Глава двадцать вторая
Сказать, что путь по горам был труден, — это не сказать ничего. Спуск занял по моим подсчётам часов шестнадцать. Тропа становилась всё круче, а покрытие всё хуже. Мы спотыкались, падали, разбивали колени, съезжали, как с горки, на заднице. Горы приближались, при этом, вопреки здравому смыслу, воздух становился холоднее, а дышалось всё труднее.
Скоро мы вошли на территорию снеговой шапки, температура резко упала ниже нуля, а ветер припустил с новой силой. Пришлось разобрать свой мешок и извлечь оттуда зимние ботинки двадцать первого века. Вот и пригодились, для гор они подходят слабо, но хотя бы не замёрзну. Ещё достал одеяло, прорезал в центре дыру и надел на себя, как пончо.
Но холод и ветер были не главной проблемой. Куда хуже было то, что под снегом пропала тропа, теперь мы понятие не имели, куда идти, только примерно, вот горная цепь, вершины идут условной линией, а нам нужно оказаться с другой стороны этой линии. Теоретически, нужно искать перевал, низкое место между двумя вершинами, где можно пройти, не сломав себе хребет.
Единственное, что радовало, — солнце сделало подарок: оно не садилось за горизонт уже вторые сутки. Если бы в этих условиях мы оказались в темноте, то, скорее всего, замёрзли бы или упали в пропасть.
В поисках направления мы отправились вниз по склону. С нашим направлением это плохо сочеталось, мы шли не вперёд, а в сторону, но будет лучше, если окажемся там, где нет снега.
Когда прошли метров пятьсот, Женя внезапно остановился и показал пальцем в небо.
— Что там? — не понял я.
— А ты посмотри.
Над головой было… не знаю, что это было. Внезапно скальный массив оказался у нас над головой, облака, а среди них торчит скала со льдом. И всё это просто висит в воздухе.
— Ничего не понял. — честно сказал я.
— Мне всё время кажется, — сказал Морд, — что мы идём не по земле.
— Это как?
— Ну, смотрите, — он указал назад, — вон там мы шли, видите следы, а теперь идём здесь, только под углом.
Картина складывалась странная. Вон там мы шли, на снегу чётко отпечатались наши следы. А теперь идём здесь. Но предыдущая дорожка была горизонтальной, а эта… тоже горизонтальная, но под углом к прежней. Если смотреть отсюда, то получалось, что мы идём под углом в сорок пять градусов к вектору гравитации.
— Гравитация нарушена, — высказал свою мысль Женя. — Там вектор направлен иначе, а здесь — вот так.
— И что это значит?
— Ничего, лично я никаких неудобств не испытываю, кроме холода, конечно. Нужно идти вперёд, пока идётся.
И мы пошли, стараясь не обращать внимание на оптические, физические и географические несуразности. А они были, скалы оказывались то над головой, то внизу, несколько раз мы упирались в пропасть, а потом Женя нас удивил.
— Видите этот обрыв? — сказал он, стоя на самом краю. — Там, внизу, есть что-то, напоминающее дорогу, дорогу на ту сторону.
— Была бы у нас верёвка, — сказал я мечтательно. — Метров двести. Тогда бы спустились и спокойно пошли. Там, внизу, явно теплее, вон, даже речка бежит.
— Но верёвки нет, — сказал Морд, он выглядел вовсе сбитым с толку, такая картина не укладывалась в его голове, а наши попытки научного объяснения для него были сродни китайской грамоте.
— Спустимся без неё, — фармацевт, наверное, впервые со времён потери веселящих препаратов широко улыбнулся.
— Просвети, — попросил я.
Вместо этого он взял и шагнул в пропасть, мы оба кинулись за ним, вдруг успел зацепиться, тогда попробуем вытянуть. Каково же было наше удивление, когда, заглянув за край, увидели фармацевта, который стоял горизонтально, при этом так нахально улыбаясь, что мне захотелось пробить ему в рыло.
— Идите за мной, — он махнул рукой.
Головой я понимал, что ничего страшного не произойдёт, я просто шагну вперёд, встану под другим углом и пойду. Даже мой орган равновесия посчитает это нормальным. Вот только смелости не хватало, а фармацевт медленно шёл вниз. В итоге я закрыл глаза и шагнул вперёд. Нога провалилась в пустоту, шаг затянулся, я потерял равновесие и упал на колено, а когда глаза открылись, уже сидел на камнях в другой плоскости. Рядом с ошалелыми глазами стоял Морд.
Самым странным было то, что солнце, независимо от плоскости нашего перемещения, оказывалось наверху. Из-за этого складывалось ощущение, что именно эта плоскость правильная, а все остальные — просто горные склоны. Правда, если такой склон висел над головой, создавалось неприятное чувство, как будто он вот-вот обвалится и похоронит нас под километровым слоем льда и камней.
Сверху расстояния казались не такими, как на самом деле. Высоту склона я оценивал метров в триста, а когда высота превратилась в длину, оказалось, что топать по ней километра три. Но мы пошли.
— Меня смущает направление, — сказал я. — Уже не представляю, в какую сторону мы идём.
— Там река, — веско заметил Женя. — А река обязательно куда-нибудь выведет. Она может впадать в озеро, но чаще всего течёт на равнину.
— А если эта равнина с той стороны? — я указал пальцем себе за спину.
— Ты не забыл, что та сторона находилась выше гор? Хотя… — он огляделся вокруг, — не удивлюсь, если река может течь и вверх.
Когда ровная каменная поверхность упёрлась в стену из непонятным образом державшихся валунов, мы смогли полюбоваться рекой, что спокойно текла по стене. Ролики в моей голове крутились в противоположных направлениях, пытаясь уложить всё это геометрическое безобразие в мою картину мира. Оказалось, что примириться с наличием магии, вампиров и чудовищ куда проще. Немец ведь говорил, что горы здесь странные, но без подробностей.
— Шагаем, — скомандовал Женя и поставил ногу на стену.
Ещё одна новость, человек, стоящий на стене, не него гравитация действует иначе.
— Слушай, а как ты с пропастью угадал? — спросил я. — А если бы там не было гравитации с иным вектором?
— Мог бы соврать про интуицию, — он снова улыбнулся, что меня радовало, спутник мой наконец-то перестал напоминать живой труп. — Но на самом деле я бросил камень, а он, вместо того, чтобы лететь вниз, приклеился к стене. Шагайте смелее.
Я подошёл и поставил ногу на стену, ощущение было странным. Сделал шаг и растянулся на камнях. Никак не научусь. Когда встал, всё снова выглядело правильным. Вот поверхность, а рядом стоит почти отвесный скальный склон. Правда, на склоне том кое-где лежат валуны, как будто их кто-то приклеил.
Женя доковылял до берега реки (идти здесь было трудно, поверхность усеяна речной галькой), нагнулся и, зачерпнув ладошкой воду, поднёс её ко рту.
— Чистая! — крикнул он, обернувшись. — Только очень холодная, но пить можно.
Мы немедленно вытащили все фляги и начали их наполнять. Чистая вода — а эта явно бежит с какого-то ледника — очень ценная штука, не хватало ещё пить из луж, а потом страдать поносом или чем похуже.
— Что делаем дальше? — спросил Женя, отпивая из фляги, пить приходилось осторожно, поскольку температура воды была близка к точке замерзания.
— Как ты и сказал, идём вдоль реки, постепенно спустимся вниз, надеюсь, с правильной стороны гор.
— Темнеет, — заметил Морд.
Он был прав, солнце уже несколько раз приближалось к горизонту, но потом снова поднималось, а теперь один край светила уже скрылся за горизонтом.
— Ночью будет холодно, — заметил я. — А костёр развести не из чего.
Так и вышло, пройти до темноты успели немало, километров пять, а потом пришлось сделать остановку. В полной темноте по камням шагать чревато переломами. Пришлось выбрать угол, куда не задувал ветер, сбиться в кучу и греть друг друга. Два одеяла ушло на подстилку, ещё двумя накрылись сверху, сделав подобие шалаша. Ужин был скромным, всё та же солонина, пара сморщенных луковиц и сухари неизвестно какого года выпуска. Всё это было холодным, а запивать приходилось не менее холодной речной водой, фляга, даже спрятанная за пазуху, никак не хотела нагреваться.
Сон никак не шёл, ненавижу это состояние, когда устал, как собака, ноги гудят, а глаза отчего-то не закрываются. Ещё и желудок возмущается, недовольный такой пищей.
Женя тоже не спал, но с ним понятно, он ещё от своих препаратов не отошёл, нескоро получится нормально выспаться, нервная система в расстройстве. А вот Морд, самый молодой и здоровый из нас, уже через минуту посапывал носом, свернувшись в комок. Молодец, завидую.
Примерно через час такого полулежания я почувствовал толчок в бок.
— Чего тебе?
— Юрий Владимирович, ты ничего не видишь? — спросил Женя.
— Что я должен видеть? — раздражённо спросил я, — луны нет, тут темно, как в заднице афроамериканца, я даже тебя не вижу.
— Да ты вон туда посмотри, — посоветовал он.
— Думаешь, я вижу, куда ты показываешь?
Вместо долгих объяснений он нащупал в темноте мою голову и повернул её в нужном направлении. Так, и что тут можно увидеть? Точно! Впереди, где-то очень далеко горел крошечный огонёк.
— Что это?
— Не знаю, бинокля нет, только очки барыги, но они на таком расстоянии не помогают.
— На огонь не похоже.
— Знаешь, — задумчиво сказал Женя, — будь мы в другом месте, я бы сказал, что свет электрический.
— Откуда?
— Вот бы узнать.
— Свет просто так не бывает, — уверенно сказал я. — Там есть люди, а у людей есть свет. Возможно, у них есть и тепло.
— И еда, — добавил он, а потом стал тормошить рыцаря, — вставай, охотник на монстров, дело есть на миллион.
— Миллион чего? — сонным голосом спросил рыцарь.
— Пока не знаем, вон там свет, сейчас мы пойдём туда, — объяснил я.
— А можно пойти завтра? — уточнил он.
— Завтра может не быть, — заметил я. — День длился три дня, а ночь тоже может удивить, если всё пройдёт гладко, отоспимся в тепле.
Мы быстро скатали одеяла, завязали мешки, а потом отправились вперёд, стараясь не потерять друг друга. Для этого мы регулярно переговаривались, а потом для надёжности взяли друг друга за руки. Идти было трудно, каждые пять минут кто-то падал, споткнувшись об очередной валун, два раза забредали в воду, поскольку русло реки было извилистым, как кардиограмма, но постепенно приближались к цели.
Огонёк становился всё больше, теперь уже можно было различить, что именно там светится. И сомнений быть не могло, свет электрический, это лампочка. Оставалось только понять, куда она вкручена, и откуда в этих горах взялось электричество.
Дорога заняла ещё часа два, прошли не так много, просто скорость была черепашьей. Наконец, нашему взору предстал двухэтажный домик, немного пошарпанный, но вполне исправный, к домику примыкала асфальтовая дорога и тротуар, которые в двадцати метрах терялись среди камней.
— Там кто-то есть? — задал я идиотский вопрос.
— Кто-то же лампочку включил, — заметил Женя.
— Это магический светильник? — уточнил Морд.
— Нет, дорогой мой рыцарь…
— Я не рыцарь, — тут же возразил он.
— Неважно, светильник обычный, просто светильник из нашего мира, он там есть в каждом доме. Правда, чтобы он светил, нужно, чтобы по вон тому шнуру в него поступала магия… не магия, конечно, но ты всё равно не поймёшь. Короче, для нас это привычно, но странно.
— Что будем делать? — спросил Женя.
— В доме кто-то есть, — уверенно заявил я. — Иначе свет бы не горел, а там, видишь, окно ещё светится. Думаю, стоит постучать в дверь и попросить убежища, вряд ли там живёт кто-то злой.
— Булочками пахнет, — заметил Морд.
Дом по периметру был обнесён невысоким кирпичным забором, в центре имелась калитка, а почти сразу за ней поднималось небольшое крыльцо в три ступени. Сам дом был довольно просторным, а сбоку имелись какие-то хозяйственные постройки.
Калитка оказалась заперта, я хотел стучать прямо в неё, но Женя указал на маленький колокольчик, что висел сбоку.
— Всё предусмотрено, — заявил он и дёрнул за верёвку.
Звон был негромкий, но в доме его услышали. Через минуту с той стороны послышался лязг запоров, а потом дверь распахнулась. На крыльце стоял пожилой мужчина, лет ему было около шестидесяти, небольшого роста, крепкий, он был одет в джинсы красную клетчатую рубаху, а поверх неё накинул жилет из непонятного меха. В одной руке он держал электрический фонарь, а другая сжимала помповый дробовик. На голове у него были неровно обстриженные седые волосы, а ещё большая окладистая борода, делавшая его похожим на Санта Клауса. Я почему-то сразу подумал, что человек этот не из России.
— Кто здесь?!! — крикнул старик в темноту.
— Доброй ночи, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал мирно. — Мы просто путники, сбились с дороги и увидели свет. А ещё мы замёрзли и голодны, будем благодарны, если вы пустите нас к себе.
Старик вздохнул, как мне показалось с облегчением.
— Выйдите на свет, — велел он, потом ещё раз осмотрел нас с помощью фонаря, потом ещё раз облегчённо вздохнул. — Мне достаточно и того, что вы люди. Разумеется, проходите, калитка закрыта на крючок, вон там, сбоку. Открывайте и проходите в дом.
Мы открыли калитку и поднялись по крыльцу. Дом как дом, довольно ухоженный, хотя и старый. Внутри горел свет, правда, только в одной комнате. Ещё я обратил внимание, что, когда мы шагнули за забор, стих ветер. Это оазис?
— Проходите в гостиную, — он указал рукой в нужную сторону. — Там садитесь за стол, запасы мои не так богаты, но кое-чем угостить вас смогу.
Такое гостеприимство было непривычным в этом мире, впрочем, нам ведь уже встречался маг Евстафий, который помог нам, ничего не попросив взамен. Добрые люди тут тоже встречаются.
Мы присели за большим столом, старик включил свет, не лампу под потолком, а просто светильник, что был прикреплён к стене. Так было даже лучше, приятный полумрак, специально, чтобы свет с непривычки не бил по глазам.
— Сейчас будет кофе, — сообщил старик, запуская настоящую кофемашину. — А пока оцените булочки.
Так вот откуда был этот запах. На столе появились вполне приличные булочки с корицей, ещё тёплые, от вида и запаха которых желудок заурчал, а во рту стала обильно выделяться слюна.
— Перекусите пока, а я чуть позже приготовлю что-то существенное, — сказал он.
Когда кофе был готов, он разлил напиток в четыре больших кружки, поставил перед нами и сам сел рядом.
— Что же, думаю, теперь я, как хозяин, вправе начинать расспросы? — обратился он к нам.
— Да мы бы и сами не прочь расспросить, — смущённо сказал я.
— Я могу рассказать вам свою историю, — сказал старик, — только она будет короткой.
— Мы с удовольствием послушаем, — сказал ему я.
— Зовут меня Николас О’Салливан, я потомственный ирландец, жил в США. Работал пекарем. Я вдовец, дети мои уже взрослые и жили отдельно. В одну ночь началась буря, странная буря, какой я ещё никогда не видел. Было темно, а от ветра дрожал весь дом. Дом у меня крепкий, пришлось потратиться, зато его даже торнадо не унесёт. Буря не прекращалась дня три, а потом я всё же решил выйти на улицу, телефоны не работали, электричество отключилось. А когда я вышел, то увидел, что домик мой… нет, не в стране Оз, он здесь, в этих горах, на этой реке.
— И как давно это было?
— Сложно сказать, нормальных часов у меня не осталось, а смена дня и ночи… впрочем, вы и сами это заметили. Думаю, я прожил здесь год или около того.
— А откуда у вас электричество? — спросил Женя.
— Магия, — улыбнулся старик, потом стал серьёзным и сообщил: — там, за домом, стоят два небольших ветряка. Не так много энергии, но, если не включать печи, этого хватает. Ветер есть всегда.
— И вы никуда отсюда не уходили? А как быть с едой? — я указал на последнюю булочку, которую никто не решался съесть.
— Мне повезло, — сказал он. — Я был не просто пекарем, пекарня стояла прямо у меня дома, в одной из комнат, там, у противоположной стены. Я изготавливал продукцию сам, один, работников у меня не было. Пек по ночам, а утром развозил товар по магазинам. А когда меня занесло сюда, со мной перенесло и подвал, в котором хранились запасы. Несколько тонн муки разных сортов, специи, сахар, яйца, масло. Одному человеку этого хватит надолго. Да и местность тут не такая скудная, если спуститься вниз по течению, туда, где растёт трава, можно найти горного козла, мясо которого я временами готовлю. Жаль, что семян не было, а то бы я устроил у дома небольшой огород. Могу только лук выращивать в цветочном горшке. Ещё в реке есть рыба, мелкая, но помогает разнообразить меню.
— И вы никогда не пытались уйти отсюда?
— Однажды спустился далеко, почти в долину, там было такое… может быть, просто неудачно попал. Там была битва, одни разбойники резали других разбойников. Тех и других было человек по тридцать. Одна сторона победила, а выжившие бросились на меня, когда увидели. Я хотел убежать, но бегать мне не по возрасту. Пришлось стрелять, истратил восемнадцать патронов, но отбился. После этого охота куда-то идти пропала. Ещё пару раз встречал отвратительных монстров, которые меня, к счастью, не заметили. А один раз видел даже настоящего дракона, летающего ящера, не очень большого, но страшного. Летел над горами и выискивал добычу.
— У вас есть оружие?
— Да, этот дробовик и револьвер. Пользоваться ими я умею, родился и вырос в Техасе. Патронов осталось очень мало, меньше двух десятков, не посчитал нужным в своё время делать запас.
— Ясно. Наша история проще. Мы двое из России.
— А почему я вас так хорошо понимаю?
— Это одно из чудес этого мира, — объяснил я. — Недавно разговаривал с немцем и тоже прекрасно его понимал. Так вот, мы ехали на машинах, была зима и началась снежная буря. Мы встали на дороге, поскольку дальше было не проехать. И обратно вернуться не смогли. Потом оказалось, что дорога исчезла, а из леса стали приходить монстры. Мимо шёл путник, который жил в буре давно. Он объяснил нам, что и как, а потом посоветовал, как можно вернуться. Нас было больше десятка, кто-то погиб, кто-то вернулся домой, а мы двое не успели, пришлось прикрывать остальных от атак монстров. Теперь мы здесь и ищем способы вернуться назад.
— А есть такие способы?
— Всё очень странно и смутно. Есть некий артефакт, с помощью которого можно воздействовать на местных богов. Есть ли этот артефакт там, куда мы идём, сможем ли мы им воспользоваться, найдём ли богов, — не знаю. Но оставаться на месте тоже не хотелось. А по дороге мы поссорились с вампирами и обидели чокнутого некроманта, теперь у нас куча врагов, от которых мы прячемся.
— А этот молодой человек?
— Он из другого мира, рыцарь, не прошедший посвящение. Его отправили сюда специально, чтобы научился убивать монстров. Он пробудет здесь год, потом вернётся к себе с помощью магии. Если у нас ничего не получится, мы отправимся с ним. В том мире Средневековье, есть магия и волшебники. Не самый лучший выбор, но там точно лучше, чем здесь.
Старый Николас замолчал, обдумывая услышанное. Я тем временем развязал мешок и вынул свои запасы. Первым делом положил на стол солонину.
— Что это? — спросил старик.
— Солёная свинина, — объяснил я. — Угощайтесь, на вкус не очень, зато питательная и хранится долго.
— Позвольте, — он пододвинул мясо к себе, положил на доску, взял нож и отрезал тонкий пластик, положил его в рот и зажмурился от удовольствия. — Сто лет не ел свинины.
— Ещё есть выпивка, — сообщил я. — Вот, коньяк, ром, ну, и просто спирт, если есть желание.
Николас принёс стаканы с толстым дном, разлил спиртное на всех, после чего мы выпили понемногу.
— Сейчас можете отдыхать, — сказал хозяин. — Я пока приготовлю нормальный обед, а заодно подумаю, стоит ли мне пойти с вами. Правда, я плохой ходок, но постараюсь не отставать.
Мысль о том, что в команде появится четвёртый участник, пусть старый, но с оружием и умеющий стрелять, мне понравилась. И в этом есть смысл, если мы пройдём в наш мир, пусть в любом месте, он сможет добраться к себе на родину, а там уже приживётся, пусть дома и пекарни больше нет (что не факт), но как-нибудь устроится. С этой мыслью я и заснул, свернувшись калачиком на большом диване.
Глава двадцать третья
Старый пекарь Ник принял решение. Сказал, что пойдёт с нами. Он раздумывал несколько часов, после чего объявил, что вечно тут сидеть невозможно, уж лучше умереть в дороге. Мы, разумеется, такое решение только поприветствовали.
Правда, с выходом решили повременить. Припасов было не так много, а у него ещё имелся немалый запас муки и прочих ингредиентов для изготовления хлеба. Теперь он, привлекая нас в качестве тестомесов, активно выпекал какой-то особый хлеб, который потом резали ломтями и сушили сухари. В итоге получился немалый запас, которого хватит минимум на неделю пути, а с учётом того, что в пути будет попадаться дичь, даже больше.
Когда мешки были набиты доверху, а сам Ник собрал немногочисленные пожитки, мы собрались в поход. Стояла ночь, решено было отправляться в путь, как только встанет солнце. Перед выходом старик взял у меня бритву и побрился, отчего сразу стал выглядеть лет на десять моложе. Вообще, старик был крепкий, поход точно выдержит.
