Император Элист’Авена — Еа’нвент, облокотился на перила одного из высотных балконов, смотревших на задний двор замка, где располагались императорские сады. Белые и лиловые дикие орхидеи океаном распластались на заднем дворе.
В душе императора уже много лет как воцарилась тревога. Та тревога, что копилась где-то в груди и разносилась по всему телу. Та тревога, что не давала ему спать ночами, если он не пил снадобье своего лекаря. Но и чудотворное зелье не являлось гарантией, что он не проснется среди ночи с испариной на лбу. Последние месяцы это случалось все чаще. Под величественной короной синие пряди волос, что опускались по плечам, поверх которых две косы сплетались в одну, все чаще оборачивались серебряными. Мешки под серыми глазами императора стали обыденностью. Лишь любимые цветы — дикие орхидеи могли наполнить теплотой душу, когда он смотрел на них с высоты замка или же прогуливался среди садов.
Однако в этот день Еа’нвент был не один на балконе. Он давал личную аудиенцию капитану внешней разведки империи Элист’Авена.
— Ваше превосходительство, боюсь, у меня скверные новости.
Еа’нвент не оборачиваясь в очередной раз пробежался глазами по садам и, закрыв их, сделал глубокий вдох.
— Я слушаю, Диа’валь, — спокойно сказал император.
— В заячьем лесу мы обнаружили двенадцать трупов… Все они были преданными эльфами империи, опытными разведчиками и шпионами.
— Сельевар?
— Мертв, мой император… Он, как и все, был привязан вверх ногами к дереву, живот вспорот, глаза и язык вырваны, уши отрезаны.
Еа’нвент знал, что этот день придет. Тревога нашептывала это ночами, не давая покоя. Его ладони сжались в кулаки и задрожали. Император повернулся к капитану.
— Это невосполнимая утрата для империи. Мы потеряли одного из самых лучших шпионов, — император хоть и говорил с большим сожалением, однако его голос был твердым, а взгляд уверенным. От уставшего, измученного кошмарами эльфа ни осталось не следа. — Значит те сведения, что поступили от него две недели назад, последние?
— Увы, мой император. Мы должны были сегодня получить новую информацию от разведчиков, ведущих деятельность за Заячьим лесом. Вместо этого обнаружили их на деревьях, — склонил голову капитан.
— Сегодня я соберу совет, на котором мы решим, каков будет наш ответ. Диа’валь, позаботьтесь о том, чтобы похоронная церемония состоялась с геройскими почестями. Все павшие эльфы верно служили империи. — Серые глаза даже не дрогнули. — Позаботьтесь о их семьях. Сельевару присвоить высшее звание героя. Посмертно.
— Будет сделано, ваше превосходительство, — склонил голову капитан.
— Какие новости из Разноместа?
— Наэ’варин официально объявил Лери’фира своим преемником. Осталось дождаться, когда старик покинет наш мир и…
Двери на террасу распахнулись. Двое из личной охраны императора, сторожившие снаружи, вошли на балкон и встали по разные стороны, впуская эльфа, который являлся десницей. Еа’нвент и капитан внешней разведки повернулись в его сторону, им в глаза бросился его встревоженный вид.
— Ваше Величество… — Десница пытался перевести дыхание.
— Что случилось, Фай’иль? — Ранее уверенный голос императора дрогнул, явив на свет глубину тревоги.
— На свиту Рианэсс совершено нападение.
В серых глазах императора вспыхнуло пламя, которое мгновенно было потушено ливнем страха за свою единственную и любимую дочь. Не дожидаясь подробностей, он ринулся быстрым шагом к выходу с террасы.
— Где она?!
— Во дворе, Ваше Величество.
Не замедляя шага, император ловко спускался по лестницам. Десница, капитан внешней разведки и личная охрана императора еле поспевали за ним.
Когда они наконец добрались до двора, император увидел Рианэсс и Фирадейю на коленях над чьим-то телом. Виэлла и Ниссемия стояли позади и рыдали на весь двор. Вокруг них всюду мелькали стражники.
