— Почему они ушли? — недоумевал Товард, его состояние значительно улучшилось, только седая прядь напоминала о пережитом.
— Их ожидает новая война, с бывшим союзником — уклончиво ответил Фарон Удан.
Новости с поля битвы и обрадовали, и расстроили Товарда. Ему так хотелось принять личное участие, возможно, в самой великой битве ближайших столетий.
— Говорят Амадо опять ушел?
— Так и есть сир. Как только привел девчонку Мальдидского короля, сразу и ушел — степенно ответил Удан.
— Куда, знаете?
— Так в глубины ушел, он проходил заставу на Мертвый город, а оттуда никто уже не следил.
— Интересно, что он опять задумал?
— Да очередную авантюру! Что может задумать такой тип, только пакость какую — вмешался в разговор Оллап.
Старик еще злился на Амадо, хотя уже не так сердечно, как прежде. Все-таки он привел ту, что подарила ему сына, первенца. Командующий уже отчаялся дождаться главного события в своей жизни, в его доме почему-то родились только бабы, и не одного мужика. А теперь другое дело, есть кому продолжить дело рода Оллапов. Зуська, жена его, так совсем с ума сошла от радости. Будучи хорошим семьянином Оллап ценил, и берег чувства супруги, веселой, но немного пустой бабенки. И сейчас задумавшись, расплылся в глупой, мечтательной улыбке.
— Хватит лыбиться! Как дурачок на базаре! Ты мой командующий, а рассуждаешь точно молотильщик! — оборвал приятные мысли командующего Товард.
— Родриго спас мне жизнь! И заодно это, вам следует проявлять уважение к этому типу! — отчитывал он командующего и его товарища, попавшего заодно под горячую руку.
— Завтра надо отправить посольство в Аморат. Пора пожинать плоды нашей победы. И желательно, чтобы плоды звенели, и имели цвет солнца. К послу Железной долины следует проявить особые почести и уважение, а также предоставить помощь, если пожелают! — отдал приказы Товард и тяжело опустился на подушки, утомление еще не оставило его тело.
Но долго отдохнуть не получилось. Вскоре комната наполнилась детским смехом, и звоном женского голоса, Эли пришла навестить названного брата.
— Через два дня мы уедем — сообщила она Товарду, лицо гнома немного насупилось. — Ну что ты? Ты прекрасно нас принял, благодаря тебе мы спасены, спасена династия Мальдиды. Благодаря тебе Лафна в порядке, если бы не ты, мне страшно подумать, что нас ожидало…
— Не меня ты должна благодарить — негромко проговорил король. — Лафну спас твой отец. Не знаю, как он ее нашел, но это его заслуга. Мы не смогли ничего сделать.
Лицо Эли вытянулось и приобрело упрямое выражение. — Не говори мне пожалуйста о нем, где он там всегда смерть и беда.
— Эли мы выросли. Пора уже принять все так как оно есть. Он не враг тебе…
— Ты не понимаешь. Мы потеряли мать из-за его игр в политику. Семья для него всегда оставалась на втором месте. Если бы ты видел, как страдала моя мама, когда не знала вернется он или нет.
— Верю, он холодный человек, и другим уже не будет. Прими его таким. Забудь обиды детства. В его действиях нет злого умысла.
— Я не обижена. Я хочу, чтобы он оставил меня и мою семью в покое. Он для меня чужой человек — Эли отвернулась, пряча слезы, Лафна с удивлением посмотрела на мать.
— Мама почему ты плачешь? — удивилась девочка, и подбежала к Эли.
Девочка забралась на колени к матери и крепко обняла, обвив длинную шею маленькими ручками.
— Не плачь, мама! Не плачь! Дедушка нас не оставит! Он всегда будет нам помогать! — лепетала Лафна, не замечая усиливающихся слез матери.
— Мне жаль, что вы покидаете мой дом — расстроенно произнес Товард. — Я отправлю с вами сотню воинов, сейчас небезопасно на дорогах — перевел разговор Товард. Он жалел Эли, жалел Амадо, но ничего не мог сделать. В голову почему-то пришла мысль.
— Чувства не подвластны даже королям.
