Ночь прошла без происшествий, хоть крестьяне и шептались между собой, что видели у границ деревни, среди деревьев, некие силуэты. Впрочем, это было похоже на байки. Никто из путников не видел ничего подобного. Спали, ели и дежурили все поочередно.
Утром жители деревни вернулись в свои дома. Как путники и обещали, все они были в ценности и сохранности.
Женщина-гном сняла отек с носа Данноэ’саэвэля. Теперь представительницы прекрасного пола еще чаще стали обращать на него внимание. Та девушка, которую он укрыл в карете, часто встречалась с ним взглядом и постоянно была где-то неподалеку, однако подойти к нему не решалась.
Днем на кладбище, что находилось к северу от деревни, прошли похороны мальчишки и убитого стилетом крестьянина. На похоронах из путников присутствовали только Тордан и Сормит, остальные остались сторожить деревню.
На обратном пути черноглазый дверг обратился к наемнику:
— Мы с парнями поможем избавиться от этого бездушного подонка. А затем продолжим путь к пику Тригорья.
Сормит, выпустив голубой дымок синедымки, посмотрел на ментора группы двергов. Его рыжие брови поднялись, а на лбу натянулось несколько линий морщин.
— Мы не можем равнодушно отнестись к тому, что творится в этих краях. А главное где? В Разноместе…
— Я тоже долго это переваривал. Если это дойдет до столицы, поднимется такая шумиха.
— А я считаю, правители Разноместа должны знать об этом.
— Не все так просто…
— Знаю. Мне уже рассказал Данноэ’саэвэль. Однако пока вы в интересах гнома из Темносвода это замалчиваете, гибнут и страдают жители Разноместа.
— Мы сами положим конец этому, — сказал Сормит, подумав про себя, что надо бы укоротить язык Дану.
— Я, конечно, вдохновлен твоей уверенностью, дорогой Сормит Занавер. Но действительно ли дело не в деньгах и покровительстве градоначальника Темносвода?
— Обижаешь… — Дверг провел подушечками пальцев по шрамам на голове.
— Я хочу верить в это, — улыбнулся ментор. — Однако все и всегда нужно ставить под сомнение.
— Я рад, что вы с парнями поможете избавиться от Валдара. Но, повторюсь, не все так просто. Перед этим нужно понять, кто его покровитель и какие у них планы.
— Сложится — я предоставлю тебе такую возможность, нет — самолично отправлю его душу в пекло. — Черные глаза дверга сверкнули.
— Тордан Цветокрад и его дверги в деле, — обратился Сормит к друзьям. — После увиденного они страстно желают смерти Валдара.
— Что ж, это нам на руку, — улыбнулся Данноэ’саэвэль.
— С одной стороны — да, но с другой — он не собирается с ним церемониться и добывать какую-либо информацию. А это не совсем устраивает нас.
— Я понимаю Тордана, — сказал Бакар. — Зачем нам усложнять себе задачу в интересах этого гнома из Темносвода? Покончим с Валдаром, и все. Скажем градоначальнику, что не вышло. Все равно нам за это не платят.
— Мы приложим все усилия, чтобы раздобыть информацию. Считайте, что это нужно мне, а не Вазнику. Вопрос закрыт?
— Но зачем тебе это?
— Вопрос закрыт.
Сормит обратил внимание на стоявшую за деревьями девушку.
— Дан, ты бы подошел к ней. Уже который раз замечаю, что эта деваха с тебя глаз не сводит.
— Зачем? Что я ей скажу?
— Имя хотя бы узнай, — предложил Бакар, глядя на нее.
Девушка, заметив, что привлекла к себе внимание наемников, тут же исчезла куда-то.
— Сафия ее зовут.
Сормит и Бакар переглянулись.
— Откуда ты знаешь?
— Вчера, во время дежурства с Софраном Фемольдом, одна крестьянка принесла нам еду и сказала, что это от Сафии, которую мы приютили в карете.
— Ну, может, это та мать с ребенком, которых мы встретили первыми? — Дверг почесал бороду.
— Софран Фемольд уверен, что это именно Сафия.
