Чёрный меч - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

Глава 1

Глава первая

Навещать родителей — святая обязанность детей. Так, кажется. Тут уж ничего не поделаешь, и тот факт, что родители живут далеко, оправданием быть не может. Мне повезло, сам я жил в городе, а родители… как правильно описать? В пригороде, только пригород тот располагался в ста двадцати километрах.

Отец и мать, хоть я им и предлагал, никак не соглашались переехать ко мне. И жильё бы нашёл, и гараж, и даже, если батя захочет, какую-то работу, достойную старика. Но, ни в какую. Аргументы стандартные: нечего делать в этом людском муравейнике, тут у нас и природа, и воздух свежий, и охота-рыбалка, и огород.

Если первые пункты никаких нареканий не вызывали, то огород, где положено горбатиться с утра до ночи всё лето, вызывал у меня жёсткий ступор. Нет, понятно, в 90-е, когда я подростком был, огород здорово нас выручал, тогда просто денег на еду не хватало. А теперь? Теперь я за день зарабатываю столько, что можно купить весь объём картошки, выращиваемой ими, а если проработать два дня, то и всю остальную сельхозпродукцию. Я об этом не раз заявлял матери, но она отказалась, сказав, что огород они не бросят, это святое.

Что касается сегодняшней поездки, то она прошла штатно. Приехал на побывку, привёз кое-каких подарков, поговорил с предками, потом с батей в лесок сходили, фазанов пострелять. Фазаны отменные, всего добыли шесть, четыре из которых сейчас лежали в багажнике. Потом ещё по хозяйству кое-чего помог, и всё это за короткий ноябрьский день.

Они уговаривали меня остаться на ночь, мол, куда торопиться, в городе меня никто не ждёт, после развода я так и не женился, да и детей не нажил. Но, помимо семьи, есть и другие заботы, о которых забывать тоже нельзя. Вот и собрался в поездку на ночь глядя.

Когда выезжал, было ещё светло. Погода мне уже тогда не понравилась. Почему? Да потому что странно выглядело, когда над головой ясное небо, даже солнце слегка греет, а где-то на краю неба наползает сплошная чернота. Летом такая буря неудивительна, а зимой подобных фокусов природы не припомню. А если присмотреться, то видно, как там идёт снег. Завалит дорогу, это без сомнения.

Мелькнула мысль, что, может, ну их, эти дела, заночую дома, отец уже подробно рассказал про баню-ужин-самогон (про девок ничего не сказал, потому как мать рядом). Но упрямство взяло верх, куда там здравому смыслу, я ведь всех умнее, а буря, что буря, у меня «Прадик» почти новый, ему сложно застрять. Правда, застрять в снегу могут другие, а мне придётся встать из-за них. Но об этом я тогда не подумал.

Первые километров десять дались легко, тут ещё стояла осень, что для Сибири в середине ноября как-то нехарактерно. Но так оно и есть, в этом году снег выпадал дважды, но так и не остался лежать. Но теперь зима возвращала своё. Оптом.

В полосу снегопада машина влетела резко и без предисловий, только что была относительно чистая дорога, справа и слева такой же бесснежный лес, даже настоящая тайга, а впереди на небольшом отдалении двигались другие машины. И вот, заветная черта пересечена, резко стало темно, а лобовое стекло начало засыпать хлопьями размером с мой кулак. Пришлось резко включить дворники и сбросить скорость.

У идущей впереди «Нивы» те же проблемы, водитель тоже притормозил. Дорога резко стала ненадёжной, снега там уже прилично, сантиметров двадцать, часть сдувает ветер, часть раскатывают колёсами, но остаётся всё ещё много. Тут бы прибавить оборотов, пока трасса проходима, а то застрянем так, что МЧС вызывать придётся.

Несколько машин впереди стали спешно разворачиваться, а потом рванули в обратном направлении. Точно, решили судьбу не испытывать. Мелькнула и у меня мысль последовать за ними, да только я её тут же отогнал, как провокационную. Я прибавил газу и помчался вперёд, развивая просто космическую для такой дороги скорость в шестьдесят километров в час.

В глаза бросилась ещё одна странность: встречного движения не было. Туда машины ехали. Впереди точно штуки три, ещё и сзади в темноте фары мигают. А навстречу никого. Где-то там перекрыли дорогу и никого не пускают? Могло и такое быть, да только тогда перекрыли бы и здесь, если уж заботиться о безопасности, так в отношении всех участников движения. Или в середине пути уже такие завалы, что там не проехать, а мы скоро в них упрёмся.

Чёрт, и чего так метёт? И ведь не особо холодно, всего градусов десять-двенадцать со знаком минус. Но ветер превращает их в тридцать, а снег… снег стал каким-то невообразимым белым потоком. Дворники работали с максимальной скоростью, но даже так не успевали очищать стекло. Я бы уже с дороги съехал, если не фары впереди идущей «Нивы». А где все фонари, которые здесь были натыканы часто и всегда светили?

Скорость падала всё ниже, скоро снег стал пореже, зато усилился ветер. Усилился настолько, что двухтонная машина начала ощутимо смещаться. Ураган настоящий. Устойчивость на дороге была ни к чёрту, даже моя машина с мощным движком и шипованной резиной вязла в снегу и норовила застрять намертво. Что говорить о других.

Я увидел, что «Нива» уже стоит мёртво, а впереди неё точно так же вертится на месте какой-то белый седан, рассмотреть отсюда марку не получалось. Вроде, что-то японское.

А что мне делать? Я-то, может быть, прорвусь дальше, за счёт движка, резины и высокой посадки. Вот только придётся этих двоих переехать, поскольку на левой полосе заносы мне по крышу, там я и на метр не продвинусь. А назад?

Сзади какой-то идиот посигналил. Захотелось его обматерить, но для этого надо хотя бы в окно высунуться, а мне не хочется покидать тёплые потроха машины. Впрочем, он сам вылез из машины и, кутаясь в старую «Аляску» подбежал ко мне. Неужто придётся ещё и в морду дать. Он постучал в окно, я нажал на кнопку, стекло поползло вниз, в салон сразу ворвался холодный ветер и снежные хлопья.

— Как там, впереди? — спросил худощавый мужик моих лет.

— Сам видишь, — я облегчённо вздохнул, он не искал конфликта. — Там, по ходу, всё движение колом встало. Назад надо.

— Поздно, там тоже занесло, метров пятьсот назад, а дальше сугробы с меня ростом, почему-то и движения нет, ни за нами, ни навстречу.

— Навстречу понятно, там занос, они встали в пробке, — сказал я. — А почему впереди и позади нет. Кто-то бы пробился с трудом, второй застрял, остальные за ним выстроились. А тут как ножом отрезало.

Он пожал плечами, я хотел предложить ему сесть в салон, но тут он достал сигарету и начал прикуривать. Ясно, потом позову, курить в салоне я даже себе не позволяю.

— Чего делать-то будем? — спросил он, с трудом раскурив сигарету. С трудом, потому что на неё тут же налипли хлопья снега, а ветер старался сорвать уголёк.

— Я так думаю, — я открыл дверь и вышел наружу, — что мы застряли намертво. Скорее всего, это до утра. Утром бульдозеры прогонят, тогда и двинемся.

В том, что прибудет техника и спасёт, я не сомневался.

— Пойду с другими поговорю, — он выбросил потухшую от сырости сигарету, после чего бодро зашагал вперёд, насколько получалось бодро шагать в снегу выше колена.

Я присел на корточки с подветренной стороны и тоже закурил. Тут снега меньше, получилось сделать пару затяжек, прежде, чем уголёк погас. А ведь я прав, ночевать придётся здесь, и ничего с этим не сделать. Придётся кое-что приготовить.

В список кое-чего входили, например, лопаты. Я видел, как некоторые водители позади меня уже достали снегоуборочный инвентарь и начали бодро сгребать снег на обочину. Приступил к работе и я, старался так, что даже жарко стало. Но, вместо того, чтобы сбросить тёплую куртку, я наоборот, застегнул её до подбородка. Не дело это, потному на ветру стоять, лёгкие не казённые.

Несмотря на то, что снег продолжал валить, дорога понемногу очищалась. Настолько, что несколько машин смогли сдать назад, а несколько вперёд, встав на кое-как очищенной дороге компактной колонной. Я насчитал восемь машин, среди которых был один грузовик с большим кунгом.

Так уж получилось, что моя машина стояла в центре колонны, поэтому здесь и собралась импровизированная сходка. Всего, если считать со мной, набиралось четырнадцать человек. Водители были мужчинами, среди которых оказалась одна женщина, средних лет с двумя детьми по возрасту из младших классов. Ещё две дамы ехали пассажирами.

— И чё делать будем? — спросил тощий парень лет двадцати, судя по худосочной комплекции и мутным глазам, наркоман.

— Утра ждать, — спокойно сказал я. — Утром метель закончится, придёт техника и всё разгребёт.

— А если замёрзнем? — спросил водитель грузовика, относительно молодой, одетый в тёплую куртку на меху, при этом про шапку он забыл, а коротко стриженую голову прикрывал капюшоном. — До утра бензина хватит не всем. У меня канистра есть…

— Канистра и у меня есть, — сказал я, пытаясь отвернуться от ветра. Бесполезно, куда бы я ни повернул голову, он всё равно дул спереди. — Раз всё так получилось, надо костёр палить.

— Правильно, — согласился наркоман. — Иначе все тут к херам околеем.

— Смотри, — я указал на небольшой участок дороги, где покрытие было не асфальтовым, а бетонным. — Вон там разведём, только тачки надо компактнее поставить. А ты свою ставь поперёк, чтобы хоть немного от ветра прикрывала.

Снова минут двадцать работы с лопатами, теперь машины образовали квадрат, с одной стороны которого стоял грузовик, он своей будкой хоть немного прикроет от ветра. В центре квадрата образовалась площадка, где сейчас будем разводить костёр. Становилось всё холоднее, можно сидеть в машинах, греясь от двигателя, но бензин не бесконечный. А замерзать, когда вокруг тайга, грешно.

К счастью, до деревьев добраться получилось, хотя снег там доходил до груди. Двое из товарищей по несчастью вынули пилы и отправились валить тонкие берёзки, их тут, вдоль дороги, росло очень много. Я вынул топор, есть ещё мачете, но топором привычнее. Топор самый обычный, в магазине куплен, только там они тупые продаются, пришлось потратить время и точильный камень, чтобы довести его до бритвенной остроты.

Вот и берёзка, толщиной всего в десять-двенадцать сантиметров. Срубить получилось в три удара, потом доломал, ухватил за ствол и потянул за собой, распахивая рыхлый снег. Те, кто взял пилы, управились быстрее. Сейчас уже стволы берёз превращались в удобные чурбаки длиной около полуметра. Тонкие ветки я порубил уже сам. Попутно наркоман нарыл где-то целую охапку тонкого хвороста для растопки. Минут через двадцать перед нами возвышалась слегка уменьшенная копия пионерского костра. Я даже подумал, что машину следует отогнать подальше, чтобы краска от жара не пострадала.

Прогорит быстро, поэтому я отправился за новым стволом. Вот, ещё одна берёзка, её и прихвачу. Тут я замер с топором в руках. Глюки? Или просто отблески чего-то, например, автомобильных фар? Из темноты на меня смотрели два жёлтых глаза. Расстояние до них было… не знаю, метров пять. Если это зверь… здесь ведь звери водятся. Пару месяцев назад медведя видели.

А потом глаза исчезли, а я занялся заготовкой дров. В крайнем случае, от зверя топором отмахнусь, силой природа не обидела. Хотя лучше оружие приготовить. Притащив ствол на поляну, я решил, что дров пока хватит, а мне можно ненадолго отвлечься. Полез к себе в машину, на заднее сидение. Так, где у нас что?

Моссберг 930, самозарядная помпа, которая в магазине стоит за двести косарей. И не надо говорить, что богатый буратино с жиру бесится, а для охоты на жалких фазанов кучу денег выкинул. Не такой уж я богатый. Понты — вещь незаменимая, но вам я по секрету скажу, что ствол мне достался в комиссионке по цене качественного нового «Ижака». Хорошо иметь старых друзей в разрешительном отделе. Хозяин купил, а потом взял, да и помер. Наследники ружьишко отнесли куда следует, а оттуда оно попало на вторичный рынок. Где его купил я по наводке нужных людей.

Сколько желчи на меня батя вылил, насмехаясь над моим оружием. И неспортивно, и от мороза откажет, и вообще, нечего иностранщину спонсировать, молодёжь только таким оружием и умеет. Слова «читер» батя не знал, иначе точно применил бы его ко мне. Охота на фазанов заняла всего часа два, потом я закинул ружьё в багажник.

Вот оно. Так, магазин пуст. А где патроны. Вот они. Я воровато оглянулся по сторонам. Никто не подсматривает? Впрочем, через тонировку всё равно ничего не видно. Так, вот ружьё, а вот и боеприпасы. Шесть с дробью из чёрного пластика. Дробь нолёвка, против крупной птицы, но в упор и такое сойдёт. Что ещё? Вот пули, дротик, вот картечь. Картечи аж две пачки, восьмимиллиметровая и шестимиллиметровая. Какой я молодец. Даже если в лесу только мои глюки, спокойствие стоит дорого. Я начал совать патроны в магазин. Три с картечью и два с пулей. Теперь патрон в ствол и ещё одну картечь. Теперь на предохранитель, положить у входа и прикрыть. А с собой пока нож возьму, нож у меня тоже добротный. Ка-Бар, модели, если правильно помню, двести четырнадцать. Здоровенное чёрное лезвие и резиновая рукоять. Вот его и повешу на пояс, чтобы и с оружием, и людей не пугать.

Когда вышел наружу, там уже разгорался костёр. Сразу стало светлее. Для лучшего горения в дрова плеснули бензина, а теперь его раздувал ветер. Дыма почти не было, а уже минут через двадцать стало ощутимо теплеть, даже снег на бетонном пятаке немного подтаял. От голой поляны, окружённой машинами, повеяло чуть ли не домашним уютом.

— Жить можно, — резюмировал я, присаживаясь на крошечный складной стул на расстоянии двух метров от костра.

— Тебя как звать? — спросил наркоман, присаживаясь рядом, стула у него не было, поэтому присел на корточки.

— Юрий Владимирович, — буркнул я, персонаж мне ощутимо не нравился, нежелательно с такими в экстремальные ситуации попадать.

— А меня — Евгений, Женёк, — представился он. — Слушай, Юрий Владимирович, а дай сигарету.

Да что же ты прискребался ко мне, вон тут ещё сколько народу? Так подумал я, но сигарету всё же дал. Женёк вынул зажигалку, долго щёлкал пьезой, пытаясь извлечь огонь, но тот сразу угасал от ветра. Наконец, ему это надоело, а потому он осторожно подполз к костру, отшатнулся от жара, но всё же успел выхватить горящую веточку, от которой в конце концов и прикурил.

— Я в МЧС хотела звонить, — сказала мамочка, прижимая к себе детей, которые были закутаны шарфами до самых глаз. — Связи нет совсем, и даже джипиэс не ловит.

А вот это странно, подумал я. Связь здесь всегда была, и навигаторы ловили. Что-то серьёзное случилось, буря повредила какие-то антенны.

— Юрий Владимирович, — снова позвал Женёк, речь его была замедленной, явно между делом чем-то закинулся.

— Говори, — я не соизволил повернуться, не хотелось терять поток тепла от костра.

— А ты ничего в лесу не видел?

— В смысле? — я всё же повернулся к нему и тут же получил горсть жёсткого снега в лицо.

— Ну, в лесу никого подозрительного не было? Глаза там ничьи не мелькали?

— Вообще-то, кого-то видел. Но не понял, кто это. Глаза чьи-то были. Или не глаза.

— Я тоже видел, — сказал он, уже закрыв глаза и погружаясь в нирвану. — Только моим глазам веры нет. А если и ты видел, тогда…

Что именно будет тогда, он не уточнил.

Глава вторая

Снежный плен длился уже третий час, костёр частично прогорел, но угли тоже пришлись к месту, внезапно выяснилось, что коллектив голоден. Я и сам не отказался бы перекусить, в бардачке были припрятаны шоколадные батончики, но их я ещё час назад отдал детям.

Временно взяв на себя обязанности лидера, я объявил поиск продуктов. Результат был, хоть и небогатый, но на первое время этого хватит, с голоду не умрём. У водителя грузовика нашлись два банки «Сайры», у мамочки был доширак в количестве аж восьми пачек. Ещё нашлись несколько пачек чипсов, кофе, сахар и чай. Я, покопавший в багажнике, откопал банку свиной тушёнки.

— Котёл у кого-нибудь есть? — спросил я, когда коллектив собрался у костра.

— Есть, — ответил худой мужик, что подходил ко мне первым. — Литров на восемь.

— Смотрите, вот дошик, вот тушёнка, предлагаю всё это объединить в супе.

Предложение было признано здравым, тем более, что имелась в запасе и одноразовая посуда, куда этот суп можно было разлить. Что же до фазанов, то их я тоже пожертвовал в общий котёл. Условно, понятно, поскольку фазан в суп не особо годится, там жира почти нет. Пара толковых мужиков тут же принялась птиц ощипывать и потрошить.

Через полчаса на самодельном таганке уже весело булькал странный суп, а неподалёку на углях поджаривались тушки фазанов. Нашлась, к счастью, и соль, и даже перец.

От запаха еды проснулся наркоман Женя, он так и спал на корточках, должно быть, ноги затекли.

— Сколько мы уже здесь? — спросил он, взгляд стал чуть более осмысленным.

— Четвёртый час, — я посмотрел на часы.

— А дай ещё сигарету, — попросил он.

Я вздохнул, но вспомнил, что запас курева имеется, в машине ещё две пачки, поэтому выдал ему одну. Женя тут же выгреб из костра уголёк и, перекидывая его из руки в руку, умудрился прикурить.

— Пойду ещё пару стволов свалю, — поднялся один из водителей, насколько я понял, звали его Иван, это был молодой парень лет двадцати пяти, небольшого роста, зато широкоплечий и пухлый, как Винни-Пух.

— Ты бы один не ходил, — предупредил я.

— А что?

— Ну, мало ли, потеряешься, — я не знал, как описать свои страхи.

— Смешно, — отмахнулся Иван и, взяв пилу, пошёл в сторону обочины, снег за пределами дороги доходил ему до груди, если бы не костёр, нас бы уже с головой замело.

А я вернулся к условному столу. Одна тушка фазана уже пропеклась, теперь её ломали на части и раздавали нуждающимся. Разумеется, одной тушки было мало, я решил подождать следующей.

И тут нам пришлось позабыть о еде. Со стороны леса, там, куда направился Иван с пилой, раздался душераздирающий крик, сквозь лес и снежную пургу было плохо видно, но казалось, что его схватило что-то тёмное и тянет за собой.

Как ни странно, но из толпы собравшихся самыми решительными оказались я и наркоман Женя. При этом я успел выхватить из машины ружьё, а он вынул невесть откуда взявшуюся монтировку. Вот только добежать быстро мы не смогли, снег помешал. Тварь так и не разглядели, какая-то тёмная туша, слегка напоминает человека, только крупнее и конечности торчат в стороны, как у паука.

Тварь отпустила человека при нашем появлении и ретировалась в лес, я всё же выстрелил вдогонку, но, кажется, не попал. А с Иваном всё было плохо, снег окрасился кровью, его крепкая кожаная куртка была изорвана на лоскуты, а сам он на глазах терял сознание.

Когда мы дотащили раненого до лагеря, он уже был без сознания, а в самом лагере царила паника. Пенсионер лет семидесяти тоже вынул ружьё, простую одностволку, кажется, шестнадцатого калибра.

Я достал из закромов джипа толстое одеяло, расстелил на прогретом бетоне, а сверху положил раненого. Надо сказать, что ему досталось от души. Имелись рваные раны на животе, неглубокие, но сейчас они сильно кровоточили. На правом плече остался натуральный отпечаток когтей, словно Фредди Крюгер ухватил его за руку и сжал пальцы.

Но главным повреждением был укус, который остался на шее. Не на шее даже, а в самом её основании. В тело вгрызлись зубы, странные зубы, имелись клыки, но, в целом, челюсть напоминала человеческую. Из него вырвали кусок мяса. Ещё меня удивило, что эта рана почти не кровоточила, а края выглядели как-то странно, словно мясо успело высохнуть.

Немедленно занялись оказанием помощи, мамочка тут же притащила перекись и пластырь, а дедок пытался наматывать бинты. Бинтов потребовалось много, поэтому решили просто приложить подушку и приклеить пластырем.

Когда помощь была оказана, мы немного перевели дух и получили возможность обсудить произошедшее.

— Медведь? — спросил пенсионер, перекладывая ружьё из руки в руку.

— Нет, — я пожал плечами. — Точно не медведь, не знаю кто. Какая-то тёмная тварь, ростом с человека. Чертовщина творится.

— Да ну, какая чертовщина, — возмущённо проговорила мамочка, прижимая к себе детей. — Просто зверь.

— А ты у нас зоолог? Николай Дроздов, мля? — спросил недовольным голосом Женя, у которого во рту ещё торчал потухший фильтр от сигареты. — Вот, смотри.

Он отодвинул неплотно наложенную повязку на шее раненого.

— Ты много зверей знаешь с такими зубами? Не знаешь? Прикинь, и я не знаю, а то, что я видел там, точно вообще ни разу не медведь. Такой след от большой обезьяны остаться мог, ну, павиан там, или бабуин, у кого клыки есть.

Женя сейчас рассуждал, как образованный человек, хотя слова-паразиты из речи никуда не делись. Явно тот, кого принято называть «бывший интеллигентный человек».

— И ещё, — добавил он, склонившись над раной. — Такая фигня. Не хочу никого пугать, но ему, по ходу, хана.

— Раны не смертельные, — тут же возмутилась мамочка, надо же, какая активная тётка, две другие вон, по углам сидят и прячутся за своих мужиков, а эта прям глава родительского комитета. Наверное, разведённая. — Просто он крови много потерял. И болевой шок. Наверное.

— Ты сюда смотри, — он обвёл пальцем место вокруг раны. — Видишь?

С раной, и в самом деле, происходило что-то не то. Края её почернели, а вокруг расходилась странная реакция, все вены наливались чернотой, и процесс этот, судя по всему, развивался дальше.

— Судя по скорости, ему часа два осталось, — подвёл итог Женя.

— Это просто заражение, — успокаивая себя начала бормотать мамочка. — В рану грязь попала, вот и начался сепсис, ему в больницу надо, антибиотики нужны.

— Я знаю, как сепсис выглядит, — Женя наконец-то выплюнул потухшую сигарету. — И скажу тебе, мамаша, что вот это — нихера не сепсис, это вообще не человеческая реакция, даже ядов таких нет, это вроде гангрены, но гангрена тоже так быстро не действует.

— И что, мы так и будем смотреть, как он умирает?

— Варианты? — спросил я.

