Весёлки приближались, даже какой-то подросток с весьма знакомым воплем: “Едуть! Едуть! Господин Стрижич едуть!” — учесал в сторону купола деревеньки, вызвав искреннюю улыбку.
Караван же вполне бодро топал, даже прибавил шаг — близость укрытия людям придала сил, да и прямо скажем, хоть и заморенные недокормицей, но пейзане не устали. Местная генетика постаралась на славу, и невзирая на бескормицу острога, двухдневный пеший путь довольно быстрым шагом дался им без проблем. Даже несколько поправились на обильных харчах последних дней.
Так, надо раздать распоряжения, и… блин, марафон осеменения. Вот сказал бы кто Морозу, усмехнулся я, что десяток вполне симпатичных девок, жаждущих секса, будут вызывать не энтузиазм, а лёгкое раздражение — ржал бы, как сумасшедший, факт.
Но блин, задержат же, паразитки такие! А у меня книги не читаны, да и, по совести, предпочёл бы я Олу — умела, старательна, да и прямо скажем, если не любит, то испытывает искреннюю страсть и приязнь. Ну а не особо умна — так, пардон, как воспитали! Я вот до сих пор “барские мозги” Стригора пинками подгоняю: тупят, саботажничают и вообще норовят от трудов мыслительных откосить.
Не “влюбился”, конечно, но: приятна, комфортна, вызывает приязнь и ненавязчива. Чудо, а не любовница, если подумать. А местные бабы с их “жаждущими семени Стрижича лонами”… Эх, ладно, надо дело делать, но не без пользы — в процессе “моим воздухом” они надышатся от души, вот и буду научно-исследовательски трахаться, чуть в голос не заржал я, да и сплюнул.
Мои “осеменительные подвиги” — дело хоть и социально, биологически и психологически важное, но далеко не главное.
Въехал в широко распахнутый лаз, за мной начали втягиваться пейзане и купеческая семейка. Веселяне, в количестве тридцати физиономий (день, все в полях и трудах), кланялись и желали благ и прочего. Наконец, из гриба вылезла Мёда, с довольно забавным и напоминающим каравай мясным пирогом.
— Отведай, благой господин Стрижич, не побрезгуй угощением, — с поклоном протянула она пирог, который я цапнул и, разламывая, стал поглощать.
— Я, Мёда, в прошлый раз не брезговал, а занят был, — усмехнулся я на “недосказанное”, старостиха же закланялась в стиле “прости дуру грешную”. — Пустое, Мёда. Устраивайся рядом, говорить будем, — присел я на траву, спиной прислонившись к лежащему Индрику. — И вы людишки новые, присядьте, передохните! — крикнул я новоприобретённым, подумал, снять ли ошейники, да решил отложить — лень.
Мёда подёргалась, по привычке думала, судя по движениям, на колени бухнуться, но всё же присела, скрестив ноги. А я поймал себя на заинтересованном взгляде и мысли “сорок пять — ягодка опять” и некотором интересе. Это что это, я не понял, встрепенулся я, но окинув встречающих и вчувствовавшись, понял — пара молодых девок явно были “в охотке”, поглядывали на задёргавшийся (еле удержал) на пахе доспех. Это, выходит, феромоны фактически адресные, как бы не после вдыхания ими МОЕГО запаха сформированные. Ну блин, какая система любопытная — и ведь без принуждения прямого, а вид не вымрет, как и с “природной гормональной кувалдой”, только гораздо… органичнее и гуманнее.
Показал удовлетворённо, но "незаметно", как она думала, улыбнувшейся Мёде кулак.
— Вечером, Мёда. Дела сейчас решать будем.
— Как повелишь, благой господин, — закланялась Мёда.
— Так, первое — людишки сии, — тыкнул я перстом в рассевшихся около ящеров пейзан. — Семнадцать из них под твою руку пойдут. Семнадцать — в Топляки, Семнадцать — в Стрибожье. По совести дели, на тебе это, чтоб обид не было промеж деревенек моих. Тебе это поручаю, — важно выдал я, опустив “потому что под руку подвернулась моей деспотичности”. — И пожрать им пока дай что, не обожрут?
— Не обожрут, господин Стрижич. С мясцом только беда, скоро запас жоруна сожрём. А топловчане, жады, пять коровок только отжалели, — наябедничала старостиха, махнув греющим листовидные ухи сельчанам рукой.
— Насчёт коров, Мёда…
И начал я “дары дарить”: коров, саженцы, позвал Мила.
— Сталбыть, господин Стрижич, простите дуру старую, да не уразумела я.
— Спрашивай.
— Почто нам дома новые? В старых тепло да уютно.
— Угу, и голову не поднимешь, — покивал я. — А в новых и в гости сходить, и детишек наплодить можно — место будет.
— Детишек — это хорошо, — задумчиво протянула старостиха. — Мудр ты, господин Стрижич!
— Угу, — не стал спорить я. — А ещё что узнать хотела?
— А вот ентот Мил, — тыкнула она перстом во внимательно вслушивающегося купца. — Кто по воле твоей? Под меня идёт, али наоборот?
— Ты под него, конечно, не идёшь, — выдал я, на что Мёда улыбнулась. — Но и он под тебя. Он домами занят будет, как в Весёлках, так и прочих деревеньках. Так что мой наказ — в деле этом ему ущерб не чинить, людишками свободными подмогу оказать. Но только в деле сем, а будет более потребного требовать — смело шли мне гонца, покараю, — улыбнулся я, на что купчина сжался. — Но и дело нужное, сама поняла, — на что Мёда кивнула. — Так что ты — баба умная, сама прикинь как дело справить, да и деревеньку не обидеть.
— А в других деревеньках, господин Стрижич?
— Забота не твоя, но людишек в сопровождение до Топляков давай каждый день. Чтоб не сожрали мне Мила! Жить он у тебя в Весёлках будет, но присмотр за домами каждый день нужен.
— Мне бегуна бы…
— Посмотрим, Мил. Может и выделю, через седмицу — как покажешь себя. Пока ты для меня — такой же, как земледелы новые — даже хуже, по совести, поскольку они дело земледельное знают. Уразумел?
— Уразумел, господин Стрижич, не подведу вас.
— Не подведёшь — и хорошо, — кивнул я, отсылая жестом Мила. — Далее, Мёда. Есть у меня доспехи, стрекала и самострелы ручные.