— Нэсс! — Еа’нвент подбежал к ним.
Рианэсс подняла на отца заплаканные глаза и, вскочив, бросилась ему на шею. Император прижал к себе дочь. Он крепко сжал веки и не мог насытиться родным запахом ее волос. Открыв глаза, сразу узнал того, кто лежал на земле.
— Помоги ему! — рыдала она, уткнувшись в его плечо.
Фай’иль сквозь одышку отдал приказ, чтобы Зинофира скорей доставили к императорскому лекарю. Телохранитель Рианэсс был без сознания. Вся его одежда была пропитана кровью.
Руки и грудь Фирадейи были в его крови. Она стояла на коленях и руками пыталась закрывать его раны. Она не плакала, но в ее глазах был страх, который ни с чем не перепутать.
***
За длинным, массивным столом сидели первые эльфы империи, каждый из которых входил в состав совета. В зале было шумно: маршал империи Элист’Авена, на повышенных тонах спорил с верховным дипломатом; императорский счетовод пытался быть услышанным остальными; капитан внутренней разведки в грубой форме сказал капитану городской стражи не лезть туда, где он не силен; самый старший эльф — императорский лекарь — пытался успокоить их; только Диа’валь, капитан внешней разведки, и верховный маг при императоре сидели молча и лишь изредка обменивались короткими взглядами.
В зале императорского совета распахнулись две высокие, тяжелые двери. Внутрь вошли двое эльфов из личной охраны императора, заняв позиции по разным сторонам от двери. Участники совета тут же умолкли и синхронно встали.
— Свет солнца, луны тьма, храните великого императора! — Они хором поприветствовали входящего Еа’нвента, который прибыл вместе с десницей.
Еще четыре императорских телохранителя вошли вслед за ними и заняли привычные позиции: двое поодаль императорского кресла и двое по бокам комнаты за спинами членов совета.
Когда император сел за стол, десница кивнул, и все участники совета, включая его самого, сделали то же самое.
Еа’нвент величественно осмотрел всех присутствующих. Как великий лидер он вызывал желание следовать за ним, верить в него. Никто и понятия не имел, что творится внутри его души, когда никого нет рядом. Разве что императорский лекарь, который помогал хоть немного сделать сон более здоровым. Еа’нвент остановил взгляд на нем.
— Как здоровье Зинофира?
— Ваше превосходительство, мне удалось стабилизировать его состояние. На данный момент его жизни ничего не угрожает. Он потерял много крови, но главная опасность таилась в наличии яда. Благодаря Раэль’фору, который первым заподозрил это, мы вовремя успели очистить кровь.
Верховный маг при императоре благодарно кивнул пожилому эльфу.
— Отличная работа. Он в сознании?
— Да, мой император. Более того, с ним даже успел побеседовать Диа’валь.
Еа’нвент перевел серые глаза с императорского лекаря на капитана внешней разведки.
— Отреченные… Ваше Величество, — не дожидаясь вопроса императора, сказал он. — Свита пересекала мост. Примерно на середине появился туман, за ним последовало нападение на наших эльфов. Началась резня. Стражники дали достойный отпор и перебили отреченных фавлов. Однако, — Диа’валь оглядел присутствующих, — Зинофир был тяжело ранен. Подкрепление отреченных снова появилось из тумана. Выжившие стражники прикрыли Зинофира, и ему удалось вскочить на место убитого возничего и галопом помчаться сюда. Погони не было. Когда они пересекли Величайший мост, Зинофир уже был без сознания. Повезло, что на своих позициях дежурили ничего не подозревавшие стражи, которые доставили их сюда. после беседы с ними стало понятно, что отреченные не пересекали мост ни с одной, ни с другой стороны. Скорее всего, дело в фокусе с туманом, который, ко всему прочему, был фиолетового цвета.
