В машине снова навернулись слезы. Она все еще ненавидела ощущение текущей горячей жидкости по ее щекам, тихо капающей, когда слезы находили ее джинсы. Плач делал ее слабой. Но она не могла сделать ничего, чтобы остановить это. Держась за руль одной рукой, она натянула свой рукав на ладонь и вытерла лицо.
«Это, — подумала она, — был очень человеческий момент: вести машину и плакать одновременно». Она задумалась, сколько людей ехали в слезах и пытались уравновесить эти две вещи, управлять одной рукой и вытирать слезы другой. «Это нужно назвать «вождение в слезах», — подумала Мэдди. Она должна зарегистрировать этот товарный знак. Она криво улыбнулась сквозь слезы.
Мэдди повернула на съезд, чтобы отправить свою сияющую «ауди» мчаться вниз к автостраде. Но ее остановил у входа на автостраду контрольно-пропускной пункт Национальной гвардии.
Двое солдат, держа пулеметы и в кевларовых[1] шлемах, стояли перед «хамви»[2].
— Я сожалею, мисс, но по приказу губернатора мы закрыли все автострады для всех неэкстренных транспортных средств. Всем гражданам, которые все еще находятся в области, советуют искать приют и ждать дальнейших инструкций.
Мэдди опустила свои солнцезащитные очки и попыталась улыбнуться солдату. Это было забавно; она всегда хотела использовать «Вы знаете, кто я?», чтобы получить что-то, что хотела, это было ужасное злоупотребление Ангельской знаменитостью, но она должна была вернуться к Кевину.
И это сработало; другой солдат рядом засветился узнаванием.
— Это Мэдди Монтгомери! — произнес солдат.
— Я просто оказалась здесь, — сказала Мэдди. — Я должна вернуться в Город Ангела. Откуда я могла знать, что вы будете блокировать автострады?
Первый солдат выглядел не уверенным, но второй, который очевидно был поклонником Ангелов, приблизился и вмешался.
— Пропусти ее, Эрнесто, — сказал второй солдат. Мэдди попыталась поддержать улыбку, даже при том, что внутри она рассыпалась на части от печали и страха.
— Я не знаю… — сказал первый солдат, Эрнесто. Но второй солдат уже поднимал шлагбаум. Мэдди кивнула ему, как бы говоря спасибо, и нажала на педаль газа педаль, прежде чем солдат смог передумать. Когда она съехала вниз, то всмотрелась в лобовое стекло на то, чего она никогда не видела прежде. Автострада Города Ангела была абсолютно пуста. Это было жутко. И просто еще одно напоминание, что это был не нормальный день. Поскольку нормальные дни закончились. Крупная пяти полосная автострада выглядела голой без движения, без гудящих водителей, без автомобилей, перестраивающихся на другую полосу, забывая просигналить.
«Пусто, — подумала Мэдди, — Прямо как и люди». И точно такой же пустой она чувствовала себя. Странная тишина нарушалась только гулом ее автомобиля и свистом ветра, что напоминало ей, что она была жива. Если бы она закрыла глаза, то смогла бы убедить себя, что она вообще не ехала. Она могла бежать. Никуда, просто бежать. Она включила радио и услышала только долгий, монотонный звуковой сигнал в течение нескольких секунд, прежде чем раздался голос.
— Это не проверка, — объявил электронный женский голос. — Работает система экстренного оповещения. Было объявлено чрезвычайное положение. Всем жителям Города Ангела и близлежащих районов приказано оставаться в закрытом периметре в это время. Охвативший весь город комендантский час был введен…
Мэдди переключила станцию. Сообщение продолжалось.
— Я повторяю, это не проверка. Временные убежища расположены в…
Мэдди снова переключила станцию. То же самое. Каждая станция передавала это сообщение. Когда оно закончилось, то просто началось снова. Что-то в этом сообщении делало всю ситуацию еще более реальной. Еще хуже. Она слушала автоматизированный голос снова и снова. Это не проверка. Это не проверка. Она посмотрела на небо, которое начинало темнеть.
Солнечный день становился тусклым, когда серое одеяло облаков тянулось над городом. Ветер, дующий порывами, теперь проносился мимо «ауди», почти вопя. Что произойдет? В каком аде они окажутся? Постепенно Мэдди начинала узнавать свою слишком знакомую обстановку. Она направлялась в сердце Города Ангела… домой. Она провела пальцами по волосам и вытерла опухшие глаза. Появился указатель «Бульвар Ангела», и она повернула на съезд.
