Столица Северного Предела встретила их широкими улицами, многолюдными шумными рынками и заснеженными вершинами, возвышающимися где-то на северо-востоке города.
Впрочем, кроме этих посеребрённых снегом трёх вершин, которые были хорошо видны с любой улицы Аэлана, Северная столица больше ничем не отличалась от всех остальных столиц Одиннадцати королевств. Разве что по уровню роскоши уступала имперской столице – огромному южному городу Антарону.
Утром они быстрее ветра пронеслись через центральные улицы к дворцу Абамвера, и доставили Ариану домой. Король Севера был несказанно рад возвращению дочери и пригласил Джазегамара Энфадо, командира отряда магов и целителя Макариуса Росса, вылечившего его дочь на официальный вечерний приём.
Абамвер сообщил, что в Северной столице сейчас гостит император Айсиро со своим сыном, принцем Даенниром, которые прибыли по вопросу уплаты долга Северного Предела. И эти официальные лица тоже обещали быть на сегодняшнем вечернем приёме.
Эта новость как-то сразу очень напрягла Мака. И теперь он сидел на чердаке столичной таверны Королевский путь, выделенном ему в качестве комнаты, и сосредоточенно ваял очередной артефакт для изменения внешности.
Хорошо хоть у них с Джасом хватило настойчивости отказаться от предложения короля поселить дорогих гостей в Восточном крыле дворца, предназначенном для важных персон, а то бы там им точно представилась возможность пообщаться с императором и его сыном лично… что никак не входило в планы Мака.
Закончив с артефактом, он отложил тёмно-синий круглый медальон на цепочке из тёмного металла в сторону. На вечернем приёме у него будет другой цвет глаз и другая форма носа. Менять цвет волос Мак не решился, изменения тогда будут слишком явными. Немного «улучшить» лицо перед приёмом с помощью магии было обычной практикой среди магов. Мак был уверен, что на это никто внимания не обратит, из тех, кто видел их с Джасом утром во дворце… А полное изменение внешности может вызвать подозрения.
До приёма ещё оставалось часа четыре, и теперь он собирался немного поспать…
Прошлая ночь выдалась бурной: после ухода Арианы и объяснений с Джасом, заснуть он так и не смог. Его друга интересовало, не пора ли им стягивать магические потоки и выставлять защитные щиты вокруг таверны – ведь колебания от древнего заклинания, которым никто не пользовался несколько тысяч лет, могли привлечь ищеек из тайного отдела.
Мак объяснил ему, что заклинание только что аннулировало само себя, ничего не осталось, даже отголосков заклинания, которые обычно принято стирать, если не хочешь вызвать подозрений. И даже если бы они с Арианой оставили Золотую цепь, то этим мог бы кто-то заинтересоваться только, если б обнаружил у кого-то из них татуировку. Ведь даже действующая Золотая цепь не излучала никаких колебаний, всё-таки древняя магия работает иначе, совсем не так, как современная.
Потом они поговорили о тех, кто хочет заполучить его бесконечный резерв светлой магии, который между тем вовсе не его резерв… Пришлось рассказать Джасу о событиях в Ивлегане и встрече с Императором. На кожаный браслет ивлеганской победы Джас только молча кивнул, видимо, уже давно его заметил.
А на рассказы о похищении и содержании в застенках, о побеге устроенном друзьями, с которыми удалось связаться, нырнув в самые нижние потоки магии, которые не смогли отключить каменные своды застенка, об инсценировке собственной смерти и побеге из Ивлегана, о тайных ищейках императора и о том, что от них пока удаётся уходить – в ответ на все эти рассказы у Джаса только брови ползли вверх и вытягивалось лицо.
Так и просидели они почти всю ночь во дворе таверны Золотой лис под звуконепроницаемым куполом, который был необходимым атрибутом этого разговора.
Но Мак был даже рад, что всё рассказал своему другу – теперь сегодняшнее изменение внешности его вряд ли удивит.
Так и произошло. Перед приёмом Джас только пару раз ухмыльнулся, глядя на ныне зеленоглазого с идеально прямым носом Мака, затем понимающе покосился на тёмно-синий медальон у того на шее, и так ничего и не сказал.