— Магия. — Император скрестил пальцы обеих рук и положил их на стол.
— Черная магия, Ваше Величество. Во время осмотра места нападения в воздухе витал легкий запах копоти. Раэль’фор сказал, что так пахнет черная магия. Также мы не обнаружили тел как нападавших, так и наших. О бойне говорит только большое наличие крови на мосту и отрубленная рука, судя по всему, принадлежавшая кому-то из нападавших. Это все, что известно на данный момент.
— Где эта… рука?
— Я забрал ее, ваше сиятельство, — ответил верховный маг. — Хочу осмотреть ее. Возможно, она даст какую-нибудь информацию.
Еа’нвент одобрительно кивнул.
— Ваше Величество, позвольте поинтересоваться, — обратился императорский лекарь.
Правитель Элист’Авена едва кивнул.
— Как Рианэсс? Она уснула?
— Да, Йолафин, она уснула. Благодарю, твой отвар действительно помог, — сказал Еа’нвент больше с раздражением, нежели с благодарностью.
— Ха… горячее молоко, мелисса, мята и никакой магии. — Довольный пожилой эльф гордо посмотрел на верховного мага.
Император проигнорировал неуместные игры Йолафина и снова оглядел всех присутствующих.
— Господа, я бы хотел выслушать ваши предложения. Агрилар? — Еа’нвент посмотрел на маршала.
— Мой император, я давно говорил, что нужно приструнить этих фавлов!
— Агрилар, я тебе сотню раз говорил называть их отреченными, а не фавлами. Это очень важный момент. Раса фавлов является частью империи. Большинство из них не имеет отношения к отреченным, — сделал замечание правитель Элист’Авена.
— Виноват, Ваше Величество. Но хочу заметить, что среди отреченных подавляющее большинство именно фавлы.
— Среди отреченных есть и эльфы.
— Единицы.
— Но они есть.
— И все же…
Еа’нвент встал и обрушил ладони на деревянную столешницу. Затем, облокотившись на нее, злобно посмотрел на маршала.
— Как ты смеешь препираться со мной?!
— Кхм… кхм… — пару раз кашлянул в кулак маршал. — Виноват, ваше сиятельство.
— Продолжай, — холодно сказал Еа’нвент.
— Ответ может быть только один, — намного тише стал говорить Агрилар. — Кровь за кровь. Нужно отправить войска на север и перебить этих ублюдков. Мы долго терпели их выходки. Я знал, что так будет. Сразу сказал, что из этого ничего хорошего не выйдет.
— Довольно, я тебя услышал. — Император вновь сел в свое кресло. — Что думают остальные? — спросил спустя секунд сорок.
— Я считаю, что нужно избежать пролития крови и организовать переговоры. Мы все прекрасно понимаем, что горстка бунтарей не представляет угрозы для нас. Нужно узнать, каковы их мотивы. А прибегнуть к силе мы успеем всегда.
— О свет солнца, луны тьма! Что ты несешь, Ти’файэль? — возмутился маршал. — Они не представляли угрозы ровно до того момента, пока не обратились к черной магии. Они перебили наших стражников, вырезали разведчиков, напали на императорскую свиту! Если бы не Зинофир, неизвестно, что бы они сделали с наследницей империи! Ваше Величество, — встал маршал. — Ответ должен быть жестким и немедленным. Позвольте мне мобилизовать часть наших войск и выдвинуться в карательный поход.
Еа’нвент взглядом приказал сесть пылкому маршалу и перевел взгляд на десницу.
— Фай’иль?
— Я полностью согласен с маршалом.
Серые глаза продолжали смотреть на десницу, скорее, даже сквозь него, так как император снова погрузился в раздумья.
— Я принял решение, — спустя какое-то время начал Еа’нвент. — Агрилар, мобилизуй и приведи часть войск в полную боевую готовность. Отправляйтесь на север и займите весь Заячий лес. Прошерстите его полностью. Всех отреченных, кого обнаружите, попытайтесь схватить живыми и доставить в столицу на допрос.
