Очевидцы вдоль улицы молчали, а президент Линден, Мэдди и Джекс направляли своё панафидное[5] шествие мимо разрушений вдоль Бульвара Ангелов. Обугленные останки пальм высились над разбитым тротуаром, бывшим когда-то гламурной Аллеей Ангелов, со Звездами Ангелов и толпами туристов и ежеминутно щелкающими фотоаппаратами. Порванные в клочья рекламные плакаты с ангелами возвышались над ними обугленными напоминаниями о других занятиях и другом времени.
Это было торжественное шествие правительства США и всей делегации из Гардианс Энжелс Компани наряду с Мэдди и Джексом, которые стали самыми народными символами героического сопротивления против демонов. Небольшой группе избранных журналистов было разрешено прийти, чтобы осветить событие в СМИ. Джекс был одет в темный костюм, который сидел на нем как влитой, и Мэдди в шикарном, но простом черном платье. Это была одна из немногих вещей, которую она взяла с собой из огромного шкафа в своих апартаментах. Она недавно узнала, что здание с роскошными люксами попало под перекрестный огонь и было сейчас не более дорогим, чем мусор. Ее обширный гардероб был потерян, но Мэдди обнаружила, что, в любом случае, она по-прежнему предпочитала свои обычные джинсы и толстовку комбо с капюшоном.
Джекс и Мэдди обменивались тайными взволнованными взглядами. Это было в первый раз, когда они видели друг друга с того самого утра, когда вместе вышли из храма после их незабываемой ночи. Все тогда пережитое сейчас казалось Мэдди таким нереальным. Та ночь закончилась невероятным заревом рассвета, и теперь, когда они увиделись средь бела дня, трудно было сказать, на какой стадии они остановились. Все, что Мэдди знала это то, что Джекс окликнул ее перед шествием, и сказал, что он хочет ей что-то сообщить, что-то личное. Голос его звучал немного странно. Не в отрицательном смысле странно, но все равно непонятно. Она еле сдерживала любопытство, но придется ждать окончания их публичного выступления.
И сама Мэдди не знала, где она остановилась. Там было так много противоречивых эмоций и ощущений, проходящих через нее, заставляющих чувствовать себя одновременно восторженно и совершенно без сил. Этого было достаточно, чтобы потерять свою девственность, но теперь, после всего, что случилось, Мэдди так же скорбела о Томе… Она почти хотела чувствовать себя виноватой. Она понятия не имела, что таит будущее, но в ту ночь в храме с Джексоном, она чувствовала себя так естественно, так правильно. Она спросит, чувствовал ли Джексон то же самое.
Участники процессии достигли импровизированного Мемориала. Репортажу с Мэдди было всего несколько дней, прежде чем он распространился по всему миру, и многие были покорены силой и мужеством ее слов. Она становилась символом обновленного сопротивления после трагедии.
Линден остановился у мемориала, лицо его выражало печаль, когда он и его группа были захвачены переполнявшим их выражением скорби и уважения. Весь народ и даже весь мир, теперь видел в нем надежду и силу. За столь короткое время он превратился из маргинального[6] кандидата на пост в лидера свободного мира.
Многие из его врагов и недоброжелателей ждали, что он станет колебаться, но он был далек от этого. Он показал, что надо быть сильным, даже если столкнулся с практически не осуществимыми решениями. Линден следовал своим собственным морально-нравственным принципам. И люди теперь были ему благодарны.
Теперь президент заострил внимание на фотографии Тома, которую Мэдди оставила в мемориале. Затем он поднял голову и откашлялся, когда повернулся к камерам.
— Мне рассказывали об отважном молодом человеке по имени Томас Купер, летчике-асе военно-морских сил, погибшем в Городе Ангела. Он умер не в своем самолете, а во время боевых действий на улице. Во имя того и тех, кого любил.
Мэдди почувствовала, как ее руки становятся холодными и влажными, а с лица сошел румянец. Ком сдавил горло, но она пообещала себе оставаться собранной, по крайней мере, пока камеры не перестанут двигаться.
Линден продолжил:
— Его история станет одной из сотен, которую будут рассказывать подрастающему поколению. Давайте не будем забывать о них никогда.
— И среди Ангелов было пролито много крови, когда они пришли на выручку человечеству в час нужды. Архангел Марк Годспид был одним из многих, кто пожертвовал всем, — Линден бросил взгляд через плечо на мемориал, воздвигнутый вокруг фотографии Марка. Он кивнул на мемориал Луиса Креза. Черно-белая фотография 30-х годов запечатлела Луиса, когда он был в разгаре Обучения Хранителей, когда у него была беспрецедентная сила. Конечно, он был в своей фирменной позе с сигарой во рту.
— Когда Луис Крез, — сказала Линден, — героически пожертвовал всем, чтобы принести важную информацию тем, кто боролся с демонами. Эта информация в конечном счете дала нам возможность победить армию. У Луиса был невероятный характер, можно сказать, он был синонимичен Старому Городу Ангела. Мы всегда будем в долге у мистера Креза.
Эмоции захлестнули Мэдди, когда она подумала о том времени, которое провела с Крезом, что сначала он был настолько грубым и бесцеремонным с ней, когда она начинала обучение на Хранителя, но позже показал себя великим союзником. Луис все время пытался защитить ее.
