Спустя много дней утлую лодчонку прибило к берегу. Приморский город, обнесенный белоснежной стеной, показался маленьким, после величественного запустения Миата. Амадо неплохо знал язык Урсума, но Славна пользовалась каким-то местным диалектом, поэтому смысл сказанного девушкой ускользал от него. Из их многословных разговоров Родриго понял, что красавица рвалась домой, упрашивая отвезти ее в родной Кит. Большой торговый город на границе с Великой Степью. В пути выяснилось, что Славна дочь воеводы. Девушка попала в полон к оркам, зеленые продали ее в Остопоре, а работорговцы доставили в Миат, где хотели продать в гарем. Удивительная привязанность Славны к тому, что она называла Родиной поражала Амадо, столько времени, прожившего в мире, где нет ничего более ценного чем принадлежность к той или иной расе. Если ты эльф, то все остальные пыль, если орк, то рабы, либо еда, если гном, то для тебя нет ничего кроме денег и семьи, если человек главное власть и деньги. Общаясь со Славной, он впервые встретил что-то, что не имело материального определения, то, что девушка называла Родина. Любопытство заставило Амадо согласиться сопроводить Славну Матвеевну до ее родного города.
Много лет он не бывал в этих местах. Раньше здесь проживали лишь дикие орки, да не уступавшие им в дикости люди. Теперь же Великая Степь кипела, шла непримиримая борьба человека и орка. Несмотря на опасность со стороны степняков, люди не забывали воевать и между собой, хоть и без особого энтузиазма, поскольку орк всегда рядом.
Остопор построили переселенцы Лигаса. Здесь в удобной бухте они основали колонию, долгое время тесно связанную с метрополией. Четыре столетия понадобилось, чтобы небольшой городок-порт вырос в торговый центр на берегу далекого Урсумкого моря, так местные называли эту часть Эльфийского моря. Несколько поколений переселенцев доказывали свое право владеть этим небольшим клочком суши, пока где-то войной, где-то деньгами не выторговали у местных право торговли. Поселение оказалось выгодно обеим сторонам. Богатые земли Урсума предлагали своим южным соседям меха, мед, хлеб, рабов. Лигас предметы роскоши, так ценившиеся жителями северной страны специи, оливковое масло, ткани, особенно шелк, и оружие. Мир и торговля принесли процветание княжествам Урсума, объединив их в единое государство. Речной торговый путь спаял некогда разрозненные племена в единое королевство, процветавшее более ста лет, пока Великие Степи не выплеснули женщин воительниц. Амазонки шли, сметая все на своем пути, их воле подчинились и Урсум, и Остопор. Дань, что наложили амазонки на королевства, оказалась, много легче издержек, что несла с собой война со степными воительницами. К тому же девы оттеснили племена орков в глубь степи. Победить амазонок пока никто не сумел. Их быстрые и выносливые лошади не раз доказывали свое превосходство в открытом поле, лишь изредка амазонки оказывались прижаты к берегу моря и тогда гибли, не сдаваясь в плен, еще больше пугая мужчин воинов необузданной яростью. Редкие поражения в отдельных боях, оборачивались для победителей кошмаром, когда приходили полчища воительниц, жаждущих мести.
Время от времени находились горячие головы, побуждающие армии местных королей скинуть ярмо амазонок, но воительницы быстро пресекали всякую возможность вести торговлю, требуя огромные контрибуции. И королевствам приходилось платить все до последнего золотого, чтобы сохранить процветание.
Весенняя степь благоухала травами, мелкие цветы рассыпались разноцветным ковром по бескрайним просторам. Далеко впереди белой лентой вилась мощенная дорога. Желая срезать путь Амадо повернул в степь. Высокие травы тормозили бег лошади, и Родриго уже начал досадовать на свою глупость, когда послышался дробный топот всадников, судя по звуку несколько сотен конных приближалось к ним. Вскоре на горизонте показались верховые, заметив их, всадники вытянулись в длинную цепь. Амадо остановил коня и терпеливо ждал, пока конники приблизятся. Немного не доезжая всадники окружили путников. Теперь четко виднелись ярко красные, островерхие шапки, кожные куртки и штаны. В руках степняки держали изготовленные к стрельбе луки. Не останавливаясь, наездники постепенно сжимали кольцо, все ближе подъезжая к путникам.
От группы отделился конный, и неторопливо приблизился, оставаясь на безопасном расстоянии верховой крикнул.
— Кто вы такие? Почему нарушили границы царства Ментеселаи? — зазвенел высокий женский голос.
Амазонки сообразил Амадо. Теперь всадники подъехали достаточно близко, чтобы мужчина мог разглядеть тонкие и грациозные тела наездниц. У многих за спиной развевались косы, да и лица, богато раскрашенные затейливым узором, слишком нежны для того, чтобы быть мужскими.
— Мы сбились с пути. Я еду с супругой в Кит — не моргнув глазом солгал Амадо. — Прошу простить меня и мою спутницу — проговорил он, доставая из кармана кошель с золотыми, и протягивая наезднице. — Мы не знали, что это владения многоуважаемой Ментеселаи!
Вновь солгал Амадо. Все от побережья Урсумского моря, до непроходимой тайги Дремучей знали, кто правит в Южных степях.
Девушка внимательно осмотрела путников, постепенно сближаясь с ними. В протянутую руку упал тяжелый кошель золота. Серьезно глядя в лицо Славны, наездница спросила.