— Мудрое решение, мой император! Будет выполнено! — На лице маршала появилась удовлетворенная улыбка.
— Без приказа не заходить за Заячий лес, что бы ни случилось. — Император нахмурился.
— Но Ваше Величество!
— Никаких «но».
Улыбка с лица маршала испарилась, и теперь он, хмурый, опустил взгляд в стол.
— Диа’валь, отправь лучших разведчиков за Заячий лес. Пусть ступают небольшими группами и будут предельно осторожны. Если на них нападут, наши войска им не помогут. Сократите ожидание разведданных на минимум. Я хочу знать все, что творится на севере.
— Мои эльфы вас не подведут, Ваше Величество. — Капитан внешней разведки склонил голову.
— Римисэль, втрое увеличьте стражей моста на обоих его концах. Добавьте лучников и конных, чтобы в случае чего они могли быстро среагировать и донести информацию. Увеличьте численность дозорных у стратегически важных объектов. Разошлите приказ всем градоначальникам провинций, чтобы усилили меры по защите городов и относящихся к ним деревень. Я хочу, чтобы все граждане в каждом уголке Элист’Авена были надежно защищены.
— Будет сделано, мой император, — склонил голову капитан императорской стражи.
— Раэль’фор, я хочу четких ответов: как отреченные появились на мосту, откуда у них такие познания в черной магии и что мы можем противопоставить им, если это произойдет вновь. Чтобы подобная ситуация не повторилась в Заячьем лесу и солдаты не были застигнуты врасплох, необходимо, чтобы выбранные вами маги отправились на север вместе с армией. Я надеюсь, если отреченные вновь захотят прибегнуть к подобным фокусам, магам империи тоже будет чем их удивить.
— Они глубоко пожалеют, если мои маги вмешаются. — Верховный маг ядовито улыбнулся.
— Тристэль, позаботься, чтобы были выплачены достойные компенсации семьям погибших на мосту и на севере Элист’Авена. Все они пали как герои, и их жертвы никогда не будут забыты.
— Я уже занимаюсь данным вопросом, ваше великодушие, — почесал нос императорский счетовод.
— Павилар. — Еа’нвент посмотрел на капитана внутренней разведки так, словно ему только сейчас пришла какая-то мысль и он пытался ее корректно сформулировать в голове. — Важно, чтобы информация о всем случившимся не перешла за Величайший мост.
— Я постараюсь приложить все усилия, мой император. — Павилар немного потерялся.
— Отвечаешь головой.
— Я вас понял, — покраснел он.
Еа’нвент властно оглядел весь состав совета.
— В эти непростые времена пусть солнца свет осветит ваш путь, а луны тьма укроет от беды. — Сказав это, император встал и направился к выходу. Шестеро эльфов его личной охраны последовали за ним.
— Свет солнца, луны тьма, храните великого императора! — Члены совета хором проводили владыку Элист’Авена.
Как только они вышли, десница обратился к маршалу:
— Агрилар, хватит перечить Еа’нвенту! Император и так прислушался к твоему мнению!
— Я не хотел шерстить Заячий лес, я хотел пойти на север, чтобы покарать их за каждого эльфа империи, что пали от их рук. За это я бы вырезал каждого из отреченных.
— Прояви терпение! Уверен, Заячьим лесом дело не ограничится.
Маршал промолчал.
— Что ж, господа, все свободны. — Десница поднялся из-за стола. — Займитесь выполнением приказов императора сиюминутно. Не забудьте: любая информация о произошедшем и готовящемся карательном походе, не должны пройти дальше Величайшего Моста. Я считаю, что эта зона ответственности не только Павилара, а каждого из нас.
***
Рианэсс почти не спала всю ночь. В те моменты, когда ей все же удавалось погрузиться в сновидения, резко вздрагивала и просыпалась от кошмаров. В какой-то момент она бросила попытки уснуть. Было очевидно, что снадобье императорского лекаря бессильно. Чтобы прогнать тревогу, она стала думать о Данноэ’саэвэле. Ведь действительно, их знакомство было таким волшебным, таким… особенным.