— И теперь я должен сказать, что для меня большая честь стоять здесь с двумя героями битвы. Это был наш самый темный час, и Джексону Годспиду удалось заручиться поддержкой сообщества Ангела, поддержкой, без которой я бы не стоял здесь сегодня и не говорил с вами, — Линден повернулся к Джексу. — Джексон, от имени Глобальной Комиссии Ангелов, да и вообще от имени всех людей во всем мире: спасибо. И я еще раз хочу сказать, как сильно все мы соболезнуем тебе и твоей утрате. Твой отчим был настоящим героем.
Линден потянулся и пожал руку Джексону. Камеры защелкали, но Джексон заметил, что они не кричали и не улюлюкали, как обычно делали папарацци. Они торжественно документировали факт.
А теперь Линден повернулся к Мэдди.
— И Мэдисон Монтгомери Годрайт…
Президента прервали крики толпы.
— Мэдди!
— Мэдди!
Но это кричала безликая не толпа «Мэддиктов», приверженцев Ангелов, готовых пойди, куда угодно, чтобы увидеть их любимого прекрасного Бессмертного.
Нет, эти голоса походили на крик общей боли, это был крик о помощи и лидерстве в эти темные времена.
Линден продолжил:
— Как полуангел, Мэдисон находилась в уникальном положении, она помогала сблизить наши объединенные силы. Даже до вторжения демонов, Мэдисон уже доказала ее уникальный героизм, выставив на всеобщее обозрение коррупцию в системе Защиты за Плату. Оказавшись в должности в американском военно-морском флоте в качестве капитана-лейтенанта Годрайт, она смогла дать нам стратегию, чтобы мы были на шаг впереди тех монстров.
Мэдди засмущалась и вспыхнула, когда вспомнила, как покинула свой пост во время эпического сражения. Но она была нужна Джексону, и это оказалось ее судьбой.
— И я знаю, что о на также горюет о своем близком друге лейтенанте Томасе Купере. Позвольте нашим мыслям и молитвам быть со всеми, кто потерял любимых в этом ужасном нападении на человечество.
Взгляд Джексона метнулся к Мэдди, когда Линден упомянул о Томе. Он видел, как она на мгновение побледнела, но вскоре цвет вернулся. Однако, она не посмотрела на Джексона в ответ.
— Мэдисон показала себя замечательным послом для нашего народа и ангелов, и речь, которую она произнесла здесь всего четыре дня назад, привлекла внимание мира. Я рад сообщить, что собираюсь предложить ей должность специального советника, чтобы восстановить Город Ангела.
Аплодисменты прокатились по толпе, и Мэдди кивнула в знак благодарности, но внутри ее застала врасплох паника, накатывающая на нее, заставляющая гадать, достаточно ли у нее квалификации, чтобы занять такой пост.
Мэдди быстро обменялась взглядом с Джексоном, ей о таком не говорили. Джекс нежно ей улыбнулся.
— Ты будешь великой, — произнес он, как и тогда, до ее первого появления на телевидении после появления у нее крыльев.
Президент Линден снова посмотрел на собравшуюся толпу журналистов и телекамер, фиксировавших каждый момент.
— Теперь, когда Габриэль уничтожен, и остальная часть Совета расформирована и лишена контроля, мы можем быть уверены в новой, процветающей эре в отношениях людей и Ангелов. Мы собираемся ступить в новый век сотрудничества между Бессмертными и человечеством. Поэтому в качестве знака доброй воли, я объявляю о непосредственной отмене Законопроекта о Бессмертных для дальнейшего рассмотрения. Это не вознаграждение Ангелам за вмешательство в нападение демонов, хотя мы всегда будем благодарны. Но мы считаем, что под выдающимся руководством молодого Джексона Годспида, Ангелы найдут новое направление. Новую цель. И снова позволят людям верить в них. Мы уже видели это при Сражении за Город Ангела и посмотрим, что ждет нас в будущем.
Линден кивнул Джексону.
— Для нас большая честь работать бок о бок с Ангелами, чтобы обновить и перестроить этот город во что-то большее, чем было ранее. Мы будем союзниками, а не врагами.
Аплодисменты еще раз прокатились по толпе и раздались немногочисленные выкрики. Линден повернулся к Джексону, чтобы пожать его руку, но вместо этого Джекс вышел вперед.
— Я извиняюсь перед всеми. И спасибо вам, Президент Линден, за все, что вы только что сказали. Но мы не можем этого сделать, — произнес Джексон.
Лицо Линдена застыло от шока и смущения. Озадаченный ропот пробежал по толпе. Камеры записали все, транслируя это по всему миру. Мэдди была ошеломлена и не знала, что и думать о словах Джексона. Что он делал?
— Я не хотел оскорбить вас, сэр. Ангелы поддерживают вас и ваше дело. По правде говоря, мы ценим все, что вы делаете, и поддерживаем вас, — сказал Джексон. — Я просто не хочу давать никаких обещаний, которые мы не сможем сдержать, — Джекс откашлялся и посмотрел на шокированные массы с уверенностью, — скоро все будет ясно.
Все еще шокированная Мэдди наклонилась ближе к Джексу и прошептала ему на ухо:
— Джекс, что происходит?
Джекс ответил шепотом:
— Об этом нам нужно с тобой поговорить. Я все скоро объясню. Только не здесь, — он повернулся к Мэдди, — и тебе придется принять решение.
Панафидное шествие — торжественные похороны.
Маргинал, маргинальный человек, маргинальный элемент (от лат. margo — край) — человек, находящийся на границе различных социальных групп, систем, культур и испытывающий влияние их противоречащих друг другу норм, ценностей и т. д.