***
Открытый портик заканчивался обрывом в лазурное море. Сверху скала казалась кораблем плывущем в бескрайней водной глади. Дом Эйлайна стоял на высоком утесе, далеко выдававшемся в море. Удивленные рабы выглядывали из дверей, посетитель появившийся словно из воздуха, мирно беседовал с их хозяином. Мужчины сидели у низкого столика, сложив крестообразно ноги. Бокал вина в руках Эйлайна все еще наполовину полный, играл рубином, в ярких лучах южного солнца.
Гость почти не прикасался к пище, его кружка со странным травяным напитком, давно остыла, а ветка винограда лежала едва тронутая. Незнакомец повернулся в сторону слуг, и его жуткие глаза впились в беднягу Тилора, юноша застыл нам месте не в силах сделать ни шагу. Амадо отвернулся, и парень со всех ног бросился в полуоткрытую дверь, спасаясь сам не зная от чего, остальные последовали его примеру. Это событие навсегда вошло в местный фольклор. Собираясь у очага на кухне, слуги рассказывали историю о страшном волшебнике, что однажды появился в доме их хозяина.
— Ты напугал моих слуг — улыбнулся Эйлайн. — Прости, но Ланаэль не здоровиться, поэтому…
— Тебе не обязательно искать оправдания. Если моя дочь меня ненавидит, то в том есть только моя вина, и не нужно искать способы смягчить наши противоречия. Просто передай ей, что она в моей душе, как и прежде.
— Так что тебя привело в мой дом? — спросил эльф, кивком головы давая понять, что он благодарен Амадо за понимание.
В течении получаса гость изложил причины своего визита. Эльф внимательно слушал, почти не перебивая. Когда чужак умолк, Эйлайн еще некоторое время обдумывал услышанное. Затем спросил.
— Почему ты считаешь, что он меня послушает? С тех пор как убили Танаис, Маттейос сильно изменился. Его нрав пугает даже приближенных. Он не станет слушать эльфа, а вот ты, совсем иное дело — сказал Эйлайн глядя на гостя.
— Мне запрещено, приближаться к границам Протен. Если арестуют, казнят — эльф с удивлением взглянул на человека, но ничего не спросил.
— Раз так я постараюсь сам убедить императора, хотя сомневаюсь, что из этого выйдет что-то стоящее — с сомнением покачал головой Эйлайн.
К вечеру чужак исчез, также, как и появился, а Эйлайн приказал заложить старый колодец, вырубленный в скале много веков назад, оставив лишь небольшую кованную дверь, сверху. Слуги дивились странностям хозяина, но исполнили приказ со всей возможной точностью.
Амадо шел в Даност подземными коридорами, что вели от древнего колодца в имении Эйлайна. Путанные и многоуровневые, они казались совершенно не проходимыми, для тех, кто никогда не ходил древними дорогами. Карты сильно облегчали поиск нужных поворотов, брошенные города человек старался обходить, мало-ли, что там могло поджидать случайного путника.
Проложенный под землей путь до Крефей оказался много короче, морского путешествия, но века стерли память о нем из преданий гномов. Проход Будовара перегородил завал, пришлось обходить, через Гесемфер, древнюю столицу Фолина Седобородого. Город пал больше тысячи лет назад. Высокие террасы, резной потолок над строениями и гигантские колоны строгих форм, загадочно переливались в тусклом свете газовых горелок, которые все еще освещали мертвые улицы.
Амадо хорошо помнил этот город, как и его короля, толстяка Фолина, с длиннющей бородой, подметавшей своим концом пол. Город все еще могли населять орки и тот, кто их привел к гномам.
Безумный Тарм, до сих пор вызывал непреодолимый ужас в детских сердцах гномьих отпрысков. Матери и бабки пересказывают из поколения в поколение истории о страшных временах, когда властелин глубин, пришел в Тагастат. Ничто не могло встать на пути безжалостного горного короля, он сокрушал ворота, и своды, погребая города под толщей камня. Тогда им пересечься не случилось, Амадо находился слишком далеко, и лишь случай привел его в Даност, спустя почти тысячу лет после событий. По слухам, к тому моменту Тарм уже много веков спал в Гесемфере, под неусыпной охраной орков. Откуда это стало известно, Родриго так и не понял. Смельчаков готовых проверить правда ли горный король спит в заброшенном городе, не нашлось.