Эльф из Разноместа произвел на нее большое впечатление. Дочь императора даже не знала, что именно ее покорило. Может, его робкие ухаживания? Или все же та нежная забота, которой он окутал ее? А может, дело и вовсе в его первом взгляде? В тот день небесно-голубые глаза впились в нее так, словно искали ее всю жизнь. Искали по всему свету. Искали и нашли. И теперь она только его… теперь он никогда ее не отпустит.
Рианэсс стало тепло на душе. В животе запрыгали кузнечики. Она перевернулась на спину и стала смотреть в потолок.
— Как жаль, что ты сейчас не рядом. — Это был даже не шепот. Она просто шевелила губами, как другие это делают при молитве.
«Что скажет отец? Как он отнесется к Дани?» — начали всплывать в голове вопросы. Была бы жива мама, все бы было, наверное, гораздо легче. Ведь это так уместно — сначала рассказать ей, заручиться ее поддержкой и вдвоем, единым фронтом выступить против отца, единственной дочерью которого она была.
Но мамы не было рядом. Она даже не помнила императрицу. Ее не стало, когда Рианэсс едва исполнилось два года.
Когда эльфы испускают дух, один день дается на прощание с погибшим. На второй день жрецы сжигают тело. Прах поровну рассыпается в два сосуда: белый сосуд символизирует солнце, черный — луну. Оставшиеся сутки два сосуда находятся рядом друг с другом. На третьи сутки, в полдень, прах из белого сосуда развевается по ветру, а сама емкость разбивается. Эльфы верят, что через прах «солнца» душа, сопровождаемая лучами, отправляется в лучший мир. В полночь близкие усопшего и жрецы отправляются на кладбище, где уже воссоздана из белого камня точная копия погибшего. В животе памятника есть место, куда помещается черный сосуд. Через прах «луны» душа погибшего может слышать молитвы и слова тех, кто пришел на кладбище, чтобы навестить его.
Рианэсс не была на похоронной церемонии. Но ей часто снился один и тот же сон, как она с Величайшего моста самолично развеивает прах из белого сосуда. Порывы ветра подхватывают мелкие частицы и возносят их к небу. По ее щекам катятся слезы и падают в море. Мысли только о том, чтобы скорее наступила полночь, ведь, поместив черный сосуд в статую мамы, она сможет сказать все то, что бурлящей лавой извергается в ее душе. Сон обрывается всегда на одном и том же моменте. Ее плеча касается рука, и она просыпается.
Так как этот сон снился ей десятки раз, она научилась предугадывать прикосновение руки за пару секунд, но, как ни пыталась, никогда не успевала обернуться.
Мысли о маме вернули тоску, которую так успешно прогнал Данноэ’саэвэль. Рианэсс села на край кровати, зажгла лампадку и поставила на прикроватную тумбу. По стенам покоев заплясало отражение огня вместе с тенями от мебели.
Она вспомнила пережитый день. Эти стоны и крики. Напуганные подруги. Непередаваемый страх, что окутал ее с ног до головы.
Ей стало жутко, и она легла в кровать, укрывшись одеялом до подбородка. Если бы не Зинофир… «Хоть бы с ним все было хорошо». Ее глаза увлажнились.
Несмотря на то, что снаружи покои охраняли два императорских стражника, она набралась смелости, на цыпочках подошла к двери, заперлась изнутри и мигом вернулась в кровать. Только тогда смогла уснуть.
Ее разбудил стук в дверь. Еле открыв глаза, она застала утро. На тумбочке по-прежнему горел фитиль в лампадке.
По двери кто-то продолжал стучать.
— Кто? — сонным голосом спросила она.
Ответа не последовало.
— Кто там?! — Рианэсс напряглась и спросила громче.
