И что это за двадцатка, резонно задумался я. Для мытаря имперского и рановато, да и не бывает с ним столько народа. Даже если, положим, мытарь, с ним купец, взамен виновно убиенного — всё равно слишком много.
Сосед с дружеским визитом? Так только если визит “дружеский” с большими и ярко выраженными кавычками.
В общем, слишком много народу. И не в тех мы местах, чтоб народ таковой спокойно бродил по округе и в гости намыливался.
С этими мыслями я выскользнул из-под живой шкуры, которая, будучи живой, позволила мне девчонок не разбудить. Ещё секунду подумал, влезая в биодоспех, да и извлёк из ларя Росси, да и свинтил с него приклад. Кондиции из него позволяют с рук стрелять, а так он как раз в карманы нагрудные упихается, с парой обойм притом.
Ну и не стоит забывать, что против меня не твари, которым подчас и стрелять-то некуда. Проще застрелиться, обломав пакость Пущи, чем что-то пулей с ними сделать. А приближаются… Какого, мать его, хера?!!
Буквально кувырком ссыпавшись по лестнице, я наблюдал замечательную картину: двадцатка “гостюшек” в биодоспехах, с самострелами, фонящими эфиром, вваливались в открытые Заром ворота…
— Пиздец тебе неминучий, с-с-студент! — не стал я скрывать мысли, одарив братца многообещающим взглядом.
Бррратец сжался, встряхнулся, поднял голову и с вызовом посмотрел на меня. Ну всё, точно пиздец неминучий, я его пейзанам в качестве бесплатной рабоче-трахательной силы сдам. И выпорю, придурка, минимум два раза.
Вторженцы рассыпались полукругом, вскинув самострелы, наведённые на меня. В принципе — хер знает, быстро оценил я. Болты эфиром перекачены, вроде и алхимия гадкая. Десятку я положу, но… неприятно может быть.
— С чем пожаловал, тать поганый? — приветствовал вежливый я неспешно въезжающего на соморылом скакуне Погибыча.
— Да ты ополоумел…
— И невежда презренный, — покачал я головой, прервав пищание Погисила, кажется. — Хамишь хозяину в его доме, незваным явившись. Вон пошёл, вежества наберись сначала, бесово отродье.
Последним я Погибычу наносил весьма чувствительное оскорбление. Учитывая их родовую склонность и типичную бесовскую магию, это как если сильно курносого свинским сыном назвать. Понятно, что нет… но похож ведь, хех.
— Да… ты… чтоб! — натурально задымился Погибыч, притом что явно некурящий. — Дуэль, невежда! За право владения леном! А коль откажешься, пристрелить дружинным велю, как пса!
— Угу, только братец…
— Для него и стараюсь, — царственно бросил Погибыч, слезая со своего сома.
— А что ж ты сам мне вызов не бросил, братец? — не без ехидства осведомился я у молчащего придурковатого родственничка. — Или… не попросил, хотя бы? — уже ржанул я, но собрался.
— Негоже младшему родичу на старшего… — начал было Погибыч.
— Ну да, плесень худородная типа Погибычей на Старший Род куда как гоже.
— Да я тебя! — рванул с пояса Погибыч кладенец.
И начал охреневать. В смысле использовать колдунство своё подлючее, довольно ловко, кстати. Повышение температуры объектов, хер знает на каком расстоянии, но неприятно. Впрочем, именно бойцом он всё одно не был. Напыжился, держа кладенец в опущенной руке, колдунствуя. И, с начала выронил кладенец из рассечённой руки, а потом сверзился на траву, посечённый кладенцом, в ужасе смотря на жало в нескольких сантиметрах у глаза.
В этот момент я еле успел увернуться, да и то не до конца. Пидорские дружинники! Видимо это не “дуэль”, а банальное убийство, с каким-то псевдо прикрытием. В этот момент доспех наползал на голову, оберегая от жара, сгорая задетым плечом, вместо моего.
