Лагерь дезертиров располагался в лесу, который с трех сторон окружал ледник. Подойти к нему можно было лишь, по пологому, но очень узкому проходу, стесненному с двух сторон высокими обледенелыми скалами. Естественный бастион было бы не легко взять, даже крупным отрядом. Однако сведения о потайном проходе позволили отряду подобраться незаметно почти к самому лагерю. Охрана не ожидала налета с этой стороны и проглядела появление отряда. Стрелы, пущенные Дулином и ополченцем, с говорящим именем Марк Охотник, оборвали попытки предупредить банду о нападении.
Отряд тихо вошел в лагерь, и, прежде чем поднялась тревога, стоянка наполнилась стонами умирающих бандитов. Следом шли тяжеловесы Дулин и Амадо, их спокойные, уверенные действия внушили такой страх врагу, что дезертиры начали складывать оружие раньше, чем успели сообразить, что врагов всего несколько человек. Среди пленных оказался и Руперт, его заспанное лицо говорило о полнейшей беспечности бандитов в вопросе собственной безопасности.
Последней в лагерь вошла женщина в платье для верховой езды, она прошла по рядам плененных врагов. Руперт попытался обмануть захватчиков, но подельники быстро сдали главаря. Стремительный клинок Эвелин развязал язык нагловатого вожака. Руперт поначалу смеялся над женщиной, которая, грозно сверкая глазами вела допрос. Но первые порезы убедили Кривого, что судьба свела его с профессионалом своего дела. Кровь из порезов стекала по телу, присыпанные солью раны страшно саднили, вожаку казалось, что лицо разрывают раскаленными крючьями. После непродолжительных протестов и попыток обмануть, Руперт сдался.
— Так кто приказал убить мальчика? — ровным голосом спрашивала Эвелина.
— Я их не знаю, это люди из Ришама. Они обещали большие деньги.
— Что они тебе дали за мальчика?
— Деньги, милая барышня, золото, что еще они мне могли предложить.
— Их имена?
— Не помню! А! А! А!!! — зашелся Кривой, когда клинок зацепил нерв. — Они не представились…
Кинжал повис напротив единственного глаза Руперта, он покосился на острое жало клинка, и решил, что незнакомцы с юга не стоят его глаза.
— Они говорили, что торгуют в Рапане, их корабль прибывает раз в три месяца в порт. Они торгуют жеребцами! Вон их письмо с гильдейской печатью — он мотнул головой в сторону сундука, прислонившегося к спинке кровати главаря. Амадо порылся в сундуке и изъяв письмо, подошел к Руперту.
— Это?
— Да — морщась от боли отозвался главарь.
— Этого достаточно? — глядя на Эвелин, спросил Амадо.
Женщина кивнула головой, принимая письмо.
«Достопочтимому Руперту Тавариду!
С глубоким уважением Талли Семигард.
От лица нашей торговой организации мы предлагаем вышеназванному господину выполнить заказ. Нас интересует некий Евхо, пастух, что проживает в деревне Пассаки. Срок исполнения заказа, три недели со дня получения сего послания. Оплата, половина суммы в золоте, по получении письма, вторая половина самоцветами по исполнению заказа. Итого сто золотых.
П.С. По возможности замаскируйте убийство под грабеж, или нечастный случай. Письмо, после прочтения сжечь!
Искренне Ваш Талли Семигард.» — зачитала Эвелин вслух.
Внизу красовалась печать коневодов Хакада, крупной гильдии, торговцев лошадьми из Ришама. Они торговали табунами, выращенными в стране Джана-Кудхи, находившейся многие века под влиянием Ришама. После падения империи, эта страна перешла по наследству эльфийской короне.
— Похоже разборки между торговыми конкурентами — заключил Амадо.
— Сомневаюсь — пробормотала Эвелин.
— Почему? — удивился рыцарь, но женщина проигнорировала его вопрос.
Она повернулась к пленному и спросила.
— Куда ты должен приехать за второй частью оплаты?
— В «Рыбный затон». Трактир в Рапане. Завтра, с полудня до захода солнца! — бандита мучила соль, разъедающая раны. Она не давала сворачиваться крови, отчего струйки алой жидкости безостановочно стекали по исполосованному лицу Руперта.
— Это все — сурово спросил Амадо.
— Да, да все! Промойте мои раны, пока я не сдох — взвыл главарь.
Амадо махнул головой ополченец вылили ведро воды на лицо Кривого, вода потекла красными ручьями на желтый песок. Дыхание бандита сделалось ровнее, было видно, что боль постепенно отступает.
