Ночь провели в мертвом городе. Хельм не мог уснуть, душа гнома разрывалась между реальностью и чудесным миром, что открыл ему Пуран. Вся прежняя жизнь померкла. Только светлый образ Маи оставался тем маяком, что продолжал манить в мрачную реальность Фанариона. Глухая мгла Риена сменилась серой хмарью раннего утра, когда гнома наконец сморил сон. Он только закрыл глаза, как сон оборвался, чья-то ладонь крепко зажала его рот. Хельм ошарашено крутил сонными глазами, неловко пытаясь освободится, глаза сфокусировались на озабоченном лице Амадо. Человек приложил палец к губам, и осторожно убирая руку с лица гнома указал на окна, выходившие на площадь. Хельм прислушался, снаружи донесся веселый смех солдатни, и судя по гулу, что стоял на площади, солдат там было не мало.
Человек помог ему облачиться в доспех, после чего авантюристы просидели до вечера в своем убежище, попеременно наблюдая за противником. В сумерках большая часть солдат покинула Риен. На площади осталось лишь несколько воинов. По эмблемам Хельм определил, что это отморозки из отряда Каменная голова. Узнал он и командира. Гнусавый голос Жилы, Довард Младший никогда бы не спутал ни с чьим другим.
— Что им здесь нужно? Остальные ушли, а эти похоже никуда не собираются — прошептал Амадо.
— Что? Что? Золото — раздраженно ответил гном.
Похоже отряд остановился в заброшенном городе на ночлег, и случайно обнаружил проход в Софос. Теперь новость быстро приближается к столице, и скоро Риен наводнит агентура Торговой палаты. Золото, вот, что остались охранять ветераны.
Ситуация требовала срочных действий. Из города нужно было выбраться до подхода основных сил. Амадо предложил обмануть ветеранов Жилы. Мнением Хельма человек не особо интересовался, скорее поставил в известность.
Под изумленные возгласы бойцов Каменной головы, Родриго вышел из дома и направился к их костру, за ним следовал Хельм, в полной броне. Шлем надежно скрывал лицо гнома. Ветераны похватали оружие и ожидали, что будет дальше. От костра загнусил Жила.
— Так, и кто же это к нам на огонек заглянул? — нехорошо улыбаясь спросил он, продолжая сидеть на ящике с провиантом.
— Мы путники. Отстали от каравана. Еще вчера. Вот увидели вас и решили, что вы то нас не оставите в беде, и проводите хотя бы до развилки Хидана — голосом труса пробормотал Амадо.
Гномы весело заржали, Жила глянул на них исподлобья и смех тут же стих.
— А как вас зовут, несчастные вы мои? — с издевкой в голосе поинтересовался гном.
— Я Родриго Амадо, пилигрим. Иду искупить свои грехи в храм Анатры, а это мой товарищ из Амората, также, как и я идет за покаянием. Он простой ремесленник, самого, что ни на есть подлого происхождения — представился Родриго, хотя уже понимал, что без боя не обойдется, уж дюже Жила оказался въедлив.
— А что же твой друг молчит? Он, что без языка, или настолько подлого происхождения, что даже говорить не обучен? — снова гогот.
— Нет господин ветеран. Я просто очень смущен, перед такими господами …
Жила приподнялся с ящика, и внимательно вгляделся в Хельма, но ничего подозрительного не увидел.
— Твой голос мне кажется знакомым, кто ты?
— Якоб Обег — назвал Хельм, первое попавшее на память имя.
— Что ж мы и впрямь не знакомы. Раз вы пилигримы мы проводим вас до развилки Хидана, но, конечно, не бесплатно. Не успел Жила закончить, как к его ногам упал небольшой кошель монет. Он порывисто подхватил кожаный мешок, и быстро пересчитал содержимое.
— Этого хватит? — спросил Амадо.
— Вполне! Пойдет! — удовлетворенно прохрипел Жила. — Эй Йон, Луи проводите пилигримов до перекрестка, и сразу обратно — приказал командир.