А я прикидывал. Валить надо, непонятно только куда. Во дворе меня положат, брать щенка-Погибыча в заложники — не успею, палить будут. Со всеми не справлюсь, меня нахрен спалят. Дом… опасно, у них в болтах магия весьма штурмовая. Ну, значит, будем штурмовать свой особняк. С нормальной позиции мне эти чмошники не противники, решил я, мыслевзревел Индрику “ко мне!” и рванул в открытые ворота, пропустив два болта за спиной. Сжёг кислородом рожи двух ближайших дружинников, сделал из лба Погибыча кладенцом задницу — очень утончённо и аллегорично.
Походя отвесил придурку-братцу пощёчину (возможно, чуть слишком сильно, но меня смертью убивали, не до сантиментов), ну и выскочил из ворот. И тут, разметав троицу дружинников, прихватив в качестве провианта полруки в биодоспехе, вылетел довольный, как слон, Индрик. Я подпрыгнул, зверюга ввинтился под меня, ну и втопил зигзагом.
Так, а Зар врата-то закрывает, через полминуты почувствовал я. Ну и хрен с ним, мне даже проще, да и заложил дугу к стенам поместья.
Дело в том, что Управитель, при всех своих урезанных особенностях живого организма, оставался живым. И на посыл Зара, конечно, ответил. Вот только я нашу связь “обновил”, да и регулярно пользовался. То есть, я просто запретил биокомпу оповещать Зара о моих действиях.
В общем, подогнал я Индрика, повелел управителю сделать мне выбоины на стене — что, в отличие от наращивания, он делал буквально за минуту, да и заторопился я на стену. Просто два каких-то урода вваливались в мои покои, а мне это не нравилось. Впрочем, девочек, вроде бы, не трогали, а медленно спускались по лестнице, правда, вместе с ними.
Так, время есть, надо думать и наблюдать, решил я, извлёк Росси и стал приглядывать за творящимся во дворе, в прицел.
Так, полторы дюжины дружинников расползлись по двору, периодически рявкают на высовывающих из людской физиономии слуг. Сам факт, что невзирая на рявки, всё равно высовывают — положительный. Плюс им в карму, отметил я, ну и переключился на братца и его дружка.
А эта парочка изволила сраться, с жестами и перекошенными мордами. Погибыч, правда, щель на лбу, превращающую его башку в то, чем она и является, лапкой прикрывал. И вот, ругаются, тремя лапками размахивают, и тут погибычевая дрянь отвешивает по перекошенной моей оплеухой заровой морде оплеуху! Ну вот хамство, возмутился я. Конечно, симметрию я и сам уважаю, но гвоздить братца по мордасам имею право только я!
Братец рожу скорчил скорбную, отшатнулся, но примолк. Ну вообще пиздец, испортили мне Стрижича, мимоходом опечалился я. Это этого придурка либо и вправду в сексуальное рабство пейзанам, пока не страхается до смерти. Либо долго и упорно воспитывать. Как дитё малое, не рассчитывая на “догадается”. Он, с-с-студентик, уже надогадывался. На предательство Рода, брата… В общем, буду воспитывать с нечеловечески жестоким педагогизмом. Или помрёт, или станет человеком, блин!
Тем временем, пара дружинников, тащивших, скоты такие, МОИ лари, показались, подгоняя криками МОИХ служанок. Я несколько озверел, начав прикидывать, как щаз буду творить леденящий сердце орднунг, как…
Какой-то поганый дружинник протянул лапу, да и стукнул по попе Олу. Мою Олу!
А я… поймал отмороженный флешбяк. Сознание расклячило между телом и эфиром, похоже, процесс оптимизации нервных клеток, причём в районе мозга, скачкообразно продвинулся. Судя по неслабой боли в башке и явному, просто на глазах проявляющемуся дефициту массы. Впрочем, это меня не волновало. Перед сознанием промелькнула картина встречи нашей археологической группы и поганых готтийцев. И вся моя сущность веско сказала “нет!” подобному развитию событий. А раскляченное сознание, по-моему, включившее в когнитивную деятельность элементы Архива, стало в предельно ужатые сроки просчитывать варианты, отмечать цели и очерёдность.