«Город Ангела», мрачно подумала Мэдди. Это было то место, откуда она всегда мечтала уехать, то место, которому, казалось, суждено было удержать ее. Каждый раз, когда она пыталась сбежать, что-то в нем привлекало ее обратно. Она чувствовала себя пойманной в его паутине перекрещивающихся улиц, очаровании ярких огней в центре города. Это была столица Бессмертных, непревзойденный символ Ангелов и их власти во всем мире. Больше, чем город, это была идея. Это был синоним богатства, известности и власти… прекрасный символ, чтобы представить щедрый образ жизни Ангелов, которому большая часть мира завидовала и которого жаждала. Мэдди спустилась с Хайленд, проезжая под пылающими рекламными щитами, показывающими известных Ангелов, продающих сумочки, автомобили и духи. На одном из рекламных щитов было ее собственное лицо, обольстительно улыбающееся и держащее бутылку духов «Шанель». Мэдди чувствовала, что ее живот сжался. В любой другой день она не смогла бы вынести видеть это, но теперь она не могла отвести взгляд. Кто-то из баллончика распылил слово «ПРЕДАТЕЛЬНИЦА» по ее лицу сердитыми красными каракулями. Она проехала по всемирно известному Бульвару Ангела мимо туристических магазинов и Аллеи Ангелов. Ангельские Звезды пятнами сияли на тротуаре. Сколько миллионов людей приезжало со всего мира, чтобы попозировать рядом с теми звездами и сфотографироваться с ними? Раньше она шла сквозь толпу туристов по пути в школу, задаваясь вопросом, как кто-то так мог волноваться о тротуаре. Теперь у нее была собственная Звезда Ангела; теперь ее имя было запечатлено в мерцающем золоте в земле. Это все еще чувствовалось странным. Она была известным Ангелом-хранителем. Самым известным Ангелом-хранителем. Она покачала головой, думая, как бы сильно ей хотело вернуть все на два года назад. Она когда-нибудь уехала бы из этого города? Возможно, вопрос состоял в другом, смогла ли она когда-нибудь изгнать Город Ангела из себя? Раньше она так думала, но теперь она не была в этом уверена. Так же, как на земле было запечатлено ее имя, она чувствовала, что город тоже был запечатлен в ней. Как постоянная татуировка.
Туристические магазины теперь все были закрыты. Никаких пластмассовых крыльев в продаже. Никаких футболок с лозунгами: «СПАСИ МЕНЯ!» или «ЗАЩИТИ». Металлические двери все были закрыты.
Мэдди прищурилась, когда она смотрела на улицу через лобовое стекло. Впереди была жизнь, толпа собралась вокруг Храма Ангелов. Последнее, что хотела Мэдди прямо сейчас, это то, чтобы ее узнали. Она съехала на сидении немножко вниз, когда приблизилась, но не могла не ослабить педаль газа и не посмотреть, когда проезжала мимо. Несмотря на опасность, которая была рядом, поклонники хватать вещи, искатели острых ощущений и туристы собрались возле храма в причудливой, подобном цирку, демонстрации. Несколько человек стояли в кучке, держа в руках свечи. Другие танцевали. Третьи воевали. Были молодые помешанные на Ангелах девочки, эксперты Ангелов и семьи. Даже был человек только в белой набедренной повязке на роликах и в неоновых солнцезащитных очках. Он примотал лентой крылья из пенополистирола к спине и катался вокруг толпы, в то время как другие пытались не пялиться на его набедренную повязку.
Казалось, что даже поклонники смерти Ангелов уже раскололись на еще меньшие категории. Одна группа, казалось, была анти-Мэдди, называя ее предателем Ангелов, в то время как другая группа такого же размера поддерживала знаки, которые прославили Мэдди и хвалили ее за то, что она была «истинным» Ангелом. Мэдди застонала. Это было хуже, чем она думала. Она повернула и заехала в переулок, чтобы избежать остального.
Когда она свернула с Бульвара Ангела, перед глазами появился знакомый знак. Хотя он был выключен, она все еще могла разобрать неоновую надпись за исчезающей краской. «У Кевина». Закусочная ее дяди, где она работала, когда училась в средней школе. То место, где она встретила Джекса. Внутри теперь было темно. Никто не сидел в кабинках; ничего не подавалось. Как это могло быть всего два года назад, что она работала там официанткой? Это было похоже на другую жизнь.
