Запертый на этой чертовой кровати, вынужденный лежать неподвижно и прямо, чтобы не травмировать позвоночник. Его подключили к капельнице и катетеру, следили за пониженным давлением, осложнениями дыхания, сгустками крови и любыми неврологическими проблемами.
— Я парализован? — спросил он, желая знать правду.
— Я не могу ответить на этот вопрос, — ответила Эвелин. — Это может быть спинальный шок или преходящий паралич. Воспаление может оказывать огромное давление на спинной мозг. Если это временно, то может продолжаться несколько часов или несколько недель. Или…
— Или это навсегда.
Взгляд Эвелин смягчился. Она коснулась его руки.
— Я нашла немного метилпреднизолона для снятия воспаления, но это все, что у нас есть. Мне очень жаль.
После многих лет, когда его тело работало как хорошо смазанная машина — мощное, эффективное, динамичное, способное — он, наконец, испытал последствия своих действий. Наказание, которому подверглось его тело.
Лиам понимал риски. Он знал, что разрушенные диски в его позвоночнике в конце концов не выдержат.
Его личность состояла в его способности стрелять, ранить, убивать других людей с точностью и аккуратностью.
Он был солдатом.
Овчарка, стоящая между волками и овцами.
Кем он стал теперь? Кого он мог защищать или оберегать?
И все же. Несмотря на то, что он чувствовал себя разбитым, он смирился с этим. Он знал, как ему повезло.
У него не прекращался поток посетителей. Ханна почти не отходила от него. Бишоп тоже постоянно приходил. Квинн, Майло и Шарлотта часто бывали рядом, а также Тревис, Эвелин и маленький ЭлДжей.
И Призрак. Верный пес постоянно дежурил у его кровати днем, охраняя Ханну ночью и возвращаясь в комнату Лиама каждое утро.
Когда-то Лиам отгородился бы от них и замкнулся в одиночестве. Теперь он стал другим человеком.
Он получил тяжелый урок, но он научился.
Впуская в свою жизнь людей, ты не становишься слабым, ты становишься сильнее.
Даже в самые тяжелые моменты своих страданий он находил утешение в их присутствии. Ханна и Шарлотта, ЭлДжей и Майло. Квинн, Бишоп и Призрак. Тревис и Эвелин. Рейносо и Перес.
Его люди. Его семья.
Они нужны ему больше, чем кислород. Больше, чем Лиаму нужно вообще что-либо — даже его ноги.
Глава 73
Лиам
День сто двадцать первый
— Я сломан, — тяжело сказал Лиам.
Ханна сидела на кровати, ее бедро упиралось в его бедро. Он не мог этого почувствовать.
— Лиам.
Страх сжал его горло. Он ждал этого разговора. Прошло шесть дней без чувств, без движения, без ничего.
Лиам полулежал на той же чертовой кровати в той же чертовой позе, его ноги превратились в куски свинца.
Близился вечер. На стойке горела керосиновая лампа, окутывая импровизированную больничную палату теплым золотистым светом.
— Я должен это сказать, — произнес Лиам задыхающимся голосом. — Ты не обязана мне. Ты должна быть свободна… счастлива. Я, возможно, никогда больше не смогу ходить, не говоря уже о том, чтобы сражаться или…
Ханна приложила палец к его губам.
— Ты думаешь, я люблю тебя, потому что ты можешь убить человека двадцатью разными способами?
— Эта мысль приходила мне в голову.
Она взяла его свободную руку, просунула свои скрюченные пальцы между его и сжала.
— Я люблю тебя, Лиам Коулман. Я люблю все, что ты есть. Все. Я принимаю это все.
Он посмотрел вниз на их соединенные руки в свете лампы. Поднял глаза и встретился с ее твердым, невозмутимым взглядом.
Ханна подняла свою деформированную руку, все еще держа его ладонь, и сказала:
— Сломанное меня не пугает.
Затем она легла, прижавшись к нему на тесной койке. Она прижалась щекой к его груди, а он обхватил ее рукой и притянул к себе.
За всю его жизнь Лиам не чувствовал ничего более правильного, более истинного.
Что бы ни ждало его в будущем, какие бы радости и печали ни выпали на его долю, пока Ханна рядом с ним, Лиам встретит их с гордо поднятой головой.
— Ты все еще здесь, — сказала Ханна. — Ты все еще пытаешься. Вот что важно.
Возможно, она права. Может быть, правы именно те мужчины и женщины, которые решили продолжать идти вперед, независимо от того, какая катастрофа или мучения обрушились на них. Через мрачные и безнадежные ночи, через преследующие кошмары, через каждый шторм.
Быть открытым, настоящим и нужным — найти причину для улыбки перед лицом отчаяния.
Может быть, такой человек и был настоящим героем.
Глава 74
Лиам
День сто двадцать второй