И верно, определился я, вытаскивая сначала обоймы, потом “наплывая” доспехом на гребень стены, а потом и Росси. Нужны две руки и одной початой обоймы не хватит, скользили мысли. Дружинники… в расход. Ни пользы, ни выгоды, высок риск.
Далее, лживое чмо погибильное… нет. Изувечить и пленить. Объект исследований, возможный заложник и предмет торга.
Зар… нет, в качестве объекта устранения не рассматривается. Остаётся своим. Условно и пока, но “свой”.
Цели есть, головы открыты, впрочем, Росси и биодоспех прострелит без проблем — там несколько иной принцип защиты, больше от болтов и плавного наращивания усилия.
Ну, вздохнул-выдохнул я, поехали. И мозги тянувшего к Оле лапу урода испачкали стену. Через долю секунды — его соседа.
Следующим, в порядке приоритетной очереди был Погибыч — и на нём вышла заминка. Колено гавнюка превратилось в фарш, рожа плаксиво и жалко перекосилась, но биодоспех удержал. Пришлось тратить ещё один выстрел, дробя вторую ходилку.
А дальше я застрочил по дёргающимся дружинникам. Понять бы они ничего не успели, но задержка на Погибыче и необходимость перезарядки привела к тому, что моё положение четвёрка оставшихся в живых определила. И выстрелили. Хер знает, попали бы или нет. Но стрелять я не стал, оскалившись, наблюдая, как четыре болта стукаются в воздушную плоскость. Разрушили, но потеряли энергию и опали на землю. Блин, кто ж знал, хотя… там земля рядом, а она могла с погибычевой магией начать гореть под ногами, температура в тысячу градусов, не меньше, судя по повреждению биодоспеха.
Впрочем, не время мысли думать. Время ещё будет. Пристрелил оставшуюся четвёрку, заменил обойму на полную, убрал в карман. Вздохнул, перевалил через стену, прыгнул и под взглядом пяти пар выпученных глаз (Недум морду из людской высунул), спланировал во двор на воздушных плоскостях. Зар аж на жопу упал, тряся башкой. Ну или пытается прикрыть филей от праведного педагогизма, но нихера не поможет.
— Ола, Люба! — рявкнул я, но слегка улыбнулся. — В покои мои, бегом.
Девчонки с писком фактически исчезли в доме. А я, доведя улыбку до поистине ангельских кондиций, неторопливо пошёл к сидевшем на жопе Зару и подвывающему Погибычу. По дороге подумал, да и не снимая доспех, нарастил питательное щупало — они мне доспех повредили, они его потери пусть и восполняют, справедливо заключил я. Ну и психологический эффект — тоже вещь небесполезная, отметил я ужас в глазах парочки, когда доспех стал поглощать труп дружинника.
— Стригор…
— Заткнись. Разинешь пасть без дозволения — лишу руки или ноги. Отошёл к стеночке, встал — и ждать, не дёргаясь, — по-доброму огласил я родственничку. — Уразумел?
— Я… уразумел, — поник парень и отошёл к стеночке.
Хм, а не сломаю ли? Хотя и хер с ним, если сломаю. Тут реально совершенно не факт, что это, когда-то бывшее симпатичным пареньком-почемучкой, годится на что-то, кроме спермобанка для популяции Лога. Сломается — туда и дорога, окончательно махнул я лапой.
— Погибы-ы-ыч, — почти пропел я. — И что же делать с тобой, лживый тать?
— Я…кх-х-х… не…
— Тать поганый, лжец, честь поправший, — покивал я. — Ты людишек привёл, их деяния — твои. Вмешательство в схватку было, покушение людишек на жизнь благородного исподтишка — было. И ты их главный. А значит тать поганый и бесчестная тварь, снисхождения и обращения достойного не заслуживающая.
— Отец…
— Не боись, — подмигнул я парню. — Визит нанесу. Он же глава рода, а значит также преступная мразь.
— Он не знал!
— А мне похер, Погибыч. Ты начал кровную вражду со Стрижичами. И я вас просто истреблю. И глава рода, породивший такую погань, как ты — виновен, как и прочие родовичи.
