Мэдди, Джекс и Сильвестр вышли из зала заседаний Совета в солнечный свет нового мира. К другому Городу Ангела.
— Джекс, — произнесла Мэдди, потрясенная всем, что произошло. Она держалась за его руку, когда смотрела на Город Ангела. — Они ушли, Джекс. Все кончено.
— Я чувствую себя так, будто сплю, — сказал Джекс. Вдалеке Ангелы возвращались от финального сражения, летя к назначенному месту встречи у подножия Холмов. — Но, когда я смотрю на тебя, я знаю, что это реально.
В нескольких шагах от них, детектив Сильвестр шепотом благодарно молился. Сняв очки, он потер глаза.
— Сильвестр… — сказал Джексон, — то, что ты сделал… Спасибо. Ты спас мне жизнь.
— Я просто отдавал долг, — произнес детектив, подавляя эмоции. — Думаю, вот почему все закончилось здесь, — он посмотрел на Мэдди и Джекса. — Почему мы все здесь.
Внезапно мысль пронеслась в голове Мэдди.
Кевин.
В панике Мэдди посмотрела на восток в сторону микрорайона Города Ангела, где располагалось укрытие. С такого расстояния местность выглядела довольно неповрежденной.
Мэдди облегченно выдохнула.
Они начали пробиваться туда, где их ждали другие. Когда Святилище полностью скрылось из вида, Джекс осмотрел руины стеклянного куба.
— Мир узнает и о героизме, и о зле Ангелов сегодня. Мы больше не будем скрываться. Больше никакой лжи.
Они добрались до места встречи у подножия Руньон Каньон, где, по иронии судьбы, раньше был горячее место Ангелов для туристов и папарацци. Сегодня был день, когда Ангелы не красовались перед толпой — сегодня был день, когда они выиграли — не было ни камер, ни туристов.
Ангелы приземлялись, многие были ранены. Командующие рявкали приказы и кричали на медсестер Ангелов, начинать сортировать пациентов. Однако свет утреннего солнца растекался, и в этот момент победы, несмотря на все жертвы, казалось, что легкость и надежда, ь о которых забыла Мэдди, могли существовать.
Тишина повисла над временным лагерем, когда Ангелы поняли, кто только что прибыл.
Они в страхе смотрели, как Джексон Годспид, с хромающей Мэдди Монтгомери и детективом Сильвестром появились из вершины Холмов.
— Габриэль ушел, — объявил Джексон. — Это он вел демонов. Он был предателем Ангелов и людей. И с его смертью демоны потеряли свою храбрость и свой путь. Габриэль пал. С этого момента и впредь Ангелы больше не будут под его коррумпированной рукой.
Толпа отнеслась к лидеру с молчаливой гордостью.
Один из Боевых Ангелов выступил вперед. Он посмотрел на Джексона с печалью на лице.
Внутри у Мэдди все напряглось, она приготовилась к тому, что он должен был сказать.
— Джексон… мы потеряли Архангела Годспида.
— Марка? — голос Джекса дрогнул.
Джексон упал на колени, держась за голову от горя. Он сделал глубокий, задыхающийся вдох. Время, казалось, замедлилось вокруг Джексона, и весь мир ощущался так, будто он был под водой. Мэдди молчала.
— Митч был с ним, — продолжил Боевой Ангел. Смертельная тишина повисла в воздухе ужасным облаком ожидания. Мэдди пришлось помешать себе отвернуться, боясь услышать судьбу Митча.
— Он был тяжело ранен, сдерживая демонов. Но с ним уже все хорошо.
Мэдди выдохнула, и Джекс кивнул.
— Я рад, — удалось выдохнуть Джексону. — Потерять их обоих… это слишком.
— Ваш отчим умер не напрасно, — сказал Ангел. — Стая демонов направлялась ко временному убежищу, полному граждан. Темные будто знали, они собирались спуститься и убить столько, сколько могли, прежде чем мы отправили их обратно к черту. Марку и Митчу удалось сдержать десять Темных, прежде чем они пали. Но это дало достаточно время для гражданского ополчения, чтобы эвакуировать жителей. Марк — герой.
Все еще стоя на коленях, Джекс кивнул, прижав кулак ко рту и пытаясь справиться с волнами эмоций, накрывающих его. Этот момент он будет помнить всегда, тот момент, когда он услышал, что его отчима — его папы — больше не стало.