— Нэсс, это я, — послышался голос лучшей подруги.
Неуклюже встав с кровати, она подошла к двери и попыталась отпереть ее, но у нее не вышло это сделать с первого раза.
— Ты зачем закрылась? — спросила Фирадейя, когда Рианэсс все же смогла открыть дверь.
Дочь императора посмотрела на двух стражников, стороживших ее комнату, и жестом пригласила подругу внутрь. Фирадейя последовала приглашению.
— Как себя чувствуешь?
— Откровенно говоря, не очень. — Рианэсс прикрыла дверь за подругой. — Я почти всю ночь не спала.
— Я тебя понимаю. Сама не могла дождаться рассвета. — Фирадейя шла вдоль комнаты, осматриваясь по сторонам.
— Погибло столько эльфов… Все из-за меня.
— Не ты им вынесла приговор. Это был их выбор: пасть за наследницу империи. — Эльфийка приземлилась на кровать. Ее красивая грудь подпрыгнула.
— Как Зинофир? — села рядом Рианэсс.
— Чуть только рассвело, я побежала к нему. Разбудила Йолафина и потребовала пустить меня внутрь.
— А он что?
— Что-что… повозникал себе под нос что-то и пустил.
— Как Зинофир? — повторила вопрос Рианэсс.
— Крепко спал…
— Что говорит Йолафин?
— Что у меня совести нет, — пожала плечами Фирадейя.
— Я про состояние…
— Я не спрашивала. — Она опередила подругу. — Знаю, что все будет хорошо. Иначе быть не может.
Рианэсс посмотрела на нее так, будто что-то взвешивала в голове.
— Что? — заметила это Фирадейя.
— Знаешь, мне кое-что показалось в тот день, когда на нас напали.
— И что-же? — Брови поднялись.
— Я уверена, ты прекрасно понимаешь, о чем я… — Рианэсс слегка нахмурилась.
— От тебя ничего не скроешь, да? — заулыбалась лучшая подруга.
— И как давно?! — Принцесса тоже улыбнулась, в ее глазах мелькнул интерес.
— Немного раньше, чем мы отправились в Разномест.
— Что?! И ты все это время скрывала от меня?! — На этот раз ее серые глаза широко открылись. — Это совсем на тебя не похоже, ведь ты всегда говоришь все, как есть.
— О луна, знаешь, как мне тяжело было! Это Зин все: «Нельзя, чтобы кто-либо знал, иначе Еа’нвент не позволит мне быть телохранителем Рианэсс и тогда мы будем реже видеться», — передразнила своего возлюбленного Фирадейя. — Он такой… мнительный.
— Зин? О свет солнца, луны тьма, как же это мило, — умилилась Рианэсс.
— Все ждала, когда ты сама догадаешься. Я не могу держать язык за зубами. И вообще, ты должна быть благодарна, ведь только благодаря мне ты спокойно проводила время с Даном.
— В смысле? — озадачилась наследница престола.
— Первое время он наблюдал за вами, но не вмешивался по моей просьбе. Затем, когда убедился в порядочности Дана, я смогла его уговорить вообще не следить за вами, а проводить больше времени со мной.
От переизбытка эмоций Рианэсс затрясла кулаками и крепко обняла подругу.
— Я так рада за вас… представляю, как ты испугалась за него… — резко отстранилась Рианэсс и с сочувствием посмотрела в карие глаза подруги.
— Этого не передать словами… я вся была в его крови…
— Главное, чтобы он скорее поправился…
— Куда он теперь денется от меня? У него и выбора нет, — хихикнула подруга.
— А ваша разница в возрасте?
— Перестань, она даже незаметна… И это… Нэсс… только никому ни слова… А то я и так представляю реакцию Зина, когда он узнает, что ты в курсе.
— Само собой, дорогая! Я все понимаю… Теперь у нас с тобой у обеих есть секреты.
— Точно, ты ведь все повторяешь за мной, — подмигнула Фирадейя.