— Ручные? — округлила глаза старостиха.
— Они самые, как ярло, только, в руках, почитай, умещаются, поменьше.
— Дружину собрать желаешь, Стригор Стрижич?
— Обережников вам, а не дружину, — помотал я головой. — Те же пастухи, коль в доспехе бы были, от воронов бы ушли, а то и отбили бы часть стада. И сами живы, и потравы жорун столь сильной не учинил бы. Потому, направь в дом мой трёх мужиков посмекалистей, научу их, как снаряжение использовать. А они других пусть учат. И чтоб троица мужиков, из тех что поближе к Пуще — всегда оружной была. Не воевать, а выжить да предупредить.
— Мудрёно, Стригор Стрижич, но мож, и на пользу пойдёт.
— Не пойдёт — и впрямь дружину творить придётся. И у вас на шее дармоеды сядут.
— Пойдёт, Стригор Стрижич! Справимся, неча дармоедов… как велите в смысле, — выдала старостиха, вызвав искреннюю улыбку.
На этом весёлкинская часть “аттракциона невиданной щедрости”, в плане раздачи подарков, закончилась.
Затребовал у Мёды симургов, как раз три штуки у старосты были. Уточнил (сам-то Стригор сообщалов не посылал) — и нет, не “привязаны” к месту птахи. К людям, а могут и в “место”, как их послать. Но, в любом случае, пока новичков размещали, кого в дома, кого на траве, да кормили, рассылал сообщения, как старостам, так Недуму.
Первые на указание “прислать, забрать и прочее” ответили молодцевато и придурковато, но в памяти Стригора были мужики умные, в Стрибожье вообще, как по мне, излишне хитрожоп староста был, крутил на пустом месте.
Ну да дело будущее, хотя проверить надо: стрибожские прям по струнке ходили, хором славословили, народу поболе других деревенек, а прибыли, согласно недумьим отчётам — менее всего. В общем, разобраться надо, а если что — покарать всех нахрен без разбору. В зависимости от вины, если будет.
А вот Недум ответил… да он издевается, паразит! Точно гденистого стрекала его тощий зад отведает: сколько, блин, сожрали, как Нидка-повориха ногу подвернула, а Макось её лечит… Хоть не “сколько посрали” сообщил, уже отойдя, хмыкнул я. В общем, будем считать, что “скучаем, любим, ждём дорогого барина”, окончательно решил я, набивая пузо дарами природы, на мощном притащенном ужине.
А по окончании пожрать, в уже сгущающихся сумерках увидел я десяток девиц. Привлекательных, впрочем, уродливых или страшных я тут и не видел. Стоят и на меня глазами лупают, феромонами фонят.
— Мёда, домик организуй, — крикнул я. — Там девками займусь. И по одной, — уточнил я, несколько излишне — группенсексом Стригор не трахался, хотя возможность была.
Вот только делал он это на улице, эксгибиционист фигов! Нет, тоже культурно обусловлено, да и распалённые девки, ждущие своей очереди, его гладили. Но тут хренушки: секс, всё же — дело интимное. Ну а с группенсексом — ну в принципе, можно было бы. Если бы любовницы были, для удовольствия взаимного и моего. А тут осеменение, так что пусть по одной.
— Э-э-э… — подвисла старостиха, но вскинулась. — Сей миг организую, Стригор Стрижич! Сил чреслам твоим, благодетель! — на бегу выдала она.
— Угу, — хмыкнул я, оглядев осеменяемое поголовье, стягивая биодоспех.
Так от них так феромонами шибануло, что “полуэфирное” сознание не помогло! Еле удержался, чтоб прям тут ближайшую не завалить, но справился.
И доспех Индрику, и силу воли тренировать, чувствуя, как выкаченное если не ходить, то танцевать точно будет мешать. И галопом заскочил в домик, в который указала Мёда, с воплем: “девку ко мне, какую — сами решайте!”
В домике осмотрелся: реально первый раз был. И светец один на грибной стене, а так маленькое, овальное помещение без мебели. Фактически весь пол — ложе, щель “рта” — очевидно, живой очаг. Ну вообще — уютно, тепло. Неплохо, но семьёй тут жить — брр. Да и двоим, по уму, только сексом тут заниматься и есть — ни для чего другого места нету.
Научно-исследовательская порнуха
Через полминуты забежала полусогнутая девка — лет двадцать на вид, отряхивая с себя остатки “очистительной корки” и непрерывно нервно облизываясь — что и неудивительно: сомкнутые в обычном состоянии в “складку” внешние половые губы припухли, разошлись и сочились влагой. Да и клитор проступил, а у меня яйца от её запаха буквально запульсировали болью.
Так, первый блин комом, хрен я чего наисследую, краем сознания отметил я, хватая девку за руку и приземляя, взвизгнувшую, на пол-ложе. Ухватил за бёдра, раздвинул, но даже прицелится толком не успел — девка, исходящим соками лоном, “наделась” на меня, упираясь пальчиками ступнями в поясницу. Выдохнула сладострастно, дёрнулась и уставилась испуганными глазами — за такое “самоуправство” Стригор мог и выдрать в прямом, а не переносном смысле.
Но мне было не до чинства, да и неважно это, так что, подхватив девицу за поясницу, стал я её размашисто насаживать до основания.
Аж яйца о промежность партнёрши стукались, что в общем-то, с учётом аккуратного кожаного мешочка — показатель. Но девка и местная физиология столь “экстремальному” соитию не препятствовали. Более того, убедившись, что “наказания” нет, она аккуратно коснулась меня пальчиками: ног — бёдер, рук — плеч. Вопросительно посмотрела на меня, постанывая, прикусив губу, ну и я, не прекращая фрикции, кивнул.
Оказавшись в двух кольцах: ног, скользящих по бёдрам и подталкивающих меня, и рук, оглаживающих спину. Подумал я, да и откинулся на колени, приподняв любовницу за поясницу. Она пискнула удивлённо, но ноги подогнула, поняв, став насаживаться на меня, в такт фрикциям, гладя не только спину, но и голову и уши — от чего я получал дополнительный, вполне эротический кайф: действительно, и болезненное, и эрогенное место оказалось.
А еще, у меня перед лицом оказались набухшие соски крепких и упругих грудей, которые я стал прикусывать и посасывать, по мере доступности.