Мы сидели в гостиной, попивая спирт, разбавленный морсом из какого-то джема, Ник суетился по дому, выбирая, что из вещей он может бросить, а без чего точно не обойдётся. Проблема была серьёзная, вещей, который он считал для себя дорогими, было много, а грузоподъёмность у него ограничена, куда лучше взять еды и воды, а вещи… дело наживное.
Тут в дверь постучали, старик, что стоял ближе к двери, немедленно отозвался:
— Кто там?
— Пожалуйста, пустите нас, мы заблудились и замёрзли, — раздался тонкий голос, принадлежавший, видимо, подростку.
— Да, конечно, проходите, — сказал Ник.
— Неееет!!! — прошипел со своего места Женя.
Но было поздно, дверь приоткрылась на цепочку (в прошлой жизни Ник не забывал о безопасности), туда просунулась тонкая рука, которая ухватилась за цепь и оторвала её. Дверь распахнулась, а тощий мелкий человечек, ворвавшись внутрь, вцепился в старика и вонзил клыки ему в шею. Почти одновременно с этим в него влетела стрела из арбалета Жени, а подскочивший Морд снёс ему голову одним взмахом меча.
Но дело было сделано, Ник отползал назад, обливаясь кровью, а в распахнутую дверь было видно, как со всех сторон слетаются огромные летучие мыши. Нас вычислили, и сейчас они будут штурмовать дом. Хозяин дал им разрешение на вход, отсидеться не получится.
— Ник, — позвал я.
Старик лежал на руках у фармацевта, видно было, что крови он потерял много, возможно, вампиры ещё и впрыскивают какой-то яд при укусе, жить ему осталось недолго.
— Да, я слышу, — проговорил он, глядя в пустоту, глаза подёрнулись мутной плёнкой. — Я умираю…
— Ник, вы можете спасти нас, — сказал я, схватив его за руку.
— Да, но как?..
— Ник, — я вынул из кармана золотую монету. — Продайте мне дом. Продайте мне ваш дом, тогда они не войдут сюда. Скажите, что продаёте дом мне.
Он сжал мою руку, забрал монету и заплетающимся языком проговорил:
— Я, Николас Гедеон О’Салливан продаю свой дом…
— Юрию Верёвкину, — отчество я говорить не стал, старик не в том состоянии, чтобы произносить такие сложные фразы.
— …Юрию Верёвкину, — проговорил он. — Договор скрепляем рукопожатием…
Собственно, последнее, что он сделал в жизни, — крепко сжал мою руку. Глаза его окончательно потухли, а рука внезапно стала ледяной. Видимо, укус вампира, кроме непосредственной потери крови, грозил ещё каким-то магическим высасыванием жизни. Напрягшись, я поднял тело старика с пола и положил на диван. Монета так и осталась у него в руке. Он не стал обвинять нас в том, что мы его подставили, что привели монстров по его душу, вместо этого, в последний миг жизни сделал всё, чтобы спасти нас от смерти.
Осталось понять, подействовал ли устный договор купли-продажи на способность вампиров проникнуть в дом. Банда кровососов численностью в несколько десятков клыкастых рыл уже высадилась во дворе и готовилась к штурму. Я встал на пороге и объявил:
— Запрещаю вам входить в мой дом.
Несколько вампиров, что стояли у ворот, переглянулись, а потом, проигнорировав мои слова, ринулись вперёд. Вот только на пороге им пришлось замереть с тупыми физиономиями, в которых сквозило непонимание процесса. А тут подоспели мои товарищи, Женя выстрелил из арбалета, а Морд махнул мечом. Вдогонку я ещё трижды выстрелил из револьвера. Вампирская братия сразу уменьшилась на несколько единиц личного состава, а остальные предпочли ретироваться за забор. Первый приступ мы отбили.
— Что делать будем? — спросил я у своих, не оборачиваясь.
— Вступим в бой, — немедленно заявил Морд.
— Ты видел, сколько их? — уточнил Женя, вращая ручку арбалета. — Затопчут ведь.
— Пусть враг многочислен и жесток, но мы…
— Прекрати, — оборвал его я. — Умереть всегда успеем. Думать надо.
— Чего тут думать? В доме они нас не достанут, — заметил Женя.
— А долго мы тут просидим? — спросил я. — Еда, допустим, есть, а вот воды хватит, максимум, на неделю. Это если мы умываться не будем.
— А старый откуда брал? Из реки?
— Да, таскал вёдрами, заливал в котёл и сливной бачок унитаза. Из реки… Стоп!
— До реки метров семьдесят, — подсчитал Женя, глядя из окна, там уже наступил рассвет, но вампирам это не мешало, поскольку солнце было скрыто тучами, они продолжали кучковаться вокруг дома, стараясь сильно не высовываться. — Сможем пробежать?
— Нет, — я покачал головой. — Точно не сможем. Они быстро двигаются. Надо проредить их банду.
— Прореживать долго придётся, — заметил фармацевт. — Их там до чёрта и не высовываются.
— Надо подумать, что у нас есть, — я развернулся, но тут Морд крикнул:
— Труп шевелится!
Мы бросились к трупу Ника. Он в самом деле пошевелился и открыл глаза. Вампиром, надо полагать, не стал, но какой-то вариант зомби из него получился. Я успел потрогать пульс, ничего, мёртв, но шевелится, хрипит и пытается встать.
— Женя! — позвал я. — Давай, соображай, что с ним делать? Кол забить? Сжечь? Голову отрубить?
— Да он не вампир, просто зомби, — спокойно сказал Женя. — Давайте его свяжем, и пусть лежит.
Зомби, которым стал Ник после смерти, оказался не особо сильным, втроём нам удалось придавить его к полу и связать простынями и полотенцами. Одной проблемой стало меньше. Это хорошо, если не учитывать, что снаружи стоят, клацая зубами, ещё полсотни проблем.
Я присел на диван и начал думать. Итак, что есть? Есть запасы еды, если воду экономить, продержимся долго. Но потом всё равно придётся выходить. А если сражаться? Можно хлебнуть зелья и в таком виде выскочить наружу. Попытаться прорваться к реке. Беда в том, что вампиров много, первые пять, пусть даже десять укусят нас, отравятся, остальные поймут, что с кровью не задалось, а потом просто разорвут нас на части. Не вариант. Если отстреливать по одному? Можно попробовать, временами кто-то высовывается из-за забора, но займёт это не одну неделю, за это время их мамка (кстати, где она?) новых клонирует. Тоже не вариант.
Что есть из оружия? Так, мой дробовик, к нему, если взять запасы Ника, имеется десять обычных патронов и пять с серебром. Ещё револьвер. Его я зарядил серебром наполовину. Троих смогу положить, да и свинцовая пуля, хоть и не убивает вампира с концами, может серьёзно его замедлить. Ещё револьвер Ника. К нему есть двенадцать патронов, калибр непонятный, но не меньше, чем у моего. Да и сам револьвер какой-то древний, типа «Кольт-миротворец», только и пользы, что под унитарный патрон. Заряжается по одному патрону, а стреляные гильзы нужно выбивать специальной подпружиненной спицей, что крепится справа от ствола. Ещё и спуск одинарного действия, перед каждым выстрелом придётся взводить. Тем не менее, штука полезная. У Жени арбалет, адски полезная штука, стрелы с серебром и из осины, но и те, что со стальными наконечниками, пойдут в дело, деревянная палка в теле вампира приводит к параличу. Есть арбалет и у Морда, хотя пользуется он им неохотно, предпочитая ближний бой. Меч у него, кстати, с серебряным покрытием и ещё на нём какие-то руны, видимо, для усиления поражающего эффекта. Если будем прорываться, Морд окажется самым полезным членом команды. У нас ещё копья есть, но они застрянут после первого применения, а меч в этом отношении надёжнее, особенно, если его держит умелая рука.
И последнее: гранаты. Две штуки, которые, будучи применены в идеальных условиях, полностью обнулят поголовье кровососов. Вот только идеальных условий нет. Вампиры стоят вокруг дома, часть неизбежно выживет, тогда у нас не останется средств. А если выбросить по гранате спереди и сзади? Не факт, что получится, тем более, что некоторые находятся за забором, а некоторые — перед ним, видимо, на двор запрет не распространялся.
— Женя, — позвал я. — Есть мысли?
— Мыслей много, — лениво отозвался он. — Тебя какие интересуют?
— Как собрать вампиров в кучу и подорвать гранатами?
— Разрешить им войти, они соберутся в холле, а мы их сверху…
— Уверен?
— Они тупые, в атаку кинутся скопом, а тут мы их затормозим, создадим узкое место на лестнице.
— Я готов закрыть им путь! — немедленно заявил Морд.
— Молодец! — похвалил я. — А точно получится?
— Стопроцентной гарантии не даёт сам Господь Бог, но вероятность велика. Хотя… — он осмотрелся. — Надо заделать все окна, а ещё на чердаке видел дверь. Когда попрут, надо чтобы в одну дверь ломились, а они попробуют отовсюду залезть.
Его замечание было принято к сведению, мы немедленно произвели обыск в доме, нашли инструменты, молоток и гвозди, которыми стали заделывать все лишние проходы. Для этого пришлось разломать часть мебели, покойный Ник бы не одобрил, но… сгорел сарай, гори и хата. Часа через два мы могли быть уверены, что вампиры пойдут только через парадный вход. Могут, конечно, полезть и через окна, но вырывание прибитых досок отнимет время, за которое мы успеем среагировать. Ели после применения гранат их останется пять-шесть, пусть даже десять, с таким количеством мы справимся.
— Итак, все готовы? — спросил я, поигрывая гранатой, второй рукой я отпил из пузырька зелье.
— Как пионеры, — хрипло ответил Женя, принимая у меня пузырёк, видно было, что парень волнуется, без препаратов его безбашенная решимость пошла на спад.
— Сейчас я их приглашу, вы стойте на лестнице, потом я назад, вы тоже назад, оттуда, сверху, будем бросать.
Меня самого потряхивало, план казался толковым, вот только уверенности в результате не было никакой. Револьвер Ника я засунул в карман куртки, а свой, заряженный серебром, держал в руке. В другой руке была граната. В последний момент придётся как-то затормозить самых рьяных.
Я встал в проходе и оглядел поле деятельности. Ага, вот они, прячутся за забором.
— Вампиры! — крикнул я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Один высунулся и тут же получил серебряную пулю в голову. Прав был Женя, тупые.
— Слушайте меня! я картинно сдул облако дыма со ствола. — Я, хозяин этого дома, приглашаю вас всех войти. Входите и будьте моими гостями.
Они, может быть, и тупые, но с реакцией у них всё отлично. Я ещё договорить не успел, а толпа, мигом стянувшись к парадному входу, ринулась на штурм. Я едва не кувырком откатился к лестнице, запрыгнул на ступеньку, выждал, пока первый не окажется внутрь, а потом начал подниматься. Дверь шириной около метра, но эти твари умудрялись проходить по трое и даже по четверо, скоро в холле стало не протолкнуться от жаждущих кровососов. Разумеется, самые нетерпеливые тут же кинулись к лестнице. Женя поднял гранату, но я его остановил:
— Рано! Надо ждать!
Первых двух я встретил серебряными пулями. Одного пробило навылет, а пуля, пролетев дальше, ударила в следующего. После такого они начинали рассыпаться в прах, но на это требовалось время, в течение которого они загромождали узкий проход. Следующие полезли по головам предыдущих, одного снесло стрелой из арбалета Жени, не просто снесло, а пригвоздило к стене, что ещё больше сузило проход. Стрела была обычной, а потому вампир не стал распадаться, дерево только парализовало его.
Отбросив револьвер, я принял следующего на копьё. Отлично, хватило слабого укола, острие вошло сантиметров на шесть, после чего он сложился пополам. Внизу уже было настоящее столпотворение, стояли, кажется, даже на головах друг у друга.
— Бросай! — крикнул я, не успевая принять на копьё следующего, который дотянулся до меня своими когтистыми руками, руки у него почему-то вытянулись метра на полтора. К счастью, успел сработать Морд, который взмахом меча перерубил обе руки, они упали на пол и рассыпались пеплом.
Женя выдернул пробку и бросил гранату вниз, следом и я отправил свою. После этого мы ретировались на второй этаж, за нами не было большой погони, поскольку лестница была почти полностью заблокирована не успевшими распасться телами.
Прорвались только двое, один напрыгнул на меня, второй сцепился с Мордом, не давая ему взмахнуть мечом. Я попытался ударить копьём, но промахнулся, на такой близкой дистанции больше подошёл бы нож. А в силовом противоборстве я был ему не соперник, попытался вывернуть сустав, вывернул, но боли он не чувствовал, а второй рукой в это время притянул меня к себе. Клыки коснулись шеи, я почувствовал сперва жжение, а потом холод, видимо, слюна вампира обладала обезболивающим действием, вроде новокаина. Но выпить кровь не получилось. Уже через мгновение вампир отпрянул от меня, пытаясь отплеваться от отравленной крови.
И тут сработали гранаты. Что происходило на первом этаже, я сказать не берусь, но, судя по тому, что мы ощутили на втором, внизу был ядерный взрыв в миниатюре. Звук был глухой, зато свет проникал через перекрытия и едва не выжег нам глаза. Толпа, что толпилась на лестнице, разлетелась мелкими серыми лохмотьями. Пользуясь замешательством вампира, который тоже пострадал от света, я набросился на него и начал остервенело бить по голове перчатками с серебром. От каждого удара появлялись дыры, из которых шёл дым, а после десятка ударов его голова просто раскололась, а изнутри высыпался серый прах.
Действие гранат продолжалось три или четыре секунды, потом всё затихло, а у меня перед глазами стояли цветные пятна. Просто вундервафля какая-то, так ведь не только вампиров глушить можно, так любого монстра в шашлык превратишь.
Я с трудом встал на ноги. Морд уже разделался со своим, проткнув его мечом. Вампир пытался укусить, но помешал броневой воротник, который рыцарь надел перед схваткой.
— Женя! — позвал я. — Ты где?
— Тут, — фармацевт высунулся из-за дивана, видимо, хотел спрятаться от светового излучения, судя по красным глазам, получилось плохо. — Красиво жахнуло.
Я помог ему встать, он тут же вынул платок и приложил к моей шее, следы от укуса никуда не делись.
— Очень может быть, что после смерти тебе придётся забить кол… в сердце.
— После моей смерти можешь забивать мне кол хоть куда, — отмахнулся я, забирая у него платок, крови вытекло относительно немного, вампир даже укусить как следует не успел. — Идём наружу, там мог кто-то остаться.
Мы спустились на первый этаж. Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных. В тех местах, где взорвались гранаты, горел пол, горел плохо, но от линолеума распространялся удушливый дым, который частично вытягивало в дверь. Что же до вампиров, то от них осталось очень мало. Некоторые, кто стоял ближе к стенам, сгорели не полностью, кое-где лежали мелкие кости и черепа, из которых радостный Морд тут же стал выламывать клыки. Сгорел, как ни странно, и труп Ника, видимо, переродившись в зомби, он стал уязвим к свету. Были и неприятные новости, например, уходя наверх, я бросил свои старый револьвер, в котором были ещё заряжены три пули. А теперь ему пришёл конец, порох каким-то образом сдетонировал, разорвав барабан. Впрочем, у меня и зарядов к нему почти не осталось, только бесполезные серебряные пули, пусть покоится с миром.
Снаружи мы нашли трёх тяжелораненых вампиров, видимо, не смогли протиснуться в холл вместе со всеми, а потому получили только вторичные ожоги. Но и этого хватило, чтобы лишить их боеспособности. Двое напоминали прожаренные стейки, разговаривать с ними не имело смысла, а третий пострадал меньше. Пока Женя и Морд добивали первых двух, я подошёл к третьему.
— Как самочувствие? — спросил я с издевательской ухмылкой. — Может, кефиром намазать?
Он что-то прохрипел в ответ, что можно было расценить, как угрозу.
— Слушай, — я нагнулся к нему, но наготове держал копьё. — Меня интересует ваша мать. Я не видел её здесь, где она?
Он снова раскрыл обугленный рот и попытался что-то сказать.
— Да, я знаю, она всесильна, она нас найдёт и убьёт, и так далее, и тому подобное, а всё-таки, где она?
— Она здесь, — прохрипел вампир, — уже здесь, она пришла за вами.
— Юрий Владимирович, — привлёк моё внимание Женя. — Смотри.
Я повернул голову туда, куда он указывал. На горизонте появилась крупная чёрная точка, которая стремительно приближалась. Вот и мамаша пришла, поздно, всех твоих деток уже того.
— Берём мешки и валим, — скомандовал я. — Быстрее, надо убраться за реку.
Морд твердил что-то про необходимость дать бой нечисти, мол, праведные рыцари не отступают перед злом, но пришлось и ему подхватить свой сидор, набитый сухарями, и бежать вместе с нами. Речка оказалась неглубокой, всего по это самое, но ботинки промокли, сразу стало холодно, ладно, потом переобуюсь, сейчас главное убраться подальше.
Мы не ошиблись, это на самом деле была мать вампиров, по непонятной причине опоздавшая к битве. Она спустилась на землю, обернулась человеком (если можно так сказать про огромную голую бабу с крыльями), заглянула в дом, а потом разразилась таким воплем, что у нас, на расстоянии двухсот метров, заложило уши и потемнело в глазах.
— Достанет оттуда? — спросил я.
— Вряд ли, — покачал головой Женя. — Когда мы на лодке убегали, расстояние было меньше, видимо, дальнобойность у заклинания невелика.
Мать вампиров, что характерно, впустую сотрясать воздух не стала, видя, что мы для неё недосягаемы, она снова стала летучей мышью, взвилась в воздух и минут через пять благополучно скрылась.
— Не вижу причин, чтобы трём благородным донам не свалить отсюда нахрен, — Женя внезапно начал цитировать классиков.
— Согласен, — сказал я, — сейчас переобуюсь и двигаем дальше. Нас ждут в Чёрном Солнце.
Глава двадцать четвёртая
Когда мы спустились пониже, гравитационные аномалии исчезли, да и сами горы стали уже не горами, а возвышенностью. Странно, конечно, видеть такое. Вот мы шли по равнинной местности, вот спустились вниз, а там внизу горы, настоящие, с ледниками, спустились с гор и оказались снова на равнине. Если прикинуть, то перепад высот между начальной точкой и здешней равниной (а мы продолжаем спускаться) составляет километров восемь, не меньше. Как это всё уживается в этом абсурдном мире, оставалось загадкой.
Но, несмотря на всю абсурдность ситуации, переход от голых камней и снега к альпийским лугам был приятен. Мы сбросили верхнюю одежду и шагали по высокой траве. Ветер тут был, но такой, можно сказать, несерьёзный, не сравнить с тем, что продувал нас до костей на высотах. А ещё оставалась надежда встретить какую-нибудь живность, чтобы разнообразить наше меню. Питаться сухарями, как это делали мы уже третий день, порядком надоело.
Такой случай представился, когда спустились по склону ещё километров на десять. Тут уже начали попадаться деревья, что снимало проблему топлива, а ещё наша дорога упёрлась в средних размеров озерцо, обрамлённое редким лесом, на противоположном берегу которого стоял небольшой деревянный домик.
— Как думаешь, там живёт кто-то?
— Не похоже, — покачал головой Женя. — Не люди, уж точно.
Подходили с опаской, держа оружие наготове. Дом был так себе, не сравнить с домом пекаря Ника (мир его праху, хороший был человек), просто избушка из бруса. Брус, правда, современный, отпилен пилой даже, кажется, циркулярной. И гвозди железные, заводского исполнения. Снова привет из нашего мира?
Я встал справа от двери с револьвером, протянул руку и осторожно постучал. Ответом была тишина.
— Ломаем дверь? — предложил я.
Но тут внутри раздался глухой рёв, словно разбудили старого тигра, а следом топот. Через секунду дверь вылетела от удара изнутри, да не просто вылетела, а разлетелась в щепки, а на крыльцо выскочил… выскочила… Рассматривал я его недолго, но описание примерно такое: крыса, увеличенная до размеров человека, задние ноги удлинены, как у кенгуру, а передние висят впереди, как у двуногого динозавра. И на этих передних торчали острые когти размером с мои пальцы.
Тварь быстро огляделась, выбирая добычу, потом бросилась на нашего фармацевта. Тот стоял с заряженным арбалетом и даже успел выпустить стрелу, вот только крыса оказалась живучей… как крыса, стрела пробила живот, но не остановила тварь. Следом выстрелил я, вогнав револьверную пулю в спину, но тварь продолжила полосовать Женю когтями, пытаясь дотянуться зубами до лица. Женя отбивался с помощью мачете, но безуспешно, порезать шкуру твари в нескольких местах получилось, но его самого порвали куда сильнее.
Я выстрелил ещё раз, в результате крыса, пусть и не умерла, но отвлеклась, чтобы кинуться на другого обидчика. Кинулась, но на пути столкнулась с Мордом, который пробил ей грудь мечом. Но и это был не конец, тварь обхватила рыцаря передними лапами и повалила на землю. Сзади подскочил окровавленный фармацевт и рубанул наотмашь клинком мачете по хребту. Только теперь крысу-переростка пробрало, она захрипела и отвалилась назад, суча мощными задними лапами.
Умирала тварь долго, хотя мы не поленились проткнуть её копьями ещё раз восемь. Хрипела, пускала кровавую пену, скребла лапами, пока, наконец, не затихла. Но нам было уже не до того. Если Морд отделался лёгким испугом и небольшими царапинами, то фармацевту досталось изрядно. На щеке был глубокий порез, второй шёл по голове над ухом, ещё была разодрана шея, а в довершение был вырван кусок мяса из плеча. И кровь текла рекой, как бывает всегда при ранениях головы. Фармацевт, которому раньше по понятной причине было плевать на боль, теперь стонал и извивался.
