Мари зарыдала. Каждое слово Арата было правдой. Все сомнения, которые у нее были относительно себя как правительницы, внезапно превратились в правду.
Она поклонилась, ее лоб не коснулся пола.
— Простите. Я всегда думала, что в глубине души преследовала интересы нашей земли, но вы правы.
Она так много хотела сказать, так много версий извинений, которые казались необходимыми, но она сохранила то достоинство, которое осталось. Слов никогда не хватит, и они оба это знали.
Когда она оторвала лоб от пола, она увидела, что глаза Араты тоже были влажными.
— Я прощаю тебя, Мари. Я считаю, что все, что ты сделала, было потому, что ты считала это правильным. Но в прошлом так было и у хороших, и у ужасных правителей. Из уважения к тебе и к твоей семье я пока ничего не скажу публично. Но я больше не буду поддерживать тебя как главу дома.
Мари знала, что это случится. Она знала с того момента, как получила просьбу о встрече. Но то, как один из старейших союзников и ближайших друзей ее семьи отказывался от своей поддержки, сокрушило ее. Она ненавидела то, что не могла перестать плакать, но ей удалось сохранять голос:
— Я понимаю и благодарю вас за вашу мудрость и поддержку не только меня, но и всей моей семьи.
Арата скованно поклонился, едва сдерживая свои эмоции. Он встал и ушел, оставив чай недопитым. Когда дверь за ним закрылась, Мари ощутила завершенность. Любой шанс, который у нее был, чтобы удержать трон, полагался на его поддержку. Без этого ее надежды казались невозможными.
* * *
Мари обратилась в одно из немногих известных ей мест, где она могла ощутить хоть какое-то утешение. Она совершила долгий путь от замка к храму в честь ее семьи. Ее стражи заранее обезопасили маршрут и убедились, что у алтаря не было доброжелателей.
Весть о драматических событиях только начинала просачиваться по городу, но пока город отдыхал, затихая с наступлением вечера. Как затишье перед сильнейшими ветрами шторма, улицы Стоункипа стояли тихо. Мари была благодарна за то, что она не пробивала себе дорогу по улицам, заполненным людьми. В тот момент она хотела только остаться одной.
Храм был оазисом покоя. Мари почувствовала расслабление, как только вошла туда. Ее плечи расслабились, и дыхание стало легче. Возможно, это была красота храма, а может, души ее семьи, но в этом месте было что-то особенное, что она почти назвала священным.
Она опустилась на колени перед храмом, не решаясь выразить словами свои тревоги и страхи. Она просто сидела, ее разум был на удивление пуст после хаоса, охватывавшего его последние несколько дней.
Она понятия не имела, как долго просидела там, но почувствовала долю покоя. Возможно, намерение не имело большого значения для живых, но, возможно, для тех, кто присоединился к Великому Циклу, оно имело большее значение. Она встала и вышла из храма, пошла к замку.
По пути она остановилась на возвышении, глядя на долину, которая была небольшим кусочком земли, и людей, за которых она была ответственна. Она стояла там, погруженная в раздумья, пока не почувствовала присутствие позади себя. Она повернулась и увидела Такахиро с озабоченным выражением лица.
Он ничего не сказал, но стоял рядом с ней. Она кивнула ему в знак признательности, а затем вернулась в созерцательное состояние.
Через некоторое время к ней стали возвращаться мысли. Каким бы чудесным ни было ощущение расслабления, мир требовал от нее большего, и она не могла сбежать навсегда. Она слегка повернулась к Такахиро.
— Ты слышал?
— Да. Он пришел ко мне после того, как вы двое поговорили. Он был убит горем.
— Это ожидаемо. Мои решения были неправильными.
— Возможно. Но легко сказать это теперь. Если вы начнете сомневаться в каждом решении, от вас не будет толку ни для кого.
— Я не смогу продолжать править.
Такахиро повернулся к ней.
— Не должно иметь значения, правишь ты или нет. Ты всегда пыталась служить людям. Как ты будешь делать это дальше?