— Что с нами будет? — спросил бандит, неожиданно деловым тоном.
— То же, что и со всяким преступником, мы передадим вас прево… — начал Амадо.
— Нет только в руки Леворно. Прево мало отличается от этих бандитов — вмешалась Эвелин. — Вас господа ждет виселица, на снисхождение не рассчитывайте.
— Я могу предложить сундук полный золота, если отпустите меня — начал торг главарь бандитов.
Амадо выхватил меч и нанес укол прямо в сердце Руперта, бандит, выкатив глаза издал сдавленный писк, и обмяк, уронив голову на грудь.
— Зачем? — удивленно спросил гном. — Мы ведь могли получить за него хорошие деньги!
— Он мог обмануть деревенских, сыграв на их жадности. А если бы он сбежал, то предупредил бы Гинну. В таких случаях надо исключать всякие неожиданности — совершенно спокойно произнес рыцарь.
От тона человека гнома передернуло, он увидел в нем что-то нечеловечески рациональное, доходящее до крайних форм жестокости.
— Как мало я знаю о людях — подумал Дулин. — Неудивительно, что мы не можем с ними справиться уже столько веков.
***
Трактир наполняли звуки лютни заезжего барда. Время от времени взвизгивали разносчицы, получая шлепок по упругим ягодицам. Непрекращающийся гул множества голосов, хриплых, высоких и низких, грубых и нежных служил основным фоном, все смешалось в звуковой круговерти.
Амадо расположился в условленном месте, ожидая посредника от гильдейцев. Гном и Эвелин сели в противоположном углу таверны и внимательно следили за всем происходящим. Вскоре в помещение вошел тощий мужик, он окинул взглядом присутствующих, после чего уставился на рыцаря. Не спеша подошел к его столу, и сел, напротив.
— Скоро осень, начнутся бури! — отчетливо произнес, тощий неожиданно сильным голосом.
— Вы от гильдии? — спросил в лоб рыцарь.
— Не понимаю вас, господин! — улыбнувшись ответил тощий.
— Что тут понимать, я от Руперта Кривого, он просил забрать вторую часть оплаты. Договор выполнен!
Тощий с любопытством осмотрел его, пытаясь что-то просчитать. Амадо понял, что Руперт не сказал им об условленном приветствии, и сейчас тощий думает, как поступить, скорее всего догадываясь, что попал в ловушку.
Тонко звякнул металл, что-то упало на пол. Тощий удивленно уставился на рыцаря, посетители таверны не заметили, как под столом произошла дуэль. Тощий ударил Родриго в пах, тонким как шило клинком, но тот сломался, встретив броню, сокрытую под зеленным плащом. В тот же момент меч Амадо уперся в живот связного, значительно войдя в плоть. Тощий застыл и испуганно глядя на рыцаря, спросил.
— Кто ты?
— Это не важно, гораздо важнее, кто ты, и от кого сюда пришел? — теперь уже Родриго улыбнулся.
Он чуть сдвинул клинок, расширяя рану, острым как бритва клинком. Тощий застонал, и посерел лицом.
— Советую рассказать все как есть, иначе ты умрешь — почти нежно произнес Амадо.
Минута молчания. После чего тощего прорвало.
— Меня послал мастер Талли, он просил передать золото, но только после условного приветствия, а если окажется кто-то другой решить проблему по-тихому.
— Ясно! — глаза рыцаря впились в мечущийся мозг тощего.
Амадо смотрел не отрываясь, пока лицо связного не потеряло осмысленное выражение. Гильдеец деревянным голосом продолжил рассказ.
— Сегодня меня вызвал Мигель Соттан, и дал указания от мастера Талли, чтобы я оплатил по контракту. В качестве доказательства выполнения контракта вы должны были принести глаз жертвы. После чего мне велено было передать вам вот это — тощий залез за пазуху и извлек письмо, его рука машинально протянула конверт Амадо.
— Это все?
— Да! — ответил бесцветный голос.
Клинок прошил плоть, затем резко вышел. На пол потекла жидкость, но в общей сутолоке никто не обратил внимания на разливающееся по утоптанной глине красное пятно. Его приняли за очередную порцию разлитого вина. Амадо исчез, гном и Эвелин не успели заметить, когда он вышел. Одна из разносчиц неожиданно завизжала, в воздухе отчетливо ощущалась вонь внутренностей и железный запах крови. Дотронувшись до тощего, девушка еще раз взвизгнула. Связной повалился на бок, из раны на животе вылезли внутренности. Компаньоны не замедлили ретироваться. Едва они вышли как в трактир набежала стража.