— Могу уколоть, — сказал я, — у меня осталось немного, и шприц запасной.
Он внезапно замолчал и посмотрел на меня. В глазах отразилось странное чувство. Потом, стиснув зубы, он прохрипел:
— Не надо, зашивай так.
Хирургом я не стал, но кое-какой опыт в военно-полевой медицине у меня уже имелся. Я вынул стальную коробку с медицинскими инструментами, нашёл нитки и иглу, а потом принялся штопать.
— Хоть спирта выпей, — предложил я, протыкая кожу иглой, пусть мне и не больно, но занятие малоприятное.
— Нет, — промычал он сквозь ремень, который Морд предусмотрительно сунул ему между зубов. — Кровь разжижает.
— Тогда терпи, — сказал я и сделал очередной прокол.
Когда всё было закончено, я промыл его раны водой из фляги, а потом экономно полил спиртом. Бутыль, когда-то казавшаяся неисчерпаемой, теперь почти опустела, там осталось не больше пятой части. На щеке был шов, достойный монстра Франкенштейна, шрам на голове я стянул тремя швами, посчитав это достаточным, а рану на плече вообще не стал зашивать, приложив стерильную повязку. Заживёт так, а вот пальто лучше заштопать, для этого другие нитки нужны.
— А где твой амулет? — спросил я. — Тварь ведь тебя не должна видеть.
— В кармане, — пробормотал он сквозь ремень. — Верёвка порвалась, чуть не потерял.
— Так найди новую.
— Угу, — промычал он.
Когда я закончил, Женя потерял сознание, но дышал при этом ровно, можно было надеяться, что со временем поправится. А я, сложив инструменты в коробку, тщательно их промыл и поставил на огонь, чтобы прокипятить.
— Придётся нам остаться здесь, — сказал я Морду. — Дня три, пока он не придёт в себя.
— Дом пригоден для жилья. — сообщил рыцарь. — Я посмотрел, есть кровати, очаг. Правда, кругом кости и дерьмо, но можно будет прибраться. Еда у нас пока есть.
Я вспомнил о надоевших сухарях и вздохнул.
— А эту тварь можно есть? Как думаешь? — я указал рукой на убитую крысу.
— Не знаю. Но воняет она ужасно.
— Это не она, — заметил я. — Это от нас так воняет. Зелье, что мы пили даёт такой эффект. Оно уже выветрилось из организма, но одежда пропиталась.
— Тогда следует её постирать, — сделал вывод рыцарь.
— А чем? Воды мало, всего две фляги осталось, а в озере неизвестно какая.
— Там, за домом, есть колодец, вода в нём чистая, я проверял.
Мы отнесли раненого в дом и уложили на широкую лавку, подстелив одеяло. А сами занялись уборкой. Воняло в доме неслабо, крыса отнюдь не была образцом чистоплотности. Уйма костей, в том числе явно человеческих, даже пара разгрызенных черепов попалась, а в одном углу было насрано так, что выгребать пришлось лопатой, благо, лопаты тут были, хоть и деревянные. Часа через три домик стал в самом деле пригодным для жилья. Мы затопили очаг, безжалостно вырубив окрестные деревья, повесили на него котелок с водой, а сами начали приводить в порядок себя.
Это заняло куда больше времени. Нашлось какое-то корыто, но стирать без мыла было трудно, даже горячая вода плохо вымывала грязь из ткани. Потом я не поленился и раздел Женю, тот сопротивлялся, не приходя в сознание, но сил у него было мало, поэтому я смог справиться. Пришлось выстирать и его вещи, уж лучше напрячься самому, зато напарник не будет так отвратно вонять.
Под конец мы, истратив последний обмылок, помылись в том же корыте, а раненого я протёр мокрым полотенцем. С этой частью задания мы справились, теперь сидели на лавке снаружи, завернувшись в одеяла и стараясь укрыться от ветра, и смотрели вдаль. Вдали виделось всякое. Впереди был ещё долгий спуск на равнину, а уже там нас ждали болота. Отсюда было плохо видно, горизонт далеко, а всё, что до него, будто скрыто туманом. Чтобы скоротать время, я взял книгу с описанием монстров. Старый маг пытался их как-то систематизировать, вкладывая листы в уже имеющиеся разделы. Кроме того, были и закладки, одна из которых подходила к текущей повестке. «Болотные монстры». Что у нас тут?
Итак, болотный упырь. Тут и рисунок есть. Человекоподобная тварь, две руки, две ноги и круглая, как арбуз, голова. На пальцах когти, но относительно небольшие. Во рту множество мелких зубов, их расположение напоминает пасть сома. Я попытался вспомнить, как выглядит сом, но не вспомнил, поскольку видел его только один раз и то в жареном виде и без головы. Ладно, что дальше? При укусе оставляет множество мелких царапин, которые потом воспаляются. Питается любой органикой, в первую очередь трупами. Стайные, как правило, живут группами в полтора-два десятка особей.
Силён, но тело непрочное, поддаётся режущему и колющему оружию, кости ломаются легко, как и все водные твари боится огня. Самый простой способ убийства — сломать шею. Для защиты от нападения стаи стоит использовать горящий факел, огня боятся настолько, что человек у костра для них недосягаем. Из полезных ингредиентов можно отметить только слизь, выделяемую несколькими железами на коже, слизь эта хорошо заживляет раны, в том числе и оставленные зубами упыря. Так, ладно, с этим всё ясно. Кто ещё?
Болотная кикимора. Это уже интереснее. Представьте паука, только ног всего четыре, а передние имеют кисти, как у человека. Размер, если в высоту, то сантиметров сорок, а размах лап около полутора метров. Не гигант, но тварь неприятная. Цвет тёмно-коричневый, тело покрыто чёрными щетинками. Ротовой аппарат представляет собой совмещение аппарата насекомого и позвоночных. Есть зубы, которые выдвигаются из глубины рта, но есть и наружное пищеварение, то есть, выплёвывает желудочный сок (фу!) а потом просто слизывает переваренную пищу. Иногда комбинирует два способа питания.
Главную опасность представляет жало, что находится в задней части пухлого тела. Этакий кинжал, длиной сантиметров тридцать, на конце которого выделяется капля парализующего яда. Тварь делает прыжок вперёд, обхватывает жертву лапами, а потом колет жалом, совсем неглубоко, только чтобы впрыснуть каплю яда. Яд действует через двадцать-тридцать секунд, жертва остаётся в сознании, но не может пошевелить ни одним членом, кроме лицевой и дыхательной мускулатуры, а кикимора его в это время ест. Мерзость какая!
Большую часть времени сидит в болотной воде, высунув оттуда только дыхательные органы и глаза, которые обладают эффектом перископа, то есть, вытягиваются вверх на стебельках.
Убивать затруднительно, наружный панцирь почти не поддаётся холодному оружию. Только что-то ударно-раздробляющее, вроде кирки или кистеня. Также можно пробить из мощного арбалета или огнестрельного оружия. Уязвимым местом считается рот, в который при желании можно загнать копьё, также есть смысл перебить ноги, чтобы лишить тварь подвижности, если сломать заднюю ногу, то прыгнуть она не сможет. Чтобы гарантированно вывести из строя, нужно перебить нервный узел, что располагается на условном загривке.
Из полезных ингредиентов можно отметить яд, что сохраняет своё действие в течение нескольких недель или даже месяцев, его сцеживают и наносят на оружие. Также можно вскрыть труп и вырезать внутренние железы. Их секрет, который довольно долго выделяется и после смерти кикиморы, обладает лёгким наркотическим и галлюциногенным действием, часть используется жрецами некоторых культов для организации транса и видений. Надо бы эту страницу вырвать, а то фармацевт наш, если узнает, всех кикимор на болоте передушит голыми руками.
Идём дальше. Болотный нетопырь. Похож на обычного, но меньше размером (это радует) ведёт ночной образ жизни (не может быть!), питается кровью, но, как правило, не убивает жертву, хотя укусы потом долго кровоточат. Убивается, как и все млекопитающие, из полезных ингредиентов можно отметить секрет в слюне, препятствующий сворачиванию крови. Извлечь его может только опытный алхимик. Также алхимики ценят мембрану с крыльев, которая даёт несколько ценных веществ, входящих в состав зелий.
Кстати, алхимиков я пока не встречал, а вот торговцы, очень может быть, купят ценные ингредиенты для зелий, надо будет запастись. Кто у нас тут ещё?
Могильные пиявки. Названы так из-за того, что склонны организовывать гнездо там, где лежал труп, в котором они выводят потомство. Одни из самых опасных обитателей болот. Тут я напрягся. В отличие от обычных пиявок, питаются не кровью, а плотью жертвы, присасываясь, впрыскивают в тело пищеварительный сок, который разлагает плоть, оставляя только кости, всё остальное в виде питательного бульона поглощают пиявки. Меня передёрнуло. Если к человеку присосались две и больше пиявок, то единственным спасением может быть только немедленная ампутация поражённой конечности. Тут я едва не перекрестился. А как они выглядят?
Размером около двадцати сантиметров или чуть больше (в тексте было указано пять вершков, явно сам Евстафий писал), чёрного цвета, спереди и сзади от тела торчат пучки щетинок. Бороться с ними сложно, лучше избегать их гнёзд, от которых они не отходят далеко. Гнездо это под водой, визуально его не обнаружить, но над нам, как правило, стоит сильный запах аммиака.
Совсем хреново, надо будет постоянно принюхиваться, на предмет аммиака. Это от большой твари можно топором отмахаться, она большая, а с этой мелочью что делать? Особенно, если в болото провалишься по шею, а там они. Ладно, немец говорил, что через болота тропа есть, глядишь, по ней как-нибудь дойдём.
Глава двадцать пятая
В домике мы прожили четыре дня, Женя, при всей своей смелости, крепким здоровьем не обладал, а потому поправлялся медленно. Да и на пятый день он был ещё бледен и слаб. Впрочем, его это не остановило, он заявил, что готов продолжать путь. Я вкратце обрисовал ему, что нас ждёт, он вздохнул и спросил:
— А тропа — это тропа, или просто направление?
— Откуда мне знать, — я пожал плечами. — Но, думаю, это место, где можно идти, не проваливаясь. Осталось только её найти.
Взвалив на себя изрядно полегчавшие мешки, мы отправились дальше. Пройти мимо болот было невозможно, мы их разглядели издали. Тёмное пятно внизу, туман и гнилостные испарения. Я тщательно прогонял воздух через нос, пытаясь уловить в этой вони нотки аммиака, но пока ничего такого не почуял.
Переход от твёрдой почвы к трясине был резким, только что шли по ровной земле, поросшей редкой травой, а следом начиналась трясина. Вглядевшись, насколько позволял вонючий туман, мы различили сплошное болото, затянутое ряской, кое-где торчали островки, на каждом из которых росло по два-три кривых деревца.
— Тут точно не пройдём, — заявил Женя, оттирая сапог от жидкой грязи. — Надо тропу искать.
И мы пошли вдоль кромки болот, стараясь не дышать болотными испарениями. Тропа, если она и есть, скорее всего, едва заметна, надо смотреть в оба.
Всё шло нормально, только к обеду со стороны болот раздался страшный вой. Я бы сказал, что это волк, только какой волк на болотах. А следом с той же стороны послышался плеск воды, а в нашу сторону бросилось нечто тёмное, облепленное грязью. Тварь была размером с кабана, но на кабана походила мало, я бы сказал, что это ожившая коряга на четырёх ногах. Вряд ли у неё были агрессивные намерения в отношении нас, просто убегала от кого-то страшного.
Мы вскинули оружие, но тварь остановилась напротив нас. Теперь получилось хоть как-то рассмотреть животное. Это было именно животное, а не потусторонний монстр. В голову полезли какие-то зоологические варианты, вроде капибары или тапира. Зубы, которые скалило животное однозначно говорили о травоядности, другие особенности не позволяла рассмотреть грязь.
Существо постояло минуты полторы-две, потом жалобно всхлипнуло и завалилось набок. Ноги ещё какое-то время скребли землю, а уже через минуту существо испустило дух.
— И что это было? — спросил я.
— Какой-то кабанчик, — сделал вывод Женя. — Только лапы с когтями.
— А почему умер?
— А ты понюхай, — предложил он.
Я принюхался, ноздри защекотал лёгкий запах нашатырного спирта. Точно, пиявки.
— Вот они, — фармацевт потыкал в тушу клинком тесака. — Одна, две, три… больше десятка. Зверушка провалилась неудачно.
— А как она сюда добралась? — задал логичный вопрос Морд. — Они умеют плавать?
Вопрос интересный. Если тварь прибежала откуда-то, а потом, уже здесь провалилась в болото, значит, до этого она шла по твёрдой земле. А откуда в болоте твёрдая земля?
— По-моему, там деревья растут гуще, — Женя указал в ту сторону, откуда зверь прибежал.
— Думаешь, тропа?
— Проверить надо.
Мы проверили, тропа там действительно была, узкая, примерно метр в ширину. Впрочем, местами она расширялась, вливаясь в островки с деревьями. Идти по ней можно, точнее, было бы можно, если бы не одна проблема. Впереди имелся мост через пролив примерно трёхметровой ширины, мост старый и гнилой, возможно, мы бы и прошли, вот только он обвалился. Видимо, кабанчик, пробежав по тропе, забрался на мост и обвалил его своим весом. Доски гнилые, перила тоже, вот и не выдержала конструкция. С другой стороны, может быть, этот псевдокабанчик, спас нас от смерти. Он провалился, нахватал пиявок, взвыл от боли и вырвался наружу, а уже там умер.
— Пиявки там? — спросил я у Жени, который заглядывал вниз, где из воды торчали обломки моста.
— Не вижу, — сказал он. — Но воняет.
То, что воняет, я чувствовал и отсюда. Мерзкие черви свили гнездо прямо под мостом, возможно, какие-то путники что-то не поделили, убили товарища и спустили под мост, подложив свинью следующим путешественникам.
— Что делать будем? — спросил я у коллектива.
— Прыгать, — немедленно заявил Морд.
— Нет, спасибо, — я замотал головой. прыгнуть на три метра с разбегу можно, но не тогда, когда под ногами скользкая влажная глина, а в провале притаилась самая отвратительная смерть. Нет, не рискну.
— Можно попробовать мост построить, — предложил Женя, которому тоже прыгать не хотелось, да и прыгун из него так себе.
Я осмотрел окрестности. Деревья есть, но большинство из них тонкие, высотой с меня или чуть выше. Только если наломать много и связками завалить проход. Опять же, неизвестна глубина болота в этом месте, может, нам и деревьев не хватит.
— Ясно, — сказал я, хотя ничего было не ясно. — Рубим деревья.
Мы начали рубить. Деревья, к счастью, были досягаемыми, срубили десятка три, через час у провала лежала довольно внушительная охапка тонких стволов. Выбрав один, я обрубил сучки и ткнул им в глубину, чтобы прощупать дно. Около полуметра. С одной стороны, ничего ужасного, но, даже если завалить, то неизвестно, как поведут себя пиявки. Если они умеют подпрыгивать хоть сантиметров на десять, проход станет опасным.
Когда вытащил палку, на ней повисла одна пиявка. Отвратительный глист сантиметров двадцати, сбросив её на землю, я наступил подошвой сапога и старательно размазал склизкое тело по земле.
— Как думаешь, сколько их там? — спросил Женя, присев в задумчивости.
— Не знаю, десятка два, а ты хочешь переловить всех?
— Нет, предлагаю их сварить.
— Как?
— Смотри, — он ткнул пальцем в болото слева от тропы. — Там прохода нет, вода заходит только отсюда, — палец показал направо. — Тут тоже заводь небольшая, а вся местность слегка приподнята. Если прокопать в обратном направлении, эта лужа обмелеет.
— А потом?
— А потом навалим сверху дров и сухой травы, подпалим и будем ждать результата.
— На болотах нежелательно разжигать костры, — заметил Морд. — Торф горюч, да и болотный газ выходит часто.
— Да нам, собственно, глубоко плевать, — сказал я. — Пусть хоть всё сгорит, нам-то что? Наоборот, тварей станет поменьше.
— Приступим? — спросил Женя.
Приступили. Копать пришлось в основном мне, сам фармацевт был всё ещё очень слаб, а Морд, будучи потомственным аристократом, просто не имел навыков такой работы. Кроме того, у нас не было нужных инструментов. У меня когда-то имелась небольшая лопата, но она осталась в машине, а машина… В общем, понятно. Копал я с помощью мачете, которое отлично перерубало корни. В итоге у нас появился узкий канал шириной сантиметров десять и глубиной около сорока. Когда была сломана последняя стенка, вода хлынула туда, уровень упал, не до нуля, но около того. Теперь стали видны пиявки, что вертелись в жидкой грязи, а ещё обнажились чьи-то кости, видимо, того самого незадачливого путника.
Тут уже в работу включились все, стволы рубили на куски метровой длины, ветки ломали руками, а в результате поверх грязи легла гора дерева, способного хорошо гореть. Я плеснул в середину спирта, подпалил одну ветку зажигалкой и бросил её вниз. Пламя вспыхнуло быстро, дерево сырое, но гореть может, минут через пятнадцать на месте провалившегося моста полыхал весёлый костёр. Пиявки, что оказались снизу, как оказалось, умеют хорошо издавать звуки, раздался противный писк, переходивший в ультразвук. Часть тварей успела отползти, но большинство просто лопнули в огне. Дерево прогорело за час, несколько раз мы подбрасывали туда охапки сухой травы, что натащили с равнины позади. Когда я рвал траву, обратил внимание, что труп кабана полностью разложился, оставив только кости, обтянутые редкими лохмотьями шкуры.
Жидкая грязь под прогоревшим костром частично спеклась в твёрдую корку, по которой мы спокойно преодолели опасный участок. Времени потеряли изрядно, зато теперь можно было быть уверенным, что в сапог не залезет никакая тварь.
Дальше пошло легче, тропа в самом деле была твёрдой, если не сворачивать в сторону, можно дойти до противоположного берега. Ну, если впереди не уготованы ещё несколько провалов. Сзади, где был мост, поднимался странный чёрный дым, видимо, часть торфяника всё же начала гореть, ветер, который тут, в низине, хоть и слабый, но охотно раздует огонь до опасных масштабов. Но нас это уже не волновало. Второй проблемой было то, что мы потеряли массу времени, солнце склонилось к горизонту, насколько можно было видеть отсюда.
— Нужно место присмотреть для ночёвки, — сказал я, когда уже стало ясно, что ночь неизбежна. — Впереди, вроде, островок какой-то.
Островок был крошечным, метра четыре в диаметре, но даже такая площадь позволяла разместить троих человек. По дороге нарубили деревьев, до которых смогли дотянуться. Если ночь будет короткой, сможем поддерживать огонь. Главное, чтобы на этот огонь никто не пришёл.
Стемнело быстро, костёр горел слабо, но кое-какой свет давал. Надо было прихватить лампу и масло, но очень уж она громоздкая. Наскоро перекусив сухарями (спасибо Нику, не дал с голоду умереть), мы собрались спать. Первым сторожить остался я. Пусть с пиявками разобрались, но на этих болотах и другая нечисть может быть. Оставалось надеяться, что ночь пройдёт быстро, ну, или хотя бы как обычно.
Первые два часа прошли тихо, оба моих спутника спали, а я, временами подбрасывая ветки в костёр, старался сидеть к нему спиной, вглядываясь в темноту. Пару раз что-то плеснуло вдалеке, но я этому не придал значения. Скоро начало клонить в сон, часы показывали половину второго, но здешний суточный ритм никогда не совпадал с часами, приходилось ориентироваться исключительно по ощущениям.
Когда я уже ощутимо начал клевать носом и ловить себя на мысли, что уже сплю, решил разбудить Морда. Женя, если что, подежурит перед рассветом, если таковой настанет. Если нет, придётся идти по темноте.
Но я не успел, чья-то рука зажала мне рот. Держала так крепко, что первая попытка вырваться провалилась. Пришлось просто завалиться назад, с таким расчётом, чтобы напавший на меня человек(?) упал спиной прямо в костёр. Сразу раздался тонкий визг, напомнивший мне предсмертные стоны пиявок. Только тут я понял, как сильно эта рука воняла рыбой и болотной гнилью.
— Тревога!!! — заорал я.
Парни проснулись быстро, настолько, что не успели попасть в лапы бледных фигур, набежавших отовсюду. Первый, что напал на меня, получил чудовищный ожог, такой, что с него пластами слезала кожа, а изнутри выливалась чёрная, как мазут, кровь. Второго я встретил ударом в рыло, целясь так, чтобы кулак не попал в рот с торчащими из него острыми зубами. Убить не убил, но отбросил на метр назад. Сам отскочил и начал надевать перчатки, они прочные, а шипы вполне заменяют кастет.
Морд ловко срубил двоих, не насмерть, но травмы не давали им продолжить бой, третий напал на него со спины, обхватив лапами так, что он не смог махать мечом. Тварь была сильна, а рыцарь, при всей своей ловкости, весил килограммов шестьдесят.
Единственным, кто догадался использовать огонь, был Женя, да только подходящего факела у нас не оказалось, пришлось отмахиваться тонкой палочкой с огоньком на конце. Но даже этого хватало, чтобы держать упырей на расстоянии.
Своего я таки свалил, удар шипастым кулаком в оскаленную физиономию опрокинул его назад, а я прыгнул сверху, обхватил его голову руками и развернул рылом назад. Тут следующий прыгнул на меня сзади, силы им было не занимать, но запись в книге гласила, что тело непрочное, поэтому я атаковал кисть, вывернув её из запястья. Кость хрустнула, бледная кожа прорвалась, выплеснув порцию тёмной крови, а потом его кисть осталась у меня в руке. Отбросив его ударом ноги, я вынул револьвер.