— Не тронь Погимудру-у-у-а-а-а! — взвыл братец, от хлопка чистого кислорода, опалившего неодоспешенный торс.
— Я тебя, Зар, предупреждал. Сейчас тоже предупредил. В последний раз, ещё раз гавкнешь — будешь кусочки терять. Себя кусочки, — уточнил я.
Осмотрел ещё раз внутренний двор, более поле боя напоминающий, после того, как всех на поле перебили. И впал в полутранс, чтобы понять, а что мне, собственно, делать.
Погибычей вырезать? Ну, в принципе, можно. Потяну теоретически, риск не столь велик. Людишек приберу, девку на опыты… И на хер мне это не нужно и неинтересно.
Хотя, уточнить пару моментов не помешает. В том, что о “гостевом визите” Погислав не знал — этот придурок не врал. Но, Погислав — жук ещё тот. Мог и “не знать” напоказ. Впрочем, меняет это немногое.
— У тебя есть шанс сохранить жизнь, — обратился я к Погибычу. — Если ты полно и честно ответишь на вопросы. Соврёшь, отмолчишься — ты не родня мне, Погибыч. Начну на ломтики кромсать, уже без промедления. Итак, вопрос первый, подговаривал ли Погисил тебя к дружбе со Стризаром Стрижичем?
— Нет… И-и-и-и! — заорал потерявший ухо парень.
— Я предупреждал, — солнечно улыбнулся я. — У тебя есть возможность ответить, и подумай, прежде чем врать. Ушей всего два, пальцев двадцать… много не наврёшь, и враньё я вижу.
— Не под-подговаривал! — всхлипнул парень. — Говорил, что для рода благо будет…
— Продолжай, — слегка пихнул я голень крепящуюся к размозжённому колену.
— Благо будет, коль Стрижичи на него поработают… и им, непутёвым, доход какой-никако-о-ой… — натурально зарыдал парень.
— Так вот, братец дорогой, уразумел?
— Уразумел. Сил, да как же так?
— Да я другом тебе был, да и есть, — шмыгнул Погибыч.
— И по челу меня от дружбы бил, — припомнил Зар. — А Погимудра?
— Отвечай, — поизвивал я кладенцом.
— Отец велел! Но глянулся ты ей!
— Не вер…
— Зря, Зар. Не врёт. Но может, и не знает. А теперь к тебе вопрос. Спокойно, подробно и честно ответь: что хотел, что думал и почему. Соврёшь — сам видишь, что будет. Родство меня не остановит, ты меня уже убивал предательством, — улыбнулся я.
— Нет! Я… мне Сил обещал, — сморщился братец, понимая как всё это ныне выглядит, — что от тебя только отречение от главы рода потребует, после победы, в мою пользу.
— И ты поверил, а главное — род предал, с наймитом подлым. Из-за чего? Честно говори!
И поведал мне братец такую, в общем-то ожидаемую историю. Так и так, в гимназии сошлись с Погибычем, сидр пьянствовали и обсуждали, как никто нихрена не понимает, а они молодые-прогрессивные и понимают всё. А уж мща у них у-у-ух…
И надумала эта двоица, что вот негоже какому-то бирюку из Лога, тупому и читать не умеющему, родом рулить. У Стризара лучше выйдет, ну и, соответственно, он рулить не будет. Но против рода итти не хоттся, вот и Погисил, который в потешных поединках был весь из себя лучшим в гимназии (от самоубийства челодланью меня спас только могучий разум и крепкий череп. Впрочем, от самой челодлани не спас). И вот, соответственно, приезжает Зар в Лог и видит — а братец не тупой, а совсем наоборот.
— И прощения прошу у вас, Стригор Стрижич, — неожиданно поклонился парень. — Огонь ваш и вправду воздух, как опалило — сердцем почуял.
— Из всего что натворил — за это прощения просишь? — не без ехидства полюбопытствовал я, а Зар насупился и взгляд опустил. — Так, ясно, а что ж, ежели всё оказалось как есть, ты этого, — тыкнул я в Погибыча, — позвал?
