— Ты не можешь строить здесь свой храм, Томас. Мне нужно будет вернуться завтра вечером?
— Нет, Ваше Величество! Я позабочусь, чтобы вас больше не беспокоили. Как долго вы знали, что я здесь?
— Я чувствую жизнь каждого существа вокруг, от птиц в небе до насекомых в траве. Человек, прячущийся на дереве, не ускользнет от моего внимания, Томас.
— Но остальные этого не знали?
— Я заслонила тебя от их глаз. Я даже подумала, что это может осложнить вечер, если неблагой двор узнает о тебе.
— Да, — сказал Том, и дрожь пробежала у него по спине, — да, думаю, вы правы. Благодарю вас за это, моя Госпожа.
— Всегда пожалуйста.
— Почему это место священно для вас, Ваше Величество? В конце концов, здесь ничего нет.
Белая Дама улыбнулась.
— Там нет ничего, что ты можешь видеть. Но есть кое-что глубоко под землей, что когда-то было отмечено камнями; кое-что, что покоится. Поверь, когда я говорю, что было бы в лучших интересах вашей расы — оставить это нетронутым. Навечно.
— Да, моя Госпожа.
— Я рада, что мы пришли к согласию, Томас. А теперь я тебя покину.
— Да, моя Госпожа, — печально сказал Том, — полагаю, что больше не увижу вас.
Белая Дама добродушно улыбнулась.
— Думаю, что нет, Томас, — она поколебалась, а затем добавила: — Рядом с новым участком на побережье есть молодое дерево. Если его не тревожить, оно вырастет в создание великой силы и красоты на территории церкви. Ты проследишь, чтобы оно не пострадало, Томас?
— Я позабочусь об этом, моя Госпожа.
— Тогда, может быть, я приду и посмотрю на этот храм, когда он будет закончен.
Томас низко поклонился до земли, а затем увидел, как свет Белой Дамы медленно отступил в лес и скрылся из виду. Он подошел к старой рыбацкой часовне в конце залива и упер руки в бока. Прищурившись, он оглядел местность. Земля была ровной и плоской. Почва была хороша. Вскоре он заметил дерево, о котором говорила Белая Дама: молодое деревце, одиноко стоящее на том месте, которое должно было стать кладбищем. В обычное время он выкорчевал бы его не задумываясь, но сейчас он подошел к нему и осторожно коснулся листьев.
Он все еще сидел рядом с деревом с улыбкой на лице, глядя на красоту залива Святого Брелада, когда Джеймс и Клемент Ле Век прибыли на рассвете в повозке.
— Это хорошее место, — сказал он им, когда они подъехали, лошадь фыркнула и закатила глаза, как будто учуяла что-то тревожное.
— Вот это? Рядом с морем? — Клемент скорчил гримасу: — До деревни идти гораздо дольше.
— Людям будет полезно прогуляться, — Том встал и отряхнул брюки. — Кроме того, оказывается, что у нас действительно нет выбора.
— Вы видели, кто это сделал? Это были люди Ла Ферака? — спросил Джеймс.
— Нет, это были не люди Ла Ферака.
— Это были… — Джеймс покачал головой и ухмыльнулся. — Ну, это были не фейри, так кто же это был?
— Этот саженец должен остаться, — твердо сказал Том. — Джеймс, проследи, чтобы все мужчины знали, что это дерево должно быть защищено во время строительства. Это очень важно.
— Но ведь оно так близко, — запротестовал Клемент. — Несомненно…
— Оно должно быть защищено, — твердо повторил Том. — Оно вырастет и станет красивым. Оно всегда будет рядом с церковью, и они будут дополнять друг друга, нечто созданное человеком и нечто созданное природой, существующее в гармонии.
— Вы что, опять напились? — Клемент поднял бровь.
— Нет, — ответил Том, бросив на него быстрый взгляд. — Нет, я больше не буду пить. О боже, — добавил он, заметив идущую по пляжу Эффи Тостевин.
— Разве я вам не говорила? — прокричала она издалека. — Разве я не говорила?
— Да, и ты была совершенно права, Эффи, — крикнул он в ответ. — Теперь мы будем строить здесь.
— Фейри? — закричала она.
Вздохнув и взглянув на Джеймса и Клемента Ле Век, Том пожал плечами и кивнул.
— Да, Эффи! — закричал он в ответ. — Фейри!
А потом еще тише, чтобы только Джеймс мог слышать, добавил:
— Если эта женщина простоит здесь больше пяти минут, дай ей в руки лопату и заставь копать, пока она не задохнется, или помоги мне, я закопаю ее в фундамент.
Пять испанских кораблей
В древние времена, до того как поднялся океан, остров Джерси был больше и граничил на Западе с богатым лесом в приходе Сент-Оуэн. Деревья теснились вдоль берега и шевелились под дикими ветрами, дувшими с залива Мон-Сен-Мишель.
Однажды ночью случилось так, что предательский шторм поднялся, когда пять испанских кораблей пытались пересечь Ла-Манш. Испанские барки везли прекрасные вина и пряности, роскошные ткани и все богатство своих пассажиров.
Самый большой из кораблей, «Ворон», шел низко над водой, так тяжело было ему нести окованные железом сундуки своего владельца. Капитан этого корабля впервые был благодарен весу, так как груз, который замедлял весь их круг, теперь немного защищал их от капризной ярости шторма.
Дикие ветры швыряли другие лодки, как игрушки, на мощные волны, которые грозили затопить или опрокинуть их. Они безнадежно падали. Все, что могли делать рулевые, это предотвратить столкновение лодок друг с другом. Их фонари ярко горели под проливным дождем, так что каждый мог видеть других и попытаться изменить курс, прежде чем они окажутся слишком близко.
Мачта одного из кораблей рухнула на палубу, начисто сорванная силой ветра. Фонари разбились, разбрызгивая масло по палубе, где полыхал огонь и ревел в такелаже, прежде чем волна погасила пламя. Хлопающие паруса и канаты были смыты за борт отступающей водой. Матросы кричали, когда клубок обернулся вокруг них, и их потащило в море, будто сам океан забросил на них сеть.
Капитан «Ворона» с мрачным лицом вцепился в штурвал. Он знал, что они сбились с курса и исчезли из поля зрения французского побережья, но ему и его соотечественникам ничего не оставалось делать, кроме как надеяться переждать шторм. Если здесь и можно было найти безопасную гавань, то она была скрыта безлунной ночью.
Когда он увидел вдали огни и факелы, то чуть не зарыдал от радости, увидев, как они начинают освещать линию берега, о существовании которого он даже не подозревал. Может быть, в конце концов, они найдут порт в этом шторме.
К пляшущим факелам присоединилось большое пламя костра на берегу. Перед его мерцающим пламенем он мог только различить фигуры людей, которые, казалось, странно танцевали в движущемся свете, когда манили к себе корабли. Их слова терялись на ветру и заглушались грохотом волн, но смысл был ясен: матросы должны вести корабли прямо к ним, чтобы найти спасение от шторма.
— Где мы? Что это за место? — закричал первый помощник, покачиваясь на вздымающейся палубе и цепляясь за штурвал рядом с капитаном.
— Ведь это не может быть Англия?