— Ах ты! — Рианэсс схватила подушку и хохоча замахнулась на подругу, но та успела поймать ее. Хихикая и наваливаясь друг на друга, борясь за подушку, они не заметили, как открылась дверь.
— Кхм… кхм… — обратил на себя внимание император.
Обе подруги, посмотрев в его сторону, тут же отпрянули друг от друга. Фирадейя вскочила с кровати и поправила задравшееся платье, которое обнажило ее прекрасные колени и бедра. Запыхавшаяся, она поприветствовала Еа’нвента.
— Фирадейя, ты бы не могла оставить нас наедине?
— Как пожелаете, Ваше Величество. — Она склонила голову и направилась к выходу.
— Фирадейя! — окликнула ее Рианэсс.
— Что?
— Волосы…
— Точно. — Эльфийка поправила взъерошенные волосы, еще раз кивнула императору и вышла наружу.
Еа’нвент смотрел через правое плечо, провожая ее взглядом. Когда дверь закрылась, с улыбкой обратился к дочери:
— Я рад, что тебе лучше…
— Это все ее заслуга — Рианэсс поправила свои синие волосы. — Не знаю, что бы я без нее делала…
— Как спалось? Снадобье Йолафина работает?
— Да, пап… вот только жаль, что оно не спасает от кошмаров…
— Это уже не к Йолафину, а к Раэль’фору. Сны подвластны лишь магии…
— Видимо, и вправду без магии мне уже не справится…
— И что же тебе снится? — Император сел возле дочери.
— Ты знаешь…
Еа’нвент с пониманием кивнул и скривил губы.
— Снова чья-то рука на твоем плече?
— Угу… — Рианэсс прижалась к отцу и положила голову ему на плечо.
Он закрыл глаза, будто навсегда хотел остаться в этом моменте.
— Слава великому солнцу, что осветило дорогу Зинофиру, слава великой луне, что укрыла его от врагов, не позволив им осуществить злой умысел.
— Боги ни при чем, пап… Это все заслуга Зинофира. Пожалуйста, сделай все, чтобы он скорее встал на ноги. Я только ему доверяю свою жизнь.
— Нэсс… это само собой… но отныне у тебя будет несколько личных телохранителей.
— Что?! Пап, это ни к чему! Зинофир и сам хорошо справляется, ты сам в этом убедился.
— Он не всесилен. А я не могу рисковать единственной дочерью…
— Тут, в столице, мне ничего не грозит…
— Наступили тревожные времена, Нэсс…
Наследница престола потупила взгляд в ковер, размышляя, насколько теперь осложнятся отношения Фирадейи и Зинофира, а также личная жизнь ее самой.
— Кто это был? И почему они на нас напали?
— Отреченные. Мы думаем, что они хотели тебя похитить.
— Но зачем им это?
— Кто знает… может, месть, может, шантаж.
— Но почему?
— Нэсс, это все сложно… Они злы на империю за то, что некогда мы поработили их расу.
— И подарили им развитие и процветание. Если они не желали быть частью империи, могли бы уйти на запад. Теперь же за то, что они сделали, сколько жизней отважных воинов забрали, я бы перебила их всех.
Император задумался, зависнув взглядом на непростых узорах на ковре.
— Ты как-то изменился за то время, что меня не было в Элист’Авене. — Серые глаза Рианэсс зацепились за тень утомленного вида отца, что на мгновение прорисовалась на его лице, затмив собой уверенного правителя империи.
— Что? Прости. — Еа’нвент очнулся от раздумий.
— Что происходит? Меня пугает твой вид, — слегка нахмурила брови принцесса.
— Не переживай, я в порядке, — потер заднюю часть шеи император. — Незадолго до твоего приезда захворал, но с каждым днем мне становится все лучше и лучше.
— Береги себя, пожалуйста. — Она крепко обняла его. — Люблю тебя, пап.
— А я тебя, Нэсс. Безумно. — Он прижал ее к себе.
