Мэдди согласилась встретиться с Джексоном в Небесном Каньоне. Она подумала, что разбив ему сердце на пирсе, меньшее, что она могла бы для него сделать — это встретиться с ним на его территории.
Она приехала рано, только для того, чтобы увидеть насколько опустели имение и дом Джексона, полное запустение. Ей не пришлось беспокоиться о комендантском часе; у нее был специальный пропуск от Линдена, который давал ей свободный доступ к эксклюзивному Небесному Каньону, дому, который она так хорошо знала. Ей было больно смотреть в затемненные окна, вспоминая о том, как много времени они провели там с Джексоном; она даже помогла ему выбрать дом, когда он съезжал от родителей. Но, казалось, прошло столько времени до того, как все начало проясняться.
Прошло не так много дней с тех пор, как Ангелы покинули их дома, а все уже смотрелось немного запущенным. Газоны пожелтели, сухие пальмовые листья валялись по подъездным дорожкам, а обломки исправно заграждали путь к уцелевшим дорогам. Но, несмотря на всю пустоту, она знала, Джексон где-то поблизости. Она чувствовала его присутствие.
Итак, Мэдди пребывала в нервном состоянии, ее уверенность угасала с каждой минутой. Она стала полностью уверенной, только когда убедила себя, что здесь она не в качестве бывшей подружки, а как эмиссар от лица самого Президента, Теда Линдена, взывающего к помощи Ангелов. Их личные проблемы не имеют к этому никакого отношения, и она надеялась, что Джекс, каким-то образом, сможет взглянуть на это с ее стороны. Это было гораздо важнее их самих.
Но как только она оказалась перед входной дверью Джекса, вся та уверенность улетучилась во мраке ночи. Затем она увидела его.
Мэдди ожидала, что Джексон прилетит, но вместо этого он появился из леса, прямо со стороны черного хода.
Джекс нажал кнопку со стороны гаража, и вспыхнули фонари, отбрасывая свет на окольный путь с фонтаном по центру. В фонтане до сих пор была вода с жирным слоем зеленого ила, который скапливался в течение последних нескольких дней. На какой-то момент Мэдди охватил слабый лучик надежды. Быть может, Джекс передумал. Возможно, он счел разумным присоединиться к людям в их борьбе. Но как только он вышел на свет, и она увидела выражение его лица и поняла, как сильно она заблуждалась.
— Чего ты хочешь, Мэдди? — сказал Джекс. — И почему с тобой нет твоего мальчика-пилота?
Это сложно было назвать хорошим стартом.
— Джекс, не начинай… — сказала Мэдди.
— Чего же ты хочешь от меня тогда? — сказал он. Его светло-голубые глаза вспыхнули в свете луны. Он все еще не понимал, почему согласился встретиться с ней. Весь тот гнев, который он старался подавить, вышел наружу. — Я тебя не понимаю, Мэдди. Это слабая попытка наладить отношения?
— Дело не в нас, Джексон, — сказала Мэдди.
— Нет? Тогда в чем? — сказал Джекс. — И уж лучше бы этому быть важным. Я подвергну себя серьезной опасности, если они узнают, где я был. А особенно большие неприятности у меня будут, если они узнают, с кем я был.
Мэдди еще никогда не видела Джекса таким равнодушным. Таким отчужденным. Он намеренно держался от нее подальше, больше чем на расстоянии вытянутой руки. И как же ей достучаться до него?
Вдобавок ко всему, его агрессия не давала ей возможности вспомнить то, что она планировала сказать.
— Джекс, — начала она, — однажды ты полюбил девушку, наполовину человека, наполовину Ангела.
— Полюбил. И я думал, что она полюбила меня в ответ, но я ошибался, — сказал Джекс.
— Не говори так, — сказала Мэдди. Его слова были, как удар под дых, но она продолжала убеждать себя, что она здесь не ради себя. Она здесь ради человечества. Мэдди глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, прежде чем ответить на его взгляд.
— Человечество не заслуживает этого, — сказала Мэдди. — И ты знаешь об этом.
Джекс отвернулся и посмотрел на вечерний город.
— Люди деструктивны, Мэдди. Их не спасти от самих себя. Лояльность не свойственна человеческой природе. — Он холодно посмотрел на Мэдди. — Демоны просто делают свою работу более эффективно.
— Только послушай себя, Джекс, — сказала Мэдди, холодная пустота сжала сердце. — Это не ты.