— Нет, теоретически, если вот прямо сейчас попасть в клинику, то его можно спасти, — начал объяснять Женя. — Весь этот кусок к херам вырезать, а потом уже пытаться спасти остальное. Гарантии нет, но хоть что-то.

— Тогда нужно ехать в больницу, срочно, — она подскочила, но тут же была посажена обратно пенсионером.

— Окстись, мать, ты за грузовик загляни, там и танк не проедет. Да и в нашу районную везти смысла нет, там только клизму поставить могут и зелёнкой помажут, надо в город его, а до города километров сто.

— Я же говорю, — Женя наконец отвоевал себе небольшую табуретку и присел на неё. — Ему так и так умирать. А у нас проблема.

— Озвучь, — предложил я.

— Дрова горят быстро, а он так и не притащил. Кто пойдёт?

Я окинул взглядом мужскую часть коллектива. Все резко стали отворачиваться. Вообще, народ старался компактно собраться вокруг костра, видя в нём защиту от неизвестных чудовищ.

— Ну, ты бы и пошёл, — осторожно сказал водитель грузовика.

— Ага, меня не жалко, — резюмировал Женя. — Я это запомню, хорошо запомню, и мстя моя будет страшна.

Как бы он ни ворчал, а встал с места и направился в сторону леса.

— Погоди, — окликнул его я. — Пилу возьми — это во-первых, Иван свою уронил, она сейчас под снегом. А во-вторых, я с тобой пойду и… как вас зовут.

— Дядя Паша, — отозвался пенсионер.

— Вот, я и дядя Паша пойдём с тобой и встанем по бокам, пока ты пилишь, а остальные возьмут в руки топоры и ножи и будут охранять лагерь, на случай нападения.

Стоило нам сойти с дороги, как тут же провалились в снег по грудь, двигались медленно, Женя выбрал пару берёзок, которые можно быстро свалить, пока он пилил, мы мониторили лес на предмет нечисти.

— Дядя Паша, у тебя патроны-то есть? — спросил я шёпотом.

— Есть, — утвердительно кивнул он. — Пять штук, четыре с дробью, один с жаканом.

— И то хлеб, — пожал плечами.

В этот момент в лесу что-то затрещало, но тут же начало падать дерево, а потому звуки в лесу оказались смазанными.

И уже тогда, когда мы возвращались, утаскивая за собой три средних ствола, за спинами раздался тоскливый вой, плавно перешедший в ворчание и хрипы. Звук был громкий, настолько, что перекрыл даже вой ветра.

— Все слышали? — спросил я, когда мы оказались в лагере.

— Волки? — предположил водитель грузовика.

— Тут волков с шестьдесят седьмого года не водилось, — заверил дядя Паша.

— Соберитесь в кучку, — сказал я, — поговорим открыто.

Народ начал собираться, встали вокруг костра, пара мужчин тут же начала ломать ветки и пилить стволы, чтобы подкормить быстро угасающий огонь.

— Итак, граждане, смотрите. Мы оказались в какой-то…

— Жопе, — подсказал стоявший рядом Женя.

— Нестандартной ситуации, — тут же сказал я. — Мы заперты в снежном плену, теоретически выйти пешком можно, но до жилья километров пятнадцать, не меньше. Можем просто замёрзнуть. При этом не прекращается ветер, идёт снег, очень может быть, что и трупов наших не найдут. С другой стороны, нас обложили какие-то звери, или зверь, не исключаю, что он один. Природа его не ясна, но зверь очень опасен и обладает ядовитым укусом. У нас есть оружие, но запас патронов минимален. При этом на руках тяжёлый больной, который, очень может быть, к утру уже будет мёртв. А в довершение всех бед у нас нет никакой связи, все телефоны отказали.

— Но нас ведь спасут? — спросил ещё один, молчавший до этого мужик, лет пятидесяти, седой и в маленькой вязаной шапке, похожей на тюбетейку. — МЧС сразу прибудет, с техникой, разгребут заносы и…

— Я не уверен, — сказал я.

— Обоснуй, — потребовали почти все.

— Не могу, — сказал я. — Просто интуиция. Что-то случилось. Это не просто буря, не просто снег, не просто звери. Тут что-то странное творится. Что именно, сказать не могу, но мне это очень не нравится. Очень надеюсь, что я ошибся, тогда с рассветом можно ждать технику.

— Я тоже думаю, что тут не так что-то, — добавил дядя Паша. — Но панику раньше времени сеять не буду. Ждать надо, пока не замерзаем и от голоду не мрём.

— Как бы то ни было, а из лагеря не отлучайтесь даже по нужде, вон, между машинами встали и сделали все дела, а результат можно снегом присыпать.

Народ, хоть и был напряжён, разошёлся по машинам, некоторые даже завалились спать. А я, решив, что ситуацию больше ничем не исправить, присел обратно на стул, взял пропечённую тушку фазана, разломил напополам и протянул вторую половину Жене.

— Спасибо, — кивнул он и вгрызся в сухое мясо зубами. — Слышь, Юрий Владимирович, у меня тут мысль появилась.

— Озвучь? — предложил я с набитым ртом.

— Что, если мы это… ну, куда-то провалились?

— В смысле?

— Ну, вот был наш мир, а вот — параллельный. Вот мы ехали по своему миру, а тут попали в бурю и нафиг вылетели из него. Отсюда непрекращающаяся пурга, отсутствие связи и странные звери.

— Кто-то фантастики перечитал.

— Может быть, — он пожал плечами и продолжил воевать с жёстким, слегка подгоревшим мясом.

Ночь уже близилась к завершению, когда я не выдержал и отправился к себе в джип. Ружьё положил рядом, а сам развалился на разложенных сидениях. Перед этим мы ещё дважды сходили за дровами, теперь костёр будет гореть долго, до утра точно.

Я включил двигатель, потом печку, после чего просто провалился в сон.

Разбудили меня, как будто, через пару мгновений. Вот только часы упорно показывали, что прошло пять часов. Разбудил меня Женя, который тут же вывалил ворох плохих новостей. Смена, что дежурила у костра, заснула, а потому наутро мы недосчитались одного человека. Молодой парень, что водил «Ладу». А вдобавок неизвестные забрали труп Ивана, который точно был мёртв, но момент смерти никто не зафиксировал. Следов никаких не осталось, поскольку буря их моментально заметала.

Но этим список несчастий не заканчивался. На часах была половина десятого утра, при этом небо нисколько не посветлело. Да и пурга, хоть и немного утихла, продолжала мести. Лагерь наш выглядел настоящим замком, со всех сторон окружённым снежной стеной, в которую встроены машины. Мой джип с одной стороны накрыло с верхом. За ночь снег слегка растаял, но на его место наметало новый.

— Что за фигня тут творится? — спросил я у собравшихся товарищей по несчастью.

Вид у них был испуганный, а женщины были близки к истерике. Лучше всего держалась мамочка, стояла молча, крепко прижимая к себе сыновей. Дети, кстати, тоже попались спокойные, к приключению отнеслись сдержанно.

— Плохо всё, — заявил дядя Паша, указывая в сторону леса. — Твари пришли, забрали парня. И мёртвого тоже забрали.

— А что за твари? — спросил я, не особо надеясь на ответ.

— Я только краем глаза видел, — сообщил Женя, глаза у него были мутные, видимо, снова чем-то закинулся. — Какая-то тёмная тварь, вроде, человек, а вроде и херня какая-то. Руки длинные, как у обезьяны, и идёт так… телепается вправо-влево, как паралитик. У меня сосед такой был, от бухла его кондратий обнял, он тогда выжил, но с тех пор так и ходил.

— И следов нет? — уточнил я.

— Один след я видел, — сказал водитель грузовика. — Только непонятный. Лапа, вроде как у волка, но пятка человечья. Теперь уже не видно.

— Ситуация совсем плоха, — резюмировал я. — У кого какие предложения?

— Валить отсюда, — уверенно сказал Женя, его всё сильнее вставляло, отчего слова он говорил невнятно. — Мы… короче, опасно идти, но тут точно загнёмся. Я так думаю.

Он замолчал, а я обвёл взглядом собравшихся. Двенадцать человек, из которых три женщины и два ребёнка. Мужиков всего ничего. Я, невменяемый Женя, старый дядя Паша, чуть менее старый мужик в тюбетейке, водитель грузовика, худой, и ещё один, относительно молодой парень, который сейчас шептал что-то на ухо своей жене.

Я посмотрел в ту сторону, откуда мы пришли. Если идти по дороге, то, может быть, до посёлка дойдём. Самых крепких пустить впереди, остальные за ними. Звери? Так им тоже снег мешает, глядишь, не успеют внезапно напасть. Тяжело, но попробовать стоит.

— Тебя как звать? — спросил я водителя грузовика.

— Лёха.

— Лёха, бери топор, идём по дороге в противоположную сторону. Посмотрим, можно ли вообще пройти. Если метров сто прошагаем, то вернёмся, возьмём остальных и идём в сторону посёлка. Тут нам ловить нечего.

Но сперва мы ещё раз отправились к лесу, чтобы нарубить ещё дров. Там уже образовалась небольшая проплешина, свалили и притащили три больших берёзовых ствола, которые быстро распилили на чурки и уложили поверх углей. Одной проблемой меньше. Неведомое зверьё пока никак себя не проявляло.

Потом настал черёд пробивать дорогу. Занятие не самое приятное. Снег был сухим, двигаться можно, но нормальной просеки не получается. Даже следом за нами идти будет трудно, люди быстро выдохнутся, а детей придётся нести.

Тем не менее, мы с Лёхой продолжали упорно двигаться вперёд, пытаясь отойти хоть на сколько-то. Я в одной руке держал фонарик, а в другой ружьё, не хотелось столкнуться с неизвестной тварью, которая к тому же ещё и ядовита.

За неполный час удалось пройти метров двести-двести пятьдесят. Дорога в этом месте поворачивала, а за поворотом мы встали.

— Не понял, — сказал Лёха, хватая ртом воздух. — Это чё?

— Вот бы знать, — я стянул с головы шапку, потом ей же вытер пот со лба, поход дался нелегко.

Причина остановки была проста: дорога закончилась. Дальше стеной стоял лес, и не тот хлипкий березняк, что мы рубили на обочине, а солидный лес с вековыми деревьями, которые нам вдвоём не обхватить.

— С дороги сбились? — с надеждой спросил Лёха.

— Куда сбились? — я присел и начал рукой в перчатке разгребать снег. — Вот асфальт, вот дорога, а тут она куда-то исчезает.

Тут на меня напал страх, Женя, какой бы невменяемый он ни был, оказался прав, нас точно куда-то выкинуло вместе с куском дороги.

На возвращение ушло меньше времени, всё же дорога отчасти была пробита, хотя её тут же на глазах заметало.

— Всё плохо, — сказал я, присаживаясь на стул у костра, я снял перчатки, живительное тепло потекло по рукам. — Дороги нет.

— Так сильно замело? — уточнил дядя Паша.

— Нет, — я набрал воздуха в грудь, чтобы выдать шокирующую правду, но меня перебил долбаный телепат Женя, что сидел неподалёку прямо на нагретом асфальте, глаза его были полуприкрыты, а язык едва шевелился.

— Её совсем нет? — пробормотал он. — Так ведь? Вы пошли, а дорога кончилась.

— Да, — признал я. — Метров триста, а дальше лес стеной.

— А дорога где? — спросил мужик в тюбетейке.

— Вот бы знать, как будто её там никогда и не было, просто лес, причём, старый.

— Так, стоп, — тут же начал соображать худой. — Я вам верю, допустим, дороги нет, но по лесу ведь тоже можно идти. Может, пойдём, если с направления не собьёмся, часов за пять дойдём.

— Ты притворяешься, или правда тупой? — спросил Женя, чем вызвал вспышку гнева у водителя. — Дорога, асфальтированная, сука, трасса, с насыпью, покрытием и этой… еби её мать, разметкой, полностью исчезла. При этом ты рассчитываешь, что посёлок остался на месте?

— Надежду терять не надо, — сказал я, хотя сам себе не верил, слишком велико было потрясение. — Но, думаю, до посёлка мы не дойдём. И помощи нам не будет.

— И что делать? — тут же вспыхнула мамочка.

— Думать, — я развёл руками. — Можно ещё вперёд сходить, посмотреть, что там, но думаю, будет то же самое. Женя, — позвал я, но тот не отреагировал, — Женя!!!

— Чё ты орёшь? — недовольно отозвался он, выходя из астрала.

— Развей свою теорию, — велел ему я. — Что там дальше по тексту?

— Какому тексту? — он открыл один глаз.

— Ты мне выдал теорию про параллельный мир. Что из этого следует и что можно сделать?

Он некоторое время пожевал губами, потом начал объяснять:

— Ну, смотри, мы сюда влетели, нас группа, есть люди с руками, есть женщины. По идее, планируется робинзонада. Инструменты есть, патроны тоже. Типа, выживать будем. Собирать моллюсков и охотиться на гигантских варанов.

— Каких моллюсков? У нас зима, — напомнил ему я.

Женя открыл глаза и с удивлением осмотрелся, убедившись, что вокруг и правда зима, спокойно их закрыл и стал говорить дальше.

— Попадание в другой мир — оно не просто так, это… ну, обычно те, кто туда попадает, попадают зачем-то. Скажем, в этом мире дикость, а мы, такие умные, цивилизацию принесём. У нас даже машины есть и оружие. Или тут постапокалипсис, а мы всех спасём и уведём в свой мир.

— А что про бурю известно? — я подсел рядом и задавал вопросы прямо в ухо, остальные начали расходиться, чтобы не вдаваться в подробности разговора двух психов.

— Это может быть эффект столкновения миров, хотя на столкновение мало похоже, скорее, кусок нашего мира выдернули и сюда вставили. Или вообще оба мира объединились. Не уверен.

— А другой мир может быть полностью безлюдным? — спросил я, ещё раз осмотрев лес вдоль дороги.

— Обычно нет.

— А что надо делать, когда попал?

— Подбить запасы, потом искать людей.

— А где?

— Без понятия, но аборигены нужны конкретно, нужно язык узнать, узнать, какие деньги в ходу, есть ли магия, или только силой всё решать. Если магия есть, тогда…

Договорить он не успел, голова повисла, а сам он начал заваливаться на бок. Пришлось его положить, а под голову сунуть свёрнутый мешок. У костра не замёрзнет.

— И зачем мы эту ахинею слушали? — спросил Лёха, который, как оказалось, стоял у меня за спиной.

— Это как юродивый, который среди бреда выдаёт ценную информацию. Ты ведь видел, что с нами произошло.

— Видел, и да, объяснить не могу.

— Вот и я не могу, поэтому надо любой вариант рассматривать. В одной парень прав, нам нужен абориген.

— А какой абориген будет ночью в зимнем лесу слоняться, особенно в пургу, притом, что в их мире этой дороги нет?

И тут что-то крикнул один из детей, не просто крикнул, а указал вперёд, по ходу нашего движения.

Глава третья

По дороге, хорошо освещаемой пламенем костра, в нашу сторону шёл человек. Шёл не скрываясь. Явно направлялся на огонь, который видно издали. С виду мужчина, высокого роста, комплекцию не видно, поскольку одет в просторную парку из меха с капюшоном. За спиной вещмешок, а на плече висела винтовка.

Что характерно, шагал он не так, как мы, на ногах имелось нечто, вроде коротких лыж или снегоступов, которые позволяли ему не проваливаться в снег. Когда приблизился, мы смогли рассмотреть его подробно. Да, мужчина, на вид лет тридцать пять, стрижен коротко, почти под ноль, небольшая борода, глаза серые, смотрят смело, явно сам настроен мирно и не ждёт от нас враждебности.

— Мир вам, — сказал он, выходя в круг из машин.

Больше он ничего объяснять не собирался, отстегнул свои снегоступы, присел к костру и, снял меховые рукавицы, протянул руки к огню.

— Мама, кто это? — спросил мамочку один из сыновей.

Собственно, ребёнок сформулировал тот вопрос, который у всех нас вертелся на языке. Человек явно не из нашего мира, одежда странная, явно кустарной выделки. Хотя нет, унты, вроде, обычные. Да и винтовка на плече тоже стандартная, русская трёхлинейка. Выглядит только старой, антиквариат просто, как бы не с царских времён. А ещё на поясе тесак, а из заплечного мешка торчит рукоять топора.

Тут дядя Паша снял с костра котелок, где, за неимением продуктов кипела вода, а потом бросил туда полгорсти заварки. Ну, да, хоть чаю попьём. Взяв большую жестяную кружку, я попросил налить, потом присел рядом с путником и протянул ему.

— Благодарю, — спокойно сказал он и принял кружку.

Чай был горячий, но на ветру очень быстро остывал. Он отхлебнул пару глотков, потом удовлетворённо кивнул и посмотрел на нас.

— У нас к вам вопросы, — сказал я осторожно.

— Я отвечу на них, только сам знаю не всё, — сказал он.

Ну, и то хлеб, решил я, пододвинул ему перевёрнутое пластиковое ведро, а сам уселся на складной стул.

— Вы местный?

— Местных тут нет, но я давно здесь живу, — спокойно сказал он и отхлебнул ещё глоток чая.

— Хорошо, а не могли бы вы объяснить, здесь — это где?

Он обвёл взглядом окружающий мир.

— Здесь — это в буре.

— В буре? — удивился я.

— Да ты его о другом спроси, — перебил дядя Паша. — Когда буря кончится?

Пришлый удивлённо посмотрел на старика.

— Никогда, эта буря идёт уже не одну тысячу лет, отчего она должна закончиться?

Мы на несколько секунд притихли, переваривая услышанное, оставалась надежда, что пришелец сумасшедший или коллега Жени по опасным занятиям, но она была слабой.

— Хорошо, — сказал я, — а где мы сейчас? Какие-то ориентиры подсказать можете?

— Буря многое меняет, — сказал он тоном философа, — география здесь не точная наука. Вы здесь, надо полагать, недавно?

— Около суток, — я глянул на часы. — Ехали по трассе, попали в бурю, застряли. Потом костёр развели, потом на нас какие-то твари напали.

— Что за твари? — он нисколько не тревожился, казалось, твари для него — это что-то, вроде забавных букашек.

— Короче, — в круг спрашивающих ввалился слегка посвежевший Женя. — Такие здоровые, чёрные, вроде обезьян. С клыками. В лесу прятались и одного мужика погрызли. У него потом какое-то заражение началось в месте укуса, чернота по телу расходилась.

— И где он? — спросил пришелец.

— Так это… помер.

— Труп надо спалить, — тут же заявил мужик.

— Нет трупа, — горестно сказал дядя Паша. — Утащили ночью.

— Тогда не страшно, труп оборачивается где-то на пятые сутки, а если утащили, то просто сожрут.

— Перестаньте, детям страшно, — сказала мамочка.

— Тихо, — зашипел на неё Лёха, чтобы не спугнула наш единственный источник информации. — Кто сожрёт?

— Упыри лесные, твари злобные, но глупые. Если бы не их зубы, то и бояться нечего.

— В зубах яд? — уточнил Женя.

— Не яд, вроде бы, не могу сказать, и алхимики молчат. Но если зубами человека укусили, то он, скорее всего, помрёт, а через несколько суток восстанет.

— В упыря превратится?

— Нет, — он покачал головой, — просто станет мертвецом на ногах, сильным и агрессивным. Для них слово какое-то придумали, но я его не помню.

— Зомби, — подсказал Женя.

— Точно, зомби, потом такого убить трудно, голову оттяпать или огнём спалить. А лучше и то, и другое.

— А вы-то как сюда дошли? — спросил я. — На вас они не напали?

Он распахнул воротник своей шубы и продемонстрировал странную безделушку на шнурке.

— Амулет, они меня просто не видят.

В толпе кто-то пытался возмутиться суевериями, но Женя тут же проскользнул поближе и, нагнувшись, тщательно осмотрел амулет.

— Почём брал?

— Сто червонцев, и ещё на обмен кое-что, — честно ответил гость.

— Херассе! — с видом знатока высказался Женя. — А артефактор ближайший где?

— Кто?

— Ну, маг, который амулеты делает.

— Пятьдесят вёрст отсюда, да там ли он ещё, не знаю.

— А ствол у барыги брал? Тебя как звать?

— Фёдором, а винтовку в руинах нашёл. А патроны Феофан продаёт, дорого, по три рубля штука.

— Уже интереснее, а амулет ещё что-то может? Или только тварям глаза отводить?

— Женя, — перебил его я. — Ты отвлёкся, давай уже о насущном. Скажите, а можно как-то покинуть бурю и вернуться в наш мир?

— Ваш мир — понятие растяжимое. Он всегда ваш и всегда не ваш. Не знаю, как объяснить. Вот один мир, — он обрисовал сферу руками. — Вот второй, третий, пятый, десятый. А над всем этим буря. Она куски миров вырывает, с людьми, иногда с домами, иногда, как у вас, дороги кусок. Куски эти перемешиваются, иногда теряются, кто-то в них живёт, выживает, торгует, охотится, ищет в руинах ценности. Кто-то уходит в свой мир, бывало такое.

— А как? — едва не хором спросили мы.

— Сложно сказать, тут бы магов спросить, или ещё кого. Насколько помню, после попадания дня три или четыре выбраться можно. Не больше. А как — не узнавал.

— Так, а не могли бы вы сопроводить нас до ближайшего жилья?

— Какого?

— Ну, вечно сидеть на ветру и холоде мы не можем, тем более что вы сказали, буря никогда не кончится.

— Буря не кончится, но не везде она снежная, она по площади… половину Солнечной Системы закроет. Где-то она снежная, где-то — с дождём, где-то — песчаная, а где-то просто ветер дует.

— Так что с жильём? — спросил я. — Есть что-то поблизости?

— Город, — он задумался и указал в сторону, противоположную той, откуда пришёл. — Пустой город, там нет никого, и тварей тоже, вроде бы, нет. Там сможете первое время пересидеть, а дальше… не знаю.

— И в городе вообще никого? — уточнил я.

— Думаю, там барыга ещё сидит, — он пожал плечами. — С ним поговорите, глядишь, подскажет чего. Барыги — они умные. Ещё там прибарахлиться можно, продукты должны быть, или ещё что ценное. Но вам и крыша над головой в радость, хоть согреетесь.

— А далеко это?

— Километров десять.

— Так, граждане, — я повернулся к остальным, — поступило предложение выдвигаться к неизвестному городу, там есть дома, где мы сможем согреться. Наш гость берётся проводить нас туда.

— А как мы согреемся? — спросил дядя Паша. — Там ведь отопления нет, если город пустой.

— Есть камины, растопите, и будет вам тепло.

— А как с упырями быть?

Он оглядел нас, прикидывая наши возможности.

— Смотрите, ту часть, которая небоеспособна, я на себя беру, дети, женщины. В круг встанут рядом со мной, их не тронут. А мужики покрепче да с оружием, становитесь в боевой порядок и идите впереди и сзади. Но не думаю, что нападут, должны от амулета шарахаться.