Дорога сильно петляла, за века орки натоптали тропы среди руин. Путника окружали груды битого камня, оставшиеся на месте разрушенных домов, черные пятна костровищ на граните, и множество костяков, белевших в неясном свете горелок.
Обитатели вымерли, орки или ушли, или выродились. Город казался более чем мертвым, как не напрягал человек слух, ничего кроме звука осыпающейся породы не услышал. Доспех включил инфракрасный диапазон, кругом синева и мрак. Амадо присел возле дома какого-то бедняка, привалившись спиной к остаткам стены.
Легкая вибрация прошла по спине. Путник приложил ладонь к полу, камень слегка задрожал. Человек поднялся и пошел вглубь города, время от времени касаясь стен, для того чтобы почувствовать движение камня. Дрожь приобрела ритм, длинный период сменялся маленьким замиранием, и вновь следовал прилив вибрации. До слуха долетел звук, еще немного, и перед Родриго открылся черный мавзолей. Основанием ему служил дворец Фолина, но стены возвели титаны. Огромные блоки базальта, монолитом возвышались над путником, доставая до самого верха огромной пещеры. Мастерство каменщиков удивляло, ни одного зазора, что мог бы пропустить свет, но эта работа никак не вязалась с тем, что строили гномы.
Огромные ступени вели внутрь дворца. Амадо в нерешительности стоял перед входом, ему не хотелось идти внутрь, но ноги сами повели его тело в глубь мрачного обиталища горного короля.
Круглый постамент, высеченный из цельного куска черного обсидиана, украшали витые узоры по всему периметру, охватывая, толстыми и тонкими кольцами основание. Поверх обсидианового постамента, на боку лежал великан. Огромное тело в кольцах металлической брони, плотно облегавшей полную фигуру великана, тускло блестело металлом в свете ламп. Широкая спина вздымалась, при вдохе раздуваясь с боков. Круглая голова, совершенно лишенная ушей, неподвижно лежала на руке, уютно подложенной под щеку. Толстый живот ходил в такт дыханию. Несмотря на оглушающий грохот храпа горного короля, от всего веяло покоем и многовековым сном. Пол чистый, как, будто его только, что прибрали, матово переливался в неровном пламени горелок. Постоянная циркуляция воздуха не давала оседать пыли.
Шум дыхания великана изменился. Амадо прислушался, к храпу прибавился посторонний звук. Поначалу едва слышный, но сейчас уже совершенно отчетливый.
Бой барабанов, начавшийся от входа, распространился по городу как пожар, вызывая к жизни спящий Гесемфер. Родриго снова включил инфракрасный визир, везде куда он мог посмотреть мелькали огненно-красные силуэты. Город кишел существами, совершенно не похожими на орков. Сначала они беспорядочно метались по руинам города, затем как по сигналу двинулись к мавзолею. Так Амадо для себя назвал дворец, в котором спал горный король.
Мгновение спустя путник встретил первую волну существ. Худые, лысые, покрытые тонким слоем слизи, они кидались на него, стараясь достать острыми как ножи когтями. Белесые глаза зловеще сверкали, отражая свет. Их бешеное и бессмысленное выражение пугало не меньше, чем уродливый вид охранников горного короля. В помещение ворвались тролли, топая огромными ножищами, неуклюжие великаны топтали своих же. Амадо избегал прямой схватки с ними, разбрасывая врагов поменьше. О броню застучали копья и стрелы, меч упруго цеплялся за плоть врагов, вызывая к жизни вопли гнева и ужаса.
Отвратительная слизь покрыла отполированный пол мавзолея, тролли, оскальзываясь падали, давя нечаянно попавших под их туши защитников Тарма.
Неожиданно все стихло. Очередная волна безобразных существ откатила к выходу. Тролли, завывая кинулись прочь из мавзолея, прокладывая широкие дороги в толпе соратников.