К вечеру настроение жителей деревни заметно улучшилось. Хоть и по-прежнему после сумерек они заполнили собой ближайшие к участку старосты дома и дворы, местные стали чаще улыбаться. На улочках деревни вновь зазвенел детский смех и возгласы. Мужчины во дворах, заготавливая дрова на костры, оживленно что-то обсуждали.
Местные семьи эльфов и двергов, которых можно было на пальцах пересчитать, поделились планами эмигрировать на юг, так как по-прежнему были дико напуганы. Тордан произнес вдохновляющую речь, что тем самым они угодят желанию головорезов, ведь те именно этого и добивались. Он смог убедить их остаться тут, заново отстроить дома и заверил, что теперь все будет иначе.
Сормит всю вторую половину дня посвятил дочери старосты. Девушка хихикала и краснела над его жаркими шутками, которые он мастерски метал.
— Бак, чувствую, этой ночью я наконец-таки уединюсь с этой милашкой, — промурлыкал дверг, когда они остались наедине с другом. — То ли я давно не мацал девичью задницу, то ли дело в ней самой, но она сносит мне голову. — Он поправил свое причинное место.
— Она действительно… необыкновенная, — пожал плечами смуглый лучник.
— Ее смех, улыбка… ух… попка… — Закрыв глаза, дверг представлял ее. — Так вот, когда мы с ней исчезнем, не шляйся один по деревне. Найди лучше Дана с Софраном Фемольдом и присоединись к ним. Не хочу волноваться за тебя. Да и мне не до этого будет.
— А если ее отец узнает?
— Если бы у бабушки был хер, она была бы…
— Знаю-знаю… дедушкой.
— Молодец, быстро учишься, — похлопал он друга по плечу.
Успев вернуться с первого обхода, Сормит, Тоня и Бакар сидели втроем в небольшой беседке, которая была на заднем дворе дома старосты. Девушка расположилась между друзьями.
— И в этот момент я вижу, как под ним растекается лужа! — оживленно рассказывал очередную историю из своих приключений зеленоглазый дверг. — Меня это так позабавило, что я решил отпустить ссыкуна.
Девушка как обычно мило хихикала или восторженно слушала. Бакар смотрел на звездное небо и чувствовал себя лишним.
— У тебя такая интересная жизнь… не то что у меня, — разочарованно вздохнула она. — Я дальше Порфира и Темносвода нигде и не бывала…
— Хах… какие твои годы. — Дверг положил руку на коленку девушки. — Бакар, может, принесешь чего выпить? — не поворачиваясь к другу, слегка сжал ее ногу.
— Давайте позже, когда папенька уснет. — Она посмотрела на звездное небо. — Какая же сегодня необыкновенная ночь. Так тепло.
— Позже так позже. — Рука наемника стала подниматься выше по белой упругой коже, скользя к подолу легкого платьица. — Эта ночь может быть еще более необыкновенной, я обещаю тебе, — шепнул он ломающимся от возбуждения голосом.
— Не хочешь прогуляться со мной? — Девушка обратилась к Бакару.
Невозможно точно сказать, кто в этот момент из друзей чуть не подавился собственной слюной. Сормит, как ошпаренный, убрал свою руку.
— Ты мне? — не веря в происходящее, переспросил Бакар.
— Идем со мной. — Она встала и подала ему ладонь.
Бакар посмотрел на Сормита, но тот молча глядел куда-то перед собой. Тоня сама взяла его руку и потянула, чтобы он встал, а потом она повела за собой. Они подошли к калитке на заднем дворе и вышли за участок.
— Куда мы идем? Это может быть опасно… — немного паниковал он, хоть и страстно желал, чтобы она не отпускала его.
— Ого… я думала, ты и слова не проронишь, — не оборачиваясь, дразнила его дочка старосты.
Довольно яркий лунный свет делал ночь относительно светлой. Широкие глаза Бакара смотрели на упругую попу крестьянки, которую недавно так расхваливал его друг. Они шли по узкой тропинке мимо высоких деревьев, которые шелестели листьями. Где-то неподалеку периодически кричала сова.