— Ты правда его жена?
— Да — испуганно ответила красавица, широко распахнув огромные глаза. На длинных ресницах повисла набежавшая слеза.
— Не плачь! Тебя мы отпустим, а вот с ним, что делать, я еще не решила — она резко развернулась в сторону Амадо, и дерзко глядя в глаза спросила.
— Ты не Урсум! Откуда ты?! — говоря дева отъехала в сторону, сухие руки натянули тетиву.
— Я из королевства Аморат… — начал Амадо.
— Ты лжешь, я видела людей с запада, ты другой! Говори правду! — стрела свистнула возле уха мужчины, ловкие руки тут же приладили следующую на тетиву. — Вторая пробьет твой лоб!
Изумленный взгляд Славны застыл на руках амазонки.
— Прости красавица, я не знаю, кто мои родители! Астурия стала моим домом. Я служил старому Инану, но король умер, и я впал в немилость. Кит остался единственным местом, где я могу найти новый дом! — его басня не произвела впечатления на суровую воительницу.
Девичий стан, обтянутый замшевой курткой и такими же штанами, выделялся на фоне голубого неба еще более подчеркивая тонкую талию. На секунду забывшись, Амадо залюбовался ее красотой. Заметив его интерес, амазонка удивленно вскинула бровь. Тетива ослабла, мелодично забренчала богато украшенная золотом и серебром куртка. Необычная шапочка на голове, смешно топорщилась. Блестящие темные глаза смущенно поискали поддержки у подруг.
— Да отпусти ты их! Видно же, что они потеряли дорогу! — прокричала наездница с тугой, каштановой косой, упавшей толстой змеей на плечо. Строгая амазонка досадливо нахмурила брови, затем пришпорила лошадь, отъехала к говорившей. Поравнявшись, они несколько минут о чем-то оживленно спорили, затем первая воительница вернулась к Амадо.
— Ладно езжайте. Чтобы выйти на нужную дорогу держитесь реки, она к северу отсюда. Там день пути вдоль берега, до брода, переберетесь и все время на восток. Два дня, и будете на месте — строго проговорила амазонка, несмело взглянув на необычного мужчину.
Предательский румянец пробивался сквозь загар. С раздражением хлестнув лошадь, она громко издала клич, воительницы ответили. Топот лошадей сотряс равнину, грациозно покачиваясь в седлах девы уходили вглубь степи.
***
Резной Кит удивил Амадо, он много путешествовал, но нигде не видел подобного мастерства в резьбе по дереву. Перед ним раскинулся огромный город на холмистом берегу полноводной реки, с резными теремами внутри. Филигранная резьба украшала все до чего могли дотянуться руки урсумца. Ажурные кружева украшавшие срубы, делали все пространство города подобным вспененной волне, облегчая мощные строения. Окруженный высокой стеной город, охраняло десять башен, также срубленных из дерева. Кит приятно удивил благоустройством, его широкие улицы выстилали деревянные мостовые. Позже выяснилось, что в городе имеется и водопровод. В центре стоял белокаменный детинец, вскарабкавшийся на самый верх крутого холма. Замок окружала еще одна стена, из камня.
Воевода Матвей Бобр, уже давно простился с дочерью. Седой воин, сложением сравнимый с медведем, уронил скупую слезу, когда Славна появилась на пороге. Матвей Вилантьевич внимательно выслушал рассказ дочери о злоключениях, выпавших на ее долю. Вскоре рассказ дошел до встречи с амазонками, воевода заметил, что они скорее всего повстречали дочь Ментеселаи Липиту.
— Что сильно донимают вас девицы? — спросил Амадо.
— Девицы? — с улыбкой переспросил Матвей. — Я знаю, сложно что-то сказать в оправдание. Степью правят бабы, а мужики в страхе прячутся за стенами городов. Но так говорят только те, кто никогда не видел девиц в бою. Бесстрашные сучки! — с чувством произнес воевода. — Молодые, дерзкие, все как одна метко стреляют из луков, да еще недурственно махают мечом. Чеканом тоже пользоваться умеют, такие вот девицы.
— Я вовсе не смеялся… — попытался оправдаться Амадо.
— Верю — сухо ответил старый воин.
— Неужто так хороши в бою? — не утерпел Амадо.
— А чего им не быть хорошими воинами? Их почитай с семи лет натаскивают! Эти бабы живут на лошади начиная с малолетства, и заканчивая смертью, как правило не своей. Наездницы каких мало, а когда разденутся, так срам какой, у нас мужики менее мускулисты, чем эти девицы! — воевода осклабился, и незаметно для дочери подмигнул ему. — Хорошо сейчас у нас договор, а так сладу с ними нет. Замучили наших купцов, да и мужики от них страдают. Похотливые шлюшки, крадут их для утех.
— Что же в том худого? — улыбнулся Амадо.
— А то, что сначала натешатся, а потом в рабство продают! Особенно весной беда. У них то своих мужиков нет, так они как припрет, наших парней тащат. Аркан накинут и уволокли в степь. Пока там соберемся в погоню, их уж и след простыл.
— Да, чудно тут у вас все устроено. Бабы мужиков насилуют, и никто не может дать им отпор — протянул Амадо.
— Как есть — раздраженно ответил воевода.
— Неужели никто не возвращался?