Джексон продолжал сгибаться от новостей, когда вспомнил ту информацию, которую недавно получил: то, что его собственный отец был убит Габриэлем. Он горевал о них обоих, отце и отчиме, обеих жертвах предательства Габриэля. Они пожертвовали своими жизнями ради жизней других.
— Я никогда его не забуду, — пробормотал Джексон, когда боролся со слезами, его горло перехватило, когда он понял, что больше никогда не увидит Марка.
Борцы за свободу перед ним, как Ангелы, так и люди, молчали. Они смотрели на него с жалостью, состраданием и почтением. Новость о том, что он сделал, уже распространилась. Он победил Габриэля, предателя и лидера армии демонов. Джексон Годспид медленно поднялся и встретился глазами со своими бойцами, теми, кто выдержал атаку демонов. Они поставили на кон все, чтобы остановить натиск; они были Ангелами и первой линией обороны человечества от уничтожения.
— Все вы, кто воевал здесь сегодня — герои, — сказал Джексон. — Никогда не забывайте об этом. Я горжусь тем, что был с вами. У нас будет время — слишком много времени — чтобы оплакать тех, кого мы потеряли. Но сейчас, прежде чем мы даже начнем думать о том, что время лечит, давайте почтим минутой молчания погибших.
Мэдди склонила голову в знак памяти, наряду с остальной частью толпы. Ее первая мысль была о Томе, затем о Марке, а потом о чувствах Джекса, которые тот испытывал прямо сейчас. Горячие слезы бежали по ее лицу, капая в грязь.
После целой минуты Джексон поднял голову и посмотрел на всех. Его глаза были в слезах.
— Благодарю вас, — сказал он.
Дальше по холму Мэдди обнаружила военную палатку сил США. Она вошла, поприветствовав солдата.
— Капитан-лейтенант, — произнес тот.
— Конфиденциально, — сказала Мэдди. — Есть какой-то шанс, что у вас здесь работает радио?
— Да, мэм, — он покопался в ящике письменного стола, достал радио и протянул его.
Она нажала кнопку, чтобы активировать микрофон.
— Вы слышите меня? — проговорила она в него.
— Принял. Говорите, — протрещало радио.
— Это Мэдисон Монтгомери Годрайт. Два квартала к востоку от Ла Бреа, к югу от бульвара Сансет, есть дверной проем в доме номер два-сорок-три, наполовину на Формоза. Внутри вы найдете тело. Покойный — первый лейтенант американского военно-морского флота Томас Купер. Он умер как герой…
Внутри временной медицинской палатки Ангелов, Мэдди кричала и изо всех сил старалась этого не делать. Врач Ангел распутывал самодельные бинты с ее руки, снимая вместес ними и кожу. Сознание Мэдди начинало тускнеть и уходить, боль была настолько велика, что она набросилась на врача.
— Сестра!
Медсестра была рядом с ней, и Мэдди почувствовала укол… ей что-то вкололи. Скоро тепло распространило туманность по ее телу, и рука не чувствовалась настолько плохо.
— Это серьезный ожог, мисс Годрайт, — сказал доктор. — Но все не настолько плохо, как могло быть. Мы, Ангелы, обнаружили новый метод лечения ожогов, который поможет вам выглядеть совсем как новой. Министерство здравоохранения еще не одобрило его для человеческого применения, но для вас будет хорошо. Наверняка останется шрам. Это без вариантов. Но он не будет уродовать. На данный момент мы закроем ожог, а затем начнем лечение как можно скорее.
Мэдди кивнула.
— Могу я осмотреть крыло? — спросил доктор.
Чтобы избежать двойной мучительной боли одновременно, Мэдди рассказала доктору только об ожоге. Но он понял все сам. Её бросило в пот, когда подумала о мучениях, которых пережила, когда была в кладовке.
— Это обязательно? — спросила Мэдди.
— Я боюсь, что да. Это единственный способ для меня определить повреждения и лечить вас.
Врач и медсестра отошли, чтобы дать Мэдди достаточно места развернуть её знаменитые крылья.