Непривычная тишина повисла в полумраке дворца. Родриго повернулся назад, взгляд человека уперся в опустевший постамент. Тяжело опираясь на молот, из темноты, шагнуло огромное тело. Кольца брони отдавались звоном при каждом движении, мощная рука в латной рукавице опиралась на стальную чушку. Металлическая рукоять орудия доставала до груди гиганта, служа опорой для неуклюжей фигуры. Искры, вылетавшие из-под рукояти, после каждого удара о базальтовый пол крипты, гипнотически притягивали взгляд. Могучая поступь вызывала дрожь земли, белые глаза с черными точками грозно уставились на человека.
Гигант остановился напротив Амадо, взгляды встретились. Ничего не говоря, горный король нанес удар, делая быстрый шаг к человеку. Путник увернулся, но огромный молот, размер которого мало уступал полугодовалому теленку врезался в стену дворца, крошево и пыль плотным облаком обдали Родриго. Человек подскочил на месте, и потеряв равновесие упал на одно колено. Огромная нога, окованная железом, отшвырнула его в толпу стражей, которая с визгом прыснула в разные стороны. Рядом ударил боек молота, высекая искры и раскидывая острые осколки камня.
С первого взгляда Амадо понял, перед ним не древний, он столкнулся с чем-то иным. Порождение глубин, древнее и жестокое, такое же, как и Хозяйка. С трудом поднявшись, путник кинулся под ноги врагу, рядом топнула железная стопа. Копье человека воткнулось в колено второй ноги гиганта, и вырвалось из рук, Родриго попытался поймать упущенный конец древка. Великан, зарычал, и несколько раз топнул целой ногой, отшвырнув рыцаря в сторону. Увернувшись от атак разъяренного монстра Амадо, налетел на раненую ногу, руки сами схватили копье. Сильнейший пинок вновь отшвырнул его в сторону. Человек пролетел над рядами тварей, и ударился о стену богатого дома. В месте удара, по камню пошла паутина трещин, а от угла отвалился большой кусок стены.
Сотрясающие твердь шаги, быстро приближались. С трудом поднявшись, Родриго кинулся обратно во дворец. От удара молота о землю человека подбросило в воздух, и путник вновь оказался на земле. Рука со свистом пронеслась над Амадо, поднявшись на ноги, он кинулся к Тарму, и проскользнув между ног титана нырнул в мавзолей. Следом шагнул великан, человек выбежал в противоположный проход, но стальная рука обхватила тело путника и подняла в воздух, возвращая под сень базальтового дворца. На мгновение глаза Родриго оказались напротив глаз великана, меч превратился в копье, и блеснув молнией глубоко вошел в глаз горного короля.
Стальное тело дернулось, а огромная ладонь непреодолимо сжала доспех Амадо, сминая и разрушая его. Оскользнувшись на слизи, в которую превратились сотни тел, раздавленных Тармом существ, горный король с грохотом обвалившейся скалы, рухнул на постамент, отколов край обсидианового ложа.
Тело Амадо оказалось зажатым между могучими пальцами великана, ослабившими хватку, но все еще крепко державшими человека. Броня свернулась, и путник вывалился на пол, прямо в отвратительную жижу, оставшуюся от защитников короля.
Мавзолей опустел, нечисть разбежалась, потеряв своего бога. Родриго осмотрел горного короля. Голова Тарма откинулась назад, широко открыв рот, великан с шумом тянул воздух, из глаза вызывающе торчало копье. Огромный как поднос глаз, неподвижно уставился в потолок. Амадо осторожно поднялся на бронированную тушу.
— Митрилл — пробубнил он себе под нос, ткнув латным пальцем в сегмент кирасы, что прикрывала грудь гиганта. — Столько драгоценного металла. Этого хватит, чтобы купить королевство, а то и не одно.
Оскальзываясь и цепляясь за кольчугу из орихалка, Амадо добрался до головы гиганта. Отсюда открылся вид на изголовье обсидианового ложа, которое венчала отдельная тумба из светящегося камня. На отполированной до зеркального блеска поверхности, покоился шлем Тарма. Гладкая сфера, с полумаской, лежала на бармице, король так и не успел ими воспользоваться.