— Ну почему, возвращаются. Некоторых, молодых, да смазливых жалеют, отпускают. Да вот только они после этих степных кобылиц на наших девок и смотреть не желают. Что они там с ними делают? Поперек у них, что ли?
— Папа! — покраснела Славна.
— Да я что, дочка. Не ну правда! Ладно пойду, час уже поздний, да и вам пора! — сказал воевода, вставая из-за стола.
Дорогого гостя проводили на мужскую половину дома, где ему отвели комнату. Утомленный долгой дорогой Родриго уснул, едва голова коснулась подушки. Тишину ночи нарушил легкий шелест. Нежное прикосновение к телу разбудило Амадо, он отпрянул, но к нему нетерпеливо прильнуло горячее тело. Дыхание сбилось, в ушах зашумело, до сознания долетал прерывистый шепот.
— Ну что же ты, глупый? Это я. Не узнал? — Славна целовала Родриго, обдавая его жарким дыханием.
Кровь внутри забурлила, но Амадо сдержал порыв, толкавший в объятия красавицы. Мужчина попытался отстранить девушку, но та еще крепче прижалась, прильнув к его губам. Отстранившись на секунду, она заглянула ему в глаза, затем притянула его лицо к обнаженной груди. Сознание помутилось, Родриго перестал быть собой, остался мужчина, и тело молодой женщины.
Ранним утром Амадо отбыл из города, он не стал дожидаться пробуждения Славны. Во дворе беглец столкнулся с хозяином, горячо поблагодарив за гостеприимство, Родриго попросил передать Славне оберег.
— Матвей Вилантьевич, передай Славне это в память обо мне. Не знаю увидимся мы еще, но, если что-то случиться пусть она повернет здесь — в руках он держал безделушку в виде полумесяца, лучи которого охватывали крупную жемчужину, оправленную в серебро. Коснувшись пальцем жемчужины, Амадо повернул ее вокруг своей оси. Оберег, что висел на его груди засветился. Ловкие пальцы вернули жемчужину в прежнее положение и оберег на груди Родриго потух.
— Это ворожба? Откуда это у тебя? — с сомнением спросил Матвей Вилантьевич.
— Нет… — Амадо себя оборвал, и продолжил. — Это оберег. Где бы я ни находился, если она сделает, так, как я показал, я приду на помощь.
С недоверием воевода принял подарок странного чужеземца.
— Хорошо, я тебе верю. Все-таки ты вернул Славну в отчий дом. Я тоже хочу отблагодарить тебя, прими в дар от меня коня, вместо твоего доходяги — воевода приказал подать боевого скакуна. — Тебе я могу доверять, ты достойный…
— Я просто человек, такой же как любой другой. Не стоит меня превозносить, а за коня благодарю! Истинно, царский подарок!
Они обнялись. Четверть часа спустя, Амадо скакал во весь опор в сторону Остопора.
***
Снова благоухание степи, и жаркое солнце в зените. Погруженный в свои мысли Амадо трусил по мощенной дороге. До слуха донесся звон оружия, крики и свист стрел, остановив скакуна, Родриго по клубам пыли определил направление боя. Впереди раздался высокий звук женского голоса за ним еще несколько, заскулили собаки. Пришпорив коня, он поехал на звук, ему навстречу неслась лава всадников, лошадь встала на дыбы. Амадо свалился на землю, и вжался в траву, закрывая голову руками. Всадники пронеслись над ним, чудом не растоптав. Потом он услышал дикий визг над головой, что-то неимоверно тяжелое упало на него, намертво придавив к земле.
В нос ударила невыносимая вонь, легкие наполнил удушающий запах псины. Проклиная свое любопытство, Амадо с трудом выбрался из-под туши огромного волка. Рядом лежал орк, столь же впечатляющих размеров, со стрелой в глазу. Дико крича, амазонки мчались по кругу, пуская стрелу за стрелой. Снаряды с устрашающим свистом впивались в тела врагов. Полсотни орков попали в засаду, и теперь платили страшную цену за свое желание легкой добычи. Стрела пролетела мимо лица Амадо зацепив пером щеку, гортанный хрип позади заставил его обернуться. Гигантский орк, выкатив глаза, уронил деревянную палицу. Мощные руки ломали стрелу, прошившую горло. Страшно глядя на Родриго, он шагнул в его сторону, еще одна стрела впилась в низкий лоб орка, точно между глаз. Всплеснув руками, огромное тело опрокинулось назад. Волколаки, сбрасывая седоков, с визгом разбегались, но стрелы безжалостно настигали зверье, обрывая истошные вопли свирепых хищников.
Все закончилось в несколько минут. Девушки добивали раненных, к Амадо подъехала недавняя знакомая, и глядя из-под лобья спросила.
— Снова ты? И опять во владениях Ментеселаи? — Амадо взглянул на нее без страха и настолько открыто, что она вновь потерялась. Спутницы воительницы захихикали. Девушка глянула на них, и смешки тут же стихли.
— Я услышал звуки боя и поспешил вам на помощь… — попытался разрядить обстановку Амадо.
Девушка криво усмехнулась.
— Ну и как, помог?!
— Вижу, сами управились — продолжая улыбаться ответил Амадо.
— Это все, что ты мне ответишь? — строго спросила девушка.
— Да.
— Ты опять нарушил границу наших владений, поэтому на этот раз поедешь со мной — сверкнув белоснежной улыбкой проговорила амазонка.