Любовница от новой ласки начала буквально кричать, а не стонать, лоно, и так исправно массирующее мой член в такт фрикциям, фактически завибрировало, пальцы ног вцепились в мою задницу, что оказалось на удивление приятно, как и хватка рук на плечах.
А через полминуты криков девицу аж выгнуло оргазмом, залив меня соками, сжав член стенками лоно практически до боли — и удовольствия, потому что оргазм наступил и у меня, выплескиваясь потоком семени.
— Простите, Стригор Стри… — слабым голосом простонала девица, но я прикрыл ей пальцем губы.
— Пустое, — ответил я. — Не понравилось бы — сделал по-своему. А ты хороша, — хмыкнул я, приходя в себя.
— А уж мне как сладко… — аж зажмурилась девица. — Не гневайтесь, обождите чуток, а то от сладости помру.
— Угу, — кивнул я, кладя девицу на пол-ложе и присаживаясь.
Исследовал, блин, не без ехидства отметил я. Изучил, в эфир вышел “посмотреть”. Но вообще — не дело, блин, хотя чертовски приятно, не поспоришь. С этой девицей — так уж и быть, закончу ритуальные “три раза” по-нормальному. А остальные, блин, пусть сами трудятся! Ну реально, три захода на каждую, час — полтора выходит. И это ещё могут бабы в “охотку” войти в процессе осеменения, эта девятка, небось, феромонами на всю деревню фонит. А они, как я отметил, хоть и адресные, но на биохимию окружающих вполне могут влияние оказать.
В общем, после этой — буду лежать пластом, как нормальная ленивая задница. И хоть посмотрю реакции и процессы, а то бардак.
Тут девица, видно, отдохнула, перекатилась на попу, согнулась, и слова худого не говоря, лупая на меня здоровенными глазищами и пошевеливая ушками, высунула язык. И начала им облизывать кожаный мешочек, оставшийся от уже втянутых пениса и яичек. И, блин, начали они выкатываться весьма быстро — и вид, черт возьми, возбуждающий до предела, да и влажный горячий язычок, снующий по мошонке и кожице члена — не хухры-мухры. Так ещё, стоило головке только показаться, девица вытянула губы трубочкой, став как бы вытягивать член, ещё и язычком его теребя.
В боеготовность агрегат от действий этих пришёл чуть ли не с щелчком, а я девицу просто положил на спину — и так хорошо. Пристроился, благо щёлка после первого раза и так была слегка приоткрыта, да и опираясь на локти вошёл на всю длину, с довольно комичным, но и чертовски возбуждающим хлюпаньем.
Девица застонала, опять обхватила меня руками и ногами, и, трясь своими затвердевшими сосками по груди, гладя спину, начала “помогать” и подталкивать мои бёдра в такт фрикциям.
Ощущения были ничуть не менее интенсивные, но видно, гормональный фон спал, так что я хоть думать мог, а не с рычанием долбить. Но всё равно — явно не до медитации и прочего — влажное, жаркое, сокращающееся лоно вокруг члена, поглаживание по спине и ушам, да и длинными пальцами ног девица мои бёдра и ягодицы поглаживала, внося немалый вклад в спектр ощущений. Единственное, что я толком отметил перед очередным, толчками выплёскивающегося семени завершившимся оргазмом, так это то, что феромонный запах девицы на приближение оргазма её слегка поменялся, на что тело ответило более интенсивными ощущениями от фрикций.
Очевидно, механизм “совместного оргазма”, опять же, феромонно-биологический, отметил я, несколько опустошённо сидя. Девица, распластавшись “звездой”, с улыбкой и полуприкрытыми глазами лежала, время от времени поглаживая свой живот и грудь.
И через десяток минут она вновь приподнялась, пригнулась и повторила возбуждающие оральные ласки. Очень хотелось, чтобы минет завершился полностью — реально чертовски приятно, и чисто эстетически возбуждает, помимо ощущений. Но девять её товарок вне дома… Нет, только в вагину, только хардкор, не без усмешки отметил я, благо девица, добившись стояка, начала отстраняться.
— Стоять, — ухватил я её, да и стал ставить на четыре кости — раз уж не валяюсь пластом, какое-никакое разнообразие.
Девица удивлённо взглянула, но вскоре поняла, не только встав, но и прогнувшись и оттопырив очень аппетитную попку. Не полную, скорее поджарую, но упругую и открывающую вид на влажные половые губы и опять, как и у Олы, в цвет кожи звёдочку ануса. Тоже проверить надо, подумал я, потискал попу. Девица издала стон удовольствия — так же приятно, как и мне от её ножек, отметил я, да и стал пристраивать пульсирующий в такт ударам сердца член к щёлке.
Девица опять, лишь почувствовав прикосновение, ко мне подалась, насадившись на член, ну и начал я в ней двигаться, ухватив за бёдра.
Да и на попку время от времени руку перемещал, потискивая — судя по стонам и подергиваниям обволакивающего член лона — весьма и весьма любовнице нравилось. И тут сам удивился, довольно приятно, впрочем. Пальцы ножек девицы до моих бёдер не дотягивались — не та поза, но пятка-сустав “голени” позволила ей извернутся, ухватив пальцами ног мои икры. И сжимать их, в такт фрикциям, делая весьма приятный массаж.
Ну да ладно, это хорошо и чертовски приятно, но надо проверить. И направил я в звёздочку ануса палец, с целью проверить, как у нас там. Девица почти взвизгнула, замерла, но через секунду продолжила подмахивать в такт движениям. А я эротически-исследовательски изучал: кольцо сфинктера мускулистое, но девица расслабила и — вполне доступное, для двух и даже трёх пальцев, больше — туго. Запахов соответствующих нет — ну это я и с Олой проверил, да и в целом понятно — способ дефекации в чуть ли не в коконе слизи, очевидно, так и задумывалось. И весьма мускулистые, насколько прощупываются глубины, по ним аж волны проходят, да и девица аж руки подломила, почти крича в такт фрикциям.
И как изюминка — начав лёгкий фистинг, я, помимо явно более интенсивных ощущений партнёрши (что отображали как смена позы и крики, так и подёргивающиеся стенки лона), получил точную уверенность, что попа — трахабельна по задумке биоконструкторов. Слизистая ануса стала активнее выделять смазку, девица фактически “текла попой”. Ну и славно, вот с Олой и попробую, думаю, ей понравится, судя по реакции теперешней осеменяемой. И, введя в анус большой палец, стал в такт фрикциям вводить его и жмякать попку.