На мгновение она подумала, что увидела проблески сомнения на лице Джекса. Он посмотрел Мэдди в глаза, и Мэдди заметила это. Что-то сказанное ею задело его. Если и были какие-то сомнения, то он сразу отбросил их, будто ничего и не было.
— Может быть, ты меня больше не знаешь, Мэдди, — сказал Джекс.
— Ты говоришь, как один из пиарщиков Совета, — сказала Мэдди.
Джекс скривил губы.
— Совет и Габриель — одни из тех, кто помиловал меня. В НСА меня собирались лишить крыльев, после того, как я тебя спас, Мэдди, но они увидели что-то во мне и дали еще один шанс. Они хорошие парни.
— Хорошие парни, Джекс?
Мэдди покачала головой. Это было безнадежно, просто она знала, что так и будет. По крайней мере, сейчас она могла сказать Линдену, что попыталась, что сделала все возможное. Это был глупый, отчаянный план, но так или иначе она все еще питала надежду. Помня об этом, она заговорила снова.
— Что они с тобой сделали, Джексон? Я едва тебя узнаю.
Мэдди взглянула на рассерженного Ангела перед собой. Как же сильно ему промыли мозги? Это не могло быть только из-за ее выбора на пирсе…
— Они мне ничего не сделали, — сказал Джекс. — Я просто хочу остаться с моим родом. В этом будущее Ангелов, и я собираюсь быть частью этого.
— Будущее? С демонами? Какое место там отведено Ангелам, Джекс?
Когда она продолжила слушать этого другого Джексона, то была больше напугана, чем подавлена.
— Я здесь не для того, чтобы обсуждать наши планы, Мэдди, — сказал Джексон, легкий румянец тронул его лицо. — Ты выбрала не нас, помнишь? Я пришел выслушать тебя; узнать, возможно, ты передумала и решила услышать Ангела внутри себя. И я услышал тебя. Теперь понятно, что ты осталась при своем мнении.
— Извини, что побеспокоила, Джекс, — сказала Мэдди как можно дипломатичнее. — Я уйду сейчас.
Джексон повернулся к ней, его глаза сверкали от яркого света, который лился от четырехместного гаража.
— Я даже не знаю, почему согласился встретиться с тобой. Ты сделала свой выбор, — сказал сердито Джекс. — Быть здесь — это уже унижение для меня. — Его голос дрогнул от нахлынувших эмоций, когда он отвернулся. — Я даже не знаю, почему поступаю так с собой.
— Джекс…
Видя, как он страдает, Мэдди смягчила тон. Несмотря на его резкость сейчас, ее сердце открылось ему, Ангелу, которого она любила.
Почти неосознанно она подошла к нему, как делала это тысячу раз прежде. И он повернулся к ней.
Прежде, чем она поняла, что произошло, их руки соединились. Когда их пальцы переплелись, Мэдди почувствовала, как в ее теле разгорается искра, также как это было в закусочной, когда они впервые встретились.
Изумление читалось на их лицах, когда они подошли друг к другу. Джексон заключил Мэдди в объятья, и Мэдди была прямо здесь, с ним, и их лица, казалось бы такие невозмутимые, находились так близко, почти на расстоянии поцелуя, и она чувствовала его мягкое дыхание…
Внезапно Мэдди отстранилась.
— Мэдди. Пока еще не поздно, — выдохнул Джекс. Он не выпускал ее из объятий, чтобы убедиться, что она почувствовала ту энергию и влечение между ними.
— Джекс, я не могу, — прошептала она.
Джекс поник и отпустил Мэдди. Он отошел на пару шагов назад и повернулся к ней спиной, не говоря ни слова. Когда он снова заговорил, его голос был ровным и отчужденным.
— Я рад, что ты позвонила. Мне нужно было забрать пару вещей из дома, — сказал Джексон.
— Тебе не нужно притворяться ради меня, что все в порядке, Джексон. Мы знаем друг друга.
— Мы думали, что знаем. Но ты… с ним сейчас. Получается, я совсем не знал тебя.
— Джекс, как ты можешь быть таким жестоким? — вскрикнула Мэдди. — Ты ничего об этом не знаешь.
— Мне все известно.
— Джекс…
— Мэдди, пожалуйста, уходи.
— Дже…
— Пожалуйста.
Ему не пришлось просить дважды. Приложив руку к лицу, будто скрывая печаль, Мэдди быстро села в машину и включила зажигание. Когда она объехала фонтан, чтобы выехать на проезжую часть, свет ее фар на мгновение охватил Джексона. Он стоял там, в холодном, искусственном свете, бледный, как простыня, с каменным лицом некого древнего мстительного бога.