— Ясно, — я снова повернулся к людям, — граждане, выбора у нас особого нет, идём туда, там отогреемся, если что-то не так, вернёмся обратно по своим следам. Собирайте всё, что может пригодиться, одежду, оружие, инструменты, еду… если осталась.

Сборы заняли около получаса, кое-кто пытался возмущаться, но основная масса приняла всё, как есть. А оставаться в одиночестве на дороге никому не хотелось. Всё, что посчитали полезным, навьючили на себя. В голове колонны пошли я и Лёха. Я держал в руках дробовик, а он топор, прикрывая меня в ближнем бою. Следом шагал Фёдор, винтовку он оставил за спиной, вместо попыток обороняться, крепко прижимал к себе детей, а с ними и мамочку, рядом шли ещё две женщины, стараясь не отдаляться больше, чем на полметра. Замыкали колонну остальные мужчины, включая дядю Пашу с ружьём. У остальных были топоры и ножи. Нет, упыри не пройдут. Единственным минусом была плохая видимость, Фёдор запретил зажигать фонари.

Но заблудиться мы не боялись, шли туда, куда указывал он. Не боялись и замёрзнуть, ветер в лесу был чуть потише, да и температура поднялась, минус пять или около того. Мешал идти только снег, местами по пояс, а кое-где доходил и до груди. И пусть мы с Лёхой были людьми неслабыми, но идти было тяжело, хорошо, если часа за три дойдём.

Преодолев примерно половину пути, мы окончательно выдохлись. Да, чего там мы, выдохлись все, а детей пришлось нести на руках. Мы двое пробивали дорогу в снегу, но даже по этой дороге ходить было испытанием, люди едва стояли на ногах, особенно учитывая голод. Ели в последний раз несколько часов назад. Детей пришлось нести на руках.

Единственным, кто не демонстрировал никаких признаков усталости, был Фёдор, мужик оказался натурально двужильным, не вспотел, не запыхался, всё так же шагал вперёд, ещё и нёс на руках старшего мальчика.

— Давайте, я в голове пойду, — предложил он. — А вы, с оружием, сзади идите, если нападут, то оттуда.

Спорить никто не стал, после десятиминутного отдыха колонна перестроилась, вперёд выступил Фёдор, с ним, как и раньше, женщины, а мужики с оружием встали в хвосте. Шли ещё около часа, потом снега стало меньше, ещё через некоторое время перед нами предстал просто осенний лес, снег изредка прилетал сверху, но на земле почти не оставался, сразу ощутимо потеплело. Ещё бы ветер утих, но это, увы, мечта несбыточная.

— Подходим, — объявил Фёдор, — на окраине дров нарубите, пригодятся.

Тут он замолчал, оглядываясь вокруг. Что он вообще может видеть в такой темноте?

— Сзади смотрите в оба, они рядом.

Я крепче сжал в руках ружьё, хотелось зажечь фонарик, но я помнил про запрет. В темноте мерещились какие-то силуэты, но разобрать что-то не получалось. Тут ещё ветер задул с новой силой, а в небе сверкнула молния. Я бы, конечно, удивился молнии среди зимы, но удивляться было некогда, поскольку вспышка на доли секунды осветила всё вокруг, этого было достаточно, чтобы увидеть огромную чёрную тварь на расстоянии трёх метров. Издали можно спутать с человеком, но весь чёрный, руки длинные, а пасть с клыками. И ещё губа верхняя вывернута, чтобы эти клыки демонстрировать, как у павиана.

Выстрелили мы одновременно, вспышка снова осветила тварь, и я убедился, что прицел взял правильно. В темноте раздался визг, а тварь откатилась назад.

— Хорошо попали, — сказал Фёдор, даже не соизволив обернуться. — Теперь отстанет.

Мне бы его уверенность.

— Всё, пришли, — сказал он ещё через полчаса. — Упырей не бойтесь, они в города не любят заходить. Дров заготовьте, а потом займите дом побольше. Мне вам больше нечем помочь, пойду дальше, тут у меня дел нет.

— Постой, — остановил его Женя, который выдохся больше всех и едва стоял на ногах. — Где барыгу искать?

— Ближе к центру, там, в ратуше или в храме, увидите, у него обычно свет горит.

— А рассвет тут бывает? — спросил я напоследок, — или всегда темно?

— Бывает, но не скажу, когда, тут вообще времени нет, только ощущение, иногда день трое суток длится, иногда ночь на неделю, а бывает и по два часа то и другое. Не угадаешь.

— Ясно, — я вздохнул. — Спасибо тебе, дальше мы сами.

Собственно, определить, где тут центр, было затруднительно, поскольку вокруг стояла почти полная темнота. Впереди, вроде бы, вырисовывались контуры каких-то зданий. Фёдор исчез в темноте, а мы занялись заготовкой дров, для чего включили фонарики. Получилось свалить несколько больших стволов, которые потащили с собой, чтобы распилить на месте.

Свет помог сориентироваться на месте, да, в самом деле, город. Небольшой европейский городок, примерно середины девятнадцатого века. Двух и трёхэтажные дома из камня и красного кирпича, булыжная мостовая и дощатые тротуары, какие-то узкие каналы с перекинутыми через них мостиками.

— Ищите дом побольше, — сказал я, сгибаясь под тяжестью ствола дерева, сучья для удобства обрубили, но и так оно весило раза в два больше, чем я. Зато хватит надолго.

Дом нашёлся ближе к центру, когда мы прошли уже несколько кварталов, город пугал своими безжизненными улицами, тёмными домами, гнетущей тишиной. Выбранный нами дом явно принадлежал не простому горожанину, какой-то купец, или аристократ, или даже сам градоначальник. Трёхэтажное здание с фасадом, отделанным лепниной. На дверях из дуба висела табличка, но прочитать её мы не смогли, язык совершенно незнаком. Но это уже неважно.

Внутри было тихо, но жилым не пахло, отчего-то стало ещё холоднее, какие-то странности с климатом, да и не только с климатом. Быстрый обыск дал большое помещение с камином. Камин был устроен своеобразно, с одной стороны было подобие гостиной, просторный зал с большим столом и креслами, а с другой стороны была кухня, где огонь использовали для приготовления пищи. Но нам, опять же, на это было наплевать, есть печь, есть дымоход, а нам нужно согреться.

Дрова пилили снаружи, а в камин клали готовые чурки. Для растопки был небольшой запас сухих поленьев, что лежал рядом с камином. Для надёжности плеснули полстакана бензина из канистры, но загорелось бы и без него. Минут через двадцать весь коллектив собрался у камина, пытаясь согреться и обсушиться, появился уют и чувство защищённости, снаружи продолжала бушевать буря, а внутри было тепло и безопасно. Осталось только найти еду.

Вода у нас была, натопили снега заранее и разлили по пластиковым полторашкам, одну такую сейчас достал из рюкзака Женя и запил таблетку.

— У кого какие мысли? — спросил я, присаживаясь на свободное кресло.

— Хочу проснуться, — честно заявил Лёха.

— Не, я уже смирился с новой реальностью, — возразил Женя, который откинулся в кресле и закрыл глаза. — Трип не бывает таким долгим, стало быть, всё это настоящее.

Образец здравомыслия. Тут одна из женщин начала плакать, уткнувшись в плечо своего мужчины, тот пытался успокаивать, но помогало слабо. Откровенно говоря, реакция была нормальной, я и сам был не прочь психануть.

— Я думаю, надо искать выход, — тихо проговорила мамочка, дети после путешествия устали так, что просто рухнули, пришлось найти им кровати, поставить у задней стены и положить спать. — Этот человек, Фёдор, он ведь говорил, что можно вернуться.

— Говорил, — согласился я, — но без особой уверенности. Выбраться мы попытаемся, но есть более неотложные проблемы. Например, еда. Предлагаю сперва обыскать дом.

— Мысль дельная, — Женя внезапно вскочил, излучая бодрость, глаза были мутные, но он прямо брызгал энергией. — Начнём с кухни.

В самом деле, обыск на кухне дал не только еду, но и средства для её приготовления. Овощи не испортились, но выглядели странно, вроде высохли, но при этом на вкус были приемлемыми. Зато нашёлся большой свиной окорок, тоже слегка подсохший, но годный в пищу. И связка колбас, которые готовить было не нужно, а потому каждый отломил себе по куску. Ещё нашлось полбочонка солёной рыбы.

Пока все грабили пищевые запасы, я отправился дальше, как знать, может быть, в доме найдётся ещё что-то полезное, например, оружие. Впрочем, судя по архитектуре, тут я найду только кремнёвый мушкет или шпагу.

На втором этаже нашлась хозяйская спальня и кабинет. Тут же, вооружившись топором, я начал вскрывать ящики стола. Часть была открыта, там хранились бумаги, написанные на непонятном языке, нашёлся письменный прибор, перья, чернильница, впрочем, перья стальные, что внушает надежду. А деньги здесь какие? Золотые соверены? Пригодятся, чтобы к барыге идти.

Но денег не нашлось, зато я отыскал керосиновую лампу, в которой был керосин, получилось зажечь и получить источник света, сберегая аккумулятор телефона. Когда остался только самый нижний ящик, я открывал его уже без особой надежды. Вставил острие топора в щель, надавил, дерево затрещало, а потом наружная крышка выпала на пол. Что у нас там?

Внутри оказалась плоская шкатулка, вроде то, где хранят шахматы, разве что побольше размером и потяжелее. На ней тоже имелся замочек, но настолько маленький и хрупкий, что я смог оторвать его пальцами. Поднёс лампу поближе, стараясь рассмотреть доставшееся богатство. Какие-нибудь фамильные драгоценности? Судя по весу, в коробке металлические предметы.

Рассмотрев находку, я слегка растерялся. Нет, драгоценностями там и не пахло, но находка, безусловно, полезная. Револьвер. Старого образца, детище дедушки Кольта. Такими во время Гражданской войны в США воевали. Я взял оружие в руку и прикинул вес. Тяжёлый. Тяжесть — это хорошо, тяжесть — это надёжность, как говорил один герой фильма. Но тяжесть мне пока не в помощь, в драке с монстрами проще топор использовать. Патроны где?

В ящике стола больше ничего не было, зато в коробке лежали несколько металлических предметов непонятного назначения и небольшая коробка из толстого картона. Открыв её, я не обнаружил патронов, а только тёмный порошок, который, судя по запаху, был порохом. Так, что из этого следует?

Вывод был только один, осмотр револьвера это подтвердил. Это очень старое оружие, настолько, что не предусматривало унитарный патрон. Тут придётся заряжать раздельно. Порох у меня есть, полная пачка и ещё в медной пороховнице запас. Пули нашлись тут же, завёрнутые в бархатный мешочек. А капсюли были в странной штуке, вроде деревянного желоба, откуда их можно выдавливать по одному и нанизывать на шпеньки.

Подумав, что места тут опасные, а значит, оружие лишним не будет, я принялся заряжать. Хорошо, что любил смотреть разное познавательное видео в ютубе. Там и про древнее оружие ролики были. Сюда, значит, сыпать порох, потом вот так вставлять пули, потом рычагом вдавливать их внутрь, а сзади навешивать капсюли. Минут через десять с зарядкой было покончено, а я достал баночку с подобием солидола, которым замазал заряды спереди. Теперь порох не отсыреет.

Револьвер я убрал за ремень сзади и прикрыл курткой. Ещё шесть выстрелов с относительно быстрой перезарядкой. Да и калибр приличный, сорок четвёртый или сорок пятый, монстру точно не понравится. А все принадлежности убрал себе в рюкзак.

Когда я вышел из кабинета, оказалось, что обыском никто больше не занимается. Нашлось более приятное занятие, на огне уже весело булькал котелок с супом, а люди, рассевшись по креслам, попивают свежесваренный кофе, запас которого нашли в шкафу, а кое-кто даже откупорил бутылку спиртного, напоминающего запахом ром. Так, проблема голода решена, но обыск нужно продолжать.

Единственным, кто составил мне компанию, оказался Женя, которого после приёма препарата так плющило, что на месте он усидеть не мог. С ним и отправились на дельнейшее мародёрство.

— Слушай, Евгений, — спросил я, — если бы ты был хозяином дома, где бы хранил деньги?

Он невпопад хихикнул, но тут же выдал ответ:

— В кабинете, за картиной, сейф в стене, а ключ носил бы на шее.

Мысль показалась мне дельной, я тут же вернулся в кабинет и кинулся к стене, где висели две картины, изображавшие молодых женщин. Увы, ни за одной не оказалось сейфа. Потом ещё шкаф отодвинули, едва не уронив его, но и там никакого хранилища не оказалось.

— Есть ещё мысли? — спросил я, прикидывая степень адекватности помощника, тот на глазах выпадал из реальности.

— Спальня, — тут же выдал он. — Если не деньги, то драгоценности хранятся там. Графиня встала утром, сходила посс… короче, потом начала прихорашиваться и надевать драгоценности, сам понимаешь, они должны быть рядом.

Язык его заплетался, но мозг выдавал здравые мысли, пришлось взять лампу и переместиться в спальню. Кое-что полезное нашли сразу, например, на туалетном столике лежала опасная бритва с позолоченной рукояткой, а ещё основательно высохший кусок мыла и помазок. Возможно, пригодится, лучше прибрать. Бритва ещё и для убийства годна, Остап Бендер не даст соврать. Потом ещё снял с гвоздя широкий ремень, на котором эту бритву правили.

Тут нас ждала удача, небольшой тайник был встроен в изголовье, там отыскались драгоценности, несколько колец, в том числе массивная печатка с гербом, несколько нитей жемчуга, колье с изумрудами, цепочка с каким-то кулоном, наконец, там же хранились золотые часы, которые, правда, давно остановились.

— Толкнём барыге, — деловито заявил Женя, потирая руки. — Тут золота баксов на тысячу, а то и на полторы. А если поторговаться…

— Боюсь, баксы здесь не в ходу, — я вздохнул. — И вообще, стоило деньги поискать.

Деньги мы нашли, но было их немного. В одном из пиджаков лежал кошелёк, а уже в нём нашлись шесть золотых монет с гербом в виде летящей чайки со змеей в лапах, восемь серебряных, без герба, а ещё пачку ассигнаций, который я тоже решил взять с собой. В глаза бросился тот факт, что надписи на монетах и купюрах были не на непонятном языке, а на обычной латинице, мы даже прочитали пару слов.

— Типа латыни что-то, — пробормотал Женя, но каких-либо подробностей я от него не добился.

Потом мы отправились на третий этаж. Тут была небольшая оранжерея, но нас интересовали не подсохшие растения, а большой бак с водой для полива, если придётся тут застрять, от жажды не умрём. Вода не самая чистая, но профильтровать и прокипятить труда не составит. Женя, впрочем, осмотрел и растения, но ничего полезного для себя не нашёл.

Вторую половину занимало подобие музея, экспонаты, впрочем, несли мало пользы. Какие-то старинные костюмы, модели кораблей, карты и бумаги на непонятном языке. А ещё имелись охотничьи трофеи, стены украшали головы оленей, косуль, каких-то антилоп, даже носорога, что характерно, шерстистого, который в нашем мире вымер ещё в доисторические времена. Мне в голову пришла мысль.

— Женя! — позвал я, но ответом была тишина.

Обернувшись, я увидел, что мой напарник окончательно выпал в астрал, присев под чучелом дикого кабана. Кабан, кстати, тоже был необычный, точнее, выглядел он обычно, но размером совсем немного уступал моему джипу. Я присел рядом и начал его тормошить.

— Женя, Женя, приём, вернись в реал.

— Это не я, — пробормотал он едва слышно. — Подбросили, понятые ничего не видели, это всё…

— Прекрати! — крикнул я так, что, наверное, внизу услышали.

Он открыл один глаз.

— Женя, смотри, видишь головы зверей.

— Я их не только вижу, они со мной разговаривают, — без тени иронии сообщил он.

— Спроси у них, как они умерли, и где то оружие, которым их убили?

— Ну, такое… — он покрутил пальцем в воздухе, стимулируя сильно угнетённый мыслительный процесс. — Длинная дура, ружьё для охоты на слонов. Отдачей стрелка сносит до северного побережья Африки.

— Давай, думай, где оно хранится? Раньше у тебя получалось.

— Сейф, или чехол. Футляр, вроде как от скрипки, большой скрипки.

— Ясно, отдыхай.

Я отправился на поиски. Ружьё, как ни странно, нашёл в шкафу, среди костюмов для охоты. Женю следовало проверить на ясновидение, поскольку это в самом деле оказалась огромная дура с двумя стволами и прикладом странной формы. Калибр я сперва условно определил, как двенадцатый, просто потому, что раньше не видел большего. Потом приставил ствол своего дробовика и увидел разницу. Почти в полтора раза. Калибр артиллерии, а не охотничьего ружья. А патроны есть или тоже… Есть, рядом висел патронташ, но там было только пять патронов с латунными гильзами и, кажется, заряженные пулей.

Растолкав Женю, я поднял его и потащил вниз. Теперь надо было рассчитать порядок дальнейших действий.

Глава четвёртая

Часть группы уже заснула, кто-то спал, сидя в кресле, кто-то притащил одеяло и расстелил на полу. Трое сидели у камина и негромко беседовали. Бутылка рома давно опустела, но следующую никто не открывал, поэтому пьяных не было. Правильно, не то место, где можно напиваться.

— Это где же вы такую дуру откопали? — спросил дядя Паша, кивая на ружьё.

— Хозяин охоту любил, — сообщил я, — патронов только мало, но всё сгодится.

— Чего делать будем? — спросил мужик в тюбетейке, которого, как я слышал, звали Сергеем.

— Я сейчас пойду барыгу искать, попробую поторговать и получить информацию, вернусь, расскажу. Глядишь, подскажет, как выбраться.

— А чем торговать собрался? — спросил дядя Паша.

— Там, наверху, кошелёк нашли, в нём было рублей несколько, глядишь, примет.

— Добро, — кивнул старик. — Вернись с победой.

Я подхватил ружьё и собрался на выход, но меня остановил Лёха.

— Может, с тобой пойти?

— Ну, если желание есть, я вообще хотел… — Женя притулился на корточках у камина и спокойно спал. — Женя, ты идти сможешь?

— Даже бежать, — отозвался он, не открывая глаз. — Но недолго.

— Ясно, поднимай свой зад, идём к торговцу.

Он, как ни странно, поднялся быстро, судя по глазам, разум его пребывал где-то в другом месте, но тело худо-бедно работало, а язык мог задавать правильные вопросы. Вот уж правда, в сумасшедшем мире он как дома.

Дядя Паша предложил вооружить моего напарника, но я отнёсся к этому отрицательно. Большую двустволку он точно не потянет, она тяжёлая, а отдачей снесёт даже меня, не говоря про тощего Евгения. Да и одностволку старика брать не стал, не очень уютно будет, когда рядом находится полностью невменяемый персонаж с огнестрелом в руках Чего доброго, в спину мне пальнёт. Вместо этого я достал мачете, сунул ему в руки и пригрозил физической расправой в случае утери. Так надёжнее будет. А огромное ружьё я вручил старику и попросил к нашему приходу сделать обрез. Точнее, это будет полуобрез, стволы следует укоротить почти вдвое, а приклад оставить прежним. Получится ручная картечница.

Мы вышли на улицу, после тёплой гостиной и горячего кофе уличный холод показался ещё отвратительнее, ветер буквально валил с ног, а ещё, как мне показалось, начинался мелкий дождь.

Лампу мы оставили в доме, пришлось снова воспользоваться фонариками телефонов, аккумулятор показывал сорок процентов заряда, пока терпимо, но надолго не хватит. Есть в запасе пара хороших фонарей, но их решили приберечь.

Шли долго, улицы тут были проложены как попало, пришлось несколько раз свернуть, едва не заблудились. Ага, это, судя по вывескам магазинов, центр. А есть что-то, что достойно внимания мародёра? Ладно, на обратном пути зайдём. Оружейного не вижу, всё больше шмотки и вино, вон там, вроде бы, булочная. Интересно, а что с хлебом? Ага, двери выломаны, видимо, тут уже побывали. Ладно, всё равно потом заглянем.

Фёдор оказался прав, в ратуше горел свет. Не электрический, само собой, а что-то, вроде костра или факела. Я подошёл к высокой двустворчатой двери и постучал.

— Войдите, — раздался с той стороны старческий голос.

Я толкнул дверь, после чего мы вошли в просторное помещение. Когда-то тут находилась приёмная местного градоначальника, но теперь многочисленные лавочки были разломаны, а из мебели остался только большой стол, за которым сидел невзрачный старичок в белой рубахе и вязаном шерстяном жилете. Волосы его были абсолютно белыми, а на крючковатом носу он держал пенсне. В углу, в качестве отопления и источника света, горел большой костёр в металлической чаше, дым вытягивало куда-то под потолок, а дровами служили обломки мебели.

— Проходите, молодые люди, — он сделал невнятный жест рукой. — Присаживайтесь, если найдёте на что, а потом изложите, в чём ваше ко мне дело. Вы ведь не просто так пришли? Хотите что-то купить или продать? Сразу говорю, автоматического оружия нет, патронов мало, и стоят они дорого. Волшебными амулетами не торгую вообще. Зато есть алхимические зелья.

— Вообще-то, нам больше нужна информация, — признался я. — Мы недавно в… буре, ещё многого не знаем.

— Неопытность — не порок, — сообщил он, — но иногда может сыграть против вас. Думаю, стоит совместить приятное с ещё более приятным. Давайте ваш товар, а я попутно вам что-нибудь расскажу.

Я слегка растерялся, вообще-то, я не собирался ничего продавать, да и товара никакого нет, если только топор отдать задёшево.

— А вы какие деньги принимаете? — спросил я.

— Разные, но предпочитаю те, что из драгоценных металлов, — он улыбнулся, продемонстрировав идеальные зубы, которые я, с учётом его возраста, предпочёл считать искусственными.

— А что с ассигнациями? — я показал ему купюру достоинством в пятьдесят единиц.

— Не лучший вариант, — его сморщенная физиономия сморщилась ещё сильнее. — Могу принять, но по невысокому курсу, один к трём относительно серебра.

Я, собственно, готов был отдать их даже один к пяти и один к десяти, для нас это ведь просто бумага, которая даже в качестве туалетной подходит плохо.

— Но обменивать на металл не стану, покупайте что-нибудь.

— А что есть? — спросил я, оглядывая пустой стол.

— Ну, например, — он выудил из-под стола небольшой пузырёк, наполненный жидкостью странного фиолетового цвета. — Зелье лёгкой поступи. Достаточно пары глотков, и ваши шаги станут неслышными примерно на два часа. Отлично подходит для действий в темноте и охоты на слепых тварей. Один недостаток: вкус отвратительный.

— А как я в темноте буду действовать, не видно же нифига? — спросил Женя, у него от уличного холода вернулось здравомыслие.