Вопрос ощущался как словесная пощечина. Буквально ранее в тот день она думала, что ей нужно перестать думать о себе, но ее разум продолжал вести ее по тем же тропам. Ей нужно было думать иначе.
Если она не могла быть правительницей в своем доме, она должна была найти того, кто хорошо справился бы с этой работой. Первой ее мыслью был Арата. Он обладал невероятной мудростью и всегда хорошо заботился о своих землях. Он был бы отличным выбором, если бы не его возраст и тот факт, что Мари понятия не имела, как она могла обеспечить ему такое положение. Йошинори хорошо постарался, а Мари почти не мешала ему.
Внезапно ее охватило любопытство.
— Почему ты продолжаешь служить, даже если знаешь, какие ошибки я совершила? Почему ты еще здесь?
Такахиро огорчился, что она спрашивала такое.
— Я не всегда соглашался с тобой, — начал он, — но ты несколько раз доказывала мою неправоту и вдохновляла меня. Мы все совершаем ошибки, но я знаю, что ты сосредоточена на служении своим землям, а не только на их управлении. Я всегда буду служить тебе.
Последняя фраза была произнесена с убедительностью, удивившей Мари. Она всегда знала, что Такахиро был верен. Но эмоции, стоящие за этим заявлением, были глубже простой верности. Когда она узнала это, она внезапно поняла и посчитала себя дурой за то, что не осознала раньше.
Внезапное понимание привело к другим. Она увидела новые возможности, которых раньше не было. В ее голове зародилась новая идея, и впервые за долгие годы у нее снова появилась надежда.
Такахиро, похоже, тоже заметил разницу.
— Что?
Она улыбнулась.
— Я знаю, что сделаю. Я откажусь от руководства своим домом.
19
Аса постучала в дверь кабинета Мари. Хоть стражи снаружи не остановили ее, она видела, как они напряглись, когда она приблизилась. Верили ей другие или нет, слухи делали свою работу, может, слишком хорошо. Даже женщины, которых Аса учила, не доверяли ей безоговорочно.
Месяц назад это разозлило бы ее. Она могла бы возмущаться от несправедливости всего этого и хотеть покинуть Королевство. Она все еще чувствовала разочарование, но не так. Она осознала, что кое-что из этого перенесла на себя. Никто не оставался одиноким в жизни, что бы они ни думали. Если бы ее поведение было другим, она могла бы столкнуться с поддержкой вместо подозрений.
Дверь открылась, и Мари стояла там, выглядя более энергичной, чем когда-либо. Поза Мари изменилась, она больше не несла бремя народа в одиночестве, как она это делала так долго. В каком-то смысле им пришлось усвоить одни и те же уроки. Возможно, поэтому Мари всегда так интересовала и раздражала ее.
Улыбка Мари развеяла жалобы Асы. По крайней мере, одна женщина никогда в ней не сомневалась. Это доверие значило больше, чем любое количество золота. Никогда больше она не будет принимать это как должное.
Аса поклонилась и вошла в комнату, бросив взгляд на знакомый кабинет. Бумаги были разбросаны повсюду, даже больше, чем обычно. Она слышала, что Мари была занята в последние несколько дней, но, похоже, слухи не описали всего.
Конечно, весь замок гудел от новостей, как и большая часть Стоункипа. Человек вряд ли мог повернуть за угол, не услышав что-нибудь о предстоящем событии. Из того, что слышала Аса, большинство людей радовались. Обычный житель Стоункипа с трудом мог угнаться за всем, что произошло этим летом, и большинство были взволнованы стабильностью, которую брак принесет стране.
Мари не была похожа на женщину, чья свадьба состоится на следующий день. Она была похожа на перегруженного работой, но жизнерадостного администратора.
— Так ты все-таки это сделаешь? — спросила Аса.
Мари кивнула, и улыбка на лице стала шире. Аса не думала, что Мари выйдет замуж. Конечно, как благородная дама, особенно из дома Кита, она должна была выйти замуж, но Аса никогда особо не задумывалась об этом.
— Поздравляю, — сказала она.
— Спасибо. Но до завтра нужно многое сделать.