Они нашли его в гостинице, в снятой этим утром комнате. Увидев Амадо, Дулин возмущенно выпалил.
— Ну что ты за человек. Разве обязательно нужно было убивать тощего! Такой кипеж поднял, тьфу, мокрушник.
Амадо молча протянул письмо, по мере чтения, лицо гнома менялось.
«Господину Руперту Тавариду!
Если вы желаете продолжить наше сотрудничество, предлагаем вам отправиться в Галлерну. Школа бардов, на улице Семи пророков. Обращаться к Ульфреду Туккену. Условный знак приложить ладонь к глазам, после чего развернуть ее к связному, со словами: «Смерть наша мать, мы не знаем ее замыслов, но верим в ее мудрость, и готовы слепо исполнять волю Великой Утнаты».
Ждем Вас!!!
П.С. письмо по прочтении сжечь!».
— Так это целая сеть убийц, со своей системой связи и обучением! — выдохнул Дулин.
— Наверное вы правы господин гном — поддержала охотника за головами Эвелин.
— Теперь остается один вопрос, куда двигаться? К Талли, в торговый дом, или в Школу Бардов? — задумчиво произнес Амадо.
— Конечно к Талли!
— В школу Бардов! — почти одновременно проговорили спутники рыцаря.
— Думаю, имеет смысл начать с Гильдейцев. Мы уже тут, и надо понять, что нас может ждать в школе бардов — немного помолчав предложил Амадо.
Дулин хотел что-то возразить, но Родриго опередил его.
— Не беспокойся мой друг я обязательно помогу тебе разобраться с Гинну, но нужно понять с чем мы имеем дело.
Гном молча смотрел на рыцаря, догадываясь, что тот ему что-то не договаривает, однако по опыту знал, что спрашивать бесполезно, ответа он не получит.
Эвелин внутренне торжествовала, мужчины считаются с ее мнением, что еще надо женщине в мире, где ее слово так мало значит.
— Ждать некогда. Надо идти сейчас. Иначе весть о погибшем связном спугнет нашего торгаша! — определился Амадо.
Спутники молчаливым согласием поддержали его решение.
***
Слезы лились ручьем по припухшему лицу, субтильного гнома. Талли таращил чистые, маленькие глазки, и уверял страшного рыцаря в своей непричастности к каким-либо убийствам. Упоминание Гинну, выбило из него слезы. Купец знал, что за такими обвинениями стоят очень серьезные последствия, и скорее всего ему осталось совсем немного.
Где-то на полу под ногами ползал, юный подмастерий. Он что-то лепетал, с диким южным акцентом, чем вызвал дружный смех компании, ворвавшейся в дом гильдейского мастера Талли Семигарда.
Обвинения, предъявленные страшным рыцарем, вызвали шок у Талли, он и помышлять не мог о таких вещах. Всю жизнь прожив вдали от родных, и занимаясь торговлей, купец ни раз сталкивался с опасностью, но сейчас он чувствовал особенно остро, что смерть плотно взяла его за горло.
— Это твоя печать мастер Талли? — в который раз спрашивал рыцарь, показывая письмо.
— Да — обреченно отвечал старик, в который уже раз. — Но я не писал его, это не мой почерк. Вон торговые книги убедитесь сами — он ткнул коротким, сучковатым пальцем в сторону конторки.
Эвелин внимательно изучила записи, и подтвердила слова торгаша.
— Талли говорит правду, это действительно не его почерк. Похож, но не его — она растерянно посмотрела на Амадо.
В этот момент вмешался, Дулин.
— Так хватит! Дайте я поговорю со своим соплеменником — Амадо молча отошел в сторону и терпеливо ожидал пока гномы придут к взаимопониманию. Дулин, что-то крайне эмоционально объяснял Талли на своем, гномьем наречии, второй внимательно слушал, потом, быстро затараторил.
— Что он говорит? — настороженно спросила Эвелин.
— Он рассказывает, что его не было последние две недели в городе, а вместо него оставался подмастерье Галиус Крид… Он доверяет мальчику, как себе — перевел Амадо.
— И где он сейчас? — нетерпеливо спросила женщина, нехорошо сверкнув глазами.
— Да вот он. Ползает под ногами — рыцарь указал на юношу, скорчившегося около конторки.