— А для этого есть второе зелье, — он поставил новый пузырёк, чуть меньше, но уже с жёлтой жидкостью. — Зелье ночного видения. Замечу, сделано алхимиком Варрой, улучшенная формула. Вы спросите в чём преимущество? А в том, отвечу я вам, что зелье имеет обратный эффект. Предыдущие подобные зелья имели большой недостаток, человек мог напиться его, потом двигаться в темноте, но стоит перед ним зажечь спичку, как он тут же становился слепым, иногда даже безвозвратно. Здесь ничего подобного нет, только пара зайчиков в глазах, на свету зелье прекращает действовать. Рекомендую.

— И сколько стоит? — спросил я, держа в руках деньги.

— Вот столько, — он дотянулся и выдернул из пачки бумажек три по сотне и одну на пятьдесят. Это была почти треть запаса бумажных денег.

— А не многовато? — спросил я, убирая пузырёк в карман.

— Пусть вас утешит тот факт, что концентрация велика, зелья хватит примерно на шесть приёмов, делите соответственно.

— Вы хотели поделиться информацией, — напомнил я.

— Да, конечно, а в процессе могу показать вам товар.

— Если можно, оружие, — попросил я. — А вопрос у нас один: как выбраться из бури, если попали мы сюда чуть больше суток назад?

— А вы именно в свой мир хотите? — уточнил он, выкладывая на прилавок шпагу с красивым эфесом. — За остаток ваших денег отдам,

Он указал на купюры в моей руке.

— Нам бы огнестрельное, — попросил я, — так что там с выходом?

— Вариант есть, — сказал он, но менять шпагу на пистолет не спешил. — Правда, не хотите? Металл покрыт серебром, что практически идеально против большинства монстров, а ещё на клинке есть руны, которые при каждом ранении накладывают чары боли и слабости. Действует больше на людей, но и монстрам несладко.

— Спасибо, не нужно.

— Хорошо, — он убрал шпагу, выложив вместо неё точно такой же капсюльный револьвер, что я носил за поясом, разве что, более изношенный. — Способ есть, но опасный и ненадёжный. Вы готовы к такому?

— А безопасный и надёжный есть?

— Увы, за всё нужно платить. Так что, револьвер интересует?

— У меня такой есть, а вот порох, пули и капсюли с удовольствием куплю.

Он уточнил калибр и начал выкладывать на прилавок всё перечисленное. Запас теперь был очень внушительный, правда, порох был только дымный, но для такого оружия это даже хорошо.

— Очень ценю эту рачительность, — сказал он, выдёргивая из моей пачки ещё двести пятьдесят местных тугриков. — Многие страдают расточительством, а потому покупают готовые патроны, а это очень разорительно.

— Если есть готовые патроны к гладкоствольному ружью… — я задумался, — четвёртого калибра, то дайте, пожалуйста.

— Есть, — сказал он, — но всего пять и дорого, по сотне бумажными за каждый.

Я вздохнул и отдал последние банкноты. На столе встали в ряд пять бумажных гильз того самого огромного калибра, только заряженные картечью.

— Отдача от них невелика, поскольку пороховой заряд уменьшен, но и дальнобойность снижена.

Я подумал, что для обреза это даже лучше, а он продолжал:

— Что же до вашей проблемы, то тут совет один. Сегодня ровно в полночь произойдёт одно погодное явление. Называют его по-разному, но, в целом, это гигантское завихрение воздуха. Меня к тому времени тут уже не будет, но вы можете воспользоваться.

— Что при этом произойдёт?

— Один ветер встретится с другим ветром, получится гигантский вихрь, на улицу выходить можно будет, только обвязавшись верёвкой. Так вот, в результате вихря возникают статические разряды, проще говоря, бьют молнии. Здесь, в городе, есть единый громоотвод, если посмотрите на это здание снаружи, то увидите его шпиль. Кстати, забыл предложить, четыре пули к вашему револьверу.

— У меня хватает, — напомнил я.

— У вас хватает свинца, а некоторые твари убиваются исключительно серебром. Поверьте, ночью они вам пригодятся.

— Сколько? — спросил я, готовясь расстаться с последними деньгами.

Цена, хоть и была высока, оказалась приемлемой, но монеты тоже подходили к концу.

— Так вот, — он пересчитал полученные монеты, потом убрал их в карман жилета. — Статическое электричество делает пробои в ткани мироздания… непонятно? Ну, в этот момент откроются двери в ваш мир, который ещё не разошёлся с бурей.

— Здесь? — я указал на пол.

— Да именно здесь, так уж устроен громоотвод. Но помните, именно в этот момент в город стягиваются кучи тварей, самых отвратительных и кровожадных. Этот эффект иногда используют охотники, но не всегда удачно, иногда сами становятся дичью.

— Ясно, спасибо за информацию, — у меня потеплело на душе, оставалось надеяться, что он не врёт.

— Это не вся информация, — сказал он, — могу сообщить что-то ещё, если продолжите покупки.

— Боюсь, у нас денег мало, — я показал несколько монет на ладони. — Драгоценности возьмёте?

— Разумеется, — он ухватил кольцо с печаткой, потом подбросил в руке, определяя вес. — Отлично, хорошая проба и ещё небольшой магический след. Когда-то служил удостоверением личности. За магию не доплачу, поскольку сам ничего не понимаю. Отнесу специалисту. Взамен могу дать пузырёк универсального противоядия.

На стол легла пробирка с чёрной жидкостью.

— От чего помогает? — спросил Женя.

— От любых природных ядов, — уверенно заявил он.

— А яд лесного упыря?

— Легко, хватит половины порции, он спасает даже от яда рыжей мантикоры, что водится в огненной пустыне Рабак. Правда, там ещё нужно успеть выпить, яд действует через пару секунд.

— Берём, что ещё?

— Кольчужная куртка на запахе, — он выложил на стол доспех. — Наложено заклятие, она не звенит при движениях, обновлять нужно не раньше, чем через три года. Защищает от когтей, зубов и холодного оружия, материал — посеребрённая сталь, что очень не нравится тварям.

С одной стороны, хотелось послать его подальше, но нам по-прежнему нужна информация, а выложит он её по мере новых покупок, кроме того, эти драгоценности достались даром, так же и уйдут, а ночью, возможно, нам предстоит драка. Хорошо ещё, размер был большим, на меня, хоть и с трудом, налезла. Надел под куртку, чтобы не мешала.

— Так вот, — продолжил он. — В полночь будет ещё и атака тех самых тварей на место пробоя. Они очень хотят в ваш мир, не знаю, зачем, их потом всё равно выкидывает обратно, но, поверьте, ваш переход безопасным не будет. Что-то ещё?

Мы купили ещё одно лечебное зелье, которое, по характеристикам, останавливает кровотечения, потом отдали последнюю драгоценность за две пары очков, вот уж действительно товар нужный. Имеются в виду очки-консервы, что носили лётчики и мотоциклисты, теперь при сильном ветре не будут слезиться глаза.

Тут окончательно пришёл в себя Женя, мозг его включился, и туда немедленно пришла гениальная мысль.

— Могу предложить свою алхимию, — он положил на стол жёлтую капсулу. — Пилюля, вызывает ощущение счастья, прилив сил и бодрости и притупляет чувство боли. Стоит… два серебряных… как вы их назвали?

— Данаг, — напомнил он. — Основная валюта — серебряный данаг, а золотые роллы — это для дорогого товара.

— Так вот, два данага за пилюлю.

— Первая бесплатно, я должен проверить действие.

— Хорошо, — не стал спорить Женя. — А как вы проверять…

Договорить он не успел, торговец уже отправил капсулу в рот и проглотил. Потом он зажмурился и принялся о чём-то думать.

— Порвёт старика, — угрюмо сказал Женя.

Но старик очнулся уже секунд через двадцать, никакого наркотического опьянения не было заметно.

— Да, они стоят этих денег, по два данага за пилюлю, стало быть, за двадцать пять пилюль даю золотой ролл.

Тут я услышал самый тяжёлый вздох в моей жизни. Женя вынул из рюкзака пакет и начал отсчитывать капсулы, что лежали там россыпью, с каждой у него едва слеза не падала, но отсчитал целых две сотни, взяв восемь роллов.

— Что-то ещё можете сказать о ночном вихре? — уточнил я.

— Только то, что уже сказал.

— Давайте сверим часы, — предложил я.

Сверили, оказалось, что по местному времени сейчас восемь часов вечера. На всякий случай я завёл золотые часы, которые так и не отдал торговцу.

Попрощавшись с ним, мы вышли на улицу. Картина ясная, часа за полтора до начала мы сходимся в ратуше, готовимся к обороне, а потом ждём. Как только открывается окно, прыгаем туда, последние прикрывают остальных, а потом прыгают сами. А потом? А потом это всё забудется, как страшный сон.

— Ты запомнил, как назад идти? — спросил я Женю, когда мы вышли на улицу, снова налетел ураганный ветер и, кажется, стало холоднее.

— Я ещё кое-что запомнил, — сказал он, указывая куда-то в конец улицы. — Там дом неразграбленный.

— И зачем он нам?

— Видишь ли, если я правильно понял вывеску, это дом местного лепилы.

— И?

— Там есть кое-что… — он вздохнул. — Ну, там, инструменты, перевязочный материал и всё такое.

— И обезболивающие средства, — добавил я.

— Ну, да, видишь ли, я вообще-то партию вёз, а мне потом голову снимут за таблетки.

— Ладно, пошли, только быстро.

Вывеска была своеобразной, надо обладать очень развитым воображением, чтобы определить, что это именно дом врача. Но, когда мы, выломав замок с помощью топора, оказались внутри, в нос ударил ощутимый запах карболки. Точно, медициной здесь занимались.

— А как ты собрался лекарства определять? — поинтересовался я. — Там ведь язык непонятный.

— Если ты заметил, — он сунул мне под нос монету. — Тут в ходу, кроме местного наречия, ещё и латиница.

— И?

— Если есть латиница, то есть и латынь, а на латыни принято писать название лекарств.

Тут бы я поспорил, традиции могут сильно различаться в разных мирах.

— А ты заметил, что барыга с нами на русском говорил?

— Это да, но, подозреваю, барыги тут полиглоты, они с каждым клиентом на его языке говорят, будь он хоть русский, хоть папуас с Новой Гвинеи.

Так, за разговорами, мы прошли в кабинет местного врача. Тут нашёлся и шкаф с лекарствами. Часть лежала просто так, на столе и в многочисленных ящиках, но основное было закрыто на замочек. Повезло нам, что настоящие стальные сейфы тут не в ходу, ворам раздолье. Замочек удалось отломать одним ударом обуха. Женя немедленно зарылся в шкаф по пояс.

— Так, слабительное и рвотное, а это что? Ага, спирт. Держи.

Я забрал у него стеклянную бутыль литра на два.

— Смотри! — он просиял и показал мне склянку, на две трети заполненную порошком непонятного цвета. — Читай, что там написано?

— Morphine sulfate — прочитал я. — Это латынь?

— Да неважно, морфин употребляют в виде двухпроцентного раствора, прикинь, сколько тут доз.

Мне очень сильно захотелось его пристукнуть. Тут он снова полез в шкаф. Минуты через две послышался новый восторженный вопль. В руках у него оказался пакет из плотной бумаги с каким-то порошкообразным содержимым.

— Я миллионер, — заявил он. — Если не убьют, конечно, тут товара на… короче, кокаин у нас — один из самых дорогих препаратов.

— Идём уже, — предложил я.

— Сейчас, — он произвёл окончательный обыск, разжившись ещё двумя бутылками сиропа от кашля с ингредиентами такого свойства, что парой ложек слона свалить можно, потом ещё выудил пузырёк граммов на двести с какой-то настойкой. — Всё, можем валить.

— Вижу, ты в лекарствах разбираешься, — признал я.

— Так я на фармацевта учился, — сообщил он, — не доучился немного, закрыли меня. Потом выпустили, но остался без диплома.

— Ясно всё с тобой, идём дальше.

Глава пятая

— Ну, узнали чего? — встретил нас у входа дядя Паша, который сейчас старательно пилил ножовкой по металлу стволы огромного ружья. Сталь попалась крепкая, работа продвигалась с трудом.

— Узнали, — я присел на стул у входа, видимо, предназначенный для переобувания хозяев. — Если всё пойдёт правильно, ночью мы попадём обратно.

— Это точно? — из двери гостиной тут же высунулась мамочка. — Вы точно узнали?

— Точного ничего быть не может, — тут же заявил Женя. — Барыга местный так объяснил, мол, в полночь приходите на сеновал… ну, то есть, в ратушу. Там будет… А что там будет?

Он повернулся ко мне.

— Должен открыться портал, не уверен только, — объяснил я.

— Так идёмте скорее, — тут же засобиралась мамочка. — Я сейчас детей подниму.

— Вообще-то, всё случится в полночь, а сейчас пока… — я вынул золотую луковицу и открыл крышку. — Без пяти девять. Успеем, можно не торопиться.

— А ты не забыл, — Женя выдернул зубами пробку из бутылки с сиропом от кашля, сделал глоток, потом продолжил: — что в момент открытия портала будут происходить всякие нехорошие вещи?

— Да, это важно, — сказал я. — Торговец объяснил, что там будут происходить атмосферные аномалии, будут бить молнии, а ещё соберутся твари со всей округи.

— Исходя из этого, — продолжил Женя, — следует пойти туда уже сейчас, а уже там дожидаться прихода… прихода тварей. Держать их проще, когда мы в доме, на улице нас сожрут.

— Именно так, — подтвердил я. — Поэтому собирайтесь и валим в ратушу. Возможно, торговец ещё там…

— Тихо, — перебил меня дядя Паша. — Слышите?

Я замолчал и прислушался, где-то слышался скрежет, или не скрежет. Такой звук получается, если ножом царапать камень.

— Мы готовы, — заявила мамочка, выходя в прихожую, в каждой руке она держала по ребёнку.

Видимо, она сказала это слишком громко, настолько, что притаившаяся в темноте тварь моментально отреагировала на её слова. А может, просто увидела подходящую добычу. Тощая тварь серого цвета с шипением спрыгнула с потолка и, ухватив младшего мальчика за куртку, потащила его в коридор.

Пацан немедленно разразился визгом, достойным корабельной сирены. Рядом так же бодро голосила мама, которая, к счастью, смогла удержать руку ребёнка, а потому тварь, несмотря на всю свою немалую силу, не смогла утащить двойной груз. Я вскинул ружьё, но стрелять не стал, мог зацепить своих. Примерно так же подумал дядя Паша, бросившись наперерез твари, он выстрелил прямо в упор, тварь противно взвизгнула, но добычу не выпустила.

Ситуацию, как ни странно, спас Женя, который подскочил сбоку и с размаху опустил мачете не лапу твари, сил у него было немного, поэтому отрубить сразу не получилось, он ударил ещё раз, потом ещё, наконец, тварь, оставшись без лапы, которая так и осталась на воротнике мальчика, попыталась уползти в тёмный коридор. Но тут я, обнаружив, что препятствий больше нет, вскинул ружьё и выстрелил. В стволе была пуля, которая разворотила живот твари, следом добавил в голову, разметав её в клочья. Тело монстра ещё некоторое время извивалось на полу, потом окончательно затихло.

— Дайте свет, — приказал я.

В коридор внесли керосиновую лампу, а потом ещё два приличных фонаря. Появилась возможность осмотреть место происшествия. Тварь оставалась на месте, без головы трудно куда-то сбежать. Мамочка прижимала сына к груди и плакала навзрыд, мальчик, видимо, пребывал в шоке, а потому молчал и широко раскрытыми глазами смотрел на мать. Насколько я понял, ребёнок физически не пострадал, его спасла тёплая куртка, теперь превратившаяся в лохмотья.

— Евгений, — позвал я, — осмотри существо и выскажись, как доктор.

— Я фармацевт, — слабым голосом отозвался он, пытаясь восстановить дыхание после нагрузок. — Но посмотреть могу.

Он подошел к убитому монстру и, слегка попинав тело ногой, сделал выводы и начал говорить:

— Тварь небольшого роста, весит около сорока килограммов, устройство тела напоминает обезьяну, полностью лишённую шерсти. В пользу того, что это всё-таки не обезьяна, говорит тот факт, что на передних лапах имеются когти, когти, что характерно, аналогичны кошачьим, имеют подушечки и при желании могут втягиваться. Также интересно строение головы, череп… то, что от него осталось, на обезьяний не похож ни разу, скорее, тварь можно отнести к псовым, но… короче, на земле таких существ нет и никогда не было. Сейчас эта тварь сдохла, и хер бы с ней, как я понял, пацана не поранило?

Мамочка стала тут же осматривать ребёнка на предмет повреждений, но оказалось, что всё в порядке, повреждения ограничились одеждой. Это если говорить про тело. Психика его пострадала в полной мере, да чего там, второй ребёнок, тот, что на пару лет старше, тоже спрятался за маму и тихонько плакал, размазывая слёзы по лицу. Сам пострадавший, собравшись в комок, не реагировал ни на что.

— Плохо, — прокомментировал Женя. — Это шок, может навредить во время побега. Вот что, дайте ему вот этой дряни, половину чайной ложки. Просто в рот влейте. Он либо в себя придёт и сможет идти, либо заснёт, тогда мы его потащим.

Он вынул из куртки тот самый сироп.

— Сдурел? — спросил я. — Это же ребёнок.

— От такой порции он точно не умрёт, зато не сойдёт с ума и не выкинет ничего во время бегства.

— Это точно безопасно? — спросила мамочка, с опаской поглядывая на недоучившегося фармацевта.

— Ну, если честно, бывает индивидуальная непереносимость компонент препарата, аллергия на что-то, но чаще всего, проходит хорошо.

В итоге нашли чайную ложку, налили туда несколько капель отравы, после чего, с трудом разжав зубы, влили ребёнку в рот. Пацан, вопреки моим ожиданиям, довольно быстро ожил. Он по-прежнему молчал, но с лица исчезла трупная бледность, а ещё он теперь мог подчиняться командам матери. Уже хорошо, идти сможет, а лечиться будет уже в нашем мире, там для этого условия есть.

Пока спасали мальца, остальные уже подтянулись, взвалили на плечи мешки и приготовились выходить. Дядя Паша протянул мне отпиленный огрызок ружья. В таком виде ружьё было менее грозным, но отдача всё равно должна быть чудовищной.

Я окинул взглядом отряд. Кого вооружить? Потом, вопреки прежним планам, протянул ружьё Жене. Тут резона два: во-первых, последней линией обороны будем именно мы с ним, будем отбивать врагов, пока остальные не пройдут в наш мир, я — потому как самый здоровый и хорошо вооружённый, а Женя… что греха таить, человек пропащий, его не жалко. Так и так через пару лет загнётся от передоза. Кроме того, за всё время приключений здесь, Женя зарекомендовал себя, как человек дельный, ни разу не растерялся, не испугался, всегда давал полезные советы. Ещё дядя Паша поможет, но у него оружие есть.

— Владей, — сказал я. — Заряди картечью.

Он переломил стволы, заглянул внутрь, потом просунул туда два патрона, купленных у барыги. Подошли идеально, с калибром я угадал. Всё, можно идти.

На улице нас встретил совсем уж ураганный ветер, который к тому же постоянно менял направление. Меня швырнуло влево, потом вправо, потом слегка приподняло над землёй и едва не размазало по брусчатке. Пришлось остановиться и вернуться назад, благо, отыскалась верёвка, которой смогли связать всех членов группы. Теперь можно идти.

Шли с трудом, цепляясь за любые предметы, вроде столбов, перил и заборов. Первым шёл я, ухватывался за что-то, а потом ждал, пока по верёвке ко мне переберутся другие. Потом уже держались они, а я, напрягая все силы, перебирался на следующий этап. В первый раз дорога к ратуше заняла минут двадцать, притом, что мы не знали дороги, теперь же добирались туда больше часа.

Наконец, дверь была распахнута, мы ввалились внутрь и попытались закрыть, но следом влетело какой-то огромное существо с крыльями, напоминающее летучую мышь, двери я захлопнул, но тварь уже была внутри и вовсю пластала когтями Лёху. Ждать было нечего, поэтому я вскинул ружьё и четыре раза подряд выстрелил в спину чудовища. И даже после этого нетопырь не успокоился, продолжая дёргаться и отказываясь отпускать добычу. Только когда голову твари превратили в месиво топорами, лапы разжались, а окровавленный Лёха упал на пол.

Женя бросился к нему и начал осматривать раны, потом повернулся ко мне и покачал головой.

— Холодный груз. Артерии в трёх местах порваны, ещё жив, но через минуту…

Договорить он не успел, в двери ударило что-то тяжёлое, кто-то из мужиков успел вставить в петли засов, но засов тот вряд ли прослужит долго, там просто доска толщиной в дюйм, да и сами двери отнюдь не рассчитаны на штурм крупными тварями.

Ветер на улице поднялся такой, что теперь раскачивалось даже каменное здание ратуши, а ещё сверкали молнии и грохотал гром, кажется, началось. Если барыга не наврал, то ждать осталось недолго. Я успел открыть крышку часов. Долго добирались, без двадцати двенадцать, немного продержаться и…

Додумать я не успел, в дверь снова ударили, на этот раз куда сильнее, там, за дверью, явно бешеный носорог. Решив, что лучшая защита — это нападение, я бросился к двери. Как раз в этот момент в щель между створками просунулись чьи-то пальцы, чёрный, с когтями и, если я правильно рассмотрел, суставов там было больше, чем обычно бывает у людей. Пальцы вцепились в створки и потянули их наружу, куда дверь обычно и открывалась.

Ждать я не стал, когда створки разошлись на достаточное расстояние, просунул ствол между ними и выстрелил. Пальцы мгновенно исчезли, а снаружи донёсся визг, который заглушал даже гром в небе. Молнии сверкали так часто, что внутри здания, куда свет проникал только через маленькие окошки под потолком, стало светло, как днём. Наверху что-то трещало и горело, сыпались искры, само здание вибрировало, словно собиралось взлететь. Сейчас точно что-то начнётся. Я стал запихивать патроны в магазин ружья.

— Там свет! — закричал Сергей, одновременно с этим мощная мохнатая лапа пробила дверные доски и ухватила меня за отворот куртки.

Выстрелить я не мог, не позволяла длина ружья, зато мне на помощь пришёл Женя, несколькими ударами мачете заставивший неизвестного зверя меня отпустить. Но это была только секундная отсрочка, сразу после этого доски разлетелись щепками, а двери перестали существовать. На пороге стоял огромный, метра два ростом человеко-медведь, голова медвежья, шерсть тоже, а фигура как у человека, с огромными мышцами и длинными, до колен, руками-лапами.

Я ещё только дослал патрон в патронник, когда на помощь пришёл всё тот же товарищ. Разумеется, такой калибр не для него, первый выстрел заставил его отступить на пару шагов назад, а после второго он и вовсе сел на задницу. Не удивлюсь, если сломал себе что-то, боли-то он всё равно не чувствует.

Но дело было сделано, медведь рухнул вперёд, а через его тушу полезли твари помельче, напоминающие мелких пушистых чёртиков с длинными когтями на лапах. Тут уже стрельбы было недостаточно, пришлось вступить всем мужчинам в ближний бой, топорами, ножами и тесаками оттесняя чудовищ назад. В это время я оглянулся, в центральной комнате, где совсем недавно сидел торговец, появился комок яркого света, который сейчас разворачивался в подобие окна. Ещё немного, и можно будет прыгать.