Пилигримов повели к выходу из города, в свете костра блеснул клинок Хельма. Глаза Жилы расширились, он вскочил на ноги, опрокинув ящик.
— Эээ, да это шпионы!!! Этот Хельм Довард! Предатель!!! — он указывал на Хельма. Расслабившиеся было воины снова схватились за оружие.
Провожатых Амадо прикончил почти сразу, его клинок бил с поразительной точностью, что с удивлением отметил про себя Хельм. Не отставая от человека, он, неистово рыча кинулся на ветеранов, звон оружия, разнесся эхом по мертвому городу. Четверть часа спустя, все закончилось, Жила лежал раскинув руки и шумно втягивал воздух в пробитую грудь. Оставшиеся без командования ветераны, стояли в нерешительности.
— Думаю мы можем разойтись, не умножая смерть — предложил Родриго.
Широкоплечий, рыжий гном, с большим молотом в руках кивнул головой. Стороны отступили на несколько шагов.
Родриго быстро направился к выходу, следом засеменил Хельм, он едва поспевал за длинноногим человеком. Теперь следовало спешить, скоро по их следу пойдут отряды, куда как более подготовленные для преследования беглецов.
***
Добравшись до перекрестка, путники увидели, колонны гномов, шагающие в сторону Иргама. Началось наступление Даноста, и вина за это лежала на них.
Скрываясь среди обрушений и стараясь уйти с обжитых дорог, они шли в неизвестном направлении. Хельм указал Амадо, что они идут на заброшенные дороги, а там только смерть. На что человек с улыбкой успокоил его.
— Мы идем туда куда надо. Скоро будем на поверхности.
— На поверхности?! Но поверхность может оказаться еще более опасной! — возмущенно недоумевал Хельм.
Родриго лишь улыбнулся в ответ, и потеряв к нему всякий интерес резво зашагал в жуткую темноту. Вскоре Хельм понял, куда они идут. Гнома поражала осведомленность человека, даже среди гномов мало кто знал те пути, по которым шел Амадо. А чужак без карты, по приметам, топает словно всю жизнь ходил этими дорогами.
— Мы идем к Северным воротам? — напряженно произнес Хельм.
— Да! — спокойно ответил Амадо.
— Но ведь там ничего, кроме льда и снега нет. Холод нас убьет! — испугано пробормотал гном.
— Ты заблуждаешься. Во-первых, там сейчас лето, и снега почти нет. Во-вторых, там много разного зверья, поэтому мы с тобой не умрем, по крайней мере с голоду. В-третьих, там мы сможем пройти коротким путем в Иргам. И, пожалуй, успеем раньше армии Даноста.
Гном смотрел на человека открыв рот.
— Да кто ты такой? Откуда ты столько знаешь о наших подземельях?
Не отвечая, Родриго продолжил путь. Хельму ничего не оставалось как последовать за ним, чтобы не отстать и не заблудиться в полуразрушенных лабиринтах ходов, штолен и заброшенных поселений.
***
Северное лето оказалось суровым. Несмотря на все обещания Амадо, Седая дорога превратилась в тяжкое испытание для путников. Сразу за вратами они столкнулись с многодневной пургой, непроходимые снежные переметы, вынудили искать обходные маршруты. Зверье в изобилие водившиеся в предтундровой зоне, ушло далеко на юг. Путешественникам осталось только читать следы, почти стертые стихией.
Кругом попадались останки гоблинов, они лежали вповалку, тысячи костяков, обглоданные хищными обитателями севера. Вдоль дороги валялось никому ненужное барахло беглецов, Хельм с содроганием думал о судьбе рода Вуда.
На второй день человек сообщил, что по их следу идут охотники. Сказать сколько, он не мог, но совершенно точно определил, что это гоблины. Хельм и сам несколько раз замечал краем глаза, какое-то движение за гребнями переметов. Но пурга не давала увидеть дальше десятка шагов. Снег быстро вымотал гнома, и теперь Хельм плелся, едва волоча ноги, следом за неутомимым человеком.