Она проехала мимо закусочной на дорогу к дому ее дяди, идущую мимо ресторана. Она посмотрела на небольшое, двухэтажное бунгало, где она выросла. Простой стареющий дом смело стоял под порывами надвигающейся погоды. Со всем, что изменилось в ее жизни, дом всегда был надежным. Компаньоном. Другом. Островом последовательности в постоянно меняющемся море времени. Она выключила двигатель «ауди» и вышла. Кевин стоял в дверном проеме, его лицо пересекало беспокойство. Он был одет в старые джинсы и поношенную, фланелевую рубашку — в свою униформу.
— Ты вернулась, — сказал он, и Мэдди могла сказать, что он пытался не казаться таким, будто он слишком сильно волновался. Он всматривался в лицо Мэдди умными серыми глазами. — А… Том?
— Он ушел, — сказала Мэдди, пытаясь удержать свой голос спокойным. — Флот собирается бороться.
Лицо Кевина помрачнело. Через мгновение он кивнул.
— Джекс тоже там был, — добавила Мэдди.
— Что? — Тон Кевина прозвучал резко. — Что он хотел? — За прошлые два года мнение Кевина о Джексе походило на поездку на американских горках. Конечно, он не заботился об Ангелах в принципе и прямо ненавидел их после того, что произошло с его сестрой. Он приложил все усилия, чтобы дать Джексу шанс, когда стало ясно, что он будет присутствовать в жизни Мэдди, так или иначе. Но теперь его сердце ожесточилось против Бессмертных еще раз. Кевин был за Мэдди до конца. Он приложит все усилия, чтобы поддержать ее в том, что она хотела, несмотря на свои собственные оговорки или мнения. По этой причине Мэдди так сильно любила Кевина.
— Он предложил мне выбор, — сказала Мэдди спокойно. — Пойти с ним и другими Ангелами.
— Ясно… Ну, и что ты ему сказала?
Мэдди прикусила губу. Как Кевин отреагирует на ее решение? Она могла быть самым известным Ангелом-хранителем в мире, но она всегда будет заботиться о том, что Дядя Кевин думал о ней и ее действиях. Она просто не могла не делать этого. Точно так же, как, когда она была маленькой девочкой, части ее всегда требовалось его одобрение.
— Я здесь, не так ли? — сказала она, наконец. Потом быстро добавила: — Том попросил ждать его.
Кевин помолчал, будто ища то, что правильно было сказать. Но когда он, наконец, ответил, его ответ был прост. И только то, что Мэдди хотела услышать.
— Все будет хорошо, — сказал он. — Том будет в порядке. Мы все будем в порядке.
— Ты действительно в это веришь? — спросила Мэдди спокойно.
— Я должен, Мэдс. — Кевин улыбнулся своей заверяющей улыбкой. — И тебе следует. — Потом он улыбнулся шире, уголки его рта поднялись так, как она знала. — Хочешь зеленого чая?
— Ладно. — Мэдди улыбнулась. Она не собиралась спорить с имбирным чаем. Кевин всегда делал имбирный чай для нее, когда она болела, или просто плохо себя чувствовала из-за погоды, с лимоном и ложкой меда.
Кевин направился в кухню, а Мэдди пошла в небольшую гостиную с подержанной мебелью и детскими фотографиями. Были несколько новых фотографий: картинки Мэдди из журнала «Angels Weekly» и из газет, которые неуклюже вырезал Кевин и поместил в рамки. Мэдди услышала из кухни знакомые звуки: щелчок газовой плиты, свист пламени и чайник, поставленный на огонь. Когда она услышала ропот нагревающейся воды, то позволила себе откинуться назад и опуститься на диван. В течение этого маленького момента она не могла ничего делать. После всего, что произошло, она оказалась в небольшом кармане спокойствия. Она сидела спокойно, просто слушала, как ее дядя делает чай. Ее пристальный взгляд остановился на новом телевизоре с плоским экраном, единственном предмете мебели или технологии в доме, который был произведен после 1998 года. Она схватила пульт и включила телевизор.