— Женщины, к порталу! — прокричал я, пытаясь заглушить рёв ветра и гром.

Женщины попались сообразительные, а страх стал уже привычным состоянием. Все трое, а ещё двое детей бросились к открывавшемуся порталу. Сейчас они выпрыгнут, тогда и мы сможем отступить. Пока же поле боя оставалось за нами, твари были сильными и наступали бойко, но когти против металла не действуют, а потому всё больше их падало к нам под ноги с разрубленной головой или вовсе без оной. Потом стало труднее, в бой вступили вновь прибывшие двуногие рептилии, которые были вооружены короткими ржавыми тесаками. Сами чуть больше метра ростом, они обладали немалой силой и прытью. Сергей получил рубящий удар в плечо и начал заваливаться вперёд. Я ухватил его за воротник и отбросил назад, туда, где уже начали переход наши женщины. Проход был узким, на одного, да и погружение туда требовало времени. Ещё две или три минуты, и нашим мучениям придёт конец.

Рептилий получилось отстрелять, я расстрелял весь магазин, а следом ещё два раза выстрелил Женя и один раз дядя Паша. Картечь просто разорвала странных существ в клочья. А перезарядиться никто не успевал, поскольку следом рванула новая волна всё тех же чёртиков. Первого я встретил ударом топора, второй атаковал сбоку, пришлось вырвать из-за пояса револьвер и выстрелить в упор. Ряды наши становились всё более жидкими, мужики, увидев, что женщины уже прошли, отправились следом, по одному покидая линию обороны. Скоро мы остались втроём, я, дядя Паша и Женя, который забросил ружьё за спину и лихо рубился тесаком. То есть, это казалось, что рубится он лихо, на самом деле удары были слабоваты, спасала только отменная заточка оружия.

Когда в дверь ворвалась очередная крупная тварь, которая напоминала помесь волка с тараканом, старик вскинул ружьё и выстрелил, как я понял, патрон был последний. Я не стал отдавать устный приказов, просто воспользовался преимуществом в силе и массе, толкнув старика так, что тот с разгону влетел в окно. Тварь он, кстати, не убил, но дробь, прилетевшая в морду, заставила отступить на шаг назад.

Увидев, что пенсионер уже погрузился в портал целиком, я крикнул Жене:

— Отступаем, ты прыгаешь, я следом, давай!

Мы успели сделать два шага назад, когда очередной нетопырь сминая наступающую пехоту, прорвался к нам и, ухватив более лёгкого фармацевта, потащил его за собой. Я с ужасом увидел, как портал начал скукоживаться. Если сейчас кинусь туда, успею… Желание жить недолго боролось с совестью, победила совесть. Проклиная всё и всех, я бросился выручать парня.

Револьвер, будь он проклят, самовзводом не стрелял, после каждого выстрела приходилось снова взводить курок. Правда, при этом специальный зацеп сдирал наколотый капсюль, что облегчало последующее перезаряжание. Так, один за другим, я сделал в спину твари пять выстрелов. Мало? Вдогонку прилетело острие топора, разрубившее пополам торчавший сзади острый хребет. Тварь вздрогнула всем телом, а потом рухнула. Потратив ещё секунд десять, чтобы выцарапать тело раненого из-под придавившей его туши, а, не разбираясь, жив он или мёртв, поволок его к порталу. Краем глаза отметил, что рука парня всё ещё сжимала рукоять мачете, клинок которого он успел вогнать в брюхо твари.

Портал закрылся прямо передо мной, оставалось небольшое окошко, сантиметров сорок, но, если бы я, бросив раненого прыгнул рыбкой с расстояния метра в четыре, то точно пролетел бы на ту сторону. Но я его не бросил, а потому видел, как люди, оказавшись на той стороне, подсвечивают себе фонариками, пытаясь определить своё местонахождение. Что же, попали четырнадцать, выбрались девять, трое погибли, а двое…

А что с нами двоими? И двое ли нас? Я бросил взгляд на вход, твари ретировались почти сразу после гибели второго нетопыря. И ветер, если не стих, то стал вполне терпимым, даже бурей не назвать. И молнии не сверкали, а ночь как будто стала светлее.

Я посмотрел на Женю. Он выглядел живым, но надолго ли? Куртка изорвана на полосы, правая рука вывернута как-то неестественно, как он только мачете держал. Под ним лужа крови, левое ухо разорвано в клочья, а правый глаз не открывается из-за большого кровоподтёка.

— Женя, — я похлопал его по щекам. — Ты живой?

— Да, — произнёс он каким-то чужим голосом, после чего изо рта вытекла струйка крови. Лёгкое повреждено? Или просто язык прикусил от удара.

— Чем тебе помочь?

— Рюкзак, — он указал пальцем на свой рюкзак.

Когда я дал ему в руки, он полез внутрь, открыл его и, вынув настойку, отхлебнул глоток. Нельзя же, наверное, так часто принимать, передоз будет, подумал я, но фармацевт знал лучше.

— Тащи меня в дом лепилы, — прохрипел он, после чего закрыл глаза.

Я облегчённо вздохнул и, подобрав вещи, подхватил его на руки и понёс. Нести было не тяжело, весил он килограммов пятьдесят с небольшим. А то, что в дом врача нести сказал, это хорошо, значит, уверен, что будет жить. Его по-хорошему заштопать нужно, в доме врача наверняка есть операционная и все необходимые материалы. Вот только кто будет это делать?

Когда вышли на улицу, я увидел, что над горизонтом в самом деле поднимается солнце, мёртвый город уже не кажется таким мёртвым, а мир приобретает краски. Вот только полностью небо не очистилось, тучи продолжали кружить, а ветер крепчал с каждой минутой.

В доме врача всё было как прежде, никто сюда не приходил, видимо, лекарства не заинтересовали даже мародёров, а про спирт и наркотики они ничего не знали.

— Куда дальше? — спросил я, не особо рассчитывая на ответ.

— Вон там, дальше по коридору, — голос его был едва слышен, — операционная, там на стол положи, только раздень сперва.

Раздел я его быстро, кое-где, если одежда не поддавалась, просто разрезал её ножом. Потом положил на стол и попытался рассмотреть раны. От увиденного слегка растерялся. В бедре глубокая колотая рана, левая лопатка располосована тремя параллельными рубцами, очень глубокими, как от ножей. Но главная рана на левом боку, продольный разрез от подмышки до таза, кровь продолжает вытекать, а в районе живота уже начинают выпирать внутренности.

— И что делать? — спросил я у беспамятного товарища.

— Спиртом промой раны, — прошептал он. — Бок зашивать придётся, вон там инструменты, тот ящик, должны быть стерильные, но ты их в спирте тоже прополощи. Нитки, игла, йод, просто зашивай, как умеешь. Края раны стянуть надо.

На этом силы его закончились, он сделал выдох и отключился. А я, отыскав всё необходимое, принялся за работу. Сначала рана на боку. Тут без вариантов, если с ней справлюсь, пациент будет жить. Сначала промыть. Поливать спиртом из склянки было неудобно, поэтому перелил едкую жидкость в небольшую плошку, макнул туда тампон и протёр рану. Потом повторил, добавив спирта. Потом отыскал склянку с йодом и стал намазывать кожу вокруг раны, вот уж не хотелось бы после спасения пациента потерять его от заражения крови.

Потом, вовремя вспомнив наставления барыги, имя которого так и не узнал, вынул пузырёк с лечебным зельем. Вот эта дрянь, зелёная. Кровотечение должна остановить. Нанёс немного на ватный тампон и тщательно смазал рану по всей длине. Надо же, кровь больше не текла. Так, дальше что делать?

А дальше нужно стянуть края раны и зашить. Нитки — вот они. Кривая игла, а ещё можно их йодом пропитать. Я так и поступил. Вспомнил, как мне в детстве зашивали разорванную ногу. Короткие нити продевали с двух сторон, а потом стягивали и завязывали узлом. С великим трудом, дрожавшими от усталости и напряжения руками, я смог проткнуть кожу, продеть иглу и вынуть кончик с другой стороны. Вот, теперь вытянуть нить, ага, есть, теперь взять за концы и завязать. А как? Узлом или бантиком? Впрочем, какая разница, их потом всё равно разрезать. Отлично, ещё осталось раз сорок повторить, и пациент будет в порядке. Поначалу мне казалось, что ему больно, но потом я вспомнил, какая концентрация наркотических препаратов сейчас у него в крови, да он не почувствует, как ему голову ампутируют.

Работа заняла больше двух часов. Но теперь рана выглядела пристойно, внутренности не грозили вывалиться, а неровных швов я насчитал аж сорок семь. Теперь занялся другими ранами. Бедро я просто забинтовал, капнув внутрь лечебного зелья, раны на лопатке стянул несколькими скрепками, что нашлись среди прочего материала. Надо было и на боку их применить, да не увидел тогда. С ухом я понятия не имел, что делать, поэтому просто сшил два обрывка, как куски ткани, встык, надеясь, что срастётся. Если зарастёт рваная рана, то форма будет почти нормальной. Туда же, на ухо, полил оставшиеся капли зелья.

Глава шестая

Я никак не мог разобраться с суточным ритмом. Светлый день сменился ночью, небольшие прояснения на небе почти сразу затянуло тучами, а ветер снаружи снова начал завывать подобно голодному зверю.

Я уже третьи сутки (если верить золотым часам и моему Джи-шоку) находился в доме местного врача. У него, к счастью, сохранился большой запас керосина, благодаря чему я мог позволить себе сидеть при лампе. Заодно топил камин. До леса было далеко, да и больного я бросать боялся, пришлось сделать набег на соседние дома и притащить мебель. Её тут делали не из плитки, а из настоящего дерева, которое имеет свойство хорошо гореть. Потом ещё нашёл городской парк и спилил там пару молодых сосен. Дрова есть, на неделю мне точно хватит.

Раненый Евгений лежал почти всё время в отключке. Изредка я давал ему воду и лекарства, которые он просил. Он принимал это и снова засыпал. Утром третьего дня он снова открыл глаза и, слегка привстав, посмотрел на меня.

— Пить, — едва слышно попросил он.

— Женя, ты способен воспринимать реальность? — я встал и протянул ему стакан с водой.

— Да, — ответил он в перерывах между глотками.

— Тогда слушай, я не доктор, но даже я понимаю, что если человек не будет есть, то очень быстро умрёт. Твои раны неплохо схватились, но без еды они не заживут, да и сам ты скоро откинешь копыта. Извини, но мне придётся тебя шантажировать.

— Чего?

— Того, всю твою барбитуру я спрятал, а выдам только после того, как ты поешь.

— Не смогу, — он вернул мне пустой стакан и снова рухнул на подушку. — Желудок отвык, еда наружу выскочит.

На него было страшно смотреть, просто череп, обтянутый кожей.

— Бульон выпьешь?

— Ага, — сказал он, глядя в потолок.

Я прошёл на кухню и взял котелок с мясным бульоном, в котором плавали крошечные кусочки сухарей. Сварил из найденной в кладовке солонины.

Пил он долго, часто прерывался, чтобы отдышаться, потом снова пил, и так, пока не осушил котелок до дна. Уже хорошо, значит, жить будет. Солонина у меня ещё осталась, вечером сварю суп погуще.

— Лекарство, — попросил он.

— Ну, да, тебе без дозы никак. Какое давать? Сироп или порошок?

— Там есть маленький пузырёк с раствором, укол сделай, а то внутрь — это только добро переводить.

Я достал из жестяной коробки условно стерильный стеклянный шприц, на всякий случай макнул иглу в спирт, потом проткнул пробковую крышку пузырька и набрал один куб. Думаю, хватит. Осталось решить, куда колоть, тут кругом только кости. Слегка приподняв тощее тело, воткнул в ягодицу. Прижал место укола спиртовой ваткой. На этот раз он не погрузился в сон, как было раньше. Вместо этого решил поговорить:

— Что с ранами? Покраснения нет?

— Заживают, — ответил я. — И покраснения нет. Хорошо заживают, как на собаке. Если бы ты ещё питался, уже бы совсем зажили. Я то зелье применил, что у барыги взяли.

— Не зря платили, — он попытался улыбнуться.

— Надо решить, что делать дальше, — напомнил я.

— Тут варианта два, — он откинулся на подушку и прикрыл глаза. — Либо сидеть здесь, либо валить отсюда.

— А куда валить?

— Тут снова два варианта, либо валить просто куда-нибудь, либо искать что-то конкретное, например, дорогу домой.

— Подозреваю, время вышло, — я вздохнул. — Фёдор говорил про три-четыре дня.

— Тогда стоит посидеть здесь, пошарить по домам в поисках ценного, а потом, когда запасы начнут выходить, свалим.

— Вопрос исхода из города пока что упирается в тебя, — напомнил я. — Когда сможешь нормально передвигаться, тогда и будем говорить про путешествия. Пока только теории строить.

— Так вспоминай, я плохо помню, что там Фёдор говорил.

— Говорил он, — я напряг память, — что буря — это некая надмировая структура, нечто, что засасывает в себя части миров, а потом они существуют уже в ней. Сюда попадают люди и здания.

— Сразу вопрос: как попадают?

— В смысле?

— Ну, смотри, — Женя ощутимо поплыл, речь стала замедленной. — Вот сюда влетели мы, несколько машин, люди с вещами, но это не главное, в нашем мире люди и машины пропадают часто, а находятся редко. Но влетел ещё кусок дороги и леса. Лес ведь тоже наш был, берёзки родные, по крайней мере, в той части, что к дороге примыкала. Если всё это прилетело сюда, то там должно было исчезнуть.

— Вопрос интересный, опять же, так должно происходить регулярно. И никто не заметил.

— Вот тут снова есть варианты, либо нас скопировали вместе с куском дороги, такое в фантастике есть, либо нас вырвало с мясом, а на том месте сейчас котлован в пару футбольных полей. Тогда явление проходит по разряду необъяснимых, туда приезжают спецслужбы и учёные. Изучают, ничего не находят, котлован засыпают, и на этом всё.

— А ведь люди вернулись, хоть и не все, — напомнил я.

— Людей таскают на допросы, делают проверки на полиграфе, медицинское обследование, показания протоколируют и подшивают в секретную папку. Потом все дают подписку о неразглашении и… на этом всё. Большие дяди в погонах информацию принимают к сведению и ждут следующего случая.

— А ещё варианты есть?

Он задумался, хотя думать в таком состоянии затруднительно.

— Есть ещё вариант полного выпадения куска пространства. Смотри, кусок дороги с машинами, вот он есть, а вот его вырезали, а края пространства сшили. Просто от города до города раньше было сто километров, а теперь девяносто девять. Через несколько лет геодезисты найдут аномалию, почешут репу и ничего не скажут.

— Странно, тогда вообще всё должно измениться, если из земли выдернули километр.

— Ну, возможно, пространство растянется, асфальт станет менее плотным, деревья реже. Всё может быть, механизм этот для нас — тайна за семью печатями, никто никогда такое не изучал, а если и изучал, то с народом не делился.

— Ладно, с этим ясно, — я стал накладывать себе куски солонины на сухарь, не самая здоровая еда, зато сытно. — А что нас может ждать здесь? Навскидку: куча монстров, немного людей, странные природные явления, непонятные населённые пункты.

— Именно так, — он, казалось, уже спал, но при этом продолжал говорить. — Есть монстры, например, упыри, которых мы встретили в лесу. Есть ещё куча тварей поменьше, опасные, но отбиться можно. Тем более с огнестрелом. Есть люди, среди них есть хорошие, вроде Фёдора, есть условно хорошие, вроде барыги, ты, кстати, его имя не узнавал?

— Нет, а надо было?

— Ну, смотри, Фёдор говорил про какого-то Феофана, надо полагать, барыг здесь ограниченное количество, их имена на слуху, и каждый предлагает определённый товар.

— Допустим.

— Ну вот, если есть люди хорошие и не очень, то есть и плохие. Какие-нибудь разбойники, которые встречных любят грабить и убивать. Это стоит помнить.

— Так, — слова его напоминали бред, но я старательно мотал на ус, — что ещё?

— Ещё тут есть населённые пункты, лес, возможно, степь и горы, неопределённый суточный ритм и постоянный ветер. Временами он слабеет, но это не точно.

— Короче, пока сидим здесь, — подвёл я итог.

Ещё через три дня он окончательно пошёл на поправку. Раны, к счастью, не загноились, заживали быстро. Пришлось провести ещё одну неприятную процедуру под названием снятие швов. Как ни странно, но я справился. Процедуру облегчило непосредственное участие пациента, который давал советы. Он, хоть и не хирург, в медицине разбирался в разы лучше меня.

В то время, пока он отлёживался, я почти ничего не делал. В городе была масса полезных вещей, оружия, одежды и драгоценностей, но передвигаться там в одиночку я пока не рисковал. Их моего напарника боец так себе, но это дополнительная пара глаз, которая может предупредить об опасности. Впрочем, драться он тоже умеет, как ни странно, во время схватки в ратуше, показал себя отлично. Может быть, он просто, в силу некоторой неадекватности сознания, лишён чувства страха.

Уже по этим причинам стоило дождаться, пока он встанет на ноги. Правда, для этого пришлось насильно запихивать в него еду, что несложно было сделать через элементарный шантаж с помощью наркотиков. В будущем неплохо было бы вообще привести его в порядок, полностью лишив препаратов.

Когда пациент стал полноценно вставать на ноги и ходить дальше туалета, встал вопрос одежды. Его собственная после нападения нетопыря превратилась в лохмотья, которые уже невозможно восстановить, придётся ему осваивать местные фасоны. Первым делом добыл ему исподнее, вроде того, что у нас в армии носят, носили раньше, в пору моей молодости, не знаю, что там сейчас. Подошло бельё доктора, рубаха и кальсоны, тот, к счастью, не обладал богатырской комплекцией. Теперь занялись верхней одеждой.

— И что это? — Женя скептически кривился, вертясь перед зеркалом. — Нет, мне на красоту наплевать, ты не подумай чего, но это же, бля, непрактично.

— А что такого? — мне такая одежда тоже не нравилась, но пока ничего лучше не подобрали. — Размер твой.

Камнем преткновения стали штаны без стрелок с подтяжками. Ткань была добротной, сшито качественно, вот только талия находилось на уровне груди.

— Может, лучше галифе? — спросил он, жалобно глядя на меня.

— Попробуй, — я бросил ему обновку.

Галифе подошли лучше, тут и талия не выше пупа, и застёжек поменьше, и даже ремень предусмотрен.

— Только его с сапогами носить положено, — напомнил я. — Примеришь?

Сапоги в доме тоже имелись, а галифе снизу были обшиты кожей, видимо, доктор был не чужд верховой езде, может быть, выезжал к пациентам, типа, скорая помощь.

— Куда на босу ногу? — остановил его я. — Что размер твой и так видно, а ходить без носков или портянок — самоубийство.

— Носков одна пара только, — он развёл руками.

— Сейчас найдём ткань, нарежем портянок.

— Их как-то мотать нужно.

— Я научу, — в самом деле, когда служил в армии, там ещё носили портянки, иногда даже с берцами. Навык остался.

Обучение заняло примерно полчаса, после чего мой напарник стал делать это самостоятельно. Теперь передо мной стоял бравый молодой человек в галифе, рубахе и начищенных сапогах до колена, которые к тому же были подбиты стальными подковами, что обещало долговечность. Пиджак тоже вопросов не вызвал, а на случай холода припасли пальто и шляпу.

— А себе не хочешь сапоги? — спросил Женя, прохаживаясь взад и вперёд. Небольшая хромота присутствовала, но особых неудобств он не испытывал, лекарства напрочь глушили боль.

Я посмотрел на свои ботинки. К ним претензий нет, но это всё же зимняя обувь. А здесь, как я понимаю, не везде зима, в городе, например, что-то, вроде поздней осени. А значит, будут сильно потеть ноги, да и носков у меня нет.

— Хороший вопрос, посмотрю в других домах, глядишь, подойдёт что-то, — размер ноги доктора был меньше моего, причём, ощутимо.

— Идём потрошить город? — Женя радостно потёр руки.

— Сперва в порядок тебя приведём, — тут же заявил я.

— Так я в порядке, — он осмотрел себя со всех сторон. — Даже помылся весь.

Сегодня я нагрел ему два ведра воды и заставил принять сидячую ванну.

— Тебя, как минимум, нужно подстричь и побрить.

— Да мне и так неплохо, — он провёл рукой по щетине, которую уже с полным на то правом можно было именовать бородой. — Перед кем красоваться? Девок тут нет.

— Женя, — нравоучительно сказал я, садясь на стул. — Пойми одну вещь. Как я думаю, скитаться нам предстоит ещё долго, может быть, всю оставшуюся жизнь. Нам предстоит ещё есть всякую дрянь, пить из лужи, спать в грязи. Но, если есть такая возможность, нужно всегда следить за собой, опускаться нельзя никогда, даже если ты один. Пока поддерживаешь себя в порядке, ты живёшь, как только позволил себе опуститься, всё, считай, тебя нет, это первый шаг в могилу. Сам знаешь, я не одобряю твоего пристрастия к веществам, но с ним я ещё готов мириться. Терпеть рядом с собой немытого и небритого бича не согласен категорически.

— Ну, допустим, — сказал он и тоже присел на стул.

— А если возражений нет, садись к зеркалу, попробую тебя подстричь, а потом, когда вода нагреется, ещё и побрею. Мне не трудно, зато ты будешь на человека похож.

— Ты когда-нибудь человека стриг? — капризно спросил Женя, когда с головы упала очередная тёмная прядь. — Или только овец?

Причина его недовольства была понятна, ножницы, что мы нашли в доме, были тупыми, а потому через раз дёргали волосы.

— Стриг, но машинкой. В армии ещё.

— Двадцать лет назад, — констатировал он.

— Ну, поменьше, я ведь после института служил, но да, давно. Могу предложить просто бритвой наголо выскоблить, — у меня у самого стрижка была почти под ноль, так что за последние дни я почти не оброс, чего не скажешь о нём, он с самого начала был лохматым.

— Не, холодно будет, стриги уже так, потерплю.

Ещё через полчаса мучений он предстал передо мной с относительно аккуратной короткой стрижкой. Настал черёд бороды. Я поставил перед ним миску с тёплой водой и велел ему намочить щетину. Потом взял мыло, макнул помазок в воду и стал старательно взбивать пену в маленькой полукруглой фаянсовой чаше.

— Голову вверх задери, — велел я, после чего начал намыливать щёки пеной.

Достав бритву я раз десять старательно шоркнул её об ремень, придавая остроту, после чего занёс орудие над жертвой.

— Чё-то мне очково, — признался Женя.

— Не очкуй, я тыщу раз так делал, — со смехом заявил я. — Тебя недавно в лоскуты порвали, а ты порезов боишься.