Решив, что с одноруким справиться несложно, пришёл на помощь Морду, которого один держал сзади, а ещё двое атаковали спереди. Скованный в движениях, он всё же умудрялся размахивать мечом, используя только повороты кисти. Твари никак не могли до него дотянуться.
Решив, что, освободившись, рыцарь легко порубит в фарш обоих, я приставил дуло к голове того, что держал его сзади. Грянул выстрел, и головы не стало, зато в лицо мне прилетели кровавые ошмётки. Хватка разжалась, безголовый упал, а рыцарь, перехватив меч двумя руками, в два удара прикончил обоих.
Тут нам обоим пришлось спасать фармацевта. Палка в его руке потухла, а с помощью мачете отмахаться было проблематично. Единственное, что он смог сделать, — это обезопасить себя со спины, прижавшись к стволу мёртвого дерева. Двое упырей получили несколько ран, но их наступательный порыв не исчез. Я потратил ещё один патрон, а Морд отрубил голову второму.
Схватка закончилась, тот упырь, которому я оторвал руку, предпочёл ретироваться в темноту. Я осмотрел товарищей на предмет ран. Нет, обошлось, Морда спасла кольчуга, до меня упырь не дотянулся, а Женя вообще не позволил им к себе прикоснуться.
— Кто это был? — спросил Женя, обессиленно падая у костра.
— Болотные упыри, — сообщил ему я. — Я про них в книге читал, правда, там ещё написано, что к костру они ни за что не подойдут, настолько боятся огня. А эти подошли.
— Я же говорил, что в книге много неточностей, — он вытер пот со лба. — Видимо, оголодали в край, потому и рискнули. Ты вовремя нас разбудил, они не успели навалиться скопом.
Я не стал говорить, что я-то как раз задремал и позволил себя схватить, всё прошло благополучно, а упыри, те, кто выжил, получили хороший урок. Даже с их куриными мозгами можно запомнить, что вот эти люди опасны, а потому лучше держаться подальше, а добычу искать попроще.
— Когда я думал, что буду сражаться с монстрами, — проговорил Морд с отвращением, — я представлял себе драконов, демонов, великанов и кентавров. А биться приходится с…
Он потыкал кончиком меча в скользкую тушу убитого упыря. Выглядел тот в самом деле мерзко, от тела во все стороны растекалась тёмная слизь, а само тело начало проседать, сквозь бледную полупрозрачную кожу выпирал скелет.
— Предлагаю идти дальше, — сказал я, пытаясь оттереть от слизи перчатку. — Дров осталось мало, ночь не заканчивается, а чем скорее мы выберемся из болот, тем меньше опасностей встретим.
— Согласен, — тут же встрепенулся Морд. — Нужно только не убирать оружие, а тропу под ногами можно нащупать.
— Я тоже согласен, — сказал Женя, не вставая с земли. — Только сперва нужно поесть и отдохнуть.
— Ты проголодался? — с удивлением спросил я.
— Есть немного, непривычно даже.
— Значит, открывайте мешки, едим и через полчаса в дорогу.
Глава двадцать шестая
Мы шли уже третьи сутки, болота оказались шире, чем я предполагал. А тут ещё местный суточный ритм подбросил сюрприз: первая ночь длилась тридцать шесть часов, потом наступил рассвет, а часа через три солнце снова село.
Идти было трудно, снова поднялся ветер, небо закрыли тучи, и даже свет от луны (неважно какой из них) вниз не пробивался. Приходилось натурально нащупывать тропу перед собой, каждый раз выбирая, куда поставить ногу.
Зато местные твари стали обходить нас стороной. То ли случай с упырями их убедил, что лучше не трогать эту группу, то ли просто в спячку впали. Однажды нас атаковали какие-то летуны, возможно, те самые болотные нетопыри, но получилось отмахаться холодным оружием. Небольшая стая исчезла так же быстро, как и появилась, мы даже рассмотреть их не успели, да и проблематично сделать это в почти полной темноте.
Небольшое облегчение наступило тогда, когда рассвело второй раз, зато сгустился туман, не позволявший видеть ничего дальше трёх метров, но воздух стал ощутимо свежее. Оставалось надеяться, что это признак скорого окончания пути. Болота вытянули из нас все силы, даже молодой и крепкий Морд с трудом переставлял ноги, а Женю я на отдельных участках просто нёс на себе.
Наконец, мы остановились. Островок, на который вывела нас тропа, оказался достаточно широким для привала. Нужно было поспать хоть пару часов и перекусить остатками сухарей. Остатков этих хватит на один приём, а дальше придётся идти голодными.
Когда я объявил привал, мы втроём просто упали мешками на землю, ни у кого не хватало сил даже развязать мешок. Просто лежали и тяжело дышали, глотая сырой болотный воздух. Внезапно Женя потрогал амулет.
— Что-то чуешь?
— Что-то плохое, — проговорил он, едва шевеля губами. — Что-то очень плохое, но оно пока далеко.
— Насколько?
— Не знаю, но пока опасности нет. Даже не могу сказать, в какой стороне.
С этими словами он обнял свой тощий мешок и уснул. Морд отважно вызвался сторожить. Ну и ладно, он молодой, значит, крепче меня. Справится. К тому же чувство ответственности ему знакомо. Я бросил на землю давно отсыревшее одеяло и растянулся на нём. Странно, что в этой сырости никто из нас не заболел, а она очень способствует нехорошему.
Когда Морд разбудил меня, начинало темнеть. Я встрепенулся и положил руку на рукоять револьвера.
— Что-то случилось?
— Не знаю, — он огляделся вокруг. — Стало темнеть, ветер усилился, но пока никого нет. Мне тревожно.
— Ложись, — приказал я. — Я буду дежурить. Ещё пара часов у тебя есть.
Если нужно, снова пойдём в темноте. А парень пусть отдохнёт, он всё-таки не железный. Я сел в середине поляны, чтобы вертеть головой, высматривая опасность. Правда, ничего не видно, но хоть какое-то преимущество.
Ночь так и не наступила, не знаю, что там с солнцем, но вокруг повисли сумерки, которые так и не перешли в темноту. Туман густел, при этом ветер не прекращался, не знаю, как так получалось. Внезапно в тумане мне почудилось какое-то движение. Выхватив револьвер, я бросился к краю поляны, но так ничего и не рассмотрел. Пришлось вернуться. В воздухе повисла тревожность. Допускаю, что у меня от переутомления галлюцинации начались, но практика показала, что тут может быть всё. На всякий случай надел перчатки и пододвинул поближе ружьё, дослав в ствол патрон с серебряной картечью. Не тот случай, чтобы экономить.
Тут же обернулся в другую сторону. Где-то далеко захлопали крылья. Нетопырь? Неизвестно. Местные рукокрылые показали себя не такими опасными, как о них говорила книга. Правда, я помнил, у кого ещё бывают крылья. Через пару минут хлопанье крыльев послышалось с другой стороны, а потом резко оборвалось. Когда эта дрянь повторилась в третий раз, я понял, что тварь или твари играют на нервах. Их, возможно, там целая стая, вот и обкладывают со всех сторон. Сейчас обложат и… пулемёта у меня нет, стрелять сразу во всех не смогу.
Единственное, что было ясно, — парней пора будить. Морд, правда, поспал всего минут сорок, но выхода нет. Нас обложили, скоро будут атаковать.
— Женёк! — я дотянулся и подёргал спящего фармацевта за ногу. — Вставай, кажется, началось.
А ему в этот момент как раз снился кошмар, лицо перекосила гримаса ужаса, он задёргался и начал скрести по шее, словно его кто-то душил. Когда у меня получилось его разбудить, он сразу вскочил на ноги, выхватывая мачете.
— Она здесь! — прошипел он, а я бросился будить Морда.
Кто такая она, объяснять не требовалось. Мать вампиров, чьих детей мы перебили, нашла нас после долгого поиска, прятаться негде, здесь нет текучей воды, нет дома, который мы могли бы считать своим, даже огня нет. Есть у нас серебро и осина, да только сомневаюсь, чтобы мать вампиров было так просто убить.
— Мать вампиров пришла! — крикнул я, предваряя вопрос рыцаря, какого чёрта его разбудили.
Он вскочил и потянул из ножен меч. В этот момент снова раздалось хлопанье крыльев, а потом тяжёлое тело влетело на поляну, сбивая нас с ног. Я выронил ружьё, не успев сделать выстрел. Парни разлетелись в стороны, а меня она ухватила когтистой рукой и подняла над землёй. Второй рукой она замахнулась, выпустив десятисантиметровые когти и попыталась вырвать сердце. Боль пронзила рёбра, но когти только разорвали куртку. Кольчуга спасла меня уже не в первый раз, а серебро, которым была покрыта сталь, заставило её одёрнуть руку.
Ружья у меня нет, стрелять из револьвера бесполезно, там только свинец, а копьё не вытащить. Зато есть перчатки, а на перчатках шипы. Думаю, если ударить её в рыло, точно отпустит. Вот только до её рыла мне не достать никак, она сама двух метров роста, а руки непропорционально длинные, как у гориллы, как она могла мне тогда красивой показаться, уродина, сиськи и те трупного цвета, как гноем налиты.
Я сделал то, что мог, стал бить шипами по державшей меня руке. Помогло, каждый шип оставлял прожжённую дыру в коже, вампирша взвизгнула и разжала руку. Я кулём упал вниз и сразу же откатился подальше. Она снова кинулась на меня, но тут же замерла, я не расслышал, как позади неё сработал арбалет, но теперь у неё в спине торчала арбалетная стрела. Надо полагать, стрела специальная, осина с серебряным наконечником.
Мать вампиров замерла, я обрадовался, думая, что она сейчас умрёт, но она, проявив чудеса гибкости, завела руку за спину, нажала на древко стрелы проталкивая её глубже в тело. Наконечник, прожигая кожу, показался из груди, обильно пошёл дым, плоть разъедало сильнее, чем кислотой. Тем не менее, она, сморщившись от боли, ухватилась рукой за наконечник и вырвала стрелу из себя. А от второй стрелы уже увернулась, а Морд, подбежавший к ней со спины и замахнувшийся мечом, чтобы срубить голову, был остановлен неизвестным заклинанием. Рыцарь замер, потом скрючился от боли и, уронив меч, свалился на землю.
Женя выстрелил ещё раз, снова попал, но вампирша только дёрнулась, развернулась и взмахнула рукой, и в кусты, где прятался фармацевт, полетело то самое чёрное облако. Тут я, наконец, дотянулся до копья, ухватил древко и бросился в атаку. Она как раз занялась вытаскиванием стрелы, а я, как солдат былых войн, с разбегу вогнал ей в грудь посеребрённый наконечник.
Ну, хоть это её убьёт? Чёрта с два, мать вампиров в сравнении со своими детьми — это просто слон против муравья. Она приблизила ко мне руку, вспыхнувшую на мгновение ярким красным светом, отчего мои внутренности скрутила боль, я хотел отпустить древко, но не успел. Она двинулась вперёд, проталкивая копьё через себя, снова ухватила меня за плечо и подтянула к себе. Пальцы её ухватили кольца кольчуги, но она не обращала внимание на идущий оттуда дым, шея её удлинилась, а клыки потянулись к моей шее. Ну, да, беспроигрышный вариант, в драке с людьми восстанавливать своё здоровье за счёт противника. Просто схватить и выпить кровь.
И тут бы отлично подошёл яд, который делает кровь ядовитой. Вот только выпить его мы забыли, не было нужды пить постоянно. А теперь уже поздно, даже если успею глотнуть, нужно время, чтобы препарат попал в кровь. Но я, последним движением всё же выдернул пузырёк из кармашка на куртке, а потом с размаху залепил раскрытой ладонью по оскаленным клыкам. Пузырёк разбился осколки впились мне в ладонь, тёмная жидкость расплескалась по морде вампирши, по зубам, а часть даже попала в раскрытый рот.
Я думал, что жидкость будет разъедать плоть монстра, как серебро, но эффект был иной, она отскочила назад, мотая головой так, что волосы образовали ураган. Я откатился назад, подхватывая ружьё, не надеясь на яд, я начал стрелять. Стрелял без остановки, дозаряжал и стрелял снова, серебром и свинцом, лишь бы только нанести повреждение. А следом сзади накинулся фармацевт, вонзил ей в спину копьё, оставил его в ране и стал рубить мачете. Вампирша молчала и продолжала мотать головой. Потом она расправила крылья и взлетела, видимо, пытаясь сбежать.
Морд, подскочив сбоку, в упор загнал ей стрелу из арбалета. Как сбитый самолёт она стала пикировать, снова сбивая нас с ног. Ухватила Морда за ногу, едва не перерезав её когтями пополам. Ружьё моё теперь замолчало окончательно, патронов не осталось совсем, я вырвал из-за ремня револьвер и стал стрелять, целясь в голову. Есть предел у её регенерации, должен быть.
Что за заклинание она применила, я не понял, вокруг неё словно хлопнул взрыв, меня оглушило и отбросило взрывной волной метров на пять. Ружьё я потерял, револьвер был разряжен, а зарядить его быстро нельзя. Копьё неизвестно где, больше ничего нет. Есть нож, но навредить с его помощью невозможно.
Но и она выдохлась, стояла в центре поляны, шаталась. Тело её высохло, как у дистрофика из концлагеря, чёрные волосы пробила седина, глаза, ввалившиеся в череп, которые только что горели красным огнём, стали затухать. Казалось, сейчас она упадёт на колени и попросит пощады. Но нет, силы у неё ещё нашлись. Она протянула руку и снова схватила рыцаря, на свою беду оказавшегося ближе всех. Подтянула к себе и… уронила. Сперва я не понял, что произошло, движение меча Морда оказалось смазанным, глаз его просто не зафиксировал.
Рука вампирши отделилась от тела и упала на землю вместе с едва живым рыцарем, продолжая сжимать его плечо. Следом Женя загнал в неё следующую стрелу, теперь, кажется обычную, со сталью, специальные уже израсходовал. Она вздрогнула, но всё ещё продолжала стоять. Обрубок руки почти не кровоточил. Уверен, если оставить её в живых, она отрастит себе новую.
Я начал шарить рукой вокруг себя, отыскивая хоть какое-то оружие. рука наткнулась на древко копья. Я с надеждой схватился за него, но древко рассыпалось трухой у меня в руках, видимо, кровь вампира обладала свойствами кислоты и превратила дерево в опилки. Сжав в руке наконечник, я бросился вперёд. Громко сказано: бросился. После контузии от взрыва я едва мог передвигаться. Тем не менее, до неё я добрался, увернулся от одного удара, пропустил второй, когти разрезали кожу на шее. Она снова кинулась, чтобы пить из источника жизни, но скорость у неё была уже не та, а потому я успел вбить наконечник копья ей под подбородок. Глаза её окончательно потухли, единственная рука безвольно опустилась, а сквозь раны прорвалось синее пламя, словно она была начинена горючим газом. Я сделал шаг назад, это меня спасло, иначе сгорел бы в пламени, охватившем изувеченное тело матери вампиров.
Всё же меня слегка обожгло, но не смертельно, слегка покраснела кожа и заболели глаза от яркого света. А потом пламя опало, оставив голый почерневший скелет. Я ожидал, что она полностью распадётся в прах, как это было с её детьми, но кости лежали целыми. А в грудной клетке, под рёбрами что-то блестело. Мелькнула мысль, что это серебряный наконечник от стрелы, но он блестеть не мог, было пасмурно, свет не может отражаться, если его нет. Я дотянулся и, сунув руку под рёбра, вытащил странный предмет, напоминающий кристалл размером с кулак. Собственно, это и был кристалл, который слегка светился изнутри, но я не мог сказать, какого он цвета. Под разным углом зрения он выглядел красным, потом синим, а иногда вовсе терял цвет, становясь прозрачным.
Сердце, это её сердце, подумал я, наверное, какой-то важный артефакт, что так любят маги и алхимики, и который можно продать за хорошую цену. Закончив рассматривать, я сунул кристалл в карман изорванной куртки. Поднял взгляд на своих, парни выглядели потрёпанными, но умирать не собирались. Женя обошёлся порванной одеждой и разбитой физиономией, а Морд сидел в луже крови, левая нога ниже колена была располосована когтями.
— Можно мне забрать её клыки? — спросил он слабым голосом.
— Можешь весь череп забрать, — великодушно сказал я. — Только перевяжись сначала, пока кровью не истёк. Женя, ты как?
— Я… — фармацевт растерянно осмотрел себя. — Вроде, в порядке. От заклинания получилось увернуться. Только уши болят и морду разбил, когда падал.
— Помощь оказывать можешь? — спросил я.
— Могу, — кивнул он.
— Вот и займись, всё-таки ты тут единственный медик.
Помощь потребовалась не только рыцарю, я и сам пострадал не меньше. Вампирша, хватая меня, смогла кое-где разорвать кольца кольчуги, когти проникли в тело, оставив глубокие кровоточащие раны. А там, где не было ран, остались огромные чёрные синяки, теперь, когда опасности больше не было, адреналин ушёл, поэтому я чувствовал всё, кости и мышцы болели так, словно меня часами избивали палкой, или я просто поднял вес, который поднять не мог. Но мои раны могли и подождать, у нас был человек, раненый куда серьёзнее.
Женя, хоть и был оглушён, как ни странно, пересилил себя и начал штопать Морда. Сил у него было мало, но с работой справлялся. Минут через двадцать его нога стала напоминать не кровавое месиво, а просто окровавленную ногу. На дезинфекцию ушли остатки спирта. Попутно пришлось вправлять вывихнутую кисть, рыцарь так старался рубануть мечом из неудобного положения, что вывихнул себе сустав. Вправили, туго перевязали и прописали покой.
— Кстати, Юрий Владимирович, ты ничего не заметил? — спросил Женя, заканчивая перевязки.
— А что я должен был заметить? — удивился я, тут же удивившись своей способности удивляться.
— Как ты двигался, ты ведь с бабой этой наравне бился, она только за счёт массы вывозила.
— Ну, я вообще драться умею, спортом в молодости занимался, — предположил я.
— Ну, с твоей колокольни это можно и не заметить, я мне со стороны виднее, двигался ты куда быстрее обычного человека, настолько, что уследить за движениями было сложно. Я это заметил ещё когда с мертвяками бились.
— И как ты это объясняешь?
— Экспа, местный апгрейд. Я тоже стал сильнее и быстрее, но не настолько, у меня и убитых на счету меньше, да и стартовые условия не те. К тому же старикан тебе амулет повесил.
— А твой где?
Он расстегнул на груди рубаху и продемонстрировал мне костяную пластинки.
— Вот и не снимай, — завещал я, укладываясь на одеяло.
А потом мы заснули, напрочь забыв об опасности. Любой болотный монстр мог подобраться и сожрать нас, не прикладывая никаких усилий. А мы спали. Рука моя покоилась на револьвере, но патронов в барабане не было, а я об этом забыл.
Глава двадцать седьмая
Болота закончились вечером следующего дня, опять же, вечером условным, я старался отмерять время по своим часам, но ситуация вносила коррективы, а местное солнце было с характером. Конкретно этим вечером только начинало вставать солнце.
Тропа, что, извиваясь, как змея, проглотившая спираль, наконец, вывела нас на приличных размеров сухую площадку. Я решил, что это просто очередной остров, а значит, здесь можно сделать привал. Ещё и деревья есть, которые можно срубить, развести костёр и высушить вечно мокрую одежду. Но Женя тут же начал заглядывать дальше. Выяснилось, что тумана почти нет, воздух стал относительно свежим, а за деревьями впереди имеется просвет, как будто там открытое место. Обо всём этом он немедленно доложил мне.
— И что это значит? — спросил я.
— Да, бес его знает, — он пожал плечами. — Но, думаю, если пройти вперёд ещё метров сто, узнаем много нового.
— А если не узнаем?
— Вернёмся назад, всего делов.
Пришлось снова взвалить на себя тощий мешок, а заодно подхватить Морда. Рыцарь постоянно порывался идти самостоятельно с помощью палки, заменяющей трость, но получалось у него куда медленнее, чем с нашей помощью, к тому же, на раненую ногу волей-неволей приходилось наступать, отчего раны начинали кровоточить, а запасных повязок не было. Удивительно, что в этой сырости ещё воспаление не началось.
Мы отправились дальше. Морд держался за моё плечо, парень был примерно моего роста, а весил с учётом голодовок последних дней, относительно немного. Тащить его было не так тяжело, как могло показаться. Мы покинули гостеприимную поляну, не успев даже наломать дров. Кстати, можно сделать вывод, что тропой этой пользуются нечасто. В пользу этого говорит прогнивший мост в начале, а также присутствие большого количества деревьев. Дорога занимает несколько дней, а потому, хочешь ты этого или нет, придётся вставать на ночлег и разводить костёр. Несколько экспедиций полностью вырубили бы весь окружающий лес. А здесь все деревья целы, да и следы костра мы находили всего два раза, причём, очень старые.
Тропа пошла дальше, справа и слева снова оказались две большие лужи жидкой грязи, а потом мы оказались в обычном лиственном лесу. Породы деревьев я не знал, но природа явно ожила, а под ногами была обычная земля, покрытая ковром прошлогодних листьев. Впереди светило солнце, а ещё с новой силой навалился ветер.
— Кажись, пришли, — сказал Женя, улыбнувшись и указав вперёд.
Ради такого стоило напрячься, я зашагал быстрее, при этом буквально тащил за собой вконец ослабевшего рыцаря. Ещё немного, и отдохнём в сухом месте. Может быть, там даже дома какие-то попадутся, а в домах будет еда.
