раз не после тридцать пятого, как мы, и на пределе, а после тридцатого, и это риск даже для него, ну так правильно, я бы сделал то
же самое, и он будет трепать нас, чтобы за ним не пошли, или хоть не
все, и хотя двенадцать в одиночку для него невозможная вещь, за
ним кто-нибудь точно увяжется, вот черт, досталась же судьба расхлебывать Джибину непрактичность.
Если Джимми,
я тоже пойду,
или, чует мое сердце, неспокойно, что-то будет, но
не до 26-го, все чинно и благородно.
Надо бы обмануть, один раз пресечь собственный ритм, но
это пахнет самоубийством, а на Олимпиаде я не сойду, перед ребятами, нет,
тихо ждать,
но ведь недолго,
и вот, между прочим, когда Джиба пойдет вперед, Шмидт и болгарин
отвалятся как сухие листья.
Этот дом снесли, страшно похоже.
Опять не то, нет, вроде ничего
те, кто останется, и поделят,
если добегут, то есть те, кто рискнет правильно.
Осталась ерунда, ну ладно,
опять публика, и народ, и обязательно гул, не понимают, что трудно,
и сразу хрустят ноги, Сергеич правильно просил тогда убрать их подальше. Он далеко и освещен пока солнцем, и стекла сверкают, как слюда, ладно, будет время похныкать,
они убрали все машины, чтобы дорога была пошире, а, видно, Шмидта слегка шатает, поделом, молодец болгарин, вижу, отлично,
вон наши,
все в порядке, раз машет, ладно, никого не буду слушать, тихо, вперед, после этого можно будет,
и присмотрюсь,
красивая девица, и платье бешеное, им весело,
глупо завидовать - это работа и труднее и красивее многого, и
все равно - вряд ли всего на свете,
и на виду у фотографов приободримся, вот они, те, кто, может, выйдет из двух пятнадцати при такой погоде, даже из тринадцати, по крайней мере на фотографии, только вряд ли, лидер забега Франц Шмидт, вот чего ему надо было,
недурная реклама - только как - для зубной пасты или для металлорежущих станков?
Улыбнулся, вот и отлично,
уу-уу-уу,
хорошо, но больше так нельзя, ритм, с его легкой это самое пошли
чуть получше, но это из-за площади.
Если бы он раньше почувствовал, что погода хандрит, небось, сидел бы тихо, это же миллион лишних шансов, ведь его не выбьешь ничем, шел бы и шел, а сейчас у него ноль, если он ускорится, то все, он ляжет и не добежит вообще, потому что попытается погнаться,
Убежали, наконец,
а все поехали
в обход к финишу, потому что вертолет еще посматривает, и взмыл, побежали,
Сейчас начнется самое интересное, лучше не опаздывать. Может, действительно потрясти их чуточку, за шиворот и пусть держат. Лучший способ сделать чемпионом Джибу,
у кого же первого духу хватит,
и, точно так же, кто окажется самым терпеливым, то есть меньше всего нервов, и что лучше тоже непонятно.
Так что пока, как он говорил, ни одного лишнего движения, попробуй-ка не сделай, нас опять хочешь не хочешь трясет,
и Джиба метрах в тридцати, а перед ним маячат,
тридцать метров, его можно пожалеть - ценой таких усилий и за двадцать шесть километров не расколол группу. Либо только начинается, хотя и поздновато, либо он уже проиграл,
но по нему не видно, значит он доволен и там видно будет.
Каждому - свое,
у него свои маленькие радости, забег труднее, чем я думал, если
даже погода виновата, все равно, но по мне самое паршивое уже позади, или почти что, впереди только самое трудное,
кому он сигналит, это или у меня в ушах,