Влюбленность в его сердце так же быстро разгоралась, как и страх, что они могут нарваться на людей Валдара. Он хотел ее остановить, но любопытство брало вверх.
Выйдя на небольшой луг, она отпустила его руку и повернулась.
— Почему ты всегда такой молчун?
Даже сейчас он видел, как азартно сверкали ее глаза.
— Да нет… эм… где мы?
— А тебе это так важно? — Она вплотную приблизилась к нему.
Он отчаянно пытался не выглядеть дураком и ответить что-то умное. Но не находил подходящих слов.
Бакар часто бывал с женщинами. Но это всегда были дамы, которым он платил. Ему не нужно было лезть из кожи вон, чтобы казаться мужественным, обаятельным или умным. Сейчас же впервые все было по-другому. Его увела безумно милая девушка, которую так усердно обрабатывал его друг. А между прочим, из ручищ Сормита Занавера, сладких его речей и харизмы не мог вырваться практически никто из представительниц прекрасного пола.
Она прижалась к нему всем телом, взяла в замок руки за его талией и потянулась к его губам. Он обнял ее и коснулся сладких губ. Бам! И страх растворился так же, как и он сам. Растворился в лучшем в его жизни поцелуе, в ее объятиях, запахе, в этой необыкновенной ночи. Он не помнил, когда был так счастлив.
Довольно ощутимо укусив за нижнюю губу, она, хихикая, отпрянула от него. Бакар рухнул с самого высокого облака. Прижав язык к пульсирующей губе, почувствовал солоноватость на кончике.
Ухмыляясь, она сделала два шага назад, а затем, развернувшись, начала убегать, скрывшись за высокими кустарниками. Бакару это не понравилось. Она была максимально непредсказуема, и невозможно было предугадать ее следующий шаг, но ему ничего не оставалось делать, и он побежал за ней.
— Ты куда?! Тоня, подожди!
Бежав, он локтем прятал лицо от веток.
Наконец наткнулся на ее босоножку. Подняв ее, через несколько метров обнаружил вторую. Еще дальше было платье. Сердце его забилось. И вовсе не от бега.
Немного пройдя, он вышел к какому-то пруду. По поверхности воды пролегала дрожащая лунная дорожка. А у берега, по колено в воде, стояла к нему спиной она. Лунный свет освещал белую кожу и манящие бедра. Бакар выронил одежду и встал, как вкопанный.
— Ну, ты скоро? — Она повернулась к нему, продемонстрировав наливную грудь с аккуратно торчащими сосками. Улыбнувшись и поманив пальцем, дочка старосты погрузилась в воду.
Он забыл про все страхи. Абсолютно про все… Во всей бесконечной вселенной были только они. Вдвоем. Она вся принадлежала им одним.
Дрожащими руками он стал снимать с себя одежду. Миг спустя уже был в воде. Еще через мгновение в ее объятиях.
Они снова слились в долгом поцелуе. Она свесила свои руки на его шею, а ногами обвила его бедра. Два сердца отчаянно колотились в такт.
Бакар не замечал ни довольно холодную воду, ни кваканье лягушек, ни звуки хищных птиц. Ничего. Только она и ее запах…
Дочка старосты слегка ослабила хватку ногами, взялась за него и направила в себя. Это была лучшая ночь в его жизни. Он молился всем Богам, которых только знал, чтобы это был не сон. Ее сладкие стоны отзывались в каждом ударе его сердца. Бакар страстно желал, чтобы эта необыкновенная ночь никогда не заканчивалась.
— Ты не замерзла? — заботливо спросил он, когда они оказались на берегу.
— А что? Ты хочешь снова меня согреть? — вызывающе улыбаясь, сказала она.
Они снова слились в поцелуе. Девушка повалила его на траву и стала целовать шею. Она спускалась все ниже и ниже, пока не добралась до самого сокровенного. Бакар смотрел на беззастенчивое звездное небо и благодарил щедрую вселенную.
Доставив немыслимое удовольствие, Тоня села сверху, погрузив его член в себя.