При воспоминаниях о еде, желудок жалобно заурчал. При долгой голодовке он отключается, но голодовка пока таковой не стала, последние сухари мы съели только вчера, а теперь он намекал, что было бы неплохо снова закинуть в организм что-то питательное.
Очередной поворот тропы вывел нас на открытое пространство. Так и есть, болота остались позади, а теперь нам нужно найти дорогу. По дороге той будут ходить караваны, с одним из которых мы пробьёмся в оазис Чёрное Солнце. Или не пробьёмся, если караванщики окажутся настроены недобро.
Я, кстати, даже не узнал у немца, в какой стороне находится оазис. На тот случай, если мы, вообще отправимся своим ходом. Но это будет позже, как ни посмотри, а мы справились, позади остался один из самых опасных участков пути, впереди много нового. Подозреваю, что предстоят схватки с людьми.
Пока же мы шагали по бескрайней степи с редкими островками деревьев. Впереди были какие-то строения, которые хотелось обследовать. А за ними, глядишь, и дорога появится. Немец говорил, что она идёт по кромке, но пока я ничего подобного не вижу.
— Как думаешь, что там? — спросил я у фармацевта, который в последнее время постоянно погружался в свои думы, раньше это можно было объяснить приёмом препаратов, но теперь выглядело странно.
— Думаю, кусок какого-то города, — он вгляделся в приближающиеся здания. — Не современный, а века девятнадцатого. Можно надеяться, что не разграблен дочиста и домик с печкой мы там найдём.
— Ещё с водой проблема, — напомнил я. С водой, в самом деле, была проблема и немалая, поначалу болотную мы пить избегали, но потом фляги опустели, пришлось набирать из луж, фильтровать и кипятить. Процесс этот был очень долгим и трудным, а потому в пути мы страдали от жажды, о том, чтобы помыться и постирать одежду речи вообще не шло.
— Город обычно как-то снабжают, колодцы, скважины, правда, колодец мог обвалиться, а скважины могли засыпать, но, будем надеяться, что-то найдётся.
Надежды наши оправдались ещё до того, как мы поравнялись с крайними домами. Поперёк дороги протекал ручей, извилистый поток, назвать это рекой не поворачивался язык, ширина была всего метра полтора, а перейти можно было по камням, даже не замочив ног. Зато вода была чистой и холодной. Мы немедленно остановились и принялись набирать фляги. Потом, невзирая на сильный ветер, принялись стаскивать с себя одежду и стирать. Мыла не было, просто подолгу полоскали ткань в воде. Руки моментально замёрзли, но это никого не останавливало. В итоге, запасшись водой, мы отправились вперёд в исподнем, волоча на себе тюки мокрой одежды.
Город производил впечатление мегаполиса двухсотлетней давности. Булыжная мостовая, которая за его пределами превращалась просто в широкую тропу. Вдоль дороги тянулся дощатый тротуар, при этом доски были относительно новые, из чего следовал вывод, что город опустел совсем недавно. Дома были большей частью из камня, кое-где кирпичные, в два-три этажа. Окна стеклянные, следов грабежа нет. Последнее выглядело странно, поскольку, если город этот стоит недалеко от дороги, то каждый проезжающий считал бы своим долгом остановиться и поискать ценности. Или его с дороги не видно? Или он тут недавно? Или караваны ходят настолько редко, что у них просто не дошли руки?
— Морд, — спросил я у рыцаря, — ты бы в каком доме хотел жить?
Он придирчиво оглядел строения, потом, потратив пару секунд на размышления, указал пальцем на особняк, стоявший в стороне от дороги. Дом в два этажа, довольно большой по площади, вокруг стоит ограда из красивых кованых прутьев. Сами прутья были квадратного сечения, но скрученные по спирали, а наконечники были в форме копий. Вокруг дома разбит парк с редкими старыми деревьями и красиво подстриженными кустами. Вот ещё одно доказательство того, что город оставлен недавно, ветви не успели разрастись.
— Ищем ворота, — скомандовал я.
Ворота отыскались быстро, широкая железная калитка была распахнута настежь, в другое время она запиралась цепью с замком, которая сейчас валялась на земле, а звено в одном месте было перекушено. Нагнувшись, я поднял цепь и осмотрел. Срез металла был свежим, словно его откусили пару часов назад.
— О чём это говорит? — спросил я у своих спутников.
— О том, что тут кто-то есть, — с готовностью ответил Женя. — А потому держи ствол под рукой, поскольку в дружелюбности этого кого-то у меня большие сомнения.
Я вынул револьвер, барабан полный, если врагов будет не больше шести, сможем справиться. Женя взвёл тетиву арбалета, а Морд положил руку на рукоять меча. Бегать он не может, но, даже стоя на месте, сумеет поразить противника в рукопашной. Правда, у него рука правая повреждена, но, думаю, мастерство своё возьмёт.
Мы вошли в ворота и подошли к дому. Неизвестные мародёры не заставили себя ждать, внутри послышалась возня, а через полминуты на пороге появился немолодой мужик, явно из пролетариев, лицо нездоровое, небрит, волосы сальные, торчат во все стороны. Он нёс охапку дорогой одежды, фраки, женские платья, а пальцами правой руки удерживал пару лакированных туфель.
— Мародёрствуешь? — спросил я строго.
Мужик слегка опешил, видимо, это был местный житель, кто-то, кто остался в городе после его попадания в бурю, некоторое время выждал, потом, поняв, что законов и полиции больше нет, отправился устанавливать социальную справедливость. В пользу этого говорил ассортимент награбленного, эти тряпки тут точно не пригодятся, их даже продать будет некому, это именно новичок, только попавший сюда и пока не сообразивший, куда попал.
— А вы кто? — спросил он, приходя в себя, на полицию мы не тянули, просто трое оборванцев в нижнем белье, вот только револьвер в моей руке настораживал.
— Считай, что полиция, — сказал я. — Кто вы такие, и что здесь делаете?
Что этот мародёр не один, я понял давно, в доме продолжалась активная возня.
— Мы… — и тут он взорвался, — Да подите вы к дьяволу! Это наш дом и наше добро, а вы — оборванцы, валите отсюда. Полиции нет, никого нет вообще, только мы, валите отсюда! — повторил он, а следом позвал подмогу: — Уолли! Гейнц! Все сюда! — тут же снова повернулся к нам, — я вам покажу, как разевать рот на чужое добро!
Если рассудить рационально, дело совсем не обязательно было доводить до драки, добро, которое они награбили, нас не интересовало совершенно, да и домов тут ещё сотни три, среди которых немало зажиточных, встретились, разошлись и продолжили заниматься каждый своим делом. Заниматься смертоубийством точно повода нет. Но мужика уже понесло, он явно не в себе, а сейчас, когда подойдут его подельники, станет ещё агрессивнее.
Из центрального входа вырвались двое с дубинками в руках, явно готовые к драке за добычу. Ещё один, помоложе, проявив чудеса ловкости, спрыгнул с балкона на втором этаже. Этот был одет в хороший костюм, явно с чужого плеча, поскольку был больше на пару размеров. В коридоре раздавался топот, бежал кто-то ещё. Итого пятеро.
Оказалось, что их шестеро, как и патронов у меня. Но это неважно. Я ждал, что появится повод к схватке, например, они, вдохновлённые мнимым численным превосходством, кинутся на нас, или начнут хамить, а мы не потерпим, ну, или просто мы сочтём их опасными.
Выпал последний вариант. До того они боялись револьвера в моей руке, а теперь из двери вывалился мужик лет сорока с ружьём в руках. Длинная двустволка с курками снаружи, явно хозяйская, возможно, она и не заряжена, но проверять это я не хочу.
Мои коллеги разделяли моё мнение, а потому, стоило на пороге появиться человеку с ружьём, Женя моментально отреагировал, всадив ему стрелу в шею. Снова взвести арбалет он не успевал, а потому отбросил его в сторону и выхватил мачете.
Начал стрелять и я, всё же револьвер, который нужно взводить после каждого выстрела, оставлял противнику какой-то шанс. Первая пуля полетела в живот тому, которого мы встретили первым, его товарищ по несчастью бросился на меня, замахиваясь дубинкой, но не добежал. Среагировал Морд, он оттолкнулся от меня и упал на одно колено, а уже из такого положения сделал колющий выпад мечом. Сделал удачно для себя и неудачно для противника. Клинок вошёл ему ниже пояса, прямо в пах, скорее всего, разрубив гениталии. Мужик всхлипнул и, слегка согнувшись, стал заваливаться набок.
Следующего я встретил пулей. Калибр револьвера был приличный, да и порох в патронах был не дымным, как у прошлого моего оружия, пуля отбросила противника назад, на несвежей рубахе расплылось кровавое пятно. Ещё один, который почти достал фармацевта, получил пулю между лопаток, а самый молодой, что прыгал с балкона, оказался и самым сообразительным, он, видя, что всё сложилось не так, как хочется, просто развернулся и бросился бежать.
Стрелять ему в спину я не хотел, да и дальнобойность револьвера оставляла желать лучшего. Правда, не все члены группы разделяли моё мнение относительно пощады к поверженному врагу, при этом оружие у них было куда дальнобойнее моего. В сторону беглеца полетели стрелы из двух арбалетов, которые и впились в спину парня в тот момент, когда он добежал до решётки и собирался через неё перелезть.
— Готов, — констатировал Женя. — Думаешь, не надо было?
— Думаю, теперь уже поздно думать, — я махнул рукой. — Убираем трупы и идём в дом.
Трупы оказались не трупами, мужик со стрелой в шее был ещё жив, хрипел и извивался. Остальные были мертвы, о чём свидетельствовал дымок, что стягивался к нам.
— Юрий Владимирович, и что с ним делать? — спросил Женя, осмотрев раненого. — Тут такая фигня, если стрелу вытащить, он сразу умрёт от кровотечения.
— А если не вытащить? — спросил я, добивать раненого не хотелось, но, видимо, придётся.
— Тоже умрёт, но чуть позже.
Мужик выглядел плохо, стрела пробила шею насквозь, даже сейчас кровь текла рекой, лицо его побледнело, а сам он часто дышал. Сразу видно: не жилец.
Решив не зверствовать, я взвёл курок револьвера и выстрелил ему с голову. Зря, наверное, пуля вырвала из черепа приличный кусок, а на крыльце образовалась лужа крови.
— Зачем патроны палишь? — упрекнул меня фармацевт. — Зарезали бы и дело с концом.
— Так гуманнее, — отмахнулся я. — Давай, за руки, за ноги, понесли.
Таскать пришлось нам вдвоём, Морд, по причине раненой ноги, для такой работы не подходил. Впрочем, можно надеяться, что он поправится, мы как раз собирались отсидеться в этом доме некоторое время. Трупы мы оттащили за ограду и свалили в сточной канаве, придумывать что-то ещё не было сил.
После этого вошли в дом, предварительно собрав разбросанные у входа вещи. Дом впечатлял, полы из тёмного дерева, по стенам лепнина, а на окнах тяжёлые бархатные занавески. Первым делом, естественно, мы втроём отправились на кухню. Продукты нашлись. Пара засохших караваев, всё та же солонина, колбасы и бекон, сохранившиеся благодаря качественному копчению, а ещё солёная рыба неизвестной породы, немного напоминающая треску. Ещё нашлась мука, макароны и крупа. Я немедленно посадил личный состав за стол, где, как я понял, кормилась прислуга, а сам поставил на огонь котелок, куда налил воды и принялся варить кашу с мясом. Дрова имелись в достаточном количестве, нам точно хватит на неделю. А они пока могли заморить червя рыбой и сухарями. Потом обследуем остальные дома, где тоже есть съестное. Должно быть.
Пока вода закипала, я отправился обследовать дом. Хозяин, само собой, был человеком непростым. Так и вышло. На втором этаже нашёлся личный кабинет, где в шкафу висела военная форма. В знаках различия этой армии я ничего не понимал, но явно не ефрейтор, что-то на уровне полковника. Форма была увешана наградами, которые меня не заинтересовали. Зато размер был почти мой. Если снять все побрякушки и отпороть погоны с нашивками (нашивки явно за ранения, а их целых семь), то пригодится. Военная форма, даже парадная, изготавливается рациональными людьми, так, чтобы солдату и офицеру было удобно воевать. Насчёт качества ткани я вовсе не волновался, старшему офицеру точно говно не подсунут.
Но форму я пока отложил в сторону. Меня интересовало другое: оружие. Женя очень к месту упомянул истраченный патрон, всего их осталось два, а взять негде. Вот если бы торговец сюда пришёл… А у офицера должно быть оружие, табельный револьвер, думаю, эпоха тут подходящая.
Поочерёдно взломал все ящики стола. Нашёл уйму бумаг, кошелёк с купюрами, где нашлись несколько серебряных монет, потом позолоченный письменный прибор и почему-то носовой платок с застарелыми следами крови, видимо, личная вещь офицера, напоминавшая ему о былых ранениях. Оружия не было. Я вернулся назад, подобрал ружьё, что так и лежало в проходе. Неплохо, двенадцатый калибр, как и у меня, длинные стволы. Нажал на рычаг, переломил. Заряжено. Вынул два патрона. Бумажные гильзы, относительно новые, а что внутри — неизвестно. Пришлось вскрыть один. Крупная дробь, ну, или мелкая картечь, миллиметра четыре-пять. Сойдёт. Я воткнул пыж на место и убрал патроны в карман. При желании можно использовать и в моём ружье, вот только порох, скорее всего, дымный, не факт, что автоматика сработает.
Отчаявшись найти револьвер, я отправился по комнатам, разыскивая другие полезные предметы.
Вечером, когда относительно вовремя стемнело, мы сидели у камина в главном зале, сытые до тошноты, и попивали хозяйский бренди из больших хрустальных фужеров. Я старательно начищал ружьё, доставшее в качестве трофея. Оружие отличное, вот только патронов нашёл всего шесть, немного, а ради этого придётся таскать с собой ружьё, заряжать этими патронами помпу я не решился, автоматика легко могла ими подавиться. Морд заметно ожил, еда и отдых пошли ему на пользу, сейчас он сидел расслабленный, откинувшись в кресле и положив больную ногу на специально поставленный табурет. Среди прочего, в доме нашёлся и перевязочный материал, получилось промыть раны и наложить свежие повязки.
— Итого, что имеем с гуся? — спросил Женя, сделав глоток крепкого напитка.
— Ружьё, — сказал я. — Патронов мало, но всё равно возьму. Короткоствол не нашёл, но нужно ещё в других домах посмотреть.
— А в плане шмоток?
— Себе нашёл офицерскую форму, погоны отпорю, буду носить. Сапоги поищу в другом месте, эти оказались малы, можешь на себя прикинуть.
— Рыцаря бы приодеть, — заметил фармацевт. — А то он весь обносился.
Парень в самом деле выглядел, как бомж, его тряпки даже стирать не стали, просто выбросили, а теперь он сидел в хозяйском махровом халате, под который надел пижаму.
— Время есть, — отмахнулся я. — Планирую посидеть здесь неделю, пока Морд не поправится, а потом пойдём искать караванную дорогу. Если нас возьмут с собой — хорошо, если нет — просто спросим, в какую сторону идти. А за неделю мы тут все дома обойти успеем, одежда точно найдётся.
— Неделю… — задумчиво проговорил Женя, явно хотел сказать что-то ещё, но промолчал.
— Интересно, — сказал я, — а как мы будем отбирать меч? Просто попросить будет недостаточно, а отобрать на территории оазиса невозможно. Если только украсть.
Женя отхлебнул из бокала и с чувством продекламировал:
Отдавай мне, Драша, меч,
Нехуй его беречь.
Он тебе и в хуй не впился.
Понимаешь мою речь?
— Было бы неплохо, — согласился я, узнав отрывок из популярного когда-то произведения.
Тут в дверь постучали. Хотя нет, это был не стук, тем более что на двери имелся специальный бронзовый молоток. Кто-то скрёбся снаружи, пытаясь открыть дверь. Мы предусмотрительно вставили мощный стальной засов. Правда, есть ещё окна, но, если их начнут выбивать, мы услышим.
Я встал, поправил штаны и, прихватив револьвер, отправился разбираться с ночным гостем. Вряд ли это зверь, может быть, пьяный местный житель. Подойдя к двери, я прислушался. Ага, стоит там, скребётся, сопит.
— Кто там? — спросил я. встав немного сбоку, чтобы, если станут стрелять, не попасть под пулю.
Ответом мне было невнятное ворчание и топтание на месте. Ночной гость явно не один. Тут из-под двери понесло неприятным запахом, экскременты пополам с кровью. Очень неприятный запах, вряд ли так может пахнуть нормальный человек. Тут же вспомнился запах из канавы. Точно, мы сбросили туда окровавленные трупы, а теперь они…
Решив не испытывать судьбу, я пошёл за подмогой. Даже Морд не остался в стороне от такого. Дверь пока держала, но ночные гости старались всё активнее, чего доброго, додумаются окно выбить.
Женя поначалу взял арбалет, но потом его отложил. Действительно, если пробить мертвеца стрелой, пусть и в голову, ему хуже не станет. Это не зомби Джорджа Ромеро, это просто мертвецы, поднятые неведомой силой. У них тут дело неоконченное, дом разграбить не успели, пришлось идти после смерти. Женя взял в руки мачете, Морд был со своим мечом, а я вместо топора вооружился найденной в доме кавалерийской саблей с красивым позолоченным эфесом. Клинок был почти прямым, а заточка почти бритвенной, если брать вторую половину, ближе к гарде, видимо, точить не было смысла.
— Открываем, рубим на куски, оттаскиваем обратно. Если продолжат хулиганить, придётся сжигать, — я проинструктировал личный состав и отодвинул засов.
Дверь открывалась наружу, а от мертвецов этот момент ускользнул. Пришлось ударить ногой, распахивая одну створку и заодно сбивая с ног стоявшего с той стороны. Никаких сюрпризов не было, те самые мёртвые персонажи, обильно вымазанные кровью, глиной и дерьмом. Один даже сжимал в руке дубинку, которую в момент смерти так и не выпустил.
— Начали, — скомандовал я и первый бросился в атаку.
Орудовать саблей, которую держишь первый раз в жизни, — задача непростая. Знал я только то, что саблей, в отличие от меча и топора, нужно бить с оттягом, чтобы лезвие успело разрезать то, что не смогло разрубить. К счастью, противник попался вялый, те мертвяки, с которыми раньше сталкивались, были пошустрее. Первый же удар наполовину перерубил шею стоявшему ближе всех. Голова повисла набок, но на его боеспособности это почти не сказалось, он по-прежнему пёр вперёд, протягивая ко мне грязные руки.
— По конечностям бей, — посоветовал Женя, уклоняясь от лап второго мертвеца. — Сухожилия надо подрезать!
Совет оказался к месту. Морда это не беспокоило, обращаться с длинной железкой он умел лучше нас обоих, а потому его противники быстро превращались в конструктор, один взмах — одна отсечённая конечность. Я поднырнул под вытянутые руки наполовину обезглавленного мертвяка, а потом с небольшого замаха рубанул его под колено, не забыв потянуть эфес на себя. Результат превзошёл ожидания, лезвие глубоко прорезало мёртвую плоть, а противник растянулся на земле, сразу перестав представлять опасность.
Такая техника принесла результаты. Минут через десять все шестеро были нейтрализованы. Двое представляли собой кучу отрубленных конечностей, которые продолжали шевелиться, остальные были относительно целы, но, из-за полученных ранений не могли двигаться, только дёргались и хрипели, лёжа на земле.
— Что дальше? — я поднял взгляд на фармацевта, который старательно оттирал листьями испачканный клинок.
— Надо сжечь, — он развёл руками. — Они сейчас безопасны, но я не хочу жить в доме, где рядом валяется такое. Ну, или рубить в совсем мелкий фарш и спускать в канализацию.
— Лучше сжечь, — решил я, — идём за дровами.
Ради кремации беспокойных мертвецов пришлось пожертвовать половиной запаса дров, двумя сломанными столами, несколькими стульями, мешком угля, а до кучи нагребли ворох сухих листьев. Всё это полили керосином для ламп, которого нашлась приличная бочка, а потом подожгли. Горело хорошо. Мертвецы лежали в два слоя, переложенные горючим материалом, через несколько минут жар достиг отметки, при которой стоять рядом стало невыносимо, да и запах палёного мяса заставлял морщиться. Мы постояли на расстоянии ещё четверть часа, убедились, что из огня больше никто не вылезет, а потом отправились по комнатам, не забыв запереть входную дверь.
Глава двадцать восьмая
Только здесь я осознал, чего стоит отдых. Полноценный отдых, как для тела, занятого исключительно приготовлением пищи и её поеданием, так и для мозга, впервые не занятого поиском замаскированной опасности под каждым кустом. Отпуск на работе не шёл с этим ни в какое сравнение. Так, наверное, чувствует себя солдат, которого отвели от линии фронта и оставили на постой в тылу.
Можно было с уверенностью сказать, что раньше я никогда и не уставал. Парни тоже оживились, Морд уже на второй день бодро скакал на одной ноге, помогая нам по хозяйству, парень, хоть и благородных кровей, оказался рукастым, даже одежду себе перешивал сам, без посторонней помощи, а попутно помогал грабить соседние дома. Ценного мы нашли мало, зато пополнили запасы провианта, дров и одежды.
Женя в последние дни был какой-то хмурый, что я предпочёл списывать на скуку, вызванную отсутствием наркотиков. Он, кстати, упоминал, что в городе должен быть доктор, а у доктора в шкафу хранится известно что, но сам искать не пошёл.