— И у всех на уме вопрос, — сказала стоически выглядящая женщина в синем костюме. — Где Ангелы? Ангелы-хранители в Бессмертном Городе быстро исчезли, оставив всех, задаваться вопросом, куда они отправились и вернутся ли. — Диаграмма Бессмертного Кольца появилась рядом с женской головой. — Ангелы исчезли из блестящего Бессмертного Города, и поклонники, желающие пройти контрольно-пропускные пункты безопасности и пойманные в районе боевых действий, пришли к Аллее Ангелов, чтобы поучаствовать в зажжении свечей в надежде, что красивые Бессмертные вернутся.
Мэдди переключила канал на Новости NBC, где она была потрясена, увидев Тару Ривз, стоящую перед камерой, как правило, вечно болтающую и сплетничающую на утреннем шоу «A!». Но в этот раз Тара, наконец, переключилась от развлекающего репортера на журналиста новостей, охватывая кризис Ангелов и таинственную воронку, угрожающую поглотить Город Ангела. Это, должно быть, шокировало больше чем обычно нормальную аудиторию программы «A!», хотя Тара изменила свой вид с гламурного торжественного репортера на кого-то большего, как международный военный корреспондент. На ней были ловко разрезанные хаки и разумная рубашка на кнопках, ее волосы были затянуты в конский хвост. Конечно, ее косметика была все еще безупречна, на ней были брюки с высокой талией от Гуччи, и она не смогла удержаться от сумки «Луи Виттон».
— Я — Тара Ривз, веду прямой репортаж из Города Ангела для Новостей NBC, — начала она, затаившим дыхание срочным тоном. — Вопрос, который у всех на устах, как Город Ангела столкнулся с такой угрозой, и где Ангелы? Все те красивые особняки на Холмах пусты. Все те гламурные автомобили стоят в гаражах вместо того, чтобы путешествовать по автострадам. Служба Безопасности не впускает никого в дома, но власти подтверждают, что в домах никого нет. Где Ангелы Бессмертного Города? — Оператор проводил Тару к большой толпе, собравшейся в Храме Ангелов.
— Несмотря на исчезновение Ангелов, — объявила она с драмой, — их истинные поклонники, как они называют себя, остаются неустрашимыми. Они полны решимости поддержать своих Ангелов, независимо от того что те делают. — Камера прошлась по толпе, Мэдди видела ее по пути домой. На футболках у некоторых поклонников было написано «СПАСИ МЕНЯ», в то время как другие держали знаки с лицом Теда Линдена, перечеркнутым большим красным крестом.
Они что-то скандировали, но было трудно разобрать слова.
— Их сообщение? — язвительно заметила Тара, когда камера показала сцену. — Верните наших Ангелов. Они стоят перед Храмом Ангелов, тем же самым храмом, где происходил гламурный Ввод. Здания стоят теперь тихими, не было видно никаких Бессмертных. — Репортерша переключилась на интервью с несколькими из поклонников в толпе. Первой была девочка-подросток со своей матерью. Девочка была одета в рубашку больше обычного размера, с именем на ней, которое заставило желудок Мэдди сжаться: Эмили Брайтчерч. «Эмили» было написано обольстительно розовым курсивом над изображением ее лица.
— Ангелы обязательно вернутся, — щебетала девочка в футболке. — Они просто пытаются преподать нам урок, потому что люди разозлили их. Если вы там смотрите, демократы или Эмили, или Хлоя, или даже Архангел Годспид, пожалуйста, вернитесь! Вы нам нужны! Боже, мы любим вас! — вопила она, пока практически не упала в обморок.
Следующее интервью было с человеком средних лет, держащим знак, изображающий и Ангелов и НЛО с большим зеленым вопросительным знаком, нарисованным между этими двумя изображениями. «Мужик с теорией заговора», поняла Мэдди.
— Где демоны? — спросил он. — Мы на самом деле не видели их, кроме как на специально инсценированных телевизионных передачах? — Он все больше раздражался. — Вся эта «война» — просто диверсия, чтобы отвлечь нас от того, что действительно происходит в правительстве с сенатором Линденом. Это прикрытие. Заговор, чтобы настроить Америку против Ангелов, и людей заглотили наживку, крючок, леску и грузило. Точно так же, как воображаемая «высадка на Луну», будто кто-то в это верит. Спасите Ангелов! — Позади него группа сторонников заговора против Ангелов выла и аплодировала.