Приподнявшись на локтях, он лицезрел ее прекрасную белую грудь, которая подпрыгивала в такт. Не удержавшись, впился в нее губами, ощутив твердый сосок во рту. Он крепко прижал ее к себе.
Сормит Занавер еще какое-то время сидел один в беседке. Он явно не ожидал такого поворота событий. Его рука уже была на ее коленке. С этого этапа ни одна представительница прекрасного пола не могла ускользнуть от него. А дочка старосты смогла… Да еще с кем? С его другом, который до этой ночи, кроме продажных женщин, ни с кем не имел близости. И вообще, если бы не рыжебородый дверг, ходил бы в девственниках.
Сорм достал трубочку и, забив ее табаком, пустил в ночное небо голубой дымок. На его лице мелькнула улыбка. Он понял, что искренне рад за друга. Сормит улыбнулся шире, а затем и вовсе засмеялся.
— Ну Бакар… Ну сукин сын…
Докурив синедымку, он убрал трубку и, еще минуту посидев, встал со скамьи. Обойдя дом, вышел на передний двор. У костра сидели деревенские и Шерман Буривер с Софраном Фемольдом. Последний играл на мандолине. Миновав калитку, Сормит вышел на улочку и не спеша побрел среди участков. Прошел несколько домов и зашел в один. Подвал охраняли четверо крестьян и дверг.
— Почему дом никто не сторожит? — зыркнул он на них.
— Так это… мы сам подвал сторожим… — почесал голову один из них.
— Столько же должны стоять снаружи, — холодно сказал наемник. — Откройте подвал.
Мужики отошли. Самый молодой из них отпер ржавый замок и поднял крышку подвала. Сормит снял одну из свечей со стены и, держа ее в правой руке, стал спускаться по шаткой лестнице.
Вступив на днище небольшого сырого подвала, он осветил находившихся в нем. Внутри были двое насильников, на которых они наткнулись в самом начале, один незнакомец, который, по всей видимости, был вырублен в драке, и их предводитель.
— Как-то уныло тут у вас… — Он поднес свечу ближе к главарю. — Сдох, что ли? — Сормит какое-то время изучал его. — Или это твой член так воняет? — повернулся он к одному из насильников. — Прости, я имел в виду то, что было твоим членом когда-то.
Трое бандитов молчали.
— Завтра тут будут стражники из Темносвода. Ваши головы окажутся в петлях, и вы это знаете не хуже меня. Ну, может, кроме этого. — Сормит снова осветил труп. — Однако один из вас сможет начать новую жизнь. Кто это будет, зависит от вас. Вы ведь знаете, зачем я здесь?
— Нам сказали зачистить от нелюдей все земли от Порфира до Темносвода, — начал насильник, член которого оставался при нем.
— Всех нелюдей нужно было прогнать, а упрямых убить, — добавил тот, которого Сормит не узнал.
— Ого, у нас пока один — один, — нагнетал обстановку дверг. — Зачем?
— Мы не зна… — начал второй, но насильник его перебил.
— Нам сказали зачистить земли от них и ждать новых распоряжений.
— Такс… злыдень писюкастый вырывается вперед и претендует на новую жизнь. Но пока этого мало. Продолжайте…
На этот раз все молчали.
— Кто мне скажет, где находится Валдар?
— В Порфире! — одновременно сказали они.
— Ага… И что он там забыл?
Снова воцарилась тишина.
— Ну нет… так не пойдет, — покачал головой наемник. — Этой информации ничтожно мало, чтобы даровать одному из вас жизнь…
— У него там встреча, — вялым голосом сказал кастрированный насильник.
— Вот это поворот! Евнух решил составить вам конкуренцию!
— Никто из нас ничего тебе больше не сможет сказать, — продолжал он. — Это все, что мы знали.
— Что ж, досадно… — пожал плечами Сормит. — Что ж, злыдень писюкастый одерживает верх! Мои поздравления!
— Спасибо… — одновременно робко и наивно ответил тот.
— Что ж, оставляю вас. Тут дурно пахнет, — начал забираться на лестницу дверг.