Сегодня мы занялись постирушками, используя световой день и ослабление ветра. У каждого уже имелся полноценный комплект одежд и обуви, теперь осталось привести её в порядок. В доме нашлось мыло, первым делом мы привели в порядок себя, помылись, побрились и подстриглись. А теперь настал черёд одежды. Выстирав, мы развешивали бельё на верёвке, натянутой между деревьями в парке у дома.
— Сколько времени? — спросил задумчивый Женя, странно, за последние два дня он спрашивал время уже пятый ли шестой раз, хотя раньше оно его не интересовало.
— Половина второго, — ответил я, закидывая на верёвку рубаху из плотной ткани, которую собирался надевать под свой френч. — А что?
— Просто, — он замер, потом поставил корзину с бельём на землю. — Есть одна вещь, я не хотел говорить, но теперь уже…
Он замолчал, а я снова занялся рубашкой, которая норовила соскользнуть с верёвки и упасть в грязь, после чего придётся снова стирать. Потом он склонился, как понял, наблюдая за ним боковым зрением, как будто за очередным предметом из корзины. Ближе ко мне стоял Морд, частично закрывая фигуру фармацевта.
А потом случилось страшное: Женя резко разогнулся и махнул рукой. Само движение я не различил, но Морд резко отшатнулся, всхлипнул как-то совсем по-детски, а потом повернулся ко мне. В глазах его стояло непонимание, растерянность и обида. А горло его было прорезано почти до позвоночника, кровь сразу пропитала нательную рубаху. Рыцарь упал мне под ноги, первой реакцией было поднять его и оказать помощь, хотя я понимал, что при таком ранении помочь невозможно.
Но тут я увидел Женю, который с перекошенным от ярости лицом бросился ко мне. В руке его было мачете с окровавленным клинком. Одного взгляда хватило чтобы понять всё. Что случилось с Мордом, и почему он так грустил в последние дни, и зачем спрашивал время. Он хотел признаться, но не успел. Глаза его были черны, словно в них налили мазута. Проклятие матери вампиров не прошло мимо, она попала в него, а он скрыл это, отсчитывая свои последние дни.
Наверное, убийства, что я совершил в этом мире, всё же пошли мне на пользу, добавив силы и ловкости. Я успел увернуться от двух размашистых ударов, от третьего спасла кольчуга, которую я надел под свитер, она мне не мешала, весила немного, а в любой момент могли появиться враги. Удар был настолько силён, что я едва не упал, это не вязалось с тощей фигурой фармацевта, но точно соответствовало рассказам старого мага о Чёрной Плесени.
Он превратился в берсерка, сыпал ударами, как молния, я успел выхватить саблю, но нормального фехтования не вышло, я отразил три удара, следующий удар чудовищной силы пришёлся на эфес, рука от боли онемела, а сабля вылетела и упала в стороне. Ещё немного, и я лягу тут, рядом с Мордом, убитый рукой друга, превратившегося в чудовище. Револьвер остался в доме, а туда я просто не добегу, к тому же он старательно отрезает мне путь.
Наконец, мои метания закончились, следующий удар должен был неминуемо снести мне голову, я успел увидеть его перекошенную физиономию и своё отражение в чёрных глазах.
Но, успев попрощаться с жизнью, я внезапно получил отсрочку. Он прижал меня к дереву, а потом, вложившись в удар, загнал лезвие в ствол, глубоко, настолько, что даже в таком состоянии не смог выдернуть. Тут я слегка оживился и ударил его кулаком в живот, ожидая, что он согнётся пополам. Не вышло, удар был равносилен удару по тому самому дереву, он только сделал полшага назад, а потом снова бросился на меня.
Будучи вдвое легче, он сумел сбить меня с ног, а потом две тонкие ладони сомкнулись вокруг моего горла. Сжал словно стальными тисками. У меня начало темнеть в глазах, кислород в лёгких стремительно заканчивался, а сил оторвать руки от себя у меня не было. Я дотягивался до его лица, бил кулаком, пытался выдавить глаз, — ничего не помогало. Когда сознание начало отключаться. Я вспомнил о ноже в ножнах. Ухватился за рукоятку, вынул клинок и, развернув плашмя, загнал ему между рёбер. Это не мертвец, ему нужно сердце, чтобы прокачивать кровь.
Когда я уже перестал что-то видеть, хватка на горле вдруг ослабла. Женя вздрогнул, потом руки его окончательно разжались. Последним усилием я столкнул с себя его тело, казавшееся необычайно лёгким. Клинок ножа вышел из его тела, на нём было совсем немного крови, зато имелась какая-то чёрная труха, вроде раскрошенного поролона.
Я был жив. А мой друг мёртв, глупо, обидно, жалко. А исправить ничего нельзя. Он ведь просто не успел сказать, тогда мы связали бы его и позволили умереть. А теперь мёртв и Морд, умелый воин, но при этом наивный юноша, ещё не видевший жизни. А за каким-то чёртом я жив.
Минут десять я сидел, обняв мёртвое тело и плакал. Моих слёз никто не увидит, поэтому можно. Я привязался к парню, он не раз выручал меня, а я его. Он был единственным близким, почти родным человеком в этом проклятом мире. А теперь его нет. И можно сколько угодно списывать это на проклятие, но его убила моя рука. Именно моя, а оттого было ещё противнее. Не уберёг, старался, но не вышло.
В себя я пришёл минут через двадцать. Сел на месте, вытер слёзы и попытался подумать, что буду делать дальше. Думалось плохо. Я внезапно понял, что не хочу ничего. Не нужен мне этот меч, не нужны местные боги, которые всё это допустили… Стоп. Нужен меч. И боги нужны. Но я не буду просить их вернуть меня домой. Я просто их убью. Даже если это невыполнимо, остаток жизни я положу на то, чтобы расправиться с ними. Я не просил тащить нас сюда, а раз вытащили, то не обижайтесь. Меч меня ждёт, я приду за ним. А потом и за вами.
Стиснув зубы, я встал. Нужно прибрать тела. Была мысль похоронить их тут, под вековыми дубами, поставив над могилой крест, но потом решил поступить иначе. Могила — это хорошо, это по-христиански, да только я помню, что тут регулярно происходит с трупами, очень не хочется, чтобы покойный друг потом ходил в поисках пищи или даже скрёб гроб изнутри. Нет, только огонь, очищающее пламя, которое превратит человека в прах. Все мы из праха вышли и туда вернёмся.
Из оставшихся дров я соорудил настоящий алтарь. Уложил сверху оба тела, постаравшись их одеть подобающим образом, каждому в руки сунул оружие. Морд получил свой меч, а Жене отдал мачете. Сталь в огне испортится, даже, наверное, расплавится. Ну и плевать. Металлического хлама я найду ещё много, куда важнее достойно проводить друзей в последний путь.
Тут я вспомнил, что мёртвое тело в огне будет корёжить. Чтобы этого не допустить, нужно подрезать сухожилия. Резать их мне не хотелось, поэтому я просто добавил дров, выложив вокруг тел небольшой забор. Теперь, как бы они ни двигались, тело останется в центре костра. Попутно обложил тела несколькими крупными кусками угля, чтобы температура была повыше.
После этого я облил всю конструкцию керосином, добавил несколько бутылок крепкого алкоголя (в доме имелся винный погреб, экономить не было смысла), а потом поднёс факел.
— Покойтесь с миром, — сказал я негромко, слова мои потонули в хлопке пламени, что в один миг поглотило всю деревянную конструкцию.
Я отошёл назад, присел на качели, что висели между двумя деревьями, дотянулся до стоявшей тут бутылки коньяка и отхлебнул из горла приличную порцию. Жидкий огонь (а коньяк местный был куда крепче привычных сорока процентов) прокатился по пищеводу, желудок обожгло, а потом я немного расслабился.
Надо решить, что я буду делать дальше. Пойду вперёд, это даже не обсуждается. Попробую достать меч, если получится, украду, если не получится, найду на что выменять. А потом буду искать знающих людей, тех, кто поможет найти богов и разобраться с ними. В идеале, я хотел бы разрушить весь этот мир, сделать так, чтобы никто и никогда сюда не попал. Если получится.
Костёр разгорался всё сильнее, тела были не видны, просто сплошное пламя, а жар ощущался даже тут, на расстоянии десяти метров. Ну и хорошо, такой температуры хватит, чтобы от тел не осталось ничего, кроме пепла. Потом, когда костёр прогорит, я ещё раз помяну их и начну собираться.
Тут налетел очередной вихрь, костёр от притока воздуха вспыхнул сильнее, а на небо поползли тучи. Буря не давала мне забывать о том, где я нахожусь.
В тот вечер я закрылся в комнате и напился вдрызг, даже блевал потом, свесившись из окна. Хотелось забыться, но мысли продолжали лезть в голову. Проснулся утром с головной болью, на душе было всё так же погано. Оделся. Вышел во двор и осмотрел место погребального костра. Прогорело всё, от костра остался только серый пепел, не осталось и следов тел, сгорели даже кости, а оружие выглядело, как несколько капель расплавленного металла. Даже почва под ним выгорела, образовав вмятину. Вот и хорошо.
— Покойтесь с миром, ребята, — повторил я.
Я снова выпил коньяка за упокой душ погибших, а потом вылил спиртное на кучу пепла. Для Морда был стакан красного вина, которое он, вроде бы, любил, а для Жени капнул опийной настойки, бутылка которой так и осталась у меня в рюкзаке.
Теперь можно собираться. Поклажи прибавилось. Своё ружьё можно было оставить, вот только в оазисе, скорее всего, найдётся торговец, который заплатит за него приличную сумму. Придётся нести два. Ещё возьму саблю. Револьвер с двумя патронами сунул за ремень. Можно было сшить кобуру, но не стал заморачиваться. Два патрона — это два убитых врага, а значит, есть смысл носить оружие. Потом, когда патронов не станет, продам очередному барыге. Есть мнение, что на моём пути деньги будут хорошей подмогой. Был ещё арбалет, оставшийся от покойного фармацевта. И стрелы, семнадцать штук. Придётся тоже взять.
Оделся я в форму покойного полковника, которую довёл до ума. Здесь достаточно тепло, а если похолодает, я просто накину шинель, что в свёрнутом виде лежала в мешке. Сапоги я нашёл в другом доме, прочные, высокие, а на подошве подковы, что делает их износостойкими. На портянки пошли тряпки из гардероба. Ещё взял новое одеяло. Лучше бы два, да я и так уже нагружен, как мул. Даже с учётом возросшей силы (а я и сам уже стал это замечать), мешок весил полсотни килограммов, ходить с таким на большие расстояния было бы неудобно. Впрочем, еда имеет свойство заканчиваться. А несколько бутылок коньяка, что я взял с собой, выпью в ближайшие дни. Напиваться здесь опасно, но мне так будет легче.
Оглянувшись в последний раз на приютивший нас дом, я тяжело вздохнул и отправился дальше. Тут осталось ещё несколько необысканных домов, но мне на них было плевать. Оружие у меня есть, а остальное добуду в пути. Выйдя за пределы города, я осмотрелся. Вон там — болота, значит мне нужно идти в обратную сторону. Туда и пойду, пока не выйду на караванную тропу.
Идти пришлось недолго, километра три остались позади, когда я вышел на широкую дорогу. В моём мире сказали бы, что она на четыре полосы. Здесь автомобилей нет, значит, на четыре телеги. И вся уложена камнем, каменные плиты разной толщины, шлифованные и подогнанные одна к другой почти без зазоров. Я посмотрел направо, потом налево, выбирая, куда пойти. Да и стоит ли идти вообще, если я не знаю направления?
Вытащив из кармана монетку, я подбросил её и поймал. Орёл. Значит, иду направо. Как только встречу кого-то, обязательно спрошу направление. Если окажется, что идти следовало налево, то развернусь. Глупо? Может быть, но сидеть на месте мне не хотелось. Я пошёл, подставляя лицо ветру, в этом я для себя находил какой-то глупый смысл, вроде как я сопротивляюсь силе этого мира, иду поперёк его воли.
Так я и шёл, а когда солнце стало садиться, а ноги от усталости отказывались двигаться, решил сделать привал. Вода из фляги, солонина с сухарями, стакан коньяка. Вот и весь ужин.
Когда стемнело окончательно, я был уже пьян и хотел спать. Огня не разводил, да тут и дров подходящих не было. Уже собравшись спать, я расстелил на земле одеяло, стараясь лежать в низине, где ветер не такой сильный.
Тут я увидел, что за небольшим холмом что-то светится. Костёр. И совсем рядом, с полкилометра, не больше. Там кто-то есть. Стоит ли идти? Я пьян, но голова пока соображает. Просто подойду, поприветствую их, а потом спрошу, как пройти в библиотеку, ну, то есть… вы поняли.
При этом я не забыл прихватить с собой оружие, револьвер и саблю. Мало ли, вдруг пригодятся.
За холмом отдыхали караванщики, ну, или просто путешественники. Караван — это что-то большое, сотни верблюдов или мулов с товаром. А тут всего пять человек, рядом пасутся стреноженные кони, корит слабый костёр, а над ним висит котелок с похлёбкой. Все выглядят мирно, хотя и вооружены. Сабли, у одного длинный прямой меч, ещё двое имеют луки, хотя тетива с них снята.
— Доброй ночи, — поприветствовал я их, выходя на освещённый пятачок у костра. — Позвольте мне погреться у вашего очага.
Они схватились за оружие, но, видя, что я прямой опасности не представляю, махнули рукой.
— Присядь, путник, и расскажи, что привело тебя в этот пустынный край? — сказал один, старше других, с окладистой седой бородой.
Вообще, они были похожи на арабов, одежда, внешний вид и манера себя вести. Видимо, такие здесь по традиции занимаются караванной торговлей.
— Меня зовут Юрий, я путешествую в буре, а сейчас мне нужно отыскать дорогу в оазис Чёрное Солнце, я не хотел вас тревожить, но подумал, что вы это знаете.
Они как-то нехорошо переглянулись, потом старший сказал:
— А что одинокий путник забыл в таком месте? Разве ты не знаешь, что собой представляет оазис Чёрное Солнце? Что за люди там собираются, и какие дела скрыты под его крышей?
— Я слышал об этом, — с обречённым видом сказал я. — Но мне всё равно туда нужно. Там есть предмет, который я хочу забрать.
— Что же, — караван-баши задумался на несколько секунд, потом выдал вердикт, повернувшись к своим людям: — взять его!
Двое молодых парней подскочили ко мне, хватая за руки, но я был готов к такому. То время, что я прожил в этом мире, сильно меня изменило. Я не просто стал сильнее, я привык убивать и калечить.
Чтобы усыпить бдительность, я встал и позволил ухватить себя, а потом резко крутанул руку, ломая запястье одному, а следом, резко развернув корпус, ударил локтем в лицо второго. Удар получился такой силы, что его крючковатый нос просто вмялся в череп. Хлынула кровь, а противник от болевого шока просто потерялся в пространстве.
Вскочили остальные, старший тут же упал, получив револьверную пулю в переносицу, а остальные замерли на месте.
— Стойте на месте, и никто не пострадает, — предупредил я, хмель ещё бродил в голове, не позволяя быстро соображать. — В какой стороне оазис? Говорите, быстро!
— Там, — один из караванщиков указал в ту сторону, откуда я пришёл. — Один день пути верхом. Там указатель на большом камне.
— Вот и отлично, а теперь вы все останетесь здесь, а я поеду туда.
— Ты убил нашего хозяина, — один из них указал на тело старика. — мы не можем…
— Заткнись, — предупредил я. — Вашего хозяина погубила его глупость, нужно было просто сказать мне направление, а потом бы я ушёл. Я не маг, не некромант, не лич, и не вампир. Я просто путник, которому нужно туда. Если вы так же глупы, как он, и будете преследовать меня, тогда я убью и вас. Выбирайте свою судьбу сами.
Не отводя револьвера, я обошёл их по кругу и подошёл к лошади. Она была оседлана, но подпругу ослабили, чтобы лошадь могла пастись. Вот и отлично. Подтянув ремень, я сбросил седельные сумки. Лошадей семь, а людей теперь только четверо, справятся. Там какой-то товар, важный, наверное, и дорогой, другой здесь не станут возить, но мне чужого не надо. Лошадь взирала на это спокойно, я специально выбрал кобылу, поскольку навык верховой езды у меня примерно нулевой. Стреножили животное оригинальным способом: перебросили вперёд уздечку и накинули на переднюю ногу. Вроде, не мешает, но далеко лошадь не уйдёт. Освободив животное, я забрался в седло и слегка пришпорил каблуками. Животное попалось умное, всё поняло и позволило собой управлять.
— Сидите здесь, — приказал я. — Иначе буду стрелять. Я уже предупредил вас, вы вольны выбирать. Если пойдёте за мной, умрёте. Это моё последнее слово, прощайте.
Лошадь зашагала в нужном мне направлении, отличная умная зверюга. Из имущества я оставил только торбу с овсом, придётся покормить в дороге. Оставленные мной караванщики проводили меня взглядом и начали помогать раненым товарищам. Ведь пойдут следом, я уверен. Лучше убить всех сейчас. Но не стану. Нет нужды, скоро я буду на месте.
Глава двадцать девятая
Разумеется, они не успокоились. Разумеется, посчитали себя обязанными отомстить за смерть своего предводителя. Нагнали меня к утру, точнее, часов через восемь, но именно в этот момент взошло солнце. Ветер слегка ослабел, да к тому же дул строго в спину, а потому идти было легко. Лошадь не обратила внимания на то, что на ней сидит другой человек, зато была рада освободиться от седельных сум.
Пришлось останавливаться, поскольку мои таланты в отношении езды верхом ограничивались способностью ровно сидеть в седле и гнать лошадь шагом вперёд. Лошадь, кстати, оказалась умнее меня. Она обернулась и вопросительно посмотрела на меня, как бы вопрошая своим видом «может, побежим».
— Нет, бежать не будем, — уверенно заявил я. — Вставай, приехали.
Кобыла вздохнула, как мне показалось, с облегчением, встала на месте, позволив мне слезть, а сама неспешным шагом отошла в сторону. Умное животное, заранее поняла, что сейчас будет.
Спрятавшись за камнем, я приготовился к встрече. С одной стороны, я, вроде бы, сильнее. У меня есть огнестрел, да и патронов хватит на всю братию. Но тут стоит помнить, что они о моём оружии знают, и подставляться не будут. К тому же они люди опытные, драться умеют, а ночной конфуз — это, скорее, проявление эффекта неожиданности и наглости ночного гостя. А ещё у них есть луки. Лук — оружие спорное, но дальнобойность у него хорошая, а скорострельность выше, чем у болтовой винтовки. А ещё их пятеро, ну, пусть, четыре с половиной, поскольку один из них однорукий. Вон он, скачет, а рука на косынке висит.
Я приготовил ружьё и арбалет. Лучше, конечно, самозарядное использовать, но вот получится ли стрелять этими допотопными гильзами, я не знаю. Рисковать не стоит. К тому же у древнего ствола дальнобойность должна быть выше. Ещё арбалет. Выстрелить из него смогу только один раз, вряд ли успею взвести снова. А ещё один патрон в барабане револьвера. С учётом того, что врагов всего пять, очень даже серьёзная заявка.
Они остановились на расстоянии пятидесяти метров. Потеряли меня из виду. Хорошо, сейчас встанут и начнут искать. А я — вот он. Почти не прячусь, просто лежу себе за камнем, высунув один глаз. Сука! Лошадь я перехвалил. Она вышла на открытое место и бодро потопала к своим. Тот, что с разбитой мордой, резко спрыгнул с седла и бросился возвращать украденное добро.
В доступе отказано, подумал я и направил арбалет. Ветер сильный, пришлось брать поправку, так, как говорил покойный Женя. Выстрелил с упреждением. Стрела ударила в грудь, брони на нём нет, но одежда плотная, наконечник вошёл неглубоко. Но даже так он временно выведен из строя. Теперь остальные.
Остальные, разумеется, переполошились и, попрыгав с седел, бросились врассыпную. Но не все. Двое, те, что с луками, немедленно натянули тетиву и стали обозревать окрестности. Ну, давайте, посмотрим, как у вас с меткостью.
Взяв ружьё, я резко высунулся из-за камня, две стрелы тут же полетели в мою сторону. Нырнул обратно, выждал четверть секунды, когда оба наконечника ударят в то место, где я был, а потом снова встал и дважды выстрелил в ответ. Скорострельность у лука приличная, а вот скорость полёта стрелы не идёт ни в какое сравнение с пулей. А я стрелял дробью, крупной дробью, которая на таком расстоянии поражает приличную площадь. А брони, опять же, нет. Оба с визгом повалились на землю, одному ещё и лук разбил.
Теперь уже прятаться смысла не было. Счёт три — ноль в мою пользу. Если остальных получится угомонить так же быстро, то не буду добивать подранков. Заменил патроны в ружье, а потом встал.
Двое, что оставались на ногах, выглянули из-за камней.
— Хотите продолжать бой? — с насмешкой спросил я. — Что же, вперёд. Вас было пятеро, а я один. Теперь вас двое.
Вообще-то, трое оставшихся были живы, хотя и серьёзно ранены. Но в бою участвовать не смогут, поэтому моя оценка численности была верной. А выводы пусть делают сами. Если захотят жить…
— Не стреляй, — сказал один. — Мы выходим.
Он вышел из-за камня и сделал два шага ко мне. В глазах была покорность, в которую я даже поверил. В голове не сразу сложилась картинка, он вышел вперёд и закрыл своего напарника. А тот факт, что у них нет огнестрела, не говорит о том, что они не опасны на расстоянии.
Передний внезапно повернулся боком, открывая обзор заднему, тот взмахнул рукой. Нож со свистом пролетел по воздуху и ударил меня в грудь. Кольчугу не пробил, но удар вышиб из меня дух, подарив секунду второму.