— Погимудра, — почти неслышно прошептал он. — Люба она мне…
— И чё? Сказал же, не против я, — хмыкнул я.
— Погислав Погибыч рёк, что сговорился с тобой её тебе отдать, — выдал братец. — И ей к тому готовиться повелел. А ты в браке отказал…
— Пиздец, — охарактеризовал я расклад. — Я с Погибычем ентим один раз беседу вёл. И между делом сказал, что не слишком гоже меньшому вперёд старшего жениться. Но потерпеть можно! А вы, да и жук этот погибельный вон оно как всё повернули, — сплюнул я. — И что с тобой теперь делать-то Зар? — опущенная голова и пожатие плечами. — Охренеть. Ладно, вали в покои свои. Вылезешь — прибью. А пока с этим разберусь и думать буду.
— А…
— Бегом, — улыбнулся я, после чего парня как ветром сдуло. — Так, Погибыч, сейчас я, для начала, тебя научно-исследовательски помучаю, — потёр я чистые и сухие лапки.
Ну а что — развитый и функциональный эфирный орган. Я на Погибишну своё исследовало точил, а тут и пораньше вышло. И ни жалко нихрена, если честно.
— Не надо… — заскулил Погибыч, скорее всего, кроме “помучаю”, ничего не понявший, но и этого хватило.
— Надо, Погибыч, надо, — констатировал я.
И плоскостями воздуха отколупнул немного лёгких, несколько десяток клеток — больше и не надо.
Парень, видно, всё равно прочувствовал, задёргался, взвыл от отсутствия коленей потревоженных.
— Во-о-от, — довольно схоронил я клетки в карман. — Помучили, а теперь я тебя в узилище заключу. Так-то смерть жестокую заслужил, — вещал я, таща кладенцом подвывающего парня. — Но может, и сгодишься на что. Ещё помучить там, или подобное что.
Парень натурально рыдал — впрочем, страх его понять можно. Но жалости испытывать… да щаз! Этот пиздюк меня и убить мог, а уж что с девчонками бы было с его подачи — а ему пофиг… Убить всё же, что ли, прикинул я, да и плюнул. Раз уж братца-придурка смертью не убиваю, то и этот придурок путь живёт. Пока.
А там посмотрим, что с Погибычами выйдет. Может и отпущу… за выгоду большую. А может и нет, посмотрим.
Управитель, пока я волок болезного, прорастил в стене подвала восемь щупалец побегов, я пленника в них ткнул, а они охватили торс и конечности, вызвав ультразвуковой визг. Управителю на травмы кого-то там индифферентно, он приказ исполняет.
— Рыпнешься или колдовать будешь — узнаю. Ждать, чего я надумаю — будет кусок тебя поменьше, чем сейчас есть, — выдал я, на что последовал судорожный кивок с поскуливанием. — Ну, я пошёл, — скорее себе сообщил я.
Поднялся, оглядел широко раскинувшиеся трупы по двору, особенно полуобглоданный скелет доставлял. Хмыкнул я, да и заголосил:
— Недум!!!
— Чего изволите, Стригор Стрижич?! — материализовался ветеран управленческих дел.
— Какого хера двор засрат, а его никто не убирает? — полюбопытствовал я.
— Э-э-э… виноват? — попробовал найти вменяемый ответ старик.
— Вообще-то не очень, — отметил справедливый я. — Скорее даже местами молодец. Но всё одно, порядок навести!
— А-а-а…
— Ты, Недум, петь больше не вздумай. Хреново выходит, — честно сообщил я. — Так, доспехи и оружие — отчистить и в арсенал. Мясо вражье — управителю скормить. Ну и вообще прибрать.
— Не извольте сумлеваться, Стригор Стрижич, всё справим, — метнулся, как молодой, ветеран, и двор заполнился суетой.
И подошёл ко мне и смотрит этак жалобно-вопросительно. Я в думах пребывал, но от пыринья этого пребывать перестал, хмыкнул и осведомился:
— Хотел что, Недум?