На третий день пурга стихла и на небе засияло тусклое солнце, его лучи приятно согревали обмороженные щеки. Спустя несколько часов радость погожего дня омрачила новая напасть, глаза Хельма резало от яркого света. Отраженный миллионами снежинок, свет раздражал непривычные к яркому освещению глаза подземника. Обильно истекая слезами Хельм продолжал семенить за Амадо, чей шлем полностью закрывал лицо, не оставляя ни щелей, ни просветов. Доспех точно придавал ему сил, человек как бык пробивал в глубоком снегу свежий путь.
В какой-то момент Хельм осознал, что перед глазами все плывет, и свет постепенно гаснет, от испуга гном закричал. На шум подошел Амадо, выслушав сбивчивые объяснения гнома, человек улыбнулся и достал какой-то флакон. Смочив тряпицу, он приложил компресс к глазам Хельма. От чего их сразу перестало резать, гном хотел снять примочку, но человек удержал его и предупредил, что до ворот Парда он будет идти вслепую. Привязав к себе веревкой ослепшего спутника, Родриго снова принялся торить путь в глубоком снегу, четко двигаясь по направлению к Седым горам.
Хруст снега, вот и все ощущения, что остались доступны Хельму. Спереди шел Амадо, вытягивая его из топкого снега. Довольно скоро гном вошел в ритм, и совершенно отрешился от тягостных мыслей, осталось только движение. Слух удивительно обострился, и казалось, что он слышит, как редкие снежинки, плавно опускавшиеся с неба, касаются сияющих в ярком солнце торосов. От напряжения в ушах то и дело раздавался мелодичный перезвон, напоминающий звук, который возникает если провести прутиком по ряду сосулек, наросших над входом пещеры.
Короткий привал, обнаружил, что ноги безумно устали. Стопы гудели от монотонной ходьбы по рыхлой, вязкой тропе, пробитой его спутником поверх, умело устроенной дороги, построенной в далекие времена его предками.
В ушах снова зазвенело, откуда-то повеяло стужей. Холод медленно пробрался под шерстяную тунику, и лизнул поясницу.
— Я замерзаю! — сказал он, ежась от мороза, пробежавшего вдоль спины.
— Осталось немного. День пути. Сейчас придется обойтись без костра, за нами идут охотники гоблинов. Мы оторвались, но они нас быстро нагонят если обнаружат кострище.
— Опять пурга начинается — вяло отреагировал Хельм, его постепенно охватывала апатия, голову клонило к груди. Сон начал сковывать гнома.
— Это и хорошо, она замела наши следы. Ну, что отдохнул? — спросил Родриго, но ответа не прозвучало. Человек дернул веревку, гном повалился на бок.
— Э? Ты чего? — обеспокоенно прогудел Амадо, быстро подбегая к Хельму.
Минуту спустя, он с трудом растормошил гнома, и поставив на ноги потащил за собой. Как не спешил человек, Хельм шел все медленней, впереди послышался далекий лай. Путешествуя с отцом по Аморату, Хельм не раз слышал этот звук, под землей собак не водили, а люди очень ценили это животное. Собаки поразили Хельма, соединение враждебности и самоотверженной преданности хозяину, делали этих питомцев людей, в глазах гнома идеальными существами. Вот уж кто никогда не предаст.
Не то, что волки орков, жестокие, кровожадные хищники, больше звери, чем друзья. В ушах вновь раздался мелодичный перезвон, веревка натянулась и едва не повалила гнома в сугроб.
— Быстрее! — резко скомандовал Амадо, он почти бежал, волоча за собой Хельма.
Полчаса спустя они остановились, Амадо не шевелился и тяжело дыша прислушивался.
— Что случилось? — неуверенно спросил гном.
— Тихо! — оборвал его Родриго. — Сейчас молчи, я буду вести переговоры.