Я выстрелил, пуля ударила переднего в грудь, вынося внутренности пополам с костями, но второй нож был уже брошен, и брошен метко. Он учёл промашку с броней. Острие ударило меня в скулу, но не отскочило, разрезав кожу и мясо, а воткнулось в кость, глубоко, настолько, что я замер на месте. Боли не было, спасал шок. У меня в черепе торчит железка. А тварь, что её метнула, мертва, зато его напарник уже вылезает из-за камней, вытягивая из ножен саблю. Видать, решил, что я уже мёртв.
Но я был не только жив, но и кое-что соображал. Да и руки кое-как слушались. Когда он подобрался метра на три, я смог довернуть запястье, направил ему стволы в живот и нажал на спуск. Как в замедленной съёмке я увидел срабатывающий курок, сноп пламени из ствола и округлившиеся глаза противника. Ружьё упало на землю. Заряд крупной дроби вошёл ему в живот, перемешивая кишки с одеждой. Не жилец теперь, но мучиться будет долго.
И тут скорость событий вернулась к обычной. Вернулись звуки, цвета, а заодно вернулась боль. Боль была такая, что я не знал, то ли мне проблеваться, то ли упасть в обморок, то ли наделать в штаны. Но нельзя, потому что не все враги мертвы. Кто-то сможет доползти и из последних сил перерезать мне горло. Я ведь жив, и даже на ногах, значит, могу управлять ситуацией.
Я потрогал рукоять ножа, что торчала у меня из головы. Голова отозвалась ещё большей болью, хотя, казалось бы, куда больше. Надо вынуть. А как? Если он вошёл в кость и сидит крепко. А ещё кровь, уже натекла небольшая лужа на земле. Если вытащу, польётся фонтаном. Плевать.
Я вцепился двумя руками в рукоятку, там, собственно, рукоятки и не было, просто плоская железка, нож специальный, метательный, баланс смещён на кончик. А теперь по этой железке скользили мои окровавленные руки. Хорошо, что на конце имелось отверстие, куда я вставил палец. Напрягшись, я смог вырвать из своего черепа острое железо. Следом хлынул фонтан крови, но стало немного легче.
Бешеным взглядом я осмотрелся вокруг. Ага, вот враги. Один точно мёртв, поскольку с такими ранами не живут. Второй постепенно издыхает, корчась на земле. Под ним лужа крови, внутренности нашпигованы свинцом. А остальные?
С остальными вышло не так гладко. Первого я подстрелил из арбалета. Он успел умереть, стрела вошла в грудь, видимо, от внутреннего кровотечения умер. Второй то ли мёртв, то ли без сознания, но тоже весь в крови. А вот третьему повезло, хоть и раненый, но дополз, подобрал лук своего товарища, а теперь пытается приладить стрелу. Получилось, я после ранения стал заторможенным, а он наоборот. Правда, стрелял снизу, стрела ударила меня в живот. Кольчуга в очередной раз спасла. Правда, от удара я сложился пополам, а потом просто сел на землю.
Решив, что пора этот балаган прекращать, я вынул из-за ремня револьвер и, почти не целясь, всадил пулю прямиком в лоб. С него слетела шапка, а из затылка выплеснулась кровь. Всё. Теперь надо сваливать, больше мне тут делать нечего.
Но свалить сразу не получилось, во-первых, надо было перевязаться, что не так просто сделать. Во-вторых, требовалось найти лошадь, которая, испугавшись выстрелов, отбежала метров на двести, теперь, когда я, наконец, смог остановить кровь, возникла новая проблема: нужно как-то залезть в седло. Сам я слишком слаб, болевой шок ещё не отпустил, а в голове стоит муть. А верная коняга не в восторге от такого седока, от которого за версту разит кровью. С трудом удержав животное за узду, я принялся поглаживать её по морде и говорить слова утешения, мол, успокойся, родная, всё кончилось, я тут, я живой, я тебе плохого не сделаю, только, пожалуйста, дай на тебя залезть. Попутно загрузил всё, что имелось в наличии, ружьё и арбалет.
Кобыла в итоге сжалилась и слегка присела. На удивление умное животное. Кое-как взгромоздившись в седло, я отдал команду двигаться. Попутно полез в свой рюкзак. Точно помню, что там, кроме запаса перевязочных средств, имелось и средство от боли, которое я спрятал от ныне покойного фармацевта. Вот оно, длинная бутылочка прямоугольной формы. Внутри коричневая жидкость. А сколько принимать? Ложку? Две? Столовую или чайную? Плюнув на последствия, просто глотнул из горлышка. Гадость несусветная, потом закрыл крышку и убрал лекарство обратно в мешок.
Минут через десять боль стала отпускать. Хорошо, но при этом в голове помутилось, а меня стало неслабо клонить в сон. Вынул из мешка небольшое зеркало, чтобы осмотреть себя. Вид, конечно, так себе. Весь в крови, на лице сложенный вчетверо бинт, поверх которого пластырь. Рану я промыл коньяком, уже почти не кровоточит, но повязка присохнет намертво, потом отдирать только с мясом. Но это будет потом, а пока мне на всё плевать.
Лошадь бодро шагала по дороге, дорога местами прерывалась, кое-где имелись огромные трещины, а местами явно кто-то своровал дорожное покрытие, видимо, в качестве дармового строительного материала. Но мой волосатый мотоцикл этих неприятностей не замечал. Я уже подумывал, не оставить ли конягу себе, очень удобно, сидишь, ноги целые, почти не устаёшь. Впрочем, есть и некоторые неудобства, такие, как мозоли на заднице (возможно, я просто неправильно сижу), кроме того, коня, в отличие от человека, нужно регулярно кормить, поить, чистить. А если, не дай бог, в дороге подкова слетит? Где подковывать? Там ведь целая технология, в полевых условиях точно такое не сделаю. Нет, лучше я продам её там, в оазисе, где часто останавливаются путешественники, и всегда нужен транспорт.
И остальное продам. Револьвер только оставлю, пусть и патронов нет. Ружья должны принести мне немало денег. А что потом? Ну, если это «потом» у меня будет, тогда и посмотрим.
Не знаю, сколько я так проехал, пару раз всё же ненадолго задремал, но лошадь продолжала упрямо шагать по дороге. Солнце светило то с одной стороны, то с другой, иногда скрывалось за тучами, я ждал дождя, но на землю так и не упало ни капли.
В очередной раз открыв глаза, я увидел придорожный камень. Точнее, это был не камень, а каменная колонна, но колонна эта, видимо, была природного происхождения, поскольку следов обработки я не заметил. А на этой колонне висели указатели, их было много, но это естественно, поскольку дорога тут разветвлялась аж на пять направлений. На указателях имелись надписи, вот только язык их оказался непонятен. Мне доводилось разговаривать с немцем, с американцем и ещё с некоторыми национальностями. Я их прекрасно понимал, для меня они все говорили по-русски. Но этот автопереводчик не подразумевал понимания письменной речи. И куда?
К счастью для меня, в оазисе Чёрное Солнце сидели далеко не дураки. Исходя из того, что караваны к ним заходили нечасто, в ту сторону ехали только всевозможные искатели приключений и лёгких денег. А все ли они знали язык и умели читать? Вот именно. Для неграмотных тут имелась подсказка: после одной непонятной фразы неизвестный художник выжег на доске калёным железом солнце, которое ни с чем не спутать. Видимо, ему показалось это недостаточным, поэтому угольно-чёрный рисунок он ещё и краской заштриховал, чтобы до всех дошло. Крайний правый путь. Туда и поеду. Надеюсь, недалеко.
В самом деле вышло недалеко. Часы показывали, что после указателя я проехал часа четыре с небольшим. Лошадь идёт чуть быстрее человека (пускать рысью я опасался, можно из седла вылететь), значит, проехал километров двадцать пять.
Оазис, с учётом местной специфики, выглядел, как небольшой каменный городок. В центре стояла настоящая пирамида, размер которой лишь немного уступал недвижимости товарища Хеопса. Стена вокруг высотой метра четыре, каменная, сложена из больших блоков, почти идеально отёсанных.
Дорога подходила к самым воротам, ворота были внушительные, из толстых брёвен, окованных стальными полосами. Вот, кстати, вопрос: если оазис — неприкосновенная территория, зачем тут оборонительные сооружения? Или кто-то всё же может вломиться внутрь и сделать много доброго?
У ворот меня встречали. Десятка полтора возбуждённых мужиков о чём-то спорили. Мужики, кстати, непростые. Парочку я сразу определил в маги. Мантии до пят (интересно, им бегать вообще не приходится?), какие-то серьёзные амулеты на шее, из золота с камнями, а размером с амбарный замок. Парочка с оружием, оружие, понятно, древнее, сабли и арбалеты, но, с учётом численного преимущества, мне хватит с лихвой. У меня целый арсенал, но полноценно пользоваться могу только арбалетом. К ружью один патрон, к револьверу — ни одного.
И это если не учитывать моё состояние. Слабость была такая, что я едва в седле сидел. Если на ноги поставить, могу и упасть. Когда я подобрался поближе, спор умолк, все повернулись ко мне. Я остановил коня, некоторое время смотрел на них, потом сказал:
— Здравствуйте.
Они ответили несколькими вялыми кивками, видимо, не поняли, кто я такой, и что с меня можно поиметь. Я напрягся и, едва на свалившись вниз головой, спустился на землю. Один тип, мелкий, голый до пояса и загорелый до состояния негра, подхватил поводья и куда-то повёл мой транспорт, я его действия проигнорировал.
— Здесь находится оазис Чёрное Солнце? — спросил я.
Вопрос был глупый, над воротами висела табличка с той же самой надписью, что и на указателе, а чуть выше имелась каменная плита, на которой то самое чёрное солнце было выложено из больших кусков стекла, чёрного стекла, которое я посчитал обсидианом, а по краю обложено золотом. Красиво.
— Проходи, путник, — ответил за всех маг, указывая мне на ворота. — Тебя ждут там.
Я не спросил, кто меня ждёт. Створка услужливо открылась, то ли маг телекинезом владеет, то ли кто-то открывал изнутри. Оказалось, что второе. За открывшейся дверью стоял высокий человек лет сорока, в плаще, одетый по-европейски, даже, я бы сказал, по моде двадцатого века, даже шляпа на голове. Я хотел ему что-то сказать, но тут получил мягкий удар по затылку, а через секунду уже наблюдал мир с земли. Прежде, чем сознание окончательно угасло, я почувствовал, как меня куда-то тащат. Пол внутри был так же вымощен камнем, как и дорога, относительно гладко, можно надеяться, что мне ничего не сломают.
Глава тридцатая
Когда очнулся, над головой был побеленный потолок. В комнате (или камере?) было светло, но источник света я не видел. Слегка болела голова, но сознание было ясным. Я поднял руку, удивившись, что не связан, и потрогал лицо. Там была повязка, но не та, что накладывал я, а другая, куда более аккуратная, к тому же пахнувшая какими-то травами. Так, если перевязали, то убивать в ближайшем будущем не собираются.
Впрочем, и особых надежд я не испытывал. Если здесь постоянно тусуются некроманты и чёрные маги, а руководство оазиса их покрывает, то, очень может быть, меня готовят к очень неприятной участи. Может быть, для какого-нибудь обряда, для которого жертва должна быть здоровой. Мысль пошла дальше, но я её отогнал. Лучше не домысливать, эти некроманты такие затейники, что у меня фантазии не хватит.
Вместо этого я попытался встать. Тело отозвалось болью, но все члены работали исправно. Уже хорошо. Ощупав себя, я понял, что одет в исподнее, всё остальное исчезло. Это уже плохо, но глупо было рассчитывать, что на теле пленника оставят оружие. Стоп, кое-что оставили, на шее висит амулет, сделанный старым магом Евстафием. Это уже плюс, помимо его непосредственного действия, он ещё и металлический, а это открывает некоторые перспективы.
Когда начал вставать, оказалось, что на мне лежит кристалл. Некоторое время я тупо смотрел на него, потом вспомнил, что это сердце матери вампиров. Что за новости? Отобрали всё, амулет, допустим, не тронули, может быть, в их понятиях это как нательный крест, а его нельзя трогать. А кристалл этот?
Ладно, пока забудем, не первой важности вопрос. Что дальше? Я попытался сунуть кристалл в карман, но вспомнил, что на белье карманов нет. Так и сидел, держа его в кулаке. Я в просторной комнате, метров так три на четыре. Пол застелен какими-то камышовыми циновками, это лучше, чем на камне лежать. Тут тепло, но камень очень неприятен. Наружу выводит дверь, крепкая, дощатая. Такую выбить сложно. Но можно попробовать. А что дальше? Я окажусь среди людей, которые меня… а что они сделают? Вот бы узнать. Тут вообще-то оазис, а значит, существуют ограничения, никто никому ничего… или могут. По голове меня треснули снаружи, а здесь? Или сами хозяева оазиса могут пренебрегать его правилами?
Отыскивая в комнате хоть что-то полезное, я поднял глаза на потолок. А вот и лампа. Странная лампа, напоминает круглый плафон, диаметров сантиметров пятнадцать, который просто висит под потолком. При этом достаточно яркий, не слабее стоваттной лампочки. И провода нет, а если бы и был, откуда здесь возьмётся электричество? Или где-то генератор стащили? Нет, скорее, я в магию поверю.
Тут снаружи раздались шаги, причём, шаги не одного человека. Я подумал, что стоит лечь и притвориться немощным, но потом махнул рукой. Хотят поговорить, будем разговаривать. Опять же, если сюда войдут люди с ключами, мои шансы сбежать резко возрастут.
С той стороны скрипнул засов, дверь отворилась, а внутрь вошли двое. Первому было лет шестьдесят, небольшого роста, худой и с огромной седой бородой, напоминал классического восточного аксакала. Ещё и одет соответственно, длинный халат, расшитый золотыми узорами, а на бритой голове небольшая тюбетейка. Настораживал только амулет на шее, человеческий череп, вырезанный из кости, в который с ювелирной точностью вставлены золотые зубы.
Второй был моложе, крепче, лет двадцати пяти, одет в шаровары и мягкие сапоги со шнуровкой. Голова непокрыта. На голое тело наброшена кожаная жилетка, тоже украшенная золотым шитьём. При этом перепоясан широким кушаком из красной ткани, а за него заткнут кинжал, вроде кавказского. Тоже восточный тип, при этом волосы его были светлыми, да и тип лица европейский. Я поначалу предположил, что он сын первого, или даже внук, но особого сходства не заметил. Они посмотрели на меня с полминуты, потом старый поступил неожиданно: подобрал полы халата и присел рядом. Молодой остался стоять.
— Скажи мне, путник, кто ты? — тихим спокойным голосом осведомился старый.
— Просто путник, который заехал к вам в дом, — ответил я, голос был хриплый, хоть бы воды предложили. — Я не думал, что у вас принято встречать гостей вот так.
— Гости бывают разные, — старик улыбнулся в бороду, вообще, видно было, что восточные традиции моего мира здесь не особо чтут. — А тебя мы не знаем. Что тебе здесь нужно?
— Для начала, хотел бы отдохнуть и поесть, — я не стал сразу выкладывать карты на стол. — Но, боюсь, заплатить мне теперь нечем, меня обобрали до нитки, лишив даже нормальной одежды.
Старик засмеялся, не ржал, как конь, но смеялся явно от души. Потом, промокнув уголки глаз платком, он снова посмотрел на меня и указал на мою руку.
— У тебя есть, чем заплатить, — он указал на кристалл в моей руке. — Ты так богат, что даже представить себе не можешь.
— А почему вы не отобрали его себе? — с недоумением спросил я, осматривая кристалл.
— Видишь ли, — сказал старик задумчиво. — Я не знаю, откуда кристалл взялся у тебя. Полагаю, что ты лично взял его с убитой матери вампиров. Так?
— И что это меняет? — не понял я.
— Хотя бы говорит о том, что ты — опасный человек. Исходя из этого, следует обращаться с тобой соответственно. Думаю, лишить тебя оружия, одежды и обуви было правильным решением. У меня не так много людей, чтобы терять их от твоих рук.
— А можно было просто впустить меня, накормить, напоить, а потом попробовать задавать вопросы, — предложил я. — Так что там с этим кристаллом?
— Кристалл нам нужен, — объяснил старик. — Точнее, нужен не нам, а многим из тех, кто останавливается в наших стенах. Нужен настолько, что они выложат любые деньги и товары. Дело за малым — кристалл до сих пор у тебя в руке.
— Так что мешает? Не понял я.
— Видишь ли, — он поморщился. — Есть артефакты, которые невозможно отнять. Их ещё называют артефактами из второго списка. Всего их девять. Этот кристалл относится к ним, он может дать знающему человеку необычайную мощь, но отнять его силой нельзя. Скорее всего, отнявший его умрёт или сойдёт с ума, и даже передачей через несколько рук проблему не решить. Умрут все, если правильно помню, до седьмого человека, а может, и больше. Только добровольная передача, и только после громогласного заявления о ней.
Тут я слегка приободрился, в переговорах появился неожиданный козырь.
— Я могу ставить условия?
— Всё, что в моих силах. Деньги, вещи, боевой конь.
— А где гарантия, что всё это потом не отнимут?
— Гарантии нет, но помни, что в пределах оазиса ты неприкосновенен.
— А за пределами?
— Только моё честное слово, я буду держаться обещания, но найдутся другие, на них я повлиять не смогу.
Значит, нужно сделать так, чтобы у них желания не возникло. Например, стать опаснее. Так я подумал, а вслух сказал:
— Для начала я хотел бы получить обратно свои вещи, одежду, оружие, коня.
— Одежду тебе отдадут, её постирали и заштопали, отдадут и все вещи. Вот с оружием получилось неловко, торговец давал очень хорошую цену, молодёжь её продала. Остался только твой чёрный нож. Торговца сейчас нет, выкупить не сможем.
— Тогда требую компенсации, — сказал я после недолгого раздумья. — Сто золотых роллов. Коня, так и быть, дарю.
— Сейчас всё принесут, этого достаточно?
— Этого достаточно, чтобы я не чувствовал себя ограбленным. После того, как я получу свои вещи, сможем начать переговоры. У вас найдётся то, на что я сменяю кристалл.
За вещами он отправил молодого. Тот подозрительно зыркнул на меня, но подчинился. Правильно, я не собирался брать старика в заложники, да в таком месте и не получится это сделать. Сейчас оденусь и назову свою цену. Если она их не устроит, тогда… тогда и посмотрим.
Через полчаса я был одет в свою одежду, которая в самом деле была выстирана, заштопана и даже, кажется, поглажена. Под низ уже привычно надел кольчугу. Сапоги сверкали чёрной кожей. На пояс я прицепил ножны с ножом. Не бог весть какое оружие, но даже так я почувствовал себя более уверенно. Поверх одежды лёг толстый кошель с монетами, пересчитывать я не стал, просто заглянул внутрь, чтобы увидеть золото.
Старик провёл меня в харчевню. Тут было почти пусто, только за дальним столом сидели двое магов и развлекались, показывая друг другу фокусы и иллюзии.
— Итак, ты доволен? — спросил старик, разливая вино из кувшина в два бронзовых кубка. — Теперь мы можем начать переговоры?
— Разумеется, — я пригубил вино, вряд ли отравлено, старик и сам пьёт. — Когда мы начали разговор, вы так и не выяснили, что привело меня сюда. Мне всю дорогу каждый второй говорил, что Чёрное Солнце — место неприятное и опасное, что здесь собираются очень плохие люди, что меня запросто могут убить или превратить в ходячего мертвеца. Кое-кто даже пытался остановить меня силой.
— Отчасти это правда, — старик вздохнул.
— Но я всё равно сюда шёл, потому что у меня была Цель. Вот только я не знал, как исполнить своё желание. А теперь знаю.
— Так чего ты хочешь?
— Мне известно, что здесь, в вашем оазисе, хранится другой артефакт. Я хочу его получить.
— Что именно? Здесь хранят свои запасы многие маги, артефактов уйма, как именно называется то, что нужно тебе?
— Меч, — сказал я. — Некий чёрный меч с золотыми узорами, что хранится у вас. Я должен его забрать.
Старик замолчал, в глазах его появилось непонятное выражение.
— Я понял, о чём ты, — сказал он, наконец, — меч — могущественный артефакт, напитанный магией и душами людей. Но, если тебе нужен только он, мы договоримся.
— А как я пойму, что это тот самый меч?
— Его невозможно перепутать с другим, ты узнаешь его.
— Тогда я согласен, — сказал я, обдумывая пути отхода. Лошадь бы не помешала, впрочем, у преследователей они тоже будут, при этом они умеют скакать верхом, а я нет.
— Только есть одна проблема, — сказал старик. — Кое-что, о чём я хотел бы тебя попросить.
— Я слушаю.
— Я проведу тебя в одно место, там хранится этот меч. Но ты никому не скажешь, что видел там, никому не покажешь, как пробраться в это место, и вообще, желательно тебе об этом забыть.
— Мне даже не интересно, что там и как, — заверил я. — Мне нужен только меч. Обмен из рук в руки.
— Не совсем так, — возразил он. — Мы придём в это место, ты объявишь, что передаёшь кристалл мне в обмен на меч, тогда я возьму кристалл, а ты возьмёшь меч. Сам.
— В чём подвох?
— Клянусь живыми богами, ничего против тебя не замышляю, меч взять тебе позволят.
— Хорошо, идём. — я поднялся из-за стола.
Мы пошли. С нами отправились двое. Первый был тем белобрысым парнем, что сопровождал хозяина в предыдущий визит в мою камеру, второго я видел впервые. Это был крепкий мужик лет сорока, усатый, с чёрными волосами, одетый во всё чёрное, словно ниндзя, на боку у него висела широкая сабля, которую он отстегнул и положил на стол, видимо, туда нельзя заходить с оружием. Я свой нож оставил при себе, они не возражали.