— Стригор Стрижич, не гневайтесь…
— Посмотрим. Говори.
— С Стризаром Стрижичем что будет? — поинтересовался старик, аж зажмурившись от собственной смелости.
— Хороший вопрос, — оценил я. — А ты, Недум, понимаешь, что он сотворил?
— Как не понимать, Стригор Стрижич, — печально поник старик.
— Вот не знаю я. Понимаешь, Недум… Он главой рода стать тщился.
— Казнь…
— Похер на традиции, — отмахнулся я. — Понимаешь, Недум… Душно мне в Логе. Хорошо, нужен я тут, а всё одно душно.
— Не погуби…
— Встать! Дослушать! — рявкнул я на повалившегося на колени управляющего.
Паразит такой вставать не желал, но на моё задумчивое “и где стрекальщик мой?” — вскочил, как молодой.
— Во-о-от. Я хочу по Империи попутешествовать, Недум. В Академию столичную попасть. Не бросить Лог — это и подло и глупо. Но… отдохнуть, поучиться. Понимаешь, старик?
— Понимаю, Стригор Стрижич, но людишки…
— А вот тот, о котором ты спросил — сам подставился, — оскалился я так, что старик от меня отшатнулся.
— Поясните, будьте ласковы, Стригор Стрижич, не уразумею я вас.
— Он либо научится быть тем, кем тщился стать, — ответствовал я. — Главой, защитой и опорой. Или сдохнет в учении!
— Сие… вам виднее, Стригор Стрижич! Справедливы вы и милостивы!
— Со страшной и неотвратимой силой, — хмыкнул я. — И никто не уйдёт обиженным… Недум! — дёрнулся я. — Людишек в людскую, сам укройся!
— Нечто напасть какая?!
— Бегом, — тихо произнес я, чего хватило.
Просто управитель докладывал о приближении к особняку группы в полсотни с лишним человек. И вот опять же, как-то не верится в добрососедский визит.
Рожу мою пересекла, похоже, въевшаяся улыбка, в полуприбранном дворе поднялся сквозняк, ледяной, судя по изморози на траве. Ух как я могу, отметил я, не без иронии отметив, что небось, рога из тьмы и льда в материи проявились.
Ну, гости дорогие, добро пожаловать, мысленно поприветствовал я визитёров и с разбегу взобрался по стене. И чуть не сверзился обратно во двор, наткнувшись мордой на раззявленную, огромную акулью пасть!
— Напугал, скотина! — возмутился я.
“Я жду-жду, а хозяин-дурак не зовёт! И не отзывается!” — возмущённо отмыслеэмоционировал Индрик. — “Ну я сам и забрался”.
— Ну да, виноват, — признал я. — Дам сахара фиалкового.
“Точно?” — недоверчиво уставился на меня акул, повернув башку.
— Точно. В конюшню сам доберёшься?
На что Индрик фыркнул, перевалил через стену и с ощутимым сотрясением рухнул во двор. После чего вальяжно направился в конюшню.
Ну, вообще-то, к лучшему, отметил я. Если бы не акул, я бы реально устроил леденящую кровь резню. Не то, чтобы она была не нужна — тут ещё посмотрим. Но я “посмотреть” был не готов. А был готов “кромсать-убивать всех, кто под руку подвернётся”. Демонею, что ли… хер знает, разберёмся, отмахнулся я от несвоевременных мыслей.
И уставился в воздушную зрительную трубу, ехидно оскалившись. Соседушка, Погислав свет Погибыч, в силах тяжких. И ярла два припёр, казёл, и полсотни дружины… Так, надо вежливо начать переговорный процесс, прикинул я, вытаскивая Росси, вздохнув над патронами, да и выпустил три пули.
Первые две в основания шеи ярлам, отчего самоходные осадные самострелы изволили лапками посучить и сдохнуть. А третью — в щучину Погибыча. Тот с подыхающей скотины ссыпался, отрадно по траве покатившись.
Ну а я начал воздух неподалёку от него колебать, и колебания же воспринимать — вообще, к стыду своему, только догадался, но догадался.