Юноша словно не слышал, что речь идет о нем. Молодой гном, тихо подвывая лежал, обхватив голову руками. Эвелин подошла к нему и спросила.
— Ты Галиус Крид?
Не отрывая рук от лица, парень, едва слышно произнес.
— Да.
— Встань, не бойся. Я тебе не причиню вреда — попросила женщина.
Галиус с видимым усилием поднялся, и не пряча страха вытаращился на Эвелин.
— Кто тебе сказал написать это письмо? — она взмахнула посланием Кривого.
— Господин Скамеш, он у нас часто покупает лошадей, для скачек.
— А где живет сей господин?
— Так тут, не далеко, на Ипподромной. Самый большой дом, с колоннами — вмешался Талли. Старик жалел парня, и пытался выгородить подмастерья.
Посовещавшись Амадо и Дулин решили, что нужно идти к Скамешу. Мужчины отправились в особняк любителя скачек, а Эвелин оставили в конторе Талли, чтобы пресечь возможные неожиданности.
***
Особняк Скамеша Уппопа, прозванного Коневод за особую страсть к лошадям, охранялся не хуже, чем крепость сеньоров, приближенных к короне. Семья Скамешей разбогатела на транзитной торговле с югом. Их род владел большим флотом. Сдавая корабли капитанам в пользование, они нажили огромное состояние. И в этой части королевства являлись самыми влиятельными людьми.
Сам король брал у них деньги, и считался почетным заемщиком, за что Скамешей облагодетельствовали многочисленными привилегиями. Не будучи благородного происхождения, они получили дворянский титул, и право иметь свою армию. Братья Скамеши правили Рапаном от имени короля. Без их согласия не назначались главы ратуши и местодержатель местного прихода. Служителей церкви, Скамешы в город не пускали, это право входило в их привилегии. Поэтому в ратуше сидели многочисленные родственники Скамешей, а местной церковью управлял родной брат Уппопа, Сингель. Человек умный и хитрый, считавшийся самым злокозненным умом юга Амората.
— Стой кто идет? — грубо окрикнул Амадо стражник, выставив алебарду навстречу рыцарю.
— Передай! Его Сиятельство Уппопа Скамеша, беспокоит Родриго Амадо, по личному вопросу! — ответил рыцарь, остановившись на почтительном расстоянии.
— А это, что за шлепок рядом с тобой — кивнул стражник в сторону Дулина.
— Это мой спутник Дулин Тархед из королевства Парна, он сопровождает меня.
Вскоре показался лакей, посланный с докладом к Скамешу Старшему. Растолкав стражу, он вышел к гостям, и торжественно проговорил.
— Его Сиятельство Вас ожидают, но прежде сдайте оружие.
Амадо повернулся к Дулину.
— Слушай, подожди меня тут. Я лучше сам схожу поговорю, а ты, если, что услышишь, уходи. Чтобы не случилось не вмешивайся.
— Не понял, мы напарники или ты меня решил обмануть — взревел гном, вращая налившимися кровью глазами. — Сначала этот, — он ткнул пальцем в стражника, — меня оскорбил, теперь ты отказываешься иметь со мной дело.
Продолжительный вздох, Амадо наклонился к гному, и так, чтобы их не слышала стража проговорил.
— Послушай ты баран. Меня разыскивают по обвинению в измене. Сейчас я иду в логово гиен, эти за привилегии и деньги продадут кого угодно, поэтому если меня схватят ты сможешь продолжить расследование без меня. Если мы вместе сюда войдем, то может статься, что обратно не выйдет никто. Теперь понял?
Гном удивленно таращился на него.
— И вовсе не следовало обзываться. Я готов рискнуть… А, может и не стоит идти туда?
— Поверь, я сумею договориться со старым Скамешем. Так или иначе, но попробовать договориться надо. Тут, может быть, ключ к нашим поискам.
— Ладно, я буду ждать, и, если, что предупрежу Эвелин — примирительно проговорил гном. — А насчет барана, ты в следующий раз поосторожнее, у нас это страшное оскорбление.
Амадо кивнул, в знак согласия, и сняв меч с пояса отдал его страже. Лакей знаком пригласил следовать за собой.
***
— Что тебя привело ко мне Амадо? — глядя с нескрываемым любопытством спросил Скамеш Старший.
— У меня к тебе Уппоп один вопрос, ты связан с Гинну?
Нагловатая улыбка слезла с лица Скамеша, глаза сощурились, худая фигура наклонилась вперед.