Любопытные мужики, которые подглядывали и подслушивали игры Сормита, отпрянули от крышки, ведущей в погреб.
— Ты обещал мне новую жизнь! — нервно воскликнул победитель.
— Да, я скажу стражникам, чтобы отпустили тебя, — продолжал подниматься Сормит.
***
Данноэ’саэвэль уже который час находился среди Тордана, Софрана, Дазара, Светозара и нескольких местных жителей деревни. Они сидели у костра во дворе одного из домов. Софран негромко наигрывал на мандолине приятную музыку, пока ментор философствовал на разные темы. Присутствующие умудрялись и наслаждаться ласкающими слух нотами, и внимательно слушать умные речи.
Вторая ночь была настолько же спокойная, насколько и светлая. Все немного расслабились. Дежурства были не такими длинными и строгими, как в прошлую ночь. Больше никто не делился, а толпой, бродили вдоль домов, оберегая их от мародерства.
Данноэ’саэвэль тоже с большим интересом слушал Тордана, однако прошлая бессонная ночь и усталость от последних событий брали свое. Он никак не мог выспаться с самого Темносвода. До рассвета оставалось совсем ничего. Он решил найти друзей, а затем отправиться спать.
Он обошел все дворы и костры, но так нигде их и не нашел. Встретив двергов-близнецов, он спросил у них про Сормита и Бакара, но те ответили, что не видели. Глаза слипались, ноги ныли. Он решил, что они сейчас делают обход, и не стал дожидаться. Эльф пошел в карету. Без ковров ее салон выглядел гораздо больше. Пристроившись на одном из сидений, лег, поджав ноги. Конечно, хотелось бы что-то более удобное, но сейчас он был рад и этому.
Ему не понадобилось много времени, чтобы крепко уснуть. Он снова видел Рианэсс в том лесу, что находится за столицей Разноместа. Их любимое место. Могучие деревья, цветы, трава. Даже конь Сэрвилат был там.
Они лежали на траве и нежно целовались. Ее синие, как ночь, волосы источали приятный запах лилий и сандала. На душе было так спокойно. Она снова с ним рядом…
Ее нежные губы впивались в его. Она запустила руку в его штаны. Глаза Данноэ’саэвэля в тот же миг широко раскрылись. Он так страстно этого желал. Это блаженство, когда она сжимала его.
— Нэсс, подожди, что скажет твой отец? Священное озеро выдаст нас… — Не веря своим ушам, он попытался ее остановить.
Серые глаза, которые сверкали от желания, впились в его. Она и не собиралась убирать руку, наоборот, стала делать движения, которые приводили его в восторг.
— Нэсс, я серьезно, подожди… — Сквозь собственные стоны он пытался остановить ее, но она впилась в его губы.
«Но как же озеро… твой отец, — мелькали мысли. — Ты не можешь…Ты не Нэсс», — проснулся он от поцелуя. Кто-то вовсю орудовал рукой у него в штанах. На безумно приятные чувства наложилось омерзение. Ведь это была не она. Не сразу, но он открыл глаза и оттолкнул незнакомку.
Пробивающийся в окна кареты рассвет показал ему знакомое лицо.
— Сафия? — удивленно спросил он.
Девушка попыталась вновь поцеловать его, но он отпрянул и, схватив ее за локти, держал на расстоянии.
— Перестань! Что ты делаешь? Как ты тут оказалась?
— Я хочу отблагодарить… сделать тебе приятно… — Она впервые заговорила с ним и вновь безуспешно попыталась поцеловать.
— Не стоит. Все нормально, забудь! — не сдавался он.
Крестьянка была довольно приятна на внешность. Высокая, как он. Стройная. Ее волосы цвета каштана опускались до поясницы. Над губой была родинка, которая только ее красила. Утренний свет подчеркивал ее красоту и голубое соблазнительное платьице. Не встретив Рианэсс, он был бы счастлив принять от нее благодарность.
— Ты мной брезгуешь? — Ее глаза моментально увлажнились.