Мэдди могла чувствовать, что ее Бессмертный Метки покалывали, а затем ее правая сторона начала дико болеть. Это немного чувствовалось как в первый раз, когда ее крылья раскрылись той ночью в ванной. Ее дыхание стало быстрым и прерывистым. Внезапно, ее левое крыло распахнулось со свистом, но правое не последовало. Как ожидалось, боль была мучительной, даже с уколом, который ей поставила медсестра.
Мэдди завопила. Когда она начинала падать с диагностического стола, правое крыло появилось. Сила заставила Мэдди упасть на пол. Доктор и медсестра помогли ей подняться. Ее травмированное крыло не выпрямилось, как должно было.
Попытка справиться с болью тогда, как врач пытался выровнять его, заставила покрыться тело Мэдди испариной.
— Да, да, угу… три, четыре, два поперечных смещения, — диктовал он медсестре, которая делала заметки. Врач продолжал называть цифры, которые Мэдди не могла понять. Наконец он закончил и посмотрел на Мэдди. Его лицо было бесстрастно.
— Что касается крыла…
— Что? Что все эти цифры означают? — спросила она.
— Это просто означает, что крыло очень сильно вывихнуто и в синяках. Ты не будешь летать пару месяцев, как минимум, — сказал он. — Крыло не сломано. Тебе повезло. Должно быть, ты видела кого-то с травмами крыла, с которыми мы имеем дело здесь. Некоторые из этих Защитников никогда не буду снова летать. Трагедия.
Мэдди подумала о Джексоне, когда он не мог взлететь, и как он должен был бороться со своей личностью. Депрессия, его медленное падение. Со всеми недавними событиями в медицинских технологиях Ангелов, она надеялась, что не будет слишком много пожизненно нетрудоспособных Ангелов. Иначе могло бы быть целое поколение Хранителей приговоренных к жизни под тенью этого сражения с демонами.
Дверь была заперта, и она потеряла ключи где-то по пути. Мэдди пришлось стучать.
Ее встретил дядя с темными мешками под глазами. На его лице были отметины беспокойства и отсутствия сна.
— Мэдди! Слава Богу! — он бросился к ней, а затем остановился, когда увидел ее перевязанную руку. — Что случилось? Ты в порядке?
— Я в порядке. Это больно. Моя рука обгорела, и, вероятно, останется шрам. Но я счастливее, чем некоторые, — голос Мэдди запнулась.
— Что случилось? — спросил Кевин, ожидание ужасного отразилось на его лице, когда он посмотрел на свою племянницу.
— Том… Том мертв, дядя Кевин, — все что ей удалось проговорить.
— Что? — переспросил Кевин, не в силах сдержать своего шока.
— Он ушел. Я сделала выбор, чтобы защитить Джекса, и тогда Тому пришлось умереть, защищая меня, — Мэдди начала тихо плакать.
Она знала, что это должно было сказаться на ее дяде: он и Том были тесно связаны.
Неважно, как сильно она старалась, каждая мысль возвращала ее к жертве Тома.
Кевин искал правильные слова:
— Это была война, Мэдди. Ты не несешь ответственности за то, что произошло на войне.
— Но я та, кто считал себя его Хранителем, — ответила Мэдди. — И я не смогла его спасти. Я не могла даже уберечь себя.
Кевин положил руку на ее плечо. Мэдди наклонилась и позволила ему обнять ее. Он был осторожен, чтобы не прижать ее обожженную руку.
— Это не твоя вина, — сказал Кевин. — Это вина Габриэля, демонов, Совета. Это вина всей системы, которая прогнила до основания. Твой отец знал это двадцать лет назад, поэтому он начал боевые действия против НСА.
— Я не могла не пойти за Джексом, — сказала Мэдди. — Я чувствовала его так глубоко.
Кевин посмотрел на нее с нежностью:
— Том чувствовал то же самое к тебе.
Мэдди пролила несколько молчаливых слез.
— Почему все всегда так сложно?
Кевин только обнял ее крепче.
Мэдди чувствовала себя опустошенной. И она так устала. Очень устала.
— Смогу ли я забыть? — спросила она.
— Ты никогда не забудешь, — сказал Кевин. — Но ты сможешь жить. И это то, что хотели бы те, кто погиб. Этого хотела моя сестра, твоя мать. И твой отец. И теперь Том.