Мы вошли в неприметную дверь, прошли по длинному коридору, стены которого воняли сыростью, потом остановились у противоположной стены. Тут в полу открывался люк, который непричастному человеку был бы просто незаметен. Под ним имелась удобная лестница, хозяин зажёг свечу, и мы все поочерёдно туда спустились. Я спускался вторым.
Потом был ещё коридор и винтовая лестницы. После этого мы остановились у большой металлической двери, исчерченной знаками. Знаки эти горели огнём, явно магические. Сделаны, надо полагать, чтобы защитить то, что внутри. Или не выпустить его наружу.
Хозяин снял с груди амулет, приложил его к неприметному выступу, после этого внутри что-то звякнуло, а потом дверь медленно начала открывать.
— Помни, ты обещал, — сказал старик, и мне на его лице почудилась гадкая ухмылка. Точно подлянку задумал.
Мы вошли внутрь, свеча больше не требовалась, поскольку тут и так было светло. Источником света в большой комнате кубической формы был странный кристалл. Нет, не кристалл, кристаллы обычно имеют правильную форму, а тут было странное нечто. Больше всего это напоминало корневую систему. Там, наверху, растёт дерево, а здесь его корни, только сделаны они из стекла и светятся изнутри странным оранжевым светом.
— Вот то, что ты искал, — старик указал куда-то вперёд.
Я присмотрелся. Да, в самом центре, в переплетении корней, торчал рукояткой вверх воткнутый меч. Он был чернее самой черноты, материал напоминал чёрный пластик, с той только разницей, что пластик, даже матовый, слегка отражает свет, а этот напоминал чёрную дыру. Временами на его поверхности клубилась тьма, такие всполохи, похожие на выбросы дыма. Чёрного дыма, через который невозможно что-то увидеть. Чёрной была и его рукоять, и только на самом клинке виднелись золотые письмена. Или не золотые, просто вычерченные светом. Старик был прав, перепутать невозможно. Чуть ближе ко мне лежали кожаные ножны с перевязью. На них были выложены серебром какие-то знаки.
— Итак, — торопливо сказал старик. — Вот мой товар, а у тебя — твой товар. Совершаем сделку?
— Я смогу его вытащить? — на ум почему-то пришла история короля Артура.
— Да, он вынимается относительно легко. Согласен?
— Да.
— Тогда повторяй за мной, я… как тебя зовут?
— Я, Юрий Верёвкин…
— Находясь в здравом уме… — тут старик отчего-то улыбнулся.
— Находясь в здравом уме…
— Передаю артефакт под названием «сердце матери вампиров» Юргену из рода Детей Василиска.
— Юргену из рода Детей Василиска, — повторил я, и тут же добавил: — в обмен на магический меч.
— Этого достаточно, — сказал он. — Теперь давай мне сердце и можешь его взять.
Я протянул ему кристалл. Потом потянулся за мечом. Старик глядел на меня с неподдельным любопытством, тут явная подлянка, вот только в чём она? Даже двое сопровождающих вытянули шеи, явно собираясь посмотреть на какой-то цирк. Я протянул руку, потом остановил её, посмотрел на старого и спросил:
— Так в чём подвох?
— Касаемо нашей сделки — ни в чём, — он широко улыбнулся и спрятал кристалл в бархатный мешочек, который подвесил к поясу. — Ты можешь взять меч, никаких ловушек, никакой засады.
— А всё же?
Он перестал улыбаться и резко посерьёзнел.
— Помнишь, я говорил тебе, что сердце матери вампиров — артефакт из второго списка?
— Ну.
— Второй список подразумевает проблемы с передачей от человека к человеку. Но есть ещё и первый список. Это те предметы, которые человеку вообще неподвластны, меч как раз из них. Вроде бы, когда-то, очень давно, находились люди, которые могли ненадолго взять его в руки. Для этого применялись специальные перчатки, изолирующие магию. Но прошло время, меч… не знаю, как правильно сказать, одичал. У него своя воля, вот уже несколько поколений он не даётся в руки человеку, а если кто-то ухватится за рукоять, того он лишит разума, сделав пустой оболочкой.
— Вот как?
— Именно, как видишь, я со своей стороны сделку не нарушал. А ты волен взять его и остаться без разума. Мы специально поместили его сюда, чтобы он никому не навредил. Ты даже не представляешь, чего нам это стоило.
Первой моей мыслью было выхватить нож и перерезать всю эту наглую свору. Правда, тут оазис, надо полагать, самое его сердце, мозг, контролирующий всё вокруг. Тогда пришла вторая мысль, подлая мысль слабого и трусливого человека. Развернуться и уйти. Но я отогнал её от себя. Я слаб, но мне и уходить некуда. Да и далеко ли уйдёт из места, наполненного разнообразными мразями, человек с мешком золота, вооружённый одним только ножом? И ещё: мне некуда идти, потому что я существовал только ради этой цели. Я должен был отомстить, только это желание привело меня сюда. Отомстить или умереть. Есть даже какая-то странная симвология, мой спутник, Женя, умер, предварительно став сумасшедшим. Такая же участь ждёт меня. Плевать. Буду надеяться, что местные убьют меня из жалости, когда буду валяться на полу и гадить под себя.
Я протянул руку и ухватился за рукоять меча. Ладонь обожгло холодом, хотел сказать могильным, но нет, могилы не так холодны, это всё равно, что сунуть руку в жидкий азот. Холод стал подниматься по руке вверх, охватывая всё тело. А потом мой разум начал трещать, мир натурально раскалывался на части, мысли мои, что недавно представляли собой стройную систему, теперь рушились, как ветхое здание, процесс этот должен был привести к тому, что от разума, мыслей, всего, что принято называть душой человека, его личностью, останутся одни дымящиеся обломки.
А потом процесс этот остановился. Я почувствовал тепло на груди. Амулет. Простой амулет воина, который, по словам его создателя, должен был помочь мне быстрее обучиться военному искусству. Он и помог, я стал сильным и ловким, научился убивать и калечить себе подобных. А теперь он нагревался. Потом я почувствовал, как он стал мягким, не расплавился, а именно размягчился, как когда-то делал это в руках мага, покинул верёвку и пополз по телу, словно улитка.
Старик стоял рядом и смотрел, не шевеля ни единым мускулом, хотя до этого отличался богатой мимикой. Даже руки его, что раньше постоянно шевелились, теперь замерли в одном положении. Тут я понял, что время остановилось. Я и сам стоял истуканом, двигался только мой амулет из мягкого золота. Он спустился по руке, перешёл на кисть и слился с тёмной тканью меча, чернота полностью его поглотила. Теперь, когда нет его, ничто не помешает мечу сломать меня.
Хозяин, — раздался в голове тонкий голос, явно принадлежавший ребёнку лет восьми. — Здравствуй, Хозяин, я ждал тебя.
Кто ты? — спросил я мысленно.
Я — меч, а ты — мой Хозяин. Я служу тебе.
Хорошо, — согласился я.
Хозяин, — снова заверещал он. — Давай убьём их?
Зачем?
Мне надо питаться, а ещё они держали меня в плену. Я их ненавижу. Давай убьём их.
Хорошо, — согласился я, я тоже был зол на хозяина оазиса, который подставил меня, а ещё, как правильно заметил меч, его нужно кормить, только тогда от него будет толк.
Здесь оазис, — напомнил я. — Мы не сможем их убить.
Мне плевать на оазисы, — заявил он. — Я могу убивать кого угодно где угодно.
Тогда начинаем, — согласился я и вытащил меч.
Время вернулось к своему обычному течению. Старик продолжал удивлённо пялиться на меня, увидев, что я остался нормальным, он необычайно изумился, а потом сделал знал людям за моей спиной. Видимо, какая-то надежда была, а потому они приняли меры. Оба мужика разворачивали сеть. Убить меня здесь, или хотя бы избить они не смогут, оазис не позволит, но обездвижить — запросто.
Но я был готов, точнее, это был не я, а меч. Но разобрать, где заканчиваюсь я, и начинается меч, было уже невозможно. Одно движение, совсем лёгкое и малозаметное, поворот кисти, меч сам направлял мою руку. Голова старика слетела с плеч, а потом я развернулся встретил двоих с сетью. Новый взмах, сеть, брошенная на меня, распалась надвое в воздухе, я сделал шаг вперёд, махнул дважды, а потом пошёл на выход, краем глаза наблюдая, как два человека распадаются надвое. Кровь хлынула уже после, когда я был снаружи.
Я направился на выход, дорогу помнил хорошо, но в темноте идти было сложно, а свеча осталась у старого Юргена. Возвращаться за ней не хотелось. Внезапно я осознал, что вижу, не так, как на свету, но достаточно, чтобы на пройти мимо лестницы. Поднялся наверх, потом вышел в зал. Меч так и был у меня в руке, на нём не было ни капли крови, словно он втянул её в себя, а на поясе появились ножны. Не помню, когда я их надел. Или они появились сами?
Меня окружили люди, местные и гости, родственники хозяина, обслуживающий персонал. Они стояли и смотрели на меня. Меч снова пискнул что-то на тему убийств, но я его предложение отклонил. Просто пошёл вперёд, толпа расступилась. Я вышел наружу и пошёл к воротам. Закрыто, толстый засов, а его фиксирует навесной замок. Можно попробовать перелезть, но мне не хочется.
С небольшого замаха я рубанул по засову. Брус из крепкого дерева толщиной сантиметров в десять распался надвое. Я толкнул ногой ворота, створки распахнулись, я вышел и оказался за пределами оазиса.
А за спиной уже начинался переполох. Кто-то нашёл убитого хозяина. Кто-то бросился в погоню. Стоило мне отойти метров на десять, как за мной бросились пятеро крепких парней с саблями. Я развернулся.
С таким мечом в руках легко стать непобедимым бойцом. Рука моя действовала отдельно от тела и разума. Меч порхал с нереальной скоростью, умудряясь быть в двух местах одновременно. Сабли противника отскакивали от него, ломаясь через раз. Зато мои выпады отразить не мог никто. Прошло секунд семь или восемь, когда все пятеро лежали в лужах крови, а голова одного катилась по дороге с удивлённым выражением на лице.
Но это был ещё не конец. Из стен оазиса выбегали всё новые люди. Я не сомневался, что в ближнем бою одолею всех, вот только они не были дураками, никто не собирался вступать в ближний бой, пример пятерых погибших был у них перед глазами.
В толпе появились люди с арбалетами, луками, мелькнула даже парочка ружей. А позади всех выходили маги, в руках которых загорались странные огоньки.
В мою сторону метнулись несколько стрел, но меч легко отбил их.
Пули отбивать сможешь? — спросил я у меча.
Не знаю, наверное, нет, — грустно ответил он мне. — Удар магией могу смягчить.
Я бросился бежать, стараясь бросаться из стороны в сторону, изредка поворачиваясь, чтобы отбить очередную стрелу. Одна всё же прилетела, но ударила в кольчугу, сбив меня с ног. Зато пули, что были выпущены в меня, впустую выбили искры из камня. Вскочив, я снова побежал. Впереди были большие камни. А за ними послышался звук текущей воды. Река? Вряд ли большая река, думаю, её было бы видно издали, а по берегам росла бы зелень. Но я продолжал бежать. До спасительных камней оставалось всего метров пять, когда точно выпущенная пуля ударила мне в правую лопатку. Со стоном и проклятиями я повалился на камни. Не повезло.
Но скрыться я успел, а противник не спешил искать меня в лабиринте скал, поскольку там можно было нарваться на взмах меча. По руке потекла кровь, пропитывая рукав. Мир вокруг поплыл, но я встал и продолжил бежать. Падал, вставал и снова бежал. Река показалась минут через пять. Неглубокая, но широкая, а ещё она заканчивалась водопадом. Странно, водопад обычно производит дикий рёв. Стоп. Не всегда. Я помню водопад, который был бесшумным.
Погоня приближалась, они обогнули камни по широкой дуге, а теперь заходили ко мне справа. Очередная стрела разорвала мне ухо. Кровь потекла по шее. Я бросился бежать по берегу, добежал до камней, с которых падала вода. Взгляда вниз хватило, чтобы понять: водопад точно такой же, дна у него нет, если спрыгну, разобьюсь. Впрочем, если не спрыгну, участь моя тоже незавидна. Я бросил меч в ножны, а сам встав на гребне, приготовился прыгать. Нужно было набраться смелости, но мне не дали. Следующая пуля ударила в бок, боль сковала мои движения, я согнулся пополам и полетел вниз, куда падали струи воды.
Дальнейшее я запомнил плохо. Как известно, при падении в бездну самым неприятным является тот факт, что дно у неё всё-таки есть. Я долго летел в воде, начинал захлёбываться, потом снова попадался глоток воздуха, раны болели просто адски, я чувствовал, как слабею от потери крови, но пока был в сознании.
Потом случилось что-то странное, поток, как мне показалось, стал замедляться, потом поменял направление, я падал вниз, а теперь меня понесло налево. Смена вектора гравитации, плавали, знаем. Потом меня каким-то невообразимым образом вырвало из потока воды, несколько секунд я пролетел по воздуху и снова упал в воду. Но это был уже не водопад. Меня несло по течению, швыряло на камни, но я был жив. При смерти, но пока ещё жив. Мелькнула мысль, что на кровавый след могут явиться местные пираньи, чего-чего, а агрессивной водной живности в этом мире хватало. Потом этот вопрос перестал меня занимать, вытесненный мыслью, как выбраться на берег. Берега у реки были, но состояли из сплошных скал, куда я в таком состоянии не заберусь.
Наконец, моему взору предстал кусок песчаного берега. Из последних сил я начал грести, расстояние было смешным, метров пять, река вообще была узкой, но мне и эти пять метров показались бесконечными.
Наконец, ноги мои коснулись дна, я сделал пару шагов на заплетающихся ногах. Силы меня покинули, но, падая, я воткнулся подбородком в песок. Пахнущий тиной песок набился в рот и ноздри, но меня это уже не волновало. В угасающем мозгу осталось только одно желание: поскорее умереть, которое как-то не вязалось с предыдущими моими стараниями. Разрешить эту дилемму я не смог, мозг, не справившись с операцией, просто выключился…
Эпилог
Я открыл глаза. Где-то, на самом краю поля зрения, горел огонь, я не видел его, но догадывался, слыша потрескивание дров и отблески пламени на высоком потолке. Потолок? Я в доме?
Я попытался напрячь память. Оазис, схватка с колдунами, убитые люди, потом меня ранили, я прыгнул с водопада. Куда-то приземлился. А что было потом? Вылез на берег и там отрубился. В памяти мелькали какие-то странные картины, видимо, забытье было неполным. Кто-то что-то говорил, потом меня подняли и понесли. Помню, что меня несли на руках, словно ребёнка. Какой-то чудовищно большой и сильный человек. Кто это? Я у него в доме?
Ноздри защекотал запах ухи, люблю уху, у меня отец лично варил после рыбалки, особенно любил двойную уху. Я облизал пересохшие губы, наверное, чтобы ожить окончательно, мне требуется еда. И вода, странно, воды я, казалось, напился на всю жизнь, а теперь страдаю от жажды. Я попробовал встать.
— Не нужно шевелиться, — раздался странный голос со стороны огня. — Ты ещё очень слабый, лучше лежи, я сейчас тебя покормлю.
Голос был очень странный. Во-первых, он был громкий, словно говоривший сидел внутри цистерны. Но в то же время речь была замедленной, как у ребёнка, человек с трудом подбирал слова, как будто разучился говорить. Или он слабоумный? Есть такое подозрение.
Как бы то ни было, а я внял совету неизвестного человека. Раз уж он меня спас, то наверняка не станет убивать или морить голодом. Лучше его послушать, тем более что он кругом прав, я слишком слаб, сил хватает только на поворот головы.
Прошло минут пять, в течение которых странный человек комментировал свои действия. Вот он доварил уху, вот переливает её в миску, вот она остывает, теперь можно есть. Прихватив большую деревянную миску, размером с хороший таз, он, наконец, подошёл ко мне. Тут я понял, кто это был и как он донёс меня до дома.
Характеризовать моего спасителя словами «огромный человек» означало бы погрешить против истины. Это был не человек, просто потому, что не бывает таких людей. Самый большой человек в истории, если правильно помню, был ростом два семьдесят. И то он сильно страдал из-за своего роста, поскольку человеческий скелет для таких нагрузок не предназначен, суставы разрушаются, сердце и сосуды не справляются с нагрузкой.
Мой спаситель был ростом около четырёх метров. Взглянув на него, я понял, зачем в доме такие высокие потолки. При этом с виду он напоминал человека. Две руки, две ноги, огромная голова, размером со старорежимный телевизор. На голове росли светлые волосы, напоминающие солому, а лицо было натурально детским, видимо, я не ошибся насчёт его слабоумия. Впрочем, если не принимать в расчёт медленную речь, говорил он вполне осмысленно.
Если присмотреться, становилось ясно, что устройство тела великана далеко от человеческого. Ходил он, слегка наклонившись, ноги выглядели чудовищно толстыми даже с поправкой на огромный рост. Подозреваю, там и строение таза иное, и позвоночник изогнут иначе.
— Воот, — он поднёс к моему рту огромную деревянную ложку, которая в его ладони выглядела чайной. — Поешь, это вкусно. Тебе надо набираться сил, твои раны тяжелы.
Я отхлебнул немного рыбного отвара. Было вкусно.
— У меня не было соли, — посетовал великан. — Я нашёл немного в твоём мешке, думаю, ты не против.
Соль? Да, в мешке была соль, к счастью, в герметичной жестяной банке. Были и спички, тоже упакованные герметично, надеюсь, они остались. Было и средство от боли, но боль меня сейчас донимала не так, как слабость. А меч? Я встрепенулся.
— Твои вещи здесь, — сказал великан, вливая в меня следующую ложку. — Одежда висит у входа, железную рубашку я положил рядом, она намокла, но не заржавела. Хорошее железо. А твой большой чёрный нож я не трогал, он злой, от него несёт смертью. Я просто взял за ремень и положил рядом с тобой.
Теперь я смог приподнять голову и посмотреть. Ага, точно, я раздет, лежу на каком-то топчане, накрытый звериной шкурой. Меч лежит рядом, его, казалось, вода не взяла, даже ножны выглядят, как новые. Я дотянулся и прикоснулся к рукояти.
Хозяин, — немедленно отреагировал меч.
Да.
Хозяин, те люди ранили тебя, но я не виноват, они нападали на расстоянии, от такого я защитить не могу. Не всегда могу.
Спасибо и за то, что сделал, — поблагодарил я.
Тут я повернулся к своему спасителю.
— Кто ты?
— Меня зовут Бошк, я… мой народ жил у берегов этой реки всегда, окружающие люди звали нас великанами, а мы их — мелюзгой.
— Они вас не любили?
— Нет, — великан усмехнулся. — Мы дружили, всегда. Были даже случаи, когда заключались браки между нами и женщинами твоего рода.
— А как они… — спросил я, понимая глупость своего вопроса.
Великан рассмеялся.
— Да, окружающие тоже не понимали. Про это постоянно шутили те и другие. Но как-то получалось, у них даже рождались дети. Они хорошо охотились, растили хлеб и торговали, а мы, великаны, ловили рыбу и добывали мёд. А некоторые из нас, как мой дед, могли лечить. Я не такой, но кое-что тоже умею.
— Ты вылечил меня?
— Вылечиться ты должен сам, — философски заметил он. — Я закрыл твои раны, затворил кровь, изгнал из тела заразу. Даже ухо твоё зашил. А остальное — уже твоя забота. Нужно есть, открывай рот.
Он залил в меня ещё одну ложку ухи.
— А потом началась буря, и ты оказался тут.
— Не только я, вся деревня оказалась здесь, а нас только трое. Это было давно, я не знаю, сколько времени прошло, время я измерял сном. С тех пор я спал тринадцать раз по сто. Нас было трое сначала. Двое потом погибли, а я остался. Я теперь не хожу к развалинам большой каменной деревни, поэтому жив.
— А что за деревня?
— Там, далеко, лежит деревня, большая, целиком построена из камня, некоторые дома высотой до неба, но они ещё целы. Там мы нашли… — он задумался, потом выдал самую неожиданную фразу, — книги.
— Ты умеешь читать? — с удивлением спросил я.
— Седой Корол умел читать, ему это было нужно, он часто ездил в город торговать, привозил оттуда разные полезные вещи. А ещё он брал где-то книги, которые потом читал нам всем. Вся деревня приходила послушать. Потом мы нашли книги здесь, Корол читал их нам двоим, мне и Берту. А теперь его нет. И Берта нет. А книг у меня много. Я два пустых дома ими забил, а читать не умею. Мне скучно без интересных историй.
— А ты мог бы показать мне книгу? — спросил я.
— Конечно, — он улыбнулся и куда-то пропал.
Вернулся Бошк быстро, показал мне книгу и развернул на первой странице. Я улыбнулся. Льюис Кэррол, «Алиса в стране чудес», написано по-английски, но я понимал его, как свой родной, спасибо миру бури.
— Знаешь, Бошк, — сказал я, закрывая книгу. — Я, пожалуй, научу тебя читать, мне ведь ещё долго лечиться. Ты выучишь буквы и сможешь сам узнавать интересные истории.
— Ты можешь это сделать? — он поднял брови сантиметров на десять.
— Да, только чуть позже, а пока расскажу тебе свою историю, меня зовут Юрий, когда-то, несколько месяцев назад, я навещал своих родителей. Побыл у них в гостях и отправился домой на повозке…
Конец первой книги
Больше книг на сайте - Knigoed.net