В самом деле, бояться тут было нечего, прежде чем подойти с бритвой к другому человеку, я её четыре раза опробовал на себе. Так вышло и тут, бритва наточена отлично, поэтому каждое движение оставляло на коже чистую полосу. Под конец всё же немного порезал на шее, но порез был микроскопический, так и безопасной бритвой поранить можно.

— У тебя вич-инфекции нет? — строго спросил я, вопрос был не праздный, нам с ним одной бритвой пользоваться.

— Не, я ведь по вене не любитель. Да и медицинские знания своё берут. Справку не покажу, но сам уверен, что нет.

— Ладно, будем отсюда исходить, смотри на себя, красавец.

Он осмотрел своё отражение (всю процедуру сидел с закрытыми глазами).

— Ну, неплохо, — он повернулся к зеркалу поочерёдно обеими щеками.

— Сам так сможешь?

— Тренироваться надо.

— Вот теперь можно идти на промысел.

Глава седьмая

Промысел начали прямо от дома доктора. Сразу за порогом нас едва не снёс сильнейший порыв ветра. Сейчас, вроде бы, стоял день, но на освещении это сказывалось слабо, небо затянули тучи, а между ними сверкали редкие молнии. Вдобавок начала сыпаться водяная взвесь, временами переходившая в мелкий град.

Быстрыми перебежками мы добрались до соседнего дома, что стоял с распахнутыми дверьми. Тут явно побывали грабители, но они вряд ли унесли всё. Мы заскочили внутрь, захлопнули двери, а потом, за неимением засова (он имелся, но сейчас лежал на полу), я заклинил дверь удачно подвернувшейся ножкой стула.

В доме было прохладно, но отсутствие пронизывающего ветра давало ощущение тепла. А ещё тут царил разгром, повсюду валялись обломки мебели, какая-то разорванная одежда, в одном месте даже имелись следы поджога, но огонь быстро потух.

— Какие выводы? — спросил я своего напарника, который перед выходом вдохнул дорожку кокаина, а потому был необычайно бодр и словоохотлив.

— Выводы простые, тут работала одна группа, небольшая, человек пять-шесть, вряд ли больше. Грабили наспех, а значит, могли многое упустить. А ещё грабили не абы кого, а тех, на кого направлена социальная ненависть. Вывод, в момент, когда с городом случилась беда, большая часть населения просто куда-то пропала, а какие-то маргиналы из рабочего квартала остались тут. Спустя некоторое время они сообразили, что больше нет полиции и законов, и отправились устанавливать социальную справедливость, результат мы видим. Не удивлюсь, если в кровать насрали.

— Понял тебя, работаем по старой схеме: деньги, драгоценности, оружие, еда, одежда и обувь. Вперёд.

— Я наверх пойду, — тут же нашёлся он.

— Нет, мы не в кино, разделяться не будем, осмотрим всё здесь, потом наверх.

Грабители, несмотря на полное отсутствие организации, прошлись тут частой гребёнкой. Почти ничего полезного не осталось, если не считать таковым изорванные шмотки и некоторое количество постельного белья, которое я безжалостно пустил на портянки. А вот с едой они погорячились, среди разрухи я откопал на кухне бутылку неплохого белого вина, а вдобавок примерно пол литра какого-то растительного масла. Теперь можно будет что-то жарить на сковороде, например, картошку, которая у нас имелась.

Оружия в доме явно не было изначально, а вот тайники с драгоценностями могли быть. В кабинете хозяина ничего не нашлось, и мы отправились в спальню. Сразу у входа мне захотелось дать Жене в морду. Какого чёрта он всё время прав оказывается? На хозяйской спальне возвышалась изрядно подсохшая куча, по-прежнему издававшая неповторимый запах. Это надо же столько навалить, какой матёрый человечище.

— Глянем наскоро и пойдём, — заявил я, находиться здесь дольше необходимого не было никакого желания.

— Кое-что мы нашли, тут, видимо, у всех привычка хранить ценности в изголовье кровати. Тайник, конечно, победнее, чем в прошлый раз, зато тут нашлись наличные деньги, в золоте и серебре. Всего насчитали тринадцать золотых монет и тридцать две серебряные. Приличная сумма, а мародёры — дураки. Вообще-то, упомянутые торговцем золотые роллы и серебряные данаги выглядят иначе, но вес у них примерно такой, а главное — их точно примут.

После этого мы покинули зловонную спальню, и вышли в прихожую. Чтобы хоть немного перебить запах, я открыл бутылку с вином и сделал несколько глотков. Согласен, дурной тон пить вот так, из горла и без закуски, но хоть небольшое облегчение будет.

— Дай, — попросил Женя, протягивая руку.

— Ты же не пьёшь, — удивился я, но бутылку отдал.

Он отхлебнул немного, поболтал во рту и выплюнул, видимо, тоже хотел немного перебить запах.

Так мы переходили от дома к дому, выискивая то, что не забрали предыдущие мародёры. Улов, надо сказать, был небогатый. Натаскали дров, теперь запаса хватит на неделю, набрали еды, сухарей и солонины, а также спиртного. У нас был спирт, но расходовать его лучше в медицинских целях. А коньяк или ром лучше употребить внутрь, в такую погоду отменно поможет согреться. Как назло, совсем не попалось оружие. А ведь должно быть что-то, вроде полицейского участка, или гарнизона, где таковое хранится. Или нет? Не помню, как в таких городах было.

Временами мы возвращались в дом доктора, чтобы свалить добычу. В один из походов, теперь уже в дома победнее, я нашёл для себя сапоги, моего, сорок пятого размера. В отличие от сапог доктора, эти были подешевле, зато очень прочные. Кожа толщиной в палец, толстые нитки, подковы на подошве и пара сотен стальных гвоздей. Тяжеловаты, но зато нога защищена. Я тут же переобулся, но свои зимние тоже выбрасывать не стал, мало ли, в какую погоду попадём.

За день (условный, поскольку за время наших поисков солнце дважды вставало и садилось) мы обошли почти все солидные дома в центре. Добыча по-прежнему не радовала, завтра с новыми силами отправимся на периферию, там тоже есть богатые дома, а следов грабежа там нет.

Потом последовал заслуженный отдых. Женя под моим принуждением поужинал, после чего, закинувшись очередной дрянью, отправился в страну грёз. А сам я ещё долго сидел у камина, отхлёбывая коньяк из большого фужера и глядя на огонь. Хотелось что-нибудь почитать, но, увы, книг на русском языке тут не водилось.

Поспать удалось не так много, как хотел, долго ворочался, постоянно казалось, что меня кто-то зовёт, потом, вроде бы, заснул, а уже через пару часов опять открыл глаза, заметив, что снаружи в очередной раз посветлело. Плюнув на сон, я встал и начал будить напарника. Тот, впрочем, тоже не спал, если не считать его погружения в наркотическую нирвану. В общем, поднял, заставил поесть и потащил на промысел.

Очередной дом нас ничем не порадовал, я уже вышел наружу, а Женя всё ещё пытался найти тайник, который, по его мнению, просто обязан быть в таком доме. Я стоял на ветру и раздумывал, куда отправиться дальше, а может быть, вообще бросить мародёрство, тем более что всё необходимое у нас есть.

Взгляд мой скользнул по улице и упёрся в одинокую фигуру, что двигалась по тротуару неспешным шагом. Человек? Точно. Мужик лет сорока, одет богато, чёрный фрак с галстуком, на голове цилиндр, в руках трость с набалдашником из блестящего металла. Из-под цилиндра выбиваются седые волосы до плеч. Странная причёска, впрочем, откуда мне знать местную моду.

— Здравствуйте, — сказал я, когда он подошёл ко мне на расстояние трёх метров.

— Здравствуйте, — произнёс он в ответ, говорил, немного растягивая слоги, а ещё в речи слышался странный акцент, вроде польского. — Вы здесь один?

Мне он не понравился. Физиономия бледная, глаза странно блестят, усы пёрышками торчат в разные стороны. А ещё его не пугал ветер, словно его и не было совсем, хотя я постоянно старался повернуться так, чтобы в лицо не дуло. Кроме этого, странным было то, что он нисколько не удивился, обнаружив в пустом городе человека, одетого не по местной моде. Не простой это мужик.

— Да, один, — сказал я, делая шаг назад, а он, наоборот, сделал шаг ко мне. — А вы кто?

— Меня зовут Веспер, — он широко улыбнулся, а потом облизнул губы. — Я прибыл сюда, чтобы…

Казалось, он выдумывает причину, чтобы заговорить зубы. Потом я опустил взгляд на землю, в этот момент небо как раз посветлело, настолько, что на земле стали легко различимы тени. Одна тень, а мой собеседник, что стоял рядом, тени не отбрасывал. В другое время я на такую мелочь внимания бы не обратил, но события последних дней сделали меня подозрительным. Когда я снова поднял взгляд, его глаза горели красным. Он сделал ещё шаг в мою сторону, голос его задрожал:

— Хотел бы… хотел познакомиться с вами поближе, — в этот момент я завёл руку за спину.

Он отчего-то медлил, а мне это было на руку, сейчас я поворачивал барабан револьвера таким образом, чтобы наверху осталась самая последняя камора, где заряжена серебряная пуля. Не знаю, как на него подействует серебро, но нечисти от этого точно лучше не станет. Где там Женя?

Наша игра закончилась в тот момент, когда я наткнулся задом на небольшой заборчик. В этот момент барабан щёлкнул в пятый раз, а человекообразная тварь, распахнув огромную пасть с клыками, бросилась на меня. Сила прыжка была такова, что он сбил бы меня с ног, после чего вонзить клыки в мою шею было бы делом техники. Но меня спас всё тот же заборчик, а я успел выхватить револьвер и упереть его противнику стволом в солнечное сплетение под углом снизу вверх.

Клыки остановились в паре сантиметров от моей шеи, когда я нажал на спуск. Воображение уже вовсю пугало осечкой, которая у такого оружия в порядке вещей, но обошлось. Выстрел прогремел глухо, пуля пробила тело вампира, оставшись внутри, скорее всего, пробито и сердце и лёгкое. Клыки его окрасились кровью, он отпустил меня, сделал шаг назад, а потом солдатиком повалился на спину.

Видимо, серебро оказалось средством действенным, поскольку вампир тут же начал разлагаться, плоть его на глазах усыхала, потом пошла трещинами, из трупа повалил какой-то дым, а потом и вовсе всё осыпалось прахом, где даже костей было не разглядеть.

— Ты убил его!!! — раздался рядом хриплый женский визг.

Женщина в старомодном платье кинулась на меня из-за угла, пасть её точно так же распахнулась сантиметров на двадцать, обнажая клыки, но долететь до моей драгоценной тушки она не успела. Женя, привлечённый выстрелом, вышел на улицу, где и узрел атаку монстра. Что ни говори, а напарник мой, хоть и пребывает постоянно в грёзах, настоящий боевик, который ничего не боится и умеет за себя постоять.

Вот и сейчас он, спрыгнув с крыльца, оказался на пути вампирши, которую тут же встретил ударом бутылки вина. Бутылка разбилась о голову, облив вампиршу с ног до головы кроваво-красной жидкостью, от которой та начала фыркать и отплёвываться. А Женя, недолго думая, врезал ей по оскаленной морде оставшейся в руке «розочкой», срубая нос и большой кусок щеки. Вампирша завыла и отступила на шаг назад.

Но я почти сразу заметил, что разорванная плоть на её морде начинает восстанавливаться, кровь не текла совсем, а уже секунд через пять она стала как новая. Следующим этапом противостояния стала плюха когтистой лапой, от которой мой напарник отлетел обратно в дом (как можно отлететь вверх по крыльцу, не спрашивайте, но так оно и вышло). Вампирша прыгнула в мою сторону, но была остановлена пулей.

Увы, свинец, в отличие от серебра, вампиров наповал не убивал, но и останавливающее действие тяжёлой мягкой пули пошло мне на пользу, получилось сбить атакующий порыв, вампирша просто грохнулась на тротуар, но тут же снова начала вставать.

Тут выяснилось, что напарника своего я рано сбросил со счетов, не обладая выдающимися физическими данными (и вообще никакими не обладая), он в бою вёл себя как настоящий берсерк.

— Убью, сукаааа!!! — раздалось из дома, а потом оттуда вылетел Женя со стулом в руках.

Стул разлетелся об спину монстра, а Женя откатился в сторону. Вампирша отряхнулась, встала и снова двинулась ко мне, а я снова выстрелил, теперь уже в голову. Мелькнула слабая надежда, что вампиры, как зомби, убиваются в мозг. Чёрта с два, дыра во лбу тут же начала зарастать, а вампирша, хоть и ощутимо похудела, слабее не стала. Я снова взвёл курок.

Тут она замерла, лишь немного не дотянувшись когтистой лапой до меня, глаза её закатились, а распахнутая пасть медленно захлопнулась. Только тут я разглядел, что за её спиной стоит Женя с разбитым лбом и каким-то образом её держит. Когда я подбежал, оказалось, что парень при паденииудержал в руках ножку от стула, которая обломилась удачно, оставив острый конец, который он использовал вместо кола, вогнав в спину вампирше. Вот только умирать она отказывалась, кол вызвал паралич всего тела, но не смерть, красные глаза по-прежнему моргали, а пасть выталкивала из себя громкие хрипы.

— Почему она не дохнет? — спросил Женя, для которого удержание на колу вражины давалось неимоверно тяжело, он побледнел и хватал ртом воздух. — Кол ведь.

— Вали её на землю, — скомандовал я, выхватывая топор.

Когда обездвиженная вампирша повалилась на дощатый тротуар, мы в две руки с помощью топора и мачете начали рубить ей шею. Получалось с трудом, разрубленная плоть успевала частично зарасти в промежутках между ударами. Но всё же ресурсы её тела были не безграничны, с каждым ударом она всё сильнее худела, плоть покрывалась морщинами и трещинами. Восстановление шло медленно, а потому нам удалось отделить голову от туловища. Женя тут же наподдал ногой, перебросив её на другую сторону улицы. На это ушли все его силы, потом он просто повалился набок и закрыл глаза.

Но это был ещё не конец. Вампирша умирала, тело её стало разрушаться так же, как и у предшественника. Но отлетевшая на несколько метров голова напоследок разразилась гневной тирадой. Понятия не имею, как может говорить голова без тела, в котором остались лёгкие, но она говорила:

— Вам конец, смертные! За меня отомстят! Мать придёт за вами! Она не бросает своих детей!

На последних словах голос стал затухать, а тело окончательно разрушилось, снова из него вышел какой-то дым, который направился в нашу сторону, дымная струя обвила мою руку и быстро впиталась в кожу.

— Ты видел? — спросил я у фармацевта, который, казалось, не видел вообще ничего.

— Видел, — он кивнул, пытаясь отдышаться. — Объяснить не могу.

— А остальное?

— Ты про… вампиров?

— Ага.

— Всё, как всегда. Первого ты серебром завалил?

— Да.

— Разгреби прах и достань пулю. Пригодится. Странно, серебро больше от оборотней, а вампиры от кола должны дохнуть.

— Осинового, — напомнил я.

— Да, — он продолжал копаться в файлах, которыми под завязку была забита его голова, и которые до последнего времени были бесполезными. — Хотя стоп, не просто кол, вампира ещё желательно обезглавить и сжечь, на тот случай, если кол кто-то вытащит. Значит, кол только парализует. А серебро… ты пулю-то доставай, не тормози.

Я разгрёб носком сапога серый прах, после чего нашёл пулю. Нормальная, почти не сплющилась, впрочем, и не должна, серебро твёрже свинца.

— Чего делать будем? — спросил я, поднимая его на ноги, стоял он с трудом, на драку ушли все силы.

— Сначала — домой, — заявил он. — Потом разберёмся предметно. Я тебе там бутылку вина нашёл, старое очень, какого-то славного урожая, вот только…

— Я видел, чёрт с ним, пошли уже.

Когда мы пришли домой, я усадил его в кресло и обработал несколько мелких ран от когтей.

— Через когти вампиризм не передаётся? — спросил я у него, признавая за ним роль эксперта по монстрам.

— Логика подсказывает, — он отхлебнул из пузырька, — что он и через клыки не передаётся, иначе бы не осталось людей, а только одни вампиры. Чтобы стать таким, как они, одного укуса недостаточно, тут есть какая-то дополнительная процедура инициации, её иногда представляют каплей вампирской крови, которую кандидат должен выпить.

— Ты слышал, что она кричала?

— Слышал.

— И какие выводы?

— Что у них речевой аппарат не зависит от дыхания, — выдал он абсолютно логичный вывод.

— Я не про то, найдут они нас?

— Найдут.

— Так надо валить.

— Не спеши.

— Ты чего-то придумал?

— Пока не уверен, думаю, план побега предусмотреть стоит. Например, собрать вещи, всё, что сможем унести. Потом приготовить оружие и ждать их прихода. У меня есть отличный план защиты, если не сработает, есть план Б.

— И в чём он?

— Будем сваливать, я уже присмотрел пути отхода.

Глава восьмая

Нас действительно нашли. Часа через четыре на улицах появились они. Их было много, они не спешили, старательно обкладывая нас со всех сторон. Издали эти существа выглядели, как люди, если, конечно, не присматриваться.

К тому времени я, не рассчитывая на своего безалаберного напарника, собрал два больших рюкзака. Получилось неожиданно много. Запас еды, по большей части сухари и солонина. Вода в нескольких фляжках. Запас белья и портянок, по два шерстяных одеяла на каждого, спиртное и лекарства. Ещё кое-какой инструмент. Само собой, мой рюкзак был почти вдвое тяжелее, но тут уже ничего не поделаешь, физические возможности хилого Жени я оценивал трезво.

Мы готовились не только к бегству, но и к бою. Зарядил обе серебряные пули в револьвер. Ещё приготовил патроны к крупнокалиберному обрезу, используя имеющиеся бумажные гильзы. В один положил картечь из рубленой серебряной монеты, ещё два зарядил (не смейтесь) деревянными пулями, выстрогал колышки из росшей в городе осины. Заодно приготовил два полноценных кола, а ещё постарался натереть серебром лезвие топора и мачете. Серебро немного стачивалось о сталь, оставляя светлые полосы. Вряд ли такая доза убьёт вампира, но приятно ему точно не будет.

Но все эти приготовления нас бы не спасли, поскольку вампиров было слишком много. Об этом я прямо сказал Жене.

— Не ссы раньше времени, — надменно заявил он. — Справимся.

— Каким образом?

— Если всё то, что я знаю о вампирах правда… — начал он, но я тут же его перебил.

— А если нет?

— Я присмотрел пути отхода, — равнодушно ответил он. — Так вот, если это правда, то мы сможем держать оборону долго, убивая их по одному. Козырь в рукаве, так сказать.

Вампиры, как мне показалось, ни о каких козырях не слышали, а потому медленно, но уверенно направлялись к нашему дому. Где-то по двое, где-то по трое, постоянно подходили новые. Где-то далеко хлопали крылья летучих мышей, а на улицах прибавлялось двуногих тварей.

— Давай уже, раскрой карты, — предложил я.

— Смотри, в легендах о вампирах, которые почти все родом из Восточной Европы, первыми жертвами всегда становятся близкие люди восставшего упыря. Догадываешься, почему?

— Нет.

— Их проще всего достать. Вампир подвержен ряду ограничений, среди них запрет на вход в дом без приглашения. Пока хозяин его не пригласит, он не может войти и убить его. Только в свой дом он может войти беспрепятственно, поэтому упыри и кусали первым делом собственную семью.

— Ты решил держать осаду?

— Если понадобится.

Я бегал от окна к окну, не везде был хороший вид, пусть сейчас был день, но тучи закрывали солнце. Тем не менее, атаку я проморгал. Дверь вылетела от удара снаружи, а следом просунулась оскаленная пасть вампира, на этот раз тощего и бородатого. Он одним прыжком преодолел расстояние, разделавшее нас, но тут же напоролся на два осиновых кола примерно метровой длины.

Осина подействовала не в пример лучше другого дерева, тварь сразу же начало корёжить, а отрубить голову получилось уже с первого удара. Хотя, может быть, тут сыграло роль серебряное покрытие клинка, или просто вампир попался слабый.

Это был самый нетерпеливый, остальные пока не подтянулись, но нападение было вопросом времени. Женя тут же завис, пытаясь привести свои планы и догадки хоть в какое-то соответствие с реальностью. Процесс этот опасно затянулся, мысли в его голове шевелились медленно, поэтому я решил его поторопить:

— Женёк, оживай, и объясни уже, какого беса он в дом вломился? Он ведь не может без приглашения, а мы его не приглашали.

— Где-то я затупил, — честно признался он, продолжая скрипеть шестерёнками в голове. Потом глаза его широко распахнулись, над головой зажглась условная лампочка, а сам он улыбнулся своим мыслям. — Это не наш дом, бежим!

Я на ходу подхватил оба рюкзака, при этом громко матерился. Ход мыслей у напарника был в целом правильный, только он не учёл щепетильность кровососов в вопросе прописки. Вот если бы мы прописались в этом доме, тогда нас бы не тронули, а так дом принадлежал какому-то доктору, который неизвестно где, а мы тут просто захватчики. Теперь только бежать, он присмотрел какой-то запасной путь, но не выйдет ли такой же конфуз, как и с домом-крепостью?

— Дорога надёжная, — заверял он, утаскивая меня за рукав в небольшой проход между домами, — если нас сразу не спалят, успеем уйти.

Поскольку вампиры были рядом, матерился я шёпотом, попутно зажимая нос от мерзкой вони. Его тайный путь к бегству оказался не самым комфортным.

— Ты почему сразу не предупредил? — спросил я, спускаясь по вбитым в стену колодца скобам.

— А что бы это изменило? Путь как путь. Запах не очень, согласен, но лучше так, чем к вампирам в лапы.

— Какого хера мы вообще в канализацию полезли, там ведь внизу труба на тридцать? Ты «Побег из Шоушенка» вспомнил? Решил напоследок в говне поплавать?

— Труба там нормальная, почти в мой рост, кирпичная, и говна нет, его дождями вымывает. Просто тоннель, ручеёк по полу бежит, где-то вдали есть выход.

— А ещё крысы, — добавил я.

— Есть немного, не без того, но нас точно не съедят.

Люк над собой мы закрыли плотно, спускаться старались тихо, можно было надеяться, что вампиры не возьмут след сразу. А если у почуют наши следы, тот тут точно собьются, местные ароматы заглушат любые запахи. Когда стало уже невозможно различать что-либо, мы зажгли электрический фонарь. Ага, колодец заканчивается, дальше горизонтальная труба. Вонь усилилась, под сапогами зачавкала грязь, точнее, не грязь, а совсем другая субстанция. Вымыло дождями, ага.

Труба шла в сторону, разветвлялась и делала отвороты. Тут заблудиться можно запросто, а потом просто задохнуться и умереть. Но напарник мой крепко задался целью реабилитироваться за провал с домом. Он тронул меня за плечо и потянул в один из боковых тоннелей.

— Свежаком оттуда тянет, — заявил он, хотя я ничего не различал.