Не знаю, как объективно, но субъективно это процесс ускорило. Через минуту фистинга и жмякнья пальчики на лодыжках, анус на пальце, да и лоно на члене сжалось судорогой, любовница застонала с надрывом и оросила мой пах смазкой. И я, чуть двинувшись, благополучно кончил, после чего любовница просто расплылась на разъехавшихся ногах.
— Сила… Стрибожья… в вас, господин Стрижич… Лепо как, слов не… найти, — пыталась отдышаться, но бормотала девица. — Я сейчас, передохну малость, а то ноги не держат.
— Передохни, — хмыкнул я, войдя в полумедитацию и оценивая состояние организма.
И вот я не понял: энергии потрачено ощутимо, тестикулы активно восполняют запас семени, не из воздуха, между прочим. А у меня ещё девять баб, по три захода? Ну, положим, железы-то вытянут, им нормально. Но я же от истощения таким макаром если не загнусь, то буду близко!
Так, после следующей осеменяемой — пожрать, пусть передаст, решил я.
Тем временем девица немного оклемалась и, пошатываясь, пошла из домика. “Блага и силы чреслам твоим, Стрижич” прилагалось, пусть и охрипшим голосом. И не поспоришь, хмыкнул я, покрываясь “очистительной коркой” и отряхиваясь от неё.
Следующая посетительница зашла, как только я развалился на полу, положив под голову ладони, с твёрдой решимостью ни хрена не двигаться.
Девица также была возбуждена, раскраснелась, торчала сосками и влажнела щёлкой, но! В руках у неё была бутыль и чан с аппетитно пахнувшим содержимым. Умница, но мне надо думать.
— Блага тебе, господин Стрижич, я… — несколько растерянно замялась девица, побегала глазами, уставилась на стрижечье тело, облизнулась и “зависла”.
— Ты, — не стал спорить я. — Сейчас меня накормишь и напоишь.
— С ручек? — вытаращила глаза девица, “отвиснув”.
— С ручек, — важно кивнул я, вызвав смущённый смешок. — А потом сама, — выразительно подёргал я бёдрами. — Справишься?
— Справлюсь, господин, — несколько растерянно, но начиная вновь возбуждаться, выдала девица. — А вы…
— А я ленив… в думах государственных пребывать буду, о благе вашем печься! — аж освободил я из-под головы лапу, воздев перст. — Отвлекать меня не можно, так что напрягайся, — барственно распорядился я, на что девица растерянно кивнула, но через миг решительно подошла, опустилась на колени и стала пичкать меня кусками мяса, сдобренными соусом.
Вот. Совсем другое дело, довольно оценило моё сибаритство. Тем временем девица меня докормила, напоила недобродившим сидром и, несколько раз лизнув полувставший от её близости член, решительно перекинула через меня ногу. И, перегнувшись, направляя член в лоно, на него и насадилась. А я отметил, что стоя “на мысочках”, то есть, по сути, нормально, она спокойно насаживается на член. Не “скользит” по мне, а именно привстаёт-насаживается, хлопая влажной промежностью и лоном по паху. И… стал я наблюдать, за гипнотически подпрыгивающими затвердевшими сосками, губкой прикусываемой, языком облизывающим губы… Да и вид лона, насаживаемого на мой член был весьма и весьма… и закатил себе мысленную оплеуху. Этак я всю девятку буду с самоотдачей и без мозгов трахать, а тогда и на жопе валятся не стоило. Хотя приятно, послабее, чем первый раз с первой, но чертовски приятно, факт, прислушался я к ощущениям. И руки так и тянутся грудь потикать, соски потеребить и пососать их. И попу пожмякать… Стоп, небось ещё и феромонами шибанул, девка вон как заподпрыгивала и губу чуть не до крови закусила. Так, пробуем в медитацию впасть.
Проверка показала, что ежели я тело “покидаю” перемещая сознание в эфир, эрекция нахер, в смысле на хере пропадает — тело удовлетворено, и ему не надо. А феромоны действуют на мозг, он — на гормональные центры. Так что в эфир целиком — не вариант. Но… хотя, дисциплина сознания — наше всё. И раскорячился я сознанием между эфирным планом и телом. Вообще, ни черта не удобно, вопли моей эфирной требухи и мозга, на два голоса, так и слышались: “либо крестик сними, либо платье надень!” — но я превозмог. И всё равно приятно, хотя не столь одуряюще, как воспринимая сигналы тела “во всей полноте”.
Девица исправно прыгала, стонала, ну и в достаточной степени надышалась моим эфиром, чтоб начать её исследовать. И, в силу того, чем мы на текущий момент трахались, стал я изучать её пихательные, промежность и репродуктивные органы.
Яичник — один, но без запаса яйцеклеток, то есть лимита на детей нет, а вот второй-то где? Яички и яичники — органы парные, их две штуки должно быть, не бывает без патологий один, раз уж у меня яйцов две штуки! Хех, а его, похоже, по стенкам матки размазало, вникал в данные я. И он участвует в формировании “икринки”. Любопытно, но понятно. Сама матка мелкая — тут тоже всё ясно, трехмесячная икрина — не полноценный плод, пузо не растягивает, как и, соответственно, матку. Сейчас вообще шарик, сантиметров двух диаметром, с яичником чуть выше, и яйцеклеткой… какой занятной!
Правда, “видно” хреново, надо, блин, кончить — моя семенная жидкость и семя крохи эфира содержат, можно будет оглядеться. Но это подождёт пока.
Тэкс, влагалище мускулистое, железы всяческие часты, но это я, пардон, хером чую. А вот внешние половые губы излишне для стандарта мускулисты, не удивлюсь, что, при тренировках, девки местные ими “хлопать” могут. Но расслабленное положение — “сомкнутое”, и сомкнуты они обычно плотно — но это понятно, узкая щель. Очевидно, в гигиенических целях, оберегая влагалище от инфекций и прочего — всё же, с иммунитетом там не очень, нормальный набор лейкоцитов не заведёшь, а если лютый антибиотик — так сперматозоиды накроются.
Клитор — нормальный, эрогенный, аналог пениса, как положено, и в месте нужном — но это я сам щупал, а вот… Хех, ну затейники, оценил я. Ну, впрочем, на себе чувствовал, так же ли?