***
Фирадейя вышла из комнаты Рианэсс и еще раз поправила волосы цвета каштана. Спускаясь по лестнице, на площадке между этажами встретилась лицом к лицу с сыном маршала.
— Какой приятный сюрприз. — Он нежно взял ее за запястье и заулыбался. — Я рад, что ты осталась невредима…
— Не лопни от радости. И не обязательно меня трогать. — Она указала взглядом на ее руку, которую он держал.
— Да брось, я скучал. — Он притянул ее к себе и попробовал поцеловать.
— Эй, полегче, Нивисан, — увернулась эльфийка.
— Хочешь поиграть? — Еще шире улыбнувшись, он сделал пару шагов вперед и прижал ее к стене. — Тебе же всегда нравилось. — Он посмотрел в ее карие глаза, а затем страстно бросился целовать шею.
Резкий взмах коленом по промежности обрушил на него всю палитру боли, которая только могла быть. Он схватился за причинное место и согнулся. Над зажмуренными глазами на лбу выступили крупицы пота.
— В следующий раз слушай, когда тебе говорят. — Она пару раз похлопала по его плечу и беззаботно продолжила спускаться по лестничной площадке.
— Сука! — сквозь зубы прошипел сын маршала.
***
По вымощенной серым камнем мостовой, среди раскинутых садов диких орхидей неспешно прогуливались император и капитан внешней разведки Элист’Авена. Еа’нвент с тихой грустью признал, что даже сейчас, когда он так близок к своим любимым цветам, они больше не способны защитить его от черного снега, что бушевал в душе.
— Ваше Величество, я хотел с вами поговорить о Агриларе, — неравнодушным голосом сказал Диа’валь.
— Я слушаю, — отогнал шмеля от лица император.
— У меня есть надежные сведения, что он все чаще критикует ваши решения. С каждым разом все смелее и смелее.
— У него есть на это причины. Я помню тот день, когда до столицы дошли новости, что на севере образовалась небольшая секта, которые именовали себя отреченными. Агрилар настойчиво просил зарубить все на корню. Я же, приняв их за очередных отшельников, решил не трогать. Сколько их было по последним сведениям Сельевара?
— Около пяти сотен… В основном это по-прежнему фавлы, около сотни эльфов и с десяток гномов.
— Пять сотен… И теперь с ними черная магия…
— Тем не менее, Ваше Величество, я не считаю целесообразным позволять Агрилару ставить под сомнение ваши решения. Особенно учитывая то, что у него достаточно сторонников.
— Когда он возвратится из кампании, я поговорю с ним.
— Есть и более тревожная информация. — Капитан остановился и повернулся к императору. Еа’нвент сделал то же самое и внимательно посмотрел на Диа’валя. — У меня есть опасения, что среди нас может быть предатель. Отреченные были хорошо осведомлены при нападении на императорскую свиту. Они знали, когда нужно напасть и куда в первую очередь ударить, чтобы получить максимальный эффект.
— Насколько «среди нас»?
— Я не исключаю, что он имеет место в императорском совете.
— Ты же не считаешь Агрилара… — Серые глаза императора расширились.
— Что вы, нет… ему только дай повод, и он перебьет всех отреченных. Но кто-то точно информировал сектантов.
— Имя?
— Я не берусь называть его сейчас, когда нет ни единого доказательства.
— Имя!
Капитан на секунду задумался, не поторопился ли.
— Павилар, — тихо произнес он. — Около тридцати дней назад он находился в Фабризе. Я выясняю характер его поездки. Так же Ти’файэль, он категорично выступает против насилия над отреченными даже после той бойни, что они устроили.
— Он верховный дипломат, — продолжил медленный шаг император.
— Дипломатия должна быть на уровне государств, а не с сектами.
— Я хочу, чтобы ты всегда своевременно меня информировал. Даже глубокой ночью, я хочу знать немедленно.
— Принято, мой император.