— Веди, — прохрипел я, стараясь дышать через раз.

И мы пошли, несколько раз упирались в тупик, всё же нос был не самым надёжным проводником. Только через два часа действительно потянуло свежим воздухом, что пришлось как нельзя кстати, поскольку я уже начал терять сознание.

— Туда, — снова скомандовал Женя, и тут позади послышались визги и хлопанье кожистых крыльев.

— Догоняют, — я указал назад.

— Ничего, — Женя уже едва дышал и был бледен, как свежепобеленная стенка, что хорошо было видно в свете фонаря. — Нам только наружу выйти, а там оторвёмся.

— От летающих тварей? — скептически спросил я.

— Именно, поднажми!

Нажимать пришлось за двоих, поскольку ближе к выходу он начал просто падать, видимо, свежий воздух ударил в голову. Пришлось подхватить его в охапку. Когда вырвались наружу, навстречу нам выскочил совершенно голый мужик могучей комплекции с кожей трупного цвета и абсолютно лысый, даже бровей не было. За спиной у него складывались небольшие кожаные крылья.

Этот вампир явно был матёрым, поскольку не умер сразу от попадания серебряной картечи. Женя, находившийся у меня на руках в полуобморочном состоянии, умудрился выпалить из обреза. Отдача повалила нас обоих, но вампиру тоже пришлось несладко. Он схватился за живот, зажимая рану, из которой валил странный белый дым. Валил, что характерно, опять в нашу сторону. Я пытался помахать руками, но дым впитывался в кожу фармацевта. Опять та же дрянь.

— Куда дальше? — я уже начал понемногу впадать в панику.

— К воде, — прохрипел он едва слышно. — Канализация открывается в реку, тут берег.

Тут и до меня дошло, что я стою на берегу реки. Вон и вода.

— Ты плавать умеешь? — спросил он.

Я прикинул, в тяжёлой одежде и сапогах проплыву недалеко, но всё же проплыву. Вот только рюкзак придётся бросить. Но тут глаза мои разглядели путь к спасению. Шагах в двадцати ниже по течению стояла лодка, довольно старая, из потемневшего дерева, но, вроде бы, исправная. Кое-как дотащившись, я перебросил через борт напарника и оба рюкзака, а потом начал отталкивать лодку в воду. Река оказалась приличных размеров и глубины, почти сразу ноги мои ушли на глубину, а в сапоги набралась холодная вода. Ветер поднимал большие волны на поверхности, но перевернуться нам не грозило.

— Греби, — скомандовал Женя, понемногу приходя в себя. — Дальше от берега.

Лодка была довольно большая, человек на шесть, а то и на восемь. Но вот пара вёсел в наличии была только одна. Ухватившись за ручки, я быстро начал грести, стараясь увести лодку подальше от берега. Дно слегка рассохлось, отчего плавсредство пропускало воду, но это не страшно, хватит надолго.

И тут я поднял взгляд. От увиденного даже руки опустились. Грести бесполезно, и нет смысла уходить через реку. Десятки, если не сотни летучих мышей поднялись в воздух. Большие и малые, быстрые и медленные. И все они летели к нам. Нас разорвут минуты через три.

— Ты чего вёсла бросил? — спросил Женя, жадно вдохнув в ноздрю порошок.

— Смотри туда, — я поднял руку и указал на стаю. — Их там сотни, нам не уйти.

— На этот раз я не предусмотрел никакого плана В, — сообщил он, но тут же с улыбкой добавил: — потому что план Б должен сработать.

— Как с домом? — горько усмехнулся я.

— С домом-то я был прав, просто не учёл некоторых тонкостей. План мой прост, канализация обязана куда-то выходить… ты греби, не останавливайся, чем дальше от берега, тем лучше, — наркотик временно придал ему бодрости, он натурально ожил после напряжения с побегом. — Так вот, канализация должна иметь сток, либо в море, либо в реку. Моря поблизости я не заметил, обычно им пахнет. Значит, есть какая-то река. А тот факт, что на берегу нашлась лодка, только улучшил наши позиции. Я поначалу предполагал, что придётся вплавь убегать.

— Куда убегать, нас сейчас догонят и порвут? — напомнил я, не отрывая взгляда от стаи тварей, что приближалась к берегу.

— Не спорю, порвут, если я ошибся. Так уж вышло, что вампиры имеют массу ограничений… я это уже говорил, да? Неважно. Среди этих ограничений есть и невозможность пересекать текучую воду. Насколько я знаю, только по мосту.

— А где мост?

— А мост вон там, выше по течению, они, конечно, могут пустить погоню по двум берегам, но вряд ли их хватит надолго. У нас есть еда и вода, будем сплавляться неделю, или две, пока они совсем не отстанут.

Первый вампир поравнялся с берегом, но дальше не пролетел, его прижало к земле неведомой силой, и там он снова принял человеческое обличье. За ним последовали другие. Все они собрались на берегу и стояли, беспомощно потрясая руками. Только тут я позволил себе немного расслабиться. Фармацевт, будь он неладен, оказался прав, текучая вода для них — непреодолимая преграда. Мы спасены.

— Рано расслабился, — заметил напарник. — Видишь вон тут тварь, крупная, больше других в два раза?

— И что?

— Подозреваю, это и есть их мать.

— И что она может сделать?

— Надеюсь, что ничего. Но вампиры, особенно высшие, часто обладают магией. Насколько помню, от магии можно спрятаться в своём доме, но и тогда он может воздействовать иллюзией, предстать в облике соседа, ты откроешь ему дверь, предложишь войти, а он… Интересно, а лодка — это не дом?

— И что с текучей водой?

— Тут мои знания хромают, — признался он. — Будем ждать.

Огромная летучая мышь приземлилась на берег чуть поодаль от толпы соплеменников, а потом обернулась женщиной огромного роста, могучей комплекции и вдобавок с огромными сиськами. Натурально, мать семейства, этой сиськой всех и выкормила. А ещё у неё были длинные чёрные волосы, почти до земли, ветер развевал их, как парус.

Увидев нас в лодке, она закричала, голос был подобен грому, от него даже лодка завибрировала. Как я понял, это был не просто крик, она нараспев читала заклинание, собиралась применить какую-то магию. А мне этого совсем не хотелось, а потому я налёг на вёсла.

— Кастовать будет, — запоздало сообщил Женя.

Но в последний момент что-то пошло не так. Рука её окуталась тьмой, которую она собиралась швырнуть в нас, но потом рука опустилась, видимо, слишком большое расстояние для магии, не выйдет.

— Живы, — констатировал Женя. — Спаслись.

Я оставил вёсла, теперь они не нужны, мы на середине реки, нас несёт течение, можно немного отдохнуть, а заодно хоть как-то отрефлексировать пережитое.

— Какие мысли? — спросил я, откидываясь на борт и залезая в рюкзак. Не зря же я надрывался, четыре бутылки коньяка и две рома сами себя не выпьют. Достав одну, я выдернул зубами пробку и крепко приложился, хотелось напиться вдрызг и попробовать хоть на время забыть об увиденном. Странное ощущение, все стычки были кратковременными, а страх пришёл только сейчас. Это как если бы меня выдернули из-под поезда за секунду до столкновения. Слишком короткое время, чтобы испугаться. Страх придёт потом, когда поймёшь, чего именно только что избежал. Дурацкий запоздалый страх.

— Никаких, — он равнодушно помотал головой. — Всё обошлось, хотя страшно было, не спорю, даже мне, несмотря на слегка искажённое восприятие реальности.

— В очередной раз убеждаюсь, то этот мир создан для таких, как ты.

— Обоснуй.

— В нашем сознании, — я начал пересказывать учебник философии, — отражается реальность. Это как зеркало. А если зеркало кривое? Как у тебя. То отражаться будет кривая реальность. Или с восприятием всё нормально, а сама реальность кривая? Тогда тебя будет душить чувство неприятия. Как меня сейчас. У меня восприятие нормальное, я материалист до мозга костей, у меня, чтобы ты знал, папа когда-то в компартии состоял, я даже в бога не верю, не то, что в вампиров. Такая реальность до сих пор не улеглась в моём сознании, я её отрицаю и пытаюсь проснуться.

— Интересная идея, — он внимательно посмотрел на меня пьяными глазами и снова их закрыл. — А у меня зеркало восприятия кривое, а здесь в нём отражается кривая реальность, а в результате получаем геометрически точную картинку.

— Как-то так, — согласился я. — Ты не спишь ещё?

— Не совсем, странное состояние, вроде бы, сон, но могу поддерживать связь с реальностью.

— А что насчёт дыма, он ведь в наше тело впитывался?

— Могу только предполагать.

— Так предполагай.

— Это вроде экспириенса, вот мы убили тварь, её душа перешла к нам.

— Это хорошо или плохо?

— С одной стороны, хорошо, по идее, мы от этого станем сильнее, умнее, здоровее, может быть, получим новые способности.

— А с другой?

— А с другой стороны, душа вампира черна, как задница австралийского аборигена, а потому всасывать её в себя может быть опасно. Или нет, тут у меня снова знания хромают.

— То есть, убив кучу вампиров, сам можешь стать вампиром?

— Вряд ли, становление настоящим вампиром — процесс сложный, вряд ли это может получиться случайно. Скорее, станешь кровожадным, может быть, полюбишь кровь, тебе разонравится дневной свет, ну, и прочие мелочи. Думаю, тут переживать не о чем.

— Ладно, плевать на это, а куда мы плывём?

— А не всё ли равно? Там, — он указал рукой вверх по течению, — находится куча тех, кто желает выпить нашу кровь. Чем дальше мы окажемся от них, тем лучше. А уже потом будем решать, что делать и куда идти. Лично мне фиолетово, куда-нибудь мы обязательно придём.

— Ага, — я вздохнул. — Алиса не даст соврать.

— Электронная?

— Нет, та, которую Льюис Кэррол придумал. Которая в Стране Чудес и в Зазеркалье.

— Полезный опыт, нужно было больше читать сказочных книг, там, как ни странно, очень много полезного и нужного.

Тут он всё же заснул окончательно, даже храпеть немного начал.

Я, некоторое время посидев, поёжился от очередного порыва холодного ветра, набросил на плечи одеяло и тоже заснул, крепко сжимая в руке ружьё.

Глава девятая

— Юрий Владимирович, просыпайся уже, — Женя активно толкал меня ногой. — Быстрее, пока не влипли.

— Что случилось? — через секунду я уже стоял на ногах, целясь из ружья в пустоту.

— Туда посмотри, — напарник мой был необычайно бодр, явно успел закинуться.

Я посмотрел туда, куда он указывал, то есть, по ходу движения. Ничего, река, разлилась в этом месте необычайно широко и, кажется, обмелела. Впереди поток снова сужается.

— И что там? — я непонимающе уставился на него.

— Водопад, — объяснил он. — Вон там мы упадём вниз. Если, конечно, не свернём в сторону и не причалим.

— Да откуда там водопад? — не унимался я. — Водопад такой грохот даёт, ни с чем не спутать.

— Высота мне неизвестна, но я настаиваю, что там водопад, давай причалим.

Я в его словах сомневался, но решил всё же причалить к берегу. Слишком часто он оказывался прав. Сев за вёсла, я начал грести, стараясь поворачивать к берегу. Глубина тут была смешная, последние несколько метров лодка уже царапала дном камни. Вытащив лодку на берег, мы схватили мешки и отправились вдоль берега, чтобы посмотреть, что находится дальше.

Идти пришлось далеко, километра два, берег стал изгибаться, поток собрался в узкую полосу, а потом… И ведь снова прав оказался. Водопад, самый настоящий, вода срывалась с обрыва и, почему-то относительно тихо падала вниз. У нас получилось подойти поближе, даже выглянуть с обрыва, но внизу ничего не было. Только вода, падающая в пустоту. Чуть дальше висели белые облака, скрывающие от нас бездну. Мне от такого стало не по себе.

— Есть мысли? — задал я уже надоевший вопрос.

— Хороших нет, — он отвернулся и пошёл назад.

— А плохие? — спросил я его спину.

— Здесь конец мира, дальше идти просто нельзя, мы даже с горы не слезем, потому что там ничего нет.

— Но так ведь не бывает?

— Здесь бывает всё. В мире, где есть магия, вампиры, а ещё бесконечная буря и не пойми что с географией, может быть всё. Надо думать, куда дальше идти. Пока ты спал, я видел селение на берегу, вроде, пустое. Как бы то ни было, а крыша над головой.

Пришлось согласиться. Но выбора особого и не было, путешествовать дальше на лодке мы не могли, только пешком, а пешком далеко не уйдёшь. Раз уж попадаются тут селения, нужно использовать. Буря снова усилилась, резкие порывы ветра иногда опрокидывали фармацевта, да и сам я стоял на ногах непрочно. Единственное, что радовало, — здесь было относительно тепло.

Деревня была так себе, домов на двадцать. Обычные рубленые избушки, правда, от российских они отличались отсутствием сеней. О чём это говорит? Правильно, о том, что климат тут тёплый. Был тёплый, пока не началось.

Людей мы не нашли, впрочем, не особо и искали, заглянули в пару изб, никого не увидели, а потому решили дальше не идти. Самый большой дом, видимо, принадлежавший местному старосте, стоял в центре деревни, там мы и решили разместиться. В пользу этого говорил и тот факт, что только в этом доме имелась нормальная печь с трубой, остальные отапливались по-чёрному, что для нас, людей, испорченных цивилизацией, было совершенно неприемлемо.

Дрова нашлись быстро, я положил несколько поленьев в печь и, скомкав кусок берёзовой коры подложил снизу. Поджёг зажигалкой, дрова оказались сухими, а потому схватились почти мгновенно. По дому начало распространятся тепло, а поскольку печная дверь закрывалась неплотно, огонь послужил слабым источником света, что позволило поберечь фонари и прихваченные в городе свечи.

— Надо пожрать сварить, — сказал я, вставая с небольшого чурбака, заменяющего стул.

— Надо, — согласился он, но с места не сдвинулся.

Я только тяжело вздохнул. Проще смириться, чем заставить его приносить пользу. Плевать, справлюсь сам, ещё и его покормлю, если понадобится, насильно. Такой уж достался мне спутник, оставь его без присмотра, он просто умрёт со счастливой улыбкой.

С меню на ужин (или завтрак, какая разница) вариантов было немного. Всё та же солонина, крупа, несколько сухарей. Такая еда скоро надоест, но голод утоляет хорошо, грех жаловаться. Скидав все ингредиенты в котёл, я подлил воды из фляги и поставил его на плиту.

— Темнеет, — заметил Женя, приоткрыв один глаз.

— И что с того? — спросил я, помешивая потенциальную кашу длинной деревянной ложкой. — тут всё время темно.

— Ночь — время нечистых, — напомнил он. — Кто-то может прийти на огонёк.

— А мы дверь запрём, — отмахнулся я.

Тут он, как ни странно, проявил инициативу, выдвинулся к двери и попытался её запереть. Увы, у двери не оказалось даже самого примитивного засова. Открывалась она наружу, но и там не было запоров.

— Неприятно тебя расстраивать, но мы здесь беззащитны, — он развёл руками.

— Придётся дежурить по очереди, — сказал я, прекрасно понимая, что дежурить придётся мне, на товарища положиться нельзя.

— Да я, в принципе, выспался, посижу тут.

Он сел на пол, прижался к печке и закрыл глаза.

— Хоть одеяло постели, — предложил я. — И ружьё под руку. Помнишь, зачем оно нужно?

— Угу, — он ухватил ружьё и положил рядом с собой.

Но мне этого было мало, я забрал у него ружьё, сменил патроны в стволах. Теперь любой, кто посягнёт на наш покой получит две пули слоновьего калибра. Или не получит, поскольку стрелок имеет проблемы с реакцией.

Сам я уселся у печки и смотрел, как варево начинает обретать нужную консистенцию. У сухих дров есть большой недостаток: они быстро прогорают. Пришлось выйти на улицу, где меня едва не унесло ветром, там я нашёл остатки поленницы. Дров было мало, пришлось выломать ещё две палки из ограды, сойдёт, разломаю, гореть будут не хуже. Уже когда я открыл дверь, почувствовал на спине чей-то взгляд. В обычном мире такое чувство ни к чему не обязывает, но здесь даже секундное промедление могло стоить жизни.

Со смертью я разминулся на пару сантиметров и доли секунды. Когда руки заняты, обороняться сложно, пришлось бросить дрова и упасть самому, чтобы выиграть доли секунды. В тот же момент надо мной пронеслась чёрная тень, я услышал глухой рёв, а потом по доскам крыльца ударили когтистые лапы. Волк?

Ружьё осталось в доме, но револьвер был у меня за поясом. Оставалось надеяться, что порох не отсырел во время плавания по реке. Я выхватил оружие и упёр ствол прямо в могучую тушу с дурно пахнущей шерстью, от чудовища несло псиной так, что глаза слезились. Одновременно с нажатием на спуск в мою сторону метнулась голова с оскаленной пастью, зубы клацнули в сантиметре от моего носа, едва его не откусив. Но в тот же миг пуля ударила в грудь чудовища, нанося рану и отбрасывая его назад. Калибр у револьвера способствовал хорошему останавливающему действию, бил, как конское копыто. А когда он снова ринулся в атаку, оглашая двор глухим рёвом, я успел взвести курок и выстрелить снова. А потом ещё. Стрелял почти вслепую, ориентируясь на большое чёрное пятно передо мной. После четвёртого выстрела его пробрало, пятый, тот, что с серебряной пулей, добил окончательно. Тварь какое-то время тихо скулила, но через пару минут затихла окончательно.

В этот момент на пороге появился мой товарищ с фонарём в одной руке и ружьём в другой.

— Кто это? — он посветил фонарём на тушу мёртвого волка.

— Сам хотел бы знать, — я поднялся с земли и попытался отряхнуть одежду, двор был далёк от идеалов чистоты. — Волчара какой-то.

— Оборотень?

— Не знаю, — меня снова с опозданием начало трясти. — Может, и оборотень, я последний раз серебряную всадил. Потом он помер.

Женя обошёл труп волка по кругу, пытаясь подробно рассмотреть в свете фонаря. Осмотрел клыки, подёргал за лапу, даже хвост приподнял. Волк был почти обычный, если не считать огромных размеров и чёрной шерсти.

— Не, не оборотень, оборотень после смерти обычно снова в человека обращается, а этот волком остался. Да и раны все одинаково кровоточат. Если от серебра была только последняя, то остальные бы успели зарубцеваться, регенерация у оборотней хорошая.

— Отсюда вывод, — сказал я, — без оружия никуда.

— Согласен, — он сейчас выглядел почти нормальным. — А его есть можно?

— Чёрт его знает. Вообще, волки, насколько помню, условно съедобные, не деликатес, но есть можно. Только это обычные волки, а тут не пойми что. Хотя, вскрывать его всё равно придётся, пулю надо вернуть.

— Иди, ужинай, — вдруг предложил он. — Я вскрою, мне это знакомо.

— Ты же не хирург, — напомнил я.

— Ну и что, вскрыть труп много ума не надо, а пуля нам нужна. Иди.

— Нет уж, я с тобой посижу, вдруг ещё кто-то придёт.

Надо отдать ему должное, волка он разделал быстро, впрочем, подробное вскрытие и не входило в его планы. Для этого он использовал перочинный нож, который оказался достаточно острым. Минут через двадцать на крыльцо легли все пять пуль. Три свинцовых сильно деформировались, видимо, от столкновения с костями. Одна, засевшая в мягких тканях, оказалась целой, а серебряная сидела в позвоночнике, неудивительно, что зверь после попадания умер, его полностью парализовало. Тем не менее, пуля осталась целой и годилась для повторного использования. Мятые, впрочем, я тоже выбрасывать не спешил, найду, как использовать.

В довершение всех бед начался дождь, а по причине сильного ветра капли падали почти горизонтально, а потому спрятаться под навесом не получалось. Пришлось идти обратно в дом, благо, там было тепло и сухо, а вдобавок поспел ужин.

Напарника снова пришлось кормить насильно, организм его просто не испытывал чувства голода. Тем не менее, даже нескольких ложек, что я в него запихнул, было достаточно. Для того, чтобы не умереть с голоду. Потом за ужин сел и я.

Пока он пребывал в нирване, я в очередной раз напрягал мыслительный аппарат. Что делать?!! Мы в каком-то безумном мире, здесь водятся монстры, а сам он напоминает галлюцинацию. И выйти отсюда, скорее всего, не сможем. Тогда что? Куда вообще идти, тем более, что мир этот оказался ограниченным по площади. Вот здесь можно находиться, а там край мира, заходить за который не рекомендуется. Просто цели нет. Если бы кто-то сказал, что за тысячу километров находится дорога к дому, я бы без проблем пошёл туда, топал бы ногами, пока сапоги не сотрутся, но дошел бы. Хоть полгода бы шёл. Так ведь нет такого. Вообще некуда пойти.

— Думаешь, что дальше делать? — спросил Женя, не открывая глаз.

— Думаю, ничего в голову не лезет, — я достал револьвер и начал перезаряжать, боекомплект, который поначалу казался достаточным, теперь резко уменьшился. Если на каждую тварь тратить по пять зарядов, скоро останусь голым. Впрочем, есть ещё ружьё.

— Нужен источник информации, — сделал он гениальный вывод.

— Ты прям капитан Очевидность, — съязвил я, насыпая порох в камору.

— Вспомни, какие источники нам попадались, — напомнил он.

— Ну, сперва Фёдор, потом барыга тот, не помню, как его звали, — я вставил пулю и с натугой пропихнул её рычагом.

— Вывод: эти люди знают больше нас, и готовы информацией делиться.

— Встречный вопрос: как их найти? — спросил я, прокручивая барабан.

— Надо искать сколько-нибудь значимый населённый пункт. Там будет кто-то из старожилов. С ними завязываем диалог и выясняем то, что нас интересует. В твоём случае — как вернуться взад.

— А в твоём?

— Да мне, если честно, плевать. Тот мир, этот мир, какая в жопу разница.

— Допустим, а что с языковым барьером? — вдавив на своё место последнюю пулю, я достал баночку с воском и начал замазывать торчавшие головки пуль. Потом наживил капсюли с другой стороны и убрал оружие за ремень. Где бы кобуру достать? — Вдруг они не по-русски говорят.

— Это проблема, но, будем надеяться, что хотя бы торговцы нас поймут.

В целом, на этом можно было разговор сворачивать. Для каких-то иных выводов у нас сейчас мало информации. Я подбросил дров в печку, а сам, отставив опустевшую деревянную миску в сторону, прилёг рядом с печкой, предварительно бросив на пол одеяло.

Проспал я часов пять, достаточно, если учитывать, что до этого выспался в лодке. А проснулся от подозрительных звуков во дворе. Помимо привычного уже завывания ветра, слышен был стук, словно кто-то топал ногами. Потом снова наступила тишина, а через минуту стук повторился, только теперь уже стучали в дверь. Я вынул револьвер и взвёл курок, неподалёку, едва видимый в слабом свете от печки, сидел Женя, абсолютно трезвый, в руках он держал обрез, но держал расслабленно, явно не собирался стрелять.