На приёме было многолюдно. Им пришлось минут двадцать пробираться сквозь толпы придворных к возвышению, где стоял трон Абамвера и небольшое подобие трона для его дочери. Трона королевы не было – мать Арианы королева Риена покинула этот мир четыре года назад. Для императора Айсиро и принца Даеннира была оборудована специальная золотая ложа на том же возвышении, но пока в ней было пусто.
Наконец, они дошли до подножия трона и склонились в приветствии. Король Абамвер расплылся в радостной улыбке в сторону внушительной фигуры Джаса. Затем слегка удивлённо, но всё же одобрительно покосился на целителя, вылечившего его дочь, видимо, восприняв изменения в его внешности, как желание выглядеть идеально на королевском приёме. Зато Ариана смотрела излишне внимательно – похоже, её посетили некоторые догадки относительно того, что за облечённые властью люди охотятся за бесконечным резервом светлой магии Мака…
Выглядела принцесса в тронном зале совершенно иначе… Так, как подобает принцессе. На ней было длинное с лёгким зелёным оттенком белое платье, вышитое речным жемчугом по рукавам и подолу. Гладко расчёсанные белые волосы с лунным отливом, были разделены посередине пробором с нитью жемчуга в нём. Мак уже видел девушку такой в её же воспоминаниях, когда лечил… Но сейчас в Ариане что-то неуловимо изменилось.
Лицо принцессы больше не было идеальным овалом – щёки осунулись и чётко обозначились скулы. Зелёные глаза, казалось, теперь были больше и сидели глубже. Брови приобрели волнующий изгиб… Черты лица стали изящнее, а фигура тоньше. Мак понимал, что всё это последствия недавних событий… Возможно, даже под глазами Арианы сейчас есть едва заметные тёмные круги, которые замаскированы слоем белил или чем-то другим…
Однако, Ариана не выглядела подавленной или несчастной. Напротив, она была спокойной и уверенной… Нет, не как раньше. Сейчас девушка казалась гораздо более уверенной, чем в своих воспоминаниях. Мак даже подумал, что она выглядит настолько уверенной в чём-то, что известно только ей одной… как будто ничто в мире просто не способно сломить эту уверенность. Как будто изнутри её освещает какой-то свет…
Он с трудом сдержал желание пялиться на Ариану беспрерывно, любуясь этим светом и не отрывая от девушки глаз… Усилием воли перевёл глаза на роскошную позолоченную ложу для императора и его сына, похоже, ещё и инкрустированную по периметру алмазами, которые сейчас неясно мерцали при свете миллионов свечей в огромных люстрах.
Зато прибывший под восхищённые всхлипывания толпы принц Даеннир, сдерживаться не стал. Едва появившись у входа в тронный зал, двигаясь медленно по коридору, созданному стражниками, теснившими толпу, он, казалось, смотрел только на принцессу в жемчужном одеянии. А теперь, когда принц с отцом сидели в императорской ложе на золочёных тронах, приподнятых даже на ступеньку выше, чем трон Абамвера – чёртов придворный этикет и традиции! – у Даеннира был какой-то потерянный вид… такой, словно он только что сделал важное открытие.
Лицо его как-то вытянулось и расслабилось, утратив выражение решительности и непоколебимости, свойственное принцу, широкие брови уползли вверх, а чёрные глаза смотрели на Ариану так, словно не было сейчас ничего важней для Империи, чем пялиться на эту девушку, переводя взгляд с чуть волнистых волос на зелёные глаза и бледную кожу, а потом на губы и скромный вырез платья…
И этот блуждающий взгляд совсем не понравился Маку!
Совершенно отстранённо и будто утратив всякие чувства, он зафиксировал, как чёрная буря внутри готовится разнести в щепки его дружеское расположение к Даенниру, хранившееся в ячейке воспоминаний об Ивлегане.
Джас, видимо, что-то почувствовал, потому что, повернувшись к побледневшему Маку, сделал какой-то знак глазами…
Видимо, это был посыл держать себя в руках.