— Поздраву, соседушка, — раздался мой голос над ухом Погибыча, плавно меняя место источника звука. — С чем пожаловал, ответствуй. И не тужься, тут я тебя везде услышу.
— Стригор… Стрижич, — собрался дядька. — Я… в гости…
— Бугагашеньки, — с реверберацией и свистом ветра отозвался ветер вокруг Погибыча. — К отродью своему в гости, который меня бесчестно погубил? Так не вышло у него, уж не обессудь, — после чего раздался хохот, с хлопками воздуха.
— Сын мой жив?
— А скажу мёртв, по ветру клочки злодейской разметало?
— Не глумись, Стригор Стрижич! Говори, жив или нет!
— А ты мне поуказывай, тать, родитель татя, — хмыкнул ветер.
— Коль мёртв… уйду. Но кровь между нами!
— Да кто ж тебя отпустит, татя гнусного? И людишек твоих?
После чего локоть одного из дружинников пробила пуля. Жалко было боеприпас, но аргумент нужен, а в другое место… так и пулю найти можно. Если переговоры будут. А это лишнее. В тварях никто искать не будет, да и не возьмёт никто, а вот убивать ещё мне не хотелось. Но врачеватель пулю гарантированно найдёт.
Дружинник взвыл, а Погибыч, уже вставший на ноги, вдруг бухнулся на колени, махнув дружине рукой. И они бухнулись.
— Пощади, Владыка Воздушный, не губи, Стрибожья сила! Одно молю, скажи — жив Погисил?
— Жив, — хмыкнул я, обдумывая ситуацию.
И искренне хмыкнул — вот сам не подумал, да и оставались только легенды. Давненько Владык не появлялось, раскачавших эфирный орган до А-ранговой, по моим меркам, магии. Хрен знает, почему, но это полёты, бури, и прочая воздувшина у Стрижичей, стены огня и подобное у Хорсычей и так далее.
Почему не появлялись — в общем я понял только сейчас. Много слишком стало родовичей. Нет жизни на грани смерти десятилетиями, а одной тренировкой, подозреваю, не раскачаешь орган. Тут и стрессовые гормоны нужны, и волежелание… Много факторов. Вплоть до посвящения стихии, как в Земном Крае, хоть и по-другому — объём эфира-то не тот.
И вот, Погибыч принял меня за того самого Владыку. Что, в общем, логично — дистанция поражения, поливариантность воздействия. Он “что-то чует”, но не более. Ну а что при встрече почуял, что я его слабее (а так и нынче есть), так я “настолько сильнее, что не чует всей мощи моей”.
Вдобавок Стрижичи — вообще редкость, а их Владыки — легенды изустные, поскольку письменных нихрена не осталось.
Ну, ладно, пусть считает, милостиво разрешил я. Такому жуку считать, что жив лишь милостью моей — полезно. Может, и впрямь терпимым соседом станет, хмыкнул я.
И в рамках нового амплуа несколько рискнул. А именно, спрыгнул со стены и плавно, по диагонали спустился в точку в паре десятков метров от коленопреклонённых. Жахнуть их кислородом насмерть у меня сил точно хватит, а если без резни — то и нормально выйдет.
Утвердился на травке и уже лишь чуть усиливая голос низкочастотным подвыванием ветра, изрёк:
— Встань, Погислав. И подойди. Приглашаю тебя в дом свой, на час. А там посмотрим.
Дядька вскинулся и подбежал, заглядывая в рот.
— Жив Погислав. Решать будем, что с вами делать. Зачем дружину привёл? — уточнил я. — И помни: ложь — погибель твоя Погибыч.
— Я у Погимудры выведал, куда сын двинулся, — вздохнул дядька.
— Угу. Отбить мыслил сына? — на что Погибыч молча кивнул. — Ну… Не в том вина, — определил я. — Заходи, — а после входа во двор присел я на воздух.
Погибычу осталось садиться на траву, что он и сделал.
— Да, вина в том, что сын твой на битву меня честную вызвал. А когда победил я — дружинные твои в бой вмешались, убить меня тщились. Есть что сказать, Погибыч?