Послышалось шуршание полозьев по снегу, затем все стихло, откуда-то спереди доносилось собачье повизгивание. К ним подошло несколько человек, что-то ткнулось в ноги гному, руку обожгло теплое дыхание. Затараторила незнакомая речь, это люди о чем-то говорили меж собой. Амадо прекрасно понимал язык местных, отвечая такой же тарабарщиной.
— Пошли — человек потянул веревку.
— Кто это? Куда мы пришли? — раздраженно спрашивал Хельм, пытаясь снять повязку с глаз. Твердым движением Родриго прервал его попытки.
— Мы пришли в стойбище. Это северяне из племени Белой Ласки, они любезно согласились предоставить нам кров — ответил человек, втягивая гнома на низенькую скамейку. Которая тут же плавно двинулась вперед. Снег зашуршал под ними, судя по звуку, сбоку также кто-то скользил на полозьях, собаки радостно тявкая бежали спереди.
Вскоре их транспорт остановился и Амадо нещадно толкая и дергая слепого гнома, втащил его в помещение. Тут человек снял повязку с глаз Хельма, и гном впервые за последние дни смог осмотреться.
Темное помещение из шкур, посередине очаг, лежаки по сторонам, чуть поодаль от костра, кожаные сумки и бурдюки. Трое ребятишек в меховых курточках следили за удивительным гостем, блестящими, точно смазанными жиром, глазами. Около очага склонились две женщины, одна старая, вторая совсем юная, они что — то готовили в глиняном горшке. В дальнем углу сидел заросший старик, своей бородой он запросто мог потягаться с гостем.
Амадо уже без шлема, осматривал лицо гнома. Пожилая женщина, что-то пробормотала и дети, весело щебеча, выпорхнули на улицу, едва не сбив с ног низкорослого Хельма.
— Ну вот, теперь все будет в порядке — закончив осмотр проговорил Родриго.
— Почему мы здесь? Это же не Седые горы. Мы ушли с дороги. Зачем? — почти возмущался гном.
— Мне пришлось свернуть с Седого тракта. За нами увязалось, то, с чем ни мне, ни тебе не справиться…
— Гоблины? Тоже мне противник! Всего-то нужна броня да острый клинок.
— Да особенно когда ты слепой — съязвил Родриго. — Нет, то, что за нами увязалось, пострашнее любого гоблина. Просто поверь мне.
— Стоявший рядом коренастый мужичок кивнул головой и испуганно выпучил глаза, подтверждая слова Амадо.
— Хавайя! Хавайя!
— Чего он лапочет? — зло глядя на хозяина, процедил гном.
— Ты давай поприветливей, они все-таки нас от мороза спасли — строго глядя на гнома, проговорил Амадо.
Гном насупился, и присел к очагу, вытянул застывшие руки к огню.
— Ты на огонь особенно не пялься, твои глаза еще не совсем выздоровели. Сегодня отдыхаем, а завтра на санях доберемся до врат — Родриго отошел к хозяину жилья.
Люди немного поговорили, и вместе вышли наружу. Минуту спустя полог вновь откинулся, внутрь ворвались клубы пара, скрываясь в которых вбежали дети. Весело смеясь, и толкаясь они протопали к очагу, где и присели возле гнома.
Шустроглазая девчонка, тронула Хельма за руку. Гном резко отдернул ее, ребенок испуганно уставился на бородатого недотрогу. Под осуждающим взглядом ребенка Хельму стало не по себе, и гном натянул улыбку, девочка снова заискрилась радостью. Она что-то лопотала, на непонятном ему наречии, сколько гном не силился, ничего разобрать так и не смог. Он залез в кошель и порывшись в нем вытащил золотой, его рука уже потянулась чтобы одарить непоседу. Когда строгий окрик пожилой женщины, сдул детей от очага к лежаку старика, который неподвижно, словно статуя восседал в сторонке.