— Ты, наверное, забыл Амадо? Это не меня разыскивают, за предательство нашего короля — ответил старик, цедя каждое слово. — Как ты смеешь задавать, мне такие вопросы? Ты уже не коннетабль! Нет у тебя больше власти! Я сейчас прикажу своим гвардейцам арестовать тебя, и тебя закуют в кандалы, а прикажу тебя выволочь на конюшню, и тебя выпорют как простого селянина, а если мне вдруг захочется посмотреть на твои муки, или смерть, так я могу приказать тебя умучить. Скажи, что мне помешает арестовать тебя и передать в руки короля?
— То, что я знаю! Ты покрываешь убийц из Гинну, у меня есть свидетель, и он непременно появиться на королевском суде — не обращая внимание на угрозы ответил Амадо.
— Ну это вряд ли, чтобы попасть на суд короля надо обладать хорошей родословной! Безродного туда никто не пустит! У тебя есть высокородный свидетель? — старик рассмеялся.
— Граф Леворно достаточно высокороден?
Смех разом оборвался.
— Ты лжешь — выпалил Скамеш.
— Конечно, не сам граф будет свидетельствовать, но он проведет моего свидетеля. И тогда тебя ждет в лучшем случае виселица, а в худшем, кое-что пострашнее.
— Ладно, положим, все так как ты говоришь. Тогда, что ты хочешь от меня? — смирил гордыню Уппоп.
— Мне нужны все участники сети убийц, их пароли, имена и клички, а также имена организаторов Гинну.
— Ха-ха-ха — весело рассмеялся Скамеш. — Да ты и впрямь не представляешь, кто за этим стоит. Тебе не уничтожить Гинну! Амадо, она служит самым высоким лицам нашего королевства. Скорее тебя сотрут в порошок, чем ты сможешь с ними расправиться. Уходи, и я сделаю вид, что ты не приходил в мой дом, а иначе…, ну ты сам понимаешь.
Старик напряженно ждал ответа рыцаря. Тем временем Амадо снял пояс с округлой пряжкой, и положил на пол. Пряха выросла в большую сферу с плоским дном, ее верх отошел, и рыцарь извлек оттуда меч андаланд.
Стража, с любопытством наблюдавшая за манипуляциями гостя, кинулась к рыцарю. Амадо ловко ушел от ударов алебард, мелькнуло лезвие, пронзившее одного из стражей, следом пал и второй. В помещение вбежали латники, колокольчик Скамеша звенел как безумный. Воины падали один за другим, Скамеш ринулся к потайной двери за троном, пышность, которого могла поспорить с королевским.
Копье пронзило тело старика и прибило к дубовой двери, уже было открытой для бегства. Латники оказались весьма умелыми воинами, ему несколько раз нанесли смертельно опасные удары, и если бы не броня, то Амадо скорее всего уже бился бы в конвульсиях посреди приемного зала.
Воины разошлись по сторонам, обходя не убиваемого врага. Их капитан, лежал опершись на стену, и истекая кровью руководил действиями своих подчиненных. Родриго не торопился, он ждал. Вот один подошел слишком близко, острие клинка со свистом вспороло его панцирь, вырывая вместе с тканью поддоспешника, внутренности. Не давая опомниться остальным, Амадо тут же нанес удар в голову латнику справа, тот ушел, но не заметил, как оружие вернулось, и сбив его с ног тяжелым шаром рукояти, отшвырнуло к ближайшей стене. Воин попытался встать, но ноги подкосились, и он опять рухнул на пол, через отверстия забрала протекли красные сгустки. Мощный удар алебарды в спину оставил глубокий след на кирасе Амадо, он развернулся и получил укол в живот жалом алебарды. Жало застряло в металле золотистого доспеха. Перехватив лезвие меча, Амадо размозжил голову беззащитного стража тяжелым шаром, что венчал рукоять меча андландов. Позади чей-то клинок ткнулся в кирасу и со звоном переломился. Брошенный эфес зазвенел по полу, а латник отступил назад, закрываясь руками от смертельного удара. Родриго вырвал из кирасы острие алебарды и подошел к мечнику, его рука подняла забрало на шлеме латника. На Родриго смотрели перепуганные глаза, молодого парня. Острая боль обожгла бок, внизу что-то скрипнуло, из отверстия, оставшегося от алебарды, торчал граненный кинжал. Металл обтекал клинок кинжала, стремясь закрыть прореху в кирасе. Точным ударом, Амадо раскроил лицо парня, его тело со страшным грохотом рухнуло на пол, внутри шлема захрипело.