Он хотел что-то возразить, но видя непреклонность воительницы, неуклюже полез в седло. Сильный ушиб ноги сковал движения мужчины, из-за спины доносились довольные смешки воинственных девиц.
Они шли почти неделю, нога сильно болела и опухла, его начало знобить. Суровые с виду девицы оказались более чем говорливы. Амадо ничего не понимал, потому что говорили они на не знакомом языке. Иногда пленнику давали сушенное мясо и наполняли бурдюк водой. По вечерам, когда на небо высыпали звезды, он сидел у костра, глядя как огненными мухами, в бархатную тьму, поднимаются искры. Амадо смотрел и не видел. Огонь останавливал все мысли, затягивая взгляд туманом воспоминаний. Девы устраивались на ночь, бодрствовала лишь охрана. Воспоминания поглотили сознание Родриго, потому он не сразу заметил, что к костру подсела его спасительница, или пленительница, он уже сам запутался.
— Не грусти чужеземец. Сегодня мир, надо радоваться. Весна раскрасила степь. Кобылы жеребятся, все сыты и счастливы, зима позади. Прими покой, что дарит нам судьба — слова девушки вырвали его из задумчивости.
— Что? Нет, я просто устал. Мне непривычно днями сидеть в седле, да и нога болит…
— Покажи — попросила амазонка.
Он удивленно посмотрел на нее и неуверенно стянул штаны. Почерневшая гематома, расположилась на ушибленном месте, грозя серьезными последствиями. Девушка покачала головой и ничего не говоря достала нож. Он положил руку поверх ее ладони, едва прикоснувшись к загорелой коже. Она посмотрела на него, глаза встретились. Преодолевая себя, он отвел взгляд, она, смешавшись отвернулась, но тут же опомнившись шлепнула его по руке, заставляя подчиниться. Нож зарделся в пламени костра. Смелый надрез выпустил застоявшуюся кровь. Родриго еще не успел прийти в себя от боли, как вновь раскаленный металл клинка припал к краям раны. Трясясь всем телом Амадо застыл на месте, он не кричал, всепоглощающая одурь заперла дыхание в груди. Первый вал боли сошел, уступая менее острой, но постоянной. Жгучее напряжение охватило ногу. Вернулось дыхание, Амадо выдавил.
— Спасибо!
Не отвечая, амазонка смазывала рану едкой мазью, извлекая ее из кожаного мешочка. Боль начала таять, руки амазонки ловко перевязывали ногу пленника.
— Теперь спи, два дня и нога будет в порядке. Мог бы и раньше сказать, а то из-за пустяшной раны едва без ноги не остался — укоризненно глядя на него произнесла дева.
— Как тебя зовут? — пробираясь сквозь одурь спросил Амадо.
— Липита! — глухо прозвучал голос амазонки.
Веки налились тяжестью, сон сковал пленного против его воли.
***
— Хорошее оружие — похвалила Липита ятаган Амадо, она уже несколько дней приглядывалась к его клинку.
— Это правда. Он и впрямь хорош. Я его отнял у моего врага — ответил Амадо.
— Ты его убил? — просто спросила девушка.
— Да. Мой враг, слишком долго испытывал мое терпение…
— То есть ты его добыл в бою?
— Да — не понимая вопроса ответил Амадо.
— Тогда в нем дух твоего врага — улыбнулась Липита.
— Нет. Не знаю. Не думаю — смущенно ответил Амадо.
— Не понимаю, ты держишь в руках меч поверженного тобой врага. Это достойно настоящего воина, откуда сомнения? — удивилась Липита.
— К сожалению, за горами, люди не всегда владеют тем, что заслужили. Честь и достоинство там передаются по наследству — с горечью ответил Родриго.
— Твой противник не был великим воином?
— Нет. Он был торгашом. Очень богатым, жестоким мерзавцем, у которого слова о чести и доблести вызывали презрительную усмешку. Это меч его телохранителя…
— Сколько их было?
— Пятеро, и еще десять, таких же как мой враг …
— Ты всех убил без лошади и лука?
— Да.
— Не верю — она повернулась всем телом к Амадо. — Ты не мог усидеть в седле, и я спасла тебе жизнь, а теперь ты мне рассказываешь, что один без лошади и лука убил пятнадцать воинов. Не верю! Такого не может быть! — заключила девушка, и пришпорив коня отъехала в сторону.
Липита обиделась на чужака, что так нелепо посмеялся над ней. Одиночество продолжалось сосем недолго, впереди показались городские стены. Девушки остановились в степи и приводили себя в порядок, позже переключились на скакунов. Амазонки чесали гривы и хвосты своих любимцев, вплетая цветные ленты в жесткий конский волос. В город въезжала пышная процессия, блистая красотой молодости. Мягкая замша местами соблазнительно облегала тонкие станы девушек. Золото и серебро, обильно покрывавшее одежду, перестукивалось отражая солнечные лучи, а смешные шапочки пестрели яркими красками, как головки полевых цветов.
Центральную улицу запрудили женщины и девушки. Кругом сновали быстроглазые девчушки, точно расплескавшаяся ртуть. Со всех сторон в наездниц летели полевые цветы.
Статный жеребец, в богато украшенной сбруе, ехал навстречу процессии. В седле покачивалась немолодая, но еще красивая женщина. Ее окружали молодые воительницы, чуть менее нарядные, чем их патронесса. Темные волосы женщины, красиво пересекали ручьи седых прядей, серые глаза жестко смотрели прямо, не замечая восторга окружающих. По толпе прошло.