Широкое лицо казалось выточенным из камня. Амадо расставил ноги и уперся в переносицу и свод глазницы, крепко ухватив древко. Резко рванув его вверх, он попытался вытащить меч-копье, но оружие даже не шелохнулось, что-то не пускало. Еще несколько раз путник брался за древко, наконец с неимоверным усилием рыцарю удалось извлечь копье. Вместе с жалом на свет показался линзовидный камень. Извлеченный из глаза он стал мягкий как воск, и легко снялся с жала копья. Дыхание Тарма замерло.
В руках линза сжалась, края пореза сошлись без следа, возвращая целостность мягкому камню. Мерцая перламутром, кристалл становился все тверже, пока не превратился в огромный алмаз, прозрачный с черным зерном в самом центре.
Родриго покрутил удивительный трофей в руках. От него исходило необычное тепло, которое разлилось по телу, а в кончиках пальцев появилось покалывание. Стоило прикоснуться к кристаллу голой рукой, алмаз начинал тихо вибрировать, а голову наполнял туман. В сознании возник образ, черный мавзолей, железный великан, голова и разверстый глаз, рука потянулась в непреодолимом желании вложить камень в рану.
Тряхнув головой Амадо сдернул наваждение, и выронил алмаз. Кристалл со звоном запрыгал на митриловом доспехе горного короля, отскакивая от острых углов бронированного тела, пока не упал на пол, где, немного прокатившись в зловонной слизи, застыл возле ноги поверженного гиганта.
Броня восстановилась и окутала человека. Путник спрыгнул вниз, вонючая жижа веером разлетелась в стороны. Оскальзываясь и спотыкаясь Родриго, добрел до алмаза, переборов сомнение он поднял камень и спрятал подальше, стараясь не касаться трофея незащищенными руками.
Случившееся отняло последние силы человека, и Амадо решил переночевать в мавзолее, расположившись с противоположной стороны от входов, у глухой стены за обсидиановым постаментом. Требовалась передышка, прежде чем он даст бой тварям снаружи. Тело Тарма служило надежным препятствием для любых неожиданностей. Он присел у стены и облокотившись на теплый камень задремал.
До слуха донесся протяжный вой. Родриго подумал, что уснул и ему приснился кошмар, но к первому несмелому звуку присоединилось еще несколько. Через минуту пещера наполнилась нечеловеческим стоном, от которого у путника мурашки пошли по спине. Обнажив клинок, он взобрался на тело горного короля, и застыл.
Все пространство мавзолея и площадь перед ним, заполнили твари, они не двигались, лишь повернув к нему слепые морды протяжно выли. Твари стояли на коленях, уродливых конечностей, что Амадо однозначно определил, как ноги. Только трое уродцев, совсем маленьких, ростом едва достигавшие его паха, стояли напротив человека.
В отличие от остальных, у этих на теле имелись кожаные наросты, напоминавшие длинные плащи, густо покрытые слизью. Уроды ловко задрапировали наготу этими складками, чем-то напоминая жителей Крефей.
Тонкая ручка взметнулась к потолку, в мавзолей прошли тролли. Громадные туши прошествовали к мальцам и склонившись предложили огромные лапы, распластав их по полу. Карлики взошли на ладонь и используя ее как подъемник добрались до специальной платформы, укрепленной на правом плече троллей. Теперь они оказались вровень с Амадо, путник увидел огромные, без радужки, глаза карликов.
— Человек ты пришел в наш город. Ты разбудил Тарасмунда. Ты напал на нашего господина. Ты лишил нас его покровительства, но мы готовы отпустить тебя если ты вернешь нам душу горного короля — услышал у себя в голове Амадо.
Над городом повисла тишина, наступившая также неожиданно, как начался гул.
— Я не нападал — ответил Амадо.
— Человек лжет — прозвучало в голове. — Мы знаем кто ты. Тарм тебе не по зубам, его душу ты забрать не сможешь, он из камня рожден, и душа его камень — опередил возражения человека карлик.
— Ладно, спорить смысла нет. Я защищался, но для вас я так понимаю разницы нет — перед глазами человека встала картина, как он схлестнулся взглядом с горным королем.
— Ты все видел — прозвучало в голове Амадо.
— Хорошо, что вы от меня хотите?