Проверил данными архива — та же хрень, только в профиль. Нервный центр “члена-клитора” вольготно раскинулся по промежности, частично затрагивая ягодицы и основание бёдер. То есть, не показалось, а реально эротическое удовольствие выходит.
Впрочем, как и обратная сторона, напомнил я себе — эротическая чувствительность автоматом ведёт к повышенной болевой, и если пожмякать попу, похоже, приятно и парням, и девчонкам, то порка весьма и весьма болезненна, почувствительнее человека обычного. Ну, впрочем, как и ухи — и эрогенное место, и наказательное.
А вот с задницей, блин, ну не сказать, чтобы беда, но… как и влагалище, десять сантиметров от ануса вглубь кишку покрывали нервные волокна “члено-клиторного” нервного узла, не считая захода на простату у меня. Это блин, прям “очень тонкий” намёк на мужскую анальную половую еблю, мдя.
Как — то психологически неохота, кроме того, с моим количеством “добровольно-принудительных” партнёрш — в жопу мужеложество. В переносном смысле, само собой.
Так, это хорошо и славно, с пихательными разобрались, в целом — понятно, куда и как местных девок иметь, ну и какую часть своего организма беречь, а то привыкнуть можно.
А что у нас там с яйцеклеткой, благо, судя по всему, наш оргазм приближается?
Несколько “втелившись”, дабы насладиться (ну а что, не пропадать же усилиям девчонки) оргазмом, я полюбовался свекольно-красной, с непрерывно облизывающим губы языком, девицу, шало бегающую глазами, насаживающуюся на член. Соками она меня залила душевно — промежность, пах, собственно, я в луже лежал, что и не страшно. И, с буквально горловым бульканьем, девица выгнулась, упав назад и схватившись за мои ноги. А я начал кончать, слегка поводив тазом — любовницу реально “заклинило” и, после пары фрикций, буквально на доли сантиметров, кончил.
Девчонка посидела с минуту, думала слезать, но я посчитал совсем уж свинством. Поймал за руку, положил на себя, поглаживая спину и пожмякивая попку, на что девчонка прикольно попискивала, явно получая удовольствие.
Так, а что у нас так с яйцеклеткой-то, стал я “чуять спермой”.
И выходила фигня весьма интересная. Яйцеклетка имела “двойную оболочку”, будучи вдвое больше стандартной. Не толстую оболочку-“тестер” Замороженного Мира, а две оболочки, с заполненным… странным секретом промежутком. Архив ни хера не понял, как и я. Но вот орешек влагалища был наполнен жидкостью, для сперматозоидов благоприятной, факт. И нахрена, резонно удивился я, став разглядывать поведение моих бойцов.
И вот, один стал во внешнюю оболочку… Блин, а тут несколько мембран с ходами. И тест в них, и… прощай, боец, родина тебя вскоре забудет, распрощался я с раздавленным товарищем. Следующий его буквально “пропихнул”, и кашица стала растворяться в межоболочечной жидкости. Всё равно, нихрена не понимаю, но очень интересно.
И блин, их по двадцать штук за раз тестируется… и давится. А среда, очевидно, для поддержания их в жизнеспособном состоянии. Так-то их несколько тысяч, но тысяча до проверки доживёт, а то и поболе.
Но блин “три раза” тогда — ни хрена не необходимость. Ну, впрочем, ладно, что уж, хотя “всунул-высунул” видится предпочтительнее.
Блин, вот приедет Стризар, скину на него эти “марафоны осеменения”, размечтался я, прерванный резким и приятным ощущением в паху — это девица, отдышавшись и отдохнув, орально меня приводила в “боеспособность”. И не хуже первой, и промежность с анусом массирует, что возбуждает, по уже понятным причинам.
Ну, пусть старается, благодушно заключил я. Так, с занятным разобрались, хотя на яйцеклетку посматривать будем, но не думаю, что будет хоть одно оплодотворение: не вообще, а статистически, “на глазах”.
А теперь важное, а именно — генетика. И мдя, как я и думал — родственная близость на ДНК, лучше не задумываться, кем мы друг другу с текущей любовницей, да и всеми слугами и пейзанами, приходимся. При этом — рост популяции, при отце был явный бум. Хотя… он же, хер старый, трахал, всё что шевелится, не покладая хер. И пил, а с учётом истощения — мдя, страхался и спился в прямом смысле слова, организм не выдержал.
Вот только… ну, пусть насыщенное эфиром семя более фертильно, допустим. Но у него же на определённом этапе стоять не должно была, сколько бы он ни жрал! Надо Недума потрясти, хрена старого. А запираться будет — по жопе, стрекалом Гдена… и блин, это же реально больно должно быть, аж передёрнулся я. И буквально через несколько секунд начал кончать, еле успев изгнать образ старпёра и Гдена со стрекалом из памяти.
Поймал падающую на меня девицу, ну и стал дальше разбираться. Так, а почему Стригор, пусть и не ёбырь-терорист (ну реально так выходит, в рамках его реалий — трахался только “по месту”), так херово помнит сам процесс? Ведь, хоть он трахался на природе, должны были его кормить, а то не вынес бы. А он лишь кадры сисек-попок, лица девичьи, страстью искажённые помнит, да и все, по сути.
Хрень непонятная, а значит — разбираться надо. И уже к концу “третьего захода” второй осеменяемой, разобрался. И чуть от сдерживаемого смеха преждевременно не эякулировал.
Дело в том, что прикручивая “повышенную чувствительность” к эротическим ощущениям, местные генетики не мензуркой бульон с культурой хлебали. И, в рамках нейромедиаторов, прикрутили весьма изящное решение. Итак, если сексом трахаться животным, не думать и не создавать триггеры памяти, то в долговременную ничего, кроме “хорошо-приятно” и не попадает. Вот кадры обрывочные, но не более. И если местный “тупой животный”, вне зависимости от пола, хотя и не факт, но скорее всего, ничего он не запомнит. И сексом трахаться хотеть будет, но умеренно, без животного стремления получать наслаждение, пока не помрёшь.
А думающий и триггеры создающий — запомнит. Но у такого, в общем-то, и других занятий, кроме “сексом трахаться”, хватает. Я вон вообще, пардон, научно-исследовательски это делаю, ржанул я, ну и, видимо, в честь этого, эякулировал.