Не понимая, что случилось, Хельм спрятал золотой, и совершенно расстроенный уселся прямо на пол. К гному подскочила молодая девушка, она громко причитала, пока не заставила его подняться с места, и тут же ловко подсунула ему под зад кожаный пуфик. Хельм еще удивленно смотрел на девушку, когда хозяйка жилья оказалась подле него и протянув глубокую тарелку, настойчиво потребовала принять ее угощение.
Испытывая отвращение, гном принял тарелку и прямо через край отхлебнул наваристое содержимое. Хозяйка улыбнулась, увидев резкую перемену в выражении лица пренебрежительного гостя. Хельм испытал настоящий катарсис, за долгое время ему впервые удалось отведать горячего. Неожиданно, стряпня людской женщины оказалась удивительно вкусной. Непривычный аромат сушенных трав и кореньев, приятно раздразнил рецепторы. А суховатая оленина, в исполнении хозяйки казалась лучшим из того, что ему приходилось когда-либо есть.
Он поблагодарил стряпуху как мог. Женщины не понимали ни слова, но их и не требовалось, чтобы понять чувства сытого мужчины. Снова подбежали дети подвижные как шарики ртути, они облепили разом подобревшего бородача.
Вернулся Амадо, мрачный и не разговорчивый. Он застал Хельма в тот момент, когда гном протянул кулон с небольшим рубином шустрой девочке. Камень светился изнутри, точно храня в себе искру догорающего костра. Такие добывали только в Тенафарских горах, гномы их называли слезы Умани. В честь супруги древнего короля каменного народа Кальвайса, который заподозрил супругу в измене и изгнал ее в Огненный лес. Чтобы доказать свою любовь Умани принесла себя в жертву, бросившись в лавовую реку. Когда Кальвайс узнал о случившемся, то гнев его угас, а раскаяние привело к берегу огненной потока, поглотившего тело любимой жены. Там, на берегу Кальвайс в отчаянии просил Милостивую Ками вернуть ему Умани, и Хозяйка услышала мольбу своего сына. Из багряных вод реки на берег вышла Умани, пылая как солнце, она бросилась на шею возлюбленного супруга, и жарко целуя сгорела вместе с Кальвайсом, а там, где соединились сердца любящих, родился прекрасный рубин, названный слезы Умани.
— Дорогой подарок — прокомментировал увиденное Родриго.
Человек положил кожаный тюфяк и присел к жаровне, с вежливой улыбкой принимая тарелку с варевом из рук хозяйки.
— Да вот завалялась. Думал подарить Мае, а тут такая ситуация — точно оправдываясь ответил Хельм.
— Гуля будет его передавать по наследству из поколения в поколение, вспоминая о твоем визите. Пока кто-то из ее потомков не узнает, какой щедрый дар ты преподнес им. Целое состояние в одном камушке — улыбнулся Амадо, подбадривая растерянного гнома.
— Я просто хотел отблагодарить…
— Понимаю, это заслуживает уважения. Впервые вижу, что гном сумел преодолеть врожденное чувство страха перед чуждым — прервал Хельма человек. — Сегодня хорошенько выспись, завтра нас ждет утомительный путь. Не скоро нам придется вновь познать уют и тепло.
С этими словами Родриго принялся за еду, в свою очередь восторгаясь мастерством стряпухи, а гном прилег на шкурах, там, где ему указала юная девушка. У противоположной входу стенки, так, что между ним и Амадо оказался очаг. В свете догорающего пламени, лицо человека окрасилось в кроваво-красный цвет, и казалось лицом Октана, мифического чудовища, по легендам, некогда населявшего глубины Тенафара.
Хельм не заметил, как сон украл его сознание. Во сне гном все время от кого-то убегал, натыкаясь на глухие тупики, пока не обнаружил вдали белую точку. Ноги легко несли его к разрастающейся звезде, постепенно яркий свет превратился в светящийся туман, в котором Хельм растворился.
В ушах дзинькал знакомый перезвон, звук быстро рос, и вскоре уже не звон, а оглушающий шум ветра заполнил белый туман. Неожиданно все стихло, время застыло, и резкий толчок выкинул гнома из сна.