Изображение сменилось, и Тара вернулась, поворачиваясь к камере с драматическим размахом.
— Также в центре внимания Мэдди Монтгомери. — Мэдди вертикально села на диване. — Начиная с ее общественного заявления в поддержку Билля о Бессмертных, мы ничего не слышали от самого нового Хранителя Города Ангела. Что она думает о нависшем нападении демонов? Джексон бросил ее, чтобы быть с Бессмертными, где они? Мы когда-нибудь увидим, как те известные крылья Мэдди Монтгомери снова пролетают над Городом Ангела? — Видеозапись Мэдди в полете, ее яркие фиолетовые вытянутые крылья, волосы, хлещущие по лицу, заполнила экран, и она переключила канал.
На канале Angel News Network серьезно выглядящий ведущий был на середине истории.
— Есть даже некоторые глобальные эксперты, которые утверждают, что, несмотря на так называемые наблюдения демонов, воронка, находящаяся недалеко от берега Города Ангела, далее не разовьется. — Камера прошла через отдел новостей к человеку в очках и крутом костюме.
— Ангелы трусят. Очень, очень сильно трусят. Это игра в то, кто моргнет первым. Они придут к нам на помощь, но сначала они хотят преподать всему миру урок. Это не кажется так, будто они просто бросают нас, не так ли? — Он нервно хихикнул, и Мэдди почувствовала себя плохо из-за него.
Она переключала снова и снова, только чтобы найти еще больше того же самого. Каждый канал сообщал или о нападении или о растущей толпе перед Храмом Ангелов. «A!», казалось, был единственным каналом, который бросил показывать про нападение демона. Фактически, он переключился на повторный показ реалити-шоу Хлои, «Семнадцатилетняя и Бессмертная», сопровождая его марафоном старых Церемоний Ввода Ангелов.
— На каждом канале одно и тоже, — сказал Кевин, когда вошел в комнату и вручил Мэдди кружку.
— Спасибо, — сказала Мэдди и улыбнулась своему дяде через пар. — Это отлично. — И это так и было. Тепло чая прошло через ее грудь, когда она сделала глоток. Кевин просто пожал плечами, но Мэдди видела напряженность на его лице, и она могла сказать, что он хотел что-то ей сказать. Он смотрел вниз на свой чай.
— Мы все здесь, вместе, Мэдс, — сказал он, наконец, смотря на нее. — Даже если Ангелы действительно бросили нас, я все еще здесь. И Том тоже. И президент Линден. Он узнает, что делать. — Мэдди немного улыбнулась, обняла его рукой и прижимаясь лицом к его груди. Она могла чувствовать его сердцебиение против щеки. Она чувствовала, как Кевин обнял ее в ответ, это было немного неловко, но все равно тепло. Внезапно Мэдди почувствовала, что возвращается мысленно к ситуации на пирсе, но она остановила себя, прежде чем смогла начать обдумывать. Сейчас были более важные вещи, сказала она себе.
— Я знаю, что многие люди не думают, что это реально, — сказала Мэдди. — Но, Кевин, мы должны предположить, что демоны идут. — Мэдди посмотрела на своего дядю.
— Я знаю то, что ты пытаешься мне сказать, — сказал Кевин. — И я не уеду. Они уже закрыли автострады для машин, только транспортные средства служб могут проехать. Утренний хаос заблокировал все. Никто теперь не может уйти.
— Я могла бы позвонить… — начала Мэдди предлагать. Кевин остановил ее, кладя руку ей на плечо.
— Когда твои родители оставили тебя со мной, я пообещал им. Я пообещал им, что защищу тебя, независимо от обстоятельств, — сказал Кевин. — Ничего не изменилось. — Он посмотрел на Мэдди. — Я знаю тебя, Мэдди, и я знаю тебя, как молодую женщину и Ангела. Я знаю, что ты не уйдешь, как остальные. Ты останешься здесь и будешь бороться. И я тоже никуда не уйду. Мы пройдем через это вместе, точно так же, как всегда. Даже Опекуну нужен кто-то, чтобы позаботиться о нем.
Слезы начали наворачиваться на глаза Мэдди, и они снова обнялись. Глаза Кевина тоже немного наполнились слезами, но он быстро вытер их насухо. Он посмотрел в окно гостиной.