— Ментеселая!
Королева встречала дочь, возвратившуюся из дальнего похода, когда их лошади поравнялись, жесткие черты неожиданно разгладились, и теплая улыбка озарила лицо царицы.
Липита протянула тугой мешок. Ментеселая приняла трофей, и неторопливо развязала тесьму, стянувшую горловину мешка. Минуту спустя царица перевернула его, на землю посыпались отрезанные уши. Сотни ушей орков. Снова рука Липиты протянула мешок, из которого царица амазонок извлекла голову Арсина, правителя орков. Ловко приладив трофей на короткое копье, Ментеселая подняла голову Арсина высоко над собой. Вздох восхищения, перешел в неистовый клич степных воительниц. Ментеселая повернула лошадь и возглавив процессию направилась во дворец, толпа последовала за царицей. Громкое пение, противоестественно мелодичное, понеслось по улице. Центральная площадь встретила ликующих женщин праздничными столами и веселой музыкой. Не стесняясь, девушки танцевали, совершая непристойные движения, оголяясь и демонстрируя свою красоту и удаль. Откровенные танцы, вскоре перешли в заметный интерес друг к другу.
Амадо остался за стенами, тоскливо наблюдая праздник жизни, что прошел мимо него. Разгоряченные вином и танцем девушки уединялись в скрытых от посторонних глаз помещениях. Удрученный своим положением Амадо лег спать, в отведенной ему юрте, что прилепились к краю глубокого рва.
Легкое прикосновение оборвало неглубокий сон Родриго, над ним возвышалась Липита. Тонкий палец девушки прижимался к губам, требуя тишины, другой рукой она позвала его за собой. Костер уже прогорел, и мужчина продрог, деревянное тело плохо слушалось. На негнущихся ногах Амадо последовал за девушкой. Неподалеку их ждали оседланные лошади. Липита легко взлетела в седло, и озорно блеснув белками глаз, шлепнула скакуна. Воительница умчалась в степь не дожидаясь Амадо. Ночное небо горело звездами, вышла луна и залила призрачным светом бескрайний простор. Родриго всего этого не видел, впереди маячила гибкая спина Липиты. Девушка гнала лошадь во весь опор, Амадо преследовал ее, стараясь не потерять из виду. То и дело оглядываясь, девушка смеялась, ее расширенные глаза таинственно блестели в свете луны. Неожиданно они выскочили на берег широкой реки. Низкий кустарник опушил излучину неспешного потока. Она направила лошадь к укрытому от посторонних глаз пляжу, врезаясь вместе со скакуном в воду, густо укутанную туманом.
Бросив лошадь Амадо побежал за амазонкой, скидывая на ходу одежду. Теплая, точно парное молоко, вода, приятно обхватила разгоряченное тело. Где-то впереди слышался звонкий смех Липиты. Мимо проплыла лошадь амазонки. Снизу, из глубины, его ноги крепко обхватили и резко потянули под воду. Нырнув Родриго, попытался схватить руки стиснувшие лодыжки его ног, но Липита ловко увернулась и растворилась в непроглядной тьме ночной реки. Он попытался настигнуть амазонку, руки громко плеснули по воде в очередной раз упустив добычу. Задорный смех девушки раздался неподалеку. Амадо поплыл на звук, стараясь как можно меньше шуметь. Снова крепкие руки потащили его на дно, но теперь они поднялись по ногам и спине, превратившись в объятия. Нежные губы прильнули к губам Амадо. Вода вытолкнула тела любовников наверх, голова оказалась на поверхности, он чувствовал в ее дыхании алкоголь. Податливое тело все сильнее разжигало страсть, длинные ноги обвили его талию. Ночь и речной туман скрыли тайну родившейся любви.
***
Рассвет тускло пробивался сквозь туман, медленные воды величественной реки лизали песчаный край пляжа. Рядом, укрывшись попоной, спала Липита. Амадо задумчиво смотрел на красивое лицо женщины, подарившей ему ночь. Тонкое, совсем еще свежее, оно напомнило ему те дни, когда он встретил Рут.
Едва слышное движение заставило его повернуть голову, кто-то приближался. Пар клубами закручивался вокруг мощной фигуры. Амадо кинулся к лошади, вытягивая притороченный к седлу ятаган. Из тумана, оглушительно рыча вывалился огромный орк. Копье со свистом воткнулось в песок, немного позади. Липита проснулась и опрометью кинулась к своей лошади. Из тумана вылетел еще один орк и встретил девушку точным ударом в голову, мощный кулак опрокинул воительницу, лишив сознания. Лошадь амазонки сорвалась с места и с громким ржанием умчалась в сторону степи.
Амадо пытался пробиться к Липите, но несколько орков окружили его, и тыкая копьями заставили отступить. В яростном бессилии Родриго перерубил древки и накинулся на врагов. Хлесткие удары опрокинули нападавших, двое упали на песок, застыв в неестественной позе. Он поикал глазами Липиту, но клубы тумана заволокли след похитителей. Быстро разогнав оставшихся, Амадо подбежал к месту, где в последний раз видел девушку. Липита исчезла. Он попытался нагнать похитителей по следам на песке, но они вскоре потеряли четкость, а немного погодя оборвались.