— Что?! Нет! — Он отпустил ее локти и сел поудобней. — Пойми, мое сердце принадлежит другой…
— Ты врешь. Ты мной брезгуешь после этих… — По щекам одна за другой покатились крупные слезы.
Данноэ’саэвэль внешней стороной согнутого указательного пальца вытер их и, заложив прядь ей за ухо, сказал:
— Ты мне очень нравишься. Ты прекрасна, и я тобой совсем не брезгую. Я правда люблю другую…
— Люби другую, я просто хочу отблагодарить. Она ничего не узнает. Я не поеду за тобой… — Крестьянка прижала его руку к своей щеке и закрыла глаза.
— Я так не могу. — Он не стал убирать руку, а наоборот, нежно погладил. — Поверь, я бы мечтал так просыпаться каждое утро. Раньше. Теперь же хочу, чтобы только она касалась меня. Я принадлежу только ей. Ей одной. А она мне.
Его голубые глаза заблестели от влаги, выступившей на них. Девушка явно не ожидала такого поворота событий.
— Ей очень повезло с тобой… — Сафия сильнее прижала его руку. — Какой она расы?
— Моей…
Почему-то этот ответ немного успокоил ее.
— Можно остаться с тобой? Я не буду тебя целовать и трогать, обещаю.
— Тут два сидения, не вижу проблем, — грустно улыбнулся он.
— Так ты не сможешь меня обнять, а если ты меня не обнимешь, я не смогу уснуть.
Немного подумав, он лег на сидение и, максимально освободив для нее место, уперся в спинку. Она легла рядом, повернувшись к нему спиной. Он неуверенно ее приобнял, и она сразу же вплотную подвинулась к нему. То, что должно принадлежать только Рианэсс, предательски уперлось в ее ягодицы. Судя по тому, как она поерзала, было понятно, что это не осталось незамеченным.
Его дыхание сначала стало сбиваться, но вскоре пришло в норму. Она не пахла ею… Она не была ею…
Данноэ’саэвэль максимально попытался отодвинуть таз, но Сафия лишь плотнее придвинулась к нему. Впрочем, она сдержала обещание и больше не провоцировала его. Они засопели почти одновременно.
***
Бакар проснулся на влажной траве у озерца. Он был полностью нагим. Попытавшись понять, почему он самый счастливый человек в Висзерии, вспомнил необыкновенную ночь. Вспомнил дочь старосты, ее упругую, белую кожу… Оглядевшись, нигде ее не обнаружил.
— Тоня?! — громко позвал ее, но, вспомнив про разбойников, пригнул голову.
Ему не ответила ни девушка, ни они…
— Тоня? — Теперь его голос был куда тише.
Поняв, что дочки старосты нет рядом, как и ее одежды, в отличие от его, которая лежала в нескольких метрах, он вскочил и стал судорожно одеваться. Зубы стучали от холода.
Он не понимал, куда она делась. «Вдруг это всего лишь был сон? Один из многочисленных, что снились мне и до этого, — замерло у него в груди. — Нет, не может быть. Тогда что бы я делал тут?» — успокоился он.
Обняв себя, чтобы было теплее, он побрел по следам, которые вчера они оставили. Дорога до деревни показалась намного длиннее, чем была вчера.
Когда он добрался до деревни, обнаружил стражников в черных доспехах. Одни разговаривали со старостой, другие осматривали сгоревший дотла дом, третьи кучковались небольшой группой. На груди у них сияла эмблема, на которой были изображены озеро и три звезды над ним.
Конечно же, он подумал, где носит Сормита с Данноэ’саэвэлем, но начал искать отнюдь не их. Тем не менее обнаружил друзей вместе с девушкой. Они вместе с Орестом загружали ковры в карету.
Бакар подошел к Тоне, которая, стоя на коленях, сворачивала один из ковров. Сормит с улыбкой до ушей подмигнул Данноэ’саэвэлю.
— Как это понимать? — шепотом обратился к девушке.
Подняв зеленые глаза на него, она улыбнулась.
— Доброе утро, милый, — сказала как ни в чем не бывало.