— Заходите, открыто, — сказал я, но тут же осёкся, вспомнив про вампиров. Впрочем, это ведь не мой дом.

Дверь отворилась, после чего внутрь вошла высокая фигура. Как оказалось, на улице сейчас шёл мокрый снег, теперь понятно, что был за стук поначалу. Ночной гость отряхивал ноги.

— Мир вам, — глухо поприветствовал он нас.

Глава десятая

— И тебе мир, гость, присаживайся у нашего очага, отведай ужина, а заодно расскажи нам, кто ты и откуда? — я осторожно снял револьвер со взвода и убрал за ремень.

Чтобы лучше рассмотреть ночного гостя, Женя вынул из мешка свечу, зажёг её с помощью зажигалки и поставил на стол. Сам я встал с пола, отряхнулся и пересел на лавку, что была приколочена вдоль стены. Рядом на чурбак присел гость. Свеча дала достаточно света, чтобы подробно его рассмотреть.

Это был высокий худой старик, сильно напоминавший Сарумана из известного фильма, разве что одет был в простой длинный плащ, или тулуп, или зипун, я не знаю, как называется эта одежда. У него были длинные седые волосы и короткая, такая же седая борода. Над бородой торчал крючковатый нос, а ещё выше глядели два серых глаза, глубоко ввалившиеся в череп. Старик был безоружен, если не считать кинжала на поясе, но что-то мне подсказывало, что, несмотря на мирный вид и небогатырскую комплекцию, этот человек опаснее нас обоих.

— Присаживайтесь, отдохните, — сказал я, не обращая внимания на то, что гость уже сел. — Сейчас накладу вам каши. Тут ещё много осталось. Если хотите, могу налить кружку спиртного, хорошо помогает от мороза.

В глазах его мелькнуло сомнение, но потом он решился, видимо, в самом деле, неслабо замёрз:

— Если вы составите компанию, и совсем немного.

— Разумеется, составлю, — улыбнулся я. — Мой спутник — человек непьющий, отчего мне немного скучно.

Я поставил перед ним миску с кашей, потом взял из кухонной утвари две глиняных кружки и плеснул в каждую граммов по пятьдесят коньяка. Старик взял кружку, потом чокнулся со мной, а потом мы оба выпили. Он благодарно кивнул, вытер усы рукой и принялся за еду.

Я сидел и терпеливо ждал, пока гость насыщался. Потом он расправился с кашей, облизал ложку и повернулся ко мне, давая понять, что готов к разговору.

— Вы, наверное, желаете знать, кто я и откуда?

— И это тоже, просто мы недавно попали в бурю и многое для нас непонятно. Будем признательны, если вы расскажете.

— Что же, не первый раз встречаю тут новичков, хотя многие не задерживаются. Меня зовут Евстафий, а прозвище моё Сыч.

— Отчего так? Да, я — Юрий, а моего друга зовут Евгением.

— Приятно познакомиться. Что же до моего прозвища, то тут всё просто, окружающие отметили мою тягу к ночной жизни. Я хорошо вижу в темноте и предпочитаю спать днём, а ночью перемещаться.

— Понятно, — кивнул я, хотя было совсем непонятно.

— Что, могу ещё рассказать. Кого вы здесь уже встретили?

— Встретили странника, звали его Фёдор, такой бородатый, с винтовкой. Потом пришли в какой-то город, там был торговец, мы кое-что продали, кое-что купили, а потом он рассказал нам, как вернуться назад.

— Отчего же вы этим не воспользовались?

— Воспользовались, но в тот момент на нас набросилась всякая нечисть…

— Так всегда бывает при проколах, — заметил старик. — Но нечисть можно отпугнуть.

— У нас не получилось, в итоге, все, кто был с нами, прошли обратно, а мы не успели.

— Что же, могу только посочувствовать. Впрочем, я здесь уже давно, могу сказать, что в буре живут только те, кто хочет здесь жить.

— То есть, отсюда можно уйти?

— Можно, только нужно знать, как и куда.

— А вы можете подсказать?

— Я ведь не знаю, откуда вы пришли.

— Тогда просто расскажите о том, что и как происходит в буре? Вот просто всё, что сами знаете. Как попали сюда? Чем тут занимались?

— Что же, слушайте. Не против, если я закурю?

— Да, конечно, курите.

Он вынул трубку, потом кисет с табаком. Неспешно набил её, вставил в рот, а потом удивил нас. Вместо того, чтобы использовать спички или огниво, или, на худой конец, прикурить о головни их печки, он просто поднёс палец к табаку, а тот почти сразу загорелся. Магия?

— Так вот, как я уже говорил, зовут меня Евстафий, если полностью, Евстафий Васильевич Трубников. Я был рождён в богатой семье, потомственный дворянин, не раз отметился на службе государю.

— Дворянин? — я вспоминал историю. — Когда это было? И сколько вам лет?

— В этом мире нет возраста, нет даже понятия времени, если у вас есть часы, можете их выбросить, поскольку пользы от них ровным счётом никакой.

— Но вы можете сказать, когда родились. В том мире есть время. То есть, было.

— Было, родился я в одна тысяча семьсот двадцать седьмом году, в правление императора Алексея Петровича. В его же правление, будучи шестнадцати лет от роду, поступил на службу в кирасирский полк, отметился в двух войнах, заслужил награды, был пожалован… — он вдруг замолчал, попыхивая трубкой. — Не помню уже, чем именно, помню только, что сам государь отметил мои подвиги. А потом… потом всё пошло не так, я был уже немолод, вся жизнь прошла на службе, но одна ошибка стоила мне карьеры. В возрасте пятидесяти лет меня по навету разжаловали их подполковников в рядовые и сослали в Сибирь, на службу в полк линейной пехоты. А в пути, когда мы шли по тракту, началась буря. Сильная снежная буря. Мы никуда не пришли.

— И что потом?

— Потом мы скитались по странным местам, пустыня сменялась густым лесом, потом мы попадали в горы. Переправлялись через реки и сражались с тварями, которым ещё не придумано имя. В итоге, из сорока человек в живых остался только я один. Я попал в дом одного известного кудесника, великого мага, который словом мог ворочать горы. Он был стар, понятно, что здесь нет времени, но есть человек, привыкший во времени жить. И человек этот создан смертным. Он устал жить, но беспокоился о своём наследии. А в качестве ученика подвернулся я.

— И он сделал вас магом?

— Не совсем, он мало чему научил меня сам, главный урок свёлся к обучению грамоте, я стал понимать любые языки. Почти любые, есть несколько диалектов, мне недоступных, а потом он вызвал меня, открыл потайную дверь и показал свою библиотеку. Там лежали книги, много книг на разных языках, содержавших мудрость, накопленную поколениями. После этого он приказал мне его убить.

— И вы убили?

— Разумеется, это был не тот человек, которому можно отказать. Последними его словами было указание, чтобы я обучился всему по книгам, а уже потом передал это знание. С тех пор я учусь, денно и нощно, овладевая этим искусством. Но иногда мне надоедает, тогда я выхожу в мир, как сейчас, путешествую, а потом снова возвращаюсь к книгам. Возможно, когда я сам стану старым, даже древним, мне тоже захочется умереть, тогда я найду ученика и передам дело ему.

— Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того дня, когда захочется умереть, — добавил из своего угла Женя.

— И ты активно стараешься, — проворчал я.

— Угу, — ответил он и перевернулся на другой бок.

— Вы продолжайте, — попросил я. — Магию можно изучить по книгам?

— Можно, хотя с живым учителем это сделать гораздо проще. Опять же, магические трактаты написаны очень путано, кое-где применяется иносказание или шифр, часть знаний утеряна, где-то автору приходилось восстанавливать утраченный фрагмент более древнего труда. Я учился долго, теперь многое знаю, но даже так мои знания охватывают едва десятую часть того, что можно изучить.

— Что, например? Я видел, как вы делаете огонь.

— Огонь — первое, чем следует овладеть магу. Огонь дал жизнь миру, огонь сделал человека таким, каков он есть. Управлять огнём должен каждый маг.

— А разве не бывает стихийных магов? — спросил Женя, не поворачиваясь. — Например, магов воды? Или земли?

— Может быть, где-то есть и такие, но человеку доступно всё, зачем себя ограничивать? Тем более если хватает времени. Я изучал создание огня в любых видах, например, огненный шар, который можно метнуть в любую нечисть, или огонёк, способный светить в темноте, — с этими словами он щёлкнул пальцами, с руки его сорвался небольшой огонёк и повис под потолком. — На создание этого крошечного огонька ушло совсем немного магической силы, а на обучение этому волшебству… сложно сказать, наверное, года три.

— Ясно, значит, вы маг, умеете творить волшебство. Но нам хотелось бы услышать о самом мире. Что это за буря, что здесь есть, как она устроена и как отсюда можно выбраться?

— Странно, но большинство этих вопросов либо не имеет ответа, либо ответ будет слишком пространным. Буря — это буря. Нечто, что бушует над мирами, крайне редко соприкасаясь с их материей. Иногда всё же соприкасается, тогда в бурю попадаем мы. Иногда поодиночке, иногда большими группами. Иногда попадает только человек, а в другой раз — кусок местности. Иногда людей бури выбрасывает в один из миров, но потом почти всегда они попадают обратно. Здесь есть почти всё. Города, большей частью пустые и заброшенные, хотя кое-где люди пытаются выжить, пустыни и горы, реки с мостами, моря и корабли, дворцы и крепости. Что же до того, кто здесь живёт, то тут, опять же, полный простор. Живут здесь отшельники, вроде меня самого, живут странники, вроде встреченного вами Фёдора, я его знаю, добрый и спокойный человек, помогает странникам, иногда выводит людей из беды. В последнюю нашу встречу я отметил на нём печать смерти, удивлён, что он всё ещё жив. Ещё тут есть торговцы, вот уж кто бывает всегда и везде. Не знаю, кто они на самом деле, не знаю, в чём смысл их мелочной торговли, самая правдоподобная версия в том, что они — часть самой бури, порождены ею, и через неё свободно перемещаются, как им того хочется. Последнее умение отчасти доступно и мне. Ещё здесь живут монстры. Есть дикие твари, ничем не лучше и не хуже зверей из обычного мира, они убивают, когда хотят есть. Бывают монстры разумные.

— Вроде вампиров?

— Вы уже встречались с ними? — маг удивлённо вскинул брови.

— Да, убили двоих, от остальных убежали. Ещё нас видела их мать…

— Не упоминайте о ней, — он взмахнул погасшей трубкой. — Редкостная мерзость. Она была единственной вампиршей, что попала в бурю, уже здесь наплодила своих вечно голодных детей, а теперь… не знаю, что с ними делать. По-хорошему следует убить мать, тогда остальные погибнут или потеряют силу. Но справиться с ней сложно, даже я не возьмусь. Хотя нет, возьмусь, ради такого готов рискнуть, вот только она меня знает и откажется сражаться.

— Она хотела нас заколдовать, какое-то заклинание, но применить его не успела, — сообщил Женя.

— Ей доступна примитивная магия, но она целиком завязана на кровь, чем больше она выпьет крови, тем сильнее её магия. Думаю, она постоянно напитана силой и способна на одно заклинание чудовищной мощности. Вы убили кого-то из её детей?

— Да, двоих.

— И она вас запомнила?

— Думаю, что да.

— Плохо, она не забудет. Считайте, что обзавелись смертельным врагом, она будет искать вас.

— Запомним, — вздохнул я. — А вы как-то можете помочь?

— Я мог бы побыть рядом с вами, поджидая её, но она не так глупа, скорее всего, не поддастся на мою уловку.

— А вы, как маг, можете делать амулеты? — снова спросил Женя.

— А это мысль, — задумчиво проговорил маг Евстафий. — Кое-что могу.

Он погрузился в раздумья.

— Давайте сделаем так, я займусь этим завтра, а вы пока поспрашивайте о другом.

— Кто ещё живёт здесь?

— Изредка попадаются тени, люди, которые живут слишком давно, но не смогли вовремя умереть. Они как бы сливаются с бурей, их можно различить в воздухе или воде. Иногда слышны их голоса, иногда они могут о чём-то предупредить. Но чаще просто смотрят на нас, смертных, завидуют, вспоминают себя. Ну и, наконец, здесь есть боги. Понимаю, вам, привыкшим верить в единого бога, такое слышать странно и отвратно, но боги здесь есть. Всего их двенадцать, но в мире бури можно встретить двоих. Они, если верить легендам, сотворили бурю, с тех пор живут в ней, подпитываясь её силой и творя всё, что захотят. Они создали самые древние и могущественные артефакты, они же дали людям магию, которую люди развили и сделали наукой.

— Старый, — попросил Женя. — Ты бы нам какой квест дал. Чтобы выполнить и вернуться домой.

— Квест? — не понял старик.

— Такое задание, — объяснил я. — Знающий человек находит героев, а потом просит их выполнить что-то. Убить монстра, принести какую-то диковину, разведать какую-то тайну. А потом, когда задание будет выполнено, он награждает героев. Так обычно делают в сказках.

— Хорошая традиция, — одобрил маг, — я что-нибудь придумаю.

— Ещё вопрос, — Женя соизволил повернуться, — когда мы убивали вампиров, от них шёл какой-то дым. Что это такое?

— Тут стоит погрузиться в философию, — старик вздохнул. — Что такое жизнь, как она даётся, и что с ней можно сделать? Жизнь в буре — понятие важное, все жизни, что в неё попали, остаются здесь. Вот только жизнь разумная имеет то, что принято именовать душой. Если эту жизнь отнимают, то она не исчезает, переходит к убийце, сливается с ним, становясь его частью.

— И я теперь частично вампир?

— Разумеется, нет. Вы лишь впитали его душу, поглотили её и сделали частью своей. Это, как ни прискорбно, пойдёт вам на пользу. Тот, кто убил много разумных существ, становится сильнее и быстрее. Заметить это сложно, станет бросаться в глаза после сотни или двух. Впрочем, если убить убийцу, погубившего много душ, то можно зараз получить много силы. Вампиры в этом отношении — идеальный вариант, убийство — смысл их жизни, они убивают постоянно, выпивая не только душу, но и кровь. А ещё их не жалко.

— Допустим, так что с квестом? — напомнил я. — Ну и вообще, вы ведь давно здесь, видели многих людей, в том числе новичков, думаю, многие хотели попасть домой. Как-то ведь этот вопрос решали?

Он задумался, поглаживая бороду.

— Да, но, насколько мне известно, ничем хорошим такие решения не заканчивались. Боги, те да, могут вернуть человека обратно, так же легко, как выдернули его сюда.

— А как богов задобрить?

— Им молятся, им приносят жертвы и воздвигают храмы, их постоянно просят о защите и проклинают в случае неудачи. Но сделать так, чтобы бог поговорил с вами… не знаю. А если и снизойдёт до разговора, то не уверен, что захочет выполнить просьбу. Боги капризны, их логика не имеет ничего общего с человеческой, а напугать их нечем. Разве что, «Убийца богов» поможет.

— А кто такой «Убийца богов»?

— Не кто, а что. Так называли легендарный меч, сделанный древним магом, который хотел… плохо помню, чего он там хотел, но он поссорился с богами, а потому, чтобы стать равным им, выковал или каким-то другим образом сделал меч.

— И убил бога?

— Нет, — Евстафий покачал головой. — Бог убил его. Меч он, скажем так, не доделал. Оставалось напоить его волшебной силой, вот тогда им можно было бы сразить бога.

— Вот и квест, — резко сказал Евгений, вставая. — Давай, старый, расскажи нам, где этот меч найти, как его починить и как найти бога, который его боится?

Я уже хотел дать ему подзатыльник за хамство по отношению к старому человеку, но старик тут расхохотался. Хохотал он минут пять, в процессе пытался что-то сказать, но не мог, только указывал пальцем на меня и на моего спутника, потом он, наконец, успокоился, утёр слёзы и начал заново набивать трубку.

— Что вас так рассмешило?

— Вы — отличные люди, давно таких не встречал. Вот серьёзно, очень мне понравились. Настолько, что я бы даже рассказал вам всё об этом мече, вот только ничего не знаю.

Я вздохнул. Мелькнувшая надежда сразу и погасла.

— Впрочем, я подумаю, как вас вознаградить. При наличии бесконечного запаса времени, человек смелый и целеустремлённый может достичь всего. Думаю, с вами произойдёт так же. Вот что мы сделаем. Завтра я отправлюсь к себе, туда, где лежат магические книги. Вы в это время сможете поохотиться на оленей в соседнем лесу. Там есть олени и нет охотников. Разве что, волки иногда забредают, но они близко не подходят к моему дому, а потому олени легко скрываются в его окрестностях.

— А в книгах есть ответ?

— Думаю, в книгах есть всё, только нужно уметь искать.

— Тогда мы согласны.

— Что же, завтра и отправимся туда. Пока же попробую сделать для вас амулеты. Для этого мне понадобятся материалы. Молодой человек, как я понимаю, не чужд делу врачевания?

— Я фармацевт, — с гордостью заявил Женя, потом, решив, что человек, родившийся в восемнадцатом веке, да ещё в параллельной реальности (у нас-то не было императора Алексея Петровича, у нас потенциального императора Алексея казнили ещё при жизни отца), может не знать такого слова. — Аптекарь.

— Что же, для вас есть работа. Снаружи я видел мёртвого волка, да не простого волка, а чёрного, который, как это странно ни прозвучит, отлично годится для магических и алхимических дел. Для создания амулета мне нужна его лопатка, лучше правая, проведите вскрытие.

— Да легко, — он подхватил мачете и пошёл на улицу.

— Нож возьми, — я вынул из ножен и протянул ему охотничий нож.

— Так справлюсь, — гордо заявил он и открыл дверь.

— Клыки мне тоже нужны, — сказал вдогонку маг.

Вернулся Женя довольно быстро, руки в крови, но вид боевой. В одной руке он держал окровавленную кость, а в другой четыре выломанных клыка.

— Отлично сработано, — усмехнулся Евстафий. — Давайте сначала лопатку.

Взяв в руки кость, он подул на неё, потом ткнул пальцем, и кость охватило пламя. Пламя, правда, опало уже через пару секунд, но следом с кости осыпалась и вся органика, превратившаяся в пепел. Потом всё стало ещё интереснее. Немного подержав в руке голую кость, он очертил ногтем небольшой овал, потом легонько стукнул по нему пальцем. Остальная кость рассыпалась пылью, а сам овал он ловко поймал на лету. Дальше он провёл по нему ладонью, сначала с одной стороны, потом с другой. Теперь у него был почти идеальной формы костяной жетон. Тут же, одним движением пальца сделал дырочку для верёвки, а потом занялся магической накачкой амулета.

Пробормотав пару нечленораздельных слов, он дунул на заготовку, отчего та засветилась синеватым светом.

— Золото у вас есть? — спросил он.

Я молча протянул ему монету. Он взял её в руку, тут я увидел, что пальцы его тоже светятся. Монета начала плавиться, словно воск, а второй рукой он в это время выжигал бороздки на кости, которые складывались в замысловатый иероглиф. Когда бороздки были готовы, он взял на палец немного расплавленного золота и втёр его в кость. Получилась золотая инкрустация.

— Держите, — он протянул получившийся амулет Жене. — Не самый лучший, какой-то другой маг смог бы справиться с этим куда легче, но уж что могу.

— И что он может? — спросил Женя, прикидывая, на что бы повесить украшение.

— Много чего, например, делать вас невидимым для низших тварей.

— Это каких?

— Бесов, нетопырей, вурдалаков, леших, кикимор, василисков. Они не то. Чтобы вас не увидят, просто не обратят внимания, если не лезть им под нос. Ещё вас минуют заговоры и всевозможные проклятия.

— Вроде того, что вампирша накладывала? — спросил я с интересом.

— Она накладывала заклятие?

— Вот бы знать, — я развёл руками. — Хотела что-то применить, какая-то чернота на руке, но бросить не успела.

Старик переменился в лице.

— Чёрная плесень.

— Мы бы плесенью покрылись? — спросил Женя.

— Плесенью покрылись бы ваши органы, когда вас вскрывал бы лекарь, — старик серьёзно нахмурился. — От этого проклятия никакой амулет не спасёт. Человек, получив его, сходит с ума в течение двух-трёх дней, опознать его не получается, ибо он до последнего момента выглядит почти нормальным. А потом глаза его наливаются чернотой, тогда он начинает убивать всех, кого встретит. Силы его удесятеряются, тело просто сжигает себя. Если от такого убежать или спрятаться, он сам себя убьёт, просто умрёт от истощения. А потом, когда вскрывают его труп, видят, что все органы, сердце, мозг и всё прочее покрыто чёрным налётом, напоминающим плесень. Очень страшное проклятие, а защиты от него нет. Можно только убить вампира, прежде, чем он его наложит.

— Так от чего амулет защищает? — с лёгкой обидой в голосе спросил фармацевт.

— От заговоров, проклятий, наложенных обычным колдуном, отвода глаз, иллюзии, грубо говоря, колдун очень мало средств может применить к владельцу такого амулета. Ну, или колдун должен быть чудовищно сильным, сильнее меня. Ещё есть места, где такие амулеты не действуют, но тут уже ничего поделать не смогу. Кстати, наличие этого амулета может пробудить кое-какие стихийные свойства человека, мелкая магия, которую человек делает неосознанно.

— А для меня что-то есть? — спросил я.

— Разумеется, — он взял клыки волка, не все, а только два, те, что побольше, видимо, верхние, вдавил их в комок золота, что так и держал в руке, потом придал золоту форму диска, в котором просматривались утопленные клыки, а в самый центр приложил большой палец. Когда он убрал его, на поверхности золота отпечатался чёрный знак в виде двустороннего топора, обведённого в круг.

Он протянул золотой диск мне, предварительно проделав в верхнем краю дырочку.

— И что он может? — я с опаской взял диск в руку, он был тёплым, но не горячим.

— Это амулет воина, даёт силу и выносливость, даёт быстроту движений, а ещё, каждая убитая душа не просто делает человека сильнее, польза от неё удваивается.

— А почему мне не такой? — капризно спросил Женя.

— Потому что толку от него мало, пока мало. Он, амулет, учится вместе с хозяином. Учится сражаться и убивать. Он как бы запасает энергию воина, чтобы отдать её в самый критический момент. А ещё он обладает своим разумом, не как у человека, но может определять, нуждается ли человек в его помощи. В самом крайнем случае, когда будет совсем безвыходная ситуация, он просто взорвётся, отдав всю накопленную силу. И владелец его станет непобедим. Ненадолго, четверть часа, может, чуть больше. Но этого обычно хватает.

— Тогда спасибо, — сказал я и занялся поисками шнурка для амулета.

— А теперь давайте спать, — сказал старик.

Я подбросил в печку поленьев, а потом улёгся на одеяло и закрыл глаза. В кои-то веки можно было ничего не бояться, с нами настоящий маг, который не даст в обиду.

• «
• 1
• 2
• 3
• »