Из тумана на него налетел орк, от неожиданности он застыл на месте, ятаган рассек его грудь, глубоко погрузившись в плоть. Тихо охнув зеленый, повалился на спину, рядом упало копье орка.
Туман рассеялся, водные буруны, заблестели в первых лучах солнца. Испуганная лошадь, всхрапывая, переминалась на ногах. Неподалеку лежала попона, под которой спала Липита. Чуть в стороне два тела. В мешанине следов, четко выделялось черное пятно орочьей крови. От пятна, тонкой, черной полоской, шел след к реке, достигнув воды он резко поворачивала в прибрежные кусты.
Амадо подошел к кустам, и спокойно произнес.
— Выходи! — последовало молчание.
— Выходи!!! — уже грозно прозвучал приказ.
Послышалось шуршание, прижимая руку к бедру, из кустов вылез орк. Раненный казался тоньше тех, что лежали в песке. С бедра капала черная кровь, медленно просачиваясь между пальцами. Орк поднял лицо, сомнения отпали, перед ним молодая девушка. Мощную, атлетически сложенную охотницу, по-своему даже красивую, сотрясала мелкая дрожь, в глазах застыл первобытный ужас. Она едва не плакала. Силясь сохранить остатки достоинства, девушка взглянула в лицо Амадо, и крикнула.
— Оставь меня!!!
Выразительные, серые глаза вытаращились на человека, пытаясь скрыть за яростью, страх.
— Ты знаешь, что мне надо! — вперив в нее ужасный взгляд проговорил Родриго.
— Я не предам своих! Лучше смерть!
— Не стоит так торопить ту, что рано или поздно за тобой придет — зловеще усмехнулся Амадо. — У меня нет желания убивать…
— Тогда отпусти меня!
— Отпущу, когда ты скажешь мне, куда везут амазонку…
— Ты ей не нужен. Она женщина-воин, ее интересует только ребенок от тебя…
— Это ничего не меняет. Она так же молода, как и ты, и заслуживает долгой жизни. Так же, как и ты.
— Нет! Не заслуживает! Ей нет прощения, она убила нашего вождя…
— Ну, ну! Вы тоже не нежные кролики. Вас убивают не просто так. Сколько вы продали людей в рабство, сколько убили и изнасиловали, за пытали на смерть, и ограбили? Тебе не повезло я на ее стороне.
С этими словами он подошел к девушке и взяв за руку потащил к мертвецам. Орчиха пыталась вырваться, но силы покинули ее тело.
— Видишь, они мертвы! Ты можешь остаться в живых, и родить еще много таких как они, а можешь закончить также!
Ятаган навис над ее головой, девушка зарыдала в голос. Встав на колени, она плакала, закрыв лицо руками. Сомнения начали точить волю Амадо, он уже не верил, что сможет исполнить свои угрозы. Сохраняя грозный вид, мужчина присел подле девушки и отведя руки от заплаканного лица заглянул в серые глаза.
— Тебе не обязательно умирать. Помоги мне спасти жизнь такой же молодой девушки, как и ты! — мягкий, вкрадчивый голос парализовал волю девушки, ей казалось, что она никого ближе и роднее не знала. В душе росло убеждение, что человек желает ей добра, и только он способен подарить тепло и покой, в котором она сейчас так нуждалась.
— Ее везут к камню Весны, что на реке Сунге — тихо проговорила девушка, завороженно глядя на человека. — Только прошу не убивай моих близких — шепотом взмолилась она.
— Обещаю — также тихо ответил Амадо.
***
Путь оказался неблизкий. Тяжело нагруженная лошадь быстро выбилась из сил, Амадо пришлось захватить с собой оркесу. Перевязанная нога девушки постоянно кровоточила, отчего ее силы быстро таяли. Солнце клонилось к закату, когда вдалеке послышался гвалт ездовых волков, девушка уже несколько часов как потеряла сознание. Амадо решил что она умерла, и привязав к седлу пустил вперед.
Несколько минут спустя раздался неприятный лай, переходящий в угрожающий рык, волколаки окружили перепуганную лошадь, грозя разорвать животное вместе с наездником. На шум собрались орки, они отогнали волколаков. Орчиху спустили с лошади и унесли в отдельно стоящую юрту. Всего этого Амадо уже не видел, он тихо шел вдоль ряда юрт. Удушливый запах псины, обрывал дыхание. Тем временем непроглядная тьма опустилась на степь. Юрту, где держали Липиту, Амадо заприметил сразу. Вокруг толклось слишком много орков, они что-то возбужденно обсуждали. Появление лошади отвлекло внимание охраны, подарив шанс Родриго. Кожа разошлась в стороны, пропуская человека внутрь шатра. Красноватое отблески почти погасшего очага, зловеще освещали нутро степного жилища.
Липита сидела подле центрального столба, ее руки, привязанные высоко над головой, удерживали безвольное тело. Распущенны волосы закрывали лицо, ровное дыхание говорило о глубоком обмороке. Стараясь двигаться бесшумно Амадо подобрался к пленнице. Кровоподтеки и гематомы покрывали все тело девушки, он отбросил волосы, сбитая скула чернела засохшей коркой крови. Он попытался привести ее в сознание, Липита открыла глаза, но тут же снова погрузилась в забытье. Обрезав путы Родриго поволок амазонку к разрезу в стене шатра, снаружи возобновился гортанный говор орков. Мимо прошел охранник, Амадо выскользнул из шатра, и потащил девушку к краю стойбища. У последней юрты он налетел на волколака. Зверь угрожающе зарычал, сверкая зелеными глазами из темноты. Амадо уставился в глаза волка, животное попятилось, все громче рыча, затем взвизгнув отпрянуло в сторону, и поджав хвост помчалось к стае.