Броня разошлась, Амадо склонился над сундуком, и вытащил продолговатый предмет. Поморщившись, он приложил граненную палку к ране. Легко проведя поверх кровоточащего отверстия, он отвел руку в сторону, на месте раны осталась лишь розовая полоска новой кожи. Броня снова сошлась надежно, сокрыв тело.
Копье с трудом подалось, и расщепленная панель двери со скрипом сошлась, тело Уппопа глухо ударилось об пол. Родриго наклонился над Скамешем и пощупал пульс, старик уже испустил дух.
Вспомнилось как несколько лет назад, Амадо пришел к владетелю Рапана, с обвинениями в торговле людьми, тогда ему так и не удалось призвать Уппопа к ответу. Цепочка привела к эльфам, и на этом король намертво закрыл расследование, для него так и осталось загадкой в чем загвоздка. Теперь пришло понимание, насколько масштабна система принуждения. Даже власть королей оказалась иллюзорной, она кончалась там, где начинались дела эльфов.
Обыск покоев Уппопа дал лишь странного вида артефакт. Однако его вид казался знакомым, где-то он уже видел такое изделие. Работа эльфов, это было видно сразу, но вот мастера рыцарь определить так и не смог.
Попались два интересных письма. Одно от канцлера Железной долины, в котором говорилось о необходимости срочной поставки новой партии товара в Эльфийские сады. Так среди людей называлась плодородная равнина Эманторана, которую сами эльфы называли Самрума.
Второе от Кейста, короля Караманта, просившего прислать ему древние манускрипты, что обнаружила экспедиция королевской Академии в Палеомии. Само письмо ничего примечательного не сообщало, а вот названия манускриптов Амадо удивили. «Сказание о побоище в Палеомии-Царской» история войн с королями личами, что много веков назад правили на территории нынешней пустыни Палеомии, получившей свое название от легендарного города-некрополя. «Смерть и что за ней», «Путешествие меж миров, или что ждет любопытного путника за завесой», «История династии Очавана Атхула», «Войны богов или падение древних», «Книга мертвых» — издание без правок поздних церковных адептов.
Имена авторов специфических произведений затерялись в веках, но не древность текстов смущала Родриго, сама тематика подборки наводила на тревожные предположения. Похоже Кейст решил исследовать те сферы, куда человеку лучше не лезть.
Осмотреть более внимательно покои бывшего правителя Рапана, Амадо не удалось. По лестнице застучали кованные сапоги стражи, обеспокоенной отсутствие вестей из покоев хозяина. Узкая лестница, забитая воинами, что мешали друг другу, послужила выходом для дерзкого человека. Родриго прикрываясь подобранным щитом, спускался вниз, разя врага чьим-то копьем. Срываясь со ступеней, раненные падали на нижестоящих соратников, чем создавали давку.
Пробившись в парадные покои, Амадо лихо раскручивая меч, рубил и колол врага, пока не образовался круг пустоты, в который стража боялась заходить. Никто не посмел встать у него на пути, когда Родриго покинул дворец.
На выходе его встретил хамоватый страж, он торопливо подал клинок в протянутую руку рыцаря, со страхом глядя как по лезвию болотного клинка пробегают зеленные искры.
Во дворе Дулина не оказалось, не теряя времени на поиски соратника, Амадо направился прямиком в контору Семигарда. Уже с противоположной стороны улицы он заметил распахнутые двери дома Талли. Отгоняя плохое предчувствие, Родриго стремительно вошел в приемную. Первое что ему бросилось в глаза, это склонившийся над чем-то гном, широкая спина Дулина скрадывала обзор. Обойдя его, рыцарь увидел тело Талли в луже крови, и бледное лицо Эвелин, голова которой покоилась на мощных руках Дулина.
— Что случилось? — выдохнул Амадо.
— Не знаю, я пришел, а тут все это… — гном обвел взглядом комнату.
— Она жива? — сухо спросил рыцарь.
— Да, еще дышит, но у нее огромная рана в животе и шея пробита. Я остановил кровь, но сомневаюсь, что она выживет. Слишком много крови, я поздно подошел.
— Нам надо бежать. В доме Скамешей все пошло очень плохо, надо спешить в Пассаки.
— Нет! Зачем? Ее надо к лекарю, в замок Леворно! — закричал гном.
— Эвелин там не спасут. Только Римант сможет вернуть ей жизнь, если успеем вовремя. Отстранив гнома, Амадо решительно подхватил женщину, и вскоре лошади несли путников в Пассаки.