— Оно было бы таким, если бы я проснулся не один. — Два зеленых океана почти подкупили его, но он нашел в себе силы не поддаться. Хоть голос его и стал куда мягче.
— Ты так крепко спал, я не стала тебя будить. — Тоня продолжила сворачивать ковер.
Бакар подбирал слова, чтобы ответить. Тоня взяла ковер и, подойдя к Сормиту, передала его.
— Благодарю, дорогая, — хихикнул дверг.
Бакар развернулся и пошел куда глаза глядят. «Что это было? — думал он. — Нет, что было ночью?»
Эльф догнал друга.
— Бак, ты чего?!
Он хотел что-нибудь ответить, но не знал что. Сердце его отчаянно билось. Желудок сводило. Он зашагал дальше.
— Тебя можно поздравить? Вы теперь с Тоней вместе?
Бакар остановился.
— Откуда ты знаешь?
— Она сказала.
— Что еще она говорила? — Сердцу стало легче, но желудок по-прежнему сводило.
— Что влюбилась в тебя и хочет поехать с нами, — пожал плечами Данноэ’саэвэль.
В душе Бакара расцвели самые прекрасные, невиданной красоты цветы.
— Но она оставила меня… Ты видел, как она встретила меня? Как они с Сормитом смотрели друг на друга?
— Она просто тебя стесняется.
«Она стесняется меня после того, что вчера было? Что за бред?» — подумал он.
— Она все уши нам про тебя прожужжала. Не ревнуй ее к нему. Тем более, каким бы кобелем ни был Сормит, ты знаешь его самый жесткий принцип: он никогда не положит глаз на женщину друга. Вспомни даже историю с Мэвой. А ведь Финис даже ему не друг, так… приятель. Что тогда можно про тебя сказать?
Бакар вновь развернулся и быстрым шагом пошел обратно. Они по-прежнему стояли возле кареты вдвоем и смотрели на него. Сормит улыбался. Дойдя до Тони, Бакар впился в ее губы. Это было блаженство — почувствовать снова то, что чувствовал вчера.
Она снова его сильно укусила, а когда он, счастливый, отпрянул, залепила еще и пощечину. Бакар встал, как вкопанный, и, закусив пострадавшую губу, схватился ладонью за щеку. Звук от шлепка был такой, что все, кто были рядом, обратили на них внимание, включая ее отца, который непонятно от чего охренел больше: от того, что юноша нагло засунул язык в рот его единственной дочери, или от того, как та залепила ему пощечину и убежала.
— Идиот, ну не при отце же… — Сормит закрыл ладонью глаза и покачал головой.
Бакар хотел провалиться сквозь землю.
Через несколько часов местные жители провожали спасших их путников, с которыми за два дня успели хорошо сдружиться. Щедро снабдив их провизией, они махали вслед двум повозкам и карете.
Трое друзей и спящий Орест ехали вчетвером в карете, которой управлял Шерман Буривер. Так как Орест вымотался за эти дни, он уснул еще до отъезда.
Кончиком языка Бакар облизывал губу, которая неприятно ныла, не оставляя ему ни шанса не думать о ней. Они так и не поговорили. Это ужасно его терзало. Вчера он был самым счастливым, а сегодня самым несчастным. Он и не помнил, когда еще был так подавлен.
— Да брось, на обратном пути заедем, — словно прочитал его мысли дверг.
Тот продолжал посасывать губу и смотрел молча в окно.
— Мда… Мне одного душееба хватало по горло, теперь второй добавился, — скривив губы, покачал головой Сормит.
— Сорм, оставь его, — заступился эльф.
— Кажется, я уже это слышал когда-то… только вы поменялись местами…
— Бак, уверен, она тебя будет ждать, — пытался подбодрить друга Данноэ’саэвэль.
Но тот упрямо продолжал молчать, не отрывая взгляда от окна.
Спустя несколько часов пути эльф задал вопрос:
— Интересно, что будет с теми уродами, которых мы поймали?
— Дельфины-насильники! Дырявая моя башка. Я совсем забыл…
— Что?
— Уже неважно, — посмотрел на чистые ногти дверг.