— Есть, Стригор Стрижич. Повелел я телохранителям беречь Погислава пуще жизни своей. Кто ж знал…
— Ты знать должен был! — простёр я перст. — Они ж и брата моего совратили, ведаешь?
— Ведаю, не губи…
— Не губить?! А делать мне что велишь?! Спустить с рук? — ухмыльнулся я.
— Нет, Стригор Стрижич, не молвлю я глупость. Но…
— В общем, думал я семя ваше извести… Но передумал, — успокоил я дёрнувшегося дядьку. — Слушай меня Погислав: пойдёте всем родом под Стрижичей из Лога. На богатства из тварей Пущи зарился? Ну вот и получишь. Но с тяготой, — ухмыльнулся я.
— Погоди, Стригор Стрижич, это ж…
— Слушай как поступим. Я братца своего, Стризара, буду от дури, твоими детинушками ему в голову вбитой, лечить. Может, и помрёт от лечения того, — пожал я плечами. — Но туда и дорога. А коль не помрёт — отдашь за него Погимудру свою.
— А коль помрёт?
— Мне отдашь, — вздохнул я. — Те же полгода твой сын будет у меня в обучении. Знаешь, зачем? — на что понурый дядька помотал головой. — А затем, что тварей Пущи будет учиться бить. И богатство Погибычи получат. Трудами своими, как и нашими.
— А не помрёт?
— Не помрёт, если супротивить не будет. С него спрос иной, — хмыкнул я. — Пойдём, потолкуешь с сыном.
А пока Погислав натурально пиздил сынульку — без жалости, у него не такие уж и страшные местным раны, я обдумывал свои планы.
Итак, мне в идеале надо скинуть на несколько лет Лог на кого-нибудь. На Зара, в идеале. Но веры в то, что вытянет — пока нет. А вот на парочку одарённых — а почему нет? Более того, у Зара точно в таком раскладе народится наследник.
И в таком раскладе, я спокойно смогу помотаться по Империи, собрать знаний, может, на Архипелаг метнусь. Да подучусь, как мыслил, в плане управления и понимания его.
Лог бросать не буду и вернусь. Но со знанием, что делать. И стану в стороне — если Зар справится. А если совсем как глава справится, то можно и башню свою совсем отдельно построить. С Олой и Любой, а больше мне никто и не нужен долго будет. Постигать всякое, учиться, найду чем заняться, да и выбираться буду, не по нужде, а по желанию.
Но это совсем идеал, вряд ли достижимый. На другом конце — Зар сдохнет. Обидно. И даже по-человечески жалко будет. Но послаблений и “онжедеть” не будет. Сломается — хер с ним.
Будет у меня цепной Погибыч, которого я учить “в лёгкую” буду, а при нужде дрессировать. Ну и Погибишна в койке. Нахер она мне не сдалась, но надо. И Погислава придерживать. И наследник нужен, а с Олой, как мыслил, хер знает, когда выйдет, да и выйдет ли.
В общем — посмотрим, что выйдет. Но может получиться совсем хорошо. А может просто лучше, чем было. Хуже точно не будет, довольно заключил я.
Тем временем Погибыч колотушками донёс до Погибыча программу партии. И уставился на меня.
— Пойдём, — кивнул я ему. — К Погисилу ведьму направлю, пусть обиходит.
— Благодарствую.
— Не за что. Уже и моя забота, — хмыкнул я.
Во дворе послал Макось к Погисилу, Погислава — нахер. В смысле в его владения, посулив симурга послать, со своими наставлениями мудрыми.
Тот на колено бухнулся и предал жисть и Род в руки мои. Ну, молодец, а то я и забыл.
В итоге, после сваливания дядьки, я призадумался, Зара посвящать в мои планы на его персону? А то все, кому не лень, в курсе.
Впрочем, подумав, решил, что нахрен. Мне требуется отдохнуть, принять баньку с девчонками и вообще расслабиться. И Индрику сахара накинуть, раз уж обещал.
А вот завтра — займусь педагогизмом со страшной силой, заключил я, юркая в свои покои.