Хельм открыл глаза, вокруг царила непроглядная тьма, снова сильный толчок в плечо. Прямо над ним стоял Амадо, он его не сразу узнал, лицо человека закрывал шлем.
— Вставай бородатый идиот! — кричал человек, нагибаясь прямо к самому уху гнома.
Ватная тишина надавила на барабанные перепонки, тьма отступила. Белесый налет инея на внутренней поверхности шкур, что составляли купол их убежища, таинственно искрился в неясном свете.
— Ты чего — возмущенно пробормотал Хельм, с трудом поднимаясь со своего ложа.
Руки и ноги плохо слушались, неожиданно он понял, что сильно замерз, тело гнома начал бить озноб. Взгляд Хельма блуждал по яранге, пока не застыл на сидящих напротив входа людях. Они не двигались, белые, точно алебастровые фигуры. Северяне застыли в неестественных позах. Казалось, что они только что проснулись и в страхе пытаются от чего-то защититься.
Глава семьи так и остался склоненным к копью, молодая девушка застыла у очага, с потухшей разжигой в руках. Дети прильнули к хозяйке дома, женщина пыталась прикрыть их шкурами, но не успела. Старик все также сидел на своем мате, а к его ногам прильнула Гуля, ее стеклянные глаза смотрели на мерцающий огонек рубина, горевший красным на белоснежной, детской ладошке. Слезы навернулись на глаза гнома, ком подступил к горлу.
— Они замерзли!!! — крикнул он, пытаясь преодолеть вату тишины.
— Тихо идиот — прошипел Амадо, закрывая ему рот.
За застывшим пологом входа, зазвенело. Шкура с треском рассыпалась и в образовавшееся отверстие легким дуновением втек нестерпимый холод. Едва слышно зазвенела изморозь на полу яранги. Шум приближался, бороду и брови Хельма покрыл иней, изо рта вырвался клуб пара, слезы застыли, так и не сорвавшись со скул.
Из воздуха к гному тянулась бледная рука, с длинными, узловатыми пальцами, над ней раскрылся треугольник, напоминавший длинные волосы, взятые на пробор. Звенящая шторка, распахнулась до земли, открывая ледяное сверкание, царившее за ее пологом. Хельм с удивлением отметил, что звенели круглые бусины застывших капель, густо нанизанные на волосы. Тысячи мелких кристаллов, облегавших подобно мантии, ледяное, сокрытое внутри. В темноте яранги волосы чудовища перестали отражать свет, и существо показалось гному, зависая в воздухе прозрачным силуэтом прямо перед ним.
Клинок с хрустом ударил в руку, жадно тянувшуюся к лицу Хельма, брызнули осколки льда. Острые льдинки порезали кожу на лице гнома, и тут же растаяли в горячей крови. Рука исчезла за пологом, и следом на изумленных путников из неоткуда вырвалась оскаленная пасть. Раскинув руки чудовище пыталось обхватить Амадо и гнома, привставшего позади человека с мехового ложа.
Рыцарь попытался нанести еще один удар, но его тело застыло в движении, а Хельм от ужаса и трескучего мороза, прикрылся руками. Мощный удар холода остановила невидимая сфера, окружавшая гнома, руки монстра обхватили ее и в тоже мгновение оттолкнули. Корона огня поднялась от места удара к верхнему центру сферы, ярангу сдуло, развалив на тысячи осколков. Вместе с ней рассыпались и тела замерзшей семьи.
Амадо отлетел на несколько метров, разбив в дребезги стоявшую на пути ярангу соседей, приютивших их людей. С трудом преодолевая сопротивление застывшего металла, человек поднимался с плотно утоптанного снега. От мороза мягкий сугроб стал тверже гранита, каждый шаг человека отдавался в ушах гнома, как удар по наковальне. Взрыв морозного облака снес Амадо, впечатав тело человека в торос, выросший за ночь на краю стойбища.