Девица на меня рухнула, я её пожмякал слегка, потискал, умницей обозвал. Встала, пошаталась, пославословила. Через минуту, когда я “почистился” и сменил место на сухое, ввалилась третья девица, с жратвой, видно, просвещённая предшественницей, пославословила и бухнулась рядом на колени, меня кормить.
Вот пиздец-то, с некоторой тоской отметил я. Приятно, но их, блин, ещё семь штук. Пр-р-ревозмогай! — ржанул внутренний голос, несколько подняв настроение.
И стал я пр-р-ревозмогать, параллельно исследуя. Степень родства с подведомственными пейзанками оказалась ожидаемой: похоже, все пять с лишним сотен популяции Лога смело можно считать близкой роднёй. В учётом защитных механизмов — в общем-то, и не страшно, и дёргать иглы на башке, после подвигов Стригора до меня — глупо. Инцест — дело семейное, а мы в Логе все одна семья. Да и продолжу я, деваться некуда — судя по всему, семя мага на порядок фертильнее не мага, причём гарантированно без патологий.
Но упорядочить, блин, это надо — раз в месяц ездить по деревенькам и братца, гимназиста фигова, в качестве работника подключить. Не хрен мне одному отдуваться, а так полегче будет.
Девки, пока я наблюдал и рассуждал, менялись. Особых отличий, кроме присутствия либо отсутствия опыта орального возбуждения в них не наблюдалось. Ну кроме одной — этакая пухляшка, восьмая, кажется, без сильного жира, но с валиками. Привлекла она моё внимание несколько отличными ощущениями — видимо, из-за веса она не скакала, а елозила. Ну, на фоне “конвейера” — разнообразие. И попискивала прикольно, когда я её за бочка и складочку над пахом пощупал. И грудь, пусть тяжеловата, но порадовала мягкостью и отличием.
А так — конвейер, как он есть. И зиготы ни разу не возникло, а интересно, блин. И ряд моментов понаблюдать, да и прямо скажем — часть функционала яйцеклетки нихера непонятны, ни мне, ни Архиву. И вот, на втором заходе десятой девицы, решил поставить эксперимент. Эфир податлив к воле и желанию, высоковероятно — именно Стрижичи поддерживают и даже дают прирост популяции за счёт его. А если мне ПОЖЕЛАТЬ оплодотворить?
И пожелал, на свою голову, блин. Я думал, будет там что-то как-то. А вышло — надсердечник зашуршал, выделил в кровь гормонально-эфирный коктейль… И меня буквально вышибло из полумедитации в тело, а бёдра сами задвигались навстречу любовнице. И руки сами легли на талию, насаживая её на член.
Дело в том, что хитрый гормон обостряет чувствительность как бы не в разы, но явно в ответ на “магическое волеизъявление”. С трудом перейдя в полумедитацию, я стал наблюдать за собой. Так, состав крови немного поменялся, гормоны и эфиронасыщенный секрет добрались до тестикул… И я явно начал приближаться к оргазму, да и выделять “предоргазмический” феромон, судя по девчонке.
Сам оргазм опять меня “вышиб в тело” — было сильнее, чем с Олой, и “первый раз” за сегодня. Девица просто потеряла сознание: очевидно, либо эфир, либо выделяемые феромоны срезонировали. Так, а что у нас с яйцеклеткой, вошёл я в режим наблюдения, приобняв бесчувственную любовницу.
Сперматозоиды бодро шуршали к цели и через десяток минут дошуршали. Были они, очевидно, более эфиронасыщенны, чем предыдущие, а я внимательно вглядывался, на определённый момент просто выйдя в эфирный план, забив на материю.
И так, сперматозоид входит в мембрану-лаз. Начинается проверка, и… и происходит некая эфирная манифестация! Не “обман яйцеклетки”, нет. Сперматозоид “сверяется с критериями проверки и правит ошибки”, точнее, не он, а толика эфиро-желания в нём! Блин, а учитывая интенсивность эротических ощущений, как бы не основная причина “страхивания” Стриведа-то, отметил я.
И сперматозоид был мембраной пропущен. Подёргался в “неблагоприятной” среде межоболочья, ну и рванул в яйцеклетку, преодолев оболочку, и началось создание зиготы.
Тем временем, ко мне стали пробиваться “звоночки от тела”. Сместив сознание, я чуть не выматерился — кожаный мешочек гениталий облизывала наблюдаемая мной девица, явно нацелившись “на третий раз”. Вот же неугомонная, блин, возмутился я, сознательно возбуждаясь. Трахай, блин, только не отвлекай! “Будешь трахать — не буди”, отозвался ехидный внутренний голос.
А я, мысленно усмехнувшись, вернулся к наблюдениям. Так, прочие сперматозоиды бьются в оболочку, но поздняк. Прощайте бойцы, Родина вас забудет, мысленно отдал честь я.
Так, а вот в зиготе начали происходить занятные пертурбации. Вторая оболочка, и именно она, “вытянула” из сперматозоида остатки эфира, закопошилась… и начала отмирать. А яйцеклетка, помедлив, начала процедуры деления.
Так, отметил я краем глаза эякуляцию, тупо перейдя в режим полумедитации несколько глубже. Итак, картина, согласно уже мне прочитанного и наблюдаемого, по родам, выглядит так:
Носителем основы для “магического органа” являются женщины. И это основа — универсальна, причём магичность женщин на тип органа не влияет. Только на вероятность рождения мага — у родовича от родовичи ТОЧНО и всегда рождается маг, родом, точнее, типом эфирного органа по отцу. А вот одарённые женщины во главе родов становятся, но… только в родах с кучей родовых. А одиночки, типа нас сейчас — всегда мужчины. Потому, очевидно, что женщина-магичка от пейзанина… не родит мага. Только пейзанина, невзирая на “заготовку” под клетки магического органа, в виде “второй оболочки”. Нужно семя мага, с “образцом” эфира органа.
Так, в этом случае понятно, довольно рассуждал я, отвлечённо поедая подносимую мне еду. Но, очевидно, всё не так просто. И, на данный момент, я похоже понял…
— Это ещё что такое?! — с искренним возмущением изрёк я, отвлёкшись от дум мудрых.
Дело в том, что жратву я поглощал отвлечённо, по уже привычке. Но оральная стимуляция гениталий меня привела в себя: осеменяемых должно было быть десять! Ну ладно, вздохнул я, пришла девка в охотку. Но распахнув глаза, я увидел, что над моим прибором трудится язычком девица с явными чертами хорсычей! И, блин, истощённая заметно.
