руку короля некроманта. Кейст не успел среагировать на маневр врага, но оставшейся руки ему хватило, чтобы нанести сокрушительный удар. Тело Гвидо отбросило на десяток метров, меч, выставленный для защиты, разлетелся на осколки.
Таранный удар опрокинул Кейста, тело короля пригвоздило к земле длинным копьем. Всадник промчался мимо, и налетел на одного из мертвецов Некроманта. Спешенный мертвяк точным ударом двуручного меча рассек лошадь пополам, вместе с ногами рыцаря.
Пользуясь передышкой Гвидо поднялся с земли. Королю показалось, что он оказался в густой патоке, каждое движение давалось с невероятным усилием. Он отчетливо видел, как распалась на две части лошадь, кувыркаясь полетел на землю обезноженный рыцарь. Как Кейст выдернул копье из земли, и методичными рывками вытягивал его из тела. Находясь так близко к королю Краманта, Гвидо впервые увидел, настоящего Кейста.
Горящие глаза, обтянутый высохшей кожей череп, изсохшая рука и бескровная плоть.
Монарха подхватили, и подтолкнув усадили в седло, король попытался возражать. Гнев душил Гвидо и толкал на глупость.
— Заткнись щенок!!! — услышал Гвидо, сквозь пелену дурноты.
Резкий удар и лошадь понесла, повернув голову он увидел, как Жофруа прикрываясь щитом, отбивается от мертвеца. Кейст уже освободившийся от копья, провожал взглядом его скакуна, что-то с шипящим свистом пронеслось сверху. На шлеме закачался плюмаж, рядом вздрогнула земля, сбоку от лошади Гвидо из неглубокой ямы торчала длинная рукоять Кейстовой булавы. По спине пробежали мурашки. Гвидо представил, что Кейст мог и не промахнуться. Только теперь он осознал, как ему повезло. Впереди показались ряды его войска, позади неотступно следовала погоня, Гвидо повернулся чтобы встретить врага, но его нагнали Анри и Бежар.
— Что с Жофруа? — спросил Гвидо.
— Погиб, Ваше Величество — пряча глаза ответил Анри.
Гвидо захотелось ударить телохранителя, король не мог принять, того, что именно его глупость убила, единственного верного друга.
Сделав над собой усилие, он спросил.
— Кто-то еще остался?
— Нет! Мы последние! — ответил Бежар.
— Приготовить огонь!!! — прокричал Гвидо, приближаясь к рядам пехоты, по строю пошла команда. Лучники изготовились, факельный прошел по ряду поджигая пропитанный смолой трут на конце стрел.
— Огонь!!! — пролетела над рядами команда.
Ночное небо озарили тысячи звезд, с шумом разгоравшиеся от полета, и стремительно падающие на вытоптанные поля. Сначала робко, затем все смелее заплясали огоньки, в почти спелых хлебах. Первые ряды Кейста подошли на линию атаки, волна тел нахлынула, на плотные ряды Амората. Треск ломающихся копий, звон мечей, удар щита о щит, разорвали ночной покой. Пламя уже ревело в тылу у Кейста, пожирая войска Некроманта. Орки разбежались, лишь те, что успели дойти до войск Амората, упорно бились, они сумели продержаться до подхода Кейста.
С появлением Темного натиск усилился, в довесок с тыла ударили мутаммы, а разбежавшиеся было части начали возвращаться на поле брани.
Удара с тыла люди не выдержали и побежали. Гвидо несколько раз вел остатки конницы на врага, и только чудом ни разу не столкнулся с Кейстом. Благодаря смелости короля и его рыцарей, армия Амората сумела отойти к столице, сохранив боеспособность. Позже Гвидо насчитал десяток пробоин на своей кирасе, под ним еще раз убили лошадь, и пришлось третий раз менять скакуна. Отвага Бешенного Гвидо осталась в памяти воинов, обязанных своей жизнью самоотверженности храброго короля.