Яркий свет ослепил Хельма, все слилось, лишь сильные толчки о сферу, и кольца пламени, что пробегали по защитному барьеру, говорили о том, что чудовище все еще пытается заполучить его жизнь.
Вновь появился Амадо, он абсолютно точно определял местоположение невидимого монстра. Болотный клинок с глухим стуком цеплял невидимку, отбрасывая осколки льда, игравшие в лучах восходящего солнца яркими всполохами. Обрезанные волосы-шторки обнажили кристальное тело существа. Ярко блестевшие глаза Ледяного, то и дело вспыхивали яростью бессилия. Мощные волны холода теперь не влияли на Амадо, он лишь выставлял клинок навстречу удару, и упирался ногами в снег, оставляя глубокие борозды.
Неожиданно все смолкло, а чудовище исчезло, растаяв в воздухе. Человек напряженно прислушивался, поворачиваясь всем корпусом из стороны в сторону.
— Куда оно делось?! — крикнул Хельм, испуганно озираясь вокруг.
— Одевайся! Скорее! Надо уходить! — вместо ответа скомандовал человек.
— Как?! У нас нет собак! — растерянно ответил гном.
— Зато есть сани, поторапливайся! Хавайя скоро вернется!
Сани резво бежали вперед, Родриго впрягся в легкую конструкцию и лихо тащил Хельма за собой. Гном, сидя на санях правил, стараясь помогать человеку в его усилиях. Вдалеке залаяли собаки, рыцарь остановился и посвистел, но псы, замолчав на секунду, завыли в ответ. Насколько гном мог судить, собаки убегали прочь.
— Он нас догоняет!!! — крикнул Амадо, и припустил еще пуще.
Хельм спрыгнул с саней и побежал рядом с человеком, бросив теперь уже не нужный транспорт, они быстро приближались к нависавшей впереди громаде Седых Пиков.
В воздухе повис знакомый перезвон, пахнуло холодом, сбоку завыли волки. Хельм не сразу их увидел, белые, огромные как львы, звери устилали все пространство по бокам от них.
Стая начала окружать беглецов, обгоняя и перегораживая дорогу. До врат оставалось совсем немного, но звери перекрыли путь намертво. Оскалив пасти, волки пригнули морды к снегу, изготовившись к прыжку. Один особо ретивый подобрался со спины к гному, и клацнув мощными челюстями прямо у ноги подземника, отскочил в сторону, стоило только Хельму повернуться к наглецу.
Судя по звону Хавайя кружил поблизости, избегая касаться волков.
— Почему он не подходит? — удивился гном.
— Бережет своих слуг — отозвался Амадо.
Глаза человека искали вожака, пытаясь предугадать откуда начнется атака.
Сбоку пропела тетива, и зверюга, осклабившись, завизжала. Вертясь юлой и скалясь на вонзившуюся вбок стрелу, волк пытался вытащить причинявший боль кусок дерева. Затем стрелы и копья посыпались градом, опрокидывая, и убивая волков, а выживших отгоняя прочь.
Из снега поднялись гоблины-охотники, отряд в двести копий. Они радостно размахивали луками, гикая вслед убегающим хищникам.
— Здесь Хавайя!!! — прокричал Амадо.
Крики стихли, и гоблины испуганно за озирались по сторонам. Первый удар Ледяного унес два десятка охотников. Стужа прошла волной, замораживая охотников, вставших на ее пути, гоблины побежали, даже не пытаясь бороться. Они как слепцы метались из стороны в сторону, пытаясь спастись от невидимого чудовища.
Амадо рванул Хельма за край плаща, гном удивлено уставился на него.
— Им надо помочь!!! — прокричал он.
— Мы им не поможем! Быстрее, иначе нам конец!!! — прокричал в ответ человек.
Секунду поколебавшись Хельм последовал за рыцарем, краем глаза заметив, как вездесущий Хавайя застудил еще десяток метавшихся в панике охотников.