Несколько часов пути показались днями. Руки безжалостно терзала тяжесть беспамятного тела амазонки. Спина обливалась потом, взошедшее солнце нещадно палило, окончательно превращая дорогу в пытку. Выбившись из сил Амадо сидел на валуне, бессмысленно глядя на тело Липиты, девушка так и не пришла в себя. Земля под ногами затряслась, затем долетел звук, тяжелый топот сотен лошадей. Родриго слабо улыбнулся, глядя как облако пыли расползается над горизонтом.
Ментеселая узнала о пропаже дочери, когда в Наполь примчалась лошадь Липипты. В тот же день, семьсот амазонок двинулись по следу орков. Ментеселая подозревала Амадо в краже дочери, поэтому встреча с суровыми воительницами не принесла желаемого избавления от тягот плена. Его заковали в цепи, и пешком доставили в Наполь, где с пристрастием допрашивали несколько дней. Тогда Родриго увидел всю изощренность милых девушек, гордость мужчины изрядно пострадала, спину саднило от многочисленных ран, неглубоких, но очень болезненных. В азарте девчонки едва не лишили его мужского достоинства, ситуацию спасло появление Ментеселаи. Царица выпроводила всех прочь со двора пыточной.
— А ты везучий — начала воительница. — Липита пришла в себя, и рассказала нам, что произошло — Амадо молча слушал царицу, мрачно глядя в ее бесстрашные, дерзкие глаза. — Тебя следовало убить. Спать с мужчиной во время великого праздника, недопустимо, но ты спас мою дочь. Меня мучит вопрос как с тобой поступить — она прошлась мимо Амадо, затем остановилась напротив и заглянула ему в глаза. Мгновение и воительница отшатнулась, лицо царицы исказило отвращение.
— Я прикажу вернуть твоего коня и оружие… Завтра ты должен уехать! Навсегда! Никогда более не появляйся в моем королевстве, нарушишь мою волю отсеку голову.
Ментеселая резко развернулась на каблуках и быстрым шагом покинула пыточную, во дворе появились мучительницы Амадо. Обмениваясь шутками, амазонки расковали мужчину и повели в баню.
Лошадь беспокойно прядала ушами ожидая пока ее оседлают. Легко ступая Липита прошла через двор. Амазонка остановилась в шаге от Родриго. Тонкая рука потянулась к плечу мужчины, он не слышал, как девушка подошла и вздрогнул всем телом от робкого прикосновения.
— Спасибо тебе чужеземец, ты подарил мне лучшую ночь в моей жизни.
Непривычно кокетливая улыбка озарила лицо девушки. Амадо качнул головой, невольно залюбовавшись воительницей. Ссадины и синяки еще не сошли с ее лица, но он их не замечал. Родриго видел только влажные, черные глаза.
— Прости моих подруг, они не знали, что случилось…
— Все нормально. Я жив, значит все хорошо — прервал он быстрый лепет взволнованной женщины.
Криво улыбаясь, он обнял девушку и поцеловал. К ним приблизились амазонки, их руки крепко сжимали дуги коротких луков. Строгие глаза девушек не обещали ничего хорошего. Липита ответила ему, встретив настойчивые губы, легкий стон оборвал поцелуй.
— Тело еще болит — смущенно произнесла девушка, не разжимая объятий.
— Я тебе дала возможность уйти, но не позволяла соблазнять мою дочь — укоризненно прозвучал голос Ментеселаи.
Царица стояла над ними, опершись руками о перила балкона, служившего переходом между зданиями.
— Прости меня владетельница Великой Степи… — начал Амадо.
— Не нужно. Не оправдывайся. Я дам вам попрощаться, и даже отблагодарю тебя, но помни мое обещание. Я слов на ветер не бросаю — грозно произнесла Ментеселая.
Девушки опустили луки, и отступили назад, Липита вновь впилась в губы Родриго.
— Прощай мой мужчина — произнесла она, оторвавшись от него. — Оставь твой клинок, он будет служить мне памятью о тебе — смущаясь попросила амазонка.
Амадо отстегнул ятаган и протянул клинок на вытянутых руках, девушка, неуверенно хихикнув приняла подарок. С тонкого пальца легко соскользнул золотой перстень с профилем бегущего коня, Липита положила кольцо ему в руку.
— Кольцо тебя защитит, по крайней мере в этих землях — шепнула она, показывая глазами на мать.
Он слегка кивнул головой, и глядя в сторону произнес.
— Я вернусь, я обязательно вернусь…
— Тише, не нужно. Здесь тебя ждет только смерть. Не возвращайся в степи, помни слова моей матери. Она не шутила — Липита надрывно вздохнула, и бросив его руку пошла в дом. Она почти бежала, чтобы не оглянуться.
— Вижу тебя лишили оружия? Вот возьми этот меч! Воин без оружия смешон — криво улыбаясь произнесла Ментеселая.
Царица подъехала к нему верхом на лошади. Молодая амазонка протянула Амадо длинный меч, в прекрасно выделанных ножнах.