— Чтобы ты вернул нам душу нашего бога.
— Вы же сами сказали, что я не смогу забрать его душу — перед глазами возник образ удивительного алмаза, который Родриго извлек из ока великана.
Путник качнул головой, и потянулся к сфере, намереваясь достать алмаз, но его рука остановилась на пол пути.
— Я могу вам верить?
Карлик поднял палец толщиной не более вязальной спицы, тролль протянул огромный кулак к Амадо. Человек посторонился, выставляя вперед клинок, но толстые пальцы тролля разжались, на широкой как обеденный стол ладони лежал прямоугольный кофр.
— Мы тебе дадим оружие, которого ты достоин — прозвучало в голове.
— Ты мне предлагаешь обмен? Алмаз на какой-то кофр? — удивился Амадо.
— Это равноценный обмен. Не сомневайся, мы свято соблюдаем данное слово. Открой и посмотри, что внутри.
Тролль наклонил ладонь, и кофр съехал на броню Тарма, неподалеку от человека. Родриго осторожно шагнул к подарку и склонился над кофром, секунду помедлив он нажал на клавиши защелок. Узкая крышка длинного ящика, легко отошла наверх, открывая содержимое. Черная ткань, сильно истлевшая, судя по виду проведшая в ящике не меньше тысячи лет, скрывала, что-то длинное.
— Смелее. Разверни. Оцени наше предложение.
Амадо взял в руки сверток, ткань рассыпалась, руки обожгло холодом, тело сковало, а кисти сильно сжали полуторный меч. Путник с нескрываемым интересом разглядывал удивительный артефакт. Рукоять с круглой гардой, и ровный клинок без изгибов и острия, от металла исходило почти не видимое глазу испарение. Темный туман поднимался над полотном меча на высоту не более толщины самого клинка, и расползался чернотой к краям, где срывался с заточенной кромки, и таял в нескольких миллиметрах от лезвия. Гарду украшали старинные письмена, свитые в необычный узор.
— Что это? — изумленно выдохнул Родриго.
— Это клинок Палача. Свою историю он тебе поведает сам, если захочет. Теперь отдай душу Тарма.
Нехотя Амадо вернул клинок в кофр, и извлек из сферы алмаз. К нему снова потянулась рука тролля, камень упал на широкую ладонь. Пальцы жадно сомкнулись, скрывая драгоценный дар, рука плавно ушла к карлику.
— Мы благодарим тебя человек. Ты можешь уйти. Меч твой. Об одном только прошу не вдевай сей клинок в ножны. Пусть остается на свободе покуда служит тебе — карлик снова поднял тонкий палец и твари разбежались, исчезая в городском сумраке, тяжелая поступь троллей затихла где-то в центре Гесемфера.
Шлем сполз, обнажая голову, Родриго отер вспотевший лоб, странное нетерпение толкало его снова взять в руки клинок.
— Меч непростой. В нем что-то есть — подумал человек, склоняясь к артефакту, и внимательно вглядываясь в черноту полотна. Амадо искал, но ничего похожего на жизнь там не нашел.
Глаза скользнули по внутренней поверхности крышки кофра, они зацепились за знакомые буквы. Это же язык Ура, изумился человек, но откуда у них кофр из древнего города?
«Ты, тот, что открыл сей дом клинка испорченного нрава, прими свою судьбу. Неббианер рожден служить лишь одному, и только он ему хозяин. Тебя же меч обманом приведет на край, и сбросит глубоко во мрак. Коль безрассуден ты и смел, возьми его, быть может именно тебе, самой судьбой написано смирить ту тьму, что поместил неумолимый в творение лукавых демиургов. Останови кровавый след из тысяч поражений. Направь всю мощь клинка испорченного нрава, туда откуда черпает он силу».
Пробежали глаза по старинным знакам, внизу красовалась подпись Кастиор из Падама. Интересно, кто этот Кастиор? Падам исчез больше десяти тысяч лет назад, потепление унесло ту цивилизацию. Море поглотило без остатков последние следы Калистофер. Еще семь тысяч лет спустя немногие выжившие перебрались в Менантр, остальные сгинули в Трехлетней войне. Тогда же погибли и Ур, с его военной мощью, и Анареон с ученным Советом. Можно сказать, начало конца сильных людей.