— Не гневайся, господин Стрижич, — отпрянула девица от паха. — Ты же сам молвил, что твои мы… А я в охотку пришла — и пустили бабы после себя… прости рабу глупую, не наказывай, — закланялась она, всхлипывая.
Ну пиздец, блин, стало несколько стыдно мне. Так, ну ладно.
— Хорош кланяться, — буркнул я. — Не раба ты, а с ошейниками этими замотался, видно, не всем снял. Сниму позже. Раз в охотке — не землю целуй, а уд в готовность приводи. И ты одна из ваших в охотке?
— Трое, господин… — и зачавкала.
Ну пиздец номер два, ещё трое. Ну справлюсь, конечно, но уже кило четыре веса потерял, оценил я. И пузо полное, хорошо — желудок с высоким КПД.
— Сверху справишься? — оценил я худобу, но местным, вроде, несложно.
— Справлюсь, господин, благослови тебя Хорс, — оторвалась девица от орального дела, полюбовалась на вставший член, чмокнула его и принялась пристраиваться.
Блин, ладно, перешёл я полумедитацию. О чём я, блин, думал, до этой жертвы феромонов-то?
А, точно. Так вот, Недум и ныне дохлый купчина. Судя по мной виденному — редчайшая мутация, точнее, ошибка формирования зиготы: вторая оболочка получает ровно столько эфира, чтоб начать формировать клетку, но недостачно для полноценного органа.
Вроде и ерунда, но нет: семя таких “недородовичей” попав в яйцеклетку родовой, образуют мага. Но — мага-мутанта, поскольку эфира матери в её теле навалом. Но не в яйцеклетке. А эфира недомага недостаточно. И получается как в наруте этой вашей, “смешение стихий”. Орган новый, магия смешанная.
Но, не сильнее, а слабее “правильной магии”. И, похоже, дело тут в “прошитых программах”, которых в новообразованном органе нет как факта. Он выходит стабилен, младших родов, судя по книге, до чёрта, и плодятся. Но нет “прошитых проявлений”, и КПД выходного эфира ноль целых, пять десятых от “правильного родовитого”. Не говоря о том, что чистая “волемагия”, а “искусство колдовское” в столичной Академии выходит вполне оправдано как раз для полукровок.
Вообще, патология, похоже, редкая, но в Родовой книге — полторы сотни родов младших, на дюжину старших. Так что встречается и бывает, хотя судя по мной изученному — не объясняется.
Хм, отловить бабу из младшего рода и в процессе впердоливания изучить? Да как же, даст она! Ребёнок Стрижич будет, а у нас род не пресёкся-то за счёт единиц, живущих в Жопе Мира. Или враждебным не стал Империи, из-за диссидентов на островах. Ну, всё равно интересно, будет возможность — надо посмотреть. Вдувать почему-то не хочется, мдя.
Так, а яйцеклетки-то исправно у новеньких оплодотворяются, отметил я. Практически с первого раза, что не удивительно, но не маги — что не удивительно тоже. Тут надо семя эфиром “за двоих” накачать, а мне пока наследника неохота. Эти дети — мои люди, а не отпрыски, как ни парадоксально и не слишком приглядно. Или придётся кучу детей из семей пейзанских отнимать, с воплем “моё”. И что я с ними делать буду? И с потерями людскими? Мы же не только “барин зажравшийся”, а социум-семья во фронтире! В общем, мои — только маги, как по местным раскладам, так и по совести. А остальные — “мои”, заботиться буду, но как и обо всех.
И на этом меня опять вышибло. Приподняв голову, я увидел, блин, голову купеческой дочки, краснеющую, с мерцающими глазами, облизывающую мой член.
— Ну пиздец! — уже в третий раз вслух выдал я. — В охотке?
— В охотке, Стригор Стрижич, очень. Простите, девицы сказали, что к вам можно… а мне хочется очень, а я лучше с вами… Ой, простите, вы очень красивый и желанный… — совсем покраснела она.
— Так, — встряхнулся и присел я, напротив девицы.
В теле была ощутимая слабость, но член бодро стоял, так что тяжело дышащая Люба, “скромно” опустив глаза, на него уставилась и задышала ещё тяжелее.
— Значит, я рассчитывал, что ты, Люба, станешь служанкой братцу моему, Стризару. Благо знаешь его, — озвучил я. — Перетерпеть сможешь?
— Я бы по воле вашей, Стригор Стрижич, согласилась на что угодно, да моченьки нет, под отца-батюшку уж готова, — еле слышно прошептала она. — И любезнее вы мне Стризара Стрижича, простите… Но буду служанкой ему, по воле вашей.
— Прощаю, — хмыкнул я. — Я, Люба, собственник. Если я тебя сейчас отлюблю — моей станешь. А это проблемы, мда, — протянул я.
— А какие, Стригор Стрижич? — тихонько подала голос девица, робко касаясь члена руками.
— Да блин, какая разница-то, — хмыкнул я. — Давай любиться уж, а то совсем от страсти не соображаешь, — на что последовал робкий писк и кивок опущенной головы. — И поговорим тогда.
Ну, хоть и слабоват, но вытяну, отметил я, кладя девицу на спину, а её бедра на свои. И её блин реально от страсти колбасит, из щёлки струйка течёт, да и из уголка полуоткрытого рта, а смотрит блин… ладно, решил я, решительно входя в сомкнутое лоно. К удивлению, почувствовав сопротивление — не плевы, которой не было, а сомкнутых мускулов щёлки, впрочем, тут же расслабленных.
— Ой… ой… как хорошо-то, Стригор Стрижич… ой, сладко как, — забормотала девица, ойкая в такт моим фрикциям, этим весьма напоминая Олу.
Но при этом, лежала распластанная — впрочем, видно, от страсти и желания девка совсем обессилела, но надо дело закончить, двигал я член в буквально брызжущее горячей влагой лоно. А то блин, и не поговоришь. И вышло, блин, как-то… ну да ладно, если выделываться будет — пойдёт пейзанить. А нет — ну, польза будет, и грамотная. Да и симпатичная, что греха таить. Ола моя — красавица, но эта оттенит и дополнит. В общем, посмотрим.
Девица задёргалась в судорогах подступающего оргазма буквально через три минуты, так что мне явно “не хватило”, пришлось ещё полминуты совершать фрикции — даже феромоны не справились. И осел я с реальной слабостью.
