этот болгарин, Джимми и Джиба, и они не хотят нервотрепки и ожидать, что они выкинут и кто кого пересидит
как в детской считалке, переглядит.
И он, кажется, когда догнал, захотел выскочить вперед, но передумал, стало страшно и даже пустил Джибу вперед.
И охотнее теперь бы с ними, но неудобно и жалко сил. Он не марафонец, видно, у него в крови нет
экономить силы, и он тоже не приучен, но нет ощущения, что он устал, бежит
как десятку, но вроде и она для него не очень мало, хорошо бежит.
У него все нормально, но растратил избыток, то, за счет чего
вдруг уходят, и вряд ли он сможет зацепиться,
тридцать, жуть, даже с хвостиком,
подождем еще, не поверю только, что так и прибежим, только ведь если так, я тихонько выиграю у них спринт, но Джимми это знает.
А новозеландец просто на это рассчитывает,
и хочет ли он золото
дурацкая привычка воображать всех на своем месте, но а что, собственно,
потому что вопросы типа, скажем, что бы делал кто-нибудь
ну, мой брат, сейчас, имеют смысл, хотя он и двух километров
никогда не пробежит, потому что "что делал"
не намекает даже на то, что приходится на самом деле делать,
что бы ты делал в невесомости
или на раскаленной сковородке
и вот запрет - никаких умных рассуждений, сидел и сиди,
но не ждать же своей минуты, добавить - и взбунтуюсь, но понятно,
что это мешает, бывает даже жалко, что утекает,
все-таки жизнь, и потому, что страшно, что конец близится, и все-таки красивейшая штука, пока нет невыносимых мук, надо получать удовольствие.
Но я переоценил, кажется, свою любовь, и оно могло бы идти чуть быстрее,
осталось больше одиннадцати, и минут сорок, наверное,
и чего же он хочет?
Что бы он делал сейчас, если бы бежал в одиночку?
Сейчас бы легкую разминку, за минуту можно много чего стряхнуть. Сонные деревянные круги, тихо, очень стало, но это не перед дождем, и поскрипываем
мы. И это видно,
От усталости появляется, приходит разнузданность. И
это, чтобы прийти первым,
когда полная защищенность так противна,
сколько нужно для удовлетворения, то есть кончаешь тридцать первый, мысль, если бы это тридцать второй хорошо, но не очень, с другой стороны сорок уже слишком, где бы оказаться
этого нельзя допустить,
и не будет, это все понимают, выиграет сильнейший
стыдно приходить на финиш с запасом сил, даже Джиба на некотором этапе делает все, что может, и не его вина
Легок на помине, но в общем-то
это я просмотрел, странно
перешел вперед, и даже болгарин ничего не сделал,
без возражений,
а у него прекрасные данные и чудесная фигура, никогда не видел его так близко, и это называется капельку быстрее,
он подумал, наверняка, что Джиба прибавит, а тот чуть-чуть, на отрыв не похоже, так раскачивают деревья, где перезрелые фрукты.
Джимми не понял, что я проморгал, и чуть не ткнулся мне в спину,
наверное, я проинтуичил,
он нагрузил, чуть больше, но ничего не изменилось, тридцать второй километр, болгарин точно так же за ним,
мы тоже,
и та колонна, Шмидт не понял, дернулся и сдуру сразу заторопился и заторомозил, как на разминке,
потерял рассудок, и все, Джиба, если этого хотел, добился одним движением, но не то слово, шатает,
бедняга, не очень его люблю, но не так,