— Кроме того, кто будет здесь, чтобы вновь открыть небольшой ресторанчик после того, как все закончится, если я уеду в Канзас или куда-нибудь с группой беженцев? Нет. Я остаюсь прямо здесь.
Мэдди приняла долгий, горячий душ, желая испариться в воде, чтобы смыть события дня. Когда она закончила, то завернулась в полотенце и прошла в свою старую комнату, в ту, в которой она выросла. Кевин более или менее сохранил ее в том же виде, в котором она пребывала, когда Мэдди училась в средней школе, но теперь она выглядела очень отличающейся по сравнению с ее новым стеклянным кондоминиумом. В отличие от того, эта комната была старой и обветшалой, все же, так или иначе, она утешала. Мэдди села на свою кровать, которая, как Кевин и обещал, была аккуратно сделана. Она не могла удержать от осмотра, что раньше в этой комнате жил другой человек. Другая молодая девушка, с другими мечтами, которая собиралась жить другой жизнью. Мэдди чувствовала себя самозванкой. На ночном столике лежал значок «Летные крылья» Тома. Она взяла их и почувствовала вес в руках. Их тяжесть всегда удивляла ее, учитывая, насколько маленькими они были. Когда она держала крылья и сидела в тишине своей старой комнаты, мысли начали затоплять ее разум. Мысли, которые она пыталась отбросить, начиная с отъезда с причала, и теперь их было не остановить. Она переиграла ряд решений в уме, будто их прогонка снова убедит ее, что они были, по сути, правильными.
Почему она выбрала Тома? Потому что ему было нужно что-то, за что бороться. Он шел на врага, которого не мог убить, и наименьшее, что она могла для него сделать — дать ему причину для выживания. Страх нахлынул на нее, когда она представила Тома наверху в пламенном небе, борющемся за жизнь против сверхъестественных существ, которые не могли быть убиты пулями или бомбами. Через мгновение, Мэдди думала, смерть могла бы чувствоваться подобной желанному спасению. Если будущее, в котором он видел их вместе, могло поддержать его, то пусть будет так. Ее любовь была лучшим оружием, которое она могла ему дать, чтобы использовать его против армии демонов. И таким образом, она сделала то, что должно было быть сделано, точно так же, как она всегда пыталась сделать. Это была ее работа в качестве Ангела. Жертва. Теперь она Опекала Тома.
Но… что касательно Джекса? Она позволила себе упасть обратно на кровать и стала слушать скрип пружин, привыкающих к ее весу. Ее взгляд пробежался по знакомым краям комнаты. Она любила Джекса? Конечно, любила. И всегда будет. Но она должна будет забыть о Джексе. Не только ради себя, но также и ради Тома. Она дала Тому обещание, и она намеревалась сдержать его. Единственный вопрос состоял в том, сможет ли она это сделать?
Она могла забыть два года, в которых она и Джекс были неразделимы, в котором Джекс был частью нее? Она точно знала, как они подходили друг другу, и могла так ярко вспомнить то, как она касалась его руки и переплетала свои пальцы с его, будто это была самая естественная вещь в мире. Она думала о том, как он наклонял голову и медленно целовал ее, и практически могла почувствовать давление его губ на ее. Они въелись в память друг друга. Как она могла просто стереть все это? Больной холод начал подниматься в ее горле и прошел через тело, и внезапно она заледенела. Дрожа от влажных волос, она поняла, что холодно было не из-за температуры в комнате. Это было из-за озарения, которое она с самого начала знала, что это никогда не получится. Она была дурой. Она знала это с их самой первой встречи, когда Джекс взял ее полетать по Городу Ангела, и все же она позволила себе попасть в тот несчастный случай, в ту эмоциональную черную дыру. Она охотно позволила себе погрузиться в мечту, потому что она так ужасно хотела, чтобы та была реальной.