— Ой, Стригор Стрижич, миленький, как же сладко это, как хорошо… Как же славно с мужчиной любиться, я и не знала, а вы красивый такой, сильный… я ради вас что угодно сделаю… — горячечно бормотала девица, полуприкрыв глаза и свернувшись клубком.
— Это… — вник я в сказанное и слегка взбодрился. — Ты это… в смысле “с мужчиной любиться”? Я у тебя что — первый любовник?
— Первый, Стригор Стрижич и такой умелый, мне так хорошо в жизни не было…
— Так, стоп, Люба. Тебе лет уже немало, — начал фигеть вслух я.
— Семнадцать… в остроге, — несколько посмурнела она, — исполнилось.
— Так, в семнадцать лет у меня девки третьего, а то и четвёртого ребёнка носят, точнее — могут. Ты что, три-четыре года терпела? Блин, как тебя не порвало-то?
Ну реально офигеть — местный феромонно-гормональный механизм мягкий к “добровольности”, факт. Но, блин, очень действенный. А парни вокруг? Хотя, допустим, гимназия разделена — хотя братца видела… Ни хрена не понимаю, и сама по линии междуножья порваться должна была, да и фонила бы феромоном так, что на адресность похер — выебли бы и преподаватели, да отец бы тот же — просто не удержались бы. А тут…
— А мне батюшка лекарство специальное, из самой столицы привозил, Стригор Стрижич. Чтоб в охотку не входила, вот и не хотелось… почти, — покраснела она.
— И на кой? — искренне полюбопытствовал я.
И поведала мне несколько “ожившая” девица такую историю: в центральных областях, среди “приличных” семейств неродовитых — как я понял купцов, мануфактурщиков этих всяких — мода на неопытную до свадьбы девицу.
— Придурки, — веско выдал я. — Ноги-то понятно откуда растут — от родовых. Но там девицы не “воздержанием” маются, а в роду любятся. Вот с неродовитыми и родовичами со стороны — да, не стоит.
— А почему, Стригор Стрижич? С родовитым-то понятно — по батюшке род идёт, а…
— Неродовитый родится. А куда его в роду? — на что девица пожала плечами. — Вот, видно, недопоняли и завели “моду”. Все так?
— Вроде столичные только, Стригор Стрижич, но не знаю точно. Батюшка меня партнёру торговому сватал, так тот таков. А потом… — задрожала она присев. — Острог этот страшный… И голодно, Стригор Стрижич… И батюшка матушку любил, а сам смотрел на меня страшно… И я его хотела-а-а… А потом (хлюп!) просто лежали и смертушки ждали-и-и…
И зарыдала, рожу прикрыв. Вот блин, что с ней делать-то? А, похер, в прямом смысле, хмыкнул я, поднялся, подошёл, да и всунул в раскрытый в подвывании рот тот самый хер.
Девица губы на члене сомкнула, руки от лица убрала и уставилась на меня зарёванными глазами. Блин, и смех и грех, улыбнулся я, глядя на удивлённые глаза, пузырик из ноздри… Блин, от вида окончательно встал, что и не удивительно.
— И что ты Люба уставилась? Не знаешь что делать? Учить надо? — ласково полюбопытствовал я.
— М-м-м… шмыг, угу, — было мне ответом.
И девица, перестав рыдать, но шмыгая носом, принялась губами двигаться по члену. Хм, а язычком по головке, уздечке ездит, и в уретру острым кончик проникает. Ладно, потом узнаю, а пока пусть трудится, пречистая, блин дева, и слушает мои слова мудрые. Но какой видок, шик, улыбнулся я и начал.
— Так, Люба, в служанки я тебя возьму, никому не отдам. Разве что в пейзане — если глупости творить будешь, — “Гнгуду” было мне ответом, не прекращая минет, и честный взгляд. — Итак, есть у меня служанка, Ола. И я не хочу ни её обижать, ни тебе не позволю, — погрозил я пальцем. — Она… ну не очень умна, почти не образованна, с чем ты поможешь — заниматься с ней будешь! — “мугу”. — Да. Но любит меня, наверное, а я не хочу её обижать, и чтоб её не обижали. Она очень добрая, — улыбнулся я своим и стригорьим воспоминаниям.
— Любите её, Стригор Стрижичь? — с горящими глазами, причём романтикой, а не ревностью, выдала купеческая дочка, оторвавшись от важного дела.
— Ты это, не отвлекайся, — помахал членом я, тут же оказавшимся в кольце горячих губ. — Ну, не сказать что люблю, — задумался я. — Но… не хочу её обижать, хочу чтоб ей было хорошо. Потому что она, сколько себя помню, старается, чтоб хорошо было мне, — “бубие”, не прекращая минет, с уверенным взглядом. — Не думаю, но считай так. И вот что, ты только это с удом мужским делать умеешь? А приласкать?
На это девица меня реально удивила — запустив руку мне в промежность, она начала перебирать и ласкать пальчиками, от ануса до мошонки. Но это-то нормально. А вот вставшие дыбом волосяные иглы довольно неловко изогнулись и начали ласкать покалывать мошонку и пах. Блин, приятно, оценил я, да и видно, что “знает”, а не “умеет”.
И вскоре кончил, причём в финале меня выгнуло — девица, втянув семя, выпустила головку и запустила острый язычок в уретру. Неглубоко, но чертовски приятно, особенно после оргазма, аж застонал.
— Вам понравилось, Стригор Стрижич? — с искренней тревогой уставилась на меня девица. — Я много знаю, читала, но наверное умею мало и не всё получается… Но я научусь!
— Научишься, да и так очень хорошо вышло, — потеребил я ушко девицы, в ответ радостно улыбнувшейся. — Так, ладно, устал я что-то… где бы тут погадить-то? — осмотрел я дом.
— А вы… простите, — извинилась на поднятую бровь девица. — Вот сюда, Стригор Стрижич, — указала она на одно из жерл дома.
А облегчившись, ухватил я намылившуюся на выход девицу, и, со словами “со мной сегодня спишь” положил на бок, пристроился сзади, приобнял. Крикнул: “Меня не будить, сам проснусь!”
И уснул, чувствуя приятно горячее тело и думая, что в обнимку засыпать — всё же неплохо.
Конец научно-исследовательской порнухе