— Я обещала тебя отблагодарить — продолжила царица, рабы вынесли вперед большой сундук. Очень тяжелый, судя по тому, как под его тяжестью согнулись носильщики. Скрипнув, откинулась крышка, перед Родриго засверкали самоцветы, изысканные украшения из золота и серебра.
— Выбирай что тебе нравиться — проворковала Ментеселая. — Ну же, смелее — ободрила гостя царица, видя нерешительность Амадо.
Он склонился над сундуком и осмотрев содержимое выбрал необычную сферу серебристого цвета.
— Вот это!
— Это? Это же просто шар из железа, ему цена сорок медяков. Посмотри внимательней, там есть куда более ценные вещи.
— Благодарю тебя моя царица, но я сделал свой выбор — нерешительно проговорил Амадо.
— Жаль, но ты в своем праве! Так и быть бери! Только не говори, что царица Наполя скупа — с улыбкой ответила Ментеселая.
Вокруг волновалось бескрайнее море травы, высоко в небе заливался жаворонок. Амадо наслаждался свободой, все сложилось более чем удачно. Он остался жив, да еще нашел в сокровищнице царицы степей настоящий клад. Уплощенная сфера, серебристого металла, оказалась комплектом военного снабжения. Подобрав нужную комбинацию Родриго, открыл ее, посреди поля вырос круглый сундук. Порывшись внутри, он нашел медкомплект, зеленый плащ из особой ткани, можно сказать вечный. С виду обычный, но устаревшего фасона, лет на тысячу. Такие сегодня можно увидеть в некоторых старинных книгах. Непромокаемый плащ сохранял тепло даже в самую лютую стужу, и мог служить прекрасным укрытием в пути, в общем удивительное наследие древних. Порывшись еще немного, он выудил плоскую, почти прозрачную пластинку, почувствовав прикосновение она разложилась перед человеком в широкую полусферу. Объемная карта, одно огорчало, что теперь она показывала материки, что давно ушли под воду. Правда некоторые ее знания представлялись уникальными. Например, давно забытые пути гномов, утерянные древние города как глубоко под землей, так и на поверхности. В дальнем углу нашелся приличный запас сублимированных продуктов. Тут же почему-то лежал компас. Осмотрев старинный прибор, Амадо убедился, что он прекрасно работает и сегодня, показывая кроме направления еще и влажность воздуха, а также атмосферное давление, полезная вещь.
Круглый сундук вновь свернулся, покрутив колесико в центре, он добился того, что плоская сфера выпустила по бокам два отростка. Родриго приложил сферу к животу, отростки плотно обхватили его талию, и соединились на спине, превратившись в серебристый пояс, надежно укрытый зеленным плащом устаревшего покроя.
Впереди замаячили белые стены Остопора, когда позади послышался топот нескольких лошадей. Амадо обернулся, там откуда он приехал клубилась степь, кто-то шел по его следу. Не дожидаясь пока его нагонят, Родриго пришпорил коня и погнал к городу. Засвистели стрелы, одна из них ударила в тело, пробив мышцу спины, и скользнув по ребрам она вышла спереди. Покачнувшись, Родриго прибавил ходу. Лошадь вылетела на белую ленту старинной дороги, только сейчас он заметил воинов, что охраняли десяток тяжело груженных телег, медленно бредущих по направлению к Остопору.
Появление раненного путника произвело переполох, воины кинулись к нему наперерез, едва не убив. Еще несколько стрел впились в голову и круп лошади, Амадо кубарем покатился под копыта урсумских коней. Стрела звякнула рядом о камень мощенной дороги, левая рука отказала, жгучая боль разлилась по предплечью. Преследовали развернули коней и скоро растворились в степи.
Обломив жало стрелы, опытный вояка Кувер, одним точным ударом вышиб ее из раны. Древко легко выскользнуло, упав оперением вниз. Мучительную боль, прервало жужжание длинного четырехгранника. Урсумцы изумленно смотрели как сквозные раны, затягиваются не оставляя шрамов. Легкое прикосновение предмета к руке, и вместе соприкосновения выступила маленькая капля крови. Амадо ввел антибиотик, теперь его жизни ничто не угрожало. От потери крови немного кружилась голова, но в остальном он чувствовал себя превосходно. Отверстие в плаще затянулось, сразу после того, как Родриго потер пальцами края дырки. Урсумские наемники суеверно шептали заклинания, сжимая в руках обереги.
Он поднял обломок стрелы. Сомнений не осталось, это стрелы амазонок Ментеселаи. Царица степей оказалась куда коварнее орков.
Приближаясь к Остопору, караван наткнулся на разъезд воительниц, они явно кого-то искали. Амадо попытался спрятаться среди наемников, но глазастые амазонки заметили его, и с особым пристрастием обыскали. Одна из девушек заметила кольцо на его пальце, то самое, подаренное Липитой, и указывая на него что-то зло проговорила главной воительнице. После минутного совещания, амазонки пропустили караван дальше. Родриго тоже отпустили, но старшая пообещала ему, что к вечеру вернется за ним.
Корабль отплыл от тонущего в вечерних сумерках пирса. Амадо самостоятельно добрался до Остопора оставив караван далеко позади. Не задерживаясь в городе, он сел на первый отплывающий корабль. Только бегство могло спасти ему жизнь, и он бежал от Лукавой Ментеселаи.