Руки вновь коснулись клинка, Амадо почувствовал силу оружия, меч пытался добраться до самых глубин его сознания, пока не достиг того, что сгубило немало древних.
Полотно завибрировало, черные испарения повалили столь сильно, что в несколько минут полностью окутали человека. Воздух взорвался с сотрясающим Гесемфер грохотом. Молнии пошли по броне Тарма, раскидывая разветвленные щупальца далеко за пределы мавзолея. Звук высоко напряжения непрерывно гудя достиг своего высшего порога, белая вспышка ярко осветила город, на секунду вернув в могильник искру жизни. Затем все стихло, молнии еще несколько минут бегали по стенам мавзолея, но и они немного погодя исчерпали свою силу.
Удивленные твари постепенно собирались на площади, перед дворцом горного короля. Гулко топая, подошли тролли с карликами на плечах, они остановились на почтенном удалении внимательно прислушиваясь к тому, что происходит внутри мавзолея.
Тяжело дыша, человек встал на колени, руки все также сжимали черный меч, только теперь он ярко светился, постепенно угасая. Такой схватки ему еще не приходилось испытывать, если не считать Даймеша. Рука разжалась, глубокие следы порезов наполнились алой кровью. Не обращая внимания на боль Амадо взялся за рукоять, волна сопротивления прошла по телу, но воля человека подавила своеволие клинка. С трудом поднявшись он взмахнул мечом, и силы оставили его. Снова опустившись на колени, человек попытался отдышаться.
Глаза уставились на кофр, внизу, на самом дне, располагались ножны. Настолько простые, что казалось, они вовсе не от этого клинка. По ним вился тот же узор, что и на гарде меча. Внутри почему-то возникло беспокойство, не зная языка Родриго почувствовал, что перед ним предупреждение.
Скользкий от крови меч, тянул руки, и без того лишенные сил предыдущей борьбой. Человек вынул ножны и прикрепил к поясу, они оказались под одноручный клинок. Амадо усмехнулся, некомплект, как я и думал, ножны не родные.
Покачиваясь от усталости, он поднялся на ноги и вернул клинок в ножны. Меч вошел в маленькие для него ножны, полностью.
— Ну, что тут удивляться, сразу видно технологии старых людей — размышлял Родриго, стоя на подгибающихся ногах.
Снаружи раздался дружный вой, там, что-то происходило. В мавзолей вбежали твари они в ужасе метались по крипте в поисках спасения. Что-то тощее, в черном балахоне скользило меж ними, калеча и разрывая несчастных.
Амадо упал на колени не в силах более стоять, тощий в балахоне, взлетел на тело Тарма и остановился напротив человека.
— Передо мной можешь не стоять на коленях. Я не бог — гулко отозвались слова того, что скрывал балахон, с капюшоном.
— Не робость меня поставила на колени, а отсутствие сил — слабо улыбнулся человек.
— Сон вернет твою волю. Ты мне подарил свободу, теперь я твой должник.
— Зачем ты их — Родриго кивнул головой, на трупы охраны.
— Они продлили мое заточение на многие века, за то и наказаны.
— Эти лишь исполнители — слабо вздыхая заметил человек.
— Что не снимает с них ответственности. Я Палач, и потому караю, не оглядываясь на милость. Мне неведомо сочувствие, или милосердие.
Амадо пожал плечами.
— Мне тоже, хоть я и не палач.
— Ты прав у нас много общего, но ты случай, а я рожден для того, чтобы карать. Теперь верни мне мой клинок — рука в перчатке требовательно вытянулась к человеку.
У Родриго не осталось сил спорить, и он, отстегнув меч, протянул его вместе с ножнами владельцу. Тощий наполовину вытянул клинок из ножен и застыл, по полотну оружия плясали черные вихри, руки Палача затряслись и клинок вырвался из крепкого хвата владельца. Глухо звякнув о митрил доспехов Тарма, он упал рукоятью к человеку, а клинком к тощему.
— Ясно — с досадой протянул Палач.
— А ты интереснее чем кажешься — проговорил он, обратив пустоту капюшона на человека.