Именно то же слепое желание заставило ее обучаться на Ангела-хранителя и считать, что она и Джекс могли жить вместе и быть счастливы. Она не хотела видеть, что они с Джексом слишком различались, что они происходили из различных миров и имели разные ценности. Точно так же, как она не хотела видеть, что раны Джекса были так же тяжелы, как они были после его борьбы с демоном, или что он уйдет от нее, потому что ее собственная звезда поднялась. Точно так же, как она не хотела видеть, что тонет в гламурном образе жизни Опекуна — в деньгах, в известности, в обожании — таким образом, она просто закрыла глаза на мир, в то время как все это захлестнуло ее, в то время как она позволила себе быть втянутой во все, что она раньше ненавидела в Ангелах. Мэдди вспомнила тот момент, когда она получила своего богатого, названного подопечного, в тот момент, она поняла, что потеряла себя и стала просто другим Ангелом. Воспоминание сжало ее живот. Она не была такой, но таким был Джекс. Она так сильно хотела поверить, что они будут вместе, что не могла увидеть, чем это все было: мечтой, фантазией. Они просто были слишком разными, чтобы быть вместе. Как часто, горько задумалась Мэдди, люди действительно видят друг друга такими, какие они есть? Как часто мы вместо этого просто видим версию вещей… версию, которую мы хотим видеть? Она пришла к этому два года спустя, и все было тем же самым, каким было сначала. И теперь она действительно должна была столкнуться с этим: Мэдди Монтгомери и Джексон Годспид просто не были предназначены друг другу.
Она повернулась и посмотрела на летные крылья в руке. Если она, так или иначе, пережила нападение демона, если она могла помочь Тому и Кевину и всем, кого она любила, пережить, то не имело значения, что произойдет с ней позже. Если у нее с Томом могла быть совместная жизнь, разве этого не было достаточно? Улыбка Мэдди была небольшой, горьковато-сладкой. Есть странный смысл свободы и спокойствия в том, чтобы отпустить свои собственные желания и признать путь, который судьба предназначила тебе. Она представила свою жизнь вплоть до этого момента, будто стояла по пояс в быстро движущейся реке, напрягаясь и борясь против неустанного течения, но так никуда и не добравшись. Теперь она, наконец, отпускала и была готова позволить течению нести ее. Было что-то великолепное в этом. Возможно, поток принес бы ее к месту, которому она всегда была предназначена. Возможно, все было хорошо. Она чувствовала, что вес ушел с ее груди, тот, который она даже не понимала, что был там до сих пор.
Все же, глубоко в ней, пламя, которое все еще мерцало из-за Джекса, должно было быть уничтожено. Она вызвала в воображении картинку: Кевин в когтях одного из демонов, взывающий о помощи, взывающий к ней; и раскаленный добела гнев помчался по ее венам. Даже если бы она была последней вещью, стоящей между Кевином и всей армией монстров, то она никогда не бросила бы его. Джекс знал опасность, которой подвергался ее дядя, опасность, которой подвергались все, и все же он был доволен ничего неделанием. Он фактически собирался стоять в стороне и оставить тех, кто слабее его на произвол судьбы. С другой стороны там прямо сейчас был Том, готовящийся бороться против невозможного, не думая о себе. Гнев закипел в Мэдди, заменив ее кровь горькой водой и наполнив ее. Подпитав ее. Она стерла те изображения Джекса, на которых она любила безупречного Ангела, которого она запомнила и заменила их новым Джексом. Это был Джекс в боевой броне, которую он надел, чтобы напасть на людей. Та броня и те автоматизированные крылья были всем, что осталось от него теперь. Она позволила себе обдумывать свою следующую мысль очень медленно. Если Ангелы не помогут людям против их врага, то Ангелы тоже были врагами. Она сидела и смотрела в свое окно на знак Город Ангела, который стоял на холме, все еще мерцая белым, как маяк. Как она ненавидела этот знак и все, что он обозначал. Как она ненавидела город и все, что он сделал с ней.
Низким голосом Мэдди произнесла вслух:
— Бездействие — соучастие.
Она думала о Чрезвычайном Сообщении по радио. Та передача теперь походила на ее жизнь. Это был не тест. Это действительно происходило. Ангелы были врагами. Логика была неопровержимой. И это могло означать только одно. Джексон Годспид теперь тоже был ее врагом.
Кевлар (Kevlar) — торговая марка параарамидного волокна, выпускаемого фирмой DuPont. Кевлар обладает высокой прочностью, в пять раз прочнее стали.
Хамви (Humvee) — сокращение от англ. High Mobility Multipurpose Wheeled Vehicle — «высокоподвижное многоцелевое колёсное транспортное средство», американский армейский вездеход, стоящий на вооружении в основном у ВС США, а также вооружённых сил и гражданских служб некоторых других стран. Автомобиль обладает высокой проходимостью, пригоден к транспортировке по воздуху и десантированию.