— Возьми его. Теперь он твой — после недолгого раздумья приказал тощий.
— Нет. Ему это не принадлежит — раздалось в голове Амадо.
Человек скосил глаза. Рядом стоял карлик, задрапированный в складки своей кожи.
— Архитектор, не тебе решать судьбу моего меча. Я сделал этот дар, мне и определять, кто достоин им владеть — возразил Палач.
— Меч безусловно твой, но только твой. Мы создали его для тебя, и Он не одобрит если такой мощи артефакт окажется в руках смертного. Это нарушает равновесие — с укором отозвался карлик.
— Равновесие? А запереть меня на несколько веков, это не нарушило равновесие?
— То дело рук смертного, не стоит заключать с ними пари. Мы тут ни причем — ответил архитектор.
— Лукавый архитектор, я знаю, что без вас, смертный никогда бы не смог меня заточить. Но это мы обсудим позже, когда Судья вынесет свой вердикт. И не надейтесь на помощь Цензора, его я первым обвиню.
Архитектор покачал головой и недовольно хмыкнул.
— Вот и объяснишь Судье, зачем подарил смертному Неблу.
— Это не подарок. Клинок подчинился воле человека. Значит он и будет его хозяином. Я поставил такое условие, и я не отступлюсь от своего решения. Смиритесь. Будет так, как я решил — раздраженно ответил Палач.
— Смотри Палач, твои игры лишь удлиняют путь к свободе. Он будет недоволен — заметил архитектор и исчез.
Палач указал на меч и сказал.
— Возьми его, и более не верь никому. Эти негодяи тебя обманули. Архитекторы желали твоей погибели, потому и дали Неблу, хитростью выманив душу Тарма.
— Я сам согласился. Это был мой выбор — слабо отозвался Амадо.
— Нет, у тебя не было выбора. Тебя обманули. Ты не знал всей правды, потому не мог сделать выбор. Архитекторы хотели завладеть душой великана Тарма, чтобы вернуть его к жизни.
— Но это же был обмен — возмутился человек.
— Обмен? Они тебе дали клинок, который может подчиниться только тому, кто способен обуздать его тьму. Я сам поставил такое условие, когда подарил Неблу Урчида, герою давно забытых времен. Но Урчида не справился с силой капризной Неблы, и погиб, от руки Енгарда, наделенного даром инвентов. Четыре века темный владел мечом, пока эмраны не покончили с ним.
— Тысячи героев сменил клинок, но никто так и не смог им овладеть. Случай, природа, дала тебе способность, которую я не мог предвидеть, когда наказал ваш мир. Хитрые карлики тебе солгали, потому что знали, что Небла неизбежно погубит тебя, и снова вернется к ним в руки. Потому и не согласны архитекторы с моим решением, теперь ты слишком многое можешь. Так используй на благо мой дар, пока не придет момент, когда меня отправят забрать твою жизнь.
Амадо качнул головой в знак согласия, рука протянулась за мечом, и коснувшись рукояти застыла, человек уснул.
Во сне он снова видел Палача, протянув человеку алмаз, демиург тихо сказал.
— Отнеси его Хозяйке. Пусть супруга решает, пробудить Великого Тарма или сохранить покой сумасшедшего бога.
Сотрясающий землю крик выбросил Родриго из сна, он испуганно огляделся, мавзолей исчез, теперь он находился в предместьях столицы Амората. До города осталось совсем чуть-чуть, пройти сосновый бор, и впереди раскинется широкая полоса желтых полей, на поясе он обнаружил Неблу, руки саднило от глубоких порезов.
— Что могло так кричать? — подумал Амадо, раскрывая сферу.
Порывшись внутри, он достал кальцер, который в несколько минут решил проблему с порезами.
Он убирал инструмент на место, когда заметил странный блеск на дне. Выудив находку на свет, Родриго замер. В его руках засиял огромный алмаз с черной точкой в центре.
Пряча неожиданную находку, он вошел под раскидистый лапник хвойников, вдыхая полной грудью густой, смолистый воздух. Время поджимало, ему и так пришлось слишком надолго задержаться в мертвом королевстве Фолина.